Глава 1. Осколки прошлого

Осколки прошлого, как снег,
Закрутит ураган времён,
В ушедший день для нас навек,
Обрушив мост.
Оставив в наших душах след,
Тьма уплывёт за горизонт
И в чистом небе вспыхнет свет,
Свет новых звёзд.

(Ю.Мелисов – «Осколки прошлого»)

Толпа осаждала дом уже вторые сутки. Слухи распространялись быстро. Людей не останавливали ни протекция короля, ни страх перед вчерашним всемогущим врагом. Лоринцы жаждали крови. Нет, не его, потомка Истинных. Оринбержцы, не успев отпраздновать окончание войны, насладиться бесконечными казнями поверженных верийцев и полукровок, возжелали расправиться с той, что открыла Лорин для захватчиков. С той, что предала не только свою Родину, но свою природу в угоду кровожадному чужому Богу.

— Вы перестарались в поисках семейства де Стрейн. Ваша пропаганда слишком хорошо работает.

Фауст бросил косой взгляд в окно, за которым бесновалась толпа и мелькали злые лица королевской стражи, что была не прочь присоединиться к возмущенным горожанам.

— Терпение, князь. Пройдут годы, и ее будут носить на руках.

Видеть Джареда в его истинном обличье было не привычно. После победы бог Сантера смело ступил на земли Лорин, а тело несчастного жреца, что послужило ему укрытием, давно разлагалось в земле.

— Вы ничего не делаете просто так. Как и все другие боги. – Хмыкнул вериец. – Чего вы хотите от нас?

— Как это мило! – Белоснежные ровные зубы обнажились в улыбке. – Вы уже не разделяете свою Нить судьбы от графини де Стрейн.

— Она – моя жена! – Надменно вздернул подбородок князь, сощурив золотые глаза.

— Еще нет, друг мой. Еще нет. – Отрицательно покачал копной жемчужных волос Джаред. – Нужна клятва. – Доверительно напомнил бог. – Кария была сентиментальна до глупости. Свой артефакт она наделила чудовищной силой и властью с одним маленьким условием. – Мужчина почти свел большой и указательный палец руки перед носом верийца. – Все должно быть взаимно, по большой и великой любви. А госпожа графиня сейчас не в состоянии довести Ритуал до логического завершения. Она едва дышит! – Джаред бросил взгляд в сторону балдахина, за которым скрывалась причина недовольства оринбержцев. – Даже странно, что Верес положил ту самую клятву в основу брачных союзов своих детей. Слово в слово. Лорин была ранена в самое сердце, когда узнала. – Усмехнулся бог.

— Лорин жива? – Удивился Фауст.

Истинный всего раз соприкоснулся с хозяйкой мира. Она сама нашла его через осколок зеркала в одном из храмов. Мужчина не смог отказать в маленькой услуге той, что подарила ему самую прекрасную и совершенную женщину во всех восьми мирах. Он усыпил Луи де Стрейн пыльцой, что велела отыскать в своем храме богиня, отправил юношу в Атлану.

— О, я берегу свою подругу так же, как вы – свою возлюбленную. – Рассмеялся Джаред. – Ей не уйти от моих заботливых рук.

Фауст скривил губы. Ему надоела болтовня бога. Было бы не плохо сейчас вырваться на улицу в сопровождении своих соратников, которым Гевальт сохранил жизнь за верность и преданность, утолить жажду смерти, что терзает их всех, потомков Вереса, после падения Кейна.

Князь отвернулся, бережно раздвинул полог балдахина, где спала его любовь. Девушка казалась мертвой: едва заметно вздымалась и опускалась грудь, бледное лицо застыло в своей печали, черные тени залегли под глазами, потрескались обескровленные губы. Жемчужные волосы рассыпались по подушке, холодные руки покоились вдоль тела.

Днем Жанна почти не подавала признаков жизни. С закатом дом наполнялся криками отчаянья, лоринка молила своего потерянного бога о прощении, каясь на веалоре! Слуги в ужасе прятались по комнатам: они не понимали, почему оживает мертвая, на каком языке и к кому она взывает охрипшим от стонов и причитаний голосом.

Сам Фауст был бессилен: магия, что разорвала Узы крови между Жанной и Кейном, рассеялась очень быстро, ведь клятвы не было. Не было Ритуала кровосмешения, не было брачного дня, когда супруги обмениваются душами.

Обезумевший от своего счастья, Фауст не сразу обратил внимание на слишком крепкий сон королевы. Так ярко обжигали чувства, так подробно вырисовывались воспоминания короткой жизни лоринки, манило к себе пылающее страстью юное и гибкое тело. Послушное, горячее, одуряющее запахом жасмина. Вот она – вся в его власти! Наконец-то!

Было бессмысленно снова и снова пытаться пробиться в ее разум. Каждый раз между ними будто возвышалась стена. Что-то происходило за ней: звучал шепот голосов, крики, стук и топот шагов. Но ему оставалось лишь бродить вдоль бесконечной преграды.

Фауст ступил в Оринберг на третий день после победы над Кейном с завернутой в мундир драгоценной ношей. И вот теперь его прекрасная королева спит или умирает, а победитель вынужден просить помощи у того, кто ничего не делает просто так.

— Мне нужен Несущий смерть. – Ласково произнес Сантер. Его острые скулы чуть заиграли от недоброй улыбки. – Госпожа графиня приручила меч, это я знаю наверняка. Он отзовется, если она прикажет.

Заходящее солнце обагрило комнату лучами, точно пожар во время той самой, решающей битвы.

— Если проснется! – Жестко бросил вериец, сжимая ледяную ладонь Жанны.

— Проснется, друг мой. – Пообещал Джаред. Он с любопытством заглянул за балдахин, небрежно отодвинул Истинного в сторону. – Я выпотрошу Амоса Дитрих. Ваш предатель расскажет, что добавил в мою магию, когда возвращал кольцо.

Сантер вздохнул, провел тонкими пальцами по впалой щеке графини. Бедный Дитрих жаждал произвести впечатление на Лилит, Гевальт мечтал обрести любовь эгоистичной девчонки, Кейн доверил свою жизнь неискушенной в соблазнах плоти полукровке. Глупцы! Как можно так слепо доверять своим чувствам?

***

Белое крошево застилает глаза. Холодные острые края снежинок кружатся вокруг, забираются под одежду. От ветра перебивает дыхание, уже совсем не понятно, куда и зачем идти? Рука скользит по каменной стене, за которой кто-то настойчиво умоляет вернуться назад.

Завывает вьюга, тянутся бесконечные стены лабиринта. Она бредет, смирившись с колючим холодом. Наощупь, выбирая повороты только в одну сторону, чтобы найти выход. Если он есть.

Усталость снова побеждает. Девушка оседает вниз, опускается на промёрзшую черную землю. Глаза начинают слипаться и тогда, заглушая тихий зов снаружи, раздается повелительное:

«Живи!»

Голос грохочет как сорвавшаяся с гор лавина, безжалостный ветер вздымается резким порывом!

«Живи!»

Сердце радостно начинает стучать все быстрее, ликует каждая клеточка тела, наливаясь жаром, согревая.

Жанна открывает глаза, отталкивается, встает на ноги.

— Сантер! – Вырывается довольный возглас из груди.

Но голос принадлежит не ей.

— Ты пришел умереть? – Улыбается мужчина с птичьим лицом и разноцветными глазами.

Один глаз – фиолетовый, второй – черная бездна. В него больно смотреть: кажется, сам перворожденный ужас пытается вырваться из угольной тьмы!

В руках нетерпеливо рвется в бой Несущий смерть, вокруг шумит и грохочет сражение. Сотнями голосов, звоном оружия, криками смерти и ликования.

— Кейн, оглянись! – Сантер приглашающе разводит руки. – Ты остался один, как и обещала Лорин!

Жанна смотрит на все глазами того, кого незнакомец называет Кейном. Она не отвлекается на битву, ее цель – ненавистный чужак.

Сантер усмехается ровными белыми зубами, достает из воздуха золотой серп. Никто не мешает им, когда двое начинают поединок. Узор смерти. Четкие и выверенные линии. Быстрые, расчётливые, изящные. Оба осторожны и решительны. Ошибка будет стоить жизни.

— На что ты надеешься? – Гремит голос Кейна. – Тебе не одолеть нас двоих.

Сантер разрывает сцепившиеся лезвия, уклоняется от замаха.

— Убийца богов. Хранитель равновесия. Судья. – Неприятная улыбка переходит в усмешку. – Ты слишком юн, чтобы быть соперником для меня. Старина Верес мог одержать победу, но сошел с ума от жажды власти. – Сантер любовно гладит лезвие золотого серпа. – Ты сделал ставку на полукровку. Ты не годишься на роль судьи.

Они снова кружат, выискивая брешь в обороне друг друга. Сантер дорого заплатил за несколько ран на теле врага: его ребра с правой стороны саднят от боли. Но это – пустяки.

«Правда, дорогая графиня?»

Жанна растерянно трясет головой. Откуда он знает, что она сейчас здесь?

— Мне не нужны солдаты, чтобы одолеть тебя. Не нужен меч, чтобы убивать врагов. Вы все сами рады отдать свою душу в мои руки. В обмен на краткий миг удовольствия. – Сантер выглядит плохо.

Отдышка говорит об усталости, ноги заплетаются, удары все слабее и слабее.

— Твои воины сейчас сцепятся друг с другом. – Тяжело выдыхает бог. – Их вера в Великого Кейна иссякла. Та, что пробудила в сердце самое светлое и чистое, прямо сейчас втопчет это чувство в грязь, поддавшись разврату и животному желанию.

Чужой бог не двигается с места, не пользуется магией, но в глазах начинает темнеть! Несущий смерть поет, устремляясь к ненавистному сопернику: сокрушить, уничтожить, лишь бы не слышать правду!

Никогда Кейн не доверял восьми Домам до конца. Те, что предали своего бога однажды, предадут снова. Раск твердил о том, что все надо менять, что Кейн погряз в своих планах и не замечает того, что творится в Вересе, пока не появилась…

«Ты» — Шепчут белые губы Кейна. – «Жанна»

Снова этот акцент, когда первая буква пропадает, шипит и стирается в придыхании. Собственное имя обжигает.

«Верес позволил себе полюбить, он больше не отличал черное от белого. Судья должен быть беспристрастен. Я хотел дать тебе свободу, сделать равной. Гевальт жаждал лишь власти. Ошибайся, сожалей, ищи свой путь»

***

Поместье преобразилось. Нарядные гирлянды светились разноцветными огнями, перекидываясь от одного столба к другому. Уютные заснеженные скамейки вдоль садовых дорожек и кустов. Раскидистые ветви деревьев серебрит иней, мерцают в лунном свете голубые сугробы. Звезды перемигиваются, прячась в просветах между пушистыми облаками. Тихо и сказочно.

Жанна бесшумно ступает по выметенным каменным дорожкам меховыми сапожками. Еще несколько минут, и она выйдет к дому, что встретит ее теплым желтым светом окон, запахом свежеиспеченных булочек и заботливыми руками нового хозяина поместья де Стрейн.

Последние пять лет дом ее детства служил надежным укрытием от переменчивой толпы, что была готова то растерзать, то возвеличить Жанну.

Когда Он рассказывал об этом, в янтарных глазах плясали тени прошлого. Тонкая рука Жанны благодарно ложилась в большую ладонь, пожимая длинные пальцы.

— Не сомневаюсь, это было ужасно. – Тихо произносили сухие губы лоринки. Ее голос больше не похож на глухой скрежет как в те первые дни после пробуждения.

Воспоминания все время ускользали, как ни силилась графиня поймать их переменчивые образы.

Старый дом лишь служил наброском прошлого. Наброском того, кем были ее родители, как прекрасна и юна была Маргери, каким отважным и образованным был Луи. А кем была она сама? Имена звучали на языке пусто и бессмысленно.

В галерее хранились пейзажи, портреты, натюрморты. Будто юная Жанна не знала, какой жанр живописи нравится больше. Вещи в комнате, украшения, чьи-то подарки. Никаких эмоций.

Несколько раз Истинный пересказал, что произошло в Вересе, как девушка попала под влияние чужого бога, как не смогла изменить себе и в решающий момент все же сделала сложный выбор.

— Люди не смогли и не хотели поверить, что ты пожертвовала своей силой ради них. – В который раз повторял вериец. – Король Альберт и Джаред из Сантера встали на твою защиту. Мы решили, что будет безопаснее увезти тебя из столицы.

