Незабвенный Глава 1. Заманчивое предложение

– Денис, ты идёшь чай пить? – окликнул меня знакомый голос.

– Да, конечно. Сейчас фотки на место сложу.

Быстрыми движениями я ловко сложил все фотографии, которые сделал за два последних дня, на подоконник балкона. Они находятся там всегда. Почему то у меня сложилось впечатление, что фотографии живые и на балконе им будет легче дышать… Ну или у меня голова куда-то не туда поехала от моей работы. Не то, чтобы я жаловался, но профессия фотографа не так легка, как кажется… Мой взгляд упал на пыльную пачку сигарет в самом углу подоконника, которая лежит там уже тридцать три дня, пять часов, восемь минут и две.. три.. четыре.. секунды. Надпись «Винстон» вызывала во мне желание, но я всё-таки отвёл взгляд на маленькое светлое облачко в окне балкона.

– Денис, холодный чай ты опять пить не будешь и выльешь его. Иди пей чай, – снова с нетерпимостью сказала Дарина, моя жена.

Я бы в очередной раз ответил «сейчас, иду», но восьмой месяц беременности Дарины поторопил меня наконец-то зайти на кухню.

– Вот, печенье и чёрный чай, твой любимый, – вздыхая, достала печенье с полки Дарина.

– А ты что со мной не пьёшь? – сделал я жалобные глаза.

– Никита Денисович хочет лежать… И не хочет ждать папу, который в очередной раз разглядывает фотки на балконе и курит «Винстон».

– Я не… – не успел ничего сказать Дарине, потому что она уже ушла.

Свой полуостывший чай пил в одиночестве, шумно чавкая печеньем, показывая недовольство, что меня оставили одного. В моём кармане настойчиво завибрировал телефон. Отряхнувшись от рассыпного печенья, я достал телефон. На экране высветился незнакомый номер.

– Алло, – дожёвывая печенье, сказал я.

– Алло, я звоню Денису Егоровичу, это вы?

– Ну я, вы то кто?

– Извините, что сразу не представился. Меня зовут Тихомир Мороз, я фотограф. – короткое молчание, – в общем и целом я хочу предложить вам не пыльную работёнку, которая довольно хорошо оплачивается. И к слову, меня направил к вам Олег Иванович. Он сказал, что вы лучший в вашем агентстве.

Олег Иванович был моим боссом и по-настоящему хорошим фотографом-натуралистом. Именно у него я научился основам фотографии. Он «подобрал» меня, когда я плакал на крыльце его агенства от того, что не сдал ЕГЭ по математике. Спустя десять лет я всё так же работаю у него…
Отношение Олега ко мне выделялось на фоне к других работникам, например, он никогда не повышал на меня тон, как на других. Он был моим другом, почти отцом. Ведь моему отцу не было до меня дела или он просто делал вид, что это так…

– Ну, допустим, а какая работа то?

– Я предлагаю обсудить это не по телефону, а в жизни.

– Ладно. Где, когда?

– Завтра. Парк Вишневского. 16:00, ОК?

– ОК, – ответил я и принялся допивать свой остывший чай.

Следующий рабочий день оказался для меня коротким. Я просто отредактировал пачку фото и отдал начальству. Олег Иванович добродушно отпустил меня со свадьбы, на которой я должен был работать. Перед нашей с Тихомиром встречей прошёл лёгкий грибной дождь и, взяв свой любимый капучино, я побрёл к Парку Вишневского. Пройдя две улицы, я оказался перед железными воротами. Деревья, кустарники и ровные цветочные клумбы создавали атмосферу свежести, тем-более после дождя. Уходить не хотелось. Хотелось сидеть здесь вечно и пить кофе, но, увы, это невозможно…

Тихомир опоздал примерно на двадцать минут. Это был невысокий коренастый мужичок. На голове красовалась черная кепка с надписью «Не ссы, всё придёт», а на синей футболке «Just work», хорошо хоть на его серых трениках не было места для надписи. Он присел на мокрую лавочку, но спустя секунду выругался и отряхнулся. А я, стояв около него, уставился на татуировку «Боль временна», которая растянулась на всю руку.

– Ты Денис? — отряхнувшись, спросил он хриплым голосом.

– Вы Тихомир? — ответил я вопросом на вопрос.

– Не, я Лёха Зайцев. Меня Тихомир прислал, он не сможет придти.

– Почему же он сам мне об этом не сказал?

– Ну… Занят он, фирштейн?

– Ну, тогда пусть назначит встречу в другой раз.

