Лесные гномы

Мой младший брат Димка, в детстве, был обычным мальчишкой, отчего имел разбитые коленки и шрам на указательном пальце. Но когда он видел шмелей, пауков и прочих насекомых, его бросало в дрожь. Всё началось с того, что в девять лет, пчела запуталась в его волосах.

Я — Миша. Пишу эту историю и любуюсь большой медведицей сквозь ветвистые кроны сосен. С озера тянет прохладой и камышом. Тот самый Димка храпит в палатке, а на костре закипает чайник. Хорошо в лесу, тихо.

Забавно, но в тринадцать я не мог прожить и дня, чтобы не совершить пакость. Часто привязывал Димкину ногу к спинке кровати, а лицо мазал зубной пастой. Нам было весело вместе.

История эта приключилась в деревне Борки, лет тридцать тому назад. В ту пору лил дождь целых три дня, а в субботу, когда на шиферных крышах остались лишь небольшие мокрые пятна, родители взяли нас за грибами.

Димка шёл по лесу, и, как обычно, бубнил: » Раз веточка, два веточка». Наступал на сухой хворост, а он щёлкал, как берёзовые палешки в печи. Я брёл неподалёку, искал грибы и нюхал запах болота.

Мама и папа убежали вперёд, а Димка продолжал свою игру. Временами он нервно смахивал паутину с лица, а потом пытался найти на себе паука. Чудак.

— Три веточка, четыре веточка, — говорил Димка.

Вдруг на поляне я увидел огромную высохшую сосну с обугленной верхушкой.

» Ух ты, — подумал я тогда. — Стало быть, там живут лесные гномы? А что, если садануть в неё палкой?»

Уже через мгновение хворостина летела в дерево. Удар, и воздух наполнился гулом. Шершни, размером с финик, начали выползать наружу. Они не были похожи на гномов. Мне сразу же захотелось в туалет, и я сдерживал себя, чтобы не закричать. Странно, но они полетели в сторону Димки. Я хотел предупредить его, но не смог, струсил.

Через секунду вопль разнёсся по лесу. Я видел, как Димка бежал сквозь бурелом, ломая всё на своём пути. Потом слышал голоса мамы и папы, а потом всё затихало.

Я сидел под сосной, обхватив голову руками, плакал и бился затылком о ствол дерева, пытаясь выбить страшные мысли. А когда не помогло, решил остаться в лесу навсегда.

— Мии — шаа! — закричала мама.

Наконец, мамин голос вернул меня в реальность, и я побрёл в их сторону. Когда я подошёл, Димка сидел на земле и всхлипывал. Папа держал в руке Димкин сапог, а мама с тревогой в глазах осматривала Димкину кудрявую голову. Повсюду валялись грибы и пустые корзины.

Через двадцать минут мы вышли на асфальт. От укусов в спину Димку скрючило. Солнце припекало и ему становилось хуже. Мы шли несколько километров до Борков, а потом отец повёз его в рай центр. Он рассказывал, что папа гнал так, что старый Москвич мог взлететь, но, к счастью, не взлетел.

* * *

Димке уже сорок: у него седые виски и суровое лицо. Когда он слышит рядом жужжание, то обычно срывает с себя одежду и кричит: «Убери её, убери! Она на спине!» Иногда он боится мух и слепней.

Я тогда рассказал ему, что в старой сосне не оказалось гномов. Димка меня простил, потому что добряк и не умеет долго злиться. К сожалению, пакостить я не перестал. Наверное, это уже навсегда. Ладно, допиваю чай и иду спать. Утром карась хорошо берёт на манку. Главное, не проспать самый клёв, да и дельце у меня осталось незаконченное. Нужно успеть, пока Димка не проснулся. Всё, пока.