Обманули дураки

В 1769 году 20 000 русских солдат, под начальством Чернышёва, и 15 000 австрийцев, под начальством Ласси и Брентано, выступили в Бранденбургскую область; издали прикрывал их Салтыков со всей своей армией. Перспектива грабежа королевской резиденции была до того привлекательной, что направлявшиеся туда австрийцы сделали без единого дня отдыха форсированные марши: за 10 дней они прошли 400 миль. Русский генерал Толен, урождённый немец, долго живший в Берлине, вёл авангард русского корпуса, а так как все тут зависело от деятельности первого прибывшего, то он так спешил, что 3 октября, на шестой день по выступлении из Бейтена в Силезии, с 3 000 человек стоял уже под стенами Берлина. Тогда же в городе был гарнизон в 1500 человек.

Форсировав реку, войска Порфирия Порфирьевича подошли вплотную к Берлину:

— Товарищ прапорщик, Генерал Порфирьевич Порфирий прибыл. Он сейчас подойдёт. (Рядовой Табуретка уходит и в палатку заходит генерал).

— Генерал Порфирьевич Порфирий! Надо же! Всё утро вас жду! Проходите, проходите, пожалуйста. Присаживайтесь. Чай или кофе? — судорожно говорил прапорщик.

— Я не пью. Рюмку коньяка. Чистого. Со льдом. У меня было мало времени, поэтому хотелось бы немного расслабиться. — вальяжно сказал генерал. (генерал сел за стол и закинул на стол ноги)

— Хорошо. Дадим чистый. — прапорщик отошёл и вернулся с двумя хрустальными рюмками наполненными коньяком.

— Держите. Я думаю вам не помешает. Нервы надо беречь. Генералу нужен чистый мозг. — прапорщик спрятал бутылки за занавеску.

— Как у вас тут дела? Как войска? — спросил генерал, приняв от прапорщика рюмку.

— Просто отлично, товарищ генерал! Мы готовимся к генеральному наступлению! Мы готовимся наступать на Берлин!

— Тогда давайте пройдёмтесь. Я посмотрю позиции наши.

— Давайте. — сказал генерал, взял свою рюмку и стал медленно ходить вдоль укреплённого района. Прапорщик шёл следом, слегка чеканя шаг.

— Только бы не заметил… — мямлил прапорщик, надеясь, что генерал не заметит ни одного дефекта его обмундирования.

Генерал шёл не по той стороне, по которой надо было идти. Прапорщик обогнал его и начал убалтывать его:

— Давайте посидим вон в том бункере, а? Там нам никто не помешает.

— Сядьте на лошадь и найдите командира части. — ответил генерал, повернувшись к нему спиной.

— Т-так-с точно…..Вот теперь не заметил… — промычал прапорщик, схватившись за лошадь.

Как только прапорщик залез на лошадь, то лошадь тронулся с места и направился на передовую. Некоторое время генералу было смешно и он снисходительно улыбался; потом сзади рявкнула пушка и все небо заволокло дымом. «бой начался» — подумал генерал. Офицеры, писавшие рапорта, откозыряли и, напялив на головы каски, выстроились по фронту. Генерал приказал построится в каре. Двадцатилетний прапорщик, не обращая внимания на грохот пушки, снял шапку, встал на одно колено и чётко отрапортовал: «Ваше Превосходительство, солдаты готовы к бою». Генерал тоже встал на одно колено, снял треуголку, перекрестился и, прикрыв глаза, сказал: «на войне как на войне…», — после чего надел шапку, надел треуголку и кивнул генералу. Каре двинулось вперёд. В двух местах поле перед окопами вспахивали гаубицы. — Попасть бы по этим идиотам! — со злостью пробормотал генерал, — никогда в жизни такой ерунды не видел. Вот дали бы сейчас залп! Как в атаку ходили. — Может, встать в цепь? — спросил прапорщик. — Вы с ума сошли, Николай! Вот доложим начфину, вот тогда получите — сразу в позицию! В первый раз на таком дембельском разводе в атаку идём. Ничего… Потом дам команду… Прошло десять минут. И солдаты дали по десять залпов. Запах пороха чувствовался за километр. Солдаты громко кричали: — Ура-а-а-а!!! Первое время эхо металось между лесом и полем, потом его поглотил гул канонады. Земля задрожала, когда в районе гаубиц упала тяжёлая бомба. Ещё четыре взрыва слились в один — и всё стихло. Генерал закричал:»В штыковую!!!!!». Цепь, как баржа на медленном буксире, двинулась вперёд. Скоро лес кончился, и показалась небольшая рощица, за ней лежала деревня с брошенными избами. Полагая, что до следующей деревни с войсками далеко, генерал закричал:» Бей гадов!!». Весь отряд, и генерал, и солдаты, и гаубицы, и полковник Николай — все дружно бросились вперёд. Генерал первым добежал до опушки и стал короткими перебежками пробираться к деревне. В деревне был враг, примерно 140-150 человек пехоты. Генерал окрикнул боевой клич и конница побежала прямо на врага. За конницей со штыками бежала пехота громко крича: «Ура-а-а!!!» и впереди всех — сам генерал. Некоторое время ничего не происходило. Враг, вероятно, не ожидал атаки со стороны леса. И вот пехота врага разбегается, как только в деревню забежала конница. Генерал догадывается, что надо форсировать это пространство и что это может плохо кончиться, когда на конницу летят вражеские пули. Лошади ускоряются и через несколько секунд, врубаясь в брешь между двумя рядами пехоты, врываются в деревню. Тут же в бреж вклинивается пехота и своими штыками прорубают путь в деревню. Генерал вместе со своим отрядом оказывается уже на главной улице деревни. С обеих сторон стрельба и кричат «Ура-а-а!!!» А впереди на горе появляется группа всадников в белых папахах. Генерал ещё ничего не понимает и бьёт шпорами свою лошадь. Лошадь несётся вперёд и, чуть не вылетев из седла, врезается в группу всадников. — Хальт! — командует генерал и конь генерала, взвившись на дыбы, принимает на себя всю тяжесть мчащегося на генерала человека. Человек мёртв, но рядом ещё один. Генерал лихим ударом отрубает бедолаге голову. В эту минуту из кустов выскакивает другая группа в белых папахах и поливает генерала свинцом. Свистят пули, попадают в лошадь. Она делает скачок в сторону и роняет генерала в дорожную пыль. Несколько секунд генерал ещё в сознании, потом теряет сознание.

