Любопытство

Глава 1. «Дом, милый дом!»

На электронных часах тёплой синевой пульсировали цифры 08:45pm, когда Кристофер Алан Лютер тихонько повернул ключами ровно трижды в замочной скважине новой бруклинской квартиры на третьем этаже в районе Форт Грин. В этот вечер он надеялся пройти домой не замеченным. Он хотел вдохнуть ароматы любимой женщины, вкусного ужина, первой выкуренной сигареты за день и, конечно же, насладиться обществом своего наглого кота. Последний, кстати, уже успел почувствовать приближение хозяина, и выжидающе устроился в коридоре у зеркала. Кристофер понял, что мимо него незамеченным пройти не удастся! Оставалось только подкрасться к Рейч, которой, кстати, в поле зрения не наблюдалось. Свет в квартире был предательски выключен, а привычный аромат её духов не щекотал Кристоферу нос. Парень обронил вопросительный взгляд на кота и проверил время на мобильном. 08.47pm Сообщений или звонков от девушки он не обнаружил.
— Эй, куда ты дел мою женщину, Верзила? – обратился Крис к животному, которое, не испытывая никакой вины, щурило свои зелёные глаза и водило хвостом по тумбочке. Юноша сгрёб кота в охапку, чем вызвал его кошачье недовольство, и побрёл на кухню. Ничего не предвещало беды. На кухонном столе царил порядок, а в центре его сиротливо приютилась записка со следом губной помады в уголке. Рейчел умела ставить подпись, но отпечатки её губок нередко говорили о том, что содержимое подобных записок носило игриво-неформальный характер. Это было в её стиле. Кристофер обронил кота на стул и с любопытством устремил свой взгляд на строчки, которые гласили: «Детка, я сегодня остаюсь у Эми, у неё на днях девичник! Я знаю, что завтра суббота и твой единственный выходной, но я её главная подружка невесты… Вернусь сразу после ланча и устрою тебе самую лучшую сиесту! Позвони, как прочтёшь это! Безудержно скучаю… Твоя Рейч, целую много-много раз!»
— Многообещающе… А она умеет заговаривать зубы. — устало пробормотал Кристофер, почёсывая белёсую бородку и поглядывая на кота, который норовил обнюхать клочок бумаги в руках хозяина. Оставалось позвонить Рейчел, невинно отругать её, потребовать свой ужин, узнать подробности завтрашней сиесты, и, немного пофлиртовав с ней, захлопнуть крышку мобильника и устроиться с заслуженной сигаретой на кухонном диванчике. Парень только сейчас понял, что вовсе неплохо, что вечер пятницы выдался холостяцким… Рейч не любила, когда он курил перед ужином на пустой желудок, не любила, когда он возвращался с работы после 08.00pm, и наверняка бы заставила разбирать эти коробки, которые загораживали путь из коридора в спальню. Они были повсюду. Кристофер и Рейчел переехали совсем недавно в эту крохотную, но комфортабельную квартирку в живописном районе Бруклина. Они даже не успели отпраздновать новоселье, как их обоих закрутила бурная светская жизнь. У Криса – повышение в должности, теперь он — «золотой воротничок», у его пассии – статус главной подружки невесты. У Криса – новая клиентская база и проработка способов её расширения, у его возлюбленной – список гостей, дизайн помещения, сценарий девичника и прочие прелести предсвадебной суеты. Жаль, что за это ей никто не платит, но Кристофера это вовсе не беспокоило, пускай его подружка набирается опыта и набивает руку, ведь скоро ей тоже придётся организовывать свадьбу. Но только уже собственную. Ничего не предвещало беды… Новая квартира, новые запахи, новая жизнь. Предвкушение чего-то непривычного всегда будило в Крисе неподдельное любопытство и желание приоткрыть занавес, стать главным героем на сцене собственной жизни. Только разгрести бы поскорее коробки с вещами, разложить их по новым местам и уютно устроиться в своей гостиной, попивая вишнёвый ликёр и поглаживая старого и верного кота, который привычно будет греть его колени. Устремить бы свой взгляд в овальное окно, за которым открывается вид на туманный городишко и пустынную улочку, а точнее, вид на соседний Браунстоун. Затушив докуренную сигарету, Крис выпрямился и облокотился на подоконник, желая рассмотреть это причудливое и притягательное здание из коричневого камня по соседству. В этом стоящем Браунстоуне всё дышало историей и чопорным шиком, как в Италии концов 19-го века. Лестничная ограда из молочного камня, освещаемая тёплым светом уличного фонаря, так и манила своим великолепным спокойствием. Хотелось взбежать по этой каменной лестнице и затаиться в ожидании чуда у парадной двери тёмно-шоколадного цвета с маленькими прямоугольными окошками посередине, занавешенные кремовыми занавесками. В сумерках эта дверь притягивала Кристофера ещё больше: казалось, что за ней его встретит добродушная Гретель, которая спаслась в далёком детстве от злобной ведьмы-людоедки, но отдавшая своё сердце ещё тогда домику из хлеба и сладостей. Парень вдруг понял, что это здание напомнило ему пряничный домик, в котором ему хотелось приютиться в один из промозглых и одиноких Бруклинских вечеров. Но явно не сегодня. В этот холостяцкий вечер он отдал своё сердце своей квартирке на 3-ем этаже, крепким ароматизированным сигаретам, предвкушениям приятных выходных и светлым думам о своём настоящем. Кристофер не жалел, что не купил квартиру в соседнем Браунстоуне, хотя и восхищался сейчас его видом из окна своей новой обители. Но так устроены все люди. А особенно – мужчины. Восхищаться тем, что тебе не принадлежит. Иногда любопытство берёт верх над твоим существом, и ты хочешь вкусить запретного… И здесь подтекст вовсе не касается женщин. Комфортабельное жилище по приемлемой цене хочется променять на роскошную лепнину, высокие потолки, деревянные половицы, которые скрипят под тяжестью времени, закоптившейся камин, перед обжигающим огнём которого занимались любовью сотни раз, предаваясь обжигающей страсти… Но так думал Кристофер Лютер, стоя у окна, поглаживая своего большого урчащего кота и рассматривая то, что ему не досталось. Но так ли оно на самом деле? Крис пытался вглядеться в окна Браунстоуна, рассмотреть жильцов, возможно, наткнуться также на чей-то изучающий его взгляд. Тёплое свечение различалось на цокольном этаже, на первом, втором и третьем. Овальные окна четвёртого этажа зияли чернотой. Именно они привлекли его. Сквозь занавесу из белёсого тумана и моросящего дождя казалось, будто на подоконнике сидит такой же Крис и нагло пялится в окно соседнего здания. Парню пришлось присесть на свой подоконник, чтобы получше всмотреться в это тёмное безответное оконце. Он снова закурил, надеясь, что это будет последняя на сегодняшний вечер, и посмеялся над собой, над своим детским любопытством. Что же он надеялся увидеть там? Быстро докурив, Кристофер решил на сегодня прекратить свои тщетные наблюдения и улечься под лёгкий калифорнийский блюз в гостиной, дабы не бередить своё сознание дурацкими фантазиями. Ему хотелось закончить свой холостяцкий вечер мыслями о том, что у него есть. Но порой люди не осознают, насколько зыбко то, что они имеют и как легко это потерять.

Глава 2. «Кристофер теперь не одинок?»

Что может быть лучше, чем проснуться в 11.30 cубботним утром от привычного аромата духов любимой, который щекочет ноздри?  Наверное, только проснуться от запаха сендвичей из омлета и ветчины, которые бесшумно, кошачьей поступью, принесли тебе в постель. Ну и, конечно же, от горячего поцелуя в щёку.

— Рееееейч, это ты? – сонно протянул Кристофер, чуть приподнимаясь на подушке.

— Нет, милый, это твой кот приготовил тебе завтрак! – девушка устроилась рядом и аккуратно, но настойчиво запустила пальцы в растрёпанные волосы Криса.

— А с каких пор коты научились готовить?

— С тех пор, как их хозяева стали заядлыми холостяками и перестали их кормить… — девушка пропустила лёгкий смешок, а потом хмуро посмотрела на парня – Ты снова курил вчера?

Кристофер только сделал глоток американо и тут же обжёгся.

— Нет, милая, это мой кот…

— А с каких пор коты научились курить?

— С тех пор, как девушки их хозяев смываются в пятницу вечером к подружкам. — успел обиженно проговорить парень перед тем, как рухнуть лицом в подушку.

Рейчел возмущённо ущипнула парня за бок и после этого примирительно обняла его за плечи. Кристофер поймал её ладонь и тихо прошептал на ухо:

— Я всё могу тебе простить за этот завтрак, но когда-нибудь тебе это не сойдёт с рук, подружка невесты!

Примирение решено было скрепить долгим поцелуем. Прекрасное начало выходного дня уже было положено. Дело оставалось за малым: решить где они проведут субботнюю сиесту; в каком парке проведут время за активным обсуждением планов на ближайшую неделю; какой фильм посмотрят уже сегодня вечером; что в планах у Рейчел по поводу работы дизайнером; как уговорить Рейчел пойти на компромисс с курильщиком Кристофером.

***

Уже к вечеру субботы Кристоферу неистово хотелось курить. День выдался суматошным и дождливым. Уставшая Рейчел только что заняла душевую кабину, и парень понимал, что у него есть шанс отлучиться к овальному окну на кухне. По пути слегка задев кота ногой и наскоро перед ним извинившись, парень поднёс палец к губам, мол: «Не выдавай меня, Верзила». Медленно выпустив струйку сизого дыма в приоткрытое окошко, Крис заметил, что сегодня туман понемногу отступил. В сумерках соседний Браунстоун казался покинутым и вымокшим из-за моросящего днём дождя. Второй и третий этажи не светились привычным светом, как вчера, в окнах же первого этажа пульсировал оттенком сепии чей-то ночник. Что касалось четвёртого этажа, то он привычно пустовал, оставляя Кристофера в лёгком недоумении. Нельзя сказать, что парень жаждал увидеть кого-то за окном на этом этаже, но данный факт подогревал его любопытство. Но с другой стороны, чего ещё может искать блуждающий взор одинокого курильщика у окна, если перед ним возвышается живописный каменный муравейник? На секунду, взор Криса затуманился, растворившись в очередном облаке дыма, мимолетный поток мыслей увлёк его в прошедший субботний день, который бы ему хотелось закончить в объятьях любимой женщины, как… что-то мелькнуло в окнах четвёртого этажа. Парень на секунду вырвался из мысленного забытья и сфокусировался на тёмном окне. «Что за чёрт?» — немедленно пронеслось в его голове. Это было похоже на пробегающую тень. Белёсую тень. Кристофер стряхнул пепел за окно и прищурился, стараясь разглядеть то, что он вот-вот упустил. На секунду в его голову закралась мысль, что от усталости ему привиделось нечто несуразное. Уголки его губ невольно дрогнули в насмешке над самим собой, и он решил сделать напоследок ещё одну затяжку. Пальцы уже отпустили в свободный полёт докуренную сигарету, как он невольно вернулся взглядом к этому окну, будто бы бросая вызов кому-то по ту сторону. И чего только не творит с людьми интуиция, не правда ли? Пару мгновений назад он согласился сам с собой, что ему следовало бы немного отдохнуть, дабы не воображать невесть что, но сейчас он замер в ожидании… Что-то ему подсказывало, что сейчас не время уходить. Крис медленно облизнул губы, чувствуя на них вечернюю морось с улицы, глаза уже достаточно привыкли к сумеркам, он начал различать изгибы кремовых занавесок, не тронутых уже давно человеческой рукой, и, чёрт возьми, что-то начало приближаться в окне по направлению к нему. Это как едва различимое облако, которое приобретает формы, становится гуще и тяжелее… Шею Криса сзади обхватили мокрые руки, вдруг ему на секунду стало тяжелее дышать, он дёрнулся в сторону и издал приглушённый крик. Обернувшись лицом к своей угрозе, он смачно выругался.

