Офис.

Как всегда, в 8.45 утра раздается телефонный звонок. Подавив зевок, я беру трубку.
— Примите факс, — безразлично хрипит Уэнди.
— Куда ж мы денемся? — сонно шучу я, автоматически нажимая на кнопку.
Факсовый аппарат начинает громко шуметь. Меня это, прямо скажем, бесит. Неужели в двадцать первом веке, да и еще и в такой процветающей конторе, как наша, нельзя научить всех пользоваться электронной почтой? Сколько бы нервов было сэкономлено. Я уж не говорю про бумагу.
Лин, моя новая стажерка, бестолково сидит за соседним столом. Меня это жутко раздражает. Особенно в понедельник в 8.45 утра.
— Лин, солнце мое, я думала ты умеешь обращаться с этой штукой? — кивком указываю я на небольшую кофе-машинку, бонус от шефа за прошлый месяц.
— Да, мисс Рэйнолдс, — с готовностью отвечает она, не двигаясь с места.
Я вздыхаю.
— А намеков ты вообще не понимаешь?
Она обиженно хлопает ресницами, затем идет-таки варить мне кофе.
Я беру в руки свежевыплюнутый факс. Ах, как же много сегодня посетителей: профессионально пробегая фамилии глазами, я запоминаю будущих клиентов. Работа научила меня тому, что в продаже каждая деталь может быть важна.
— Спасибо, Лин, — я отпиваю живительный глоток горячего кофе. — Надеюсь, завтра обойдемся без намеков?
Она кивает. Боже, ну, что за бесформенная тряпка? И как ей вообще хватило ума, чтобы попасть к нам в офис?
В 9:03 в кабинет робко стучат.
— Опаздывает на три минуты, — негромко вздыхаю я. — Войдите.
— Здравствуйте, — посетитель неуверенно приоткрывает дверь. Я думаю, что если я сейчас закричу «БУУ!» и выпрыгну из-за стола, то он в ужасе побежит домой. Ах, как же велик соблазн. Но я лишь профессионально улыбаюсь.
— Мистер Врандич? Я правильно произношу Вашу фамилию? Отлично. Присаживайтесь.
Мужчина несмело бредет к свободному креслу. Десять лет назад, когда я работала в банке, я научилась встречать клиентов «по одежке». Глядя на потрепанный костюм, который явно старше, чем моя новая стажерка и застиранную рубашку, я сразу делаю выводы.
Да уж, и с таким отродьем мне приходится работать.
— Чай, кофе, апельсиновый сок?
Мистер Врандич отрицательно качает головой. Они всегда отказываются. Хотя, попадаются дамочки, одетые в дизайнерские меха и смотрящие на меня, как на протухший помидор в своем люксовом холодильнике. Они чаще всего просят сок, реже – кофе. Я научилась незаметно плевать в их напиток: удовольствие сервировки должно быть все же обоюдным.
— Нужно заполнить анкету, — прохладно продолжаю я, роясь в вечном бардаке на своем рабочем столе. И чем же занимается Лин? Разве я не просила ее привести в порядок мои документы? Зачем еще в наше время нужны стажерки?
Я вижу, как трясутся руки визитера и благоразумно решаю писать сама: не хватало еще целый час ждать, пока этот недалекий мужлан будет выводить печатные буквы.
— Фамилия: Врандич. Имя: Игорь. Возраст: 41 год. Профессия: безработный. Правильно?
Он кивает. Испуганно глотает слюну.
— Да, да, мисс…
— Зовите меня Лэсли, — великодушно позволяю я. — Женаты?
— Да, мисс… то есть Лэсли, — вновь сбивается он и подчиняясь моему требовательному взгляду и застывшей над бумагой ручкой, решает дать развернутый ответ. — Сандрин Врандич, 42 года, домохозяйка.
И как ему удалось закадрить какую-то девчонку? Если он и на свидании также краснел, то вышла замуж за него явная простофиля. Впрочем, туда ей и дорога.
— Дети есть?
— Нет, — почему-то кивает он. Затем, спохватившись, перестает глупо двигать головой.
Я внутренне ухмыляюсь. Затем, отложив анкету, быстро печатаю на компьютере имя его жены. Ради интереса.
— Жене изменяете? — прохладно спрашиваю я, увидев загруженную страницу.
— Что? — вопрос явно не в бровь, а в глаз. В принципе он и был задан, чтобы слегка раззадорить испуганного Врандича. Но я явно переусердствовала: на зардевшихся щеках моего несчастного клиента можно прямо сейчас пожарить яичницу на пару с бифштексом средней толщины.
— Да или нет?
