НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ

(событие середины 90-х)

Звонок был настолько неожиданным, что все четверо, как один, вздрогнули.

— Наверное, опять соседка за дрожжами, — Наталья, хозяйка квартиры, пошла открывать дверь. А Славик предложил:

— Ну, поскольку тост уже сказан, поехали…

Чокнувшись бокалами, они выпили и потянулись к тарелке с блинами.

— Ребята, вы не поверите своим глазам, — сказала вошедшая в комнату Наталья в сопровождении молодого человека, одетого в серый костюм и держащего в руках солидный букет цветов и пакет. – Узнаёте?

— Провалиться мне на этом месте, — прищурившись, промолвил Гена. – Если не ошибаюсь… — Он замялся.

— Не ошибаешься, физорг, — гость отдал цветы хозяйке и, вынув из пакета бутылку шампанского, принялся её откупоривать.

— Ну, чего уставились? Неужели Стасик так изменился? – Наталья наполнила вазу водой и поставила в неё букет.

Гена ударил себя ладонью по лбу:

— Наконец-то… А я чуть мозги себе сломал. Вижу, лицо знакомое, а вспомнить не могу… Давай к столу.

Шампанское вспенилось в бокалах.

— Другое дело, — сказал Стас, — а то лакаете бормотуху…

— Портвешок, как и положено малоимущим, — парировал Гена.

— Костюмчик на тебе не от “Версаче“? – не скрывая своего восхищения, проговорила молодая женщина в экстравагантном платье, похожем на цыганское.

— Ты, Варька, всё такая же, — заметил гость. – Любишь оценивать…

— Хлебом её не корми, — поправив очки, высказался худенький паренёк в потёртом вельветовом пиджаке.

— А ты, Славик, по-прежнему, как спичка, — улыбнулся Стас, — наверное, как и раньше, много занимаешься… Я, честно говоря, и предположить не мог, что ты учитель начальных классов; думал, уже профессор…

— Кислых щей… — усмехнулся тот, кивнув головой.

Присутствующие заулыбались.

— Что ж так? – исподлобья взглянул на него Стас.

— А не научился лизать начальству задницу, — резко ответил тот.

— Зря, — уверенно сказал гость. – Без этого сейчас нельзя.

Он вынул из пакета коробку конфет и, открыв её, поставил на стол:

— К чаю…

— Птичье молоко! – взвизгнула Варвара. – Я уже забыла их вкус.

Стас первым взял конфету:

— Оно и понятно: на полторы тысячи особо не разгуляешься…

Варвара удивлённо на него взглянула, а слегка захмелевший Славик усмехнулся:

— Ты не фээсбэшник?

— Э-э, протянул Стас, — власть – а значит, и информация – сейчас не у них, а у кого это… — он почесал пальцы друг о дружку.

— Бабки?.. Ясно.

— А у тебя их много? – блеснула глазами Варвара. – А как в личном плане? Жена, дети?..

— Уже имеешь виды? – Стас мельком на неё взглянул.

— Я девушка свободная, — она потянулась к торту. – И поверь, ещё в соку…

— Ну хватит, Варька, — Наталья поставила бокал на стол. — Слушать тошно.

— Почему, — снисходительно улыбнулся Стас, — она говорит о вещах естественных.

— О жеребячьих… — Наталья отошла к окну.

— Ты, комсорг, неисправима, — Стас слегка зарумянился. – Видно, жизнь тебя ничему не научила.

— Жизнь всегда чему-то учит… — допив содержимое своего бокала, ответил Вячеслав.

— К сожалению, — вздохнул Стас, — не все из этой науки делают верные выводы…

— Ты, видать, сделал, — парировала Наталья.

— Обязательно, как и положено “homo sapiens”. И точкой отсчёта в этом моём обучении я безусловно считаю ту незабываемую дату, в память о которой вы ежегодно собираетесь в этой коморке, — день рождения команды “Н“.

— Ещё помнишь? – усмехнулся Славик.

