Любовь и металл

Фрэнк глубоко погрузился в думы, расположившись в своём кабинете, в полной темноте. События последних дней не давали ему покоя, отчего на душе тяжко, и боль в сердце не унималась.

— Папа, — дверь приоткрылась, показалось детское личико, – пора ужинать!

Фрэнк обернулся, мягко улыбнувшись сыну – Лукасу. Только вот это уже не тот самый сынишка, который ещё неделю назад бегал по коридорам дома, заглядывая в каждую комнату, будто убегал от кого-то. Натянутый латекс вместо человеческой кожи на металлический каркас. Стеклянные глаза и пломбы вместо зубов – необычная кукла, заменяющая настоящего ребёнка. Лукас-человек погиб в аварии, по вине самого Фрэнка.

«Если бы я следил за дорогой…» — постоянно твердил про себя Фрэнк.

Время теперь вернуть назад; что было, то было. Надо жить дальше, ради своих любимых. Ради жены, она тоже пала жертвой той злополучной аварии, и сына. Но только не Фрэнк. Он не желал так продолжать своё существование; винил себя в их смерти. Будучи специалистом по робототехнике, создал за несколько месяцев копии своей родных. Через связи достал всё необходимое быстро, больше времени ушло на работу. Всё своё время отдал на сотворение, ещё никогда с таким трепетом Фрэнк не подходил к своей работе.

Они как живые, будто не покидали этот мир. Если не особо вглядываться, то можно не понять, что кожа – это латекс. К скованным движениям можно привыкнуть, и в дальнейшем не обращать внимание. Фрэнк никому не рассказывал об этом, могут принять за сумасшедшего — поэтому всё осталось в тайне.

— Сейчас подойду, сынок, — Фрэнк встал с кресла, к которому, казалось, прирос на всё время раздумий.

Лукас широко улыбнулся. Не смотря на то, что являлся роботом, его улыбка была искренней. Сложно поверить, что они так могут. Робот всего лишь железный скелет с искусственным интеллектом. У них нет эмоций, чувств; всё, что они делают, записано по программе.

— Дорогой, ты спал? – Эмилия, самая лучшая женщина, трудно сыскать нынче таких прекрасных жён.

— Да, типа того, — Фрэнк сел за стол, принюхиваясь к аромату только взбитого картофельного пюре, куриного филе с овощами и гранатовому соку.

Пахло любовью, так приготовить робот вряд ли смог. Поэтому для Фрэнка его жена и сын всё ещё живы. Как бы странно не было – это правда. Кто угодно посчитал подобное чушью, даже сам Фрэнк, пока он сам не убедился в этом. Пару дней назад Эмилия порезалась, занимаясь приготовлением салата. Всего лишь слегка порезала латекс, небольшая ранка для человека, и только у человека пойдёт алая жидкость, именуемая кровью. Вкус железа, тот самый вкус крови. Рука при этом была тёплой. Фрэнк обработал ранку йодом, затем заклеил пластырем. Сегодня парез зажил, остался небольшой шрам.

— Приятного аппетита всем! – Эмилия сняла фартук, аккуратно положив на спинку стула, и присоединяется к ужину.

С недавних пор они начали ужинать вместе, как прежде. Роботам не нужна человеческая пища – эту банальную вещь знают все. Сперва так оно и было, но неожиданно Эмилия и Лукас начали есть.

«Они постепенно становятся людьми» — решил Фрэнк, и он не ошибся.

Который вечер они проводят вместе, поедая вкусную пищу. В такие моменты не вспоминаешь плохое, жизнь идёт дальше. Фрэнк радо такому исходу, всё наладилось теперь – можно двигаться дальше.

Филе вовсе не куриное

На завтрак, обед и ужин всегда подаются мясные блюда; ещё при жизни Эмилии так делала. Тогда мяса было как мясо, но с тех пор, как роботизированные версии жены и сына начали есть, вкус мяса совсем изменился. Жёсткое, немного походившее на курицу, порой совсем безвкусное. Фрэнк сваливал всё на то, что роботы не могут чувствовать вкусов, вот и мясо такое странное, при этом съедобное. И всё равно он чувствовал что-то не ладное. Мясо обычно брали в магазине, Фрэнк всегда сам покупал, но вот Эмилия недавно попросила больше не покупать.

Ведь теперь у них появился поставщик

Фрэнк пытался разузнать все подробности, но вопросы оставались без ответа. Робот-Эмилия лишь улыбалась, туманным взглядом смотря на мужа. Это настораживало Фрэнка, только виду не подавал. Не хотел портить семейную идиллию, которую так добивался после трагедии.

— Спасибо за отличный ужин! – Фрэнк встал и-за стола, довольно улыбаясь.

— Всегда пожалуйста, дорогой, — Эмилия всё также прекрасна, когда улыбается.

Фрэнк потрепал сынишку по голове и вернулся в свой кабинет. Он всё никак не мог понять: либо продолжать жить в иллюзии, либо всё-таки найти ответы на свои вопросы. Первый вариант вполне устраивает, но небольшая тень сомнения не давала покоя. Можно, конечно, убивать эту тень с помощью виски и коньяка, но печень надо поберечь. И ещё кое-что боялся Фрэнк, что он сам станет ужином для своей семьи. Роботы привыкли к человечине, вдруг решат, что глава семейства им больше не нужен, и решат приготовить. Фрэнк тоже привык к столь «экзотической» пище, отчего корил себя. Он бы отказался, но семья только вот восстановилось…

Столько противоречий, и непонятно, что чувствует. Вроде бы счастлив, в то же время ему неприятно осознавать себя людоедом. Вроде бы готов принять этот факт, но мораль, что вбивалась в него с детства через религиозную мать, брало вверх. Он хотел покончить с собой, но из-за того, что его рукотворные механические родные обретали человеческие черты, и скорее всего чувства тоже обрели, поэтому на такой отчаянный шаг не решался.