— Ты всегда был рядом. Все это время. Почему? – Собственный голос звучит чуть громче скрипа.

Мужчина вздохнул. Обычно они не доходили до этой темы: провалы в памяти, слабое, все еще болезненное состояние, не позволяли Жанне долго оставаться в сознании.

— Потому что я люблю тебя. – Почти обиженно и приглушенно повторил Фауст. – Разве ты не чувствуешь?

Длинные пальцы верийца накрыли ладонь девушки, погладили вросшее в палец кольцо рода Гевальт. Кольцо из старой карьядской легенды.

От ответа ее спас невыносимый приступ кашля. Мужчина крепко прижал немощное хрупкое тело к себе, коснулся рукой лба, делясь энергией.

— Спасибо. – Тихо произнесли потрескавшиеся губы.

Истинный помог расположиться в кресле возле камина, накинул на костлявые плечи теплый плед. Жанна зябко поежилась, устраиваясь поудобнее.

— Как это возможно? – Продолжил ее сухой, все еще слабый голос. – Ты такой… другой. А я? Думаешь, я не вижу отражений в зеркалах? – Она иронично усмехнулась и покачала головой. – Ты убеждаешь меня, что прошло десять лет, но я вижу древнюю старуху!

Лоринка поднесла к лицу руки, всматриваясь в серую кожу.

— Вся в морщинах. – Констатировала Жанна. – Каждый шаг – боль. Каждый вздох – будто последний. Прости, я не верю тебе.

«Но ты можешь почувствовать. – Ворвался голос в мысли. – Слышишь меня, говоришь со мной так, как не умеют другие. И читаешь мысли обитателей поместья»

«Мы живем в глуши. Если ты однажды разыграл передо мной целый спектакль, что мешает тебе повторить это снова?»

«Я честно рассказал тебе об этом. Зачем мне это делать?»

«Я не знаю»

— Ты потеряла много сил со смертью бога Вереса. – Продолжал настаивать Фауст. – Твое тело восстановится, память вернется.

— А если нет? Ты все еще будешь любить меня? – Жанна склонила голову на бок. – Такую старую и немощную?

— Значит, я постарею вместе с тобой. – Нахмурился Гевальт. –  Я умру вместе с тобой, никто и ничто больше не встанет между нами! – Запальчиво бросил он, раздосадованный ее скепсисом. – Мы умеем стареть и умирать так же, как смертные.

Жанна устало прикрыла веки. Она была старухой: увядшее лицо, сморщенное, точно запечённое яблоко, рассеянное внимание, слабость. Только фиолетовые глаза по-прежнему светились силой.

— Кейн. – Беззвучно произнесли сухие губы. – Почему мне кажется, что в этом имени спрятано больше, чем ты говоришь.

— Не произноси его! – Раздраженно бросил его голос – Никогда больше.

Лоринка вздрогнула, но огонь в глазах быстро потух.

— Мне нечего добавить.

Фауст в самом деле не знал, какие именно взаимоотношения были между Королем и полукровкой. И не особенно хотел. Ему хватило того, что он однажды увидел в руинах города, чтобы потерять разум от ненависти к тому, что всегда вызывал желание преданно служить.

Жанна незаметно провалилась в сон. Вериец взял легкую ношу на руки и отнес в спальню. Он сам переодел ее и уложил в постель, стараясь быть как можно аккуратнее.

— Спи. – Он коснулся губами ее губ. – Теперь у нас много времени. Ты всегда прекрасна для меня.

Годы ожидания были мучительны. День за ночью проводил Истинный возле безвольного тела, надеясь, сторожа сон полукровки. Но сон, как и смерть, невозможно подкараулить, поймать. Так и получилось, что момент пробуждения князь упустил.

Когда запыхавшийся гонец примчался с радостной новостью, Гевальт был занят своим привычным делом – пытками. Это нелегкое, но знакомое дело, не обременяло верийца, позволяло подпитывать свои силы и передавать их спящей.

Королевство Оринберг приходило в себя после долгой и кровопролитной войны. Первый год был самым тяжелым и голодным: урожай сгубила армия бессмертных, казна опустела. Люди возвращались на пепелища, пытались вернуться к прежней жизни.

Оставаться в столице князь не мог, но постоянно возвращался, чтобы помогать новоиспечённому монарху навести порядок. Кто-то должен был усмирять бунтующих крестьян, что нападали на поместья вельмож в поисках куска хлеба. Кто-то должен был отлавливать мародеров и дезертиров, наказывать наемников, что не спешили возвращаться на родину, грабя и бесчинствуя.

Из четырех предателей только Фауст остался в Оринберге. Сантер вручил ему своих воинов, Гевальт собрал вокруг себя своих собственных подчиненных из числа верийцев.

Приходилось отлучаться в разные уголки королевства, но тянуть души лоринцев верийцы не могли. Лишь подпитывали свою энергию кровью, точно полукровки, да собирали мертвые огоньки на погостах. Их бог умер, у них не было власти над Лорин.

Рядом с Жанной Истинный чувствовал себя лучше. Появлялись заветные голубые Нити душ, можно было снова восстановить себя знакомым способом. Выжившие Истинные, что скрывались по углам королевства, стали стягиваться к поместью де Стрейн. Неудавшаяся богиня была их последней связью с Вересом.

Это очень облегчило задачу Сантеру: не нужно было искать и выслеживать недобитых врагов. Они сами приходили просить помилования. Лорин избавлялся от чужих для себя созданий, заставлял умирать точно так же, как умирали люди: от старости, слабости и голода.

После пробуждения Жанны князь отстранился от дел. Подождут. Не ради этого он предал Кейна.

Фауст взял в руки книгу, опустился в кресло возле изголовья кровати.

— Сегодня я почитаю тебе кое-что особенное. – Пообещал вериец спящей. – Это сборник редких легенд из королевской библиотеки.

Этот ритуал он проделывал каждый раз, сегодняшний день не станет исключением. Лучше так, чем пытаться пробиться за стены лабиринта, в котором блуждал разум Жанны.

***

Загадочно мерцали в тишине огоньки гирлянд, Жанна брела по садовым дорожкам, пока ее внимание не привлек золотистый свет за густым кустарником. Лоринка поправила перчатки на руках и плотнее закуталась в шубу. Она направилась к зарослям, стараясь рассмотреть источник света.

Сухие ветки трещали, раздвигаемые ладонями, цеплялись за одежду и хлестали в спину, смыкаясь за Жанной. Шаг, еще шаг. Сугроб почти до колен, мешает тяжелая бархатная юбка, ноги вязнут в серебряном рассыпчатом крошеве. Легкий ветерок начинает трепать волосы, они щекотно скользят по щекам.

Она остановилась перед крепко вцепившимися друг в друга колючими терновниками, вздохнула, выпустив белое облачко горячего дыхания, и пошла напролом, прикрывая глаза рукавом.

Порыв ветра бросился со стороны, засыпал мелкими льдинками, но золотое свечение было уже близко! Еще немного, и девушка сможет коснуться его рукой!

Сопротивление исчезло, лоринка повалилась вперед. Она поднялась, оттряхнула одежду. Две каменные высокие стены тянулись, заканчиваясь перекрёстком.

Стало не по себе. Жанна повернулась назад, но уткнулась в глухой тупик: ни кустарника, ни сугробов, ни волшебного сада. Завывает голодная волчица-вьюга, темнеет ночное небо, лишь золотистое свечение по-прежнему манит, скрываясь за поворотом.

Изгибы, тупики, шепот в голове, монотонный мужской голос где-то за стеной, смех, переходящий в истерику, мольбы. Главное – идти в одном направлении, как бы ни хотелось поскорее догнать загадочный свет.

За очередной преградой перед ней предстал все тот же сад поместья де Стрейн. Умолкли голоса, ветра как ни бывало!

«Что за шутки?»

Ладони взмокли, сердце торопливо застучало в груди. Как она вернулась назад? Лоринка поспешила к дому. Подальше от этого морока. Она спит или бредит наяву?

Легкий смех и быстрые шаги зазвучали впереди.

«Нет, нет, нет!» — Жанна затрясла головой, прекрасно зная, кто появится на садовой дорожке.

— Где ты пропадаешь, Жанна?

Ноги приросли к земле, девушка забыла, как дышать.

Легкое голубое плате, колотые раны и дыра вместо сердца. Кровь на перерезанном горле сочится черным густым сиропом, побелевшие глаза похожи на мутные камни.

Даже через одежду Жанна чувствует, какие ледяные руки у Маргери.

— Это он сделал, сестрица. – Доверительно шепчет на ухо девушка. Запах тлена перебивает чуткое обоняние. – Не верь ему! Он все врет! Врет! – Обиженно гнусавит Маргери. – И будет врать тебе, чтобы удержать. Ты потеряешь свою свободу, станешь примерной женушкой! А ведь я тоже могла стать чьей-то невестой, Жанна.

Пальцы Маргери смыкаются на шее, оцепеневшей лоринки.

— Найди белого бога, сестрица. Докажи, что моя смерть не напрасна…. – Хрипит мертвая тяжелым грубым голосом. – Или умрешь сама!

Жанна начинает задыхаться, пытается оттолкнуть от себя то, что было ее младшей сестрой. Сознание накрывает тяжелая муть, темнеет в глазах. Мертвая слишком сильна.

***

Крики и слезы. К этому уже привыкли все слуги в доме. Для князя это по-прежнему больно. В бессильной ярости Фауст сжал кулаки. Лоринка задыхается, хватаясь за горло, а он даже не может ничем помочь!

Несколько раз за долгую ночь вериец уже делился своими силами с Жанной, однако кошмар и не думал рассеиваться.

Джаред сдержал слово и превратил жизнь Амоса Дитрих в мучительное существование. Под изощренными пытками Истинный сознался, что приложил свою руку к обручальному кольцу. Он вложил в него опыт Лилит с зельем забвения, свою попытку запутать сознание графини и ее кошмары. Это все, в чем сознался вериец. Лишить его жизни значило потерять последнюю надежду разбудить Жанну.

Поэтому Амос гнил в плену Гевальта.

— Лабиринт – это испытание. – Смеялся почерневшим от крови ртом Плетельщик снов. – Она должна найти выход, иначе останется в нем навсегда.

И каждая ночь была повторением предыдущей. Смертным было запрещено находиться в поместье после заката. С того момента, как не в меру любопытная горничная лишилась жизни. Под темным звездным небом в полукровке просыпалась прежняя сила. Опасная и непредсказуемая для всех, кроме Фауста: обручальное кольцо защищало его.

Отзвуки происходящего в лабиринте терзали и верийца: голоса, головная боль, фрагменты кошмаров наваливались внезапно и так же неожиданно исчезали.

— Маледиктус зовет свою хозяйку. – Предположил Джаред, который иногда посещал поместье. – Кейн исчез. Надеюсь, что умер, но тело его до сих пор не найдено, как и меч. – Бог недовольно скривился. – Если полукровке нужны силы – я готов скормить ей всех лоринцев. Мне нужен меч! – Требовательно воскликнул бог, прожигая черным бездонным глазом Истинного.

Фауст не знал, почему так торопится Джаред. Ему вспоминались беседы о гибели богов и миров. Князю было наплевать! Если нужен меч – он сделает все, чтобы его раздобыть, лишь бы их оставили в покое.

Князь готов жить хоть в Вересе, хоть в Лорин, хоть в пустынях Карьяд, только бы с ней. Снова слышать сладкий смех, прогнать колючую печаль из дивных фиолетовых глаз, еще раз ощутить, как доверчиво прижимается к нему нежная изящная фигурка. Навсегда связать свою Нить с Нитью Жанны, чтобы жить одной неразделимой судьбой.

Шарлотта была бы в восторге: князь Гевальт начал мечтать о продолжении рода! Но верийцы рождаются только на верийской земле под холодным тусклым солнцем. А значит, Несущий смерть нужен Фаусту так же сильно, как Сантеру!

Джаред перестал появляться в поместье год назад. В свой последний визит бог остался доволен.

— Она скоро проснется. – Пообещал мужчина.

***

Тяжелая ночь миновала. Фауст забылся в гостиной, обессиленный очередной битвой за жизнь Жанны. После пробуждения кошмары становились все опаснее и реальнее.

От истошного вопля горничной вериец моментально вскочил на ноги и бросился наверх!

— Во имя Лорин! Бесовщина! Колдовство! – Навстречу выбежала перепуганная смертная, осеняя себя знаком Лорин.

Жанна завопила, вторя девчонке. Фауст ворвался в комнату и застыл, изумленный увиденным.

