Когда скрывается солнце, вместе с ним зарывается всё наше притворство. С появлением луны мы становимся сами собой: все чувства, грусть или радость — это и есть мы. Глубокой ночью мы чувствуем себя живыми, ведь именно поэтому ночь именуют «время слёз».
Когда-то и я была счастлива. Друзья, любимые родители, докучные домашние задания, влюблённость и застенчивость. Почему мы ничего не ценим в этой жизни? Почему мы начинаем задумываться и каяться только тогда, когда у нас этого больше нет? Жизнь как безмолвная игра — ты не знаешь правил, но упорно продолжаешь пытаться одержать победу. Жизнь крушит даже самых сильных.
Глядя назад, я усмехаюсь тому, насколько была недовольна своей жизнью. Чёрт, как можно быть недовольным жизнью, если у тебя есть родители, ты можешь ходить, зреть и говорить? Что за бессмыслицу в наше время фантазируют подростки, лишь бы покончить жизнь эгоистичным самоубийством? Почему они находят разлуку с парнем или предательство друзей великой проблемой? Каждый день, каждый час, каждую проклятую секунду где-то тяжело умирает дитя, которое даже не успело почувствовать вкус жизни, которое никогда не полюбит или будет нервничать из-за поступления в университет. Жизнь несправедлива, мне всегда казалось, что она блаженствует тем, как человек испытывает муки.
И я была одной из тех, кто когда-то не ценил жизнь.
— Расскажи всё, ты можешь доверять мне, — уверил он. Я отшатнулась и прикусила алую губу, всматриваясь в одну точку. Мужчина дожидался от меня абсолютно любого отклика или жеста, но я не знала, что мне делать. Мои мысли были смешаны и я пыталась соорудить череду каждого события и мгновения, отчего мне становилось только хуже.
— Дейс, здесь только ты и я… Видишь? Ты не должна беспокоиться об этом, — мужчина пояснил, обращаясь со мной как можно нежнее. Я подняла голову и заглянула в его зелёные глаза, пытаясь довериться. Почему я выискиваю в каждом человеке подвох? Разве я полностью перестала доверять людям?
— Это было нелепой случайностью… — я наконец-то заговорила. Мужчина взбодрился и стал ожидать сюжетного продолжения. Я чуяла, как к горлу подступает досадный ком, а глаза стали слезиться. Мне было тяжко думать об этом, буквально каждое воспоминание смертельно резало грудь.
— Это была дурацкая ссора с папой, — я продолжила. Как только промолвила слово «папа», по коже промелькнули мурашки, а рука затрепетала. Мне казалось, что я не произносила это слово уже вечность.
— Что за ссора, Дейс? Давай, расскажи мне всё… — мужчина умолял. Я прикрыла глаза и стала вспоминать тот самый беззаботный вечер. Вечер, который изменил всё…
— Давай по пять фактов друг о друге? — неожиданно предложила Айп. Я улыбнулась и перевернулась на спину, моя рука уже затекла от болтовни по телефону.
— Айпер, тебе скучно? Это полная фигня, — я засмеялась. Как она додумалась до этого?
— Эй, почему сразу фигня? Просто мы довольно многого не замечаем за собой. Вот ты, например, вечно кусаешь губы и будто что-то шепчешь, когда пишешь, — подруга начала повествовать. Я задумалась.
— А ты всегда что-то вырисовываешь пальцем по столу, когда нервничаешь. Я столько раз пыталась расшифровать, но кроме знака бесконечности так ничего и не поняла, — я живо заинтересовалась идеей и начала рассказывать.
— Вау, я даже не замечала этого, — Айпер хмыкнула. — Кстати, ты знаешь, что постоянно разговариваешь сама с собой?
— Не правда, — я улыбнулась. Услышав пиликанье в телефоне, я убрала мобильный от уха и взглянула на экран. Мой телефон оповещал о том, что разряжен и до выключения осталось лишь несколько процентов.
— Да, ты уже выбрала платье на выпускной? — подруга резко сменила тему. Я недовольно застонала и захлопнула веки.
