Мне только спросить...

Случилось эта история в то недалекое ушедшее в прошлое время, когда курьеры еще не носили пестрые желтые или зеленые куртки и не носились по скользкому снежному насту на причудливых велосипедах. Впрочем, тогда как и сейчас, не все актеры были успешны и знамениты, и достаточно обеспеченны.

Но воспоминания, лишние детали и сложные размышления, обязательно уведут эту историю в сторону, или вообще могут превратить одну историю в другую, поэтому исходные данные меня из того времени, как главного персонажа такие – уже немолодой актер, небольшая ставка в еще менее небольшом театре, серые роли второго плана, невыразительный портфолио, угасающие амбиции, мелкая халтура для поддержки штанов, одним словом – густой и безрадостный мрак существования и неразделенные, безответные чувства к светлому будущему.

Место действие, декабрь, недалеко от Нового года ,в гримерке после детского утренника, ароматные мандарины и противная водка, персонажи невеселые и семейные тихо улизнули между третьей и четвертой, продолжаем спонтанный праздник вчетвером, молодая розовощекая белочка из ТЮЗА, сухой скрюченный пожилой метр сцены игравший Бабу-Ягу, мой новый знакомый про-активный молодой актер Дмитрий, час назад – зайчишка, и ваш покорный слуга с большой глуповатой головой от ростового костюма медведя в ногах.

Байки и смешные истории уже закончились, закончилась бутылка водки, динамичный Дмитрий шустро сбегал за второй, как водится под конец всех разговоров, заговорили о трудностях профессии. Белочка и Дмитрий в унисон жаловались, что молодых актеров зажимают, я долго и трагически вздыхал, а матерый пожилой актер, мощно прокашлялся, забрав всеобщее внимание мастерской паузой, в его руке застыл пластмассовый стаканчик с горьким бесцветным содержимым, куда он аккуратно поместил дольку мандарина, и мне в хмельном дыму казалось, что там, за стенками его стаканчика, по серебристой, хрустальной воде неба прогуливался молодой озорник — оранжевый месяц.

У старика был харизматичный баритон, звуки которого превращали тесные сутулые границы пошлого мира, в трибуну на волшебной сцене.

— Мир конечно стремительно меняется, театральные подмостки ветшают и потихоньку теряют былой блеск, но любой кто избрал путь служение в храме Мельпомены, должен строго помнить, что в первую очередь он оголенный нерв, проводник настоящих эмоций и чувств, и какие бы роли и маски его не выбирали, он всегда великий актер, а не тот, кто просто хочет славы и хорошей жизни за счет настоящего актера, жертвенно сжигающего себя на святом костре сцены! Для актера -нет ничтожных ролей, но есть ничтожные желания несовместимые с высокой целью верному служению своей Музе.

Старик быстро сделал глоток, вздохнул еще трагичнее моих кустарных вздохов, и грустно, почти слезно добавил.

— А вообще конечно, к преданности, таланту и трудолюбию, крайне необходимо удача, без нее, вот это все, вот это все….

Какое-то нежелательное печальное послевкусие холодком пробежалось по нашей компании, и все поспешили разбежаться по своим делам. Проворный Дмитрий исчез в компании Белочки, я задержался в коридоре дождался пока старый актер накинет пальто и закроет на ключ потухшую до темноты гримерку.

Распрощались мы с ним на улице, рядом со входом в метро. Я рассеянно его спросил,

— Так что же желать, такому как я , на этот Новый год? Большой удачи?

Он хитро, по-стариковски улыбнулся, по-отечески потрепал меня по плечу и ответил.

-Пожелайте себе молодой человек, свободы мечтать и жить согласно мечте, достатка времени быть счастливым. Нужно иметь в жизни ровно столько, сколько будет достаточно для осуществления мечты, что лишено свободы ведет к рабству, и могущество власти, и магия денег, и фарс повсеместного успеха. Надо стремится быть обычным художником своего счастья, а не позолоченным заложником чужого.

