Недетские приключения кролика Эбита

Этот рассказ можно было бы назвать детским, если бы не одно, НО

Основано на реальных событиях

Эбит

Первые годы моей жизни прошли непримечательно. Однажды облили зелёнкой, которой я нализался до синьки, спасая свою шкурку и долго отходил на жухлом сене подёргивая лапкой. Второй раз облили глицерином, но от него был только понос.

Так бы я и жил до старости, наслаждаясь редкими выездами на природу, но дети выросли и меня со всем приданным отдали в другую семью.

Здесь начался полный трешь, в сравнении с которым глицерин манна небесная. Я вошел в эру стервозных женщин.

Девчонка из новой семьи, приняв меня возможно за игрушку таскала везде, где только можно было и кутала, и качала, и подкидывала. Всего этого я боялся до усрачки, посыпая ее свой путь горошком, как Гретхель хлебными крошками.

Но прошлое так и не нашло меня. Девчонка наигравшись забросила меня в клетку. Мне дали новое имя – Эбит, возможно узрев во мне английские корни, но «р» отчего-то потерялось, и я, как показало время, стал тем, кем назвали.

Зимой меня изредка выпускали размять ножки, и я тайно перегрыз все надежно спрятанные провода, которые обогащались новыми слоями изоленты. Даже клавиатуре, которой, досталось больше всего, удалось выжить.

Самое удивительное было в том, что я делил территорию со старой крольчихой, довольно странной наружности: короткие уши, длинный хвост и очень пронзительный голос. Наверно боевая порода. Она кричала мяу и терлась о ноги хозяев. Ее не запирали в клетку, возможно потому, что ей не нравились провода, но нравились противные мыши. С ними она играла до потери пульса последних.

Эта дама, будучи глубоко пенсионного возраста, принесла в подоле очаровательных крольчат, которые были абсолютно невоспитанными: лезли в клетку, кусались и пытались меня уложить на лопатки. В общем были все в отца, которого лично я не знал, но не приметил такого неподобающего поведения в их матери.

Одна из молодых крольчат мне запала в душу. Остальных со временем разобрали, но Рыжая (так я назвая ее для себя) осталась и все еще пыталась играть со мной в догонялки, просовывала лапы в клетку, но напрочь отказывалась жевать траву или грызть провода, обожая тыквы, кабачки, дыни и арбзные корки. За огурец она могла убить любого, вставшего на ее пути к зеленой цели .

Наступила очередная весна и разрешили недолгие прогулки на улице, где со мной пыталось играть черное чудовище с благородной пароды лабрадор, которого взяли для девчонки, но она предпочла меня. Лишь позднее я осознал, как мне невероятно повезло. Врятли бы я выжил на цепи.

К середине лета я освоился и бесстрашно прыгал по территории, пока однажды меня не забыли в дождь. Так я начал путь экстремала. Пару раз я еще сомневался и все же принял решение – ухожу на вольные, хватит.

Конечно меня пытались поймать, но дух морковной грядки возродил во мне все инстинкты, и я заправки петляя уходил от любой погони.

Сначала я жил под баком, но там было сыро. Девчонка постоянно открывала кран и мой дом заливало.

Квартирный вопрос решился, когда я нашел уютную нору под бетонными плитами, окружённую со всех сторон травой. Здесь не косили, боясь повредить ножи, так я избавился разом от всех бед: маленькой клетки, девчонки, которая все время делала попытки активной заботы, потопа и ножа.

Это было лето любви! Рыжая крольчиха с длинным хвостом ответила мне взаимностью, и вся территория была нашим ложем.

Люди, видя нас удивлялись. Я не мог понять, чему именно. Тому что эта амазонка мне покорилась или тому что я выбрал ее. Честно говоря, других и не было, а дух морковной возродил желание не только петлять, но и размножаться.

Наступила осень, и Рыжая перестала меня навещать. Я не сдавался. В мои планы не входило умирать за решёткой. Даже снег не заставил меня склонить голову, но однажды меня сгубила алчность.

Хозяйка спрятала в теплице овес, и я наведывался туда время от времени. Какая нелегкая понесла людей в очередной раз проведать меня. Это был провал всей моей миссии.

Хозяйка подперла двери, а хозяин, приложив выдержку, помноженную на прыткость через три минуты, держал меня на руках.

Возвращение домой было с одной стороны все же радостным – хвост был в тепле, а с другой, я познал все прелести разноцветного движения.

Оказывается, за пару часов до моего позорного отлова, потеряв всякую надежду вновь встретится со мной они привезли другого кролика, молодого и слишком активного.

Энерджайзер научил меня открывать головой клетку, питаться цветами и показал, что для любви нет гендерных преград. Честно говоря, он мне порядком надоел и, хвала духу морковной грядки, был изгнан вместе со своим барахлом обратно в город.

Молодой и горячий, он был интеллектуалом, что его и сгубило. Энерджайзер точно рассчитал намеренье хозяйки согнать нас с кухонного дивана и, предотвращая ее движение, в прыжке цапнул за палец. В связи с чем был награжден шлепками кухонным полотенцем, хаотичную траекторию которого невозможно было предугадать.

Изгнание молодого, вернуло воспоминания о Рыжей крольчихе с длинным хвостом. Она рассказала мне радостную, но в тоже время грустную весть. За время моего отсутствия, Рыжая стала мамой, но один крольчонок погиб через сутки, а второй был очень похож на меня: длинные уши, короткий хвост, приплюснутая морда и идентичный окрас. Но и он не выжил. Не дотянул до месяца пару дней. Зато две другие, благополучно выросли и покинули родные пенаты. Окочурилась и пожилая дама. Теперь ее дочь была полноправной хозяйкой апартаментов.

