ЛЕГЕНДА ОБ АЛМАЗЕ. Новеллистический цикл.

Легенда об алмазе.

Новеллистический цикл.

Новелла № 1. Искатели.

Вулкан дышал. Его жерло, словно гигантский котёл, извергало густые чёрные облака дыма. По склонам хребта уже стекало несколько огненных струй лавы, проложивших себе путь среди валунов, занесённых сюда ледником ещё в незапамятные времена.

Каменистая поверхность плавно поднималась и опускалась; казалось, в глубине горы билось огромное сердце, задававшее ритм её дыханию. Там плавились и соединялись между собой тысячи веществ, и из их разнообразия, спаянного раскалённым варевом, рождалось нечто новое.

Но один Бог знал, как много времени прошло с тех пор. И вот на склонах застывшего вулкана появились люди. В прохладной глубине ущелий они искали волшебные камни, рождённые сердцем горы.

Сокровища не спешили открыться искателям, но один случай оказался особым. Правда, ему предшествовали долгие скитания их, сопряжённые с опасностью навсегда остаться в каменных лабиринтах или стать жертвами разбойников, устраивавших свои логова в горах и грабивших искателей, пытавшихся найти алмазы вне охраняемого промысла, работавшего на государственную казну.

Однажды, собравшись накрыть нехитрый обед среди камней, двое искателей, Виджай и Санджай, заметили внизу странную расщелину. Её нутро освещалось слабыми, едва заметными рефлексами какого-то света.

Это была алмазная россыпь, которая стоила им нескольких полуголодных дней, когда, измотанные, они были лишены крова и ночевали в каменных нишах, прячась от грабителей и накрываясь шкурами горных козлов, мясо которых шло в пищу им и ручному соколу.

Алмазы добывались старым, дедовским способом. Птицу привязывали к длинной верёвке и кидали на россыпь сырое мясо. Мелкие алмазы прилипали к жирной мякоти туши, которую, поклевав, птица подхватывала и несла вместе с камнями людям.

Поэтому туша не могла быть ни слишком большой, ни слишком маленькой, а ровно такой, чтобы сокол мог удержать её вес. Люди должны были подождать некоторое время, чтобы он насытился своей трапезой и оставил мясо. Тогда уже можно было отделять ножом алмазы от его мякоти.

Крупные алмазы добывали, спускаясь в ущелье на верёвке, которую держал напарник. Это было настоящим испытанием; выбор между дружбой и корыстью колебался на весах совести. Но Санджай и Виджай, повидав многое и пройдя вместе голод, холод и ограбление, не ставили выгоду выше дружбы.

Памятуя о нападении, они решили не разводить большого костра, который в последний раз привлёк внимание разбойников. Продрогнув от холода, они решили сделать небольшой костерок, но сперва обложили место для него небольшими его камнями, чтобы блики от костра не падали на скалы и не привлекли чужого внимания.

Они лежали по обеим сторонам от него, завернувшись в шкуры. Сквозь чашу валунов над их головами блестели бриллианты звёзд.

Тёплый дым от костра согревал спины, просачиваясь через узкие щели между камнями и даже когда костёр угас, тлеющие угли хранили жар. Погода стояла сухая, так как было летнее время. Сокол на длинной привязи спал в нише между валунами рядом с Санджаем, своим хозяином.

Друзья берегли птицу не только потому, что она могла приносить алмазы. Она спасла их от грабителей, когда те выпотрошили их котомки до последнего камушка, чуть не заклевав всю шайку из пяти человек в одиночку. Это была крупная, умная птица с чёрным оперением, зорко оглядывавшая горный ландшафт с расстилавшимися у подножья джунглями. Порой искатели могли не поесть толком сами, но сокол всегда был накормлен.

Вот и сейчас он издавал глухой клёкот и всхлопывал крыльями, чуя близкую зарю. Санджай, улышав сквозь сон знакомые звуки, начал медленно просыпаться. Этот день обещал быть таким же, как и предыдущие. Но в это утро искателя посетило особое чувство. Он понял, что их силы на пределе.

Сегодня они с Виджаем должны или найти алмазы, или возвращаться на общие промыслы, где камни добывались под охраной, но отправлялись в казну княжества Голконда. Виджай, ворочаясь, пытался ухватить остатки тепла, которым тянуло от углей тлеющего костерка.

Сокол проснулся, и, глотнув утреннего горного воздуха, взлетел на валун. Санджай прижал камнем длинную привязь, державшую птицу. Он медленно поднял тело от земли и сел, протянув ноги к костру. Тепло всё шло. Искатель ощущал облегчение оттого, что не нужно было больше пребывать в неопределённости. Сегодня они рискнут в последний раз. Платой за свободу поиска был смертельный риск и невозможно, чтобы это не было оценено свыше.

— О боги… — пробормотал Виджай. Он тоже просыпался. Оранжевые рассветные лучи коснулись его лица и он, поморгав, открыл глаза. Наступило время утреннего приветствия солнцу – сурья намаскар.

Искатели медленно поднялись с земли и начали ритуал. Они раскинули руки и произнесли слова благодарения небу. Затем, разворошив угли в костре, разогрели на них лепёшки и мясо. Сырые куски дали в пищу соколу.

Почувствовав, что сил прибавилось, Санджай начал разговор:

— Послушай, друг, — начал он, — я должен тебе сказать…

— Что не можешь больше лазать за камнями? – откликнулся Виджай. – Ты устал, я вижу это по твоим глазам.

— Да. – ответил Санджай. – Я тоже скучаю по дому.