— Рейчел! Твою мать! Какого чёрта ты меня хватаешь сзади?!

— Остынь, — девушка недоуменно смотрела на парня, — раньше ты так не дёргался!

— Ты же видела, что я… — Кристофер замялся, — я курил и заметил что-то странное в соседнем здании за окном. Я туда пялился в таком напряжении, что не заметил, как ты ко мне подкралась сзади.

— Боже, Крис, ты как ребёнок! – она сверлила парня обиженным взглядом. — Закрой окно, я простужусь…

Парень поспешил устранить сквозняк и повернулся к девушке с виноватым видом.

— Прости за сигарету… Думал, что ты ещё задержишься в душе. Решил, пока ты там…

— Ну, во-первых, я думала, что ты ко мне присоединишься. Во-вторых, мы уже говорили, насчёт твоих сигарет, — ты бросаешь. В-третьих, что ты мог там увидеть, когда все разъехались в субботу вечером, чёрт возьми?! – Рейчел хотела уйти, когда Крис вплотную приблизился к ней и, крепко схватив за талию одной рукой, другой привлёк к себе её разгорячённое после душа и ссоры лицо. – А в-четвёртых, ты теперь пахнешь табаком…

— Это исправимо. – тихо произнёс он и быстро поднял девушку на руки, чем вызвал её ярое сопротивление.

— Крис, даже не вздумай меня снова тащить в душ, я голодна и хочу спокойно поужинать!

— Я тоже очень голоден…- с заискивающей ухмылкой сказал парень и уверенно направился в сторону ванной комнаты, не обращая внимания на возмущённые крики Рейчел и позабыв о происшествии за окном. Этот вечер он намеревался завершить именно так: под струями горячего душа, под которыми уже нежился в компании любимой, в своей комфортабельной квартирке на третьем этаже, в самом безопасном и уютном месте в городе. Но в это же время кто-то невидимый оставил послание для Криса на запотевшем окне соседнего Браунстоуна. Безмолвный свидетель их ссоры на четвёртом этаже, который читал по губам обрывки их фраз. Отпечаток его ладони остался на холодном окне, как напоминание о том, что Кристофера заметили. Как доказательство того, что Кристофер теперь не одинок.

Глава 3. «Приветствую тебя, мой дорогой друг!»

 «Приветствую тебя, мой дорогой друг! Прошу прощения за фривольность, мы ведь не знакомы. Но поверь мне, это не имеет значения, когда болен одиночеством. Знаешь, я давно никому не писал писем, а ты вдохновил меня на это, хотя времени у меня достаточно. Признаюсь честно, что время здесь течёт удивительным ходом, то ускоряя, то замедляя свой ход. Оно не похоже ни на спокойное русло реки, ни на несущийся поезд, но оно всегда ускользает от тебя. Сегодня я думал, что прошёл лишь день, а ты успел насладиться закатом солнца уже несколько раз. Восходами в Нью-Йорке наслаждаются лишь жители Манхэттена и Бруклинского моста… Но сейчас не об этом. Ты успел стать для меня другом, хоть и заметил меня не сразу. А я обратил своё внимание на тебя, как только ты поселился неподалёку. Я наблюдал за тобой, пока ты курил у окна, стараясь тебе не мешать. Я присматривался к тебе. Ведь так мы выбираем друзей, верно? Остальные жильцы не привлекали меня вовсе. Безликие люди в безликом здании существуют своей никчёмной жизнью. Они не интересуются ни друг другом, ни тем, что происходит у них за окном. Но только не ты. Твоё любопытство подогрело и моё. Я был вдохновлён твоим интересом к моему окну. Забавно лишь то, что ты ничего не видел за ним, но уже чувствовал меня. А потом —  я тебе показался. Я же должен был подогревать и твоё любопытство. Априори, мой друг. Я боялся потерять тебя, так как ты был моим связующим звеном с внешним миром. Скажу больше – ты был моим шансом на новую жизнь. Если ты сейчас стоишь здесь и читаешь моё послание, то знай – всё получилось. Ты представить себе не можешь, как я долго этого ждал. Сколько я предпринимал попыток для бегства отсюда – не сосчитать. Моё время было на исходе, а силы покидали меня… Единственное, что я осознал за время пребывания здесь, так это то, что именно в этих стенах я был в полной безопасности. Выйти за дверь – значит оказаться в ловушке, из которой выбраться уже нельзя. Мне пришлось набраться терпения, мой друг. Чего и тебе советую. Я бы мог рассказать, как очутился здесь, но я не хочу вспоминать… Я лишь помню, кем я был до того момента, как потерял себя окончательно. Многие воспоминания мне удалось сохранить – об этом позже. Но сейчас я не думаю, что ты чувствуешь ко мне сострадание. Кстати, оставаться «думающим» в этой чёртовой квартире, значит оставаться «живым». Как ни парадоксально. Если ты сейчас чувствуешь боль, страх, смятение или злобу, то это скоро пройдёт. Как и уйдёт по крупицам твоя память. Может быть, тебе повезёт, и ты не задержишься здесь надолго. Тебя заменит кто-то другой. Как заменил меня ты. Но об этом чуть позже, мой друг. Единственное, что я могу для тебя сделать, так это дать пару советов. Первый из них: не стоит подходить к окну и смотреть в окна третьего этажа соседнего Браунстоуна. Поверь, сейчас это повергнет тебя в шок…»

***

 Воскресный день для Кристофера начался чуть позже, чем субботний, так как Рейчел убежала на пробежку, не став его будить завтраком в постель. Ей ведь не за что было извиняться сегодня. То, что произошло накануне, забылось, как смутный сон с сюрреалистическим сюжетом. Нелепый визуальный обман за окном, ссора с возлюбленной и долгое послевкусие после размолвки в тесной душевой. Завершающим аккордом вечера стал старый добрый Фрэнк Синатра в главной роли, под убаюкивающий и романтический тэмбр которого, они уснули в обнимку глубоко за полночь. Кристофер скучал по таким славным выходным, они разбавляли суетные и пошлые будни, в которых была гонка за клиентами и проработка сотни способов их «отыметь», да так, чтобы им потом понравилось. И даже сегодня Кристофер взял работу на дом, поэтому сейчас было единственное свободное время за день. И Крис решил взяться за бранч. Скоро вернётся Рейчел и возьмётся за коробки в коридоре, да и за самого Кристофера тоже. Как же она не любила, когда он брал дополнительную работу на дом… Парень скорчил недовольную гримасу, сев на постели и увидев картонную коробку прямо на выходе из спальни. Хотя сейчас он бы с удовольствием занялся ею. Он обожал с детства заполнять пространство вокруг себя любимыми вещами, автобиографическими книгами, именными грампластинками и, конечно же, любимыми людьми. И котами тоже. Верзила, кстати, взгромоздился на одну из коробок в коридоре и наблюдал за хозяином, облизываясь, в предвкушении бранча, с которого ему обязательно что-нибудь перепадёт.

***

 Свернувшись калачиком возле Кристофера, сытый кот видел десятый кошачий сон, когда парень заканчивал свой отчёт для завтрашнего совещания. Крис чувствовал жар от портативного ноутбука на коленях, тепло от пушистого питомца слева и аромат запечённой рыбы с кухни. Парень изрядно проголодался к вечеру и потёр затёкшую шею, затем потянул её влево, услышав привычный хруст. Воскресная работа, чёрт бы её побрал!

— Я сделаю тебе массаж. – промурлыкала Рейчел, появившись в проёме двери, ведущей в спальню. Кристофер наградил её благодарным взглядом, откинул свой ноутбук, который уже обжигал ему колени, и раскинул руки, приглашая девушку в свои объятья.

— А можно задать один вопрос?

— Всё, что угодно…

— Как думаешь, так будет всегда? – девушка столкнулась с озадаченным взглядом Криса, который мысленно просил прояснения вопроса. – Знаешь, у меня дурное предчувствие с недавнего времени…

— Брось! У девушек врождённая способность находить подводные камни там, где их нет.

— Вовсе нет, Крис. Я не ищу подвоха, я просто хочу поделиться с тобой тем, что меня беспокоит…

Кристофер взял лицо Рейчел в свои ладони, и внимательно, глядя ей в глаза, произнёс сакраментальную фразу, которая всегда усыпляла женскую бдительность:

— У меня всё под контролем, слышишь?

Глава 4. «Вкус домашнего печенья и предвкушение новой жизни»

Предвкушение новой жизни всегда пробуждает отменный аппетит! Именно так думал Кристофер, когда крутил в руках маленькую бархатную коробочку в виде сердца. Он поймал себя на мысли, что не отказался бы сейчас от сладкого десерта, чтобы утолить свой голод. Старинное обручальное гиммель-кольцо, ожидавшее своего часа в бархатном сердце, нелегко досталось Крису. Ведь именно это кольцо он хотел видеть на руке своей избранницы. Ведь именно его он так долго выпрашивал у своего еврейского друга, работающего в ломбарде. Будучи молодым, но довольно страстным ювелиром, он мог отследить среди тысячи других подделок именно то, что дышало стариной и являло собой истинный ювелирный антиквариат. И могло стать, в последствии, первым серьёзным шагом в истории семьи Мистера и Миссис Лютер. Кристоферу этот шаг обошёлся в кругленькую сумму, но по словам еврейского друга, это кольцо стоило намного дороже. Кристоферу пришлось обещать ему свои профессиональные юридические услуги на бесплатной основе.

Забежав по дороге домой за желанным десертом, Мистер Лютер уже размышлял о том, как гордо достанет яркую бархатную коробочку из потаённого кармана прямо на свадебной церемонии друзей. Рейчел ещё не знает, что готовится не только к свадьбе подруги, но и к собственной помолвке. В этот момент Крис с лёгкой усмешкой подумал о том, как девушка накануне лепетала что-то о предчувствии беды. Ей богу, несмышлёный ребёнок! Видимо, женская интуиция работает, но интуиция Рейч просто дала сбой. Или он вовсе не разбирается в домыслах современных девушек? Сам чёрт в них ногу сломит!

Медленно шагая по улице, парень ощущал, как сгущаются сумерки, и мягкий свет уличных фонарей неярко освещал крылечки Браунстоунов по обе стороны. Шёл бы он летним вечером, то обязательно бы присел на ступеньки одного из них, как в старом добром кино, как в детстве, когда так уставали ноги от долгой езды на велосипеде. Кристофер глубоко вдохнул пряный ноябрьский воздух и почти погрузился в приятную ностальгию, как поймал на себе внимательный женский взгляд:

— Прошу прощения, молодой человек, можно Вас на секунду?

Ещё не до конца вернувшись в реальность из мира своих грёз, парень увидел пожилую белокурую женщину, стоящую на верхней ступени соседнего здания. Он с недоумением остановился, чтобы удостовериться, что та обращается к нему.

— Да, да, Вы! – залепетала женщина и махнула ему сухонькой ладонью. – Видите ли, мне не обойтись без Вашей помощи…

— Простите, я немного устал под конец дня, поэтому так рассеян. – Кристофер подошёл поближе и заметил, что женщина была седовласой, а не белокурой. Какая оплошность.

