А это не имеет значения. Просто судьба должна была свершиться, и ниточки одного общего мира должны были сойтись именно так. Тот, кто отвечает за судьбу убийцы, должен был встретиться с нею, с моей жертвой. Только так и не иначе.

            Но если я скажу правду – будут вопросы. А если я солгу, да ещё выставлю всё нелепой случайностью, которую можно было бы избежать, вопросов не будет – человек даже после смерти не любит чувствовать себя глупо.

–И назад?.. – Она осекается, смотрит на меня с мольбой.

–Нет.

–Никогда?

            Молчу. Ничего не бывает на «никогда». Бывает лишь одно, ещё более жестокое: «навсегда». Но ей это предстоит узнать, а я уже давно знаю.

            Она кивает – поняла или сделала вид. Колеблется, потому что знает – предстоит путь, но у неё есть время – я не тороплю. Время для людей, для смертных людей. Здесь же происходят одновременно все эпохи мира, я могу оказаться в любой, и в то же время не могу ни одну изменить.

            Люди говорят, что будущее ещё не начертано, а я знаю, что оно уже свершилось, и для меня это никакое не будущее, это просто то, что уже есть.

            Но смертным этого не понять, а мне не понять их уклада. Ну и хорошо – так я не научусь сочувствовать.

–А мои родители? – Она смотрит с ужасом. Видимо, часть памяти о прошлой жизни в ней есть. – А друзья…

            Она осекается. До нее доходит, что всё-таки произошло, но истерики не следует. Снова спокойствие. Но оно от наивности. Ей кажется, что после всего, однажды они все встретятся. А я знаю правду, но Она не спрашивает, и я молчу. Молчать, кстати, сложнее всего. Многие мои агенты проваливаются на этом уровне и хотят рассказать правду, которая не имеет никакого смысла и ни на что не повлияет.