Мёртвый анархист

Мёртвый анархист.

 На кону своей жизни, без гроша в кармане и с неисполненной мечтой ослепший старый маг ночью по лесу ходил. Пьяный и равнодушный ко всему миру, он не знал куда шёл, не искал причины, не гадал последствий. На этом пути в никуда его могут ограбить разбойники, или убить начинающие своё дело некроманты, которые кроме слабых стариков и детей никого не могут убить и воскресить.

  А грабить было что, его единственная созданная им ценность – его дневник, или скорее учебник, в котором было не только кратко и понятно изложены термины в магическом искусстве и хорошо расписаны практики магических ритуалов, но и приведены выводы о запрещенных работах и рецепты опасных зелий. Но какие бы труды он не вложил в написание текста без воды, его жизни всё равно не хватило для того, ради чего, по его мнению, он родился, да и цель старика была связана не с магией.

 Кладбище – место, куда забрёл маг, было страшным даже по меркам других кладбищ. Криво стоящие не надгробные камни, а просто камни с выточенными кривыми надписями, у многих могил просто стоял с табличкой кол или на худо-бедно сделанный крест; при каждом шаге грунт под ногами разъезжался как щебень; деревья и трава на цвет темнее ночи и на ощупь ничем не отличались. Отвратительно жуткое место, в котором даже мёртвому не хотелось бы находиться.

 Проходя между очередных камней и криво спиленных пеньков, маг потянулся за спиной висевшему кошельку ради бутылька прозрачного крепкого алкоголя. Схватив первую попавшуюся в ладонь ёмкость, он откупорил её и, прижавшись к маленькому горлышку губами, вылил жидкость на язык.

 Горькая, словно крепкая настойка ромашки жидкость дошла до основания языка, перед тем как старик убрал бутылёк ото рта. Язык моментально пересох, маленькая капля единолично попала в горло, вызвав сухой и продолжительный кашель, который поставил старика на колени. Старик не заметил, как небольшая ёмкость выскочила из рук и прокатилась по земле, оставляя за собой мокрый след, сухая земля быстро впитала растёкшееся розоватое зелье.

 Переборов кашель, старик встал. Ударил по кошельку сзади ладонью и обнаружил ещё один бутылёк, достал его и, откупорив, принюхался. Старик понял, что в руках он держит водку. Покрывшись холодным потом, старик метаясь по кругу стучал по лысой голове, понимая, что что-то ужасное только что произошло, но что именно старый ум вспомнить никак не мог. Наконец-то настучал, вспомнил, с чем находилась та ёмкость, он охватил руками щёки и лишь проговорил:

— Что ж я старый натворил?

 Под землёй раздался рокот и крик. Из земли с лёгкостью выскакивали кривые тонкие руки, выныривали переломанные ноги и вылезали уродливые головы. Трупы оживали. С дикими криками и одышкой трупы разрывали землю, хватались за кресты и камни и поднимали себя на поверхность. Всюду выползали, глубоко дыша. Словно вот-вот бы умерли от недостатка воздуха, они сгибали спины в разные стороны и держались за шеи.

 Когда массовая одышка прошла, все как один встали как вкопанные. Две минуты трупы стояли, а маг сидел за большим могильным камнем в полной тишине, в панике от того, что ничего не видит и ничего не понимает.

— Эй, старый, — раздался глухой голос за могилой.

Маг повернулся и приподнялся, выглянул из-под камня. Толпа трупов встретила его молчанием.

— Кто здесь? –  Тихо спросил маг.

Трупы промолчали, огляделись, и после ещё момента полной тишины схватили старика за плечи, перекинули через камень и бросили на землю к ногам.

— Слышь старый, какого хуя?

— Почему я мёртв?

— Блять, ты кто нахуй?

— Мы что, мертвы?

— Кто я?

 Большое количество вопросов сливались в один громкий шум, который навис над магом плотным облаком. Ни совладать с облаком, ни остановить его было невозможно, ни на какой вопрос маг не мог дать ответа. К тому же мага трясли, поднимали одни руки и бросали на землю другие. Спустя минуту началась анархия.

 Несколько трупов начали драку, сначала обычные толчки внутри толпы, затем магу выбили зубы. Мертвецы били друг другу по безмышечным мордам и торчащим рёбрам, потом в драку пошли кресты и палки с могил. Некоторые мертвецы снимали с себя едва целую обувь и махались ею. Большинство просто дико бушевали, не используя ни рук, ни ног, зубами и ногтями глотки драли со спины тех, кто был увлечен буйством и по сторонам не смотрел.