— Давай ещё раз рискнём. Если до темноты ничего не найдём, то уйдём отсюда. Будем охотиться в джунглях. Звери тоже опасны, но всё же не так, как шайки бродяг.

— Ты прочёл мои мысли…- ответил Санджай.

И судьба, словно желая поставить точку в их мытарствах, пришла им на помощь.

Они долго кружили по горе, вглядывались в изрытые выбоинами и расщелинами подъёмы склона. Дело близилось к полудню и дневной жар начинал донимать странников. Искатели знали, что алмазы чаще всего встречаются на дне ущелья.

Утомлённые жарой, они забрались под очередной валун и осторожно посмотрели вниз. Внизу было пусто. Но откуда – то сбоку в расщелину пробивался странный свет. Это не могли солнечные блики; для этого она была слишком глубокой.

Вначале друзья были несколько озадачены, но птица, которую не подводило чутьё, издала гортанный клёкот и взмахнула крыльями, сидя на камне. Если бы сокол умел говорить, он, возможно, рассказал бы людям о том, что удача наконец улыбнулась им. Но искатели уже и сами начали догадываться о долгожданной находке.

Санджай достал из мешка сырое мясо и долго, минуты две всматривался в ущелье. Затем он отвёл руку назад и кинул мясо в его мерцающее жерло. Едва оно коснулось камней, птица как бешеная, сорвалась с места и устремилась вниз.

Сокол наслаждался пиршеством минут десять; затем, вцепившись в добычу могучими когтями, понёс её наверх, к людям. Наверху он насытил свой голод до конца и кружил на длинной привязи, садясь время от времени на один из валунов.

Пришла пора чистить мякоть и выскрести из неё алмазы. Это можно было сделать на месте, но друзья решили не рисковать. Они поделили тушку с камнями поровну и положили кусочки в свои котомки. Страшно хотелось пить. В походных бурдюках оставалось ещё немного воды.

Они не стали возвращаться на место ночлега, где выкинули камни в ущелье, а угли затушили щебёнкой и песком.

Друзья чутко вслушивались в тишину. Птица нахохлилась, крутя головой и всхлопывала крыльями. Трапезу было решено было провести на новом месте. Они заварили травяной чай. Оба чувствовали, что их работа завершена. Оставалось только прошептать слова благодарности земным недрам.

Но, посмотрев вниз, они увидели, что именно сейчас гора оставила для них главный дар. Санджай и Виджай молча посмотрели друг на друга. То, что лежало на дне, было слишком тяжело, чтобы птица могла удержать его в когтях.

Нужно было спускать напарника на верёвке вниз за этим крупным алмазом. Санджай развязал котомку и вытащил крепкую джутовую верёвку. Он обвязал её вокруг валуна, вросшего в склон. Сам встал недалеко от него, взяв её в руки, чтобы страховать друга.

Виджай, взявшись за веревку, стал спускаться вниз по стене ущелья. Сокол, натянув привязь, наблюдал за ним и Санджай, поглядывая за кромку обрыва, видел, как тот взял алмаз, положил в котомку за спиной и привязал её к себе.

Когда верёвка натянулась, Санджай понял, что друг идёт назад. Он стиснул зубы; ему было тяжело, но они слишком много пережили вместе, чтобы он не мог перетерпеть его вес сейчас, когда тот поднимал наверх таким трудом добытое сокровище.

Наконец Виджай поднялся и они устало опустились на камень. Друзья тяжело дышали. Воды оставалось совсем немного. К счастью, жара понемногу пошла на спад.

— Надо уходить…- прошептал Виджай.

— Конечно, — согласился Санджай. Они выпили по глотку из бурдюков. После короткого отдыха друзья, как и в прошлый раз, разобрали костерок и выкинули пепел и камни из него в расщелину, чтобы грабители не могли отследить их.

Они могли находиться где угодно. Но сейчас они ещё сидели в каком-нибудь логове, деля награбленное добро. В шайки набивались беглые рабы из соседних княжеств и члены касты неприкасаемых, которым закон предписывал до самой смерти заниматься самой грязной работой – убирать мусор, снимать с шкуры мёртвых животных и сжигать трупы.

Искатели уже собирались уходить, но Виджай медлил. Внезапно он вынул большой алмаз из котомки, завернул его в пальмовый лист и спрятал у себя на поясе, крепко завязав в тряпку от изодранных шаровар наподобие узелка. Складки одежды плотно скрыли драгоценную находку. Затянув котомку, он был готов к обратному странствию – в сторону дома.

Санджай, вначале смутившийся, вскоре понял его намерения. Он молча встал и посадив сокола на плечо, последовал за ним. Друзья медленно спускались в долину. Они шли не прямой дорогой, которая уже была облюбована разбойниками, а окольным путём, который пролегал через валуны и переходил в заросли. Там можно было и заночевать.

Искатели часто делали остановки, а сокол, как чуткий страж, садился на столб валуна и оглядывал окрестности. Внезапно он закричал, взвился над валуном и ринулся вниз, почти упав на голову Санджая. Над валуном просвистела стрела. Санджай, сдерживая страх за питомца, осторожными точными движениями ощупал его тело.

Птица, к счастью не была ранена, но безусловно, нуждалась в том, чтобы её успокоить. Санджай посадил сокола между Виджаем и собой, мягко пригладив его спину. Почувствовав хозяйскую ласку, птица немного приободрилась. Друзей же, подобно удару молнии, настигла догадка, что их убежище может быть найдено. Но страх уже не был так силён.