Перед зеркалом стояла Она. Легкая и грациозная, стройная и прекрасная как в день их первой встречи. Гладкая прозрачная кожа, легкий румянец, испуганный излом бровей и большие фиолетовые глаза.

Девушка с недоверием смотрела на Раска. Ким старался не делать резких движений, понимая, что Королева его толком не помнит.

— Ваше величество. – Раск склонил колени. – Я – ваш слуга. Я поклялся….

— Ты свободен, Раск. – Прервал верийца князь, быстрым шагом пересекая комнату.

Ким нахмурился, но промолчал и скрылся за дверью.

Едва незнакомец ушел, Жанна снова уставилась на отражение в зеркале.

— Это невозможно! – Девушка прижала руки к щекам, ощупала гладкую нежную кожу. – Что произошло? – Графиня была поражена переменами. – Значит, это правда, что ты говорил?

— Разумеется. – Князь, сияя ярче солнца, подхватил Жанну на руки и закружил. – Ты выздоравливаешь! Жанна…

Оба смеясь рухнули на кровать.

— Кто это был? – Вспомнила о незнакомце Жанна. – Он появился из воздуха, стоило мне…

— Это твой телохранитель. – Отмахнулся Фауст. – Ты не замечала его раньше, не стоит обращать внимания и сейчас.

Нетерпеливые пальцы потянули сорочку с плеч, жадные губы алчно скользят по телу.

— Подожди! – Смущенно уперлись в грудь ладони.

— Я ждал очень долго. – Прошептал Фауст в ее шею, прижимаясь ближе. – И больше не хочу. Иди же ко мне.

— Во имя Кейна! – Непроизвольно сорвалось с коралловых губ.

Янтарные глаза полыхнули. Вериец больно зажал рот лоринки рукой, его ноздри раздувались от гнева как у бешенного зверя.

— Нет больше никакого Кейна. – Чеканя каждое слово, прошипел князь. – Ты поняла?

Девушка испуганно кивнула, замерев, точно пойманный в силки кролик.

— Не бойся. – Спохватился мужчина. – Просто не произноси этого имени, прошу. – Горькими травами отдают поцелуи.

В его глазах всегда пылала жажда. Сегодня он был намерен утолить ее. Свою одежду вериец не пощадил так же, как шелковую сорочку – единственное, что скрывало преобразившееся тело Жанны.

Она всегда манила его, даже будучи немощной. Своей непримиримой гордостью, волей к жизни и несгибаемым характером!

Разгоряченное тело навалилось на нее. В своем нетерпении Истинный смешал боль с наслаждением, то впиваясь в плоть, то лаская и вырывая стон удовольствия. Растерянность сменилась той самой сладостью, что опьянила однажды в разрушенном храме Лорин. И почему-то было стыдно смотреть в глаза князю.

***

Ким устроился в углу кухни. Вериец принялся точить свои ножи, ничуть не обращая внимания на недовольное ворчание поварихи.

— Шел бы ты в кузницу. – Раздраженно бросила женщина. Ее руки мелькали над кастрюлями, помешивая, добавляя специи.

— Отстань от него, Ирина. – Неожиданно вступился старик-лакей и подбросил в очаг еще дров. – Не видишь – переживает.

— Было бы, о чем! – Хмыкнула кухарка. Нож нервно застучал по разделочной доске, кромсая овощи. – Все же прекрасно: госпожа болезнь победила, расцвела, похорошела.

Ким настороженно вслушивался в голос Ирины. Ему не нравились обрывки мыслей, что вспыхивали в голове смертной, но она быстро переключала свое внимание на готовку. Это не позволяло понять, какие эмоции прячет женщина. А то, что она их прячет, Ким не сомневался.

— Милуются уже неделю. Все дела заброшены, не выходят из покоев, девок пришлось разогнать, чтобы не смущались, окаянные. Разве ж можно без благословления Лорин? Тьфу! Разврат и мракобесие!

Старик рассмеялся, покачал седой головой.

— Чего им сидеть тихо как мыши? Да и стыдиться нечего: у них свои обычаи и нравы, другая культура.

Ким заскрежетал зубами: он дал клятву защищать королеву, что бы ни происходило.  После поражения Кейна, Ким Раск шел по следам Гевальта и Жанны до самого Оринберга. Он не таясь предстал перед предателем и потребовал не мешать исполнять данное слово.

— Не боишься, что сверну тебе шею? – Фауст усмехнулся и многообещающе крутанул в руке кинжал. – Преданный пес Кейна! Твой старший братец – его правая рука. С чего мне доверять тебе?

— Я дал клятву. – Упрямо повторил Ким.

— Знаешь, что случилось в храме Лорин? – Издевательски поинтересовался вериец, от души забавляясь тем, как запылал гнев в груди Раска. – Разумеется, знаешь. – Удовлетворенно кивнул Фауст. – Ты проторчал возле двери в ту ночь, пока армия двигалась к своей гибели.

Острые скулы Кима напряглись, пальцы сжали рукояти ножей на поясе.

— Король велел беречь королеву. Это его последний приказ.

— Воля умершего свята. – Вериец поправил кружево на манжете. – Твоя преданность впечатляет! Пожалуй, я позволю тебе сдохнуть своей смертью! Убирайся!

Но Ким не отступил. Он преследовал Жанну, пользуясь своей невидимостью. Князь изменил свое решение, когда по дороге в поместье де Стрейн на них напали. Люди желали разделаться с Жанной. Вероятно, Фауст справился бы и сам, но бесшумный Раск сделал все быстро.

Вериец одобрительно хмыкнул.

— Тебе придется смириться с тем, что она теперь моя. Малейшее подозрение – твоя голова будет висеть рядом с головой брата!

Речь шла о выставленных на всеобщее обозрение головах – все, что осталось от казненных верийцев. Дар погиб, сражаясь рядом с Кейном. И теперь его череп украшал городскую стену столицы. Как и множество черепов других достойных Истинных.

— Не было Ритуала. – Тихо прошептал Ким.

— Что? – Удивился лакей.

— Она ему не жена. – Процедил вериец и снова ушел в свои мысли.

На кухню впорхнула легкой походкой Катерина, горничная Жанны, что подняла шум. Девушка потянулась к помидору, который ждал своей участи возле разделочной доски.

— Не таскай куски! – Ирина ударила ладонью тянущуюся руку. – Поешь нормально, все готово давно. Это — для господ.

Катерина обиженно надула пухлые губы, но тут же расцвела в улыбке, приметив Кима. Чужак нравился простодушной смертной. Высокий, мускулистый и опасный как дикий кот. Темные каштановые волосы, заплетенные в косу, высокие скулы, нахмуренные брови, золотая бездна звериных глаз с узким зрачком-ниточкой.

Оринбержские парни ухлестывали за Катериной, задаривали кто сережками, кто пояском из кожи, кто сладостями. Упрямая девчонка, к досаде мачехи-Ирины, смеялась над ухажёрами, язвила. И вилась вьюном, когда на глаза попадался чужак.

— Поешь со мной? – Ласково предложила горничная, протягивая Киму тарелку с запечённой рыбой.

Вериец мельком взглянул на угощение и вернулся к своим кинжалам.

— Будет он, как же! – Проворчала Ирина. – Не едят они такое, сама знаешь.

— А вот и не правда! – Возразила Катерина, сдувая со лба прядь золотых волос. – Господа едят и он, стало быть, ест. Они же одного племени.

— Кто ж их знает. – Встал на сторону кухарки лакей. – Они тоже разные бывают. Я видел. Кто золотоглазый, а у других глаза обычные, но с огнем кровавым. Как звери.

— Звери. – Пренебрежительно повела плечиком Катерина. – Не похожи. Говорят, как все, ходят, любят.

— Молчи, дура! – Вдруг набросилась на девушку Ирина. – Что ты помнишь о Великой битве? Мы с Морисом все выстрадали, своими глазами смотрели, как топчут сапогами урожай, как в огонь бросают тела. Разве люди истязают так друг друга? Беспощадно, без причины…

Слезы сами покатились из глаз Ирины. Ким наконец-то выудил вспышки воспоминаний: горящий город, страх. Некуда бежать, не у кого молить пощады. Он не сожалел о том, что случилось десять лет назад. Он выполнял свой долг и, в отличие от других Истинных, даровал смерть легкую и безболезненную всем своим врагам. Не убивал напрасно, не упивался своей властью.

После поражения смертные поступили с верийцами не лучше. Иногда их казни были изощреннее пыток Тайной канцелярии Маледиктуса, о которых Ким знал не понаслышке. На войне как на войне и победителей не судят.

Не желая больше раздражать своим присутствием кухарку, Раск просто слился с воздухом и направился на конюшню.

Ему нравилось прятаться от дневного солнца среди лошадей. Кони тянули свои доверчивые морды, тыкались в ладони, зная, что получат угощение. Иногда Раск дремал в стоге сена наверху конюшни. Мерное дыхание животных успокаивало.

Здесь не было слышно, как бесстыдно нагло предатель-Гевальт торжествует свою победу. Ким не понимал, почему Кейн не уничтожил князя после первого же своего подозрения, ведь он всегда был осторожен и знал наперед каждый шаг своих подданных. Почему королева позволяет этому жалкому трусу быть рядом, вместо того, чтобы казнить? Что-то не так с кольцом на ее пальце? Жанна не умерла вместе с Кейном, значит бог либо жив, либо их Нити потеряли связь. Но это невозможно по законам Вереса.

— Эй!

Девчонка уже несколько минут слонялась по конюшне. Как она его выследила?

Катерина щурила глаза, стараясь привыкнуть к полумраку после солнечного света.

Ким бесшумно замер за ее спиной, наблюдая. Красавица. Глуповата, но это – вопрос воспитания и образования, которое смогла дать мачеха. Искренне влюблена в Кима. Не интересны ей простые смертные парни, тянет к запретному, опасному и незнакомому.

Запах дешевеньких лавандовых духов смешивался с запахом теплой человеческой кожи.

Ким легонько провел кончиками пальцев по ее щеке.

Катерина вздрогнула и отшатнулась, осеняя себя знаком Лорин.

— Я пришла накормить тебя. – Девушка слепо озиралась по сторонам, два раза чуть не наступила верийцу на ногу.

«Не отстанет» — Понял Ким и наконец показался.

Горничная запищала от неожиданности, зажав себе рот ладонью.

Раск пожал плечами, обреченно вздохнул.

— Постой! – Катерина схватила чужака за рукав и неловко отпустила, устыдившись. – Я пришла… В общем… — Смертная протянула руку запястьем вверх. – Может, ты крови хочешь?

Истинный бережно взял подношение, почувствовал, как участился пульс Катерины.

— Нет. – Впервые он заговорил с ней.

Чужак всегда говорил с господином на родном языке, изредка бросал короткие фразы Ирине или старику Морису, но никогда не отвечал ей.

— Уходи. – Он усмехнулся, испытующе глядя на покрасневшие щеки юной прелестницы.

— Почему? – Растерянно захлопали черные ресницы.

— Я не пью кровь.

— Мы можем подружиться.

— Не можем. Ты – чужая. – Отрезал Ким.

Катерина обиженно засопела, сдерживая пылающую горечь, что вот-вот готова была хлынуть из глаз. Напрасно она наряжалась, напрасно купила на ярмарке стойкие цветочные духи, пару стеклянных бус и яркие ленты для косы…

Катерина почувствовала себя круглой дурой, что бегает за понравившимся парнем, не взирая на девичью гордость.

— Права Ирина: вы – звери! – Выкрикнула девчонка, выбегая прочь. – Не подходи ко мне никогда! Ненавижу тебя!

Раск проводил глазами горничную.

 — Зачем ты так? – Жанна вышла из темноты конюшен, мимоходом погладила любопытную белоснежную кобылицу. – Она нравится тебе.

— Мы чужие, Ваше Величество. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Истинный учтиво поклонился.

— Ты отказываешься от чего-то светлого и нового, Раск. Не все ли равно теперь, что ждет нас впереди?

— Всегда надо думать о последствиях. – Возразил Ким. – Прежде чем поддаваться чувствам.

Взгляд обжег, девушка пристыженно потупилась.

— Презираешь меня? – Кивнула она. – Видимо, есть за что. – Она вскинула руку, пресекая возражение телохранителя. – Ты обязательно расскажешь мне правду, Раск. – Королева чувствовала кожей, как осуждает ее последний из по-настоящему преданных Кейну солдат. – Завтра князь уедет в столицу. Мне нужны твоя память и несколько уроков фехтования.