На этом мы и расстались. Он унес свою мудрость на сутулых плечах в городскую ночь. А я остался, рассеянно стоять рядом с подземным переходом похожим на оркестровую яму. Надо мною россыпью болтались мутные звезды, монотонный светофор неподалеку устало то и дело менял красный цвет на зеленый, а потом обратно. До Нового года оставалось шесть дней, да и будет ли он по настоящему новым, или как обычно, старому году просто обновят цифру для антуража.

В 31 декабря я попал благодаря настойчивому рингтону своего телефона, кто-то далекий настойчиво рвал мой утренний сон на мелкие кусочки. Звонил бодрый и активный Дмитрий, он весело сообщил мне, что такой шанс как сегодня выпадает раз в жизни, потому как, отработать Новогодний день Дедом Морозом – это и почет и большие чаевые.

— Старичок (бубнил он мне в ухо), такая история, вчера вечером в торговом центре, Деды Морозы нашего развлекательного агентства сошлись в неравной схватке с конкурентами, наши конечно победили, но есть потери. Короче выручай, адрес тебе скину, в твоих способностях я уверен. И главное поторопись, опоздаешь хороших снегурочек разберут, останутся только второй свежести (после его довольного смеха послышались гудки, он исчез так же внезапно, как и ворвался)

В его развлекательное агентство я добрался примерно, через час, и похоже на счет Снегурочек он не шутил. В добавок к шикарной красно-белой шубе, шапке и серебристому посоху, я получил снегурку, у которой этот новый год был сорок пятый, ну или как минимум сороковой. Пухленькая, с красивыми волоокими глазами, с вечно поджатыми узкими губками, в голубом праздничном кокошнике, она была больше похожа на матрешку, хотя мое какое дело, матрешка в виде снегурочки, тоже сказочный персонаж.

Указательным тоном она поторопила меня одеться, посоветовала не волноваться, в праздничных делах она человек опытный, достаточно слушать ее наставления, не заниматься отсебятиной, и все пройдет как по маслу.

И действительно, до обеда дела у нас шли замечательно. Согласно графику, за час до визита мы сообщали ожидающим, как правило в коридоре получали подарки, в открытую дверь вместо звонка я громким голосом подавал волшебные сигналы нашего появления, Снегурочка мастерски чеканила заученные монологи, включала компактную переносную колонку, и под праздничные мелодии водила хороводы, устраивала глупые конкурсы. Я в свою очередь старался выглядеть солидно и сказочно, покручивал ус, отбивал в такт музыки посохом, и по возможности восторженно и одобрительно издавал различные звуки, и без счета поздравлял с наступающим новым годом. Выходила этакое халтурное представление примерно на полчаса, но предновогодняя атмосфера владела всеобщим настроением, настолько, что порой мне самому начинало немного казаться, что я и есть тот самый настоящий Дед Мороз, ну или хотя бы его первый, приближенный заместитель.

Надо отметить также, что принимали нас везде очень радушно, и то и дело пытались налить что-нибудь горячительного в честь праздника, я всегда отказывался отшучиваясь, снегурка отказывалась крайне резко и раздражительно, но вот после обеда, все пошло не так. Моя снегурка согласилась и выпила за наступающий Новый год, потом выпила еще раз у следующих клиентов, дальше заходя в квартиры, она с порога начинала жаловаться, что озябла и естественно, тут же получала теплое лекарство. В итоге, дальше выглядела она крайне неприлично, кривлялась, флиртовала с мужчинами, напрочь забывая о нашей миссии. Мне приходилось в одиночку заниматься нашим коротким праздником для детей и гостей за двоих, и тут мой актерский навык выручал меня в самых сложных и каверзных моментах, и, честно говоря, нисколько себя не восхваляя, у меня отлично получалось.

