Один голос

— Вы на выборы? — раздраженно спросил высокий брюнет.
Иван Иванович испуганно взглянул на сидящих в автобусе людей и, увидев Михалыча, произнес:

— Да-а…

— Опаздываете! Быстро садитесь! — строго скомандовал брюнет.
Иван Иванович пошел по проходу, но, заметив, что место рядом с Михалычем уже заняли, остановился.

— Да куда вы направились? Вот же место свободное! — все больше раздражаясь, рявкнул брюнет и указал на первый ряд сидений, где у окна стояло несколько коробок с водкой.

— Простите… — пробормотал Иван Иванович и сел рядом с коробками.

— Все, погнали! Сначала двести пятьдесят шестой, — бросил брюнет водителю и окинув взглядом собравшихся в автобусе людей, вдруг широко улыбнулся. — Добрый день! Меня зовут Антон Николаевич. Сегодняшний день мы проведем вместе. Благодарим, что выбрали нашу компанию! Пристегиваться не обязательно, ехать нам недолго.

Иван Иванович посмотрел на сидящих вдоль прохода людей. Шутку брюнета никто не оценил.

— Ну так, ладно! Для тех, кто в первый раз, я расскажу, что именно нас сегодня ждет, — потирая руки, резко перешел на деловой тон брюнет.

Автобус тряхнуло, и в стоящих рядом с Иваном Ивановичем ящиках звякнули бутылки. Брюнет схватился за подголовник ближайшего кресла и продолжил:

— Мы подъезжаем к участку, один из вас берет лист бумаги, идет и меняет его на незаполненный бюллетень, затем приносит его мне.

— А лист бумаги зачем? — робко поинтересовался сидящий в третьем ряду тощий мужчина.

Брюнет поморщился, но вынул из лежащей на сиденье папки лист и поднял его над головой:

— Его нужно будет аккуратно сложить, чтобы он стал похож на бюллетень, и кинуть в урну, а чистый бюллетень спрятать и принести в автобус. Так понятно?

— Понятно, — ответил мужчина.

— Дальше все просто: мы в автобусе его заполняем, и каждый из вас по очереди заходит на участок, берет новый бюллетень, прячет его, бросает в урну заполненный и возвращается в автобус.

— Приехали, — пробасил водитель.

— Подожди пока, — сказал водителю брюнет и потянулся за лежащим на полке полиэтиленовым пакетом, после чего снова обратился к сидящим в автобусе людям: — Чтобы в комиссии вас могли опознать, я раздам вам прозрачные обложки для паспорта. Это тайный знак. После работы можете оставить их себе. Работать нужно быстро. Вас здесь сорок человек, а по плану нам нужно успеть проехать десять участков. Сколько успеем, за столько и получим, так что давайте пошустрее. Ну кто пойдет первым?

Люди в автобусе напряженно замерли.

— Хорошо, давайте тогда вы, — показал пальцем брюнет на сидящую прямо за Иваном Ивановичем немолодую женщину.

— Я?! — испуганно спросила она.

— Вы, вы, — подтвердил брюнет. — Комбидресс у вас хороший. Спрячьте листок под мышку и идите. Давай открывай! — скомандовал он, обращаясь к водителю.

— Почему комбидресс? Это же кофта! — смутилась женщина.

— Да хоть шуба! Идите уже, — поторопил ее брюнет. — Вот, держите обложку и листок. Да, чуть не забыл самое важное, — обратился он ко всем. — На участках вам нужно подходить только к конкретному члену комиссии. На этом… — брюнет заглянул в папку, — …на этом вам нужен тот, который обслуживает адрес Красноармейская, дом двенадцать. Если перепутаете и вас поймают, денег не получите. Понятно? Повторите!

— Если перепутаем, то денег не получим, — отозвался нестройный хор в автобусе.

— Да не это повторите! Адрес повторите! Красноармейская, двенадцать! — проверещал брюнет.

— Красноармейская, двенадцать, — послушно произнесли сидящие в автобусе люди.

— Ну слава богу, — выдохнул брюнет. — Идите уже, обойдите школу, участок на втором этаже.

Женщина спрятала под кофту сложенный инструктором листок, спустилась по ступенькам и, прихрамывая, пошла по дороге вдоль автобуса. Сидящие у окон люди молча смотрели ей вслед.

«Кофта-то какая, вся в зацепках», — подумал Иван Иванович и перевел взгляд на свои ноги.

