По коридору эхом разносился глухой стук каблуков. Гордо вздёрнув голову и смотря ровно перед собой, вперёд стремительно шла девушка. Рыжие волосы были собраны в элегантный пучок, как бы собраный из двух кос, что были плотно закреплены по бокам. На лицо упали две пряди, подчеркивая ярко-зелёные девичьи глаза. А на шее покоилось ожерелье, собранное из драгоценных камней, на которое было невозможно не обратить внимание. Но сегодня смотреть будут не на него, а на девушку, что точно привлечёт к себе все взгляды.
Под такт резким шагам подскакивало платье — нежно голубого цвета, украшенное
небольшими бантами и белоснежными кружевами. Плотный корсет, из-за давление
которого с непривычки можно было задохнуться, и широкие подолы. Девушка повела
плечами, чувствуя, как по оголенным ключицам пробежала прохлада, но не сколько
от летнего ветра, задувающего сквозь приоткрытые окна, сколько от напряжения.
Грудь отрывисто вздымалась, и девушка из-за всех сил старалась заставить себя
успокоиться. В таком нервном виде показываться перед знатью категорически
нельзя.
Рядом с девушкой, подстроившись под её темп, шли два охранника. Готовые в любой
момент кинуться на защиту. На улице они раз за разом заставляли прохожих кидать в
сторону девушки напряженный взгляды. А потому по улицам она обычно ходила с
одним телохранителем, выглядящем не так грозно. Но здесь все хорошо знали, кто
она, так что сторониться защиты дева не собиралась.
Девушка поправляет на запястье браслет, а заодно и словно разом потяжелевшее
колье. Ненароком коснувшись холодными пальцами ключиц, она почувствовала, как
по телу пробежала волна мурашек. Такие балы и подобные светские мероприятия для
неё не в первой. Но обычно девушку предупреждали заранее. Она едва успела
подготовиться! Какая же была причина такого срочного празднества.
Ещё несколько коротких мгновений, и вот они оказываются у огромных дверей.
Выполненные из темного дерева и украшенные золотыми узорами. Девушка видела
их уже сотни раз, но всё равно любила их разглядывать перед выходом. Узоры,
проходившие по всему периметру, почему-то дарили чувство спокойствия и
уверенности. Изумрудные глаза проскользили по изображенным лианам, что уходили
на соседнюю дверь, обволакивали ручки и торжественно блестели даже от света
ламп. Вырисовываясь в цельный узор, они собирали почти картину, созданную явно
искусным художником. Отец рассказывал, что выполненный рисунок имел какой-то
глубокий и в каком-то смысле тяжелый смысл. Но ещё будучи ребенком, девушка
видела лишь золотые лианы, окутывающие дверь и соединяющиеся в замок. Такой,
что не разбить даже самой тяжёлой вазой, не сжечь и не сломать. Он открывался
лишь по велению родителей. В частности матери.
На мгновение прикрыв глаза, младшая дочь собирается с духом и, выровняв дыхание,
расправляет плечи. Вместе с оповещением о скором бале ей было сказано, что
центром мероприятия будет именно она, а значит и внимание будет на девушке
больше, чем ком-либо другом.
— Готовы? — вопрос охранника был глуп и не нужен. Она всегда была готова, но
говорить чего то лишнего сейчас не хотелось. Ответом стал лишь короткий кивок
головой. Мужчины почтительно отходят в стороны, и один из них разово стучит по
двери. Ручки тут же опускаются, и двери бесшумно открываются.
В глаза тотчас ударяет яркий солнечный свет. Девушка, одной рукой элегантно
придерживая подол платья, поднимает вторую кисть на уровень лица, прикрываясь.
Уже спустя мгновение она привыкает и убирает ладонь. На улице дул прохладный
ветер. Время близилось к осени, но на улице стояло тепло. Отличное время, дабы
прогуляться. Чем, собственно, она и займётся, когда решит дела.
Девушка оглядывается. На неё ожидаемо устремлены все до единого взгляды. Кто-то
даже отставил бокалы, выражая своё почтение и явно намереваясь поприветствовать
младшую Аррогант. Окинув всё вокруг привычным холодным взглядом, она делает
несколько шагов вперед, подходя к ступенькам и неспешно спускаясь. Со стороны
раздаётся громогласный голос швейцара.
— Торана Фрейберлинг Аррогантская.