Они привычно зарылись в камни и заросли, а стрелы падали на землю, вонзаясь то в песок, то в кору редких деревьев. Когда по пыльной дорожки возле зарослей затоптались дорогие золочёные сапоги, из зарослей вылетело несколько запревших мясных лепёшек с впечатанными в них россыпями лучистых камушков.

Сгребя мякоть с россыпью в карманы, грабители изчезли. Друзья долго лежали, тихо дыша в прохладную зелень. Санджай ласково придерживал сокола, поглаживая его перья. Птица не особенно порывалась наружу, понимая по шуму за зарослями, что там небезопасно.

Когда шайка окончательно растворилась среди бурых хребтов, сокол вновь рванул вверх и, покружив над убежищем друзей, сел на изогнутый ствол кустарника. Искатели стали медленно выбираться из зарослей, чтобы продолжить путь домой. Они подобрали пару стрел, упавших около валунов, и двинулись вниз.

Наступал прохладный вечер. Пройдя по заросшему склону около километра, они добрались до маленького ручья. Напившись холодной воды, они умылись и наполнили ею бурдюки. Они знали, что это их последний поход в горы. Сокол тоже насытился и гордо кружил над ними.

Когда на следующий день искатели спускались по тропе, уже была видна их родная деревня. Они договорились продать алмаз ювелирам по круглой цене, а выручку разделить пополам. Пройдя последние метры по склону, друзья оказались на дороге, которая вела прямо домой.

Прямо по ней их односельчанин ней гнал стадо горбатых коров – зебу. Санджай и Виджай закричали наперебой, приветствуя его. Но парень имел весьма задумчивый вид и не сразу расслышал их голоса. Только когда друзья приблизились, он поднял голову.

Они стали спрашивать его, как дела в деревне и о своих семьях. Быт держался на старших сыновьях, племянниках и жёнах. За время отсутствия глав семей было все они истосковались и несколько обессилели. Увидев вернувшихся отцов и мужей, они наперебой бросились к ним со счастливыми слезами. По случаю возвращения друзей в деревне был устроен праздник, длившийся неделю.

Затем друзья отправились на рынок ценных камней в город Голконду. Ювелиры от жрецов, раджей и вельмож бродили по нему, придирчиво оглядывая камни и стараясь выбрать самые крупные и красивые. Искатели долго торговались; помня о том, какой ценой им достался алмаз, они не за что не желали сбавлять цену.

Слух об их упрямстве уже облетел весь рынок, однако дворцовый ювелир купил у них алмаз по их цене, так как цена за его огранку была ещё выше. Друзья же, разделив сумму поровну, возвратись домой. Отныне они и их семьи могли жить сыто, хотя и не в роскоши. Благосостояние их увеличилось и они не уставали благодарить небо и прекрасную птицу, спасшую их прежде, чем они нашли сокровище.

Алмаз же, огранённый ювелиром, сначала был в собственности вельмож и раджей, а пока один из них, будучи человеком религиозным, не пожертвовал его в дар служителям храма. И бриллиант занял место на челе грозного божества Шивы в Голконде.

Новелла № 2. Похититель и проклятье камня.

Однажды на другом конце света французский путешественник Жак Тавернье решил совершить путешествие в сказочную страну, где добывались лучистые камни. Он имел опыт работы в ювелирном искусстве, но тяга к странствиям оказалась сильнее, и Жак решил стать коммерсантом.

Сев на корабль в городе Марселе, Тавернье с азартом готовился к встрече с новым для себя, опасным и своенравным миром. Ступив на индийский берег, он сразу стал искать рынки драгоценных камней. На побережье и нескольких базарах в Гоа ему рассказали о Голконде.

Через несколько дней он прибыл туда с караваном местных купцов. Тавернье ходил по рынку, подобного тому, где на котором некогда Санджай и Виджай некогда продали алмаз придворному ювелиру. Там были как искатели, на свой страх и риск решившие добывать камни вне государственных приисков, так и просто торговцы крадеными камнями, скупавшие алмазы у шаек, которые грабили этих смельчаков и проезжих купцов.

Так же как и на любой базарной площади Франции, все бешено торговались, заключали и расторгали сделки, обменивались новостями. Тавернье тоже торговался, и для него это скорее было знакомством с местными правилами коммерции, нежели стремление приобрести что-либо.

Он рассматривал алмазы, принесённые с гор, и бриллианты, вкраплённые в одежду, оружие, посуду и никак не мог прицениться к ним. От обилия драгоценных кристаллов у него уже кружилась голова, и он решил не торопиться с выбором самого лучшего камня.

И здесь, в этом богатом восточном городе, его внимание не могли не привлечь храмы. Многоярусные, они были намного выше соборов его родины, но так же уходили в небо иглами шпилей. И глядя на это, даже такой расчётливый человек, как Тавернье, не мог не заметить, как много значит для людей вера. Впервые он видел, что полёт духа не был привилегией одной лишь европейской культуры.

На порталах храмов он видел странные, но изысканные изваяния богов. У них было несколько рук, и они были раскинуты по сторонам света, наподобие лучей. Собственно, так оно и было. Тавернье подумалось, что такая трактовка облика Создателя проистекала от незнания местными жителями христианских догматов.

Но ему начинала нравиться религиозность этих людей, в которой так сильна была нота несуетности и стремления принять мир как некий дар свыше, со всеми его несовершенствами. Созерцательность, мистицизм этой веры возрождали в его памяти зыбкие образы раннего христианства. Однако он приехал сюда не за верой, и об этом надлежало не забывать.

