Меченный

Поезд плавно тронулся со станции. Мальчуган лет семи, поёрзав и усевшись поудобней, не умолкая, донимал маму вопросами: почему поезда ездят только по рельсам, а не по дорогам; можно ли сделать поезд, который будет по дорогам ездить; как пассажиры узнают, на какой станции им выходить; почему кажется, что поезд стоит, а деревья сами бегут мимо…

Когда в купе вошёл ещё один пассажир, сразу стало тесно. Мама пересадила сына поближе и прижала к себе, опасливо поглядывая на вошедшего. Это был очень высокий, атлетического сложения, мужчина, средних лет. Левую половину лица уродливо избороздили шрамы, которые шли через лоб, из густых, седых с этой стороны, волнистых волос, через бровь, щёку и прятались в аккуратно подстриженной окладистой бороде. Он тщательно уложил свои вещи, состоящие из увесистого рюкзака и куртки-ветровки, и низким глубоким басом, заполняющим, казалось, всё пространство купе, обратился к попутчикам:

— Добренького всем дня! Будем знакомы?

Мальчик приосанился, твёрдо глянул незнакомцу в глаза, уверенным жестом протянул руку и представился:

— Иван! И моя мама, Екатерина Вадимовна!

— Тёзка, стало быть! Очень приятно, Екатерина Вадимовна!

— Я не тёзка, а Иван!

— Тёзка – это значит, имена у нас одинаковые. Я тоже Иван! – и пожал руку мальчика.

— Дядя Иван, а ты пират?

Мама одёрнула сына, заметив, что невежливо так разговаривать со взрослыми, на что дядя Иван только рассмеялся:

— Ничего-ничего, он сам уже взрослый. Ну, почему же сразу пират? Я, знаешь ли, егерь. В тайге живу, слежу чтобы зверей никто не обижал, от браконьеров их спасаю. Наша уссурийская тайга – место особое.

— Ты расскажешь мне про тайгу?

— Конечно. Вот только чайку нам всем принесу. За чаем-то разговоры приятней.

Когда на столике купе появились стаканы в подстаканниках с горячим чаем, Ванечка уже извёлся от нетерпения.

— Ну, слушай, тёзка. Край наш, уссурийский, особый. Когда создавал Бог землю и всё живое на ней, он так устал, что забыл про это место, а когда увидел, что недоглядел, то одарил его всем самым необычным и удивительным, что есть и на севере, и на юге планеты. Это и кедр, и пихта, которую здесь «чёрной ёлкой» называют; и орех маньчжурский и ели, обвитые лианами. Водится здесь соболь и куница непальская, белые полярные совы и фазаны. Есть у нас в тайге лоси, дальневосточные леопарды и тигры. Уссурийского тигра князем леса называют.

— А они большие, эти тигры?

— Да, это самые большие из кошек на земле.

— А ты не забоялся в тайге тигров?

— Ваня, ты просил рассказать, а сам перебиваешь, — сделала замечание мама.

— Ничего-ничего! – хохотнул мужчина в ответ, — Тигры не любят на глаза людям показываться. Потому как, только люди для них враги. А большие ли? Вот представь, что в отпечаток тигриной лапы в снегу, аккурат, солдатская шапка-ушанка вмещается. Охотятся на них, чтобы потом шкуры, кости и органы продавать. В Китае, знаешь ли, до сих пор из всего этого лекарства делают. Только глупости все это. Варварство. А звери страдают. Вот и слежу я, чтобы браконьеры им вреда не чинили.

— А это на тебя тигр напал? – Ванечка показал на шрам.

— Нееет! Это совсем другая история. Лет шесть-семь назад, зимой, мы шли по следам целой банды браконьеров. Хитрые они были, разделились и по двое-трое хотели в сопках затеряться. Там среди непроходимых зарослей много пещер, где можно укрыться. Нас было несколько человек из охотнадзора, егерей и служивых. Ну, и нам тоже разделиться пришлось. Вот среди скалистых склонов мы с товарищем моим, след-то и потеряли. Пришлось нам с ним разными тропами пойти, он по верхним тропам, а я пониже по склону, ближе к волчьему логу. Называется он так, потому что там тропы волчьи и логова их. А в легендах волков духами тайги называют. Волчья стая, это знаешь, как… вот как один большой отряд бойцов. Свирепых бойцов, хорошо обученных. И есть у них командир – матёрый сильный волк, самый умный и самый коварный. Все в стае подчиняются ему. И каждый волк, чтобы защитить своих собратьев, готов даже жизнью пожертвовать. Горе тому, кто на пути стаи окажется.