Ким с недоверием поднял глаза, но не спросил, для чего Жанне понадобилось разрывать уютный кокон, второй раз свитый Гевальтом. Не все потеряно для Вереса! Истинный утвердительно кивнул и растворился.

— Я искал тебя. – Фауст заглянул внутрь. – Почему ты ушла?

— Я хотела побыть одна. – Жанна приняла протянутую руку. – Давно время не было милостиво к моему разуму. Вот уже несколько дней я засыпаю и просыпаюсь по своей воле.

Они направились к дому, неслышно ступая по пушистому снегу, что повалил с неба.

— Я бесконечно счастлив быть рядом с тобой, моя королева. И не хочу терять ни одной минуты на глупое одиночество. Я пресытился ими за эти десять лет. – Князь крепче сжал ее ладонь.

— Я бы хотела вспомнить себя. – Нахмурилась девушка. – Для этого нужно уединение. Право, князь, мы несколько дней провели как затворники.

— Тебе было плохо? – Усмехнулся мужчина, вспоминая горячие объятия и пламя в фиолетовых глазах. – Мне казалось, ты счастлива.

— Разве этого достаточно для счастья?

— Разумеется, нет, но куда спешить? – Невозмутимо ответил Истинный. – Боги даровали тебе забвение и возможность начать жизнь с чистого листа. Зачем возвращаться в прошлое?

— Оно все равно накроет меня. – Жанна освободила руку. – Узы крови, которые ты так тщательно готовишь, раскроют все твои тайны.

— Но мне нечего скрывать от тебя! – Рассердился вериец. – Я все сказал!

— Ты ни разу не упомянул о Раске. – Возразила Жанна.

— Моя прекрасная королева! – Князь остановился, разглядывая нежное юное лицо. – Разве стоит дорожная пыль упоминания? – Идем, у нас гость. Очень важный гость.

***

Лино скучал, рассматривая полотна в галерее. Все это возвышенное искусство было слишком ажурным и оторванным от реальности. То ли дело настоящая жизнь с ее победами и поражением: звуки битвы увлекают, алыми росчерками пишется история.

Да, юная графиня де Стрейн рисовала лишь счастливых крестьянских детей на зеленых лугах, да будни консервативной религиозной семьи.

— Герцог ди Герра! – Дворецкий наконец-то перестал делать вид, что верийца нет в комнате. – Князь ждет вас.

Забавный смертный: древний старик, которому посчастливилось выжить в Великой битве. Просто он не был интересен ни для оринбержцев, ни для Истинных, что крушили его Родину. Дряхлый мужчина привык к чужакам за то время, что служит Гевальту в поместье.

Она была восхитительна! Точно вчера Злата пыталась распотрошить это дивное кукольное личико! И все потому, что Лино проявил легкий интерес к лоринке. Ревнивая дурочка! Неужели она думала, что Истинный когда-нибудь введет ее в Флос-Конвалис как герцогиню? Ее, полукровку, дочь простого плотника?

Лино оскалился, почтительно склонил голову, приветствуя старого друга и творение Кейна.

— Рад видеть вас в добром здравии, моя королева. – Вкрадчиво произнес Истинный.

Чудесная девушка в легком розовом платье всматривалась в лицо герцога, стараясь оживить воспоминания.

Дивные жемчужные волосы лоринки рассыпались локонами по тонким плечам, спадали на округлую грудь, за воздушными рукавами прятались изящные руки. Бездонные глаза фиолетового цвета мерцали в полумраке комнаты.

— Вы прекрасны как никогда. – Не сдержался Лино.

— Мы тоже счастливы встрече. – Сдержанно отозвался Фауст, которого Лино даже не заметил, ослепленный красотой полукровки. – Правда, я ожидал увидеть тебя в столице.

— В самом деле? – Лиино изобразил удивление. – Должно быть, мой секретарь что-то напутал.

— Госпожа графиня еще не слишком окрепла для визитов, надеюсь, ты простишь нас?

Гевальт злился, точно ребенок, который не хочет делиться сокровищем с друзьями, нервничает и переживает, передавая заветную вещицу в чужие руки.

— Я собирался отбыть в столицу завтра. – Сквозь зубы произнес Фауст.

— Я составлю компанию твоей избраннице, не возражаешь? Кто-то должен быть рядом. Кто-то знакомый и близкий, кому ты доверяешь.

Говорили, что южные смертные Вереса долго почитали Лино как злого духа. Духа насмешек, обмана и розыгрышей. Они мастерили куклу с широкой безумной улыбкой, гротескным носом, одетую в яркий желтый костюм, колпак с бубенцами. Устраивали праздник Дурака, задабривали божество сладостями и безделушками, подшучивали над друзьями и соседями, лишь бы порадовать.

Но бывало, дух плутовства не был доволен подношениями и жестоко шутил над людьми: путал, туманил разум, заставлял совершать безумные поступки. От невинных до жестоких. Тогда ему дарили совсем другие подарки: юных девушек уводили в храм Вереса, откуда они никогда не возвращались.

— Жанна? – Все в князе выражало недовольство.

Но она была упряма. Упрямее Истинного.

— Почту за честь. – Девушка протянула руку герцогу.

Лино легко коснулся губами перчатки, за которой скрывалось обручальное кольцо.

***

На заснеженной поляне сгущались сумерки. Ночь была предательски ясная и лунная.

— Вы можете не слышать мой запах, — наставлял монотонный голос Кима, — не видеть меня. Но вы можете почувствовать Нить судьбы. Легкие колебания воздуха, перемену температуры.

Жанна состроила рожицу, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Начнем? – Предложила она, пробуя в руке короткий меч.

Раск молча кивнул и встал в стойку. Нетерпение королева проявляла во всем: ей хотелось сейчас же изучить незнакомый прием, отточить до совершенства. Она злилась, проигрывая очередной бой, но запрещала проявлять милосердие.

Странный подход, как ни странно, давал плоды: тело, некогда обученное, восстанавливало знания куда быстрее, чем память о прошлом.

— Слишком торопитесь! – Раск вынырнул из-за спины, клинок его меча уперся в горло. – Вы мертвы. Я отрубил вам голову.

— Проклятия Ночи! – Зарычала девушка. – Что скажешь на это?

Лоринка ушла от захвата, поднырнула под противника и повалила Кима на землю.

Раск не растерялся, откатился в сторону, теряясь в тени.

Жанна старалась поймать ту самую Нить. Тщетно! Верийские жизни не желали отзываться бывшей королеве. Она уже замечала голубые искры обитателей поместья, сама могла пополнить свою энергию некогда привычным для себя способом. А вот Истинные стали недоступны для ее власти.

— Я не вижу тебя! – Жанна с досадой бросила меч. – Все бесполезно!

— Вовсе нет, ваше величество!

Из полумрака вынырнул Лино. Рядом с ним застыл обезоруженный Раск.

— Герцог? – Удивилась Жанна. – Давно вы следите за нами?

— Вы не особенно скрываетесь. – Усмехнулся Лино, освобождая Раска. – Мне было любопытно, почему вы уклоняетесь от общения со своим давним другом. – Герцог ткнул себя в грудь большим пальцем. – Что занимает вас так сильно. Ведь наверняка вы жаждете вспомнить кое-что важное о Нем. – Лино воздел очи к небу.

Лоринка скрестила руки на груди.

— Я не помню вас, но внутренне чутье подсказывает, что мы далеко не были близкими друзьями, не так ли? – Она взглянула на Раска.

Тот презрительно хмыкнул.

— О, я разоблачен! – Картинно всплеснул руками вериец. – Не всегда верьте тому, что видите и слышите. Я могу быть очень полезен для вас сейчас.

Лино заложил руки за спину, вытянулся по стойке «смирно».

— Если бы наше знакомство не началось так нелепо, вы бы не смотрели на меня волком сейчас. Но Злата…

Жанна провалилась. Девушка, с восторгом всматривающаяся в гобелены на стенах, бредущая по бесконечным комнатам мрачной крепости. Увлеченная созерцанием чужого искусства, она не слышит, как переговариваются двое неподалеку от нее. Не видит крадущиеся фигуры Истинного и его любовницы.

Не знала Жанна о том, как герцог ди Герра бесцеремонно восхищается чужестранкой, сравнивая ее с полукровкой, как с насмешкой оставляет расстроенную Злату…

— Зачем же вы пытались убить меня? – Потрясенно шепчут ее губы.

Дурман рассеялся, а Жанне все еще кажется, что она чувствует тяжелую ладонь Кейна, сжимавшую ее предплечье, когда он вел ее прочь от места схватки.

 — Какая-то девчонка посмела отнять жизнь у моей любовницы, а я должен закрыть глаза? – Засмеялся Лино. – Вы плохо знаете Истинных. Мы любим власть и все то, что оказывается в наших руках. – Очень хорошо, Ваше Величество. Вы способны вытягивать воспоминания.

— О чем вы? – Жанна подняла с земли свой меч. – Не понимаю. – Девушка гордо зашагала в сторону поместья царственной походкой.

— Госпожа, герцог ди Герра сказал лишь несколько слов. – Вмешался Ким, равняясь с королевой. – Я не знаю, что вы увидели, но прошло не больше минуты.

Лоринка остановилась, недоверчиво покосилась на телохранителя. Мужчина еще раз кивнул, выдержал долгий пристальный взгляд.

— Вы найдете Нити верийцев, моя королева. – Лино взял руку девушки и поцеловал кончики пальцев. – Дело практики. И, раз уж я раскрыт, позвольте мне самому заниматься вашими уроками фехтования. Во всем Вересе вы бы не нашли учителя лучше…

— Если бы вы, герцог, не попытались снова убить Ее Величество. – Не удержался от колкого замечания Раск.

Жанна отняла руку, нахмурила лицо.

— Мне начинает казаться, что убить меня – цель вашей жизни. – Едко бросила она.

— Поздно сожалеть о прошлом, Ваше Величество. У нас были поводы ненавидеть друг друга. Но этот счет мы оба оплатили сполна. Между прочим, ваши сабли, госпожа. Я привез их с собой. – Воскликнул Лино, ударив себя рукой в лоб. Сделанные с любовью под вашу руку…

— И не высоки рост. – Закончила Жанна. – Так сказал Фауст, когда вручил их мне.

***

Дом, в который привез ее Фауст, был не большим, но уютным. Несколько комнат на первом этаже: просторная столовая, кабинет, библиотека, кухня и спальни слуг, залитая солнцем терраса. На втором этаже располагались спальни господ и две гостевых комнаты. Жанна заметила отсутствие бальной залы, где можно устраивать празднества, и вздохнула с облегчением: она не была готова к светской жизни, столь любимой обществом аристократов.

Дом спрятался от городской суеты и любопытных глаз за высокими каменными стенами и густым садом. Ценные породы дерева, сверкающие зеркала, струящиеся ткани, изысканная, дорогая обстановка — все до боли напоминало западное крыло Волчьего замка. Разве что, не было многоглазых любопытных безделушек Шарлотты.

Всю дорогу до столицы девушка всматривалась в заново отстроенные города и деревни через окно кареты. Люди жили, смеялись, работали, будто не было войны. Конечно, боль в семьях еще не утихла. Однако же, разум человека – хитры механизм: он быстро ищет что-то новое, простое и будничное, защищаясь от травмирующих событий.

Лино и Ким сидели напротив Жанны. Оба были весьма довольны проведенным в поместье временем, оба постарались отдать все свои знания и умения и собирались дальше преданно нести свою службу.

Герцог ни разу не покривил душой, сказав, что обладает непревзойденным мастерством фехтования. Истинный настойчиво провоцировал королеву применить свои Дары во время поединка, не щадил и не жалел свою ученицу.

— Вы остались один на один с Джаредом, моя госпожа. Это – древнее и беспощадное чудовище. – Наставлял Лино перед отъездом. – Я не знаю, как вы одолеете его, но вы можете. Кейн верил в это.

— Вы созданы в Лорин, — вторил ему Раск, — значит, вы на своей земле. Мир отзовется. Но нельзя терять надежду, в то, что мой брат в Вересе сумел создать культ новой богини. Тогда у вас будет больше сил. Больше веры.

— Я не думаю, что Кейн погиб. – Жанна тяжело вздохнула. – Я слышу его голос во снах, когда лабиринт пытается убить. Вижу Нить его судьбы. Я должна увидеть поле боя…

Она чувствовала, как поток событий снова захватывает ее жизнь и несет, против воли, не давая времени на передышку, в объятия врагов.

Гевальт встретил троицу на пороге дома. Безупречный, чуть взволнованный.