Как только генерал очнулся, то сразу же стал распоряжаться. Его отряд окружён. Он решил пробираться к лесу и не ввязываться в бой. Но тот бой, который начали его бойцы, продолжается. Вдруг раздаётся залп. Пули летят в сторону генерала. Генерал поспешил забежать в избу, чуть не лишившись ног, Генерал припёр дверь стулом, и стал пристально искать своих солдат. В избе никого не было. Потом послышался звон разбитого стекла и стук множества копыт. Кто-то стрелял из ружей, и эти выстрелы удалялись. Через некоторое время они стихли совсем, но выстрелы по-прежнему гремели со всех сторон. Из соседней избы донёсся топот и выстрелы. Через некоторое время всё стихло. Тогда генерал подошёл к окну и осторожно выглянул. Он увидел по обе стороны дороги лес и уходящий в неизвестность столб пыли. Генерал вынул пистолет, и вышел из избы.

Перед ним была абсолютна пустая деревня, только мёртвые тела давали понять, что здесь когда-то были люди. Трупов было человек сто, а живых не было ни одного. Вдруг из той же деревни донёсся звук трубы и пение. Генерал подбежал к краю дороги и увидел шестерых музыкантов, идущих по пыльной дороге в полном походном снаряжении. Увидев генерала, они подошли с некой улыбкой на лице:

— Товарищ генерал, где же вы были всё это время? Наши войска всего в 10 километров от Берлина!

— Ладно, ребята, это не страшно. А где же ваш оркестр? — спросил генерал. Музыканты показали в другую сторону. Генерал оглянулся и увидел небольшой отряд пехоты, приближающийся по пыльной дороге со стороны Берлина. Генерал поспешил к отряду. Когда он приблизился, солдаты остановились, а оркестр заиграл что-то знакомое — марш, кажется, Шопена. Генерал отдал честь оркестру, и они строем пошли вперёд. К Генералу вышел запыханный солдатишка с двумя звёздами на погонах. Это был Полковник Николай. Его было не узнать. Он выглядел уставшим, волосы его были мокрые, усы были растрёпаны, голос его был хриплым:

— Здравия желаю, Генерал, кх-ххм. — говорил он, отдавая честь — Товарищ Генерал, отряд спецназа Российской Армии, ваша честь, в полном составе! Вся рота!

— Николай, а почему же вы не в бою?

— Так этот Прапор, который взял управление войсками вместо вас, приказал отойти и подождать до завтра.

— А что случилось-то? — спросил Генерал, — Мы должны были утром наступать? У вас всё в порядке? Вы почему, солдаты, от нас тогда бежали? Что случилось? Рассказывайте. Солдаты, у нас мало времени. Нас на сегодня ожидают большие дела.

— Да вот, — начал Николай, — с утра немец из пригорода вышел. Убежал почти весь. Многие под Берлином полегли. Другие в лесах затаились. Так мы шли, шли и вот взяли и прорвались… Но нам приказали отступать!

— Что за безрассудство, я бы повесил этого прапора. Ну хорошо. И где он сейчас? — сказал Генерал

— Товарищ Генерал, Прапор был возле монастыря, где штаб нашей дивизии находился. Там, где немцы штаб свой оставили. Мы думали, что там можно ночь переждать. Там сейчас дивизия из ополченцев на правый берег пришли.

— Вас понял, ну тогда я попрощаюсь! — сказал Генерал и направился к монастырю. Николай и его солдаты смотрели ему вслед.

Генерал был в бешенстве. То, что он слышал, не укладывалось у него в голове. Почему всё это произошло именно с ними, русскими? Если бы не его сарделька Прапор, все эти немцы сейчас, возможно, Берлин был бы наш. Когда Генерал подошёл к монастырю, то от него ничего не осталось. На том месте, где был монастырь, был сплошной обгорелый пустырь. Генерал прошёл мимо сожжённых немецких трупов, сложенных, как дрова, в огромную кучу. Его войска были разбиты, а сам Прапор, скорее всего, сдался в плен. Так и закончилась история глупых героических поступков и расчётливых немцев, что смогли обмануть русских.