— Айп, впереди ещё столько времени, я успею…
— Знаю я твоё «успею», как всегда в последний момент всё делать будешь! Вот тебе ещё один факт, — подруга недовольно лепетала. Я облокотилась о стенку кровати и провела рукой по шерсти своего кота.
— Обещаю, на следующей неделе прогуляемся по магазинам, — я быстро сдалась.
Шоппинг — её излюбленное увлечение. Она готова всю жизнь посвятить, примеряя последние коллекции известных дизайнеров, в то время как я скромно отдаю предпочтение вещам подешевле.
С Айпери Милс мы знакомы с самого беззаботного детства, но начали близко дружить лишь в классе шестом. Я до сих времён отчётливо помню, как она подралась с каким-то мальчуганом, а затем мы вкупе мстили ему. Айп всегда мстит, несмотря на обстоятельства. Подруга твердит, что заключительный шаг должен всегда быть за тобой, ведь только так ты останешься победителем. Наверное, именно по этой причине с ней никто не ссорится в высшей школе оттого, что отдача у неё безжалостная.
Пытаясь уверить подругу в том, что я не выдумаю кучу внезапных дел и проблем, что являлось обыденным делом, как только созревало время шоппинга, я и не заметила, как во дворе включились фонари. Они загорались ярким светом каждый раз, когда кто-то миновал забор. Айпер усердно продолжала лепетать о разной чепухе: то, как учительница по физике завалила её у доски, вследствие чего ее средний балл понизился; новенькая школы надела точно такую-же блузу, как у нее, и она была очень зла; красавчик Ирон не появлялся в школе уже практически неделю, а на звонки не отвечал…
Приблизительно минут двадцать спустя, я действительно перестала слушать её, а мой взгляд упокоился на потолке. Безумно хочется спать.
— А что Тони? Вы с ним общались уже?
— А?
— Дейс, блин! Ты меня вообще слушаешь?
— Да! Он официально пригласил меня, — я улыбнулась.
Тони Мартинс — достаточно давний лучший друг Айпер. Долгое время он жил в другом штате, лишь изредка заезжал к подруге в гости, когда мы ещё не были знакомы. В этом году он переселился в Медфорд и зачислился в параллельный 12-й класс. С того самого мгновения мы познакомились и начали славно общаться. Очень славно.
— Я же говорила, что ты нравишься ему, а ты всё: «Нет, с чего ты взяла, тебе так кажется!». Я как всегда права, — чувствую, как Айп гордо расправила плечи, высоко задрав голову.
— Права, права, просто это всё было так странно…
— Действительно, странно — это самое подходящее слово в данной ситуации. Это ведь так странно, когда при виде тебя он скромно улыбается; странно, когда он не сводит с тебя глаз; странно…
— Ну всё, хватит, я поняла! — я хихикнула, чувствуя, как мои щёки рдеют. Это правда так? — Ты ведь знаешь меня, мне необходимо больше подтверждений!
— В том и дело, Дейс, что знаю. Но чувства Тони были на лбу написаны, согласись, — Айпер не останавливалась.
Я встала с кровати и приблизилась к зеркалу. Резинка туго стянула русые волосы. Снимая её, я с адской болью выдернула несколько волос. Взором я начала выискивать зарядное устройство, но его нигде не было. Куда я его дела?
Как снег на голову входная дверь оглушительно грохнула. Я надела тапочки и немедленно поспешила спуститься в гостиную.
Кто пришёл?
Отец так безвременно не приходит, его смена заканчивается только через два часа; мачеха недавно ушла.
— Айпер, я перезвоню, — не дожидаясь её ответа, сбросила трубку. Телефон в считанные секунды сядет, нужно как можно скорее поставить его на зарядку. Я распахнула комнатную дверь и нацелилась вниз. Дурное предчувствие не давало покоя. В коридоре, обыскивая все полки и деревянные шкафы, стоял отец.
Что происходит?