В тот день он присутствовал на церемонии. Брахманы благословляли паломников и прихожан храма Шивы. Люди клали на алтарь цветы и фрукты, надевали на шею шестирукого божества гирлянды из загадочных белых цветов, похожих на лилии. А во лбу его сиял бриллиант в золотой оправе, тот самый, который стоил стольких мытарств Санджаю и Виджаю.

Когда взгляд Жака Тавернье встретился с чудесным светом, лучившимся от божественного чела, его зрачки расширились, а кожа побледнела. Он склонился в поклоне. Внезапно этот свет стал смыслом его существования. Он должен был унести его с собой, в золотой оправе или без неё.

Вечером, когда толпа начала редеть, он спрятался в дальнем углу храма за изящными преградами каменных изваяний. Ждать пришлось довольно долго; ему хотелось есть, а порой тянуло в сон. Тавернье нащупал в кармане нож и оставшиеся про запас куски хлеба. Медленно пережевывая, он ждал. Наконец стемнело. Всходила луна.

Брахманы ушли, но Жак знал, что они не покидают храм ни днём, ни ночью. В комнате для сна они продолжили вечернюю молитву и размышления о вечности. Тавернье, волоча ноги, выбрался из своего угла и заковылял к статуе. Он не спешил и готов был потратить целую ночь на то, чтобы извлечь из её головы бриллиант.

Он достал нож и осторожно попробовал просунуть его лезвие между ребром драгоценного камня и грубой поверхностью, окружавшей его. Камень изваяния был достаточно твёрдым, и он долго не поддавался давлению металла. Но Тавернье терпеливо делал своё дело.

Когда между гранями бриллианта и каменной стенкой наполовину образовалось пустота, оставался уже час до восхода солнца. Тавернье понял, что надо спешить. На рассвете брахманы совершали утреннюю молитву. Риск быть пойманным и казнённым на городской площади был велик, как никогда.

Жак энергично стучал лезвием по каменному донцу выемки, последнему оплоту единства между волшебным кристаллом и камнем изваяния. Наконец он добился своего, но победа обошлась ему дорого; бриллиант сорвался с кончика лезвия и полетел к ногам божества. Звук падения прокатился по храму.

Страх и отчаяние перехватили горло. Тавернье засуетился, сгрёб алмаз в охапку и побежал к просвету между колонн. Брахманы на храмовой площадке уже начали сурья-намаскар – ритуал приветствия жизнедарящего светила. Они выражали благодарность Создателю за вновь наступающий день.

Свет блеснул им в глаза, и, поражённые догадкой, они бросились за купцом — вором. Услышав крики за спиной, Тавернье из последних сил рванул в лабиринт извилистых улочек города. Но если бы он знал, чем заплатит за эту кражу его монарх, то сам бы швырнул бриллиант в руки его хранителей…

Брахманы же, поняв, что камень потерян навсегда, провели ритуал очищения храма от присутствия вора. Они обратились за помощью к прихожанам-ювелирам, поведав свою горькую историю. Ювелиры вставили в выемку на лбу божества новый бриллиант, после чего статуя была водружена на пьедестал гораздо выше прежнего. Внизу же была поставлена статуя без драгоценных камней, но искусно расписанная.

Жак Тавернье вернулся во Францию и в красочных подробностях стал описывать королю страну лучистых камней. Увидев бриллиант, король сразу начал прицениваться к нему. Жак Тавернье не спешил продавать бриллиант, но воля короля не требовала обсуждения.

Незадолго до акта продажи племянник Жака попытался украсть бриллиант, но был застигнут верными слугами и выдворен дядюшкой в Швейцарию. Король купил у Тавернье бриллиант и некоторое время носил его на парадном камзоле. Однако вскоре он был свергнут и бриллиант попал во владение французских буржуа.

Но по череде странных совпадений, длительное владение камнем почему-то всегда сопровождалось неудачами в жизни хозяев, как, например болезнь, разорение или смертью при загадочных обстоятельствах.

Из Франции бриллиант перекочевал в Англию, где он также оставил в жизни его владельцев мрачный след. Чуткие ювелиры старались скорее сбыть его с рук. Из Англии он вновь вернулся на Европейский континет, а затем какое-то время находился в России. Потом бриллиант был увезён в Америку, где продолжил свои злосчастные приключения.

Его продавали и покупали, брали напрокат, дарили и возвращали. Так же как и в Старом Свете, им щеголяли дома, в магазине, на фуршете и слава камня тянулась за ним красивым зловещим шлейфом, превращаясь в рекламу. Каждый раз новые хозяева бриллианта были уверены, что их предшественники обращались с ним недостаточно внимательно и что они, в отличии от предыдущих, справятся с ним и тогда коварный кристалл сменит гнев на милость.

Они не знали, что после недолгого пребывания в руках их восточных коллег первым приютом для сокровища стал храм, посвящённый отнюдь не кроткой стороне высших сил. И мятежный дух, живший в кристаллах, не желал идти на компромисс с людьми. Он хотел одного: вернуться в этот храм или же в родное ущелье…

Новелла № 3. Поэт, муза и красивая жизнь.

Поэт Николай закрыл книгу о судьбоноснм алмазе, и, убрав её в старый шкафчик, решил прогуляться по весеннему городу. Он жил в мансарде недалеко от набережной. Накинув плащ, Коля открыл дверь и вышел в лоджию, чтобы проверить погоду. Он открыл окно. На улице было немного холодно, но гулять было можно.

