Со временем, в свете восходящего солнца, ты родился королем. Родился в мотеле белого города в разорванной рубашке и сверкающем белом галстуке. Родился в Бруклине в начале 70-х годов в лодке на берегу реки. Что ж, было бы неплохо снова включить телевизор, если бы он у вас был, если бы я мог, я бы взял тебя за руку. Потому что я просто человек, который не мог стоять на месте.
И я понятия не имел если бы солнце садилось, или он угасал, опускался, опускался до далекой синевы. Голубая природа зеленой земли теперь, когда поэты уходят, а мастера поднимаются выше. То их лица поворачиваются на восток к сегодняшнему дню. И мои самые яркие образы — это ты, Вилли, в той лодке на зеленом берегу и на самом высоком речном холме.
Не знаю, что чувствует Бог в такие минуты. Кажется, Ему одиноко, и грустно. Вот почему я прошу его, чтобы Он пустил меня вниз с этой высоты, чтобы я понял, как сильно Я одинок. Я чувствую, как Он спрашивает: «Вилли, Вилли, кто Ты такой?» Но Он знает. Знает. Он никогда не забывает. А вот откуда я это знаю? Но, прежде чем Он ответит, дело уже сделано. Ты не можешь взобраться на верхушку горы. Мы все только ручейки и реки, Вилли. И вот они то появляются, то исчезают в потоках времени, и меняются цвета.
Красный — это твоя юность, белая — в которой ты был маленьким мальчиком, зеленая — со светлой травой, а голубой — который ты теперь видишь. Так что Укиас никогда не забывает, Вилли. Он делает это с каждым из нас. «Не забываю тебя и не помню искаженного зла. Но да будет слово мое в сердце Моем, что никому из живущих на земле не пожелал бы я такой жизни, как твоя». Ты понимаешь, о чем я? Нет. Тебе это кажется просто. Но я знаю, что это не так. Я понимаю.
И я знаю, кто я такой. Я был его зеркалом, Вилли. Я был его тайным героем. И теперь оно разбилось вдребезги. Теперь я понимаю, почему в нем так много осколков. И каждый из них — отражение моего существа. Я видел себя все это время. Вступить в контакт с «Волновым существованием» оказалось очень просто. Настолько легко, что «Узилище» оказалось даже проще, чем считалось в этом измерении. Его идеи о апокатастасисе божественны как он сам. Понимаешь, что я имею в виду? Именно в нем, в этом царстве чистых форм, решается вопрос, живет ли человек вообще. Укиас сама судьба что он творит в контакте с «Волновым существованием» и «Утраченной метафизикой». Это откровение для меня оказалось гораздо важнее, чем я мог представить. «Загляни в свою душу» — это как раз про меня. Тайное и потаенное. Ты Вилли его образ и сущность. Душа. И в каждом из нас есть часть твоей души. И именно ты был ее источником. Ты понимаешь, что я имею в виду? Кто я такой? Настоящий ты… Где я? Что со мной? Что со мной случилось? И скоро ты вспомнишь и выполнишь что нужно. И как ты станешь свободен… О! Это будет необыкновенная смерть… Ведь смерть — это не только конец.
Из серии: Сидром Dia.
25.02.2022
Мир кажется более привлекательным, чем в нормальном состоянии, но я еще не собираю вещи для миграции на другую планету, я также люблю игры, комиксы, аниме и мангу, и самое главное милых пушистых хорьков. Однако я уже боюсь своего сознания, которое мне советуют оставаться тем, чем я являюсь, и всегда заботится о моей радости». Разумеется, в точке А можно создать любое чувственное переживание, но все-таки нужно учитывать, что это не «я». Это, так сказать, «Я» здесь и сейчас. Я писатель., читатель. Мне нравятся книги и я их пишу. Если они нравятся кому-то еще, меня это полностью устраивает. Но я не хочу становиться больше писателем, а хочу стать еще большим читателем. В этом я действую для себя, тогда как на более высоком уровне я выбираю писателя. Таким образом, во всем, о чем пишет Хулио Кортасар, нет ни одного особенного события, совершаемого мной. Что-либо складывается из таких событий. И каждый год я привожу эти события в действие таким способом. Но всегда есть один год, один месяц, одна неделя, одно утро, ночь, когда весь мир меняется. Мы не в состоянии знать, откуда это взялось, хотя на самом деле это происходит. Человек думает, его не может знать не осталось. Это очень интенсивное состояние, каждый день и каждое лето. Вот это состояние и есть моя история.