Слуги, до этого разносившие напитки, тотчас останавливаются и склоняются в
почтительном поклоне. Некоторые гости тут же направляются в её сторону, и
девушка слышит поздравление. Её замешательство нарастает лишь с каждой
секундой, но она с трудом сохраняет спокойное выражение лица. Ей определенно
нужно понять причину.
Девушка осторожно поправляет подол и, сопровождаемая десятком пристальных
взглядов, спускается на тропинку, выложенную из камня и ведущую дальше во двор.
Не успевает Торана сделать и шага дальше, как рядом с ней возникает знакомая
фигура.
— Мисс Аррогант. — Подле девушки возвышается темноволосый мужчина, как бы
выразился он сам, в самом расцвете сил. На его губах виднеется улыбка, больше
походящяя на хищный оскал. А в левой руке побоялся бокал с шампанским. Судя
по количеству напитка, которого оставалось ничтожно мало, мужчина пришёл один
из первых. Вытянув руку, он дождался, пока Торана приподнимет кисть, позволяя
ему оставить на тыльной стороне короткий поцелуй.
Без особого интереса к другу семьи Фрейберлинг выискивает глазами мать. Только
она могла ей объяснить, что же происходит. Но вместо этого то и дело натыкается на
именитые семьи. Осознав, что подошли к ней не просто из вежливости и желания
поздороваться, девушка осекается и поворачивается обратно к мужчине.
— Мистер Горелейд. — Она едва приподняла уголки губ в полу-улыбке, приветствуя
главу одной из Следящих семей.
— Рад, что вы в добром здравии, мисс Фрейберлинг, — тут же отвечает мужчина,
делая едва заметный шаг в сторону, дабы не смущать даму. Торана едва
удержалась, чтобы не поморщиться. Скажи это кто-то другой, Тора приняла бы это
просто за обыденную дружелюбную фразу, так или иначе повторяющуюся в
привычном ей обществе. Но из уст Терода она словно преображалась, и, без
сомнений, не в лучшую сторону. Младшей дочери порой казалось, что во все слова
он вкладывал максимальную дозу презрения.
Долго медлить Фрейберлинг не собиралась. Сейчас она была настроена найти Энну
Фрейберлинг как можно быстрее и, наконец, сложить в голове все недостающие
фрагменты пазла. Девушка складывает руки на уровне груди и, не спуская с лица
едва заметной полу-улыбки, как бы невзначай поинтересовавшись.
— А вы не видели матушку? — Едва расслышав вопрос, мужчина вскидывает брови в
наигранном замешательстве, но тут же берет себя в руки.
— Да, конечно. Приношу глубочайшие извинения, вы ослепили меня своей красотой
и я совсем забылся, — лестно протянул он. Торана вновь улыбнулась, с трудом
сдерживая презрение, что с каждой секундой норовило показаться всё больше. — Я
вышел, дабы проводить вас, Торана, — проговорил он и вытянул одну руку,
указывая направление, тем самым пропуская даму вперёд.
Аррогант глубоко вздохнула, прилагая массу усилий, чтобы не плюнуть ему в лицо.
Только Терон был способен вывести её из равновесия за доли секунды. Как он смеет
называть её по имени?! Напыщенный индюк. Думает, если подтерся к её отцу, имеет
право с ней так обращаться?! Но на лице девушки вновь не проскользнуло ни доля
той агрессии, что проснулась на самом деле. Она сжала пальцы, старательно
вспоминая всё, чему её учили. Нельзя показывать эмоции, а отомстить она ему всегда
успеет. И пусть будет уверен, она сделает это крайне изощренно.
Не останавливаясь на месте слишком долго, Торана коротко кивает и, опустив руки
на подол, плавно идёт вперед. Отточенная сотнями тренировок походка с первых
секунд выдавала в ней знатную кровь. Ещё бы. Младшая дочь Дрейбернга
Фрейберлинг, главы одной из Правящих семей. Не узнать кого-то из их семьи было
бы в разы хуже, чем пройтись по городу нагишом. Позорней уж точно. А если, не дай
Бог, молвить не то слово в сторону Аррогантов или Руденессов, самым добродушным
исходом будет казнь.