— Кстати, “учебный сектор“, — обратился к нему Стас, — кажется, именно ты и предложил назвать ваш отряд “Неотложкой“… За вас, братаны, — он поднял бокал, — за ваше правое дело!

Выпил, поморщился и сунул в рот очередную конфету.

— Кроме шуток, вы это здорово тогда придумали – отыскивать одиноких стариков и малоимущих, варить им кашку, чистить за ними унитазы и бегать в аптеку за валидолом. Помнится, даже в “Комсомолке“ о вас написали. Название статейки было уж очень громкое. Не забыли? “Тимуровцы восьмидесятых“… Красота!

— Насколько я понимаю своими неучёными мозгами, ты иронизируешь, — Гена взял бутылку шампанского, повертел её в руках и поставил на прежнее место.

— Ну что ты, физорг, — жуя конфету, Стас облокотился о спинку стула, — с удовольствием вспоминаю те дни, особенно когда вы сцапали меня… — он повёл рукой, изображая ловлю, и сжал кулак, — как стая котов ма-аленькую мышку. И прямо с поличным!

— Если мне не изменяет память, с банкой варенья, — сказал Славик.

— Мне тогда ужасно захотелось сладенького… — Стас сделал младенческое выражение лица. – До умопомрачения!.. Всегда, перечитывая Гайдара, завидовал “Плохишу“, коему всучили “бочку варенья и корзину печенья”. Представлял: сидит этакий карапуз с солидным брюшком и мажет… мажет… то-олстый слой клубничного варенья на сдобное печенье с кремом… М-м! – Он зажмурился. — У меня даже слюнки текли, как у собаки Павлова…

— Ну, с тех пор, — хрустнув пальцами, проговорил Геннадий, — ты, наверное, свою самую заветную мечту осуществил.

— Почти, — Стас вытер платком губы. – Не хватает, — он кашлянул в ладонь, — одного небольшого штришка. А именно… как бы это поумнее сказать… жаль, котелок мой варит не так круто, как у нашего “учебного сектора”, — он кивнул на Славика. – Не хватает осознания того, что, поглощая эту корзину печенья и бочку варенья, я делаю не какую-то гнусность, о чём мне постоянно талдычили в школе – в том числе и здесь сидящие, – а совершаю нормальный акт, свойственный человеческой природе…

— Ого! – Славик скривил губы в усмешке. – Ты определённо делаешь успехи в формулировке своих мыслей. Учитывая твою школьную “успеваемость”.

— Ну, с тех пор много воды утекло… Хотя довольно лестно слышать это именно от тебя, — Стас сделал серьёзное выражение лица, — учитывая и твою “успеваемость”… А по существу?

— По существу ничего нового не скажу…

— Что, после школы никакого прогресса?

— Зато у тебя, — подошла к столу Наталья, — прогресс налицо. Щёчки-то прямо лоснятся…

— Насчёт лоска, это ты зря, — махнул рукой Стас, — он совсем не здесь…

— На Канарах?

— Зачем так далеко… В Подмосковье, Питере… Кое-что в Европе… Куда мне больше? Но дело не в этом. Сами же иронизируете, а меня в этом упрекаете. Давайте уж как положено интеллигентным людям – без личных оскорблений, только о фактах…

— Прямо как в милиции, — усмехнулась Варвара.

— Бывала там?

— Только однажды и больше не хочу…

— А я не раз…

— Не сомневаюсь, — ответила Наталья. – Такими экземплярами органы интересуются в первую очередь. К сожалению, на сегодняшний день не так серьёзно, как хотелось бы…

— А вот здесь, комсорг, ты ошиблась… Не они мной, а я ими интересовался. Они у меня все тут, — он потряс кулаком, — с потрохами. Откуда бы я узнал о каждом из присутствующих почти все подробности – в том числе и о ваших ежегодных сходках в этот знаменательный для вас день… Кстати, сколько прошло после первого собрания? Лет четырнадцать?.. или больше?.. Помните, как у вас тогда горели глаза? Это по поводу скончавшейся старушки, которую соседи обнаружили, когда на лестничной площадке уже засмердило. “Пожилые люди умирают в одиночестве и беспомощности, — кричали вы, — оставленные нерадивыми родственниками! Неужели нам не стыдно?!” Ну, и так далее… Столько было выступающих! В том числе и ты, Варька. А в конце своей пламенной речи, помнится, ты выложила свои гроши – на гробик для умершей бабули. Половина собрания аж прослезилась!

