Майский жук

Он шёл от своего наркодилера. В его голове играла заезженная мелодия и он иногда шевелил губами, как будто подпевая музыке в своей голове. Руки его были в карманах куртки, ему приятно было перебирать пальцами скомканный шарик фольги. Он шёл, прислушиваясь к шарканью подошв об асфальт.

Торопиться было некуда, уже давно некуда было торопиться.

Он остановился на минуту, закрыл глаза, запрокинул голову к небу и глубоко вздохнул. Он устал. Устал жить эту жизнь.

«Господи, дай мне сил, покажи путь» — прошептал он, едва шевеля губами.

Пальцы крепко сжали комочек фольги в кармане. Он открыл глаза и пошёл дальше, чуть прибавив шаг, как будто ему нужно было спешить. Он шёл на своё «место силы», так он его называл. Это было тихое место на городской набережной, там все поросло кустами и никто туда не ходил. Бетонные плиты спускались прямо в воду, на солнце они нагревались и было приятно сидеть там, сняв ботинки, едва касаясь воды. Смотреть на течение реки, или лежать, глядя в небо. Там было тихо, дорога была далеко.

Он часто ходил туда думать. Думать и разговаривать с собой.

И сейчас он лёг на тёплые плиты и расслабился.

Достал из кармана комок фольги, развернул, понюхал, улыбнулся знакомому запаху. Сел, достал из другого кармана трубку и зажигалку. Огляделся по сторонам. Не прошло и полминуты, как он уже почувствовал сладкий дым у себя в горле. Это было лучшее, что случалось с ним. Это и была сама жизнь. Он снова лёг, облака плыли, солнце светило, шелестела река. Он наконец согрелся и захотелось пить. Он каждый раз понимал, вот он ответ, вот он, путь, который ему нравится. Вот то, что он любит.

Вот та истина, о которой говорят мудрецы. Непривязанность, тишина внутри, принятие и любовь, безграничная, безусловная. Нужно немного, чтоб достичь этого прекрасного состояния, немного даров природы и огонь.

Он лежал и думал о том, что люди, только потому и придумали огонь, чтоб вдыхать волшебный дым, а вовсе не для того, чтоб есть горячую еду.

Вдруг он почувствовал, как по его руке кто-то ползёт. Он сел и посмотрел на руку. Там сидел майский жук. Такой зелёный и переливающийся, невероятно красивый. Он никогда не видел таких красивых жуков.

— ты самый красивый жук во вселенной, — сказал он.

— Ты тоже красивый, — ответил жук. — хочешь полетать?

— Ну конечно!

И они полетели вместе.

— сейчас я покажу тебе кое-что

— Что это? он увидел маленького мальчика, стоящего у окна и отбивающего ритм, ритм музыки, которая звучала в его голове

— погоди, о Боже, я знаю его, это… я…

— Да, присмотрись

Мальчик смотрел вдаль. Нога стучала по полу. К мальчику подошёл отец.

— прекрати! — рявкнул он, — прекрати, я сказал!

Мальчик прекратил.

Эта картинка отправила его в воспоминания о своём детстве. Ему нравилось стучать, шелестеть, булькать, бамкать. Ему нравилось звучать. Но звучать можно было только в одиночестве.

Он не любил учиться, читать, считать, он не любил прибираться, не любил есть, не любил мыться.

Он любил звучать!

Тот маленький мальчик пообещал себе, когда станет взрослым, будет музыкантом, отучится и… пойдёт работать в детский сад, чтоб помогать таким же детям как он. Которым нельзя то, что им интересно больше всего на свете.

Он посмотрел на майского жука. Жук смотрел на него своими огромными глазами и шевелил усами, его крылья переливались.

— ты забыл, — сказал жук.

— Мне уже все равно, я больше не люблю звучать, я люблю валяться на траве и под травой, — безразлично ухмыльнулся он.

— Я знаю, я тоже это люблю, — сказал жук и протянул ему свою жесткую лапу,- давай просто будем кайфовать всю жизнь и все просрем!

— Ой, не драматизируй, это все реально не имеет значения, мы так или иначе все сдохнем, уж лучше умереть под кайфом, чем под грузом жизненных трудностей.

— Пошли обратно,- жук крепко взял его за руку

И они полетели обратно на берег реки, где никто их не видел.

Они летели и эйфория от полёта была настолько восхитительной, звёзды летели мимо, небо переливалось перламутром, горизонта не было, была только эта сияющая безбрежность.

«Да-да-да» звучало в его голове, это моя жизнь, мой выбор, моя судьба, моя смерть.

Он не знал сколько он так летал, но его начало отпускать и он открыл глаза. В глазах ещё остались искры от этих прекрасных звёзд, пролетающих мимо.

Тёплый ветер обнимал его тело. «Ништяк» — с удовольствием подумал он.

Он вспомнил свой сон или галлюцинацию, жука, полёт. На руке было ощущение от жёсткой лапы жука.

Голова слегка кружилась.

«нормальная такая шишка была, не слабо меня с неё утащило» — рассмеялся он про себя.

— ну и чушь, — сказал он вслух, вспомнив, что видел себя маленького у подоконника.

Вспомнил и тут же забыл.

Надо было что-то съесть, он пошарил по карманам рюкзака, нашёл две грязные кураги и горсть соленого арахиса. Съел. Потянулся. Лёг снова.

Торопиться было все ещё некуда.

В сущности никогда никуда не надо было торопиться.

Только холод, голод и плохая погода заставляли его искать крышу над головой.

Соленый арахис только разбудил аппетит, пустой желудок поднял его на ноги.

Он шёл, шаркая ногами по разбитому асфальту и картинки в его голове не давали ему покоя.

Вот в 8 лет его тетя, сестра мамы, подарила ему гитару.

Вот оплеуха от пьяного отца, вот ещё и ещё. Вот плачущая мама с синяком под глазом тащит его и сумку с вещами непонятно куда. А он тащит свою гитару.

Вот ему 12, он пробует курить, 13 — алкоголь. Друзья, веселье.

Вот мама выходит замуж за хорошего мужчину.

Гитара, алкоголь, друзья, девочки.

Одиночество, гитара, первые наркотики.

Все смешалось.

Больше всего на свете он любил свою гитару. Однажды он обменял ее на пару таблеток-смайликов перед рейвом.

Нет, он не был наркоманом. Он был кайфожором.

Он одинаково кайфовал от музыки, наркотиков и секса.

Картинки его жизни мелькали в его голове пока он поднимался вверх по склону, ближе к городу.

Выйдя на трассу, он сел на обочине и задумался. Майский жук не был галлюцинацией, он был реальный, такой же реальный, как мальчик у подоконника. Проснувшись на следующий день он вышел из дома, чтоб пойти на площадь, к музею искусств, поиграть немного и подзаработать деньжат.

Ничего не изменилось в его жизни, то же небо, то же солнце, тот же тротуар, тот же он. «Тот же?» — задал он себе вопрос и остановился.

Он развернулся и пошёл к своей первой учительнице по музыке, ему срочно нужно было задать ей пару вопросов.