 Мертвецы в поисках чего потяжелее, рыскали по земле, не жалея кулаков всё вокруг ломали, откусывали камни с могил, драли кору с деревьев, рвали свою плоть и орали от безысходности, но после получали по голове, вставали и рыскали дальше. Целая карусель безумного буйства понемногу утихала со временем, некоторым мертвецам пришлось переломать ноги, а нескольким проломить головы.

 Когда дрались от силы мертвецов пять, по всему кладбищу послышалось «Хой». Мертвецы остановились, маг поднял голову. Упираясь ногой на чужую могилу, мертвец в кожаной плаще едва успел поймать собственную челюсть, которая отпала когда он крикнул. Мертвецы подняли хохот. Только что дерущиеся и только что беспамятства лежащие на земле мертвецы кричали, одновременно смеясь.

— Челюсть долой, хы-ха-ха-ха! – Издалось из толпы.

 Мёртвый анархист приставил мыщелковый и венечный отростки обратно к верхней челюсти, и, не убирая руки от лица, захихикал. Убрал руку и заржал в гам мертвецам.

— Да, неловко вышло! – Крикнул анархист. – Но мне всё ещё интересно, почему я жив, а вам?

Мертвецы продолжали ор, а после, когда все успокоились, стали смотреть на анархиста.

— Так вам интересно, нет блядь? Вы же какого-то старика нашли, дак приведите его сюда, расспросим!  

Мертвецы побродили немного, поискали, в итоге нашли старика за тем же камнем, за которым нашли его в первый раз.

— Старый, говори честно, ты в этом виноват? – Спросил стоя у могилы анархист.

Маг, не вылезая из-за могилы, продолжал сидеть, молчать, прижимать руки к губам и этим нервировать мертвецов.

— Давай вылезай, старик, или тебя снова к ногам бросить?

Старик всё слышал, но трясущиеся ноги из-за вида своей крови, запаха гнили от трупов и тяжелого воздуха не могли поднять его.

 Анархист перепрыгнул через могилу, схватил старика за воротник и поднял перед собой.

— Отвечай, блядь, на вопросы, нахуй, которые я тебе, нахуй, задам, и можешь пиздавать с собственной головой на плечах.

Старик кивнул.

— Ладно, это магия – почему мы ожили.

— Отчасти.

— Всмысле?

— Тут же плохое кладбище, заброшенное, это место люди не любили… ну и гадов здесь хоронили, зелье бы….

— Ясно, ада не существует, или я его не помню?

— Я не знаю.

— Ладно, — продолжая удерживать мага, говорил анархист,  — а зачем оживил?

— Случайно…зелье пролил.

— Блядь.

— Да.

— Пизда.

Анархист отпустил старика, похлопав ему по рукавам.

— И как долго мы ещё будем «живи» — Анархист сделал кавычки правой рукой.

— До рассвета. Если будет солнечно, вы……умрёте.

— Я так понимаю, это единственный способ, да?

— Вашей погибели?

— Yep.

— Ну да.

— Ладно, иди через кусты. Отпускаю.

Маг побежал через кусты в сторону леса, а анархист стал на могильный камень.

— Господа, мы на заброшенном кладбище! Здесь гадов хоронили, так что вы все уёбки! Все вы и водку пили, и хернёй страдали, так что вы прокляты, и ходить нам по этой земле до рассвета! Так что предлагаю наведаться в деревню, знаю я одну неподалеку, и устроить там праздник по нашему недолгому возвращению.

 Мертвецы подняли руки и несколько из них прокричали «Хой». Потом ещё раз, потом  «Хой» прокричало ещё больше мерзавцев, а после четырёх «хой» вся толпа кричала «Хой, хой, хой». Несколько начали танцевать, поднимая руки вверх, отдельные хореографические личности стали трясти бешено костями, вновь поднялся гам из криков и смеха. Анархист прыгнул с камня и пошёл через толпу в сторону деревни.

 Вокруг деревни стояли высокие деревья, вокруг которых проросли высокие кусты, за высокими кустами высокий забор, в деревню положено входить через ворота, которые висели нависали на стальных петлях над тропой, тропа освещалась фонарным столбом 2.Ц14.3./60.V40-3/1. Зомби не стали долго думать, одна группа полезла через кусты и забор, другая включая анархиста, проползла под воротами. Остальные пошли в обход.

 Деревня представляла собой одну дорогу с домами по обе стороны и несколькими поворотов в магазин, на реку, к лесопилке и остановке.

 Залезавшие на забор делали это несколькими способами: лезли по друг другу, забирались на верхушку и потом подтягивали остальных, матерясь от нагрузки на кости; залезали на деревья и, матерясь летели с них на противоположную сторону забора; били по доскам до тех пор, пока одна не отвалится и пролезали через щель. В любом случае, шумели они знатно.