— Это я должна извиниться, отвлекаю Вас от дел… — она прижала ладонь к груди и виновато смотрела на парня.

— Какие могут быть важные дела в такой промозглый вечер? Я в Вашем распоряжении!

— Поверьте, у молодых людей всегда найдутся дела, особенно по вечерам в Бруклине! А их сердце и ум всегда бывают заняты. – женщина вскинула указательный палец и, прищурившись, засмеялась.

— Как точно подмечено, э, Миссис…

— Ой, я совсем забыла представиться! Миссис Расс! Виктория Расс. Но называйте меня просто Ви.

— Кристофер Алан Лютер. Можно просто Крис.

— Крис, я не отниму у Вас слишком много времени! Давайте зайдём внутрь, и я всё объясню, здесь так зябко!

Поднимаясь по лестнице на верхний этаж, Кристофер подметил, какой быстрой оказалась Ви для своих лет. Хотя для него и оставался секретом её точный возраст, но скорее за шестьдесят: её выдали сухие морщинистые руки и дряблая кожа на шее. Одета Виктория была в сатиновую рубашку цвета бирюзы, поверх которой был утеплённый жилет и строгие светлые брюки. От неё исходил аромат сладкого печенья и лаванды – заветный запах всех классических американских тётушек. Это обезоруживало, потому что всегда будет теплиться надежда на то, что тебя непременно угостят чем-то вкусненьким. Удлинённое каре с прямой чёлкой облагораживало её лицо, прятало редкие брови, зато делало акцент на её живых синих глазах. Тонкие губы были едва тронуты помадой кофейного оттенка. Ви создавала приятное впечатление, говорила вкрадчиво и ненавязчиво, сетовала на сломанный лифт, который часто подводит в самый ответственный момент. Это было ещё одним минусом современных Браунстоунов, помимо картонных стен и постоянных сквозняков. Так же, женщина сетовала на соседей, которые разъезжаются по пятницам, покидая Бруклин. По её мнению – это было ошибкой, так как парк Форт Грин был чудесным местом для проведения семейного пикника или простой прогулки даже в ноябре. Кристофер с ней согласился, ведь он успел оценить это чудное местечко. Но больше всего она жаловалась на поясницу, которая не позволяет ей втащить оставшиеся коробки с тканью на четвёртый этаж, где располагались её апартаменты. Курьер, вместе с чаевыми, успел скрыться до того, как лифт перестал работать. Вечер пятницы заставляет совершать необдуманные поступки. Поэтому Кристофер любезно согласился помочь. В нём продолжала теплиться надежда на то, что он будет угощён. Бруклинское домашнее печенье вкуснее чизкейка «Нью-Йорк» из уличной кондитерской. А его будущая жена ещё не научилась готовить печенье. Возможно из-за того, что часто задерживается у своей подруги по вечерам, решая за неё какой будет свадебная выпечка.  Ох уж эти необдуманные поступки…

— Крис, Вас, наверное, заждались дома… — пролепетала Виктория, стоя в дверном проёме и ёжась то ли от холода, то ли от неловкости. Кристофер в это время поднимал по лестнице последнюю коробку.

— Мой кот умеет ждать, Миссис Расс, так что всё в порядке.

— Ох, тогда здорово! – она выпрямилась и облегчённо улыбнулась. – Вы недавно сюда переехали? Я Вас не видела раньше.

— Почти месяц назад… — он выпрямился и, прищурившись, с иронией в голосе произнёс: — Знаете, а я Вас тоже раньше не видел.

— Это из-за того, что я почти не выхожу из своих апартаментов, я швея и работаю здесь. А в этих коробках мои драгоценные ткани: атлас, шёлк, ситец…

— Надо же, тогда мои подозрения с Вас сняты. – они оба рассмеялись. Взгляд Кристофера скользнул по коридору и остановился в дальнем углу, на невзрачной и деревянной двери с затёртой античной ручкой. Тут же его пронзило осознание того, где он сейчас находится. В голове у него завертелось: «Это та самая дверь, за которой та странная…тень? Призрак? Нечто?» Он повернулся к Виктории и поймал её непонимающий взгляд и вскинутые брови, отчего тут же натянул улыбку.

— Кристофер, Вы так любезны со мной, я приглашаю Вас на бранч или ужин, как Вам удобно?

— Это вовсе не обязательно, мэм… — ему явно хотелось убраться подальше от этой чёртовой двери. Даже домашнее печенье его уже не прельщало.

— Подумайте над моим предложением, Крис! А я Вам принесу свою визитку, вдруг, надумаете забежать в гости, я буду только рада новым друзьям!

Когда женщина скрылась из виду, Кристофер огляделся, словно намеревался сделать какую-то пакость. Он нервно запустил ладонь в волосы и изучающе уставился на дверь. Он заметил, что её деревянный низ потемнел и явно вздулся от воды или высокой влажности. Крис сделал шаг поближе и разглядел полустёртые цифры, словно выведенные мелом: 68. Услышав приближающиеся шаги Виктории, он быстро вернулся на прежнее место и сделал непринуждённый вид.

— Это Вам, Крис. – в правой руке она держала маленький крафтовый пакет, а в левой визитку. – Ваш кот точно не умеет печь такое печенье. Только из духовки!

Пакет был тёплым и в ноздри ударил аромат свежей выпечки. У Кристофера не было шансов. Он поблагодарил Ви, широко улыбнулся и обещал позвонить на днях, как будет время. На прощанье он помахал ей рукой и быстро, почти бегом спустился по лестнице вниз. Только выйдя из здания на улицу и вдохнув полной грудью сырой ноябрьский воздух, он начал приходить в себя. Через секунду ему стало смешно: «Ну и чего ты испугался? Во дурила… Двери, за которой даже никто не живёт, НИКТО! Ну и какого чёрта бояться неизвестно чего? Правильно мне дедушка говорил – у страха глаза велики.» Он перешёл дорогу к своему Браунстоуну, бормоча себе под нос, как недовольный дед. Ладонь приятно грел пакет с домашним печеньем, а сердце – предвкушение очередного холостяцкого вечера. Хотя пора с этим завязывать, он ведь почти женат! Ничего не предвещало беды. Оказавшись дома, он устало присел в коридоре на гостевую тумбу, не разуваясь и тут же задумался: «Почему я не спросил её, кто жил в тех апартаментах? Она наверняка там прожила полжизни, тем более – домоседка. Надо это исправить…» Но тут Кристофер осёк сам себя: «О Боже, неужели мне это действительно интересно?! Мне что, нечем заняться?» Он быстро и небрежно скинул ботинки с курткой, отгоняя от себя навязчивые мысли, смёл в охапку кота и устремился на кухню. Хотелось печенья с тёплым топлёным молоком, как в детстве. Может быть, и Верзиле перепадёт. Молока, конечно! Только нужно плотно закрыть жалюзи и не смотреть в окно. Особенно, на окна соседнего Браунстоуна. Не сегодня. Рейчел будет поздно, но он точно её дождётся, чтобы рассказать о знакомстве с милой старушкой-швеёй, а вдруг девушке понадобится классное платье подружки невесты? Теперь Ви у него в долгу.

Глава 5. «Это ближе, чем ты думаешь»

Кристофер сам не понял, как оказался в коридоре соседнего Браунстоуна. Воздух казался спёртым, и дышать им было тяжело, словно находишься в прокуренной комнате. Вокруг царил полумрак, а лампочка над головой угрожающе гудела, как рой приближающихся ос. То и дело мигая, она еле освещала тесное пространство вокруг. Когда Кристофер был здесь вечером, то в коридоре было более уютно, и лампочка раздражающе не мигала, а горела ровным тёплым светом. Он сразу направился к двери Виктории, чтобы поинтересоваться у неё: какого чёрта он здесь делает ночью в одной пижаме?! Даже маленький шаг давался ему с трудом, словно он шагал не по гладкому полу, а по бугристой луне в тяжёлом скафандре. Сейчас он не обратил на это внимание – он был сосредоточен на двери перед ним. Когда он подошёл к ней вплотную и занёс кулак для стука, то услышал какой-то резкий лязгающий звук позади. Он обернулся, и его окатило жаром. Массивной лестницы, ведущей на третий этаж, по которой он спускался и поднимался накануне – попросту нет. Пол заканчивался на подступе к лестнице и там, где должна была быть первая ступень – зияли обломки. Словно её вырвали. Словно это не жилое населённое здание, а чей-то игрушечный домик. За обломками клубился сизый туман, подобно облаку густого табачного дыма. Даже на расстоянии он почувствовал холодок и явную угрозу, исходящую извне. В тумане было что-то живое. Сам туман был подвижным и довольно плотным. Казалось, если протянуть к нему руку, то можно будет ощутить его холодную и влажную консистенцию. Кристофер застыл, на секунду допустив мысль о том, что рехнулся. Руки и ноги налились свинцом, а челюсть дрогнула и поползла вниз. Не было ни одной разумной мысли в голове, а глаза хотели зажмуриться и распахнуться снова, чтобы увидеть привычный коридор, большую деревянную лестницу, старушку Ви, но только не всё это…

— Сегодня ты был так близок ко мне, что я ощущал твой одеколон, который  смешался с каплями пота. – услышал Кристофер голос, который был ему до боли знаком. — Этот запах был настолько отчётливым, что на секунду я почувствовал себя живым! Словно… это был запах моего тела. – голос стих и послышался лёгкий смешок. Сердце Криса под намокшей рубашкой забилось так громко, что, казалось, заглушало собой любой звук. Он вдруг осознал, что голос идёт из-за двери под номером 68. Этот лязгающий звук – был звуком открывшейся двери. Его явно кто-то приглашал заглянуть в гости.

— Представляешь, я забыл, что мне нечем вдыхать ароматы. – всё не унимался незнакомец со знакомым голосом. — Забавно… Через дверной глазок я наблюдал за тобой и заметил твою нерешительность. Но ведь любопытство сильнее тебя, верно? – Кристофер чувствовал на себе пристальный изучающий взгляд. Крис не собирался отвечать. Нервно сглотнув, парень попытался вглядеться в темноту дверного проёма. Свет предательски мигал так, что не удавалось привыкнуть к темноте настолько, чтобы кого-либо разглядеть.

— Теперь ты на крючке у самого себя… У своих чувств! – Крис осознавал, что нужно бежать. Но явно не в открытую дверь… Виктория! Точно! Он же всё это время стоит у её двери! Надо стучаться, надо докричаться до неё! — Это нас и отличает с тобой: тобой двигают чувства, а мной — желания. – Голос звучал уже ближе… Кристофер оцепенел: он боялся дышать. Он чувствовал себя беззащитным птенцом под натиском кошки, которая уже выпустила свои коготки. Он был в ловушке, боясь пошевелиться, ведь одно его неверное движение, и он — покойник.

— А желаю я оказаться где угодно, но только не здесь. И ты мне в этом поможешь. Я делаю ставку на твоё любопытство, Кристофер! – его имя громким шёпотом прозвучало у него почти над ухом. Дверь резко захлопнулась, с шипящим звуком лопнула лампочка под потолком и свет в коридоре погас. Решающий прыжок был сделан, когти почти вонзились в свою жертву… Кристофер, наконец, вышел из оцепенения и, заколотив кулаками в дверь, закричал изо всех сил:

— Откройте дверь! Это я, Крис! Виктория, пожалуйста, быстрее! Вызовите полицию, откройте же!!!