— Нет, конечно!
Краем глаза я вижу, как краснеет и Лин. Черт побери, сколько же всего ей предстоит выучить. Если она, конечно, останется в нашем бизнесе.
Я перестаю улыбаться. Отточенным жестом швыряю ручку на стол.
— Мистер Врандич, как Вы знаете, в нашем деле главное – честность. Дела с фальшивыми партнерами нас не интересуют. Поэтому не отнимайте у меня время. До свидания.
— Нет, простите, — он выглядит таким несчастным, что посади его в таком виде возле метро, он бы вмиг собрал долларов двести. А то и все пятьсот. — Да, я изменял ей. Но, это не то, что Вы думаете…
— Я ничего не думаю, — я устало беру ручку. — Я здесь, чтобы оформить документы. На этом моя миссия заканчивается. Свои разногласия с совестью решайте без моего участия.
Лин опускает внезапно покрасневшие глаза. Словно я отчитала ее, а не бестолкового клиента. Да уж, придется накатать на нее убойный отчет: не хватало еще, чтобы эта курица распустила нюни на своем рабочем месте.
— Как Вы узнали о нашей организации? — читаю я следующий вопрос.
— От друга, — дрожащим голосом отвечает Врандич и виновато оправдывается. — Но он очень просил не называть его имени.
— Хм, ладно запишу «анонимный источник», — я благодушно ставлю галочку.
Лин в своем углу раздражающе возится. Как же я не люблю делить свой кабинет с посторонними.
— Что ж, очень хорошо, мистер Врандич. Я Вас слушаю, — я кладу ручку на стол и вежливо замираю.
Посетитель, однако, продолжает молчать. Как же все-таки медленно работают его мозги. Они, наверное, еще обдумывают мой вопрос про любовницу. Так и хочется помахать перед его носом ладошкой и прокричать «АУ! Есть кто дома?»
— Игорь? Вы еще здесь? — он изумленно кивает. — Давайте по существу, у меня не так много времени. Так что Вам нужно от нашей организации?
— Я.. ну… м-м-м…
«Наверняка, попросит денег», — безразлично думаю я.
— Моя жена больна, — впервые за наш диалог удивляет меня мистер «старый пиджак». — Неизлечимо. Я хочу, чтобы она поправилась.
Он не отводит взгляд. Ух, сколько я вижу отчаяния в его глазах. Но этот простофиля явно не понял одного, самого главного правила.
— Мистер Врандич, Ваш друг разве не сказал Вам о том, как мы работаем? Вы можете загадать желание для СЕБЯ, а не другого человека. Если Вы хотите, чтобы (я быстро пробегаю глазами строчки анкеты) Сандрин поправилась, то ей нужно прийти к нам в офис. И платить тоже придется ей.
— Нет! Пожалуйста, давайте договоримся, — Игорь умоляюще тянет руки. — Я готов отдать все ради нее. Боже, Вы даже не представляете, как я ее люблю.
Я непроизвольно морщусь. То же мне, несчастный Ромео. Если бы любил, то не снимал бы дешевую проститутку на обочине всем известного леса каждую, простите, пятницу.
У Лин глаза заполняются слезами. Черт побери! Устроили тут. Нет, честное слово, в нашем офисе нет места жалости, и, если Игорь этого еще не понял, то уж моей-то стажерке придется раз и навсегда зарубить себе это на носу.
— Мистер Врандич, успокойтесь. Хотите водички? — он отрицательно качает головой, но я решительно отмахиваюсь от его жалких жестов. — Лин, принеси воды. И сделай мне нормальный кофе, а не эту жидкую бурду.
Стажерка грустно кивает и неуклюже хватает графин.
— Понимаете, Игорь, — вкрадчиво продолжаю я. — Здесь Вы продаете душу, а не свою опухшую селезенку. В это понятие не входит самопожертвование. Я могу исполнить любое Ваше желание, но если Вы хотите спасти Вашу несчастную жену, то тут я бессильна.
БЛЯМС!
Эта корова-таки уронила графин. Руки у нее трясутся еще больше, чем у запуганного клиента, да и растут, если честно, не из того места. Врандич делает вид, что не заметил.
— Помогите мне, пожалуйста, девушки-красавицы. Вы же можете все…
Какая грубая лесть. Я беру вторую чашку кофе из рук Лин, ловлю ее потерянный взгляд. Она всеми силами сдерживает себя, чтобы не разреветься.