Михалыч накануне предупредил, что одеться нужно поприличней. Иван Иванович достал из шкафа старый пиджак, но вот ни рубашки, ни брюк к нему в гардеробе не нашлось, и теперь вместо них на нем были синие треники с оттянутыми коленями и заправленной в них футболкой. Вещи были хоть и ветхие, но чистые: Иван Иванович заранее их постирал. Судя по заполнившему автобус запаху из смеси перегара с нафталином, в шкафу вчера рылся не он один.

— Простите, пожалуйста, окна не открываются, душно очень, можно выйти воздухом подышать? — раздался чей-то голос из глубины автобуса.

— Прошу никого не выходить! — подпрыгнул со своего места брюнет. — Мы сейчас откроем заднюю дверь, но все должны оставаться на своих местах, нечего привлекать к автобусу лишнее внимание. Если поймают, денег вам не заплатят!

Водитель открыл вторую дверь, и по салону пронесся приятный ветерок.

— Давайте-ка, пока мы ждем, я расскажу вам про нашего благодетеля, — предложил брюнет. — Сергей Анатольевич Новоделкин — человек очень достойный и уже пятнадцать лет представляющий наш район в Городской Думе. Возведение новых детских площадок, озеленение улиц, замена асфальтового покрытия на брусчатку — да и вообще всем хорошим, что происходит на наших улицах, мы обязаны Сергею Анатольевичу. «Моя сила в стабильности!», говорит Новоделкин. И результаты его труда мы видим каждый день. Позаботился Сергей Анатольевич и о вас. Для тех, кто вместо денег выбрал в качестве оплаты водку, Сергей Анатольевич заранее приобрел несколько коробок. Остальным, по окончании рабочего дня, я выплачу по полторы тысячи рублей.

«Может и мне водкой взять?», — подумал Иван Иванович и с тоской посмотрел на стоящие рядом с ним коробки. Одетый в дорогой костюм брюнет раздражал, а его речь не произвела на Ивана Ивановича никакого впечатления.

— Идет! — неожиданно воскликнул сидящий в третьем ряду худой мужчина.

Все присутствующие с любопытством прильнули к окнам и уставились на подходящую к автобусу женщину.

— Ну как все прошло? — нетерпеливо спросил брюнет, как только она вошла в дверь.

Женщина молча вынула из-под кофты сложенный в несколько раз бюллетень и протянула его инструктору.

— Отлично, пока мы в графике! — воскликнул брюнет, вырвал бюллетень у нее из рук и передал Ивану Ивановичу. — Все! Заполняйте и идите! И не забудьте новый принести.

— А где галочку-то ставить? — уставившись на длинный листок, смущенно поинтересовался Иван Иванович.

— Да как где?! За Новоделкина, конечно! — воскликнул брюнет. — А давайте лучше я, а то еще испортите, не дай бог, руки-то вон как трясутся.

Иван Иванович покраснел и посмотрел на свои руки.

— Та-ак, внимание! — заголосил на весь автобус брюнет. — Галочки в бюллетени нужно ставить так, чтобы не вылезали за квадратик. Если не уместится, то бюллетень будет испорчен, и денег вам не заплатят, понятно?

— Понятно, — тихо пробормотал кто-то в глубине салона.

— Лучше их буду ставить я, — объявил инструктор, — но, мало ли, кому-то придется самому заполнять, так что, будьте внимательны. Рисуем только внутри квадратика!

Брюнет проставил аккуратную галочку, сложил бюллетень и передал Ивану Ивановичу:

— Под майку засунь и паспорт не забудь. Адрес: Красноармейская, двенадцать.

— Но я же по другому адресу прописан, — испуганно пробормотал Иван Иванович и посмотрел на Михалыча.

— Да какая разница! Хоть на Луне! — усмехнулся брюнет. — Куда тебе пальцем в книге ткнут, там и распишись. За тебя все уже умные люди придумали. Все, пошел!

— Понял, — пробормотал Иван Иванович и вышел.

После душного автобуса, еще прохладный утренний воздух приятно освежал.

Иван Иванович с тоской посмотрел на неожиданно ставший ему родным автобус и пошел к зданию школы.

«За Новоделкина, Красноарейская, двенадцать… за Новоделкина, Красноармейская, двенадцать…», — тихонько твердил он себе под нос. — … за Новоделкина…».

Дойдя до перекрестка, Иван Иванович еще раз посмотрел на автобус:

— Красноармейская, двенадцать, — пробормотал Иван Иванович напоследок и свернул за угол.