— Пап, привет, — я подошла ближе. — Что-то случилось?
Отец смолчал. Покончив с последним ящиком, где лежали лишь одни ключи, он направился к шкафу с одеждой. На вешалках висели зимние куртки, кои ещё несколько недель назад согревали в страхолюдную погоду.
— Что ты ищешь?
Отец переместил взор на меня. Его яростное лицо привело в смятение. Что принудило его так осерчать? Он из тех уникальных людей, которые не ведают ожесточения и оскорбления. Папа грубо подорвался с места и подошёл ко мне. Я покорно стояла, когда он хапнул меня за руку. Не контролируя сил, отец приступил к обыску моих карманов.
— Пап, больно! — я безуспешно попыталась застопорить разъярённого отца, но все попытки были тщетны.
Папа освободил руку и прошёл мимо. Я немедленно последовала за ним. Его путь неожиданно закончился посреди моей комнаты. Не жалея ничего, он скидывал вещи с полок. Что он ищет? Перегар отсутствует, значит он не пьян, хоть и никогда прежде не пил. Тогда я буквально ничего не понимаю!
— Папа, что ты делаешь?
Отец активно продолжал организовывать массовый погром в моей комнате. Что за чёрт происходит? Почему он так ведёт себя? Мы с папой никогда не утаивали ничего друг от друга, я постоянно делилась с ним тайнами и повествовала обо всех важных событиях. Нет ничего, чтобы мой папа не знал обо мне. Он неизменно был моим лучшим другом и по совместительству наилучшим родителем. Тогда почему сейчас он меня обшаривает?
— Пап, может, хватит?! — не желая того, я перешла на крик. — Что ты ищешь?
Отец застопорился. По моей спине прогулялся холодок, когда он свирепо посмотрел на меня. В этот самый миг я страстно желала провалиться сквозь землю или затаиться в необитаемом месте. Разум подсказывал быть бережной, но я отменно постигала, что он никогда в жизни не поднимет руку на женщину.
— Где они? — папа подступил ко мне, но я недоуменно бросила взгляд. О чём он? У него что-то исчезло? Почему он думает, что эта вещь у меня?
— Кто?
— Давай только без спектаклей, Дейси! Где они?
— Но я не понимаю, Пап! Ты о чём? Объясни ты, наконец!
— Я сейчас так объясню тебе, что мало не покажется! – его рука вновь намертво сдавила мою. Я непонимающе заглянула в его глаза, пытаясь понять хоть что-то. Почему он так ведёт себя?
— Ты какое, дрянь такая, имело право чужое брать? Я разве так тебя воспитывал? Отвечай! – его тон повысился. Я лихорадочно сглотнула, всё ещё не веря в происходящее. Нет, это ней мой отец, он никогда себя так не вёл!
— Я ничего не брала! Я даже не понимаю о чём ты! – мой голос уже охрип, я прокашлялась.
— У Элис пропали деньги, и она видела, как ты их брала! Даже не пытайся оправдываться, будет только хуже!
— Это бред! Пап, она врёт, ничего я у неё не брала!
Элис – моя мачеха, с которой отец живёт уже на протяжении пяти лет. Мы вечно недолюбливали друг друга. Как только она переехала к нам в дом, то была добра и щедра, мечта любой девочки-подростка, растущей всю жизнь, какую помнит, без матери. Но как только Элис и мой отец расписались, она стало совершено иной, подлой и злой. Она стала относится ко мне свысока и так, будто я ей что-то должна в этой жизни. Но самое увлекательное то, что при отце она исполняет роль безупречной мачехи, которая радеет о падчерице, боготворит и ценит.
— Она просто хочет рассорить нас, открой же глаза наконец, — я прошептала, стараясь достучаться до него. Зачем она солгала? Я ничего не брала, тем более деньги!
Отец умолк. Пристально глядя в мои глаза, он не произнёс ни слова, а его рука больше не сжимала так сильно мою. Я тяжко и сбито дышала. На мгновение я расслабилась и подумала что отец утих, но уже в следующую секунду он поднял руку.
