Однажды ночью.

Танец, кипятящий кровь в жилах, заставляющий ее течь быстрее по синеватым венам, выступающим на крепких мужских руках. Легкая, полупрозрачная, дорогая, но только с виду, ткань плавными движениями перемещалась из стороны в сторону, создавая ощущение, будто по комнате гуляла тонкая красноватая дымка. Ноги в такт воображаемой музыке, слегка сбиваясь с ритма (что лишь прибавляло глупую и слегка смущающую романтику всему действу), щеголяли по полу, надоедая в час ночи соседям ниже этажом. Каблуки мужских туфель то и дело отстукивали по паркету чудаковатые звуки, вызванные отсутствием набойки, утерянной еще несколько недель назад где-то в переулке недалеко от кабака. Плавные движения периодически разбавлялись резкими поворотами – динамикой этот танец был явно богат. 1, 2, 3…1, 2, 3…этот самодельный вальс мог продолжаться до бесконечности. Любой, кто зашел в комнату в тот момент, мог бы почувствовать кучку феромонов, витающих в воздухе. Светильник в углу танцпола начал предательски помигивать, периодически оставляя танцоров в полной тьме.

— Ваши движения нежны, элегантны. Чувствуется ни один год практики. А вы говорили, что не танцуете. Неужели вы мне соврали?

— Это как посмотреть. Я танцую только с особенными.

— А кто для вас является особенным?

— Кто-то непохожий на других. Некто неординарный, я бы даже сказала выдающийся.

— Боюсь спросить, но вы считаете, что я такой?

— Именно. Иначе бы меня здесь не было.

— Никогда бы не подумал, что после наших долгих разговоров когда-либо дойдет до такой интимности – танца. А уж о разговоре во время танца я и просить не мог.

— С вами грех не потанцевать. Я встречала столько однотипных, скучных и лицемерных людей, что меня уже начало ото всех них воротить. Вы не такой. Вы и вправду особенный.

— Ты.

— Что?

— Ты. Вы никогда не называли меня иначе, всегда обращались на «вы», но мы ведь почти одного возраста. Да и общаемся уже давно.

Стук каблуков лишь изредка заглушал слова парня.

— Я думаю, что после танца мы будем еще ближе. А когда ты в таких отношениях с кем-то, ты сам хочешь чувствовать эту близость, даже если она выражается в словах.

— Хорошо, я поняла. Ты действительно невероятен.

— Ты невероятнее.

Звонок в дверь прервал идиллию. Глухой стук о пол деревянной ножки напольной вешалки раздался по всем комнатам квартиры. Быстрый поспешный топот. Скрип отворяющейся двери. Гогот двух мужских голосов, явно спорящих о чем-то. Грохот нервно захлопнутой двери. Прежний быстрый топот.

— Прости, эти глупые соседи совсем уже достали. Ну что, продолжим наш момент? – тихим нежным голосом проговорил парень, вновь взяв в руки вешалку с надетым на нее красным шелковым платьем.