Поднявшись по лестнице Иван Иванович вошел в залитую светом рекреацию и с изумлением покосился на расставленные вдоль стен скамейки и сидящих на них людей.

— Простите, кто последний? — пробормотал он.

Молодой человек, расположившийся почти у самого входа, поднялся и спросил:

— Вы голосовать пришли?

— Д-да… — тихо произнес Иван Иванович.

— Мы — наблюдатели, а комиссия — там. Вон видите столы расставлены.

— С-спасибо, — еле слышно отозвался Иван Иванович и побрел к сидящим за столами членам избирательной комиссии.

— Простите, а где Красноармейская, двенадцать? — поинтересовался он, подойдя к крайнему столу.

— А вон! Девушку блондинку видите? Через стол от меня? По-моему, там ваш адрес, — бодро произнесла одна из членов комиссии и махнула рукой.

Иван Иванович дошел до нужного ему стола и опустился на стоящий перед ним стул. Тут же, на стене, он заметил плакат, где большими буквами были написаны несколько адресов, в том числе и «Красноармейская, 12».

— Здравствуйте, — приветливо улыбнулась светловолосая девушка. — Вы по какому адресу прописаны?

— Я вот, с паспортом пришел, — испуганно произнес Иван Иванович и протянул свой паспорт.

— Сейчас посмотрим, — весело сказала девушка.

Льющийся в окно свет, казалось, запутался в ее длинных золотистых волосах. Иван Иванович завороженно уставился на утонченную, невероятной красоты блондинку. Даже то, как она открыла лежащую на столе большую книгу, как грациозно перебирала пальцами страницы, было прекрасно.

«Наверное, балерина!», — восторженно подумал Иван Иванович.

Он уже совсем забыл про цель своего визита и теперь просто любовался на сидящую перед ним красавицу.

— Все правильно. Распишитесь вот здесь, пожалуйста, — произнесла девушка и перевернула книгу. — Вот здесь! — Хрупкий длинный пальчик указал на одну из строчек.

«Прогулкина Валентина Петровна», — с удивлением прочитал про себя Иван Иванович.

— Здесь? — на всякий случай уточнил он.

— Здесь, здесь, — улыбнулась девушка и вынула из лежащей за ее спиной пухлой пачки один бюллетень. — Заполняйте вон там, — сказала она, указывая на кабинки для голосования. — Потом опустите в урну.

— Спасибо… — пробормотал Иван Иванович.

— Да не за что, — снова улыбнулась блондинка.

Иван Иванович поднялся со стула и, прижав к животу бюллетень, пошел в сторону кабинок.

«Я тут совсем как в гробу», — подумал он, задернув шторку одной из них.

На маленькой полочке лежала шариковая ручка. Иван Иванович вытащил из-под резинки штанов заполенный брюнетом бюллетень и взял ручку.
«Зачем я ее взял? Все же уже заполнено», — смутился он.

Иван Иванович посмотрел на бюллетень, ничем не отличающийся от того, который он только что спрятал под штанами.

Фамилии кандидатов располагались в алфавитном порядке. Перед Новоделкиным шел Ененков, а сразу за ним — какой-то Станислав Пайкин. Напротив графы Новоделкина уже стояла нарисованная брюнетом галочка.

«Как-то несправедливо все это, — подумал Иван Иванович и вспомнил золотые волосы блондинки. — Ну ладно, я жизнь свою просрал, но молодым-то зачем этого Новоделкина тащить? Может, потому что у него есть ящик водки, а у Ененкова и Пайкина нет?»

Иван Иванович оглянулся и колпачком ручки попробовал затереть галочку. Чернила не поддавались.

«Да пошел ты на х…й, Новоделкин!», — разозлился Иван Иванович и перечеркнул бюллетень. Большой диагональный крест напоминал букву «Х». Иван Иванович снова обернулся и приписал еще две буквы поменьше: «у» и «й».

Получившееся творение выглядело примитивно. Иван Иванович стыдливо сложил бюллетень, убедился, что чернила сквозь бумагу не просвечивают и вышел из кабинки. Весь путь до урны он прошел почти зажмурившись.

— А спросить вы не могли? Все разжевывать нужно! — донесся из открытой двери автобуса гневный голос брюнета. — Теперь весь автобус мочу вашу нюхать должен? Неужто на участке поссать нельзя было?!

Иван Иванович с опаской заглянул в салон. Перед брюнетом в проходе стоял красный, как рак, Михалыч.