— Я купил этот дом на случай, если король Альберт пожелает встретиться со мной или моей супругой, поэтому, он достаточно скромен и не предназначен для долгого проживания в столице. – Вериец едва дождался, когда лакей примет верхнюю одежду у гостей. – Я знал, как ты любишь свое поместье, Жанна…

Лино сделал вид, что его безумно заинтересовала вишневая обивка стен, пока Истинный жадно целовал девушку. Раск недовольно кашлянул в кулак.

— Идем, я покажу тебе все! – Восторженно воскликнул Фауст, напоминая влюбленного юнца. – Лино?

— О, не хочу мешать! – Возразил герцог. – Я сам могу осмотреть все, что меня заинтересует. – Хитрая улыбка широко расплылась по лицу Лино, глаза лукаво стрельнули в сторону Катерины.

Горничная смущенно опустила лицо. Она уже жалела, что попыталась вызвать ревность у Кима, смеясь над шутками новоприбывшего чужака.

Ким равнодушно прошел мимо герцога и Катерины, привычно скрываясь от чужих глаз.

Жанна следовала из комнаты в комнату, лакеи спешили вперед, открывая двери. Фауст увлекал ее все дальше и дальше.

— Через два дня в столице соберется высшее общество Оринберга и союзников. – Прервал свои описания комнат вериец. – Я буду рядом с тобой. Ничего не бойся.

— Будет не больно. – Усмехнулась Жанна.

— Разве рядом со мной тебе бывает больно? – Князь небрежным жестом велел лакеям удалиться. – Думаешь, я не знаю, что все это, — он обвел рукою комнату, — для тебя значит не много? Тебя невозможно ни купить, ни запугать. Этот урок я давно усвоил. Завтра я покажу тебе кое-что особенное.

***

Улицы не изменились. Узкие, полные торговцев, мастеровых, солдат и вельмож. Люди спешили по своим делам, толкались, недовольно отскакивали прочь, пропуская экипаж. Возле торговой площади смешались запахи выпечки, рыбы, трав, свежевыделанной кожи и множества других товаров.

Плясала на площади черноокая красавица из Бирэма, одетая в легкую воздушную блузу и цветные юбки. Ее руки порхали в воздухе, точно бабочки, бедра качались из стороны в сторону, заставляя звенеть маленькие монетки на одежде и золотые в кошельках зрителей охотно покидали свое место, перемещаясь в бубен мальчишки-помощника.

Карета везла Жанну в Нижний город. Район бедняков. Девушка с тоской рассматривала причитающих попрошаек на ступенях храма святой Лидии, в ноздри бил запах нечистот и грязи. Высокие многоэтажные дома служили пристанищем для нескольких семей сразу, через всю улицу висело замерзшее тряпье на веревках.

Карета покатила дальше, на самую окраину, дома и дворы появлялись все реже, пока дорога не вывела за пределы города. Потянулись поля и редкие деревья. Наконец, они остановились у кованых ворот. Дом сиротки. Их встречала худая женщина в серой одежде и простом пальто.

— Господин. – Обрадовалась женщина, кланяясь до земли. – Мы безумно рады!

Рядом стояли такие же невзрачные престарелые дамы с сухими лицами. Молчаливые, измученные тяжелым трудом и бессонницей.

— О! – Только и выдохнула тощая, увидев Жанну.

Она благоговейно упала на колени перед девушкой, лоринка смущенно попыталась поднять незнакомку с холодного снега.

— Госпожа! Великая честь! – Фанатично рыдала женщина. – Мы так счастливы узреть вас в добром здравии! Весь город ждет вашего появления!

Жанна испуганно бросила беспомощный взгляд на скрытое капюшоном лицо верийца.

— Госпожа Бейн, я уверен в вашей искренности. – Истинный одним рывком поднял женщину на ноги. – Моя супруга не так давно пришла в себя, ее память не вполне восстановилась. Давайте же не будем смущать ее.

— Конечно, конечно! – Защебетала госпожа Бейн, все еще не сводя блаженного взгляда с Жанны. – Меня зовут Ирма Бейн, я – старшая воспитательница приюта. Господин Гевальт в течение десяти лет помогает нам от вашего имени, проходите, прошу!

Они пересекли унылый двор с десятком деревьев и детской игровой площадкой, миновали бедные, но чистые и теплые коридоры, заглянули в насколько классов, где шли уроки у взрослых детей, посетили две комнаты совсем крошечных воспитанников

Жанна молча слушала, как отчитывается Ирма о потраченных средствах, расхваливает и отмечает успехи своих подопечных. Некоторые дети дарили девушке свои рисунки, поделки, читали стихи. Было видно, что к ее приезду готовились со дня на день.

— Мы все живем вашей милостью. – Шепнула госпожа Бейн, когда очередная кроха прижалась тёплой щекой к лоринке.

— Благодарю, госпожа Бейн. Позвольте нам немного пройтись по приюту. – Фауст протянул женщине мешочек монет.

— О, да, да, конечно! – Женщина робко улыбнулась, и попятилась назад, бесконечно кланяясь.

Когда они остались вдвоем, лоринка бросилась в объятия верийца.

— Спасибо. – Сквозь слезы шепнула она. – Ты так много сделал для них. Я виновата в том, что они остались сиротами. Я одна…

Она кусала губы, сдерживая эмоции. Воспоминания Лино и Кима с лихвой и в красках описали каждое сражение, в котором Жанна участвовала. Она убивала. Без сомнений. Муки совести приходили слишком поздно, а цель пыталась оправдать жестокость, которую нес Кейн.

— Нет, моя королева. – Мягко возразил князь. – Ты спасла их жизнь. – Крепкие руки обняли нежные плечи. – Ты остановила смерть. Остановила Его. Как и хотела. Тише, тише, любовь моя. – Он бережно погладил ее по спине. Хрупкая девушка самозабвенно корила себя за разрушенные жизни. – Все можно исправить. Дети – надежда для цивилизации. Счастье. Продолжение рода. Люди живут в своем потомстве. Разве это – не бессмертие для них?

Жанна потерла припухшие глаза, крепче вжимаясь в надежную широкую грудь. Сквозь опущенные веки все еще пробивались раскаянье и боль.

— Как же мне искупить свою вину? – Вздохнула она.

— Просто будь рядом. – Шепнул Фауст, зарываясь лицом в ее волосы. – Мы вместе постараемся исправить все.

Зазвенел звонок, извещая старших воспитанников о завершении уроков. Дети высыпали в коридор, обтекая пару, что сжимала друг друга в объятиях.

Потом они долго играли во дворе с ребятней. Малыши облепили Фауста, требуя показать «фокус». Князь явно был частым гостем в этом доме. Мужчина восхищал своих зрителей скоростью и ловкостью тела, читал мысли, дарил припасенные заранее леденцы.

Жанна безмолвно наблюдала за Истинным, ловя себя на том, что хочет дарить тепло наивным и чистым созданиям… Чужим или… Своим?

Детские игры увлекли ее тоже. Жмурки, прятки, беготня и куколки, сшитые из лоскутков.

— Вы счастливы, госпожа? – Юная девчонка усердно заплетала косу лоринке. – У вас такой чудесный муж. Прекрасно иметь семью! У вас же будут дети?

— Я счастлива сейчас. – Уклончиво отозвалась Жанна, созерцая, как Фауст учит фехтовать подростков на обычных деревянных палках. – О детях мы не думали еще.

Знали бы эти мальчишки, как ловко и безжалостно орудует Истинный настоящим оружием…

Всю дорогу Жанна молчала, теребя лоскутную куклу, подаренную девочкой. Фауст не нарушал тишину, позволив лоринке обдумать увиденное самой.

В доме их ждал скандал. Еще у ворот вериец различил грохот и шум на первом этаже. Они поспешили на звук и девичьи причитания.

 В комнате слуг рыдала Катерина. Одежда на горничной была порвана. Жанна кинулась к девушке, обняла, настойчиво потребовала ответов на свои вопросы.

— Кто это сделал? – Взбешенно кричала графиня. – Кто посмел?

— Там… — Простучала зубами Катерина, показывая пальцем в сад.

Князь не стал дожидаться подробностей, быстрее молнии пересек двор и вышел в сад.

Он уловил стремительные движения, скрежет металла. Из тени жасминовых кустов вынырнул измазанный кровью Раск, вслед за ним – Лино. Оба самозабвенно пытались убить друг друга, не обращая внимания на Фауста. Их фигуры то снова появлялись, то исчезали, мелькая в полумраке.

Князь в ярости атаковал обоих Даром. Лино растянулся на снегу, Раск выпустил из рук оружие.

— Что, во имя Ночи происходит? – Рявкнул князь.

— Герцог ди Герра! – Рядом с ним появилась Жанна, сжимая кулачки. – Как ты посмел прикасаться к Моей горничной? – Голос обещал безжалостную расправу.

Прежде чем Истинный произнес хоть слово в свое оправдание, Жанна властно вскинула руку. Фауст и Ким застыли, потрясенные, когда золотая Нить появилась в ладони лоринки.

— Это – моя смертная! – Взвизгнула Жанна, напоминая обезумевшую волчицу. – Ты не в Вересе, не в своем герцогстве Конвалис! И ты будешь делать то, что я прикажу! – Бешено сверкали алым грозные фиолетовые глаза богини Вереса.

Бледная луна вдруг скрылась за черными быстрыми тучами, пронизывающий ледяной ветер взъерошил сугробы.

— Я же сказал, что вы скоро найдете их. – Сумасшедшая улыбка расползлась по бледному ллицу герцога.

Жанна выпустила Нить, ошарашенно уставилась на Фауста, перевела затравленный взгляд на Кима.

В зимнем саду повисла тишина. Лишь луна, смеясь, снова озарила происходящее.

— Невозможно. – Прошептал Раск. – Вы сделали это!

— Да. – Робко улыбнулась Жанна и потеряла сознание.

***

Лабиринт встретил молчанием. Снег мерно кружился, оседая на землю пушистым одеялом. Жанна вздохнула и побрела вперед, не задумываясь, куда и зачем идет. Время растянулось, казалось, прошла целая вечность, прежде чем золотое сияние мелькнуло за поворотом.

— Я пытаюсь догнать тебя уже десять лет! – Зло крикнула Жанна, ускоряя шаг. – Ты сам прячешься от меня!

Она бежала, оставляя за спиной каменные пустые стены. Они безмолвно наблюдали, как петляет девушка, силясь поймать то, что поймать невозможно – свое прошлое.

Жанна устало остановилась, переводя дыхание.

— Бессмысленно. – Выдохнула она.

— Конечно, бессмысленно.

Лоринка вздрогнула и обернулась.

— Здравствуй, сестрица. – Луи шагнул к ней навстречу, распахивая объятия.

— Луи. – Улыбнулась Жанна и кинулась на грудь брата. – Ты – такая же иллюзия, как и все вокруг! Но я рада видеть тебя!

— Я – не иллюзия, Жанна. – Луи взглянул в лицо сестры серьезными голубыми глазами, потрепал жемчужные волосы на макушке. —  Сам не знаю, как я попал сюда.

Запах свежевыделанной кожи, который всегда исходил от Луи, военного, гордеца и насмешника, вернул девушку в давно потерянное время.

— Ты – жив? – Удивилась Жанна.

— Как видишь! – Рассмеялся юноша. – Он тоже жив. – Добавил Луи угрюмо. – Он спит и не может прийти в себя. Но ты должна разбудить его, Жанна. Иначе Сантер одержит победу.

— Но как? – Удивилась девушка. – Где мне искать Кейна?

Луи отстранил сестру и указал пальцем вперед. Жанна повернулась, чтобы посмотреть.

***

Сон прервался.

— Как ты себя чувствуешь, Жанна? – Заботливая рука коснулась щеки. – Ты снова бредила, и я не мог разбудить тебя!

Вериец помог сесть. Тени беспокойства легли на лицо мужчины. Жанна не знала, как долго длилось ее забытье, но князь так и не сменил одежду после их поездки в Дом сиротки. Было понятно, что он сидел рядом с ней все это время, борясь со своими собственными страхами. Преданный страж и господин своей королевы.

— Обещай, что больше не будешь искать Дары Вереса! Видишь, к чему это привело? – Фауст поцеловал ее ладонь с обручальным кольцом.

Жанна перевернула руку и вскрикнула: тонкие нити металла въелись в вены.

— Магия Карьяд непредсказуема, милая. – Извиняющимся тоном произнес Фауст, опасаясь увидеть в ее глазах укор.

— Что с Катериной? – Спросила Жанна.

