Разные разности Моя дачная история

(Представителям Гринпис и членам общества по защите стаффордширских терьеров читать строго не рекомендуется.)

Дачные посёлки -Переделкино, Внуково, Жаворонки, Валентиновка, — сколько мелодики в одних только названиях!

Так и видятся яблоневые сады, заросли сирени и жасмина, можжевеловые и смородиновые кусты, вечерние посиделки, в общем что-то волнующе-романтическое…

А дачная стилистика старых фильмов, ах-ах-ах: «Неоконченная пьеса…», «Сердца четырёх», «Летние люди» … — гамаки, беседки, обвитые плющом в зелени садов, кресла-качалки, — полнейший гедонизм и слияние с природой… Представили сию идиллию?

Я надеюсь, остались еще в природе люди, у которых представление о даче сходно с моим…Очень надеюсь.

Есть еще и второй тип дач, скажем так, основной.
Ряды картошки, морковки, петрушки, макарон, и склоненные над ними скорбные, скрюченные фигуры дачников-огородников…

Теперь зайдём с другой стороны и начнём с чистосердечного признания.

Собак я боюсь. Не всех. Маленьких не очень. Хотя, надо признаться, среди них встречаются такие экземпляры, — порвут любого как грелку.

Взять, к примеру, моего карликового йорка по имени Гизмо (кто смотрел «Гремлинов» Спилберга, поймет); дочь его воспитала охранно-сторожевым псом; и, если кто-то подходит к нашей двери ближе, чем на три метра, он начинает так дико орать выработанным за многое годы тренировок командным голосом, что случайно(а может и нет…) забредшие на наш этаж люди пулей вылетают из коридора в неизвестном направлении. За консьержку мы, конечно же, не платим.

Но вернемся к собакам большим, точнее к бойцовским. Если я, например, случайно встречаю на улице мастифа, бультерьера или ротвейлера, всё! Через несколько секунд каким-то мистическим образом оказываюсь в соседнем районе.
Но, в общем, вы поняли.

Итак, начинаем нашу историю!
Поездку на свою дачу я называю «русской рулеткой» или шоу «Остаться в живых».

Честно сказать, она уже не совсем моя, вернее, совсем не моя. Это дача отца моих детей, но оно и к лучшему…
Езжу я туда только в самых крайних случаях, и они, к счастью, случаются крайне редко (экспромтик такой нарисовался).

Надеваются туда самые ненужные вещи, которые, если бы не поездка, отнесли на помойку. Гораздо лучше бы соответствовали моменту латы и забрало, но где они даются напрокат, я не знаю.

Извилистая горная дорога, окруженная оливковыми рощами и лавандовыми полями ведет нас к милой альпийской деревушке, где расположено наше уютное шале…

Что-то задремала в бесконечной пробке на Щелчке, сон даже привиделся, когда уж дублёр этот достроят?

Уф, добрались -таки до цели… Всего-то два часа каких-то. Не будь пробок, к Питеру подъезжали бы.
Автоматические ворота открывают свою пасть, чтобы запустить нас внутрь.
Всё, дверца мышеловки захлопывается, выбраться отсюда можно точно таким же образом, выйти уже нет.

Немного о соседях, это важно для нашей истории.
Соседка слева – милая женщина Лариса, работник торговли, точнее, советской торговли, что выдают прекрасные манеры, безупречный вкус и великосветское поведение.

В пятницу к ней приезжают гости, видимо, сослуживцы, и начинается…
Да, правильно подумали – бал в Дворянском собрании.
Поначалу, вся эта гоп-компания только слушает незатейливые песенки популярной в восьмидесятые годы группы «Ласковый май», затем начинает подпевать, сначала негромко и несмело, но по мере поглощения горячительных напитков, хор становится все громче, мощнее, виртуознее (кто в лес, кто по дрова), затем музыки уже совсем не слышно, только громогласные завывания разухабистых хористов.

В такие минуты хочется срочно прервать общение с природой и вернуться домой к бесконечно трещащему перфоратору соседа, который на этом фоне покажется виолончелью Ростроповича.

Благодаря Ларисе, я знаю наизусть весь репертуар этой подростковой музыкальной группы, и, если случайно пойманная в машине радиостанция выдаёт противный фальцет, моя рука со скоростью звука переключает канал.

С соседом справа еще интереснее. Он является заводчиком стаффордширских терьеров, и по свидетельству немногочисленных очевидцев, на территории участка расположены несколько огромных вольеров для комфортного проживания этих милых существ.
Видимо, в момент посещения соседями все поголовье собак сидело в этих вольерах, иначе, некому было бы всё это рассказывать.