— Ну я же не знал, что он не работает, я же не знал… — едва слышно повторял он.

— Не знал он! И так устроили тут нафталиновую бомбу, а теперь еще и это! Сиди теперь, нюхай! — в бешенстве брызгал слюной инструктор. Наконец брюнет развернулся и заметил Ивана Ивановича: — Ну как, все нормально?

— Нормально, — ответил Иван Иванович и протянул чистый бюллетень.

— Ладно, ссыкун, иди, твоя очередь, — бросил брюнет Михалычу и поставил напротив фамилии Новоделкина очередную галочку.

Люди по очереди выходили и возвращались в автобус. Брюнет заполнял бюллетени, а Иван Иванович сидел на своем месте и думал о Люсе.

Когда железный занавес рухнул, Люся, его жена и единственная в жизни женщина, справедливо решила, что этой стране инженеры не нужны, и предложила уехать в Израиль. Иван Иванович даже начал собирать нужные справки и почти уже поверил, что он еврей. Но вдруг передумал. Люся много плакала, потом плакал он. А затем она села в самолет и улетела. Иван Иванович же вернулся в ту самую коммунальную квартиру, в которой вырос. Через год Люся вернулась, чтобы оформить развод. Потом они опять плакали, после чего Люся улетела, уже навсегда.

Инженеры новой стране и вправду оказались не нужны, и Иван Иванович устроился продавцом в ларек. Потом грузчиком. Затем помогал разливать в подвале поддельную водку. И как-то незаметно вышел на пенсию. Весь его круг общения сузился до Михалыча и Борисыча. Водить друзей домой Иван Иванович не любил, и в хорошую погоду собутыльники располагались на одной из детских площадок, где пили водку. В плохую погоду Иван Иванович любил сидеть в своей комнате, около окна, и выпивать в одиночестве.

— Я всех поздравляю! С этим участком мы закончили и едем дальше! — прервал его воспоминания голос брюнета.

Иван Иванович дернулся и обернулся, чтобы проверить на здесь ли Михалыч. Приятель сидел на своем месте.

Когда автобус тронулся, брюнет громко объявил:

— Следующий ваш адрес: Улица Серпуховская, дом шестнадцать. Повторите!

— Улица Серпуховская, дом шестнадцать, — хором проскандировали сидящие в салоне люди.

На следующей остановке инструктор попросил всех посмотреть в окно:

— Обратите внимание, что в этот раз мы тут не одни. Видите другой автобус? — На противоположной улице, действительно, расположился точно такой же автобус. — Такое может быть, — продолжил брюнет, — мы работаем не одни, всего автобусов пять, и на каких-то участках мы можем пересекаться. Будьте внимательны! Если вы перепутаете автобусы и сядете не в свой, денег вы не получите. Это понятно?

— Понятно, — еле слышно отозвались люди.

Процедура голосования на новом участке ничем не отличалась от предыдущего. Женщина в кофте обменяла пустой листик на бюллетень, брюнет его заполнил и передал Ивану Ивановичу.

В школьной рекреации, так же, как и в прошлый раз, сидела группа наблюдателей. Иван Иванович нашел нужный ему адрес и, расписавшись в книге, зашел в кабинку. Ручка лежала на своем месте. Иван Иванович достал из штанов заполненный брюнетом бюллетень и развернул его.

В этот раз писать бранные слова не хотелось и Иван Иванович, как умел, на весь лист нарисовал могучий фаллос. А чтобы никто не принял его на свой счет, он, на всякий случай, снабдил получившуюся картину надписью: «НОВОДЕЛКИН».

Фаллос получился хоть и большой, но какой-то мультяшный.

«Ну уж совсем простенько вышло», — подумал Иван Иванович и украсил его несколькими цветочками. Картинка, и вправду, стала интересней.

В этот раз, когда Иван Иванович покинул кабинку, он уже не жмурился, а, напротив, гордо прошагав через весь холл, с улыбкой бросил свое творение в урну для голосования.

Дневное солнце уже вовсю пекло. Водитель закрыл двери и включил кондиционер. В салоне стало прохладнее, но вонь стояла неимоверная.

Первая потеря произошла где-то в обеденное время. Сидящую в конце салона старушку вырвало. Все притихли и молча смотрели, как брюнет тащит беднягу через проход к выходу.

Иван Иванович узнал эту женщину. Иногда он видел, как старушка ходит по его улице и вынимает из урн пустые банки. Его друзья банки не собирали, а роющихся в мусоре людей называли «грибниками».