— Сорок семь копеек, — кивнула она, вспоминая.

— Не жалко было? Тем более, покойнице было до лампочки, где лежать.

Та махнула рукой.

— А Генка, — продолжил Стас, — починил тогда покосившуюся дверь старухиной квартиры. В которую после въехала её племянница с хахалем, не сказав своему юному благодетелю даже спасибо.

— Ну и что?

— Ничего… — Стас усмехнулся… — А сколько потом было вскопанных грядок, посаженной картошки, натасканных вёдер воды. Престарелой бабе Шуре, — он стал загибать на руке пальцы, — парализованному Александру Пахомовичу, многодетной Ирине Сергеевне… Ну и так далее… Я всё прикидывал, когда у меня заноет спина.

— Много ли ты вскопал грядок и натаскал воды? – посмотрел на него Славик. – Всё отлёживался, на чердаке или в сарае… А бывало, и дома на диванчике…

— Вот именно, — подтвердила Наталья. – То у него “изжога”, то “насморк”.

— Каждый человек имеет право защищаться любыми доступными ему средствами, — поднял голову Стас.

— Да нужен ты нам был, — отозвался Гена, — как собаке пятая нога. И без тебя нормально управлялись.

— Нужен, физорг, ох, как нужен, — Стас хлопнул его по плечу. – Иначе на ваше судилище вы не вели бы меня под конвоем!

— Извини, дорогой, — подалась вперёд Наталья, — Но если ты за эти годы ничего не понял, то объясню: тебя никто не упрекал за нежелание помочь людям. Но красть у них никому не позволено.

— И ты извини, дорогая, — Стас сделал ударение на последнем слове. – Я тоже не упрекаю вас в тогдашнем насилии по отношению ко мне. И не только в смысле “конвоя”. Не смейся. В честь чего я обязан был тратить свои драгоценные здоровье и время на участие в ваших мероприятиях, если у меня к тому не было никакого желания, если я имел совершенно иные планы на жизнь? И не надо мне компостировать мозги насчёт “добровольности”, — он махнул в сторону Натальи рукой. – Попробуй откажись без уважительной причины взять в руки лопату, вмиг станешь в родной школе изгоем. И такую характеристику получишь, что после вовек не отмоешься. Но главное, вам нужна была “галочка” об успехах – как в количестве вскопанных грядок, так и в выявлении разного рода “отщепенцев” и “антисоветчиков”, — чтобы стать “впереди планеты всей”, чтоб вас заметили наверху. И я со старухиным вареньем оказался для этой цели как нельзя кстати. А уж потом вы мне и мои “прогулы” припомнили – чтобы я, так сказать, дотянул до морального облика “Плохиша”. Однако за это я на вас не в обиде, честное слово. В конце концов, сам виноват: надо быть хитрее и изворотливее. В этом смысле я вам даже глубоко признателен за науку, которая мне в дальнейшем ох как пригодилась… Повторяю: дело не в этом. А в том, что вы все, как один, пригвоздили меня тогда унизительной ложью – что мой поступок, мол, противоречит… ну, вспоминайте, это же было и, наверное, по сей день остаётся вашим коньком… Что мой поступок противоречит самой природе человека! Что я просто… как бы сказать… недоразвит… неполноценен… А все вокруг абсолютно нормальны… Вам, конечно, было глубоко наплевать, что я тогда до самого окончания школы сгорал со стыда… если помните, на том собрании присутствовала молоденькая корреспондентша, и потому вскоре почти во всей местной периодике на меня появилась карикатура, подобная той, что была в вашей стенгазете, — в виде обезьяны с моим лицом, прижимающей к груди банку варенья… после чего все — и знакомые, и соседи – на меня пальцами показывали и ржали надо мной, как лошади!.. Ну что ж, этим вы лишний раз мне тогда доказали непреложную истину: сильный пожирает слабого не только в дикой природе… причём без жалости и снисхождения… И главное, я тогда обиделся не столько на образ макаки, коим вы меня наградили. Может, это вам покажется странным, но уже на вашем судилище – стоя, по сути, перед всей школой и вашим комсомольским президиумом, — он обвёл присутствующих взглядом, — я прекрасно понимал, что вы правы. Целиком и полностью! Вот только убили вы меня тогда тем, что обезьяной, по вашему мнению, оказался я один! Хотя уже все вокруг понимали, что всё происходящее в тот день в актовом зале – шоу до мозга костей! Впрочем, теперь мне его мотив предельно ясен: рядом с макакой легче друг другу казаться людьми…