Небо, покрытое пышными облаками, напоминало взбитые сливки, пролитые на скатерть. Солнечный луч мягко скользил сквозь них, окуная город в янтарный свет. В воздухе чувствовалась близость весны. Особенно чутко это ощущали птицы. Они перелетали с одной ветки на другую, мелодично перекликаясь друг с другом.

Поэт посмотрел на деревья, и ему представилось, что почки на их ветвях подобны тысячам человеческих жизней, рождающихся каждое мгновение нового дня. Время для прогулки пришло. Закрыв окно, он вернулся в комнату.

Николай следовал принципу Бориса Пастернака о том, что он не сочиняет рифмы, а подбирает ключи к музыке мира. Пока он шёл, настроение природы переливалось в его душу, как водопад в чашу горного озера.

Озеро его души всё наполнялось и наполнялось, пока вдохновение не отразилось на его лице, в спокойных глазах, прямой осанке и твёрдой упругой походке. Солнце, как бриллиант, сверкнуло сквозь облачные замки и отразилось радужными огнями в окнах, рассыпалось на тысячу бликов по тающему снегу.

Николай решил зайти в тайский ресторанчик, находившийся на соседней улице. Он любил эту необычную кухню, приспособленную под европейский вкус. Зайдя внутрь, Коля снял пальто, шапку и повесил их на изящную вешалку, вделанную в стену.

Он сел за столик, откинувшись на спинку кресла. Вскоре принесли меню. Поэт стал неспешно просматривать перечень блюд. Николай выбрал рис со специями и чай, имевший непривычный для европейцев синий цвет оттого, что он был заварен на лепестках каких-то голубых тропических цветов. Но на вкус чай оказался приятным.

И тут напротив него села девушка. Она была из нездешних краёв. Её чёрные волосы мягкими волнами покрывали плечи и спину, красиво оттеняя смуглую кожу. Тёмные глаза выражали уверенность и вместе с тем интерес к миру. Она пришла в кафе в составе группы индийских студентов, учившихся в институте, расположенного недалеко от него.

Поэт поднял голову и встретился глазами с гостьей. Он мягко улыбнулся и она улыбнулась глазами в ответ. Снова принесли меню и девушка начала листать его. Подозвав официанта, она заказала с курицу со специями, рисом и глинтвейном.

Поглощая пищу, они продолжили знакомство.

— Как Вам тайская кухня? – спросила девушка, отпивая глинтвейн.

— Оригинально, но весьма аппетитно. – отвечал поэт. – Я завсегдатай этого кафе.

— Рис у них очень недурной.

— Да, и специи тоже отличные. – сказал поэт.

— Мы в Индии тоже любим специи. – заметила девушка.

— Расскажете мне об их свойствах поподробней? — спросил он.

— Обязательно. – последовал ответ.

— Я недавно читал книгу об одном давнишнем событии в Вашей стране. – продолжил он.

— О каком же?

— Историю о добыче алмаза около города Голконды. Он сильно влиял на жизни своих владельцев.

— Вы наверно, имеете ввиду Алмаз Судьбы?

— Да, его.

— Знаете, мой прапрадед тоже добывал алмазы в тех местах. Это, конечно, был очень тяжёлый труд. Мир душе его… Благодаря ему наш род вышел из бедности и теперь мы занимаемся ювелирным делом. Но в Голконде, как Вы понимаете, уже давно нет алмазов. Мы закупаем их в другом месте; и здесь позвольте мне сохранить тайну.

— Без проблем. Как Вас зовут?

— Васанта. По-русски значит «весна».

А Вас?

— Николай.

— Чем Вы занимаетесь?

— Я литератор. Пишу стихи.

— И Вас заинтересовал этот сюжет? Да, это прекрасный сюжет для поэмы. Можно сказать, притча…

Отобедав, они отправились на настоящую прогулку. Поэт и девушка не знали, что сулит им эта встреча, но им было легко друг с другом.

— Одно неясно в этой истории, — сказал Николай, это её конец. Ведь неизвестно, где теперь этот камень: то ли в американском музее, то ли он вернулся в Индию.

— Развязка остаётся открытой. — откликнулась Васанта. – Но лично на мой взгляд, бриллиант в этой истории не главное.

— А что же в ней главное? – задумался Коля. – Наверное, то, как его грани показывают людей…

— Вы угадали, — улыбнулась девушка. – Видите, это совсем несложно.

И они отправились гулять дальше.

В новостях поползли слухи, что некий бриллиант был то ли украден , то ли продан прямо в здании ювелирной галереи, где его видели последний раз. Это было ажиотажем. Пресса только и говорила, что о камне. Даже сводки о войнах, катаклизмах, несчастных случаях вдруг отодвинулись на задний план.

Однако через некоторое время алмаз вернулся на законное место. Проведённая экспертиза подтвердила, что это тот же самый камень: чистая проба и количество карат совпадали с объёмом искомого алмаза. Одни убеждали себя, что новый владелец уже начал испытывать на себе проклятие камня и решил вернуть его на прежнее место. Другие полагали, что он просто заказал ювелирам его копию и вернул в галерею не роковой бриллиант, а именно её.

Алмаз действительно пребывал на вилле олигарха Павла Дерина. Он слышал о проклятье алмаза, но его тяга к мистике оказалась сильней. Жизнь в коттедже на берегу моря текла так же, как и раньше. Никаких неприятностей не предвиделось.