— Ну, могу предложить только проверенные варианты, — пожимаю я плечами. — Дать Вам физическую привлекательность, чтобы по-быстрому найти замену умершей. Нет? Тогда деньги? – Поверьте, это проверенное средство, чтобы забыть горе в объятиях элитных проституток. Тоже нет? Может, хотите стать самым удачливым человеком на Земле? Сандрин это, конечно, не поможет, но она уйдет в Тот мир со спокойной душой. Не хотите?
Врандич яростно качает головой. То же мне, слоненок Дамбо без ушей. Лин успокаивающе кладет свою ладонь мне на руку. Эта корова явно хочет ему помочь.
— Ладно, Игорь. Есть один вариант. И как Вы до него сами не додумались? — я позволяю себе профессионально вздохнуть. — Я могу наделить ВАС любой властью. А Вы хотите вылечить жену. Так что же мы попросим?
— Что? — хрипло шепчет растерявшийся клиент.
Как маленький, честное слово. Откуда в нашем мире берутся такие лошарики? Неужели я должна все за всех делать?
— В обмен на Вашу душу я могу дать Вам способность ИСЦЕЛЯТЬ.
— Как? — мой подопечный явно не успевает за моей мыслью. — Я смогу… лечить людей?
Я быстро подмигиваю ему, но тут же натягиваю на лицо холодную улыбку.
— Итак, Игорь, Вы хотите получить власть над человеческой природой: возможность исцелять любые болезни и недуги. За это Вы расплатитесь своей душой, которая после Вашей смерти перейдет к нашей организации, и мы сможем распоряжаться ей по своему усмотрению. Я правильно Вас поняла?
— Спасибо, — еле слышно шепчет мне Лин. Она явно тронута проявленной заботой.
— Спасибо, — вторит ей мистер «правильный муж».
Я снисходительно качаю головой.
— Лин, распечатай договор.
Пока нерадивая практикантка возится с принтером, я, зевая, достаю лак для ногтей: работа приучила меня не терять времени даром. Врандич елозит в своем кресле, словно сидит не на мягкой подушке, а на муравейнике радиоактивного происхождения.
— Мисс… э-э-э… Лэсли? — решается, наконец, он.
— Да?
— А что будет там с моей душой? Ну после того, как…?
Вопрос повисает в воздухе. Я аккуратно кладу кисточку в пузырек с лаком.
— Мистер Врандич, я не имею права распространять подобную информацию.
— Но Вы же знаете?
Какая настойчивость. Нужно будет сказать Брэндону, чтобы в следующий раз выбирал клиентов с умом. Душу-то продать готовы многие, но, например, этот экземпляр попал бы в ад и без нашего участия.
— Нет, я не знаю, — профессионально вру я. — Да и какая Вам разница? Вы будете уже мертвы.
Лин завершает распечатку и, классически споткнувшись, роняет все бумаги на пол. Как же мне надоел этот цирк!
— Я могу хотя бы прочитать договор? — наглеет клиент.
— Конечно.
Я продолжаю красить ногти. Затем медленно сушу их, включив старенький вентилятор на своем столе. В офисе уже давным-давно установили кондиционер, но вентилятор я оставила именно для таких целей. Врандич все еще вдумчиво изучает распечатки. Умный попался. Но ничего, к нам не подкопаешься: юридически мы подкованы лучше самого дорогого адвоката в мире (кстати, это я продала ему столь удачную карьеру).
А клиент все еще сидит, уткнув свой нос в бумаги. Устроил тут кружок техники чтения! Я утомленно вздыхаю.
— Дорогой Игорь, неужели Вы думаете, что мы хотим Вас обмануть?
— Н-н-нет, — испуганно лепечет клиент.
— Тогда не тратьте, пожалуйста, мое и Ваше время.
Он кивает. Хватает ручку. Решительно подписывает. Я беру бумаги из его рук.
— Ну, вот и славненько. Теперь нужна капелька крови: Вы уж извините, мы работаем по старинке. Боитесь крови, мистер Врандич? Тогда закройте глаза. Не нужно тут падать в обмороки: у меня уже три клиента на ожидании – они Вам этого не простят.
Я решительно режу его ладонь и прикладываю к бумаге, с жадностью впитывающей свежую кровь. Лин отворачивается.
— Все, можете идти. Спасибо за покупку.
Обалдевший Игорь хлопает глазами.
— Я могу теперь исцелять? — неуверенно спрашивает он.
— Конечно, можете, — я совсем уж непрофессионально закатываю глаза. — Загадайте, что ли, исцелить Вашу порезанную руку.
Игорь смотрит на рану: она затягивается на его глазах под изумленный возглас Лин.