— Положим, с карикатурой мы тогда переборщили, — снова хрустнул пальцами Геннадий. – Однако, Стасик, это ничего не меняет. Не надо, например, меня равнять с тобой. Помню, у той же бабы Шуры на столе всегда стояло блюдечко с гречичным мёдом; и мне, пацану, порой очень хотелось зачерпнуть из него ложечкой. Но я всегда считал воровство самым постыдным делом. И суть не только в прошлом. Те “златые горы”, кои ты, по твоим словам, имеешь сейчас, честным трудом не нажить…

— Я смотрю, братан (если уж перейти на твой лексикон), — обратился к гостю Славик, — ты явился сюда, чтобы перед нами выпендриться. Но поверь, вернуть себе человеческий облик с помощью туго набитого баксами кошелька или властных высот невозможно в принципе. Для этого нужно нечто иное – тебе, видимо, недоступное. И потому ты зря стараешься здесь…

— Да не хочу я ничего возвращать, — перебил его Стас. – Вы так ничего и не поняли. У меня всегда был облик, свойственный людям согласно их естеству. Я хочу совершенно иного. И в этом смысле твои, Славик, туго набитый кошелёк и властные высоты мне помогали всегда. А уж зря я здесь стараюсь или нет, мы сейчас увидим. Я как раз за тем и пришёл.

С этими словами он быстро вынул из бокового кармана пиджака сотовый телефон и набрал номер:

— “Лоб”, давай…

Буквально через несколько секунд послышался щелчок замка во входной двери, и в комнате появились два высоких и коренастых молодых человека в чёрной униформе и тёмных очках. Один из них встал у двери, другой возле окна.

— Это кто? – подалась вперёд Наталья. – Как они сюда вошли?

— Ключи можно подобрать от всего на свете, — спокойно ответил Стас. – А молодцов моих попрошу не раздражать: они порой бывают зубасты, как аллигаторы.

Охранники осклабились.

— Ты что задумал? – презрительно посмотрела на Стаса Наталья.

— То, что делал всегда, — разумеется, в свободное от работы время. Показывал людишкам, что они являют собой на самом деле. А вот средство для этого сегодня я избрал самое приятное в жизни – занятие любовью. Сейчас на виду у всех присутствующих эти былинные богатыри создадут с нашей красавицей комсоргом эротическое трио…

— А ты не придурок? – вспыхнула Наталья.

— Знаешь, Стас, — подошёл к нему Славик, — похоже, тот урок ты действительно не усвоил. Извини за плохое гостеприимство, но тебе со своими холуями лучше удалиться.

— И ты, “учебный сектор”, тоже не обессудь…

Он едва заметно кивнул головой; и один из “атлетов” в прыжке нанёс Вячеславу такой удар ноги в лицо, что тот отлетел к противоположному окну. При этом его очки ударились о стену и разбились.