В общем-то, семей было три. Третьей были Ментемские. Они совершенно
противоположно двум своим соседям жестокими не были. По крайней мере,
физически, они никогда не затронут недоброжелателя. Но, в силу своего звания,
подстроят всё так, что человек сгинет сам по себе. Чертовски умные и почти всегда
непоколебимо серьёзные. Мир не способен лицезреть ничего страшнее союза этих
трёх семей. Но, к счастью или сожалению, они бесконечно враждовали, то и дело
намереваясь скинуть соперника с поста Правящего. Точнее, так было у глав семей.
Такое соперничество длилось столетиями. Однако цепи было суждено оборваться,
ведь младшие, оставленые почти на произвол, времени понапрасну не теряли.
Торана, стараясь перемещаться не слишком уж стремительно, выискивает взглядом
лучшую подругу. Ей срочно нужно понять, знает она что-то или нет. Есть ли какие-то
новости и обычный ли это бал. Подруга могла одним лишь взглядом передать Торе
серьезность сложившийся ситуации. И вот, спустя ещё несколько ужасно долгих
мгновений, взгляд Фрейберлинг пересекается с янтарными глазами девушки. Вета
Андорс Ментемская. Как на зло, её взгляд не выражал ничего хорошего.
Блондинка, удерживая контакт чуть меньше трёх секунд, отворачивается, и на лицо
снова накладывается беззаботная маска. Но этих нескольких секунд хватило, чтобы
Торана напряглась. Девушкам не при каких обстоятельствах нельзя показывать своей
дружбы и это могло бы стать проблемой, но они слишком хорошо знали друг друга,
чтобы общаться, не издав при этом не звука.
Торана идёт дальше, направляемая Горелейдом со спины. Её мысли полностью
поглощены подругой ровно до тех пор, пока девушка не замечает в самой отдалённой
беседке знакомый силуэт. Она поражено ахает, совершенно уверена, что не могла
ошибиться, и, неосознанно прибавляя шагу, оставляя Горелейда где-то позади.
Беседуя о с женой, там стоял отец. Он приехал! Вернулся с очередной длительной
командировки. Но почему дочь никто не предупредил? Или он только вернулся и ещё
просто не успели. Как бы то не было, девушка спешно подходит к главе семейства
Фрейберлинг, и, не медля, склоняется в почтительном поклоне. Тора складывает
ладони друг на друга, на груди, почти на шее и наклоняется вперед, опустив голову.
Заметив дочь, мужчина разворачивается.
— Торана. — Голос отца был, как обычно строг, но оставался таким же тёплым, как
его запомнила девушка месяц назад. Фрейберлинг поднимается, теперь уже по
настоящему улыбаясь. Отцу было всего тридцать семь, что достаточно
удивительно с учетом, что он владел званием Аррогант уже чуть больше четырёх
лет. Он вошёл в историю их города как самый молодой правящий глава. Но вместе
с властью и статусом на плечи упала ещё и огромная свора работы. На голове уже
заметно проскальзывали седые волосы, что говорило о почти постоянном
напряжении, но сам Дрейбернг выглядел столь же великолепно и порой даже
пугающе. Мужчина был облачён в чёрный пиджак и брюки. Судя по усталому
внешнему виду, он и правда только вернулся. Или же, что девушку не обрадовало
бы от слова совсем, вновь собирался уезжать.
— Отец. Рада тебя видеть. — Фрейберлинг приподнимает подолы платья и, сделав
несколько шагов, усаживается на кожаный диван по ту сторону стола, напротив
главы. Элегантно сложив руки на коленях, девушка отчаянно боролась с желанием
броситься ему на шею. Но строгий взгляд матери, всё это время стоящей подле, не
позволил Торане такой вольности.
Дрейбернг вернул дочери улыбку, усаживаясь следом. Торана затаила дыхание так,
словно от этого могла зависеть вся её жизнь, ожидая, что он скажет. То, что
Дрейбернг приехал, было для неё просто великолепной новостью. Но помимо этого,
обстановка вокруг не давала спокойно выдохнуть. Девушке зачем-то устроили бал,
но ведь сегодня даже не её день рождения. Нервозность, вольно гуляющая по телу,
всё не унималась, и девушка поняла, что почти душой чувствует «что-то не так». Как в
доказательство её мыслей, отец тянется к стакану с водой и лишь промочив горло,
продолжил.