Он кричал до тех пор, пока не услышал звук дверной цепочки. Дверь приоткрылась, и в глаза Крису ударил яркий свет. Он зажмурился, затих и, отдышавшись, начал нервно объяснять, что ему угрожают. Глаза всё никак не могли привыкнуть к слепящему свету и рассмотреть силуэт. Бедная старушка, он мог сильно её напугать! На мгновение ему стало совестно: глубокой ночью он, в приступе паники, мог переполошить весь Браунстоун! Если кого-то и заберут в полицейский участок этой ночью, то только его самого.

— Мэм, прощу у Вас прощения, я… Я не помню, как оказался здесь, но… Кажется, я лунатил и…

— Чёрт бы побрал этих шутников! Кто ты такой?! – голос за дверью прозвучал абсолютно безучастно и сердито.

— Я Крис, Кристофер Алан Лютер из соседнего Браун… — он осёкся, потому что осознал, что голос был мужским. Перед ним стояла вовсе не Виктория. Глаза начали привыкать к свету, и он, щурясь, жадно вглядывался в незнакомца за приоткрытой дверью. Сонные глаза, кажется, серые, светлые растрёпанные волосы, большие круглые ноздри, веснушчатое лицо, белёсая бородка… На него смотрело его собственное лицо! Крис отшатнулся и закрыл липкими ладонями глаза, не в силах вымолвить слово. В висках гулко стучала кровь и начало тошнить от ощущения собственной беспомощности. Теперь он осознал, что голос, угрожающе звучащий из темноты до этого – был его собственным. Как такое возможно?! Дверь Виктории вдруг захлопнулась до того, как Крис начал что-то понимать. Но распахнулась другая дверь. Он прижался к стене и скатился по ней на пол, обхватив руками голову, не в силах смотреть туда. Крис почувствовал, как по ногам повеяло холодом, а нос учуял тяжёлый гнилостный запах. Он осознавал, что бежать некуда… Он набрался смелости взглянуть на то, что ожидало его за дверью под номером 68, но, открыв глаза, он увидел озадаченное лицо Рейчел в свете ночника.

— Тебя невозможно было разбудить, Крис! Ты стонал во сне… Я испугалась!

— Этот… этот сон, чёрт бы его побрал, был очень реалистичным… — смог обессиленно прошептать Кристофер. Его ноги были холодными, а на ноздрях всё ещё ощущался липкий смрад.

***

То будничное ноябрьское утро в Бруклине выдалось чудесным. Особенно, в одном из его очаровательных районов — Форт Грин. В самом сердце района расположились аккуратные оригинальные домики в итальянском стиле девятнадцатого века. Красивейшие аутентичные церкви так же являются украшением улочек Форт Грин. Район радует своих жителей густой зеленью до конца сентября, но сейчас здесь не менее живописно. На деревьях всё ещё рдеют багровые листья, а под ногами уже выстлана ароматная дорожка из тёмно-жёлтой прелой листвы. Удивительно, но между серыми булыжниками на мостовой ещё можно заметить траву. Она не такая зелёная, как раньше, а скорее – болотного цвета. Солнце в это время года не так часто радует жителей Бруклина своим появлением, но сегодня оно не только светило, но и приятно грело. Гуляющие дети, щурясь, с удовольствием подставляли ему свои щёки и носы. Собаки весело резвились в высохшей листве на радость своим хозяевам. Форт Грин Парк жил и дышал по-особенному в этот солнечный день.

Кристофер шёл вдоль огороженного теннисного корта, наблюдая за молодой парой, которая заканчивала игру. Они были почти раздеты. Он забыл, когда последний раз играл в теннис, хотя очень любил его за то, что интенсивная игра быстро помогала отвлечься от плохих мыслей. Хотя в такую погоду невозможно думать о чём-то плохом. В Бруклине вообще не принято грустить. Всё вокруг словно так и шептало: «Расслабься и отвлекись». Крис присел на лавочку, освещённую солнцем, снял душное пальто, оставшись в синей рубашке и вельветовом пиджаке. Он поставил чёрный стаканчик с кофе рядом и закрыл глаза. Дул прохладный ветер, но как только он стихал, то солнце грело плечи ещё сильнее. Он взял в руки кофе, и сделав внушительный глоток, тут же пожалел в этот момент о двух вещах: о том, что забыл дома солнцезащитные очки и о том, что не взял в кофейне дополнительную порцию сахара. Крис посмотрел на часы: до предсвадебной фотосессии оставалось ещё полчаса. Рейчел не пришлось долго уговаривать его на эту авантюру, так как он хотел повидаться с Чаком и Рози – счастливой парой, которая скоро обручиться. Он хотел обговорить с ними детали своего предложения для Рейчел. Та уже успела рассказать Крису, что Чак и Рози решили сыграть свадьбу в Бруклин Хайтс – в престижном пригородном районе. Он много слышал о нём, но бывал там крайне редко. Уникальное расположение делает этот район действительно привлекательным. Разместившись между Атлантик Авеню и улицей Клинтон, Бруклин Хайтс охватывает набережную Бруклин Променад, с которой открывается умопомрачительный вид на Манхеттен. Кроме того, Бруклин Хайтс завораживает в вечернее время, когда на другой стороне зажигаются огни поднебесных небоскребов. Отличный повод, чтобы посетить это великолепное место и начать новый виток своей жизни именно там, с предложения руки и сердца. Кристофер представлял, как спустя годы им будет так приятно возвращаться в Бруклин Хайтс, чтобы предаться приятной ностальгии и освежить свои чувства. С этими сладкими мыслями его кофе казался не таким уж и горьким.

— Кристофер, дружище! Рад тебя видеть! – раздался позади раскатистый бас. – Ты выглядишь, как лондонский денди!

— Привет, Чак! Сегодня прекрасный повод принарядиться, не так ли? – Крис крепко пожал руку приятелю и кивнул миловидной девушке, стоящей рядом с ним. Роуз кивнула в ответ. Сегодня на ней было лёгкое винтажное платье молочного цвета с высоким воротничком, волосы собраны в низкий пучок, а длинная волнистая прядь спадала по правой щеке. Дополняли образ маленькие алые бутоны с зелёными листочками, закреплённые в волосах. Нюдовый макияж с акцентом на губах делал будущую невесту более нежной. Кристофер не удержался от комплимента в сторону Роуз. Глазами он искал Рейчел.

— Она скоро подойдёт, они с фотографом украшают букет в цветочной лавке у входа в парк. – сказал Чак.

Кристофер счёл это прекрасной возможностью для обсуждения своего замысла. Рейчел точно не ожидает такого поворота на свадьбе у своих близких друзей. Чак, услышав намерения Кристофера, искромётно пошутил на тему того, что Рейчел уже словно готовится к собственной свадьбе. Роуз рассмеялась и сказала, что та и правда ответственно подходит к подготовке их торжества, и она только могла мечтать о такой подружке невесты.

— Кристофер, тебе с ней так повезло! – она прильнула к плечу Чака и по-кошачьи заглянула в глаза своему жениху. – Если ты чувствуешь, что это твоё, — то дерзай!

— Да, Крис, мы тебя поддержим! – отозвался Чак.

— Будем дружить парами, а потом – и семьями! – воодушевилась Рози.

— Форт Грин —  прекрасное место для того, чтобы создать здесь семью, дружище. – подмигнул ему Чак. Роуз еще сильнее прижалась к плечу будущего супруга.

Кристофер обезоружено улыбнулся и, сжав кулаки, победоносно выдохнул.

— Ребята, я ваш должник!  Я не хотел бы перетягивать одеяло на себя на вашем торжестве, и я знаю, как это может выглядеть со стороны… но Рейч это оценит! Рад, что вы не против. Теперь – Крис деловито поднял палец вверх – мы должны это обсудить подробней.

— Согласен, до свадьбы ещё две с половиной недели, можно пересечься где-нибудь.

— Я вас понял! Какую кухню вы любите?

— Итальянскую! – в один голос сказали ребята и все трое рассмеялись.

— Тогда решено: я вас угощаю лучшей пастой и пиццей в Форт-Грин, и мы обсуждаем всё в деталях. Подыщу нам прекрасный ресторанчик.

Все так увлеклись обсуждениями, что не сразу заметили Рейчел в компании фотографа. Увидев Кристофера и друзей – она издалека помахала собравшимся ребятам букетом в руках. На её лице играла улыбка, свободной рукой она придерживала коричневую кожаную куртку на плечах. Кристофер заметил, как выбранный ею букет для невесты подходил к её синему шифоновому платью до колена. Но, при этом, среди васильковых цветов гармонично смотрелись такие же бутоны, как и в волосах Роуз. Все радостно приветствовали пришедших.

— Ну что, пока не село солнце – начнём? – с южным-американским акцентом проговорил фотограф. Он выглядел, как студент третьего курса в самый разгар сессии: растрёпанные кудрявые волосы, большие очки в чёрной оправе, потрёпанная куртка-бомбер, джинсы и потёртые красные конверсы. Если бы не увесистый фотоаппарт марки Сanon на шее, то сложно было бы поверить в то, что перед ними — фотограф. Пока ребята готовились к первым кадрам, Кристофер тихонько отпустил шутку про то, что теперь каждый тинейджер в Бруклине может называться фотографом с Сanon в руках и получать с этого немалый доход. Он всё ещё был в эйфории от недавнего разговора и в душе «потирал ладошки». Ничего не подозревающая Рейчел только шикнула на Криса и ответила вполголоса, что парню уже двадцать пять, и он состоявшийся профи в мире свадебных фотосессий. «Он будет за кадром, а не в кадре, поэтому молчи!» — парировала Рейчел. Следующие полтора часа все четверо усердно меняли позы, выражения лица и локации. Кристофер понял, что и впрямь  недооценил фотографа: парень с первых минут начал руководить процессом, деловито заглядывая в свой Сanon после каждого снимка, сдувая кудрявую прядь с глаз. Он требовательно махал руками в разные стороны, то и дело меняя молодых людей местами. Компания не задерживалась на одном месте более пятнадцати минут. Они словно преследовали солнце по всему парку, которое так и норовило спрятаться за пожелтевшими кронами дуба и клёна. На солнце листья словно горели: они так красиво отливали золотом и медью, что ребята были не единственными, кто решил устроить себе памятную фотосессию в этот день.

Последние полчаса были уделены Чаку и Рози. Наблюдая со стороны за процессом, Кристофер всё же не удержался от едкой шутки: фотограф так комично показывал невесте её позы, женственно касаясь Чака двумя пальцами за плечи, что Крис засомневался в его ориентации.

— Тебе только и вешать ярлыки на людей…- обиженно произнесла Рейчел. – Надеюсь, что на нашей свадебной фотосессии ты не будешь ёрничать.

Кристофер поспешил сделать серьёзное лицо:

— Ты что? До нашей свадьбы я вообще не позволю лапать себя чужим мужикам.

Девушка исподлобья взглянула на Криса и показала ему маленький кулачок. Тот успел его схватить и поцеловать. Затем он разжал его и взял девушку за руку.

— Я хотела с тобой поговорить… Серьёзно. – произнесла Рейчел, немного выдохнув. Тут уже напрягся Крис.

— Насколько серьёзно? Если что, то до нашей свадьбы я не перестану ёрничать. – он взглянул на неё с заискивающей улыбкой и произнёс: — Поэтому, придётся жениться, если хочешь, чтобы я изменился.

— Неужели? – она убрала руку из его ладони и, скрестив руки на груди, сказала: — Ты серьёзно считаешь, что женитьба меняет мужчину?