В такое-то место мы забрались, когда нашёл я след, где человек недавно прошёл. Продвигаюсь осторожно. Склон крутой, скалистый. Только перехитрил меня он. Прошёл чуть дальше, по следу своему назад вернулся, да спрятался в темной трещине меж скал и затаился. А как только я прошёл мимо и только заподозрил неладное, как он на меня сзади и напал. Сорвались мы оба со склона. Он-то невысоконький, да юркий. Ухватился за края камней и деревце молоденькое. Побарахтался, да вылез. А я, видишь какой, большооой, тяжёоолый. Камень под моей рукой сорвался, и полетел я вниз. Сильно побился о камни острые, изодрался о ветки. Как у самой тропы волчьей оказался, и не знаю. Сознание потерял, так головой-то приложился. Сколько пролежал, даже и не скажу. В себя пришёл, когда невдалеке волчий вой услыхал. Вой, знаешь ли, у волков особый в каждой стае. Уже смеркалось, и яркая полная луна начала подниматься из-за сопки. Пошевелился – руки вроде целы, только изодраны. Лицо всё крови от ран этих. А вот нога-то сломана. Стал подальше от тропы волчьей отползать. Думаю, если нападут, то среди камней мне отбиваться сподручней будет, а им нападать сложней. Кайлушку на поясе притороченную нащупал. Остальное — карабин, нож — всё по склону растерялось. Решил, что жизнь свою задарма не отдам. Но не успел я и пару метров от тропы отползти, как показались волки. Шли они за вожаком, строго след в след. Вожак их – знатный волчище. Таких огромных волков я и не видел до того дня. Холка у него, вот чуть не на уровне этого стола, весом как бы килограмм не восемьдесят. Тело всё из сплошных мускулов, лапы высокие, сильные. Голова большая, широколобая. Уши острые. И глаза в лунном свете поблёскивают. Он давно уже учуял меня. Далекооо они кровь чувствуют. Поэтому даже не приостановился, когда, выбежав из-за большущей елки, увидел меня. Только подойдя совсем близко, резко встал, и, медленно пошёл в мою сторону с тропы. Он тихонько порыкивал, показывая острые клыки. Остановился где-то в метре от меня. Смотрим с ним в глаза друг другу. Жду, что вот сейчас он кинется. А волк ноздрями воздух потянул и пару шагов в мою сторону сделал. Сердце у меня гулко так ухает, смотрю в глаза желтые, взгляд не отвожу. Думаю, чего медлит, не нападает. А волк повернулся ко мне бочком и пометил…

— Кааак эээто помееетил? – округлил глаза мальчишка.

— Так вот и пометил, как собаки в городе заборы метят. Лапу поднял и пометил. Ой, и вонючая волчья струя!.. А волк царапнул по земле задними лапами и на тропу вернулся. Остальные волки не шелохнулись, ни звука не издали. Только когда их вожак двинулся дальше, пошли вслед за ним. Следующей шла волчица, подруга вожака. На секунду приостановилась, ноздри дернулись у неё, глянула грозно, как будто предупреждала, чтоб я не шевелился. Так мимо меня прошла вся стая, волков двадцать. Кто рыкнет, кто ухом дёрнет, а кто, не глядя в мою сторону, хвост поджав.

Посидел я ещё сколько-то. В себя пришёл. Ползком до валежника добрался, пару толстых хворостин поровней к ноге ремнём примотал. Выбрал ветку с рогатиной, наподобие костыля, сучки пообломал. Кое-как поднялся и по волчьей тропе стал в обратную сторону выбираться из волчьего лога. Медленно, по чуть-чуть. Не торопился, потому как знал, что волки за мной не вернутся.

Часа через полтора, может два, мне навстречу и ребята наши из охотнадзора вышли. Поймали того гада, который так подло напал. Шрамы эти мне – на всю жизнь память.

— Дядь Вань, а почему волки не напали на тебя?

— И сам не знаю. Толь сытые были после охоты, толь почуяли, что жизнь свою за так не отдам. Страха, наверное, не учуяли. Страх-то, он знаешь, как воняет? Почище волчьей струи. Труса не то что волки, люди по запаху определяют.

***

После рассказов о таежных обитателях и легенд об уссурийской тайге, счастливый ещё и от того, что мама разрешила спать на верхней полке, Ванька ворочался, что-то бормотал во сне. Наверное, ему снились таёжные приключения.

Катерина проснулась, когда за окном стало светать. Поезд замедлил ход, видимо скоро должна быть станция. Странный попутчик тихонько поправлял одеяло Ванечке.

— Не хотел разбудить, — шепнул он, — Приехал я. Хороший парень у тебя растёт, Катерина Вадимовна. Вот, подарок ему на память.

Он поставил на столик миниатюрную деревянную фигурку волка, мастерски вырезанную из дерева.

— Спасибо! Обязательно передам.

— Счастливого вам пути!

И он вышел из купе, тихонько притворив за собой дверь.