— У меня для тебя радостная новость, — мужчина сделал паузу, задумавшись, как
лучше выразиться. Чем заставил младшую дочь судорожно сглотнуть. — Я рад, что
могу сообщить тебе лично. — Тора удивленно замерла, чувствуя, как в груди
шелохнулось предвкушение. Значит, она всё же ошиблась. Новость радостная! Но
была и другая сторона медали. Предчувствие почти вопило в ухо, не давая
расслабиться. В поисках причины собственного сомнения девушка пробежалась
глазами по всему вокруг, пока не нашла. Как предвестие самого худшего — взгляд
её матери, гордо возвышающейся подле, был полон удовлетворения и даже
радости. Это точно не могло значить ничего хорошего. Мать вот уже
продолжительный срок считала её бездарностью. После того, как Тора заявила о
своём желании научиться метать ножи и сражаться на мечах, два года назад,
женщина серьёзно взялась за её воспитание. У Фрейберлинг сложилась догадка,
что эти необдуманные слова утопили всю любовь к ней. А возможно, так оно и
было.
Тора незаметно выдохнула, отгоняя неприятные мысли. В голову уже начали
заползать сотни предположений, что могло произойти. Когда мысли дошли до точки
абсурда под названием «женский монастырь» Фрейберлинг не выдержала и
потянулась за стаканом воды. Сделав несколько кротких глотков, она облизнула
губы, направляя всё внимание на отца. Что толку загонять себя раньше срока.
Мужчина переплёл пальцы, поддаваясь немного вперёд и ставя локти на стол.
Выдержав ещё несколько секунд паузы, он, наконец, сказал.
— Я выдаю тебя замуж. — В одно мгновение в беседке повисла гробовая тишина.
Лишь звук разговоров и шелестение листвы от усилившегося ветра разрушало её
покой. Чего от неё ожидали? Радостных воплей и блестящих глаз. Мысли вдруг
превратились в одну сплошную кашу. Торана замерла, не в силах выдавить из себя
ни единого слова. Девушка с силой сжала кисти, да так, что ногти впились в кожу,
а пальцы побелели как у мертвеца.Её маска, наконец, дала сбой, и на лице
отразился не то удивление, не то страшенный ужас. До девушки неестественно
медленно доходил смысл сказанного, или же она просто не хотела осознавать то,
что услышала.
Полное осознание ситуации приходит резко. Словно, наконец, проломив защитный
барьер, в голове эхом разноситься одно лишь слово, ударяясь об иллюзорные стены
и повторяясь десятки раз.
Замуж…
Торана резко поворачивается к матери с не понятно откуда взявшийся надеждой,
выискивая у неё поддержку. Но встречается лишь с холодным взглядом, говорящим о
её согласии. А возможно, это она и предложила отправить раздражающую дочь в
чужой дом, просто преподнесла это предложение, как что-то стоящее. Отец
согласился и как сторонник жесткого патриархата, принял это за отличное решение.
— Ты расстроена? — глава семьи Фрейберлинг нахмурился, по видимому, не сумев
правильно распознать бурю эмоций на лице младшей. Но ответить Торане не дали.
Словно рассекая воздух ледяным хлыстом, в диалог вступила мать.
— Не потворствуй с ней. Это верное решение на благо семьи и статуса. К тому же
девушка уже взрослая, пора бы и замуж. — Женщина говорила холодно, почти
безразлично. Её явно не устраивало поведение второй дочери. Но, казалось,
впервые отец не слушал жену вовсе. Всё его внимание было направлено лишь на
Торану.
Наконец найдя в себе хоть каплю сил, Фрейберлинг в неестественной для себя
манере прерывисто промямлила.
— Я не хочу. — Несмотря на то, что мгновение назад девушка выпила воды, голос
оказался хриплым и как будто не живым. Она чувствовала, как задрожала.
Сбывался её самый страшный сон. Её страшную сестру отправили жениться на
незнакомом им обеим англичанине, как сказал отец: «во благо их семьи». Торана
хорошо помнит, как кричала Навин, когда ей объявили о замужестве. И вот сейчас
это вновь повторяется.
— Это решение не обговаривается!
Еще почитать:
Герой нашего времени в новом прочтении. Первые два действия
Тайны великой академии. I том. Гиены и львы — Глава 1. Прибытие
Поколение любви и свободы
Меланхолия творца — Меланхолия творца (1 глава)
«
»
31.10.2024