Наталья вскрикнула и подбежала к Славику, а Геннадий вскочил со стула:

— Положим, со мной им придётся попотеть. Если ты помнишь…

— Я помню всё до мелочей, физорг. И не только твои мускулы, но особенно насмешки надо мной, когда я висел на перекладине, не в силах подтянуться, — по твоим словам, болтаясь, как сосиска. Ну, да не в этом дело. Поверь, нам ничего не стоит тебя, скажем, пристрелить. Однако я ведь обещал вам другое. А потому не то, что гадости тебе не сделаю, но напротив – щедро тебя награжу. За то, что ты в своё время оказал мне, глупышу, неоценимую услугу – помог понять глубинный смысл и значение физической силы… “Лоб”!

Охранник сбегал в коридор и вернулся в комнату с пластмассовым ящиком. Быстро его распаковал и пододвинул Геннадию.

Тот побледнел:

— Это чё, водяра?

— Причём, чистейшая. В отличие от твоего “Крепыша”, который выворачивает наружу все кишки. Здесь ровно двадцать пузырей. В машине у подъезда ещё полтора десятка таких ящиков и столько же коробок мирового закусона – ветчина, салями и прочее. Всё в вакуумных упаковках, так что можно обойтись без холодильника, коего у тебя нет. – Он усмехнулся. – Водитель доставит всё это тебе на дом, а ребята выгрузят и складируют, где скажешь. Усвоил?.. Я же знаю, что у тебя каждое утро “трясучка”, что не портвешок и лимонад этот кислый, — он кивнул на бутылку шампанского, — тебе нужны. Причём, постоянно… Ну, чего стоишь, как истукан!

Стас откупорил одну из бутылок, налил из неё в стакан и подал Геннадию:

— Пей! Ведь вижу — плохо тебе. Хлебнёшь – человеком станешь! Ну!

Он быстро поднёс стакан к его губам, при этом водка плеснула Геннадию на рубаху.

— Мне всё это вышвырнуть с балкона?! – Стас повысил голос. – Считаю до трёх!

Геннадий выхватил из его руки стакан, одним махом его осушил и опустил голову.

— Теперь чтобы духу твоего здесь не было! Живо! – скомандовал Стас, толкнув его в грудь.

Геннадий что-то пробурчал в сторону Натальи и, пошатнувшись, поковылял к выходу. Один из охранников взял ящик с водкой и последовал за ним… Вскоре вернулся и встал на прежнее место.

Стас подошёл к окну и наклонился к стонущему на полу Вячеславу:

— Больно? – Он сделал страдальческую гримасу на лице. – Ай-яй-яй… Так ведь драться – не задачки по алгебре решать… К тому же, я вернул тебе долг: ты, наверное, забыл, как однажды перед контрольной “настучал” нашей Эльвире Семёновне, что у меня в кармане брюк шпаргалка А, борец за справедливость?.. Ну да кто старое помянет… Вставай, — он похлопал его щеке, — до свадьбы заживёт.

Наталья дала Славику платок, и тот приложил его к окровавленной губе.

— Ступай с миром, братан, — Стас отошёл к столу.

Вячеслав не шелохнулся.

— Или хочешь продолжения? Учти, вторая серия будет уже не комедией, а фильмом ужасов.

При этих словах охранник шевельнулся, и Славик вздрогнул.

— Ну что ты, “Лоб”, пропусти мальчика: он всё понял.

Тот посторонился; и, держась за губу, Вячеслав поспешно удалился…

— А ты, красавица, — Стас обратился к Варваре, — вероятно, тоже собираешься грудью встать на защиту своей закадычной подруги. Тогда занимай оборону.

— Предлагаешь мне, слабой женщине, драться с бугаями? – Она ухмыльнулась. – Был бы у меня такой “крутой” муженёк!..

— Да разве я не знаю, что ты умница…

— Вот что, Стас, — подала голос Наталья, — Мне осточертело тебя слушать. Я не боюсь ни тебя, ни твоих “отморозков”. И даже если ты меня здесь изуродуешь, не перестану повторять, что ты – обыкновенная сволочь, коих, к великому сожалению, на земле пруд пруди…

— Да что ты, комсорг, — развёл руками Стас, — какой мне резон калечить то, что я хочу одарить лаской? К тому же до тебя, видно, так и не дошло, что мне не прелести твои нужны, — поверь, такого добра, и даже более высокого качества, у меня, как ты выразилась, пруд пруди… Я жду от тебя иного: добровольного и осознанного признания себя точно такой же обезьяной, какой вы меня когда-то изобразили в школьной стенгазете.

