Микро-озеро для китов

Старый тапок висит и покачивается ветерком на кусте, красная кепка лежит на песке, очки зацепленные рядом с палкой, вбитой в песок, пластмассовый белый стул, где облокотился мужчина, чья чуть-чуть горбатая спина прогибает обломанную спинку. В дрожащих морщинистых руках держит мокрую газету, под стулом слышны гудки от радио: Ривер-роуд, Ривер-роуд! Давайте спойте с нами! Ривер-роуд, Ривер-роу-у-уд! Давайте с нами о своих мечтах, — туловище мужчины наклонилось, лысая голова посмотрела вниз, а морщинистая ладонь достигает говорящей машинки, поднимается вверх и кладёт устройство на колено, мужчина переключает радио-волну и начинает крутить регулятор до 77 частоты, женский голос доносится из пластиковых стенок, но его настолько сложно услышать, что создаётся образ настоящего лилипута взаперти комнаты, но из коробки послышался громкий и звонкий тромбон, старый и хриплый голос теперь можно было расслышать. — Маленький мой маленький дом, там я нахожусь под звуки оркестра, сквозь слёзы и хохот пронесу, свою песню! Моя мечта, — прерывается хором, — Её мечта, быть вместе! Наш маленький мир, как большая семья, Ривер-роуд наш дом и мы никуда-да-да-да! Давайте вместе, гу-гу! Га-га! Это наша, наша земля! — песня быстро заканчивается под звуки глухого колокольчика и переключается на новости. Мужчина выключает радио, опускает антенну внутрь коробочки, сгибает страницы газеты и кладёт радио по середине, создавая своеобразную упаковку. Старик кряхтя встаёт со стула и смотрит на озеро впереди него, небольшой и неглубокий островок жизни без границ. Мужчина начинает потихоньку тащить стул к кусту, где находится его тапок, затем к палке, где лежали его очки.

Старый пикап ожидал хозяина, находясь недалеко от озера, красный с почти пропавшим рисунком. Заляпанные стёкла, шатающаяся дверь, помятый бампер и капот, заполненный хламом багажник — лучшая машина для путешествия. Красная рубашка, серые шорты и чёрные тапочки сочетающиеся со старыми авиаторами и серыми усами старика — лучший прикид для путешествий в тёплом климате. Тусклый салон, мягкое сиденье, погнутый руль, сломанный бардачок, конверты около спидометра и целлофановый пакет накинутый на боковое зеркало правой двери машины. Всё это вид старика Моргана, мечтающего работника маяка в Ривер-роуде.

Скрипящая дверь отворяется, сиденье прогибается настолько, что начинает от любого покачивания скрипеть и разваливаться, старик наклоняется на соседние сиденье, дёргает за ручку отвечающую за окно у правой дверки и с кряхтением оттягивает с зеркала целлофановый пакет. Снимает очки, поворачивает ключ зажигания и из-под капота начинают издаваться звуки ударов маленьких молоточков, которые пытаются выбить столь блокирующую дверь настолько, что вмятины проявляются всё лучше и лучше, как бугорки на равнине под действием сил снизу. Морган смотрит в зеркала, где отражаются лучики солнца и где бегает красноватый песок по земле, замечает приближающиеся авто и потихоньку начинает крутить руль, который при определённом прокручивании начинает заедать. Колёса машины трогаются с места и не спеша направляются вправо на своеобразную обочину, которая была за линией жёлтого песка. Кряхтящий, как и его водитель, джип встал на позицию. Старик надел очки, теперь для зрения, высунул голову, предварительно надев красную кепку, которая лежала на педалях. Машина проскользнула взгляд уставшего Моргана, но он и не пытался всматриваться в чужую машину, он смотрел вдаль на место, где пару минут назад сидел на пластмассовом стуле, который плавился на солнце. Мечтающий старик тяжко вздохнул, сделал вид что сморкнулся, хотя соплей в такую пору у него никогда не было.

Машина снова тронулась с места, вернулась на дорогу, не смотря на то что на пару секунд заглохла. Педаль газа приняла воздействия от ноги и авто покатилось вдоль песчаной дороги.

Семь вечера, солнце всё ещё жарило землю и прилегающий песок, джип остановился у парковки на двенадцать мест рядом с магазином. Музыка играла из открытых дверей автомобиля, спокойные тихие мелодии. На капоте лежала карта, на которой была помечена красным цветом дорога Скотсон — Ривер-роуд. Старик в это время стоял у дверей магазина держа в руках бумажник и подсчитывая купюры в нём. Двадцать шесть купюр с номиналом в пять долларов и три купюры по одному доллару. Дверь отворилась и мужчина вошёл.