— Она в порядке. – Охотно сменил тему князь. – Из всех смертных девушек эти двое выбрали именно Катерину! Девчонка тоже хороша: разве можно строить глазки Лино? Он не будет ходить вокруг да около!

— Я хочу отдохнуть. – Зевнула Жанна. – Голова идет кругом, все расплывается. Эти сны… они такие реальные. – Пробормотала девушка.

— Разумеется! – Гевальт снова устроил ее поудобнее, накрыл одеялом. – Боюсь, придется отложить праздник в твою честь.

— Нет! – Встрепенулась девушка. Она сама не знала, почему, но предстоящее торжество играло большую роль. – Тебе тоже стоит отдохнуть. Выглядишь ты не важно. – Пальцы ласково пробежались по вискам с татуировками рода Гевальт.

— Я бы хотел остаться с тобой, — вериец бросил тоскливый взгляд, в два легких касания передал свой излюбленный Дар, подавляющий разум. – Но надо успеть еще многое подготовить. И, да, я устал. Ты права.

— Прошу, не трать на меня столько сил. – Вяло улыбнулась лоринка. Мысли потекли тягучим медом. – Ни к чему изводить себя пустыми переживаниями. Я больше не оставлю тебя. – Пообещала она.

В потускневшем взгляде вспыхнули искорки тепла, губы коснулись ее губ.

— Отдыхай. Я не задержусь.

Истинный тихо вышел за дверь.

Сон больше не шел. Прерывистое забытье, в которое проваливалась лоринка, не желало дарить видений и возвращать в лабиринт. Промучившись пару часов, то погружаясь в нити сна, то всплывая, Жанна встала, позвонила в колокольчик.

Катерина появилась через пол минуты. Глаза горничной покраснели, лицо распухло от слез. Катерина заметно волновалась, помогая госпоже переодеться и привести себя в порядок.

— Князь еще не вернулся? – Спросила Жанна, усаживаясь перед зеркалом.

— Нет, госпожа. Он отбыл во дворец короля. – Катерина дрожала, причесывая густые волосы хозяйки.

— Перестань винить себя. – Хмыкнула Жанна. – Слышишь? – Она перехватила расческу, повернулась к смертной, участливо пожала холодную от переживаний руку. – Никто тебя не выгонит, а герцог ди Герра не посмеет больше нарушить твой покой. Это – только плоть. Куда опаснее, когда Истинный забирает твою Душу… — Печально закончила Жанна, вспоминая слова Сауры. – И ты отдаешь ему все свои мысли, свои волю и чувства.

«А потом предаешь!» — Обожгла совесть.

— Ваш телохранитель, госпожа. – Всхлипнула Катерина. – Он… лучше бы он убил меня.

— О! – Только и вымолвила Жанна. – Будь осторожна в своих желаниях. Ким прав: вы разные. Такой же глупой дурочкой я попала в Верес.

— В самом деле? – Заинтересовалась служанка.

— Еще бы! – Доверительно шепнула Жанна. – Принимайся за дело, милая. – Она снова устроилась возле зеркала. —  Держись подальше от Кима. Не приведи Ночь тебе вызвать в нем какие-то чувства. Верийцы любят без оглядки и пощады.

— Я не против… — Зарделась Катерина.

— Взгляни на меня! – Рассмеялась Жанна. – Такого счастья ты хочешь?

— Не понимаю. – Растерялась горничная, пришпиливая локоны один к одному. – Господин надышаться на вас не может! Разве не великая любовь спасла наш мир от гибели?

Поняв, что разоткровенничалась, Жанна вовремя прикусила язык.

— Великая любовь сама может стать причиной гибели, Катерина. – Нахмурилась полукровка, рассматривая кольцо. – Она требует больших жертв. Всегда.

***

Лино коротал время в библиотеке. Терпкое вино из Бирэма составляло ему унылую компанию.

Жанна с минуту наблюдала, как герцог пытается не умереть от скуки, пролистывая страницу за страницей, прежде чем предстать перед своим верноподданным.

— Вы больше не сердитесь, моя королева? – Широкая улыбка расплылась по лицу Истинного. Лино отбросил книгу, вскочил с кресла и бухнулся на колени. – Молю: не лишайте жизни вашего преданного раба!

— Хватит паясничать, герцог! – Поморщилась Жанна. – Вы усвоили урок. И я – тоже.

Она продемонстрировала свою руку. Вериец присвистнул.

— Ни одна княгиня Гевальт не смеет пойти против воли своего супруга, пока носит его! – Пробормотал Лино, всматриваясь в вены, прошитые металлом. – Раздери меня свет! Фауст отчаянно не хочет, чтобы вы снова стали прежней!

— Как это возможно без Ритуала? – Расстроилась Жанна.

Лино встал с колен, заходил из стороны в сторону. Лимонный кафтан верийца в самом деле выводил из себя своим мельканием. Девушка отвернулась, чтобы не отвлекаться от собственных мыслей.

«Вы отдали ему свою кровь?»

Вспыхнуло в голове.

«Не помню. Кажется, в ночь наступления — Она смутилась. – Я была не в себе»

«Очень бы пригодился Мариус, но старый хитрец не на нашей стороне»

«Почему вы помогаете мне? — Вдруг спросила Жанна. – Вы, который называет Фауста своим другом»

«Помните, как я просил вас быть осторожной в своих поступках, Ваше Величество? – Лино подпер спиной стену. – Я искал кольцо, но вы его потеряли»

«Его выбросил Кейн». – Ответила Жанна, распробовав в словах Истинного воспоминания.

«Опрометчивое решение. – Покачал головой Лино. – В тот день Лилит поделилась планом Сантера со мной и Мариусом. У меня не было возможности побеседовать с королем, он был слишком занят вами. Фауста перехватить я тоже не успел, он так же охотился на вас. Я опоздал. Кейн утверждал, что сам дьявол не сыщет теперь побрякушку на берегу моря. Но дьявол ее нашел»

«И все же, вы не ответили на мой вопрос» – Не унималась Жанна.

Вериец усмехнулся, потер ладонью острый подбородок.

«Я всегда был и буду предан своему королю и своему миру, Ваше Величество. Не в моих правилах менять сторону. Фауст – мой друг, я ничего не имею против его желания быть с вами. Увы, это невозможно в свете последних событий. А вы? Мне казалось, вы любите его»

«Я ничего не помню, герцог, — настала очередь Жанны качать головой. – Скитаясь в лабиринтах снов, я прожила все эти десять лет будто наяву. Кошмар за кошмаром. И не Фауст вытащил меня оттуда. Он не безразличен мне, это правда. Но я в долгу перед Кейном. Его поражение – моя вина»

Девушка задумчиво прикусила губу, предоставив Лино возможность полюбоваться своей красотой в тишине. Герцог нескромно ощупал взглядом девушку с ног до головы и решил, что, пожалуй, она стоит такой масштабной битвы, которая развернулась в Оринберге. Стоит и безумных выходок князя, и внезапно вспыхнувшей из праздной зависти любви мятежного бога.

— Слышал, вы посетили Дом сиротки? – Разорвал паузу Лино.

— Да.

— Вы уже мечтаете спасти всех детей, пострадавших от войны?

— Что? – Не поняла Жанна.

— Возможно, вас посетили мысли о собственных отпрысках? – Хитро добавил герцог.

— Я… Вас это не касается. – Надменно ответила Жанна. – При чем здесь наша поездка?

«Гевальт манипулирует вами, госпожа. Он хорошо знает, что хочет получить. И как ему это сделать. Будьте осторожны»

— Вы так и собираетесь поглощать запасы вина и томиться в библиотеке? – Поспешно перевела тему лоринка.

— Что поделать? – Пожал широкими плечами вериец. – Красавица-Катерина под запретом, тренироваться в фехтовании решительно негде: весь дом охраняют надежнее дворца. Придется прогуляться в местный дом терпимости.

Жанна брезгливо поморщилась.

— Простите, Ваше Величество, — рассмеялся Истинный. – Через день-два я покину вас.

— Я думала, вы останетесь в Оринберге.

«А как же я?»

— Увы, вы еще не знаете, что происходит в Лорин после победы Оринберга! – Лино подошел к девушке, нежно поцеловал кончики пальцев на ее руке. – Война только началась, госпожа. Если у вас будет время, я с радостью составлю компанию в небольшой прогулке по столице. Поле трех королей вы сможете посетить без меня.

— То самое место? – Прекрасные глаза затопили сознание, вызвав в Истинном страшную жажду.

— Именно. – Прошептал он, завороженный странной притягивающей силой, что исходила от королевы. – Возможно, вы найдете ответы на свои вопросы.

Лицо герцога было совсем близко, он прирос к полу, крепко сжимая узкую ладонь.

— Очнитесь, герцог, вы меня пугаете. – Тихо произнесла Жанна. – Что с вами?

Лино вздрогнул всем телом, кашлянул и отвернулся.

— Прошу прощения, я немного задумался. – Он обернулся, снова сияя своей полу усмешкой. – Если ваш избранник не против, я бы пригласил вас на прогулку, госпожа.

— Я не собираюсь спрашивать Фауста, что мне делать. – Надулась Жанна. – На улице – разгар дня, я готова составить вам компанию.

***

В столице было по-весеннему тепло. Возможно, сказывалась близость к морю, возможно, погода переменилась за последние несколько дней, что заняла дорога от поместья.

Город наряжался разноцветными флажками и гирляндами, носилась детвора, распевая веселые песенки, перекрикивались на разные голоса женщины-торговки, зазывая к своим лоткам с сувенирами.

Множество приезжих, от знатных господ до простых крестьян, готовились к празднику в честь графини де Стрейн. В тавернах шумели мужские голоса, яркие шатры пестрели на центральной площади. Актеры, циркачи, музыканты развлекали народ представлениями. Декламировал под громкий смех стихи какой-то поэт.

В шумном и пестром городе можно было затеряться, пропасть среди людей, говорящих на разных языках, исчезнуть в извилистых улочках.

Жанна и Лино пробирались через густую толпу, чуть поодаль молча шли Катерина и Ким. Телохранитель через несколько улиц скрылся из вида, оставив служанку скучать. Горничная чуть повеселела, когда рядом зазвучали звонкие голоса зазывал и радостные аплодисменты зрителей.

— Все в Вашу честь. – Шепнул Лино, не отпуская руку королевы, аккуратно расчищая путь перед ней.

Смертные интуитивно расступались перед грозным верийцем, спиной ощущая исходящую от могучего великана силу.

— Занятно. – Жанна взяла с лотка торговца флажок с гербом королевства, бросила горсть монет в расторопную руку. – Не будем выделяться.

Лино, укрывшийся за маской и капюшоном, пожал плечами. Каждый второй знал, как выглядит Жанна. Но в сутолоке никто не обращал внимание на скромно и аккуратно одетую девушку в компании странного верзилы: мало ли кто прибыл в столицу, чтобы поглазеть на спасительницу мира.

Тем не менее, Ким настоял на том, чтобы лоринка спрятала лицо за вуалью, она благоразумно исполнила просьбу телохранителя.

Городская стража патрулировала улицы, то и дело спрашивая у прохожих документы и разрешение посетить столицу: королевская казна щедро пополнилась от сборов, что Альберт Свейн ввел для желающих разделить всеобщее веселье. И (как повезет) хоть одни глазком взглянуть на героиню Лорин.

«Здесь много иностранцев» — Заметила Жанна, даже не пытаясь заглушить гомон вокруг.

«У соседей Оринберга дела идут не важно — Ответил Лино. – Альберт Свейн, заручившись поддержкой Джареда, давно и с упоением пьет кровь союзников: его боятся во всем мире. А благочестивый монарх не гнушается диктовать свои условия. Кто будет спорить с государством, в которому благоволит настоящий Бог. Не картинка со стены храма, а вполне осязаемое существо»

«Это – то, о чем вы говорили мне?»

«Да, госпожа. В мире много недовольных. Но страх держал их в узде. А страх, как вам уже известно, порождает ненависть и бунт. А теперь еще Ваше пробуждение… Вас непременно попытаются убить»

«Поэтому мы торчим на улице у всех на виду? — Иронично бросила Жанна. – Вы точно отбросили мысль о моем уничтожении?»

Лино тихо рассмеялся.

«Мы просто осматриваем город. Кто знает, дозволит ли ваш супруг выходить из золотой клетки? Вы же помните свою жизнь в Волчьем замке? Боюсь, с тех пор князь еще меньше жаждет делиться вашим обществом с кем бы то ни было»

 Жанна промолчала. Она прибыла в столицу только ради Поля трех королей. Ритуал придется отложить.