При этих словах он вынул из бокового кармана пиджака увесистую пачку долларов и положил её на стол.

— Тут десять кусков “зелёных”. Выполнишь работу – они твои.

Наталья посмотрела на деньги, затем перевела взгляд на Стаса:

— Ты, сердечный, даже не подозреваешь, насколько серьёзно болен… — И уже раздражённо: — Была бы у меня мужская сила, я б засунула тебе эти бумажки сам знаешь куда…

— Ну что ж, красавица, — Стас обратился к Варваре. – Раз у твоей подруги ничего не получается, придётся ей помочь.

— Что? – та не отрывала своего взгляда от пачки долларов на столе.

— Разденешь её – деньги твои. И я не шучу.

У Варвары затряслись руки.

— Кстати, это твоё старушечье платье, — усмехнулся Стас, — не от бабы ли Шуры тебе досталось? В качестве вознаграждения за вскопанные грядки!

— Но… я не смогу… она не дастся…

— Варя, ты с ума сошла? – посмотрела на неё Наталья.

— Разве я сказал, что это будет легко? – Стас подошёл к Варваре. – Однако согласись: стоимость услуги должна соответствовать её трудоёмкости… Правда, если эта работа тебе не под силу, то я отдам десять кусков… вон хотя бы “Лбу”. Он всё сделает вмиг…

Варвара резко развернулась и кинулась к Наталье. Вцепившись в её волосы, она повалила свою подругу на пол и с силой рванула на ней платье.

— Браво! – захлопал в ладоши Стас.

— Опомнись, дурочка! – Наталья упёрлась ладонью в подбородок Варвары и, резко метнувшись в сторону, сбросила её с себя.

Обе поднялись на ноги, тяжело дыша.

— Тебе не стыдно? – поправляя платье, прохрипела Наталья.

— А тебе… не совестно за эту заплесневелую кислятину, — Варвара кивнула на тарелку с блинами. – Сама подыхаешь, и хочешь меня за собой утащить. Я жить хочу – понимаешь, жить! Пусть не так, — она кивнула на Стаса, — но хотя бы жрать досыта… нормально одеваться, чтоб мужикам нравиться… ребёночка заиметь, коего я не рожаю только потому, что не смогу его прокормить!.. Живём мы, дорогуша, один раз; и ставить на своей единственной жизни крест я не собираюсь!..

— У нас мало времени, — показал на часы Стас.

Варвара кинулась на подругу и поцарапала ей лицо

— Эй, красавица, — крикнул Стас, — ты мне не испорти товар!

— Ничего, подкрасишь-подмажешь…

Борьба возобновилась с новой силой.

Наталья не поддавалась. Тогда Варвара наотмашь ударила её по щеке. И когда та, застонав, пошатнулась, разорвала на ней платье по шву. Однако, едва принялась за колготки, Наталья вцепилась в ворот свитера своей подруги и с силой отбросила её в сторону. Тут же схватила со стола кухонный нож:

— Подойдёшь – распорю тебе брюхо… и баксы не помогут!..

Варвара отступила; огляделась по сторонам и, взяв в руки табуретку, швырнула её в Наталью. Та увернулась, и табуретка грохнулась о стол. Пачка долларов упала на пол, и купюры разлетелись по сторонам.

Внезапно Наталья рассмеялась… Затем пнула ногой в сторону Варвары несколько банкнот:

— Бери, заработала!..

Варвара нагнулась:

— “Кукла”! – глаза её блеснули. – Ты что же, гад, делаешь!

Она кинулась с вытянутыми руками на Стаса. Однако охранник подставил ногу, и Варвара распласталась возле батареи.

— Что я делаю? – невозмутимо ответил Стас. – Возвращаю долги. А заодно и память. Рассказать твоей закадычной подруге, кто первым тогда “застукал“ меня с банкой варенья?