— Мразь такая! – одно движение, и я визгливо рухнула на пол. Моя щека горела от нанесённого удара. Я провела ладонью по месту и вытерла свежую кровь. Наклонив голову, прикрыла глаза, пропуская первую блестящую слезу.
«Ты не должна плакать, не должна, слышишь? Не смей», — твердил мой разум. Отец достойно продолжал стоять надо мной. Я не видела, но ощущала взгляд.
В доме царила мертвая тишина, лишь редкие звуки проезжающих машин доносились с улицы. Тогда я и поняла, что все изменилось. Как прежде больше не будет. Нет больше счастливой семьи, нет больше нас.
С меня хватит, я ухожу.
— Дейс…
— Не нужно, — я закусила губу.
Солёная жидкость упорно продолжала стекать по бархатистым щекам, но я шибко прибирала их. Я не желала, чтобы отец видел моих слёз. Никогда прежде не проливала их при нём, поскольку это была утеха для мачехи, ведь все мои проблемы вращались лишь вокруг неё. Даже не могу вообразить, как она будет торжествовать, когда почует привкус победы. Она добилась своего. Когда-то мы с отцом были едины, но ныне он утратил свою дочь.
Он сделал свой выбор.
— «Я век буду с тобой, всегда поддержу и протяну руку помощи»… — я воспроизвела былые обещания отца. Встав с пола, я поравнялась с ним и заглянула в глаза. Почему я не видела в них вины?
— Прости, я не…
— «Чтобы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне и никогда не брошу тебя, моя малышка Дейси»…
— Прошу… — папа безуспешно пытался подобрать потребные слова, но я не жаждала ничего выслушивать.
Больше не желала.
— Удачи вам с Элис, пап. Я люблю тебя, — в последний раз взглянув на него, я выбежала прочь из дома.
На улице уже сгущались сумерки, надвигалась ночь; незначительный серебряный дождь надоедливо покрывал кожу. Куда я пойду? Сегодня воскресенье, мы с Айпер собирались по телефону подготовиться к завтрашнему тесту по истории, но мои планы внезапно поменялись.
Я не знала, что мне делать, я была одна в великом мире. В то мгновение казалось, что меня все бросили и остался лишь дождь, что объединялся с моими слезами. Дождь, это ведь и есть слёзы, правда? Мне постоянно папа в безмятежном детстве рассказывал, что дождь — это слёзы тех, кто живёт на безграничном небе. Временами им дают возможность увидеть родных свыси, кто-то льёт слезы счастья, кто-то горя. Он говорил мне, что когда идёт дождь, это значит, что мы не одни в этом мире: кто-то, возможно, стоит позади тебя и шепчет то, как отчаянно любит тебя. Сейчас же я понимаю, что это всё было ложью. Отец поведал мне это после смерти дедушки, так он пытался успокоить меня. Он говорил, что смерть не сможет разлучить, поскольку этот человек навсегда у тебя в сердце.
Тогда я и не подозревала, что всё может измениться лишь из-за бешеной обиды. Я стояла под густым деревом и скрывалась от дождя. В тот момент мне казалось, хуже и быть не может. Нынче я высмеиваю, размышляя над тем, как я заблуждалась. Мы никогда не сможем предугадать то, что с нами будет в неизбежном будущем, завтрашним днём, или через минуту. Жизнь непредсказуема — ты лелеешь надежду на одно, но в результате вытанцовывается вовсе наизнанку. Я до сих пор тоскую по отцу. Если бы я только смогла повернуть время вспять или повидаться с ним хоть на мгновение, я сообщила бы, насколько сильно я люблю его и скучаю, как мне не хватает его. Мы вечно раскидываемся дорогими людьми, не задумываясь, что, быть может, видим их в последний раз.
— Алло? Айпер? — дрожащими руками еле удалось набрать подругу. Я стояла лишь в тапочках, домашних штанах, футболке и кофте. На дворе была холодная ранняя весна, моё тело содрогалось от адского холода.