Сказать, что соседство с этими милыми существами для меня не комфортно, — это ничего не сказать!

Эти собаки постоянно копают землю под забором с целью проникновения на нашу территорию.
Периодически слышны характерные звуки, а один раз даже увидела прорвавшую все кордоны огромную лапу и часть морды и заорала так, что собака на секунду приостановила свою общественно неполезную деятельность.

Что она стала делать в следующую секунду, я не узнала, потому что оказалась в доме и заперлась на ключ.
Приходится постоянно находиться в боевой готовности, ни на мгновенье не могу расслабиться и начать сливаться с природой.

Дверь дома всё время открыта, чтобы я могла из любой точки сада в один момент оказаться там в случае несанкционированного появления собак на дачном участке.
В постоянно открытую дверь, помимо меня, слетаются полчища мух.

Это факт совсем не радует полноправного уже хозяина сего особняка -моего бывшего мужа, и он не скупится на соответствующие моменту выражения в адрес мух… или мой?
Сказав все, что обо мне думает (или, все-таки, о мухах), радушный хозяин сообщает нам с детьми, что полевые работы не ждут и торжественно вручает те самые, практически не изменившиеся с первобытных времен орудия труда, которые сделали из обезьяны человека.

Время за работой проходит совсем не заметно…Когда солнце подкатывает к горизонту, добрая половина пятидесяти соток плантатора – рабовладельца уже вскопана, окучена, проборонована, и с чувством почти выполненного долга, мы ползем в ванную, из которой до комнаты доползают не все по причине засыпания в ней же.

В этот раз до кровати я, таки, добираюсь, но заснуть не удается – начинается еще один концерт, уже не Ларисин, собачий.

Собаки ревут так, что вой их собрата с Дартмурских болот кажется милым тявканьем мальтийской болонки.

Поняв, что заснуть мне сегодня не удастся, я пытаюсь в этом сонме звуков уловить мелодию, найти нужную тональность, подчинить их гармонии. Не удаётся…

Иногда вой собак перекрывается раскатистым храпом хозяина, что окончательно отпугивает Морфея, который так и не решается заключить меня в свои объятья.
Для полноты картины с чердака должно спуститься привидение и явиться мне во всей своей красе, а из шкафа вывалиться скелет…

Неожиданно наступает полная тишина, та самая, звенящая, при которой трепещут осины.

Она продолжается около минуты, а потом начинается вторая часть марлезонского балета.
Табун собак вырывается из своих узилищ на улицы, оглашая посёлок грозным лаем и мерным топотом.

Эти события заставляют меня встать и подойти к окну.

В неярком свете придомовых фонарей видится устрашающая картина: добрый десяток собак несется по улицам посёлка, будто гонится за добычей… А, может, и гонится?!
Возможно, какой-нибудь засидевшийся гость, шёл в отличном настроении домой, а тут настоящее светопреставление…

Но если и так, надеюсь, он проявил чудеса эквилибра и залез на забор. Заборы вдоль всей улицы кирпичные, со сложной кладкой, с уступами, как будто специально построенные, чтобы успеть на них залезть в экстремальный ситуации.

Помните отца Фёдора из «12 стульев»? Тот по отвесной скале забрался, когда убегал от преследователей… вот это сложно, ничего не скажешь, а по уступам ….

Собаки, вдоволь набегавшись и наоравшись, всем табуном вернулись домой, и, с чувством выполненного долга, враз затихли, болезные, намаявшись.

Думала и я заснуть после всех этих потрясений, но посмотрев на часы, рассталась с этой благой мыслью, — часы показывали начало восьмого…

Надо идти готовить завтрак, да и хозяин дома (будь он трижды неладен) уже нарочито громко шваркал шваброй аккурат возле моей двери. Труба зовет!
Надо домыть этот растреклятый пол- (алаверды хозяину за гостеприимство), пропылесосить уж до кучи, завтрак приготовить, и в Москву, в Москву, в Москву…

Вот там и отдохнём в трудовых буднях.

Сборы, как в армии -быстрые и чёткие. С собой от щедрости душевной насыпали даже пакет прошлогодней картошки.

Еще минута, и мы в машине, музыкой звучит заведенный мотор, ворота открываются (брюки превращаются) …Ура, мы на воле, в пампасах!

Мы едем по абсолютно пустым улицам поселка, в сопровождении эскорта собак, провожающих нас неистовым ором, но нам уже совсем не страшно – мы выстояли, мы выдержали, мы просто молодцы.

До нескорых встреч, любимая дача!