Мы за что-то наказаны. Мы не помним причину, но так повелось от начала времен. Невидимые плети гонят людей в подземелье каждый божий день. Туда, где нет ни солнца, ни воздуха. Только мрачные зловонные тоннели, замкнутые друг на друге, как символ бесконечности наказания.
7.45, я проделываю 348 шагов до сосущего свет жерла и опускаюсь на 74 метра вниз.
Самое мучительное – продержаться следующие пару минут. Каждый раз знать, что тебя ожидает и пожинать неотвратимость. Потом, когда ты перестаешь быть собой, всё становится неважным.
Каждой клеткой я ощущаю, как люди рядом со мной внезапно вздрагивают и скукоживаются, стараясь стать незаметнее — из одного из тоннелей с ревом выкатывается чудовище. Мы наивны: меж острых зубов всё равно не проскочишь. Лучше зажмуриться, выплюнуть из легких воздух и самому броситься в разинутую пасть – есть шанс не разодраться о зубы и проскочить сразу в пищевод.
Я принимаю защитную стойку: ощетиниваюсь, ноги на ширине плеч, кулаки к груди, готовлюсь к прыжку. Весь мир вокруг напрягается, кровь, пот и адреналин смешиваются в горючую смесь. Кто кого сегодня? Мы не только против чудовища, но и против друг друга. Кто пережеванный и еле живой, но всё же выберется наружу, а кого чудовище прочавкает, обглодает и срыгнет переваренной серой массой?
Когда чудовище поглощает нас, одуревшие от страха и боли люди сжимаются до размеров атомов. Атомы, которые уже вовсе не люди, расползаются и растекаются по необъятному звериному телу.
Вдох, выдох. Вдох, выдох. Насытившийся зверь тяжело дышит, пока атомы внутри него уплотняются и проникают в самые черные зловонные щели. Давление нарастает. Когда оно доходит до пика, атомы начинают бороться друг с другом. Они вгрызаются, душат, брыкаются, стонут. Хаос засасывает. Воронка закручивает. Не успеваешь оглянуться. Где-то там, за пределами круга, остается их желание жить. Нераспознанное.
Так проходят века. Где-то наверху шумят грозы. Шуршат муравьи. Шаркают новые люди. Пока на дне мира, ослепленные темнотой, затхлые и обглоданные, бродят тени и лижут друг друга оглушительным шепотом:
— Выходите на следующей?