 На шум вышли хозяева дома рядом с забором, их любезно встретил анархист со своей бандой. По команде все вышли и в свете двух фонарей показал рожи.

— Аргхх, Аэх, Хыых, ффттии, — издавали мертвецы звуки и корчили гримасы.

Хозяева, пытаясь лишний раз не двигаться, плавно ретировались обратно в дом. А в их дом постучали через окна со стороны забора, трупы вошли в хату через разбитое маленькое окошко и вышли через парадный вход к остальной толпе. В доме послышались крики и шум разбивающейся посуды. Старый толстый дед с усиками под носом вышел с ружьем и выстрелил одному зомби в спину, после побежал вдоль крыльца от входа и встал в боевую стойку, целясь перед собой.

— Нечисть! Нечисть! – Закричал он, нацелившись в толпу.

 Ещё один выстрел и толпа разбежалась по деревне дома грабить и заходить с фланга к толстяку.  Резко и неожиданно трупы забегали в дома через главную улицу, задний ход и окна, пинками выгоняли сонных хозяев, выносили всё лёгкое и ценное, разбивали об землю самое хрупкое и эстетично красивое. Выбрасывали мебель через окна, смотрели телевизор, находили краску и кисти, ими рисовали на домах и земле.

 Хозяин с ружьем получил по лицу своим же ружьем и был оставлен на крыльце своего дома. Два мертвеца решили проверить, правда ли он обратиться в зомби, если его укусить. Укусили, обслюнявили руку и шею, но никто не решился укусить всерьёз, а когда всё же один из них решился и укусил до мяса, то сплюнул кусок и имитировал рвотный звук. А мужик, к сожалению, так и не обратился.

 Единственное, что заинтересовать трупов – выпивка и еда. Разграбив холодильники и кладовые, они заливали в себя спиртное и буянили будто пьяные, но никто из них по-настоящему не пьянел, скорее у каждого из них было хорошее самовнушение. Со стороны казалось, что дети играют во взрослых.

 Когда несколько домов было опустошено, развалено и разукрашено, выгороженные жители собрались в стаю, их терпению пришёл конец, первоначальный шок и страх прошёл и люди взяли топоры и вилы, оделись в пуховики, ватники, надели перчатки и в одеждах зимогоров вышли на дорогу чтобы мертвецов загнать обратно в свои могилы. 

 Налетев толпой, они рвали и метали, отрубали руки, калечили позвонки, разрывали животы. А трупы отвечали им голыми руками, били по носам, пинали по животам, срывали одежды и кусались.

— Ааа! Нет! Нет! – Кричали мужики, выбегая из дерущейся толпы с укусами, — Водки! Скорее!

— Да, водки, водки! – Поддерживали мертвецы.

 Массовая драка продолжалась ещё несколько десятков минут, многие мужики убегали и прятались в домах, несколько отбегали от толпы, но продолжали стоять на своём, выпячивая иглы вил вперёд. Нападавшие мужики с синяками на лицах запыхались, а мертвецы с глубокими ранами и сломанными костями продолжали стоять.

 Эй, смотри, что ты наделал. — Один прошитый насквозь мертвец схватил мужчину средних лет за руку, отобрал у него имеющийся топор и сунул его руку в свой живот. – Холодно, да!?

 Страх и первоначальный шок вернулись в преумноженном эффекте. Не хватало ни сил, не имелась возможность – трупов не убить. Мужчины в ужасе побежали, с такими же ужасным нытьём и слезами на посиневших глазах обратно в дома к женам и детям. Мертвецы пошли за ними.

 Анархист шёл впереди, размахивая чёрным флагом с рисунком черепа с костями, трупы сзади него отходили с дороги в стороны к домам, откуда уже выбегали в истерике семьи и домашние животные. Трупы обогнали анархиста, побежали к рядом стоящим у домов машинам и, скорчив рожи к людям, чтобы напугать. Визг и крик стоял над деревней. Мертвецы гоняли жителей до следующей улицы и возвращались с хохотом к пустым домам, которые разносили.

 ВАЗ-2107 – первая машина, которую встретили трупы. Её они сначала полностью замазали белой краской, потом накрыли её несколькими коврами, позаимствованных из ближайших домов, и облив бензином, подожгли. Вонь стояла крепкая, но не для них.

 Один из дорожных знаков трупы спилили, использовали как копьё, чтобы разбивать окна в домах. Потом оторвали у столба прямоугольник с надписью «Долина» и стали пользоваться прямоугольником и балкой как щитом и копьем, когда играли в рыцарей на старом мотоцикле, разъезжая по территории лесопилки.

 Из магазина трупы вынесли несколько холодильников, и попытались на них переплыть реку, но те потонули, за холодильниками в реку пошёл ещё горящий ВАЗ-2107. Перебив и сожрав все витрины в магазине, обчистив все дома у ворот, трупы пошли дальше на следующую улицу.

