Музыка тишины

Темнота. Тишина. Пустота. Они бесконечны. Они пугают и завораживают своим молчаливым величием. Только встреча с ними позволяет осознать хрупкость и ничтожность человека во Вселенной.

Безжизненный корабль с бортовым номером «А332» , влекомый гравитацией, несся по орбите замолчавшей планеты. Каждые полтора часа в иллюминаторе на несколько секунд появлялся силуэт станции, такой же молчаливой и, погружённой во тьму. И так бесконечно, круг за кругом, круг за кругом.

Всё началось в момент стыковки. Неизвестный импульс, с космической скоростью накрывший станцию с кораблём, исполинской волной прокатился по планете и унёсся дальше к Солнцу. Корабль сорвался со стыковочных штанг и поплыл по орбите в противоположную от станции сторону.

Сразу всё исчезло. Звуки, свет, даже тактильные ощущения изменились. Казалось, пространство вокруг стало вязким и тягучим.

Системы не работают, просто не реагируют на команды с пульта управления. Погасли индикаторы и экраны. Слабый красный свет лампы аварийного освещения остался единственным ярким пятном в темноте.

Тишина. Молчат приборы, тумблеры переключаются без щелчков, даже собственного дыхания не слышно. Легкое жужжание аварийной лампы – единственный звук, сохранившийся в кабине пилота, подтверждал реальность происходящего.

Ледяная рука ужаса вырастала внутри космонавта. Эта когтистая лапа сжимала внутренности, заражая смертельным холодом. А потом словно вырвала их, оставив лишь холодную пустоту.

Он закричал, душераздирающе и пронзительно. Было в этом крике всё и ужас, и боль, и мольба, и отчаяние, но только не звук.

Пилот взмахнул кулаком, в отчаянной попытке разорвать вязкую тишину. Кулак медленно, словно нехотя, опустился на приборную панель мягко и беззвучно.

Он прекратил попытки борьбы и бессильно откинулся в кресле.

«Отключение энергии и приборов ещё как-то можно объяснить, – рассуждал он, – но звук! И темнота. Почему вся Земля погрузилась во тьму, где её дневная сторона?! Где Солнце?! А аварийка? Почему она светит?».

Словно услышав его мысли, аварийное освещение потускнело. Теперь и в корабле темнота захватывала пространство. Медленно, сантиметр за сантиметром, она подбиралась к пилоту. Последняя лампа над его креслом, как маяк в океане, охваченном штормом, подрагивая, давала призрачную надежду на жизнь.

Монотонное жужжание светильника поразительно гармонично слилось с тишиной, казалось, эти два противоположных состояния идеально сочетались.

Он устало повернулся к тёмному иллюминатору. Сотни километров пустоты и темноты отделяли его от поверхности родной планеты.

«Триста девяносто километров, плюс-минус», – услужливо подсказал натренированный мозг.

Это ведь немного, но и недосягаемо.

«Что сейчас там? Паника? Пожары? Погромы? Апокалипсис? А вдруг там никого уже нет? Как этот импульс подействовал на людей без защиты?»

Мысль о возможной гибели человечества. Захватила сознание и игнорировала его попытки переключиться. От одного предположения, что он остался один в космосе над безжизненной планетой, мурашки пробежали по коже, а на лбу крупными градинами выступил холодный пот.

Лампа на потолке постепенно гасла. Как тлеющий уголёк догоревшего костра противостоит подступающему холоду, она из последних сил пыталась выхватить из темноты человека.

Темнота пошла в атаку, отвоёвывая последние сантиметры пространства. Она стала осязаемой. Навалилась, охватила, прижав космонавта к креслу, казалось, проникла даже в скафандр.

Тишина не отставала. Он понял, как она может звенеть. Тонко и протяжно, проникая в саму душу. Звон, нарастая и усиливаясь, слился с жужжанием лампы. Из сплошного потока звука стали вырываться еле заметные нотки. Вот они раскрылись, превращаясь в тончайшую мелодию колокольчиков, разразившихся перезвоном.

Страх ушёл, стало невероятно спокойно.

Луч света за бронестеклом иллюминатора показался не чем-то экстраординарным, а наоборот вполне ожидаемым продолжением музыки. Источник света находился за пределами границ обзора космонавта, а вот то, что он освещал, было видно очень хорошо, даже слишком.

Рядом с кораблём безвольно вращался погибший объект. Разворочанные куски обшивки торчали во все стороны, буквально вывернутые наружу внутренности космического аппарата, словно щупальцами шевелили обрывками проводов и кабелей. Уничтоженный модуль сопровождало облако обломков.

«Взрыв топливных резервуаров. Штука крайне маловероятная, но возможная», – хладнокровно заключил космонавт.

Корабль был знаком, но сознание отказывалось воспринимать это, пока один из обломков в хаотичном вращении не повернулся к нему. Аккуратные символы, нанесённые красной люминесцентной краской «А332» огненным клеймом припечатали космонавта.

Свет исчез, оставив космонавта наедине с догадками.

Осознание принесло облегчение. Человечество живо, погиб только он.

Музыка оборвалась одновременно с тем, как погасла лампа.

Тишина. Темнота. Бесконечность