— Меняет только тех, кто действительно любит. – Крис притянул её к себе и понял, что пора уходить со скользкой темы, иначе, он выдаст сам себя с потрохами. – Так о чём ты хотела поговорить?

— Я хотела бы сделать небольшой презент для Роуз, и в этом мне поможет твоя старушка.

— Хмм… Что за презент и какая старушка?

— Ну, та самая швея, которую ты встретил на прошлой неделе, из соседнего Браунстоуна, помнишь? Она поможет мне перешить платье Рози!

Кристофер на секунду задумался, подняв глаза вверх.

— Ах да, с коробками… Я уже и забыл. Она, кстати, звала меня в гости.

— Вот и отлично! Я испеку что-нибудь и сходим к ней уже в эти выходные, иначе я не успею, Крис! – Рейчел залепетала, как маленькая девочка, выпрашивающая конфету перед ужином.

— Сходим, если это для тебя важно. Может быть, заодно спросишь у неё рецепт домашнего печенья…

— Какого печенья?

— Упс… Кажется, я всё съел до последней крошки.

Глава 6. «Приятное знакомство»

Казалось, что звонок Кристофера застал Викторию врасплох. Любезно уточнив у него детали их знакомства, её голос радушно зазвенел: женщина вспомнила его. Ох уж эта девичья память… Виктория посетовала на большое количество клиентов этой осенью, но от бранча с Крисом и его второй половиной не отказалась. Они быстро обговорили время и детали встречи. Крис повесил трубку, закрыл глаза и глубоко вдохнул пряно-сладкий аромат свежей шарлотки. Именно эта выпечка удавалась у Рейчел на ура. Может быть потому, что испортить этот десерт практически невозможно? Или потому, что Крис обожал яблоки, а Рейчел – корицу? Идеальное сочетание. Парень потёр руки и встал на цыпочки, чтобы тихонько подкрасться к Рейч, но в маленьком коридоре девушка налетела на него, и они столкнулись.

— Ну что, ты позвонил? Что она сказала?

— Она явно дала понять, что не пустит нас без вкусного домашнего пирога… — выпалил Крис. – А ещё она сказала, что у неё аллергия на… яблоки.

Растрёпанная Рейчел впала в ступор: она выглядела такой озадаченной и смешной, что парень не выдержал и рассмеялся, закрыв лицо ладонями. Но тут же он получил фартуком по голове.

— Ты издеваешься, Крис?! Я тебя сейчас прикончу, я так старалась!

— Успокойся, это всеядная старушка! – Крис выставил руки вперёд в примирительном жесте.

— Я стараюсь угодить ей, потому что иду к ней с важной просьбой, Крис…

— Мы идём не на королевский приём, а в гости к милой тётушке по соседству, к чему все эти приготовления?

Рейчел сдвинула брови и бросила на него взгляд, полный девичьего негодования.

— Всё… — Крис снова выставил руки вперёд, но уже в оборонительной позе. — Я понял. Кстати, ты прекрасно выглядишь! Через полчаса она ждёт нас у себя. И я знаю, что она точно тебе не откажет!

Оказавшись в тесном коридоре перед дверью Виктории, Кристоферу стало немного не по себе. Он вспомнил недавний ночной кошмар и его передёрнуло. Крис невольно обернулся на лестницу, чтобы убедиться, что та на месте. Он бросил беглый взгляд на Рейчел: та не заметила его смятения. И, Слава Богу: сейчас он должен выглядеть уверенным. Виктория Расс открыла дверь после первого же стука. Выглядела она  чудесно: лёгкая укладка, едва тронутые румянцем щёки, матовая помада цвета пыльной розы и обведённые карандашом голубые глаза. На ней было бирюзовое платье-футляр, явно сшитое на заказ. Ею самой. «Неплохой пиар-ход» — подумал Крис и тут же широко улыбнулся, легонько подталкивая Рейчел в спину.

— Проходите в гостиную, я накрыла на всех небольшой стол. – Виктория отошла в сторону, запуская гостей в свои апартаменты. Дружелюбная улыбка не сходила с её губ, а в воздухе витал аромат её сдержанных духов. Правда, в глубине коридора гостей встретили ароматы свежесваренного кофе и домашних вафель. Бранч начинается с аппетитных запахов, как и любовь – с первого взгляда. Виктория ещё в коридоре аккуратно увлекла за собой Рейчел на кухню, чтобы порезать шарлотку и сварить ещё одну чашечку кофе. Уходя, хозяйка бросила Крису через плечо: «Чувствуй себя как дома!». Овальная гостиная с высокими потолками оказалась светлой и уютной. Жалюзи на всех трёх эркерных окнах были подняты. Свет – прекрасный союзник для шьющей леди. Крис сразу расположился на узорчатом диване, подложив под спину маленькую подушку с кисточками. На круглом журнальном столике уже томились сладкие вафли с сиропом, лепёшка с помидорами, мясом и крафтовым сыром, немного поджаренного хлеба, прозрачные креманки с ягодами и фруктами. Кофе дымился и увлекал особенным пряным ароматом. Как ярый кофеман, Крис отметил, что это кофе по-турецки. Он огляделся: многое в этой комнате говорило о страсти к востоку. Большой ковёр под ногами, резная миниатюрная ширма, за которой, видимо, клиенты примеряют свою одежду на заказ, вазы, тарелочки из керамики, причудливые бамбуковые композиции… Даже салфетки на столе были с восточным орнаментом. Ещё одной изюминкой гостиной был гобелен. С него на Кристофера смотрел узорчатый слонёнок в  чалме своим огромным голубым глазом. Крис не удержался и подмигнул ему, и он совсем бы не удивился, если бы слонёнок ответил ему тем же. Настолько живым он казался издалека. В такой яркой колоритной комнате почти потерялась «Шьющая женщина» Поля Гогена. Её Кристофер заметил не сразу, как и фотографию Виктории в обнимку с кудрявым светловолосым парнем на настенной полке напротив. Их улыбки были так похожи, что Кристофер предположил, что этот парень мог быть племянником Ви. Или… Любопытно, а она одинока?

— А вот и мы! Соскучился? – в гостиную почти впорхнула Виктория, следом за ней зашла Рейчел. У одной в руках были десертные тарелки, у другой – деревянный стаканчик со столовыми приборами. На обеих были улыбки.

— Успел заскучать. Особенно… — он взглянул на Рейчел. – По вашей выпечке, дамы!

Все рассмеялись, но Рейчел успела кинуть на Криса неодобрительный взгляд. Она была ещё немного напряжена. Парень закатил глаза и начал помогать Виктории с тарелками. Если Кристофер был мастером создавать непринуждённую атмосферу, то Рейчел была более строгих правил в общении, воспитываясь в британской семье. Противоположности, как известно, притягиваются, но в душе, Крис всё же надеялся, что в вскоре Рейчел перестанет тешить себя надеждой исправить его ребяческую натуру. Ведь именно за это она его и полюбила.

— Ну что ж, приятного аппетита, дорогие! – сказала Виктория, когда все сели на свои места. Она присела напротив своих гостей в кресло из зелёного бархата и положила на колени салфетку. Отправив один кусочек шарлотки в рот, и запив его глотком кофе, Виктория сделала комплимент в сторону кулинарных способностей Рейчел. Девушка благодарно кивнула, и казалось, выдохнула. Но на этом комплименты не закончились.

— Приятно смотреть на вашу пару. Рейчел, у тебя внешность британки, хоть и нет акцента, откуда ты?

— Я родом из Ньюпорта. — ответила Рейчел. — Но у меня английские корни. Мои дедушка с бабушкой жили на территории Северной Ирландии, там родилась и моя мать. Вы верно подметили.

— Благородные черты лица видно сразу. – сказала Ви. – Мы привыкли недооценивать наши родовые корни, но они влияют на нас так же, как подземные корни влияют на здоровье целого дерева.

— Я полностью согласен. – Крис поднял чашку с кофе. – Я готов за это выпить.

Сделав большой глоток, Виктория с улыбкой констатировала:

— А твоё чувство юмора, Крис, подсказывает мне, что ты американец.

— Верно, я из Спрингфилда. Как и моя семья.

— Сколько живу на свете, столько осознаю, что  американцам больше по нраву смачные, забористые шутки. Они предпочитают оглушительный хохот и крепкое словцо ироничной улыбке и тонким намекам. – Она проницательно взглянула на смеющегося Криса и добавила: — Которых все равно не понимают.

— Вы зрите в корень, мэм. А что насчёт Вас? Судя по гостиной, — он обвёл рукой комнату — У вас восточные корни?

Женщина, казалось, с сожалением мотнула головой:

— У меня особое отношение к Востоку, но родом я из Германии.

Ребята одновременно с удивлением вскинула брови.

— Надо же, но Ваш акцент…

— У меня практически нет немецкого акцента, потому что говорить я научилась на Американской земле и совсем не помню свою Родину. Мой отец привёз меня совсем малышкой в США, и долгое время мы жили в Филадельфии. А ближе к моему совершеннолетию мы перебрались в Нью-Йорк – в город, где переплетаются столько судеб и встречаются разные нации… Но при этом, остаются друг другу чужими.

— За это я и люблю Нью-Йорк.  – сказала Рейчел. — Ты видишь всех, а тебя — никто. Но в Бруклине намного свободнее…

— Ведь он развивается вширь, в отличие от Манхеттена. – закончил за девушкой Крис и хрустнул вафлей.

—  Я слышала от Криса, что вы живёте уже месяц в Бруклине? Быстро ли удалось отыскать квартиру?

— Найти достойную квартиру в Бруклине так же сложно, как и достойного спутника. Но я всё же отыскал и то, и другое. – довольно изрёк Крис и обнял Рейчел за плечи.

Викторию умилил ответ парня. Эта пара явно вызывала у неё восторг и лёгкую ностальгию по своей молодости. А ещё, мысли о том, что Кристофер – дамский угодник. Но это вовсе не мешает ему быть искренним. Пока Виктория слушала о том, как долго Кристофер подбирал апартаменты в Бруклине, она с удовольствием подливала кофе гостям и понимающе кивала, поправляя причёску. Виктория охотно согласилась с Кристофером, что на данный момент из-за явной разницы с Манхэттеном в стоимости жилья и аренды Бруклин считается наиболее подходящим местом для проживания большинства американцев, которые приехали в Нью-Йорк из других уголков страны. Женщина отметила для себя предприимчивость Криса и его подвижный ум.

Спустя время, атмосфера в гостиной разрядилась: Рейчел позволяла себе более живую жестикуляцию, поправляя своего избранника в деталях  рассказа об их совместной жизни. Громко смеялась, хлопая его по коленке, когда тот отпускал очередную забористую шутку про наглых бруклинских риэлторов. Кристофер тоже окончательно расслабился: последний раз он так непринуждённо себя чувствовал в гостях у родителей. Виктория, в свою очередь, была рада тому, что эта пара поселилась по соседству. Всё-таки, она не была типичной жительницей Нью-Йорка: ей хотелось доверять этим милым незнакомцам.

— Расскажите немного про Стамбул, мы ни разу не были в Турции. – с горящими глазами попросила Рейчел.

— О, Стамбул – это колоритное и аутентичное место. Стамбул — это не классическая туристическая Турция, как до сих пор многие считают. Нет, нет… Знаете, я привыкла относиться к каждому новому городу, как к незнакомому мужчине: сперва стараюсь держать дистанцию и не замечаю негативных черт, а пытаюсь больше заострить внимание на чём-то прекрасном в нём. А это есть в каждом человеке! Так вот, в Стамбул либо влюбляешься с первых минут, либо пугаешься его восточного напора. В нём столько шума, запахов, вкусов, красок, людей, что может закружиться голова от такого изобилия впечатлений! Он такой многоликий…

— Многоликий?