— Можете лечить любые болезни и недуги, — профессионально подталкиваю я его к дверям. — Только… к-х-ммм… нельзя вернуть к жизни мертвого человека. Так что поторопитесь к своей Сандрин. — Врандич резко бледнеет. — Да шучу я, шучу. Жива Ваша супруга, ожидает Вас дома. Идите уже.
Когда Игорь, наконец, освобождает кабинет, я грохаюсь в кресло.
— Как же он меня достал, — устало жалуюсь я Лин.
— Вы все же помогли ему, — благоговейно отвечает мне она. — Вы все же добрая, Лэсли, даже, если и скрываете это.
Дверь распахивается, и я натягиваю профессиональную улыбку. На пороге стоит босс, и я, как всегда, чувствую себя неловко.
— Лэсли, где Ваш ежедневный отчет за вчерашний день? — строго приветствует меня начальник.
— Черт, Лин, — я с такой злостью смотрю на практикантку, что той становится явно не по себе. — Я же просила тебя.
Ловко пробежав на своих, честно скажем, неудобных шпильках к столу стажерки, я выуживаю из горы бумаг заветную синюю папку. Ну, хоть она ее не потеряла, так уже хорошо. Директор у нас не любит шутить. И ждать.
— Можете прикрепить туда еще один контракт, — небрежно добавляю я, протягивая дело Врандича.
— Ах, Лэсли, что бы мы без тебя делали? — на сотую градуса теплеет голос шефа. — Но… что это?
Я сглатываю внезапно образовавшийся в горле комок. Замираю на месте в, как я надеюсь, легкой вопросительной позе (а не в позе трясущегося от ужаса зайца перед голодным удавом).
— Что?
— Игорь Врандич. Ты позволила ему ИСЦЕЛИТЬ его жену? Сделать доброе дело? Ты хоть понимаешь, что мы юридически не имеем прав на человека со светлой душой?
Краем глаза я вижу, как краснеет Лин. Эта глупая курица способна еще и вступиться за меня. Она даже не представляет, что ждет в нашем офисе плохих работников. Я была наказана всего один раз. И могу сказать, что совершенно не завидую душе Игоря Врандича после смерти.
— Простите, шеф, распечатка потерялась, — я протягиваю директору еще один лист (я невероятно горда тем, что мой голос все же не дрожит). — Супруга Игоря Врандича, Сандрин, должна умереть не от рака. Через три дня она узнает о том, что, пока она была прикована к постели, ее муженек довольно часто ходил налево. Мадам соберет все таблетки в доме (благо сего добра у них навалом) и покончит свое грустное существование. Исцелит ее Игорь или нет – а Сандрин попадет к нам в отдел уже на следующей неделе. Она будет в подчинении у Марго из отдела кадров.
Я стараюсь говорить медленно. Чтобы скрыть панику. Я все сделала правильно, но шеф не очень любит разбираться в юридических тонкостях.
— А Игорь станет известен в своем городе: будет лечить умирающих за огромные деньги и отдаст НАМ душу через десять лет: инфаркт в джакузи с тремя элитными проститутками. Что я ему и предсказывала изначально.
Ух! Директор улыбнулся. Краем рта, конечно, но это хороший знак.
— Значит, его жена все равно умрет? — возмущенно встревает Лин.
— Солнце мое, а ты как думала? — язвительно отвечаю я. — В нашем деле нет хороших поступков. И жалости тоже нет. Заруби себе это на носу.
— Но Вы ведь обманули его? — неуверенно парирует надоедливая практикантка.
— Лин, как ты попала к нам? — елейным голосом спрашиваю я. — Из-за чего ты решила расстаться с жизнью?
— О-о-ох, — стажерка опускает горящие негодованием глаза. — Мой муж разбился на мотоцикле, и я не смогла без него жить…
Мы обмениваемся с шефом долгим взглядом.
«Что за сброд Вы мне подсовываете?» — явно читает он в моих глазах.
— Я позабочусь, чтобы отдел кадров выделил тебе другую стажерку, — решает директор. — Вчера одна бойкая девица повесилась после того, как убила пару надоедливых соседей. У нее хорошие задатки, напоминает мне тебя, — он вдруг заговорщицки подмигивает мне, — а пока обойдешься одна?
Я киваю.
Жаль, конечно. Лин, хоть и курица, но она только научилась подавать кофе. Без намеков.
Нерадивая стажерка неуклюже идет к выходу за шефом. Она еще не представляет, что ее ждет: доброта в отделе наказывается с особой жестокостью. И надо же быть такой глупой.
Пффф!
Я убираю со стола лак для ногтей, отпиваю глоток остывшего кофе и нажимаю на кнопку коммуникатора.
— Следующий!
Ekaterina PERONNE
Париж, 23/07/16