Знакомая олигарха дяди Паши Ольга Бузовны начала свой карьерный вираж с того, что оказалась в клубе, а затем на яхте с влиятельными людьми.

Когда-то она убежала из родного городка в глубине империи и приехала в Москву. Оля долго вращалась в кругах, где можно было поймать золотую рыбу. Однако бывало и так, что эта рыба могла сама тебя поймать. Оля дождалась своего счастливого часа. Олигарх Павел Дерин пригласил её на яхту. Нужно было понравиться ему ещё больше, чем в прошлый раз.

Вначале ей хотелось написать об этом исповедальную книгу, но поразмыслив, она не стала озвучивать свой визит в этот рай. Такая творческая авантюра могла дорого стоить. Вместо бессмысленного риска Оля решила стать частью райского сада. И у неё всё получилось.

Игра света в кристаллах камня завораживала не только её, но и мужчин, наводя на мысли. Когда они встретились во второй раз, вечеринку на яхте освещали о том, что это не просто игрушка для взрослых, но и мистический символ, создающий настроение вечера.

Иногда его надевал и хозяин. И никто не смущался этим. Ведь ещё со времён придворного авантюриста Тавернье камень одинаково ярко оттенял как женское изящество, так и мужскую силу.

Что — то мистическое и впрямь было в этом камне: даже если закоренелый скептик смотрел на него вблизи дольше двух минут, то видел, что прозрачная стенка бриллианта становилась экранчиком, в котором мелькали призрачные силуэты гор, радужные дорожки и ещё что-то, никому непонятное.

Новелла № 4. Последний владелец.

А сейчас Оля спешила навстречу празднику.

Море тихо серебрилось под пробивавшимися сквозь серые облака лучами. Пейзаж вызывал в Олиной душе непривычную лёгкость, с которой не могло сравниться даже чувство победы над многочисленными соперницами.

Ещё чуть-чуть, и она готова была превратиться в фею из старых легенд, которая иногда выходит из воздушного царства в мир людей. Ей было странно, но приятно. Как будто кто-то угостил её мороженым, не ища особого повода для этого.

Яхта была внушительной. Она была пришвартована недалеко от берега, и к ней примыкал плавучий ресторан. Пространство около него уже оцепила очередь модных завсегдатаев, и, сдавая охране билеты, они двигались навстречу празднику. На яхте была как публика, просто любившая красивую жизнь, так и маститые гости.

Оля перекинулась с гостями парой светских слов о погоде и вкусах шампанского, и, пригубив глоточек, направилась поближе к центру яхты, чтобы владелец как бы невзначай заметил её.

Самой главной темой праздника был алмаз. Хозяин яхты, олигарх Павел Дерин решил наконец показать его. Сам он восседал на округлом подиуме у небольшого фонтана-джакузи. Вдруг Павел торжественно поднял руку вверх, как будто призывая толпу заострить внимание на чём-то, что содержит смысл всего действа. Гости замерли в молчании.

Оля была удивлена внезапно наступившей тишиной. Она поняла, в чём дело, когда услышала шорох, доносившийся с подиума. Повернув голову, девушка увидела, что олигарх медленно открывает какую – то шкатулку. Скрип издавали движки, скреплявшие её корпус и крышку. Затем бархатная кровля приподнялась, и из-под неё побежали блики холодного света.

По толпе пронёсся то ли восторженный вдох, то ли шёпот. Олигарх опустил ладони в шкатулку и поднял сокровище над головой. Кристалл переливался всеми гранями в свете ламп. Тишина сменилась радостными криками. Насладившись восторгом гостей, Павел велел унести алмаз.

Затем люстры чуть пригасили, чтобы создать интимную атмосферу. Начиналось время танцев. Оля поняла, что пришёл её звёздный час. Она пригубила ещё шампанского, расслабилась и начала плавно кружиться около фонтана, где стоял трон. Ритм захватил её, и она вдруг радостно осознала, что испытывает ту же удивительную лёгкость, что и днём.

В уютном вечернем сумраке золотая рыба подхватила Олю и закружила по яхте, как жемчужину по дну шкатулки. Когда Оля открыла глаза, первое что она ощутила, была прохладная спинка дивана. Рядом с ней сидел Паша Дерин.

— Оля, — произнёс он, — я тебя помню. Рад, что ты пришла.

Никто не знал, что дядя Паша был первым, кто укротил злокозненный бриллиант. Для этого, по подсказкам знающих людей, нужно было внимательно вглядываться в его кристалл и заказывать желание, но оно должно было быть из разряда вещей, которые нельзя купить.

Нанятые алхимики от эзотерики и науки кропотливо изучали воздействие алмаза на человеческий разум. И Павел, подбирая желание и ключ к упрямому кристаллу, обсуждал его с ними, записывая все изменения и эффекты от молчаливого общения с ним.

Дух камня не снисходил до исполнения того, что человек мог приобрести или сделать сам. Желание могло быть страстным, навязчивым, но оно не должно было относиться к предметам материального мира, как, например машина или коттедж.

Почему – то после загадывания этих желаний без причины болела голова, в коттедже отключался свет, или на автомобиле невозможно было выехать из гаража, хотя его бак был заполнен бензином настолько, чтобы чувствовать себя на дороге более чем уверенно.

В этом и крылся секрет проклятия: дух алмаза не любил мелочиться и желание получить то, что человек мог сделать и приобрести сам, вызывало у него только гнев и желание наказать владельца.

Но когда Павел и его помощники заказывали хорошую память или умение проницать будущее, то их способности усиливались, они приятно удивлялись тому, как удачно складывались дела в личной жизни и в быту. Но Паше этого было недостаточно. Он хотел летать. Но не так, как на самолёте или дельтаплане.