Я пытался ее утешить, но ламинат, не морковная грядка и Рыжая как-то заметно подобрела. Как я не пытался, не мог к ней приноровиться.

Возможно Энерджайзер свернул мне ориентир, а может я утратил опыт, но Рыжая была недовольна и высказала все прямо, обсосав мне подстилку.

Я все еще не оставляю попыток реабилитироваться, а Рыжая время от времени дает мне шанс.

Одно успокаивает меня, скоро весна и я, преподнеся духу морковной грядки жертву, вновь обрету свои силы.

Свободу Энерджайзеру!?!

Не все созданы для свободы, опьяняющей разум и заставляющей быстро-быстро колотится большое сердце в маленькой груди.

Кто-то рвется на волю каждый отпуск плывя на байдарках словно грациозные лебеди, окуная время от времени пятые точки в холодные воды очередной стремительной реки или же просто живет в палатке припеваючи, восхищаясь капризами погоды: палящим солнцем и проливным дождем.

Другой, живя за городом, предпочитает любоваться красотами природы исключительно через окно, пробегая мимо от дверей до машины и немного из нее, насколько позволяет проселочная дорога.

Это утверждение относится не только к людям, но и к животным.

Кошка по имени Ушастик, живя в деревне до года не любила улицу, ей вполне хватало оконных видов с бегающими соседскими животными. Даже когда пришла пора большой и чистой, она, приняв на кухне продиктованную инстинктом позицию, истошно звала резвящихся на чердаке котов и искренне недоумевала от их нерасторопности. С приходом лета ситуация изменилась и скоро по дому зашлепают и «котенкины» лапки в энном количестве.

К сожалению, не все истории имеют счастливый конец.

Энержджайзер не выжил. Может он никогда и не хотел этой гребанной свободы, может клетки 50 на 70 ему всегда хватало и о большем он и мечтать не смел, пока не пришло это чертово лето.

И вообще жизнь как-то сразу не задалась. Не успел он, городской житель, нанежится в руках одних хозяев, как тем приспичило поменять место жительства. Кролика благополучно сплавили к родственникам, у которых своих ртов, в виде кошек и прочих матрешек и даже одной игуаны.

Те пристроили пушистого с приданным в добрые руки, прямиком в деревню, где он хоть и жил в доме и нашел себе другана Эбита в виде еще одного кролика, но тоже долго не продержался. Существа на двух ногах, как выяснилось позже, не особо жалуют кусающихся нахалов, резвящихся на кухонном диване и жующих цветущий декабрист, разбивая гендерные стереотипы о превратностях любви.

Так Энерджайзер попал обратно в город, где разделил жилище со студенткой, жалеющей деньги на диван и живущей половой жизнью на ортопедическом матрасе, в прямом смысле этого слова.

Нет, он не кусался, но с особым наслаждением опорожнялся на край того самого лежбища в часы недолгого выгула, от чего вскоре любовь к чистоте заучки перевесила любовь к мягким и пушистым, отчего пасынка фортуны вновь отправили в ссылку, в глушь, в Сибирь обратно.

Не успел он нарадоваться долгожданной встрече с Эбитом, как черные тучи летней свободы, вошедшей в ежегодный ритуал этой стаи, нависли над грешной головой Энерджайзера. «За все в этой жизни приходится платить» — думал он, вспоминая матрас и не понимая, как же попасть обратно в разобранную клетку, одиноко валяющуюся во дворе.

Подарить свободу — было самым ужаснейшим наказанием! Он подходил к двуногим и усердно тыкался мордой в лапу, заботливо садящую для него клубнику и просил прощение за все свои грехи. Пил из поилки, которую прикрепили снаружи клетки и искренне не понимал, как можно жить под кустом, баком или в норе и пить из ЛУЖИ!

Нет- нет – нет, что за дикость, что за нравы! Вот так взять и лишить живое существо привычной среды обитания, подарив ему свободу в купе с матушкой-природой, в одночасье сделав из домашнего питомца бомжа.

На удивление, друган был рад и шептал на ухо Энерджайзеру, о том, что дух морковной грядки за всегда поможет и вызывал его рытьем нор, высказывая очередное пожелание, маленькое, но на каждом шагу.

Вскоре и Энерджайзер вошел во вкус и с упованием молился, разрушая очередную грядку. Видать молитвы были не столь глубоки, так как новая клетка из старого детского манежа, была «хоть и больше и ширее», но все же не имела дна и установлена была в голом поле. Насмешка судьбы!

Чего еще можно было ожидать от столь глупых созданий, садящих одни растения и рвущих другие. Видать мало он их цапнул во время молельного дела либо морковных дух, был не особо доволен глубиной очередного послания.

Как выяснилось позже, Матушка-природа в купе с импровизированным домом означали лишь каторжные работы газонокосильщика, передвигаемой по полю клетки. От работы, как известно, кони дохнут, а кролики и подавно. Через месяц вера рухнула вместе с последним зарядом, отданного вездесущему духу морковной грядки, а может дело было в дынных корках, заботливо принесенных маленькими двуногими, но не принятыми слабеньким желудком. Так или иначе, путь Энержайзера, короткий, но очень насыщенны, закончился.

Друган по имени Эбит был помилован и наслаждается очередным летом, продолжая редкие мольбы о теплых уличных днях и коротких суровых домашних зимах.

Не всем по зубам свобода, ее еще надо полюбить!