На помосте черноглазый юноша читал свои стихи. Мелкие завитки кудряшек покрывали голову, точно баранья шерсть, орлиный нос с горбинкой выдавал южанина, а чуть смуглый оттенок кожи – уроженца Виалии, — колонии Сааддана.

Толпа свистела и улюлюкала, заливалась смехом. Кто-то отпускал сальные шуточки. Девушка потянула герцога за собой, прислушиваясь к словам поэта.

— Прекрасная, как ночь,

Опасная, как бездна!

Ты – дьяволица,

Черной тьмы невеста!

Продажная душа,

Бесстыдная девица.

Ты – даришь себя всем,

Святая кровопийца!

— Во имя Ночи! Это же обо мне! – Разгневанно прошипела Жанна. – Да что он себе позволяет?!

— Тише, Ваше Величество. – Дернул ее за рукав Лино. – Разве вы не видите? Вокруг достаточно оборванцев, что вполне разделяют взгляды мальчишки. Нам лучше уйти!

— Ты тело отдала прославленному князю,

А душу – богу смерти, что несет проказу.

Не стоишь ногтя даже проститутки,

Прославлена толпою, царица для ублюдков!

— Ну уж нет! – Покраснела Жанна. – Этого я ему не спущу!

Герцог не успел остановить лоринку. Она растолкала зевак с неженской силой, взобралась на помост.

— Эгей, красотка! – С легким акцентом обратился к ней поэт. – Хочешь вознаградить Сангре Хорхе поцелуем?

Жанна со всего размаха залепила юноше пощечину.

Толпа изумленно ахнула. Поэт заморгал, схватившись за ушибленную пульсирующую щеку. Смех и свист снова раздались вокруг.

— Какая горячая женщина! – Отозвался Сангре. – Позволь взглянуть в твои глаза! – Он сдернул вуаль и расплылся в глуповатой улыбке. – И в правду, красавица…

В толпе послышался визг: стража, которой наконец-то донесли об осквернителе благопристойного праздника, принялась хватать слушателей и приближалась к помосту.

— Если и помру, то только ради такой! – Выдохнул наглец и впился губами в губы Жанны.

Королева возмущенно отпихнула его прямо в лапы герцога ди Герра. Вериец схватил мальчишку за шиворот и поволок за собой. Жанну в спину подтолкнул Ким.

Руки стражника вцепились в край плаща лоринки, но Раск уже подоспел, опрокидывая смертного. На выручку сослуживцу подоспели еще несколько вооруженных солдат. Жанна потеряла телохранителя из вида, но не сомневалась, что он справится и вскоре догонит ее.

Катерина пискнула где-то позади.

— Лино! – Крикнула Жанна. – Моя горничная!

— А, великая Ночь! – Прорычал Истинный, брезгливо впечатав поэта в стену, возвращаясь за девчонкой.

— Ты прекрасна, моя муза! – Провозгласил поэт, потирая ушибленные места. – Я не дам толпе растерзать тебя!

— Дурак! – Девушка толкнула юнца в переулок.

На площади возникли хаос и неразбериха, хранители порядка ловко раздавали тумаки, простолюдины охотно ввязывались в драку, вымещая непонятную для Жанны злость. Злость существа, вынужденного выживать, пока малая доля королевства живет на широкую ногу…

Столицу Жанна знала плохо. Поэт перехватил инициативу, уверенно вырвался вперёд то и дело оборачиваясь, чтобы убедиться, что незнакомка не отстает от него. Шум стихал позади, проулки становились все безлюднее. Запахи раскаленной стали и углей подсказали лоринке, что они в Квартале мастеров.

Замелькали кузницы и лавки с оружием, за поворотом выросли невысокие покосившиеся лачуги, соленый воздух наполнился туманом и влагой.

Пара остановилась на берегу возле брюха гниющего корабля.

— Кажется, отстали. – Тяжело дыша, произнес поэт. – Кто ты такая?

Жанна гордо расправила плечи, окинула юношу полным презрения взглядом.

— Ты так нагло втаптываешь в грязь мое имя, а сам не узнал?

— Не может быть! – Сангре выпучил глаза от изумления.

— Чем я заслужила такую ненависть? – Обиженно прозвенел нежный голос. – Я потеряла все в этой войне не меньше других! – Девушка оперлась рукой о гнилые доски, прижала ладонь к глазам. – Моя семья пропала, мой дом – в руинах, мое тело изуродовано верийской кровью, а совесть запятнана смертью! – Сокрушалась красавица. – Я все отдала, чтобы спасти Оринберг… а ты! – Она неожиданно разрыдалась.

Сангре смутился, робко коснулся плеча той, чью честь он прилюдно распял на площади.

— Не трогай! — Дернулась девушка, продолжая лить горькие злые слезы.

— Госпожа… — Не смело произнес поэт. – Я думать не мог…

— Мужчины вообще редко пользуются мозгом! – Жанна отвернулась, извлекла из складок платья платок, стирая следы внезапной слабости. —  Убирайся! Твоей шкуре больше ничто не угрожает!

Сангре упрямо опустил ладони на хрупкие плечи.

— Оставить девушку в темном опасном городе? Я обязан искупить свою вину.

— Вот дурак. – Беззлобно бросила Жанна, поворачиваясь к поэту. – Думаешь, мне нужна твоя защита? Я смогу справиться с любым смертным.

— Да, но долг чести велит мне проводить даму. – Не растерялся Сангре, сверкнув белозубой улыбкой.

— О чести надо было думать, когда писал свои гнусные стихи.

Лоринка справилась с эмоциями. Юноша дрожал от холода. Он явно провел на улице пол дня, делясь своим творчеством, и не рассчитывал на вечернюю прогулку. Худой полушубок едва ли согревал, нос и уши покраснели от вечерней стужи.

— Мои спутники будут здесь через несколько минут.

Сангре с восторгом смотрел, как преобразилась Жанна: только что сломленная, раздавленная, она обрела царственную стать, голос налился достоинством и властью.

— Вы прекрасны, госпожа. – Пробормотал поэт. – Я сожгу все свои стихи и больше никогда…

— Делай что хочешь. – Оборвала его графиня. – Всех ртов не заткнешь. Мне все равно.

В мысли закралась тревога: смертный боялся встретить стражу. Вихрем ворвались картинки из чужой жизни: отряд солдат, плачущие женщины, короткая схватка между пожилым мужчиной и воином в золоченом легком доспехе.

Жанна застонала, облокачиваясь о все тот же старый корабль. У войны всегда одно лицо. Безобразное и безжалостное.

— Сааддан расширяет территории. У султана новый советник. Виалия утратила свою независимость давно, но свобода – у нас в крови… — Продекламировала девушка. – Советник…

Она несколько раз моргнула, возвращаясь в реальность.

— Сопротивление. Зачем ты приехал в Оринберг?

— Король Лусиан Свейн был казнен. – Проговорил Сангре. – Его королева – обезглавлена, но наследник остался жив.

Жанна вздрогнула. Вот как Альберт раздобыл себе корону! Переворот в самое смутное для страны время.

— Теперь новый король диктует свои условия миру, ведь вы, госпожа, – живая легенда. Бог Сантера – союзник Оринберга, его воины защищают королевство. Князь Гевальт и его подчиненные держат в страхе как простолюдин, так и господ. – Глаза юноши азартно разгорелись. – С такой силой не поспоришь! Но их всех объединяете вы.

— И чего же ты пытаешься добиться своими стихами? – Не поняла Жанна.

— Я открываю людям глаза на правду. – Смутился Сангре. – Нельзя молчать! С тиранией нужно бороться!

Девушка задумалась. Отважный глупец, но он прав.

— Я не знаю, что происходит в Лорин. – Начала она. – Но, поверь, я вовсе не собираюсь выступать на стороне Альберта Свейна.

Сангре замер, вытянувшись по струнке. Лоринка нахмурилась, пытаясь понять причину столь странного поведения.

Рука Кима появилась из ночной тишины, держа кинжал у горла смертного.

— Оставь его. – Устало вздохнула графиня. – Он только языком умеет чесать.

— Ваше величество, за его голову назначена награда. – Не согласился Ким. – Его ищут в Сааддане и Атлане, а также Оринберге за то, что подбивает людей к восстанию.

— Вот и чудесно. – Улыбнулась Жанна. – Значит, мы подружимся. Помоги поэту скрыться от погони.

***

 Улицы даже не собирались пустеть, не смотря на приближающуюся ночь. Жители с восторгом смотрели на цирковое представление, отплясывали под звуки музыки, размахивали флажками с гербом королевства. Тут и там продавали разогретое вино, сочные пирожки с рыбой или мясом, сладкие булочки с яблоками и корицей.

Стражников стало больше. Они ходили между гуляками, разыскивая поэта, хватая не в меру перебравших гостей и горожан.

— Кажется, у нас неприятности. – Пискнула Катерина.

Навстречу в сопровождении нескольких василисков вышагивал Фауст. Надменные брови хмурились, сверкали в отсветах фонарей хищные глаза, рыская по толпе, втягивали запахи тонкие ноздри.

— Оставьте это мне. – Холодно бросила Жанна, уверенно двигаясь вперед.

Зрачки верийца расширились, он уловил запах жасмина.

«Я искал тебя по всему городу!» — Яркие всполохи мыслей плохо скрывали недовольство.

«Как я счастлива, что мы встретились!»

Они стояли напротив друг друга. Мягкие ладони девушки тепло легли на щеки верийца, сладкий взгляд из-под опущенных ресниц скомкал заготовленные нотации. Вот она, его мадонна – утонченное очарование, выточенная из слоновой кости красота. Запах жасмина дурманит, гибкое тело манит к себе. Измученный беспокойством, Фауст блаженно утонул в многообещающих легких прикосновениях.

— Город очень изменился. – Медовым голосом произнесла лоринка. – Мы немного прошлись, но я не хотела, чтобы ты волновался. Идем домой, тебе нужен отдых.  – Она встала на цыпочки и поцеловала его в кончики губ.

Фауст едва заметно кивнул одному из василисков, взял девушку под руку.

Остаток пути Жанна расписывала свои впечатления от столицы, мило интересовалась, чем занимался князь, засыпала Истинного вопросами о предстоящем мероприятии. Гроза миновала.

Лино тихо улыбался, слушая, как повзрослела девочка, которую он приметил в коридорах Маледиктуса. Она интуитивно восторгалась простыми мелочами, о которых рассказывал князь, умела поймать момент, чтобы чуть сжать пальцы на его руке, ослепить своей улыбкой и порадовать смехом.

Невинная и чистая девушка исчезала с каждым произнесённым Жанной словом, превращаясь в расчетливую женщину.

Гевальт, прекрасно знавший, чего хочет от своей спутницы, погасил гнев. Девушка должна доверять ему. Ни к чему устраивать сцену из-за каждой выходки своевольной невесты. Волнение чувств причиняло сладкую боль, предвкушение обладания отдаляло все тревоги.

Все давно разбрелись по своим комнатам. За тяжелым сонным балдахином крепко спал князь, сжимая в объятиях свою будущую жену. Ким передал свои обязанности охранять покой господ Флору Вальди, чей род давно и преданно служил Гевальтам. Забылся герцог ди Герра, довольный тем, как легко и удачно складываются его планы. Блуждала в своих беспокойных мыслях королева, рассматривая узорчатую ткань.

В блеклом рассвете на Площади святой Лидии появился тучный неуклюжий мужчина. Он окинул дома любопытными ярко-синими глазами.

— Дру-друг! – К нему приближался шатающийся моряк. – Дддай сто ориев, ради Лорин! Промотался, а душа…

— Просит праздника? – Сочувственно отозвался мужчина. – Сколько угодно! – Пухлые пальцы извлекли из складок одежды горсть монет.

— О! – Алчно облизнул губы моряк. – Да тут нам двоим хватит на настоящий пир!

— Идем же! – Незнакомец ловко взял пьянчугу под локоть и повел к таверне. – Я приехал издалека на торжество в честь графини, и желаю, как можно больше узнать о вашем чудесном городе.

***

«Я был счастлив до того, как узнал тебя»

Вьюга умела говорить. Слова доносил ветер, швырял их в лицо.

«Ты забрала у меня все: мой покой, мой рассудок, мою власть»

Девушка неподвижно застыла на лиловом алтаре. Она помнила эту часть сна: сейчас белый бог попытается ее убить. Исчезли стены ее комнаты, превратившись в молочную хмарь. Ни темно, ни светло, сумрачно, как в горах Вереса.