 Там уже была готовая новая партия боевых селян, с топорами, вилами и одним ружьем. Но остановило ли это толпу? Нет! Без предупреждения мертвецы, пошедшие в обход, повыпрыгивали из кустов, с разрушенной улицы трупы побежали по дороге, врезаясь в вилы и напарываясь на топоры. Снова начали бессовестную драку, в которой смеялись, толкались даже между собой и специально давали себя бить и колоть. Что есть мочи женщины кричали, боясь за своих мужей и сыновей, и чуть до обморока не дошли, когда трупы не отдавали одного мальчишку, отпуская всех остальных.

 «Хой, хой, хой» — кричали трупы, прыгая вокруг шестнадцатилетнего подростка.  «Давай, давай» — толкали трупы мальчишку, заставляли прыгать как они. И тот не мог не прыгать. «Хой, хой, хой, хой» — прыгали трупы, крича в воздухе. Собралась уже мертвецов под пол сотни, и почти все окружили паренька.

 «Отпустите, отпустите его!» «Черти блядь!» «Сукаааа» — кричали крестьяне.

Половина скопившихся ублюдков побежало на крестьян, держа в руках бутылки, палки и арматуры. Люди перепугались, забыли о парне и побежали к задним воротам в лес, а те, добежав до места, где они стояли, стали ржать им в след.

 Все крестьяне покинули деревню и попрятались в ближайшем лесу, все дома принадлежали мертвецам, вся дорога, лесопилка и река в их власти. Парень остался среди них, пьяный в доску и растерянный, он уснул на руках мертвецов, держащих его под руку. Они носили его по всей деревне, жгли с ним траву и забор у лесопилки, разбивали с ним окна на домах и машинах, рисовали с ним на дороге члены, возили его в коляске одного из мотоцикла, который нашли в гараже.

 За всю ночь ублюдки успели вынести всю мебель на улицу и разнести её; выкатить все автомобили из близстоящих гаражей и разнести их; нарисовать более двух сотен грязных слов и выражений на дороге и домах; нарисовать более сотни членов и сердечек; сжечь все мешки с опилками на лесопилке; потушить пожар всем алкоголем из магазина; утопить аквариумы с рыбаками в реке; выстрелить около пятидесяти раз из ружья толстого старика и испортить все запасы картошки.

 Анархист же, стоя у уцелевшего столба, решил задуматься. Вспоминал те моменты, когда он весёлым был, когда нажраться он всегда любил, когда надо было с умом подходить к разбиванию чужого имущества и какой азарт от этого был. Вся эта случайная ситуация ничего не проясняла, он не чувствовал, что происходящее его веселит или огорчает, наверное из-за того, что он мёртв, а может потому что он умер на моменте, когда перерос хаос, и настоящее отношение ко всему этому это только подтверждало. Ни сигареты, ни алкоголь, ни рядом бушующие «друзья» не вызывали вообще ничего, и это его устраивало. Так и нужно умирать, чтобы тебя ничего не волновало, и не нужно было думать о том, чего не вернуть. Скоро уже рассвет, а эти никак не уймутся, совсем забылись.

 Как и говорил маг, если будет солнечно — они умрут. Солнце показалось из-за плотного облака, которое закрывало горизонт, с прикосновением лучей мёртвая кожа загоралась прозрачным бесцветным огнём. Боли не было, трупы только попытались сбить пламя, но когда огонь появлялся и на других конечностях, они останавливались и смирялись. Утро крестьянам помогло вернуться на свои участки, закрыться в своим разграбленных домах, или не закрыться, если дверь отсутствовала. Трупы за полчаса сожгло, полчаса некоторые из них бродили по деревне, думая – «Блееад, да когда же я сгорю то?», некоторые превращались в горстку пепла и за десять минут, и за пять, оставляя за собой лишь грязную одежду и ржавый пирсинг.

 Целый день жители деревни затаскивали свою мебель обратно в дома, ругаясь и споря о праве владельца о той или иной тумбочке. Многие горевали из-за разбитых окон, мебели, машин, магазина, повсеместной краске и мате. Некоторые искали паренька, оставленного среди мертвецов. Немногие вернулись в кровати, из которых их выгнали крики и рокот.

 Весь день и весь вечер стояла шумиха в деревне. Так продолжалось дотемна, и когда крестьяне со всеми делами разобрались, все легли спать. Наконец наступила тишина. Но в этой тишине ночной в подвале кто-то рявкнул: «Хой» 

Еще почитать:

Мое второе рождение

Работники системы "Смерть" — Эльзар

Она

Конкордия