— О да… Я сейчас попытаюсь объяснить более простым языком, а не лирикой, простите. – Виктория заглянула каждому в глаза и смущённо улыбнулась. По её рукам пробежали мурашки: она почувствовала горький привкус ностальгии. Второй за день.

— Ничего, мне даже понравилось ваше сравнение Стамбула с мужчиной… Это так романтично. – произнесла Рейчел, вспорхнув ресницами вверх.

— Что-то мне подсказывает, что Стамбул не столь романтичен. – Крис уже принялся за домашнюю лепёшку с сыром и помидорами. Его аппетит только усиливался от  предвкушения интересной истории от Ви.

— Ты прав, Крис. Первые мои впечатления точно не назовёшь романтичными… Что ж, первое, на что я обратила внимание в Стамбуле — разруха. Особенно в районе Фатих, где я остановилась. Запах отходов, кругом бродячие собаки и женщины в черных одеждах, которые выпрашивают деньги. Второе яркое впечатление – полное отсутствие правил дорожного движения. Есть светофоры и пешеходные переходы, но никто на них не обращает внимания. Я была в полном смятении от этого! Казалось, что меня насильно вытащили из зоны комфорта и показали мне настоящую жизнь, без прикрас. Но когда я добралась до Голубой мечети и Собора Святой Софии, я позабыла всё плохое, что увидела ранее… По всему городу зазвучал призыв на намаз. И вот тут началось восточное волшебство! Мечети, которых вокруг огромное множество, начали перекликаться между собой. Я не знаток ислама и не могла понимать, что значат слова, которые напевали муллы, но именно в этот момент я ощутила, где нахожусь. В сердце Турции, не той, что all inclusive, а в стране с многолетней богатой историей, в центре города, который пережил не одну империю. А теперь он лежит передо мной, как ковёр-самолёт, и приглашает на увлекательный полёт над Стамбулом.

— Это так захватывает… — почти шёпотом пролепетала Рейчел. Её острый подбородок лежал на ладони, а в глазах читалось неподдельное восхищение. Её кофе давно остыл. Казалось, она успела насытиться рассказами Виктории. — А какая внутри Голубая мечеть?

— В Голубую мечеть и Айя-София я не заходила. – ответила Ви, смущённо добавив: — Говорят, там пахнет ногами.

Послышался неподдельный смех Рейчел. Крис, в свою очередь, пропустил лёгкий смешок. Он был рад, что закончил с трапезой на этом моменте.

— Но зато меня впечатлил Гранд базар. Он яркий, огромный и хорошо отражает традиционную Турцию. Можно сказать, что Стамбул — сплошной торговый центр под открытым небом. Покупать на базаре я бы не советовала: цены завышены, но как культурный объект посетить определённо стоит!

 — А как Вам местные жители? – не унималась Рейчел.

— Я бы поделила всех турков, которых встречала на улицах Стамбула на 2 вида: грустные и умиротворённые. Первый вид вынужден физически работать каждый день, чтобы выжить. А ко второму виду можно отнести хозяев местных лавочек и магазинов. Они сидели в тени деревьев, пили чай, разговаривали между собой, иногда кормили кошек. Стамбульские коты, кстати, тоже являются достопримечательностью города, они там повсюду!

— Столько впечатлений за одну поездку… — сказала Рейчел. – А вы путешествовали одна?

— Я прилетела туда одна. – ответила Ви и глотнула остывающего кофе, чтобы смочить горло. – Но улетала уже в компании своего будущего мужа.

— Неужели восточный мужчина по имени Стамбул решил отдать Вас в руки кого-то ещё? – с иронией спросил Крис.

— Вы вышли замуж за турка?! – удивлённо затрепетала Рейчел.

Виктория, в который раз смутившись, рассмеялась и, кокетливо поправив причёску, ответила сначала Крису:

— Нет, мой дорогой, моему мужу пришлось побороться со Стамбулом за моё внимание.

А потом и Рейчел:

— Нет, милая, мой муж оказался таким же американским туристом, как и я.

Взгляд Виктории упал на настенные часы, и она встрепенулась:

— О, за разговорами с вами я забылась, ко мне на примерку скоро придёт клиентка, а её костюм ещё нужно немного подшить… Я прошу прощения…

— Даже не думайте извиняться, это мы отняли у Вас время! – поднимаясь с дивана, перебила её девушка. – Вам помочь со столом?

— Я сама, милая, спасибо!

В коридоре все трое обменялись любезностями, а дамы договорились о новой встрече на будущей неделе. Крис был рад неожиданному сближению Рейчел с Викторией. Время, проведённое в компании Ви, не показалось ему тягучим, а наоборот – пролетело незаметно. Из старушки по соседству она превратилась в интересную, незаурядную личность. Казалось, Бруклин богат такими людьми. Но Крису она встречалась впервые. Одним словом, бранч удался на славу. Перед тем, как закрыть перед ребятами дверь, Ви тихо, словно по секрету, произнесла:

— Обязательно попробуйте тягучее турецкое мороженное и напейтесь фрешей. Цены на них и их вкус вас приятно удивят!

Крис не удержался и так же, вполголоса, ответил:

— После вашего бранча, мэм, нас не удивит ничто.

Глава 7. «Тайны, покрытые фиолетовым бархатом»

Зима в Бруклине полна контрастов: белоснежные переулки, красный кирпич, жёлтые фонари и предвкушение Рождества. Даже Бруклинский мост, сам по себе строгий и отчуждённый, будто оживает в это время года на фоне мерцающих небоскрёбов, которые отражаются в синей глади льда. Фундаментально возвышающийся прямо из ледяного плена Ист-Ривер, он словно приглашает пройтись по нему прямиком к шумному Манхеттену.

Говорят, что зима в Нью-Йорке и зима в Бруклине – абсолютно разные вещи. Если первая кажется волшебной и кинематографичной, то на вторую мало обращают внимания. Хотя бруклинская зима не такая суровая, она всё равно привносит ощутимую прохладу в воздухе. Это может быть слишком для оживлённого пикника в парке, но не волнуйтесь: есть еще масса отличных зимних мероприятий, чтобы наполнить ваш уикенд новыми впечатлениями. Местные жители уверяют, что есть много причин посетить Бруклин зимой: от мелодии в модном корейском барбекю-караоке-баре в секции Gowanus в Бруклине до зимней прогулки на природе в парке того самого Бруклинского моста.

На этот раз первый снег выпал в конце ноября, чем порадовал местных жителей и гостей Бруклина. А особенно, нашу прекрасную пару – Кристофера и Рейчел.

До свадьбы лучших друзей оставалось чуть больше недели. Предприимчивый Крис уже встретился с Чаком и Роуз в итальянском ресторане «Sottocasa Pizzeria» на Атлантик Эйв. За маленьким столиком и в непринуждённой атмосфере они обсудили выход Криса сразу после пойманного букета. Рози пообещала целиться в Рейчел, хотя и посетовала на то, что бросание букета невесты осталось единственной не отрепетированной частью свадебного торжества. «Я думаю, что даже если она его не поймает, то помолвочное кольцо поднимет ей настроение! Она запомнит этот момент надолго, Крис.» Чак любезно напомнил собравшимся, что на любой свадьбе обязательно что-то пойдёт не по плану: «Будь готов к импровизации, дружище. Я уверен, ты сделаешь всё в нужный момент, а мы с Роуз подстрахуем.»

Соседство с Викторией Расс пошло паре на пользу. Под конец ноября на Криса навалился новый проект на работе и домой он возвращался уже тогда, когда в тесных переулках вспыхивали яркие фонари. В эти одинокие вечера Рейчел с удовольствием забегала в гости к Ви, училась вместе с ней перешивать свадебное платье, печь домашнее печенье и, как истинные дамы, они часто и подолгу секретничали о жизни и любви. Рейчел нравилась тактичность Виктории, её умение работать и одновременно говорить, утончённые манеры с добрыми шутками и, конечно же, истории, от которых захватывало дух. Иногда они забывали о времени и не замечали, как незаметно сумерки подползали к окну. Тогда Виктория зажигала настенные светильники в гостиной, и мягкий янтарный свет прокрадывался в каждый восточный узор, заставляя играть его по-особенному.

— Мне так неловко, я отнимаю у Вас столько времени… — каждый раз бормотала Рейчел, спешно собираясь.

Женщина привычно от неё отмахивалась лёгким жестом и произносила:

— Мне в радость передать кому-то свои знания и рассказывать о своей жизни. Хотя каждый день вокруг меня столько людей, но всё равно я чувствую себя одинокой.

— Каждому нужен свой слушатель! – бодрила её Рейчел. – Я только рада составить Вам компанию: я словно слушаю увлекательную аудиокнигу из Ваших уст.

— Я польщена, дорогая. Послезавтра уже закончим, как раз покажу тебе, как делать невидимый стежок.

Приходя домой, Рейчел с нетерпением дожидалась Криса, чтобы рассказать ему о том, что ей поведала Ви. Женщина сказала по секрету, что в Бруклине выживают лишь те люди, которые начали жить в здесь много лет назад. Как и сама Виктория. Она начала снимать свою квартиру с 80-х годов, и её арендная плата теперь относительно невысокая благодаря постоянному продолжению арендного контракта. Одни в Бруклине сводят концы с концами только благодаря организованным десятилетия назад бизнесам. Другие успели занять хорошую должность на государственной службе и бруклинские расценки им подходят. Новичков же, прибывавших в Бруклин в десятых годах XXI века, ожидает разочарование. Она знает это не понаслышке, так как многие её клиенты – закоренелые жители Бруклина.

— Надеюсь, нас не постигнет бруклинское разочарование! – отозвался Крис. – Что тебе подсказывает твоя интуиция?

— Она молчит… — с грустью проговорила Рейчел. – Из-за всей этой свадебной суматохи и усталости.

— Зато моя интуиция подсказывает мне, что всё только начинается! – слукавил Крис. Ведь он, как типичный деловой мужчина, привык доверять своим расчётам и здравому смыслу, а не внутреннему голосу. Видимо, поэтому он перестал вглядываться в окна соседнего Браунстоуна, за которыми скрывался таинственный житель. А может быть, дело было в  усталости, которая давала о себе знать каждый вечер. Но все пути вели к одному: Кристоферу стала интересна реальная жизнь. Он чувствовал, что его будущее начинает манить его. Парень работал с особым упорством, потому что впереди его ожидает пышная свадьба. Крис прекрасно осознавал, что на другую Рейчел просто не согласиться. Аренда квартиры в Форт-Грин не дешевела, хоть и была стабильной. Сейчас просто не было времени на бессмысленную слежку за кем-то сумрачным за окном. Для него всё было уже предрешено. И ничего не предвещало беды.

***

Однажды Рейчел набралась смелости и спросила про семью Виктории. Казалось, что женщина ожидала её вопроса, но с некоторой долей опаски. Виктория с грустной улыбкой скинула на грудь очки на цепочке из искусственного жемчуга и устремила свой взгляд в окно, подбирая слова.

— Когда я говорила про своё одиночество, — медленно начала Виктория — я имела в виду и своё женское одиночество.

— Простите, я не знала… — Рейчел за секунду пожалела о том, что затронула эту тему. В мыслях она уже ругала себя за свою бестактность. Но Виктория остановила её привычным жестом, всё ещё не глядя на девушку.