Магазин: двадцать четыре часа в пустоши. Три больших стеллажа с напитками, несколько сотен полок с продуктами, пара горшков рядом с которыми лежали пакеты с землёй и углём. В конце в дальнем уголке здания стояла касса, забитая всякими конфетами, пакетами и упаковками. Морган огляделся, его тело сначала дало реакцию на прохладную температуру, а затем и весь организм положительно отреагировал на влажный воздух здесь. Сухой старикашка, как-будто воспрянул духом и видом — стал похожим на деловитого дедушку, которого не волнуют заботы. Он подошёл к стеллажу с готовой едой, взял несколько упаковок с картофельным пюре и куриным супом, вернулся обратно ко входу за тележкой, прошло две минуты и она была заполнена только двумя бутылками воды, каждая по литру, зубной щёткой в пёстрой упаковке, зубной пастой, кружкой с синей мордашкой и с большим пальцем вверх, одной упаковкой готового грибного супа и кульком с крендельками. Морган решил, что до кассы подойти будет не презентабельно, так что он надумал прикатится на тележке. Стал проверять трение стёртых колёсиков тележки по кафелю, тяжело даётся скольжение, но это не остановило задумки. Морган напрягся, отошёл, бодро вздохнул и дал самый сильный толчок по тележке, который он мог себе позволить, и улетел на не большой скорости по направлению к кассе, сопровождался весь полёт сил со странным звуком от ударов колёсиков тележки по кафелю, что создавался звук, как-будто кто-то играет кастаньетами. Девять секунд, именно это значение засёк у себя в голове старик, именно это значение потребовалось для преодолевания расстояния от дальнего стеллажа с напитками до стенки около кассы, но одна секунда была потрачена на столкновение со столом, за которым сидела кассирша, то есть восемь секунд реализации и одна секунда неосторожности. Он смотрел на неё, она на него. Между ними был момент стыда, который превратился в долгий смех с обеих сторон.
— Ох, старик Флейн, был чудаком и остался! — с восклицанием перебиваемый смехом сказала женщина с рыжими волосами, гладким лицом и остро-выпуклым носом.
— Ох, Мэри Стьюарт, ты бы знала, как долго я обдумывал этот план действий! И сколько мне раз говорить, — отвечал Морган сначала с восклицанием переходящим в строгий, но мягкий темп речи. — не стоит меня называть по фамилии, но на этот раз прощаю.
— Угу, прости мой стол, он же твоей сокрушительный быстроты принял удар, — изложила своё мнение Мэри, добавляя частичку насмешки продолжала, — Я уж думала ты не приедешь в гости, надумала себе, что ты по пути встретил своего друга Ричарда и опять упали в долгий, но наверное уморительный диалог.
— К счастью нет, не встретил, но мы обязательно встретимся в Ривер-роуде. — проговорил Морган, продолжая развивать мысль Мэри.
— Повезло вполне, что не встретил, а то я бы уже забрала себе презент для тебя. Вот, специально для тебя от меня. — сказала Мэри, протянув руку с небольшой коробочкой с бантиком.
— О, спасибо большое. Занимательный подарок от женщины, которая уезжает от сюда на юг, для меня, который уезжает от сюда на север. — выговорил старик, сдерживая эмоции искренней радости.
— Знаешь, это единственный подарок для тебя, спустя дня твоего тридцатилетия. Сколько лет прошло, пятнадцать, семнадцать?
— Двадцать, нам уже под пятьдесят каждому. — ответил Морган с искорками в своих глазах, которые были малейшими проявлениями слёз.
— Это да, столько лет знать друг друга. Мы же с восемнадцати лет познакомились. Столько всего было, но это новый этап в наших дружественных отношениях, будем посылать друг другу письма, как старые придурки, которые до сих пор не поняли, как правильно набирать номер каждого в телефон.
— Да, старые дураки, которым нечего делать, кроме работы, вкалывать и разговаривать, а в будущем только переписываться на огромном расстоянии. Ладно, мне уже через два часа надо быть по ту сторону Скотсона, так что время оплачивать покупки.
— Это правда… Погоди ты купил пасту «Блестящие», серьёзно? — спросила с удивлением Мэри.
— Да, хорошо, что не «Денем» и хорошо что этой пасты нет на свете. — ответил Морган с облегчением.
— И вправду, хорошо, что не «Денем», а то бы пришлось жить со всем в другом мире.
— Что-то мы заговорились подруга, что там по чеку?
— Пятнадцать долларов, кружка в подарок от заведения! — с радостью ответила Мэри.
— Вот держи, спасибо, я тогда поехал, — Морган отъехал с тележкой от кассы, отвернулся и сразу в голову всплыло предложение и моментально выразилось на устах. — Я тебе как-нибудь напишу в Джонсон, если ты не раньше напишешь мне в Ривер-роуд.
— Ага! Я когда обживусь в Джонсоне, сразу напишу тебе письмо, давай, Морган Флейн!
— Бывайте, Мэри Стьюарт, бывайте. — попрощался Морган.

Морган вышел с пакетом на улицу, глубоко вздохнул, набивая лёгкие тёплым воздухом, посмотрел на заходящие солнце и пошёл к джипу. Положил на правое сиденье продукты, снял с капота карту, закрыл двери, увеличил громкость радио, повернул ключ зажигания и уехал в сторону севера, в сторону Ривер-роуд.