Ему хотелось хотя бы на несколько часов стать совершенно свободным и чувствовать себя неким магом, пересекающим пространство, как это бывало в преданиях прошлого. Он часто летал во сне, пересекая рубежи Родины и чужих стран, и возвращался на сочинское побережье.

И если Вас, как Пашу, охватывала ностальгия по прошедшему детству, и Вы хотели стать волшебником или перемещаться по воздуху, то магический кристалл, безусловно, понимал Вас. Чем сильнее человека охватывало желание приоткрыть некую тайну, тем больше флюиды камня бередили его душу.

Человек мог быть готов на всё, и мятежный дух внушал ему, что он видит будущее, может понимать чужой язык, или же всегда был тем героем или красавицей, прихода которых мир уже заждался вот уж как несколько тысяч лет.

В какой-то момент человек чувствовал, что его естество меняется. Но это не было просто щедрым подарком камня. Помня опыт прошлых неудач, алхимики и Паша догадались, что сделкой с алмазом становилось молчание владельца. Никто не должен был узнать о Вашем даре, иначе его помощь вновь оборачивалась проклятием.

…А за столиком в глубине зала потягивали коктейли ювелирная леди Васанта и поэт Николай.

— Вот ты и увидел его… — сказала Васанта, цепляя палочками суши.

— Да, этот камень действительно необычен, — ответил Коля, — в нём есть магнетизм.

— А как ты это понял? – спросила Васанта.

— Не знаю. В двух словах не объяснить. Смотришь, смотришь на него, и хочется одеть его на руку или самому стать таким же – твёрдым и светлым. Может, это и наивно в наш век, но без этих качеств нет поэзии…

Васанта задумалась.

— Коля, – ответила она, — если ты выбрал этот путь и стремишься нести людям свет, то он сам в тебе и проявится. А век всегда один и тот же. Как и алмаз.

Николай взял её руку в свою.

— Спасибо, – прошептал он, – может, потанцуем?

И они закружились по залу.

Паша Дерин хранил свой секрет в тайне, так как догадывался, что его раскрытие повлечёт за собой не только общественный скандал, но и пресловутое проклятие алмаза.

День наконец закончился. Паша подошёл к окну, за которым лиловое марево заката тонуло в надвигающейся завесе ночи. Уже зажглись бледные фонарики первых звёзд, когда он открыл дверь на палубу и вгляделся в угасающий пейзаж бухты с дрожащими огоньками порта.

Он вдохнул прохладный ночной воздух. Пришло время долгожданного отдыха. Кислород пробежал по артериям приятной дрожью и тело расправилось, готовясь к воздушной прогулке. Он терпеливо ждал чуда. И оно начало проявлять себя в нём. Пашины плечи чуть поднялись, а на лопатках медленно расправились длинные, как гребные лопасти, крылья.

Сложив и вновь расправив их, он ещё несколько минут дышал ночной прохладой, закрыв глаза. Затем Павел Дерин оттолкнулся от палубы и подпрыгнул вверх. Крылья плавно понесли его над побережьем, на котором кипела вечерняя жизнь. Он поднялся высоко; ветер помогал ему лавировать в воздухе.

Если люди поднимали лица вверх, они видели то силуэт большой птицы, то заблудившегося воздушного змея. Фантазёры и влюблённые усматривали в этом зрелище романтику, а для более приземлённых людей его фигуры были просто весёлыми сюрпризами в небе.

Полетав несколько минут над побережьем, он стал снижаться и опустился в ночной бриз. Он любил плавать по ночам, когда согретая дневным светилом морская вода становилась теплее и оттого была особенно приятной для купания.

Затем он вылез на пустынный берег, оттолкнулся от него и полетел к яхте. Вскоре он уже стоял на её палубе. Зайдя в каюту, он быстро нашёл душ,и , смыл с тела солёную накипь моря. Завернувшись во флисовый халат, Паша подогрел себе глинтвейн с апельсином и устроился на компактной кровати, изголовье которой было поднято наподобие кресла.

Исполнение Пашиного желания всё же не обошлось без участия людей. Если алмаз увеличил его стремление ввысь и природную силу, то для окончательного исполнения желания требовалось вмешательство алхимиков от медицины.

До обретения алмаза Паша много раз летал на дельтаплане и воздушном шаре. Он испытывал удовольствие от полёта, но после обретения его посетило желание слиться с небом, подобно птице. Ему хотелось стать существом, располагающим одинаково свободой души и телесного вне зависимости от земных законов. Вначале он объяснял это пресыщением благами, но потом это стало душевной жаждой.

И с того момента, как специалист по клонированию вживил в его лопатки биомеханизм для роста крыльев, прошёл почти год. Когда Павел выходил в свет, крылья как бы врастали в его спину, так что никто не мог заметить их даже через лёгкую рубаху. А первые полёты он совершал за городом, когда округа засыпала. Паша начинал с порога коттеджа и заканчивал на склонах всё более высоких холмов. Постепенно его полёты удлинялись во времени.

Над его головой проносились низкие облака, а внизу мирно дремал посёлок. Он был свободен даже от своего капитала, за которым нужно было смотреть так же, как простые люди отслеживают оплату счетов за газ и воду. Но стоило подуть предрассветному ветерку, как его тайне начинало угрожать неумолимое разоблачение. Поэтому Паша старался не улетать далеко от дома. Он говорил, что любит ночные прогулки, что вполне соответствовало истине. Он осознавал желание снова стать свободным, как в детстве, когда начинал вглядываться в бриллиант.