— Я никогда не говорю с людьми на темы, которые мне неприятны. Тема моей семьи для меня стала со временем не такой болезненной. Время, хоть и дешёвый лекарь, но действенный. – женщина отложила с колен своё шитьё и встала с кресла. Рейчел с тревогой наблюдала за ней. Виктория вышла из гостиной, предположительно в спальню, и через полминуты вышла оттуда с небольшой коробкой, обшитой фиолетовым бархатом.

— Я не часто заглядываю в неё. – произнесла женщина, ласково разглаживая бархат на крышке. – Каждый раз я долго думаю, прежде чем её открыть, ведь там – вся моя жизнь. И каждый раз я переживаю её по-разному.

— Так волнительно… — встрепенулась Рейчел в предвкушении какой-то тайны.

Виктория открыла крышку и с трепетом заглянула внутрь. Затем посмотрела на Рейчел с выражением полной серьёзности:

— Прежде, чем показать тебе это, я хочу, чтобы это осталось между нами, Рейчел.

Девушка беспрекословно согласилась. Её переполняло девичье любопытство. Она ощутила себя старшеклассницей в запертой комнате с подругой, которая будет показывать ей самые сокровенные вещи.

Виктория достала несколько полароидных снимков. На одном был запечатлён молодой мужчина в очках и клетчатой рубашке, облокотившийся на перила могучего Бруклинского моста. Небо было пасмурным, с сизыми кучевыми облаками, но его улыбка, казалось, освещала всё вокруг. Глаза была направлены на стоящего за кадром.

— Это Стивен, мой муж. Здесь ему двадцать пять.

— Вы же сказали, что познакомились со своим будущим мужем в Стамбуле?

— Верно. Но на этом фото он уже являлся моим мужем. А вот здесь, — женщина вытянула другой снимок и повернула его к девушке — мы только познакомились.

На снимке были двое: мужчина с первой фотографии и прекрасная незнакомка с копной пшеничных волос и цветастой чалмой на голове. Её свободное белое платье с рукавами фонариками, оголёнными плечами и сумка-мешок с бахромой напоминали девушку хиппи. Она выглядела хрупкой, утончённой и счастливой. Девушка аккуратно прижималась к стоящему рядом мужчине. На фоне возвышалась залитая солнцем Голубая мечеть с высокими и острыми минаретами, уходящими в небо.

— Надо же, я Вас даже не сразу узнала! Сколько Вам лет на этом снимке?

— Чуть за двадцать.

— Расскажите, как вы всё-таки нашли друг друга в Стамбуле?

— На самом деле моя поездка в Стамбул была далеко не туристической: я поехала туда не в поисках достопримечательностей, а, чтобы поохотиться за любимыми тканями. Я давно мечтала об этой поездке, мечтала увидеть Гранд базар и Египетский рынок, прикоснуться к кружевам и парче. Я не замечала ничего вокруг! А Стивен меня заметил на одной из улиц Стамбула и шёл за мной по пятам! Не знал, как ко мне подступиться, как заговорить… Конечно же, он подметил мою страсть к тканям. Тем более в день нашего знакомства я была в платье собственной работы. Я помню, я долго и упорно торговалась за несколько метров шёлка, и Стивен понял, что это его шанс! Он вдруг появляется из ниоткуда и на чистом турецком  языке, за секунду, покупает шёлк! Прямо перед моим носом передаёт турку деньги за вожделенную мной кань. Я чувствовала, как начинаю закипать от его наглости… Но только я открываю рот, чтобы возмутиться в его сторону, этот мужчина поворачивается ко мне и говорит на английском: «Я дарю её Вам, Мисс. Он бы всё равно не уступил Вам». Я так растерялась, что даже не поблагодарила его. Вокруг сновали люди, задевали нас плечами и толкали, а мы –  молча стояли и пялились друг на друга, как дети. С этой дорогой покупки и началась наша история любви. С тех пор, шёлк для меня – любимая ткань.

Рейчел сидела с глупой улыбкой и не знала, что и сказать. Её тронул романтичный рассказ Виктории. Она снова взглянула на фотографию пары, чтобы прочувствовать момент их встречи.

— А где он сейчас, мэм?

— В лучшем мире. Его нет со мной вот уже пятнадцать лет.

— Примите мои соболезнования, я не знала, что Вы — вдова…

— Не за что извиняться, у меня же на лице это не написано. Но это не самая моя большая потеря, детка. – Виктория снова заглянула в коробку, обшитую фиолетовым бархатом. Когда её рука держала очередной снимок — она дрожала. Но на её лице не дрогнул ни один мускул.

— Нашего сына звали Джозеф. Когда ему было двадцать четыре года — он… трагически погиб. Джози был перспективным мальчиком, учился в Медицинской школе при Стэнфордском университете, закончил её с отличием. Особенно интересна ему была психиатрия и поведенческие науки. Он хотел изучить природу своей болезни, потому что отлично осознавал, что лучше подружиться с тем, с чем придётся прожить всю свою жизнь…  Незадолго до смерти Джозеф перебрался поближе к нам, в Бруклин. Ему было комфортно в окружении родных мест, они его вдохновляли. И работу ему предложили недалеко — в Джерси-сити. Он часто ездил туда на велосипеде, слушал музыку или аудиокниги… Он обожал старые альбомы Radiohead, Interpol, REM и философию Камю. У нас с ним была особенная связь.

Когда Рейчел взяла в руки снимок, то увидела улыбчивого парня нордической внешности: у него были светлые, почти пепельные волосы, которые немного вились у лица, глубоко-посаженые серо-голубые глаза, тонкие алые губы, выступающий подбородок. Родинка над левой бровью терялась на его лице, но добавляла аккорд невинности. Он явно унаследовал улыбку и глаза Виктории. Остальными чертами своего лица он походил на своего отца — Стивена. Рейчел поймала себя на мысли, что влюбилась бы в этого парня, если бы не…

— Мэм, что же с ним случилось? – машинально прошептали её губы.

Женщина снова взглянула на фотографию сына и поднесла пальцы к губам, пытаясь унять их дрожь. Теперь она сомневалась в том, что решилась рассказать об этом страшном периоде в её жизни.

— Джозефу поставили диагноз в шестнадцать лет: биполярное аффективное расстройство второго типа. Конечно, в современном мире это не приговор, вовсе нет. Тем более, когда ты живёшь в Нью-Йорке, и на каждом шагу есть специализированные клиники и лучшие психиатры со всей Америки. – она всплеснула руками и подавила нервную улыбку, закусив губы. – Поначалу, мы со Стивеном были напуганы этим диагнозом, так как никогда с этим не сталкивались, жили своей спокойной, размеренной жизнью… Но только не Джозеф. Он всегда был другим и смотрел на мир под другим углом. Мы никогда не понимали, почему наш мальчик, например, не восхищается тем, чем мы. Словно что-то постоянно мешало ему радоваться жизни. Ещё более странным оказалось то, что по мере взросления его депрессивные состояния резко сменялись порывами радости и жаждой жизни. Со временем невозможно было предугадать, каким же он будет завтра… Никогда не забуду слова лечащего врача: «Биполярное аффективное расстройство требует почти пожизненного лечения, иллюзий у вас быть не должно».

— Это так ужасно… — отозвалась Рейчел, не в силах найти слова утешения для матери, потерявшей ребёнка. – Но Вы говорили, что родные места его вдохновляли, значит, был шанс на выздоровление?

— Ему были по душе те места, в которых он вырос, это — бесспорно. Путешествовал он с большой неохотой… После учёбы в Медицинской школе Джозеф вообще не хотел никуда выезжать – боялся, что не справится с собой вдали от дома. Так, в семье заядлых путешественников появился заядлый домосед! – Виктория улыбнулась и снова всмотрелась в окно, будто ища там утешения. — Его вдохновляло его окружение: несмотря на расстройство, он не противился общению с людьми, не был интровертом. Наоборот, ему всегда была интересна жизнь других, «нормальных» людей. Он смотрел фильмы, читал книги, изучал биографии музыкантов, да и вообще любил наблюдать за прохожими на улицах и ловить их настроение, улыбки… А ещё, Джозеф был прекрасным слушателем. Всё услышанное он примерял на себя, переживал всё хорошее, учился отстраняться от плохого.

— А лекарства ему помогали?

 — Препараты не всегда стабилизировали его состояние, тем более на них нужны были немалые средства. В последнее время он считал себя обузой для нас, чем страшно обижал Стивена. Говорят, что люди с биполярным расстройством становятся агрессивными, но Джозеф никогда не был с нами груб. Он злился только на себя. Он часто мне говорил: «Если бы у вас был бы второй ребёнок, то мне не было бы так стыдно».

— Стыдно? Но за что? Ведь он не выбирал себе этот недуг…

— Его захлёстывало чувство вины перед нами. Джозеф понимал, что не такой, как все. Но, также, он знал, что миллионы людей по всему миру живут с таким же расстройством и каждый день ведут борьбу за свою жизнь. И выигрывают.

— Неужели Ваш сын… сдался?..

— Я бы не сказала, что он сдался… Я бы сказала, что он устал. На протяжении восьми лет он пытался принять себя таким, какой он есть. На протяжении восьми лет он разделял мир только на чёрное и белое, пытался радоваться и любить. А настоящей любви он так и не познал. Только влюблённость, которая его раздавила.

— У него была девушка?

— У него их было много. – женщина смущённо подняла глаза — Видишь ли, Джозеф никогда не был обделён женским вниманием. В любой компании его считали привлекательным, начитанным и воспитанным парнем. Со временем он научился маскировать своё расстройство, так как нуждался в общении, как и любой юноша его возраста. Только с нами он мог расслабиться и побыть самим собой: погрустить, покапризничать и пожаловаться. Это притворство было для него колоссальным стрессом. По жизни в него часто влюблялись девушки, но он боялся с ними сближаться. Ему казалось, что они видят только его милую мордашку, слышат хорошие шутки… А я ему всегда говорила: «Значит, не встретил ещё ту самую. Вот как встретишь – обязательно поймёшь, что стоит попробовать! И не бойся открыться!» Тем самым я накликала на него беду…

— Он безответно влюбился, мэм? — у Рейчел подступал ком к горлу. Выдержав паузу, Виктория ответила:

— Именно, милая. Это злая сатира жизни, когда из сотни девушек ты выбираешь именно ту, которая непременно разобьёт тебе сердце. – Виктория с горечью заглянула в глаза Рейчел и выпалила: — Но это не страшно, знаешь почему? Да потому что это опыт, который нам необходим по жизни. Нужно родиться Божьим любимчиком, чтобы твоя первая любовь оказалась счастливой. Если бы не биполярное расстройство, то он бы это пережил! Вырастил бы новое сердце, и пошёл бы дальше. Но она отвергла его тогда, когда у него случилась паническая атака… Джозеф остался у неё на ночь, забыв дома препараты, а с утра она уже знала, что он… «больной». Сначала он ей тоже понравился, и она дала ему надежду. А потом она ему сказала: «За мной бегают парни, у которых всё нормально с головой, так что мой выбор очевиден.»

— Да у неё просто нет сердца, если она сказала такое вашему сыну!

Виктория лишь молча кивнула, закусив нижнюю губу. Затем она опустила взгляд на руки, которые всё это время нервно потирала, и с вынужденным смирением произнесла:

— Господь не даёт нам больше испытаний, чем мы можем вынести, милая. Я живу каждый день для того, чтобы помнить своего сына и мужа, чтобы любить их и хранить в своём сердце. Я верю, что однажды, увижу их снова.

