Она кивает, и делает, наконец, первый шаг за мной.

***

            Здесь всегда серо, и в воздухе будто бы пахнет гарью, но это поначалу – дальше ты просто не замечаешь и идёшь по единственной дороге, что тут есть. Дорога тихая, не слышится по чуть более светлому в палитре серости песку, ни шороха, ни шага…

            Здесь нет травы и нет солнца. Здесь нет деревьев. Здесь есть камни и песок – мелкий, невесомый, колючий.

–И куда меня? – Она нагоняет меня, теперь идёт со мною вровень. – В Рай или в Ад?

            Я улыбаюсь. Наверное, так может улыбаться жестокая, звериная душа, рождённая в человеке, сталкивающаяся с наивностью и робостью, и имеющая над нею власть. Я не зверь. Я даже не чудовище. Но я улыбаюсь, потому что не могу перестать удивляться их вере в посмертные миры ада и рая.

            Нет, не везде, конечно, рай и ад. Разные времена, разные эпохи и культуры – но суть одна – в одной добродетель, в другой грехи – так они верят, так они держатся. И даже самые прожженные безбожники, оказавшись вдруг здесь, ведут себя одинаково.

–Я вроде не грешила, в церковь, правда, не ходила, но оно же и неважно, да? – Она частит, заглядывает в моё белое лицо, ищет ответ в пустых глазницах. – Я котов подкармливала, вещи в приют отвозила, суп разливала в социальной…

            Она осекается. Вспоминаются ей ссоры с мамой – какие-то невинные, подростковые, но сейчас они видятся ей приговором. Вспоминается первая выпитая бутылка пива и первая сигарета, и то свидание…а ведь тот парень ей даже не нравился, просто хотелось доказать себе что-то!