Он повернулся к Наталье:

— Не вы с пацанами, когда я пытался перелезть через забор. А гораздо раньше, в тамбуре, она. – Он кивнул на Варвару. — Отлей, говорит, мне в кружку, тогда скажу, что бабка сама нас угостила… Ну, я и поделился с ней сладеньким… А после, как идиот, надеялся, что она меня “отмажет”, до самого судилища… — Стас подошёл к Варваре: — Не захотела плыть против течения? Чистоплюйка! Мотай отсюда! – И он направился к Наталье.

Варвара резко вскинула голову:

— Дай хоть немного… ведь у тебя их – куры не клюют… Ну, пожалуйста… Мы же с тобой в седьмом за одной партой сидели…

— Кому сказал, бегом из квартиры, пока мои хлопцы из тебя котлету не сделали! “Лоб”, проводи её.

Охранник схватил Варвару за локоть и волоком потащил к выходу… Затем вернулся на исходное место и скрестил руки.

Зазвонил телефон. Наталья взяла трубку.

— Да… я… Что?!. Она с ума спятила?!. Кровь остановили?.. Слава Богу… Ты от неё пока не уходи, ладно?.. Катя нормально?.. Хорошо, я после перезвоню…

Она положила трубку и опустилась на стул.

— Проблемы? – поинтересовался Стас.

Наталья не ответила. С минуту длилось молчание…

— Прикольно я с “куклой”, да? Только учти, баксы у меня есть и настоящие…

Наталья сидела на стуле и смотрела перед собой.

— Конечно, ты можешь остаться с гордо поднятой головой, как Зоя Космодемьянская, — Стас усмехнулся, — однако согласись, что твои друзья оказались самыми что ни на есть нормальными макаками. Просто в своё время они не поняли, что играть в добродетель при сытом желудке и поддержке сильных мира сего не составляет никакого труда. Но едва это перестаёт приносить капитал – финансовый, политический, моральный – какой угодно, всё моментально возвращается на круги своя.

Он прошёлся по комнате взад-вперёд и остановился возле Натальи:

— Ведь твоё бычье упрямство, кроме пустого желудка и ежедневных поисков работы тебе ничего в жизни не принесёт. На что ты надеешься? Объясни мне; может, я и впрямь чего-то не понимаю…

— Наконец-то, — Наталья обернулась и с усмешкой посмотрела на Стаса. – Осознание своей тупости – уже признак умственного выздоровления… Во-первых, ты подумал своей пустой башкой, — она постучала себе кулаком по лбу, — что мне не было никакого резона унижаться при своих! За кого бы тогда они меня сочли? За “перевёртыша”? “Двурушника”?.. А теперь я в их глазах останусь комсоргом с большой буквы, не сломленной ничем – в отличие от них самих! А это будет послаще твоего тортика, — она кивнула на стол.

— …Так-так… понима-аю… — протянул Стас. – Похоже, я действительно не просёк ситуацию.

— …И во-вторых, — она приблизилась к нему вплотную, — таких пачек должно быть три! В противном случае можешь брать меня силой, если тебе это нужно…

— Лихо! – развёл руками Стас.

— Не нравится? А ведь только что хвалился своей “крутизной!”

— Да что ты, бабок у меня хватает… — Он задумчиво посмотрел в пол… Затем поднял глаза и улыбнулся:

— Однако раз уж мы вступили с тобой в совершенно иные… так сказать, деловые отношения… то и мне придётся утроить цену – иначе, согласись, услуги будут неравнозначны. Всё происходящее мы запишем на видео, и кассету я оставлю себе.

Наталья побледнела:

— Хочешь показать её ребятам? Паскудный же ты человек…

— Извини, дорогая, но такие гонорары не платят даже порнозвёздам. Однако если желаешь, могу обойтись без видео, за прежнюю сумму.

— Чёрт с тобой, снимай своё кино…

— Другой разговор… Только придётся малость обождать, я же не таскаю с собой столько баксов. Сейчас позвоню, и денежки доставят, как говорится, прямо в номер…

— За идиотку меня держишь?