Вначале Павел просто любовался им, затем подошёл ближе и заглянул за прозрачные стенки кристалла. Он смотрел на его лучи, и они погружали его в маленький светлый мирок, обещавший спасение от житейской мороки искателям Санджаю и Виджаю, купцу Жаку Тавернье, его королю Людовику и сотням других душ, желавших поправить свои дела на грешной земле.

Когда Паша вглядывался в грани бриллианта, там переливались призрачным светом вершины Гималаев. Внезапно яркий блик промелькнул над ними, то приближаясь, то удаляясь, словно светлячок. Он обнаружил его присутствие вечером, когда сумерки скрыли солнце в облаках.

Ольга появилась в его жизни второй раз, он решил вначале не посвящать её в свои алмазные тайны. После той вечеринки она осталась с ним на яхте. Впоследствии Павел иногда сам надевал ей бриллиант на шею, когда ожидалось особое мероприятие. Однако иногда ей казалось, что он что-то скрывает.

После ухода гостей хозяин пригасил свет почти до упора: они романтично ужинали при свете искусственных свечей. Это был, наверное, лучший ужин в её жизни. Суши и апельсиновый глинтвейн располагал к мягкому погружению в сон.

Когда Ольга проснулась, по стене гулял солнечный зайчик. Она потянулась и в следующий момент услышала шум воды в душевой и шуршание пашиной мочалки.

«Жаворонок» — подумала она.

Шум воды смолк. Дверь открылась, и Паша, излучая банную свежесть, вернулся в каюту.

— Доброе утро! – негромко сказала Оля.

— Отличное! – бодро ответил Паша, садясь за столик и приступая к суши.

Она поднялась и тоже направилась к завтраку у круглого окна.

Насытившись, они решили совершить небольшой вояж. Паша встал за штурвал и яхта, медленно разворачиваясь, устремилась в простор бухты. Они решили плыть к островам. Когда их силуэты превратились в песчаные берега, он убавил ходу. Вскоре яхта причалила к пристани.

Туман над островом уже отчасти рассеялся и день обещал быть таким же тёплым, как и ночь.

И они сошли на берег. Раскинув шезлонги, постелили полотенца. Опустившись на плетеные спинки, парочка надвинула на лбы панамы и погрузилась в ожидание коктейлей.

Коктейли вскоре появились. Паша и Оля поднялись на локти, взяли бокалы и начали почти одновременно потягивать сок. Затем Оле захотелось искупаться. Солнце уже было высоко и вода была тёплой. Медленно и красиво она вошла в море. Паша последовал за ней.

Они не стали заходить далеко от берега. Пару минут Оля и Паша кружили, как бы невзначай касаясь друг с друга. Их скрытый огонь разгорался. Раскинувшись в воде, Ольга приняла его в свои объятия. Она сама стала морем. Прикосновения, как музыка, то усиливались, то слабели, оставляя после себя трепетную дрожь в теле.

Жар нарастал и вскоре они уже двигались в едином танце любви. Время исчезло. Мысли исчезли. Осталась лишь ощущаемая ими музыка и её слаженный, чёткий ритм. Их глубокое дыхание держало её, как тихий голос за кадром.

Когда они вернулись в реальный мир, яхты у берега уже не было. Но это не испугало их. От неожиданности влюблённых охватил не страх, а дикий смех. Они были по-настоящему счастливы. Паша догадался взять с собой сотовый. Он был в сумке под лежаком.

Придя в себя, Паша вызвал вертолёт по сотовой связи. Тот прилетел через двадцать минут и они улетели на материк вместе со всем пляжным инвентарём. Яхта была пришвартована в том же месте, откуда отплыла утром. Разумеется, на ней не было ни охраны, ни капитана, ни обслуги и самого злополучного бриллианта тоже не было. Он вернулся в музей на прежнее место.

Однако нельзя было сказать, что яхта осталась без драгоценного камня. В шкатулке находился близнец алмаза-волшебника. О его подмене Паша узнал из средств массовой информации.

Обнаружив это, он пришёл в ярость и выдал свой секрет, а именно крылья. Они, словно парашют, выпростались из-за спины, разорвав майку и заставив Ольгу и персонал в ужасе покинуть виллу первой же маршруткой. Без силы алмаза крылья обветшали и их удалил тот же алхимик, который вживил их Паше.

С Ольгой они не виделись неделю, пока он не пришёл в себя, справившись с потерей алмаза и крыльев. Он признался ей, что летел по ночам отнюдь не во сне, потому что заказывал это приключение камню. Похитители же растаяли в воздухе так быстро, как если бы переместились в параллельный мир. Он не мог нигде найти их и постепенно смирялся с этим.

Когда прошло ещё немного времени, Паша вдруг почувствовал облегчение оттого, что эта история закончилась, и он благодарил Небо, что оно помогло ему столь легко отделаться от проклятого камня. У него, помимо денег и хорошего дома, была любимая женщина, а что ещё надо для счастья в этом мире? И когда приблизилось время празднования Нового Года, Паша заказал ювелиру кулон с безвредным бриллиантом – близнецом для Оли.Жизнь больше не вращалась вокруг неведомой игрушки, а обрела наконец новый, трепетный вкус и цвет.

А мятежный дух камня, закончив свои скитания, навсегда усмирился под стеклянной крышей музейного стенда…

Санкт-Петербург, 2019 г.