Лучший день

..And they may not want it to end
But it will it’s just a question of when…
Billy Joel

Алька пропал. Ушёл из дома вечером. Столкнулись на лестнице, уже спускался.
⁃ Ты куда? Скоро вернёшься?
Сердитый такой, ничего не ответил. Даже останавливаться не стал, не оглянулся, спешил. Снизу прокричал:
⁃ Некогда! Потом поговорим…
И все. Не возвращается. Ничего, объявится через несколько дней! Миллион раз было: уехал куда-нибудь с друзьями — лето же. Нет, никуда не уехал, раз ничего с собой не взял. А может неожиданно — не собирался, и вдруг случайная встреча. Но он бы позвонил, предупредил… И работу он бы не бросил: только наладили. Конечно, ерунда, так себе бизнес — ларёк с фруктами. Но деньги появились. Нет, что-то случилось, наверное, нехорошее. Эх, Алька, ну, где же ты? Третий день сегодня. Друзей обзвонила нескольких. В записной все зашифровано, нашла в старой — никто не знает, не слышал. Сегодня вечером в справочное о пропавших звонила. Придумываю, как всегда, со своей мнительностью глупой. Трусила до обморока: занято, занято, не соединяют, не подходят, ушёл вечером, чёрные джинсы, футболка белая, чёрный рюкзак, ожидайте… Конечно нет — ни в больницах, ни в моргах! Надо же такой бред нафантазировать. Вернётся скоро.
Сегодня приснился: звонит и что-то говорит по-английски. Ничего не поняла. Вот сколько он со мной занимался — бесполезно, так и не выучила язык, идиотка.
Сегодня у Мани День рождения. Ну, не мог он не поздравить, зашёл бы на кофе, кроссворд, чтива бы у неё набрал. А может денег нет на подарок. Да выкрутился бы как всегда, хохмой какой-нибудь: «Цветов мы не нарвали: ещё трещат морозы. Зато нарисовали три веточки мимозы…» Болтается где-то спокойно, а все волнуются. Вернётся — убью!
Из-за него приходится вставать в такую рань: на базу за товаром. Ни торговаться толком не умею, ни считать. Покупатели пристают: «А вот у вас тут молодой человек работал, такую нам черешню сладкую выбирал…». И начинаю себя накручивать: может , правда, что-то случилось. Вернись, пожалуйста, не могу больше без тебя. Так соскучилась.
И Левка ждёт. Адрес твой знает наизусть: 1-ая Краснаямерзкая. С тараканами играет, которых ты ему подарил. Все спрашивает: «А где твой друг? Когда он придёт пульмени есть?»
Вернётся, как миленький! Сессия скоро — кто мне курсовик напишет по Зарубежке? Только он так может: «Шекспир хорош, но мне, бля, не очень близок»
Вернись! Вернись, пожалуйста!
Сегодня ходила на «Богемскую рапсодию». Одна. Как же тебя не хватает. Обними меня, Алька. Обними, пожалуйста. Я жду.
Собаку хотела завести — нет, ни за что: вернёшься, чихать будешь. Я знаю, ты обязательно вернёшься!
Джинсы чёрные, белая футболка, чёрный рюкзак, одеколон Joор. Кофе, сигарета, улыбка твоя фирменная. Скажешь: «Ксюр, ну какая ты дура! Надо же было такую херню придумать!!!»
Вернись! Посидим на кухне, музыка на всю катушку. Поржем, все обсудим. С детьми английским позанимаешься. И придумаем куда бы свалить. И я верну тебе наконец «Заповедник» и видеокассету «О, счастливчик»: перечитала, пересмотрела миллион раз. Тряпки свои новые покажу. А ты зажмуришься и скажешь: «Да ну! Говно все это!» И это будет самый лучший день…