Навеял саксофон

Я сижу в тишине и вспоминаю Калифорнию, огромный Лос Анджелес, у которого нет городских границ. Говорят там дорого, да, там большие налоги, но и зарплаты высокие. Не надо зарабатывать много, надо тратить правильно. С этим правилом можно жить в Сингапуре и Шанхае, Нью Йорке и Сан Франциско. Не дели аренду ни с кем, не усложняй себе жизнь ради нескольких сотен. Ты никогда не заработаешь всех денег, но стать хозяином своей жизни ты можешь, только при условии, что не станешь давать себе финансовые поблажки. Не вкалывай день и ночь, их не вернешь. Не знакомься с теми женщинами, с кем не придется жить вместе. Ты это знаешь наперед и это сильно экономит время. Слышу, у кого-то зазвучал саксофон и сквозь плач инструмента пробиваются слова:

 

Пустая ваза для цветов

И разбитая  посуда

Эти вещи говорят о том,

О чем ты молчишь.

Разве ты не знаешь,

Что настал момент

И я  могу все принять,

Как есть?

Небо темное,

Полное дождя,

Небо изменится, 

А ты нет.

Слова написаны на твоем лице

Скажи это прямо.

    Плачет саксофон, на душе становится прискорбно.  Но ничего страшного не происходит, это всего лишь момент жизни, который может иметь каждый. Прозрение после увлечения, после несбыточной мечты, а все мечты рождаются в Голливуде. Я там был, бродил в районе Голливудских высот. Эта район с утренней росой, старыми деревьями и виноградными лозами. Прогулка похожа на посещение  другой страны. Пальмы и бугенвиллии растут на каждом шагу, прохлада и тень, полное отсутствие  автомобилей. Район состоит из ряда узких тропинок и лестниц, которые соединяют кондо, коттеджи и дома счастливчиков. Нет машин, потому что нет улиц. Автомашины припарковываются внизу, и жители добираются до своих домов на склоне холма на частном лифте. Прогуливающиеся могут подняться по общественной лестнице, которая начинается с восточной стороны High Tower Drive. Лестница ведет к дорожкам, обозначенным уличными знаками. Во всем районе тихо. Там звук шагов и разговор между соседями не нарушается звуками  дороги. Там нет магазинов, ресторанов и нет толпы. Это единственное место в Америке внутри мегаполиса, где можно жить. Дорого, но надо иметь талант, чтобы заработать на жизнь в таком районе. Это не шикарные виллы побережья, а деревня Юга довоенной Европы, такой была большая часть Америки, совсем недавно. В нашем городе все уничтожено, остались только названия “Германтаун”, “Бордо”, “Монте Карло” и “Эрмитаж”.

     Время неумолимо бежит, мы хороним друзей и хороним свои мечты. Человек без мечты, без самой маленькой и не тщеславной, стоит одной ногой в могиле. Он может долго жить, работать и продвигаться по службе, иметь жену и детей, а в целом, не знать зачем это ему все надо. Он одинок внутри. Особенно это проявляется по ночам. Сознание засыпая поднимается на облака по шатающимся ступеням, они уходят из -под ног, перехватывает дыхание, а всему человечеству наплевать на твое сознание. Встаешь и смотришь Яндекс, советов куча, но все заботятся о лайках и деньгах. Темы советов от Христа до Дейла Карнеги. Но никому в голову не приходит, что оба умерли. Христос насильно, а Дейл сам наложил на себя руки. Вот такие у нас учителя.

Можно с умилением смотреть на Монастырь, на иконы, а данность совсем иная, резкая и беспощадная, требует компромиссов, но она нужна, как перила при качании ступеней, схватишься за соломинку, поймал баланс и идешь вверх дальше. Зачем? А чтобы с высоты обозреть все ступени, которые были тверды и которые качались и умереть, упасть вниз и освободить дорогу идущему вслед за тобой. Снова плачет саксофон, кому-то хуже, чем мне:

 

Сделай это быстро, 

Сделай яд сладким

Вытащите мир из-под моих ног

Не волнуйся обо мне, 

Потому что я сделаю это сам,

Скажи мне правду 

Ведь все идет не так, как мечталось

Что ж, мое сердце в твоих руках, 

Продолжай разбивать его,

Как опостылевшую посуду,

Я смогу это принять.

Еще почитать:

Чудо от мала до велика

Одинокий вечер с птицей

Соло на кларнете