Сейчас же, когда он смотрел на нелепое, а теперь и заблеванное платье старой женщины, Ивану Ивановичу стало грустно.

Брюнет вытолкал ее из автобуса и, разорвав одну из коробок вынул из нее бутылку с водкой.

— Нате, держите и идите домой, — скомандовал он и протянул старушке бутылку.

— Я… я деньгами хотела, — тихо произнесла женщина.

— Деньгами только тем, кто голосует! Как вы будете теперь голосовать? Никак! Так что, спасибо вам, идите, мы в ваших услугах больше не нуждаемся.

Брюнет сунул в руки несчастной старушке бутылку и вернулся в автобус.

— Зашибись! Теперь не только мочой, но и блевотиной дышать будем! Я даже не знаю, как домой теперь идти — весь уже провонял, — пожаловался он водителю.

Ивана Ивановича охватил стыд. В отличие от него, старая женщина честно выполняла свою работу и заслужила оплату. А после него же на участках оставались только фаллосы. Но нужно отметить, что с каждым разом картины все больше наполнялись драматургией. Какие только «Новоделкины» не выходили из-под его пера. Фаллосы обзавелись ногами и руками. А цветов в последних версиях стало намного больше, и они плотным слоем покрывали всего «Новоделкина». Появилась на бланках бюллетений и выложенная Новоделкиным новая брусчатка, а на заднем фоне Иван Иванович изобразил детскую площадку.

— Коллеги, я вас поздравляю — едем на последний участок! — торжественно возвестил на весь автобус брюнет.

В салоне раздались аплодисметы. Кто-то выкрикнул: «Ура!», а Михалыч на радостях во весь голос проорал: «Новоделкин — наш кандидат!».

Брюнет устало улыбнулся.

Иван Иванович с удивлением отметил, что по мере голосования, люди из автобуса, которые, вроде бы, должны были бы устать от невозможной вони и жары, наоборот, казалось, все больше воодушевлялись. На унылых серых лицах все чаще мелькали улыбки, народ приободрился, а во время очередного переезда все и вовсе запели хором.

Приободрился и Иван Иванович. В последнем бюллетене он изобразил «Новоделкина» танцующим и даже пририсовал несколько сердечек.

Уже под самый вечер автобус вернулся на то же место, откуда утром начал свой путь. Брюнет не обманул и выплатил всем обещанную сумму. Михалыч вместо денег забрал коробку с водкой.

— Иваныч, мы тут с Борисычем решили отпраздновать свободу. Ты как, нас не бросишь? — хитро подмигнул Ивану Ивановичу приятель.

— Ну а то как же, конечно, не брошу! — улыбнулся Иван Иванович.

Друзья заскочили в ближайший магазин за пластиковыми стаканчиками и двинулись к одной из своих любимых площадок.
— Вот бы выборы были каждый месяц! — радостно воскликнул Михалыч. — Я бы этого Новоделкина на руках носил!

— Размечтался, — ухмыльнулся Иван Иванович, привычно располагаясь на сломанной детской карусели.

— А мне эти выборы даром не нужны, — прошамкал беззубым ртом Борисыч. — Это вы впереди у двери сидели, а я от этой адской вони чуть в автобусе коня не двинул. До сих пор кроме нафталина ничего не чувствую. Нет уж, с меня хватит!

— На вот, утешься, — сказал Михалыч и протянул товарищу наполненный водкой стаканчик.

— Ну! За Новоделкина!

— За Новоделкина! — поддержал тост Иван Иванович.

Друзья выпили и Иван Иванович посмотрел на окна стоящего напротив площадки здания:

— А это не та школа, в которой мы с вами первый раз голосовали?

— Та, конечно, — усмехнулся Михалыч. — Ты что, так перетрухнул, что родные места не узнал?

— Перетрухнул — не то слово, — подтвердил Иван Иванович. — Особенно, когда наблюдателей увидел.

Яркий свет фар на мгновение ослепил Ивана Ивановича. Черный джип проехал вдоль здания школы и остановился у самого крыльца. Собутыльники замолчали и уставились на машину.

Двери со всех сторон одновременно распахнулись, и из джипа вышли одетые в костюмы мужчины.

— А это не наш ли Антон Николаевич, из автобуса!? — воскликнул Борисыч, указывая пальцем на одного из них.

— Точно, он! — обрадовался Михалыч. — Антон Николаевич! Антон Николаевич! Здравствуйте! — закричал он на всю улицу.