Я уже собирался прощаться и идти, но он меня остановил.

– Не-не-не, он предлагает встретиться у него в кабинете.

– И где же его кабинет?

– Около Южмаша-2.

– Это тот гопарский район, где нападают даже за то, что ты время не подсказал?

– Э-э-э, стопе, стопе, прекращай. Я родился там… Не оскорбляй родину мою! А ты где родился, не бось в Сименском?

– В Гранатовом.

– А-а-а, ну ясно, в этом Гранатовом павлины все, строят из себя чего-то, тьфу, – сплюнул Лёха.

– Тем не менее.

– Ты идёшь к Тихомиру? Задолбал. Я в жизни не с кем так много не разговаривал.

– Ладно, что уж. Делать мне всё равно нечего. Веди.

Лёха улыбнулся своими жёлтыми зубами и размашисто пошагал к Южмашу-2, часто поглядывая на меня.

Я этот Южмаш не любил. Когда мне было восемь лет, а тогда я дружил с одним мальчиком оттуда, то двое пацанов закрыли меня в подвале дома, откуда я выбрался только через несколько часов. Потом этих парней наказали, но страх остался на всю жизнь.

В немом молчании мы дошли до этого мрачного района, прошли единственный парк на Южмаше, пару пятиэтажек и небольшой завод Южмаш-2. Сам же главный завод Южмаш располагался намного дальше.

В районе Южмаша-второго я никогда не бывал, только около главного завода, но мне уже не нравилась здешняя атмосфера. Такие же хрущевские дома, но в более ужасном состоянии. Поломанные лавочки, пустые клумбы, вывешенные вещи на детских качелях. Когда мы с Лехой зашли в подъезд меня чуть не вырвало. Чтобы не выражаться, я не буду говорить, чем именно там пахло. Разрисованные стены по типу «Боря лох», «Рома чёрт когда сотку вернёшь?» и так далее. Поломанные ступеньки и разбросанный мусор… Я не задавал вопросов. Никаких. И онемел внутри от того, что люди могут сделать с тем, где живут.

Мы неожиданно остановились у двери, которая выглядела не так, как все. Она была новой. Обычная железная дверь коричневого цвета, но среди других выглядела особенной.

Лёха нетерпеливо постучался. Тук-тук.

– Кто? – прозвучал мужской голос за дверью.

– Свои.

– Пароль, свой.

– Витя, чёрт, открывай, не вынуждай меня.

– Тих просил, чтобы все говорили пароль, и если ты его не скажешь, то Тих мне по шее даст и блогерам на съедение сдаст. Он долго не говорит, ты же знаешь.

– Твою мать, ну «небосклон».

– Так бы сразу.

Дверь открыл толстый, маленький ростом паренёк с чёрными жалобными глазами и кудрявыми волосами.

– Знакомься, это Витя, больше, собственно, тебе о нём знать не надо, – не смотря на Витю сказал Лёха.

Я же пожал руку Вите и представился.

Мы прошли по длинному коридору на кухню, где сидели два мужика и играли в шахматы. Один был с обширной рыжей бородой и залысиной, а другой со штрихкодом на голове и обросшей щетиной.

Лёха встал на против них и с недоумением спросил.

– А я не понял, где картишки?

– Тих их сжёг, – почасав бороду сказал первый.

– Чо натворили?

– Одну фотку потеряли с хорошего ракурса, – вздохнул мужик со штрихкодом и сделал ход конём.

«блогерам сдаст», «Тих долго не разговаривает», «по шее даст», «потеряли фотку» – всё это копилось в моём подсознании.

– Ладно, развлекайтесь. Где Тих, кстати?

– Тих? Так он.. – не успел договорить первый мужик, как послышались крики и звуки разбитого стекла.

Дверь в стене справа от кухни со скрипом открылась и оттуда вылетел подросток с испуганным лицом и порванным рюкзаком. Чуть не сбив меня с ног, он унёс ноги из квартиры.

Лёха же совсем этому не удивился и, легонько схватив меня за плечо, повёл в комнату, из которой выбежал парень.

Когда мы переступили порог, то я увидел широкий деревянный стол, похожий на старый советский письменный, пошарпанные серые стены, а на красном ковре валялась разбитая ваза.

Лёха сразу начал.

– Тихомир, вот, Денис, как вы и просили, – вытолкнул меня вперёд Зайцев.

Высокая, худая фигура, одетая в чёрный строгий костюм, стояла у окна, словно манекен в магазине одежды.