— Не понял…

— Всё ты понял и прекрасно знаешь, как такие дела делаются. После “сеанса” один из твоих “отморозков” даст мне по зубам, как Славику, а ты положишь баксы себе в карман…

С этими словами она вынула из шкафа сберкнижку с паспортом и бросила их на стол перед Стасом.

— Молоде-ец, — опять удивлённо протянул тот. – Знаешь, мы бы составили с тобой прекрасную пару… Выходит, я и в тебе не ошибся… Нет, после твоих слов я подлинно считаю себя познавшим людей намного лучше самого Фрейда.

Он взял со стола её документы, отошёл к окну и, вынув из бокового кармана пиджака телефон, набрал номер. Затем принялся что-то диктовать и записывать в блокнот… Минут через десять вырвал из него листок и отдал его вместе с паспортом и сберкнижкой Наталье.

— Можешь позвонить в банк и справиться, что теперь ты владелица тридцати тысяч долларов. В сберкнижку можешь внести эту сумму когда захочешь… Ну, а теперь я рассчитываю на твоё “купеческое” слово.

— Грош цена твоему благородству; ты просто не выпустишь меня отсюда живьём, если не получишь своё.

…Некоторое время спустя Наталья положила трубку телефона на место и, убрав документы в шкаф, зашторила окна:

— Сколько у нас времени?

— Ровно сорок минут, — Стас кивнул охраннику. Тот вышел из квартиры, а вернулся уже с мужчиной, в руках которого была видеокамера. Стас включил магнитофон и откинулся на спинку дивана, положив ногу на ногу…

… Когда “сеанс” окончился, он стащил с кровати одеяло и бросил его на обнажённую Наталью, свернувшуюся у стены калачиком и закрывшую лицо руками:

— Сходи в душ: прёт от тебя, как от бардельной девки… Счастливо отметить гонорар.

И в сопровождении охранников Стас покинул квартиру…

— Что,“Лоб”, получил удовольствие? – спросил он уже в машине.

— Ну…

— Баранки гну… Дай-ка мне ключ. Нужно черкануть ей свой телефончик: вдруг мадам захочет выкупить кассету? Всё ж двадцать кусков!

— Ну, копию-то мы себе оставим? На память, — и он громко расхохотался.

— Обязательно, — вздохнул Стас…

Он поднялся на третий этаж и открыл дверь. Всё так же играла музыка. Стас заглянул в комнату.

Наталья в порванном платье и с растрёпанными волосами, всхлипывая, набирала номер телефона.

“Случайно, не в “ментовку“, — пронеслось у Стаса в голове. – Она что, дура?“

— Николай, — сказала в трубку Наталья, — это я. Как Нина Ивановна?… Ясно. Теперь слушай меня внимательно. Передай ей прямо сейчас…

“Стучит, паскуда…” – У Стаса бешено заколотилось сердце.

-… что завтра мы повезём её дочь в центральную клинику к профессору Сазонову. Деньги на операцию у меня есть, и ещё на многое хватит… Какая разница, откуда?.. Главное, скажи ей, чтоб она и в мыслях больше не держала резать себе вены, иначе её упекут в психушку! Ради Бога, спрячь от неё все ножи и вилки!.. А Катеньке обязательно передай, чтобы она больше не плакала; что завтра тётя Наташа принесёт ей шоколадку с орешками и мы поедем с ней к доктору, который её обязательно вылечит. Запомнил?.. Молодец… Сам-то, наверное, голодный. Замори там чем-нибудь червячка, а завтра я тебя накормлю как следует… Всё, до утра…

Она бросила трубку и, подбежав к умывальнику, открыла кран. Её вырвало… Затем, утерев ладонью губы, она подошла к кровати, повалилась на неё и, уткнув лицо в подушку, по-собачьи заскулила…

А Стас стоял в прихожей как вкопанный…

Еще почитать:

Исчезновение

Христич

Не собиралась изменять мужу, но этот молодой парень её преследовал везде.

 Плюсы и минусы корпорации.2