Последние визиты давались нам сложно, именно нам, мне физически тяжело было практически тащить снегурку на себе, ей так же физически тяготило стоять на ногах, каждый раз что бы произвести какие то действия, я ровно устанавливал ее пытаясь по возможности прислонить к чему-нибудь надежному, она в этот момент раскачивалась, как кобра под гипнозом заклинателя, а внутри глаз у нее расходились радужные круги, оттого что, на дно ее волооких глаз, все глубже и глубже погружался камешек ее рассудка. Оставался последний вызов, снегурка моя, еле шевеля губами назвала мне адрес. Добравшись туда, я совершил некую ошибку, которая изменила контуры абсолютно понятного мне наступающего нового года, до неузнаваемости, по указанному адресу, в нужном доме и нужном подъезде, я перепутал номер квартиры, волей случая.

Мне всегда нравилось выражение, воля случая, резкое, короткое и законченное, как выстрел. Когда он звучит, никто не ищет внятных объяснений, как почему и зачем, это же воля случая. Но воля — это просто способность, поэтому еще больше меня интересовала, чья это воля именно. И на это через какое-то время, на первом курсе театрального училища, мне ответил Антон Павлович, по его авторитетному мнению оставленные на сцене жизни ружья, обязательно стреляют. С того момента я навсегда усвоил, воля случая – это всего лишь неведомый мне замысел невидимого режиссера.

Ну вот. Я чувствую теперь, как история расплывается словно чернильное пятно по сахарно-молочному листу повествования, слишком расширяется, становится обременительно объемной. Поэтому к сути.

Совершенно измотавшись, потеряв всякую концентрацию и внимания к деталям, не предупредив о наступление нашего визита по телефону, я просто позвонил в звонок припечатанный рядом с упругой, кожаной дверью.

Дверь мне открыл крупный мужчина средних лет с аккуратной клинообразной бородкой. Он внимательно нас осмотрел, и после небольшой паузы, протрубил басом на всю квартиру.

— Заходите сказочные гости. Только Вас нам и не хватало.

Как заправский дорман, он посторонился и двумя руками указал нам путь дальше по коридору его квартиры. Я подхватил снегурку, и мы тусклым коридором попали в огромную залитую светом комнату.

Комната была большая, в центре комнаты праздничный стол ломился от соответствующих тематики приближающегося праздника яств, за столом сидели разгоряченные застольной подготовкой к Новому году мужчины разных возрастов. Рядом со мной возник встретивший нас в дверях клинобородый и снова затрубил, обращаясь к собравшимся.

— Ну что братья! Не зря, у нашего гостя Акакия Поликарповича рухнули под стол вилка да ножик, у нас неожиданные и приятные гости!

После этих слов, все вокруг пришло в стремительное движение, кто-то бойкий подхватил мою снегурку и посадил ее за стол, клинобородый приняв мой посох и мешок, тоже поместил меня за стол между пожилым мужчиной, который несмотря на творившийся шум и гам клевал носом в высокий ворот своего шерстяного свитера, и крепким, спортивного вида молодым человеком со смешным, сказочным длинным колпаком на голове и перевязью серебристой гирлянды вокруг шеи.

И дальше естественно, буднично вписав нас в контур праздничного стола, продолжился пир и веселье, и если первые минут десять, пятнадцать я чувствовал себя неким заложником обстоятельств, которые требует прояснения, то спустя время я сладко забылся в пустяковых, легких разговорах с новыми знакомыми, было уютно, весело, а за окном собрав свои нехитрые пожитки потихоньку отправлялся в прошлое старый год.

Понемногу я познакомился с большинством собравшихся, а мой спортивный сосед рассказал забавную историю их компании.

— Понимаешь (с энтузиазмом поделиться рассказанной уже сотню раз историей с неожиданно незнакомым с ней собеседником) Однажды, уже давно, мы случайно двадцать четвертого декабря, встретились в бане, познакомились тоже вроде не специально, так просто удачно сложилось и так душевно посидели, что продолжили все у Марта-месяца, тогда еще Александра (в этот момент он кивком указал мне в сторону клинобородого).

Время всеобщих тостов от громыхало, за столом все разбились на группы по интересам, самую большую и шумную группу организовала неожиданно пришедшая в приличные чувства снегурка, я внимательно слушал своего соседа, его звали Июнь-месяц, в миру Константин, у меня на плече уютно расположился пожилой сосед все еще увлеченный сном.