Конечно, можно было найти причину в столь противоречивом поведении роботов, но найти причину в том, что они обрели плоть кровь – невозможно. Что это, если не чудо? Фрэнк усмехнулся от такой мысли. Он устало вздохнул, потирая глаза. Сильно клонило в сон от долгих дум. Фрэнк устроился на диване, сегодня решил поспать у себя в кабинете.

— Сегодня особенный день, милый. Ты ведь помнишь?

— Да, мы должны вернуть нашего папу.

— Правильно! Ты только посмотри на него: какая у него дряблая кожа, волосы с лёгкой белизной, видны противные провода под кожей, можно даже увидеть ту жидкость, которая частично обеспечивает его жизнь.

— И как мы это сделаем, мамуль?

— Мы просто возьмём…

Фрэнк резко вскочил, размахивая руками с целью отбиться. Только отбиваться смысла не было, в кабинете никого, кроме него. Тяжело дыша, он осмотрелся, чтобы убедиться, что весь тот жуткий диалог его родных лишь сон. Убедившись в безопасности своей жизни, издал удовлетворительный стон.

— Всего лишь сон… Страшный сон… — вслух проговорил Фрэнк, пытаясь унять быстро бьющийся сердце.

Жажда побудило его встать с дивана и направиться на кухню. Фрэнк только коснулся ручки двери кабинета, как за ней раздались шаги. Кто-то приближался к его кабинету. Фрэнк отпрянул от двери; хорошо, что в привычку вошла закрывать дверь, когда в кабинете.

Шаги затихли возле двери. Ручка опустилась, дверь пару раз дёрнулась. Потом ещё, и ещё. После стали раздаваться стуки, некто пытался ворваться в комнату. Фрэнк выхватил первый попавшийся под руку предмет – стул, поднял над собой, готовый к удару, и машинально пятился, пока не коснулся стены. Кто-то всё ещё пытался проникнуть к нему, но со временем сдался. На мгновение всё затихло. Тишина сильно давила на разум, казалось, что вот-вот плохое должно произойти.

Фрэнк аккуратно и бесшумно кладёт стул на пол, на цыпочках подходит к двери. Словно в замедленной съёмке, хватается за дверную ручку, опускает и открывает дверь.

Никого…

Он вышел из своего кабинета и направился на первый этаж. Оттуда доносилась возня, ему стало любопытно, что делают его родные. В памяти вновь сплыл тот диалог. Холодный пот поступил на лбу, руки сильно задрожали.

На кухне, весь шум шёл оттуда. Тихими шагами Фрэнк приближался, стараясь даже не дышать. Прижавшись к стене, он едва выглядывает из-за дверного проёма. Он чётко видит силуэт Эмилии. Резкими движениями она что-то разделывает, мясницкий нож взлетал и падал. Капли некой жидкости разлетались в разные стороны.

— Папа? Что ты делаешь?

Фрэнк не ожидал, что за ним кто-то наблюдает. От неожиданности даже закричал, резко обернулся, чуть не ударив сына. Если то, что стояло за его спиной, можно назвать сыном. Заострённые черты лица, нечеловеческие. Его лицо не выражало ничего, лишь холодный взгляд. Все его старание сгинули, теперь перед ним не человек, а самый настоящий робот, отказавшийся от людских признаков.

— Дорогой, подсматривать нехорошо!

Ладонь горячо любимой Эмилии сжимала плечо Фрэнка. Так сильно, что вот-вот сломает. Эмилия тоже лишилась человеческих черт, местами на лице видны были дыры на латексе.

— Мы хотели сделать тебе сюрприз, дорогой, но коль ты немного подпортил наши планы, придётся открыть подарок раньше времени.

Крепко взяв мужа за руку, Эмилия силком потащила его к подвалу. Фрэнк не сопротивлялся, он боялся что-нибудь предпринимать. Следом шёл Лукас, подпрыгивая, напевал незамысловатую песенку.

— Ты приятно удивишься, любимый. Я знаю, ты любишь неожиданные подарки, — продолжала кокетливо говорить Эмилия.

От её голоса веяло теплом, Фрэнк немного успокоился. Страх улетучился, он верил ей. Как и тогда, как и всегда.

— Сюрприз! – в унисон раздались голоса жены и сына.

Свет в подвале зажегся так ярко, что ударило в глаза. Фрэнк сильно зажмурился, он не торопился с моментом. Небольшой огонёк сомнений всё равно горел в нём, что-то явно не так. Как только он открыл глаза, перед его взором предстал эндоскелета в его рост.

— Осталось только надеть на скелет твою кожу, — Эмилия ласково погладила мужа по спине.

Фрэнк упал на колени. Он внимательно осматривал свой металлический скелет. То ли плакать, то ли радоваться.

— Теперь ты станешь как мы, папа! – Лукас радостно хлопнул в ладоши, посмеиваясь. Его смех заедал, что с голосовой коробкой, — Ты станешь как мы!

Я стану… Как они…