Егор с камерой пошел к нему и правда, на палатке сверху лежал большой камень. Камера перешла на съемку потолка: «Может с крыши упал? Здание то старое…». На этом запись прервалась и потом началась в моменте, где кто-то бежал с камерой в руке. Была ужасная неразбериха, темнота и вспышки молнии, освещающие дорогу через лес.
— Это я бегу. – Пояснил Егор и выключил камеру.
— Прости, что я ничего не увидел.
— Да ты не виноват. Просто ее вижу почему-то я один. – Он снова обхватил голову руками. – Я увидел ее, когда подошел к палатке. Она стояла под стеной, в белом платье, испачканном грязью и землей. Стояла и смотрела на нас и глаза у нее были такие… словно без зрачка, белые. Она тяжело дышала, лицо ужасное такое, перекошенное, словно она была очень зла. Я кричал парням, что вижу ее, но они не видели, и камеры тоже не увидели, почему-то. Я всегда был уверен, что камера запишет любого духа, а оказалось, что я не угадал, что она не записала.
Он встал и начала ходить по комнате. Я испугался, что его шаги кто-то услышит, но потом вспомнил, что в этом здании вряд ли сейчас есть еще кто-то кроме нас.
— Я снимал на телефон. Пока мы там были, я отсматривал записи, и она там была. – Он повернулся ко мне с совершенно обезумевшим выражением лица. – Смотри! Она потом «пропала», исчезла, но сами видео, они все доказывают.
Егор снова сел рядом. Он запустил видео на своем телефоне. В кадре была суматоха. Они все почему-то сидели на полу, упершись спиной стену, и как сумасшедшие кричали чему-то невидимому уйти. На второй записи один из парней лежал на животе на полу, а остальные держали его за руки и тянули на себя, словно пытались вырвать его из лап какой-то невидимой силы.
— Вот! Видел? – Он посмотрел на меня с надеждой.