Константин поведал мне, что задержались они у Александра надолго, несколько дней точно просидели, и когда решили уже расходиться, новости включили, а там сплошные позитивные и радостные вести со всех концов мира,- где-то в горах лыжников засыпало лавиной, и их счастливо нашли и откопали, комета, что на землю грозилась налететь, взяла и свернула, извержение безумно опасного вулкана прекратилось. И тогда самый старый и опытный из них, сейчас месяц Январь, а тогда Михаил, подметил совпадение странное, что пока они с 25 декабря в гостях у Марта сидели, в мире заметные улучшения наметились и наоборот все угрозы куда-то отступили. Грешно сказать, что выпивали тогда без меры, не так как сейчас к примеру. Поэтому решили денек протрезветь и еще раз подумать над такими совпадениями.

Как собрались на совет вечером следующего дня, снег волшебный хлопьями на город бросался за окном, еще новости хорошие из мира что снаружи находился приходили, Январь оглядел своих новых товарищей с приязнью и любовью и сказал, что непросто они собрались в такую компанию, знак им дается свыше, что пока они вместе, в дружеском кругу, сообща находятся, у мира остального защита появляется, и даже число общее – двенадцать , и то не случайно.

И пусть образно, может даже и не точно, они собрались как братцы месяцы по воле движения пламени своих сердец. И сидеть должны, оборону мира держать от Рождества (католического) до Рождества (православного), чтобы не дать благодать таких праздников никакой неприятности испортить, и добрую тропу в следующий год заложить для всех жителей нашей беспокойной планеты.

Милые и наивные люди, объединенные доброй миссией, мне было легко, сказочно и удивительно тепло в их компании, я уже думал о удачном случае, который свел меня с ними вечером перед Новым годом и даровал мне возможность встретить праздник, как давно не случалось. Как вдруг проснулся мой сосед, что был справа, маленький, гномьего вида старичок. Проснувшись он забегал суетливым взглядом по пейзажу комнаты, сдвинул в коротких размышлениях зигзаги морщин на лбу. А потом панически залепетал, будто обращаясь только к себе.

— Угодники уберегали от соблазна, да черти вновь уговорили….

После этих слов он левой рукой стал наливать себе в бокал коньяк из бутылки, а правой изображать неловкое и несильное сопротивление этому процессу. Полный бокал буквально уже через пару секунд он опрокинул в себя, молча, коротко, деловито. Потом развернувшись в мою сторону, вцепившись мне руку, вперив умоляющий взгляд обратился с просьбой.

— Молодой человек, не откажите в спасении, по нужде курьером тружусь, осталась на сегодня одна посылка, в прихожей лежит сверток желтый, на нем адрес написан, должен был я доставить, но омуты сегодня вечером коварны и губительны, не справлюсь. Не откажите старику, устройте это дело за меня, ваше добро – вам же и отзовется.

После этих слов, мне показалось он каким-то особым хитрым манером подмигнул мне, крепко сжал мою руку в районе кисти, и переключился на борьбу с золотисто-карамельным коньяком. Судьба моего вечера снова сделало ловкий и неожиданный поворот, выстрелило даже бутафорское ружье и как-бы не хотелось мне встретить новый год в новой и чудесной компании братьев месяцев, я чувствовал, нет я знал, что без колебаний, должен выполнить просьбу старика курьера.

Толкнув искренний и дружественный тост, я тихо удалился в коридор, положил в свой мешок посылку, и под короткие прощания с Мартом месяцем и торжественное обещание вернуться, вывалился в пустой и тоскливый диссонанс лестничной клетки.

Время подбиралось к половине десятого вечера, кое-где взрывались самые нетерпеливые хлопушки, в гирляндах на витринах магазинов мерцала магия фестиваля зарождающегося веселья, предпраздничная суета уже улеглась, на улицах было красиво и пустынно, невообразимо пленительный и торжественный город замер в ожидании Нового года.