Брюнет почти уже скрылся за дверью школы, но, услышав крик, остановился и удивленно посмотрел в сторону площадки.

— Идите к нам! Выпьем за ваше здоровье, — не унимался Михалыч.

Брюнет спустился с крыльца и подошел к мужчинам:

— Привет, бойцы! Отдыхаете?

— Отдыхаем, — улыбнулся Михалыч.

— Ну отдыхайте, отдыхайте! Вы молодцы сегодня! Заслужили! А я вот не могу пока, так что, извините. Босс лично на участок приехал. Проверяет, как голоса считают.

— Как?! Так это сам Новоделкин с вами прибыл? — изумился Иван Иванович.

— Да, он, — улыбнулся брюнет и показал на опустевшее крыльцо. — Ладно, ребята, мне пора. Удачи! — Антон Николаевич махнул на прощание рукой и, перепрыгивая через две ступеньки, взбежал по лестнице.

— Во дела! — выдохнул Михалыч. — Это же надо, только что за него пили — и вот он сам!

Иван Иванович посмотрел на приятелей, взял в руку стаканчик и улыбнулся:

— Друзья, а вы знаете, мне кажется, я сегодня по-настоящему счастлив! Впервые, наверное… — Он запнулся и посмотрел на залитые ярким светом окна второго этажа школы.

— C молодости, что ли… ну, не знаю, как сказать.

— А ты не говори, мы тебя понимаем, — задумчиво поддакнул Михалыч.

Солнце уже давно зашло, зажглись редкие уличные фонари, их тусклый свет едва освещал площадку, а друзья все сидели на сломанной карусели.

Дверь школы резко распахнулась, и на крыльцо выскочил брюнет, а за ним и другие пассажиры джипа.

— Вот они, Сергей Анатольевич, сидят еще! — Брюнет пальцем показывал в сторону площадки.

Мужчины сбежали с крыльца и решительно направились к карусели.

— Ну вот что, суки, сейчас вы мне быстро расскажете, кто все это организовал, — сквозь зубы процедил Новоделкин.

— Ч-что расскажем? — испуганно спросил Иван Иванович.

В поисках поддержки он посмотрел на товарищей и с удивлением заметил произошедшую в них перемену.

Борисыч напомнил ему солдата из почетного караула. Он снял очки, выпрямил спину и, высоко задрав подбородок, замер. Михалыч с растянутой от уха до уха широкой улыбкой, казалось, пребывал в полнейшем восторге.

— Рисунки мои понравились? — спросил Михалыч. — Я, между прочим, художественную школу почти закончил, весь свой талант в них вложил!

Иван Иванович в полнейшем изумлении уставился на Михалыча и не заметил, кто первым нанес удар.

Михалыч отлетел на метр, задел торчащий из земли кусок арматуры и рухнул. Ноги его взлетели вверх, и грязный тапок, соскочив со ступни, устремился к звездам.
— Кто вас нанял, уебки, чьих рук дело? — заорал брюнет.
Иван Иванович испуганно посмотрел на лежащего на спине Михалыча. Из свернутого набок носа хлестала кровь, но даже сейчас, Михалыч не переставал улыбаться.

— Давайте, выбейте дурь из этого мудака, — приказал Новоделкин.

— Стойте! Это не он, это я нарисовал, Богом клянусь! — закричал Иван Иванович, пытаясь преградить дорогу устремившимся к Михалычу амбалам.

— Ты, говоришь? — заорал прямо в лицо Ивану Ивановичу брюнет. — Ты один две тысячи бюллетеней умудрился хуями расписать?!

— Как две тысячи? — изумился Иван Иванович и посмотрел на Борисыча. — Как две… — успел выдохнуть Иван Иванович, падая навзничь.

Что-то внутри него хрустнуло и спину пронзила острая боль.

В отчаянном рывке, Иван Иванович перевернулся на живот и перед тем как закрыть голову руками, успел заметить, упавшие рядом с ним на песок очки Борисыча.

— Убью, говно!!! — верещал Новоделкин, изо всех сил пиная лежащих на земле людей.

Вздрагивая всем телом после каждого удара, Иван Иванович, на мгновение приоткрыл глаза. Прямо перед ним ярко светились окна школы. И ему показалось, что возле одного из них, стоит прекрасная блондинка с золотыми волосами.

Санкт – Петербург, 2021год.

Илья Мозговой «Один голос»