Глава 8. «На крючке»

Когда Рейчел вернулась домой после нелёгкого разговора с Викторией, Кристофер был уже дома. Услышав хлопок входной двери, парень отозвался из глубины квартиры: он спросил про свадебное платье Роуз и про то, как Рейчел провела время в компании Ви. Ответив что-то на автомате, девушка зашла в гостиную к Крису и прямо в пальто рухнула перед ним в кресло. Она была опустошена. На вопросительный взгляд Криса Рейчел долго не могла найтись, что ответить. Она помнила о просьбе женщины оставить всё услышанное в стенах её гостиной, но девушке захотелось поделиться с Крисом хотя бы частью той тяжести, которая на неё навалилась сейчас. Особенно её задела трагичная история Джозефа Расса.

— Он вскрыл себе вены бритвой своего отца. В своей квартире. Нашла его сама Виктория, когда вода заполнила ванную с его телом и начала заливать квартиру, просочилась между входной дверью и начала литься в коридор… Но самое ужасное в том, что при вскрытии выяснилось, что он захлебнулся водой, так как перед этим принял убойную дозу снотворного… Он боялся, что передумает.

— Поверить не могу… — глухо отозвался Кристофер. – По ней и не скажешь, что она потеряла всю свою семью. Причём вот так… Парень, конечно, принял неверное решение. Хотя, как я могу его судить, я не знаю, что такое биполярка…

— Представляешь, она каждый день вспоминает своего сына, — перебила его Рейчел – и верит, что он уехал куда-то, и скоро вернётся обратно. Её до сих пор навещают его друзья, которые сами не могут поверить в его смерть. А эта коробка с фотками словно… маленький фиолетовый гроб с похороненными в нём воспоминаниями…

— Ну, хватит, Рейч, иди сюда! – Крис притянул её к себе, и она зарылась лицом у него в груди. Парень гладил её по волосам, утешал, и говорил, что даже не подозревал о глубине сопереживания, которое испытывала Рейчел к одинокой женщине. Ему самому было не по себе от того, что он услышал. Хотя Виктория была для них лишь соседкой по Браунстоуну, но всё равно она не заслужила таких потерь. Наконец, Рейчел, отстранилась от Криса и, заправив выбившуюся прядь волос за ухо, тихо сказала:

— Я хочу горячего чая…

— Могу отнести тебя на кухню прямо на своих руках. – воодушевился Крис.

Когда они разливали дымящийся кипяток по чашкам, Рейчел вдруг бросила взгляд в окно и грустно произнесла:

— Его квартира всё ещё пустует, хотя Виктория исправно платит за неё аренду… Она даже обстановку там не меняла с тех пор.

Кристофер проследил за взглядом Рейчел и… его рука дрогнула, на столе тут же образовалась лужица кипятка.

— А где он жил? – быстро спросил он, пытаясь унять нарастающее беспокойство.

— Рядом с её квартирой. В 68-ой. Я видела, что дверь внизу вздулась из-за воды. – Её передёрнуло, и она громко сказала, словно самой себе: — Давай сменим тему, иначе я сегодня не усну.

Криса словно окатило жаром. Он даже боялся посмотреть в окно. Несколько секунд он сидел в оцепенении, пытаясь одновременно осмыслить всё услышанное и унять учащённое биение сердца. Рейчел что-то говорила про платье, которое Виктория как раз сегодня закончила, о планах на предстоящую неделю перед свадьбой друзей, но Крис её уже не слушал. Он нервно вытирал стол, дно своей чашки и повторял «угу» на каждую паузу в монологе Рейчел, и думал, думал, думал…

— Ты так дырку в столе протрёшь, Крис! – наконец выпалила девушка, недоумённо смотря на парня. – Ты меня слушаешь? Когда мы пойдём на примерку твоего костюма на свадьбу?

— Да хоть завтра. – он наконец бросил тряпку и выдохнул. — Слушай, я приму душ перед сном? Дико вымотался сегодня, хочется взбодриться…

— А чай?

— Я мигом, пускай пока остынет! Одна нога там, другая здесь…

Он осознал, что напуган, как мальчишка. Сейчас ему нужно время для того, чтобы всё осмыслить и сопоставить факты. Крис вспомнил про кошмарный сон, который до сих пор не мог разгадать. Теперь он знал таинственного жильца квартиры под номером 68, но вопросов становилось всё больше. Ему было известно имя: Джозеф Расс, его возраст, причину смерти… Последнее пугало Криса ещё больше. Стоя перед зеркалом в закрытой ванной, он разговаривал сам с собой, включив сильный напор горячей воды: «Только забыл об этом, чёрт возьми, только выкинул из головы этот маразм, как он напомнил о себе снова…» Зеркало начало медленно запотевать и Крис смотрел на своё лицо в зеркале до тех пор, пока черты его не размылись. «Джозеф, какого чёрта ты мне являешься… Стоп! Я даже не уверен, что это не мои галлюцинации, а уже обращаюсь к кому-то, вот бред!» Крис резко отвернулся от зеркала и начал тереть себе лицо обеими руками в попытках избавиться от наваждения. В висках у него гудело, а в горле пересохло. Ванная комната начала наполняться призрачным паром, Крис стянул с себя футболку через голову, решив принять контрастный душ, чтобы собраться с мыслями. «Завтра же пойду к Виктории, чтобы выяснить, что происходит в этой проклятой квартире!»  Он бросил решительный взгляд на себя в зеркало и… замер. В запотевшем зеркале, по ту сторону, он видел себя, но, в то время как сам Крис стоял на месте и не шевелился, то его отражение опустило белокурую голову, плечи дрожали, как при сильном плаче. Через мгновение голова медленно поднялась, и Крису показалось, что его отражение что-то говорит. «Со мной? Или сам с собой?» — лишь пронеслось у Криса в голове. Губы в отражении быстро шевелились. Ещё через мгновение в зеркале показались руки, которые активно жестикулировали: они то поднимались, то опускались. Нечто в отражении замотало головой, словно в отрицании чего-то, а его руки обхватили голову. Крис стоял и не мог поверить своим глазам, он вспотел, ему хотелось выбежать из комнаты, но ноги словно залили бетоном. Он с напряжением ждал, что же произойдёт дальше. Его глаза лихорадочно бегали по отражению, всматривались в него, пытаясь уловить мимику, жесты и выражение облика в зеркале. Из-за пара зеркало изрядно запотело, и Крис тщетно всматривался в белёсую дымку в рамке. По движениям в зеркале нечто, похожее на Криса, облокотило руки на раковину, и устремило свой взгляд на ванну. Потом медленно повернуло голову на Криса. На мгновенье парню показалось, что нечто ему улыбнулось и… кивнуло. От напряжения и духоты гудела голова, пульсировало в висках, пот стекал по лбу и закрадывался в уголки поджатых губ.  Кристофер резким движением вытер лицо и зажмурил глаза, в надежде открыть их и увидеть в зеркале себя. И никого больше. Казалось, что прошла целая вечность прежде, чем Крис решился снова посмотреться в зеркало. Оно было пустое. Ни Кристофера Алана Лютера, ни пугающего отражения, — лишь капельки, стекающие по матовой глади. Крису хотелось застонать от накатившей волны отчаянья. Он резко обернулся в поисках… Себя? Своего отражения? Джозефа? Только сейчас Крис понял, кого он мог увидеть в зеркале. Вместо себя. Копна белокурых кудрей, живые синие глаза, знакомая улыбка, родинка над левой бровью… Если Джозеф ещё в этом мире, то только в своей квартире. В своей ванной. Но не здесь! Решительным движением он подошёл к зеркалу, и провёл по нему ладонью. На него смотрело напуганное раскрасневшееся лицо и глаза, полные ярости. Его глаза. Боковым зрением он заметил движение со стороны ванной. Что-то было в комнате, помимо него. Чтобы разглядеть что именно, Крис почти вплотную приблизился к зеркалу и заглянул через него в свою ванную. Новая волна страха и ужаса охватила его тело. В нём он увидел себя в алой воде. Голова опущена, левая рука была вытянута и лежала на ванной, правая сжимала лезвие в бурой крови. Из крана струилась вода и била струёй в ноги, до которых почти дошла струя крови. Крис подавил резкий приступ тошноты, он уронил голову над раковиной и зачерпнул полные ладони холодной воды. Если бы не подкосившиеся ноги, он бы сбежал сию секунду. Вдруг что-то горячее коснулось его ноги. Крис дёрнулся. Это была вода, в которой змеилась кровь. Вода из его собственной ванной, которая переполнилась. Ведь он так и не выключил воду. Крис начал терять связь с реальностью, в глазах потемнело. Он уже не понимал, где он настоящий, а где – самоубийца в ванной с кровью. Он опустился на колени, прямо в воду и направился к двери. Крис чувствовал вспотевшей кожей взгляд себе в спину. Дикий и сверлящий, как совиный прицел. Он снова ощутил себя добычей, как в кошмарном сне. Только на этот раз он не прятался, а ожидал нападения. У двери в ванную он замер на секунду. За спиной послышался лёгкий всплеск и приглушённый хрип. Кристофер нажал на дверную ручку и из последних сил толкнул деревянную дверь, показавшуюся ему железной. Увиденное обескуражило его и добило окончательно… Перед ним предстал коридор соседнего Браунстоуна.

— Не ходи туда… — раздалось у него позади, словно эхо. Крису захотелось послать ко всем чертям того, кто находится за его спиной и прекратить этот кошмар. Злость придала ему сил, он рывком обернулся и увидел в ванной обессиленное тело, которое почти ушло под воду цвета бордо. Вода подобралась к подбородку, норовя залиться в приоткрытый рот. Голова держалась из последних сил, окровавленные руки цеплялись за ванну, оставляя на ней красные мазки, словно кистью, но снова уходили под воду. В глазах ещё теплилась жизнь и надежда. Надежда быть услышанным? Или спасённым?

— Кто ты такой?! Что тебе от меня нужно, чёрт подери?! – прокричал Кристофер, сжав кулаки до побелевших костяшек. Ему хотелось подбежать и утопить его. Если бы не чужая кровь, он бы это сделал.

— Я — больше не я… — выдавил из себя парень.

— Убирайся вон! – Крис чуть не охрип, но подступил ближе к ванной. Вода была уже по щиколотку, сладковатый запах крови забил ноздри.

— Дай… мне… уйти. – парень уже закатил глаза и начал ронять голову себе на грудь. Его белокурые волосы окрасились в алый цвет. Он начал биться в конвульсиях,

— Уходи… уходи… уходи! – шептал Крис, словно оглушённый происходящим. Из глаз непроизвольно потекли слёзы, он замотал головой не в силах отвернуться от умирающего незнакомца в своей ванной. Осталось единственное желание: бежать. Он закрыл лицо руками и услышал в голове до боли знакомый голос:

— Крис, что с тобой проснись, Крис!

Он открыл глаза и увидел над собой растрёпанную и напуганную Рейчел.

— Снова… дурной сон. Точнее, кошмар! – он приподнялся на кровати и понял, что вспотел так, словно только что принял… ванну.

— Ты плакал во сне, Крис…

— Я просто вспотел, как свинья… Успокойся. Принесёшь воды? В горле пересохло.

Продолжение следует…

Еще почитать:

Идущая на закат!

«Что происходит в Холмагорске?»«Что происходит в Холмагорске?» Глава 1

Арес и Антарес

Секреты — Глава 2