Благо адрес получателя располагался не так далеко, и у меня до боя курантов оставалась добрые, крупные, пригоршни минут, и я торопился.

Самое удивительное, что место располагалось в промзоне спрятанной в черте города, я даже немного удивился, когда сторож у ворот махнул рукой в сторону неподалеку стоящего ангара. Дорожка до него была не чищена, до входа я добирался аккуратно, погружая и извлекая ноги из толщи мягкого снега.

Не найдя кнопки звонка, у двери ведущий внутрь ангара, я много раз безуспешно в нее постучал, каждый раз все сильнее. Прошло достаточно времени, но никто не спешил открывать, и когда раздосадованный, я уже было хотел уйти, дверь приглашающе приоткрылась сама.

Дверь пригласила, и я вошел. Конечно, этот день – тридцать первое декабря с юных часов до преклонных был полон неожиданностей и даже определенного волшебства, но картина, открывшаяся мне внутри ангара, была поразительной и абсолютно нереальной. Даже сейчас, мне сложно взяться за живописания, увиденного тогда.

Сам ангар напоминал гигантскую спичечную коробку, большую часть его занимал вытянутый прозрачный и тонкий, как мыльный пузырь овал, как бы лежащий на боку, внутри которого вращалась огромная сфера. Сбоку овала на хитрой, сложноустроенной железной лестнице, вернее на верхней ее части, платформе напоминающий небольшой балкон полусогнувшись над макушкой сферы стоял старец. Даже согбенный он выглядел необычным, величественным, серебренные волнистые волосы, длинная борода, одет он был в целиковую рубаху из бирюзовой материи.

Полностью вступив в помещение, я смущенно и тихо стоял в дальней от старца стороне и загипнотизировано смотрел, как он руками собирал небольшие серые тучки, зависшие над сферой, в тяжелый грозовой ком. Сфера мне напоминала картинку земли из космоса, шар заполненный голубыми, синими, зелеными и желтыми прожилками в серой дымке.

Наконец сформированная грозовая туча, угрюмо почернев, разразилась веткой бело-желтой молнии и над покрытом тенью от тучи пространстве внизу полил дождь.

В этот момент я решил объявить о своем присутствии и переместив посох и мешок с посылкой в одну руку, поднеся кулак освободившейся руки ко рту, вежливо и приветно прокашлялся.

Величественный старик разогнулся в полный свой рост, теперь он казался высоким, осанистым, крепким. Он обернулся в мою сторону и глубоким, бархатным голосом произнес.

— Заходи чадо мое, не стой в дверях, вот видишь пытаюсь смоделировать, улучшить, усовершенствовать колыбельку земную. Да проходи ты, не стой как истукан.

Честно говоря, я не особо слышал, что говорит старик, мне привел в сильное волнение его взор, обращенный ко мне. Из-под густых бровей, из-под складок морщин, нависших над веками, из черных больших зрачков нисходил луч чистого, живого, мягкого отеческого взора, под которым мне становилось легко, понятно и предельное душевное равновесие наполняло сосуд моего внутреннего состояния.

Робко я начал свое движение в его сторону, параллельно старец стал спускаться с лестницы. Мысли мои путались, слова немели, пораженной этой минутой, я был сам не свой, даже немного посторонний, как будто наблюдал за собой стороны.

Старец отечески обнял меня и отвел в небольшое угловое помещение, где ютился небольшой квадратный столик с носатым чайником и развернутой на половине недочитанной книгой.

Меня старик разместил на красивом деревянном кресле, сам же примостился на скамейке. Мы пили душистый чай и молчали, слушая движения собственных мыслей и биенье счастливых сердец. Увидев мой любопытный взгляд, обращенный на книгу. Старец улыбнулся, усмехнулся и произнес.

— Поистине, человеческая фантазия, это нечто сверхъестественное, неуловимое, запредельное для меня сплетение сознания и фантазии. Читаю запоем, когда выдается момент, читаю и черпаю вдохновение. Над.

Я молчал, понимаю сейчас, что было, было о чем спросить, обо всем или хотя бы о многом, но находясь там, рядом с ним, меня ничего не интересовало, мне ничего не хотелось, я просто сидел и с восторгом любовался жизнью, так как у меня иногда получалось в детстве, как не выходило после детства уже никогда. Ах как хотелось тогда остаться вот тут возле него учеником, маленьким помощником, подмастерьем. Но нужно было возвращаться, обратно к себе, нужно было уходить. И я суетно засобирался, да и старцу надо было возвращаться к своим делам, помню, он пытливо посмотрел на меня и спросил.

— Чадо мое, может пожелать что хочешь или попросить?

Мне случилось замяться, я вспомнил наше вечернее прощание со стариком актером, подумал о своей невостребованности в профессии, о небольшой, но постоянной нужде, и я, подумав ответил.

— Вот еще недавно хотел просить, а сейчас мне важнее спросить. Вот все что вокруг, я чувствую имеет точное значение, а для меня мир сплошные догадки. Что должен я знать в первую очередь об этом обо всем?

Старец просто улыбнулся на мой вопрос и без промедленья ответил.

— Сложный вопрос, о простом. Единственное что надо знать и помнить, ничего – не конечно, ничто – не бесследно. Сын мой.

Теперь был мой черед улыбнулся, ведь я услышал именно то, в чем нуждался. Я уже собирался развернуться и идти к выходу, как вдруг меня осенило, в умиротворении и удивлении, я забыл о самом важном я забыл – о посылке!

Извиняясь и сетуя на забывчивость, я залез в мешок достал и протянул старцу сверток с посылкой. Приняв посылку старец радостно хохотнул.

— Вот ведь! А я все думал куда это Акакий Поликарпович запропастился, опасался, что вновь занедужил. А он эвон как, подручного нашел.

После этих слов, я стал свидетелем очередного за этот бесконечный день чуда. Старец развернул посылку, в ней сложенная во много раз лежала ткань наподобие простыни или чего-то подобного. Он взял ее в руки, встряхнул и подбросил высоко над головой. Простыня взвилась до потолка, распрямилась, стало огромны полотнищем и оттуда необъяснимым мне образом, изнутри, полились сотни разноголосых слов, создавая гомон, в котором невозможно было ничего разобрать. Старец прикрикнул на голоса.

— Ну ка, родные, угомонитесь! (и с пояснением добавил лично для меня) Видишь отчет пришел, а в нем просьбы, мольбы, чаянья и страданья людские, надо каждого услышать, во всем разобраться. Ты иди сын мой, еще обязательно увидимся. С наступающим тебя Новым годом!

В ответ я тоже поздравил старца с наступающим, и покинул волшебный ангар. Оставались считанные минуты до Нового Года, заметенные дороги одна за одной вывели меня, на незнакомую улицу рядом с Москва-Сити. Я брел и чувствовал, как трепетно замер город, как далеко начали неумолимый бой куранты на Спасской башне, как создавались праздничные миражи из мечты, веры и желаний. Ударили фейерверки, со всех концов грянули торжественные ура, в эти минуты мир был чист, надежен и счастлив, и совершенен. Он был таким, каким однажды останется навсегда.

В тот год, до Рождества я очень хотел выбраться к братьям месяцам, посидеть с ними и рассказать о своей необыкновенной встрече, они бы обязательно в нее поверили, но возникли хлопоты, случились пробы и малюсенькая эпизодическая роль, в целом — не удалось. А теперь с каждым годом, все произошедшее со мной, кажется все больше и больше выдумкой или игрой воображения. Да и, впрочем, эта история случилась в то недалекое ушедшее в прошлое время, когда курьеры еще не носили пестрые желтые или зеленые куртки и не носились по скользкому снежному насту на причудливых велосипедах, не все актеры были успешны и знамениты, и достаточно обеспеченны. Но с того момента, я точно знаю, ничто не конечно, ничто не бесследно.