Наконец-то она могла увидеть его лицо. Вокруг толпились тени с горящими огнем глазами. Могучая фигура пряталась за снежной завесой, медленно приближаясь. Тени расступались, пропуская вперед своего бога.

— Давай же. – Нетерпеливо шепчет Жанна, силясь рассмотреть свою смерть. – Если это освободит тебя.

Смех прокатывается над головами присутствующих.

— Ты думаешь, что сможешь искупить предательство простой смертью? – Грохочет бог. – Этого мало.

— Мало, госпожа, мало! — Проблеяли тени, срываясь.

Костлявые руки хватают девушку за одежду, волосы, руки, ноги. Голодные рты впиваются в плоть.

Жанна кричит от боли и страха. Белый бог молча наблюдает, как ее терзают. Лицо совсем близко. Белое как молоко, с черными хмурыми бровями, острыми скулами, прямым носом. Такое чужое, холодное и злое.

— Хватит! Прошу! – Умоляет лоринка.

Кейн вскидывает руку и тени отступают. Жанна дрожит, кровь сочится из ран, вместо одежды – лохмотья.

— Ты стала жалкой и слабой. Совсем ручной. – Кейн склонился над ней, в руке – кинжал. – Все потеряно для Вереса, если его королева – всего лишь женщина.

Запах морозной свежести накрывает с головой, прежде чем рука Кейна с оружием взмывает вверх.

***

Голова раскалывается от боли, лихорадка неприятным ознобом пробегает по телу.

— Во имя Ночи!

Не знакомы голос. Горько-сладкий запах лилий вызывает у Жанны отвращение и беспокойство. Клочья сна, такие зыбкие, все еще тянут к себе.

— Не думаю, что мы сможем провести Ритуал, Фауст. Состояние еще пограничное.

— Я полностью согласен с тобой, Мариус. – Голос у Фауста подавленный и почти молящий. – Что можно сделать для Жанны? Это просто невыносимо!

Шепот на веалоре звучит жутко и резко. Жанна приоткрыла глаза, но плотный балдахин скрывает от нее собеседников.

— Возвращайся в провинцию. Сейчас госпожа графиня не опаснее котенка. В связи с последним обострением конфликта между Оринбергом и соседями, столица – не самое безопасное место.

— Ей нужно вернуться в Верес. – Твердо звучит баритон князя. – Есть новости о мече?

Собеседник не отвечает, девушка поняла, что он либо кивает, либо отрицательно качает головой.

— Сантер обещал, что мы сможем уйти из Лорин. – Шипит князь. – Что Лилит?

— Лилит не готова к переговорам.

Какой же душный и глухой голос у этого Мариуса! Будто ходячий труп вздумал заговорить. Приступ боли затмил сознание, Жанна снова ненадолго провалилась во тьму. Рассудок прояснился, и она услышала обрывки разговора.

— Вряд ли, Фауст, у тебя получится. Я бы не стал рисковать, если девчонка дорога тебе. Это – преступление, жертвовать таким ценным экземпляром.

Мужчины удаляются к двери, слышно все хуже.

— Королевство подождет. Если не станет лучше – сделай так, как я сказал…

На лицо упал лучик света, Жанна нахмурилась, прикрыла лицо ладонью.

— Ты не спишь? – Тихо шелестят слова. Фауст забрался на кровать, устроился возле ног девушки, как кот. – Три дня, Жанна. Тебя не было три дня.

Прекрасное лицо морщится от боли воспоминаний. Ей казалось, тени терзали ее целую вечность!

— Праздник? – Жанна коснулась кончиками пальцев теплой ладони верийца.

— Король объявил двухнедельный маскарад. Наплевать.

Истинный лег рядом, подперев голову ладонью. Его глаза внимательно изучали бледное лицо графини. Снова чуть сероватый оттенок кожи, круги под глазами, потускневший взгляд.

— Что убивает тебя, Жанна? – Прикосновения аккуратные, трепетные, точно Жанна сделана из хрупкого фарфора. – Как мне помочь тебе?

– Мне страшно. – Лихорадочно шепчет она. —  Когда я остаюсь одна в своем лабиринте, происходят чудовищные вещи. Я схожу с ума.

Фауст сам выглядит измученным. Жанна не делится с ним своими кошмарами, не пускает в свои мысли. То ли скрывая что-то, то ли щадя. Точно снова беспомощная полукровка столкнулась с безжалостным, враждебным двором Вереса. Но в этот раз он не оставит ее одну!

— Поле трех королей. Покажи мне. Я должна побывать там. – Попросила Жанна.

— Как только ты сможешь встать. – Пообещал Фауст, крепче прижимаясь к ней. – Ничего не бойся. Я убью всех твоих врагов. А сейчас…

Вериец сел рядом, расстегнул пуговицу на рукаве рубашки, закатал его до локтя. Ноготь на большом пальце рассек вены как нож масло.

— Пей. – Приказал Истинный, алые капли коснулись губ. – Ты была ранена…

Жанна с неожиданной жаждой приняла его подношение.

Хороводом закружились прожитые Гевальтом дни и годы, лица и разговоры, события, эмоции, чувства. Их было слишком много. Какие-то застывали перед Жанной, позволяли рассмотреть себя и окунуться в личные переживания князя. Другие спешили прочь, сверкнув разноцветной молнией.

Очнулась девушка полной сил. Порозовели щеки, холод ушел из рук и ног, тяжелый камень в груди растворился. Она взглянула на свои руки и с удивлением заметила светлые розовые шрамы от кистей до плеч. Жанна спустила сорочку: на плечах и груди так же остались тени порезов. Значит, сон был реален!

Счастливая улыбка не сходила с болезненного лица Фауста. Он спал, откинувшись на противоположную половину кровати.

Сначала Жанна испугалась, что убила верийца.  Девушка аккуратно отпустила израненную порезом руку, застыла прислушиваясь. Стук сердца и легкое дыхание прогнали тревогу.

— Мой бедный рыцарь. – Шепнула лоринка. – Твоих безрассудных жертв я тоже не стою.

Истинный вздрогнул, приоткрыл глаза, но успокоился, стоило девушке коснуться его. Усталость взяла верх над встревоженным сердцем. Жанна устроилась рядом. Было бы еще одним маленьким, но предательством, уйти сейчас, воспользовавшись слабостью своего верного возлюбленного.

Прежде чем уснуть, она поднесла к глазам руку с кольцом. Половина красного камня налилась приглушенным светло-рубиновым цветом. Вторая оставалась темно-бардовой.

«После Ритуала половинки станут одинаковыми. – Подумала она. – Кольцо питается кровью, так же как Несущий смерть – душами. Еще один одушевленный артефакт»

Видимо, кольцо подчинялось своему хозяину — Фаусту. И всем предыдущим владельцам. Умело ли оно разговаривать, как меч бога Вереса? Или только исполняло волю? Насколько сильной властью обладает кольцо, на что оно способно?

«Оно способно убить так же как меч. — Поняла вдруг Жанна. — Но при каких условиях?»

Глава 2. Новый свет

Wake to see, your true emancipation is a fantasy
Policies have risen up and overcome the brave
Greatness dies, unsung and lost, invisible to history
Embedded spies brainwashing our children to be mean

(Matthew Bellamy – «Supremacy»)

Дворец встретил гостей тысячью светящихся окон. Перемигивались в небе фейерверки, звучала болтовня гостей, смех и веселье. Стреляли пробки от игристого вина и таким же игривым было настроение приглашенных.

Наконец-то! Они увидят ее! Слухи о неземной красоте графини де Стрейн передавались из уст в уста, стирая проклятия матерей, что похоронили своих сыновей и мужей. Никто не вспоминал, как сильна и беспощадна полукровка. Все твердили о жертве. Жертве во имя жизни, любви, отечества.

Жанна жалась к Гевальту, растерянно улыбалась и робко махала рукой. Великолепная белоснежная лестница вела все выше и выше, через многоглазую толпу, через небольшие парки. С каждым шагом хотелось исчезнуть, сбежать!

Ее бордовое платье стесняло движения. Вопреки моде, корсаж напоминал доломан, в котором явился сам князь. Золотая шнуровка, узкие рукава, наглухо застегнутые пуговицы. Лишь тонкие узоры вышивки змеились по подолу юбки и рукавам, украшая платье.

Светские львицы снисходительно рассматривали Жанну. Они щеголяли обнаженными плечами, сверкали колье на декольте, однако же, не могли соперничать с этой обворожительной и воздушной красотой.

— Не так уж и красива. – Фыркнула какая-то благородная дама, прикрываясь веером.

— Не завидуй, Вера. – Надменно изогнула бровь вторая. – Ей уже почти тридцать, а выглядит все так же юно и свежо.

— Когда рядом такой блистательный кавалер, любая серая мышка преобразиться. К тому же, все это – магия. Не более.

Жанна и Фауст поравнялись со сплетницами и обе в раз умолкли, подобострастно склоняясь в реверансе.

Истерическое, восторженное веселье, серпантин и конфетти, хруст цветов под туфельками. Маски скрывают смеющиеся лица, обезображенные экстазом. Шуршат юбки, веера, скрипят сапоги мужчин.

— Обществу давно не хватало свежей крови. – Какой-то господин в маске быка ткнул локтем соседа. – Хороша, изящна! Цветок среди сорняков!

— Не про вашу честь, маркиз. – Хохотнул его приятель. – Вериец нарежет вас в мелкую стружку, смотрите, как сверкает глазами.

— Да, с таким не поспоришь. – Протянула «бычья голова». – Но ведь бал существует для танцев!

— Вам придется выстоять очередь. – Подал голос третий мужчина в простой черной маске из бархата. – Желающих слишком много.

Музыка менялась от пролета к пролету, то застывая в тоске, то восторгаясь. В конце концов, оглушенная, Жанна слышала лишь стук собственного испуганного сердца. Реверансы, белозубые оскалы, блеск дорогой и кричащей роскоши. Смертные шептались, обсуждая ее и Фауста. Их мысли метались от восхищения до зависти и вожделения. Поток волнующихся людей не иссякал.

«Во имя Лорин! Когда это закончится»

Легкая испарина покрыла лоб, взмокли ладони под кружевными перчатками.

«Не бойся, моя королева. Они думают, что приручили тебя, но каждый из них не стоит твоего внимания. Ты – самое могущественное существо среди этих аристократов. Они должны дрожать перед тобой, а не ты перед ними»

Вериец с достоинством кивнул какому-то мужчине в лиловом бархатном костюме. Жанна повернулась к незнакомцу.

«Это он! — Вздрогнула красавица, крепко, до боли, сжав локоть князя. – Каждая клеточка моего тела жаждет наброситься на него»

«Это – он, — подтвердил Фауст, не подавая ни малейшего признака смущения. – Держи себя в руках»

Мужчина усмехнулся, точно услышал, о чем говорят Фауст и Жанна, белозубая улыбка сверкнула на лице. Расшитый серебром мундир, высокая худая фигура. Во всей его породистой и величественной позе было что-то чужое, опасное, таящее в себе скрытую угрозу.

Мучения только начались. Взгляды целились в ее спину, шорох мыслей и слов звучал отовсюду, точно стая взбесившихся мышей скреблась в каждом углу.

«Как в Маледиктусе,» — подумала Жанна.

Золоченые залы, зеркала, пышная, дерзкая обстановка кидалась на нее со всех сторон. Навстречу, овеянный почестями, вышел сам Альберт Свейн. Ее проклятье, ее первый враг и правящий король династии дель Контадо, затмил своим роскошным и напыщенным видом всех собравшихся.

— Вы ничуть не изменились, дитя мое!

Все то же пренебрежение на лице, любопытный цепкий взгляд хищника. Картины прошлого пронеслись нестройным хороводом в голове.

Жанна вдохнула воздух полной грудью, вспомнила голодные до чужой боли янтарные глаза Истинных на церемонии Уз крови. Прекрасное лицо лоринки озарила ангельская улыбка, от которой у Альберта Свейна прошли мурашки по коже.

— Истинные меняются внутри, ваше величество. – Она чуть поклонилась, точно корона Вереса все еще украшала ее голову, прошила насквозь гнилую душу ни на день не постаревшего вельможи.

«Ты обратил его» — Возмущенно бросила Жанна.

«Таков был уговор, моя королева. Но… теперь он в вашей власти так же, как все верийцы. И он это знает»

Это придало уверенности. Ее заклятый враг – всего лишь раб. Он жаждал обрести могущество над людьми, но переиграл сам себя. Как только она снова сможет владеть Нитями судеб, — Альберт Свейн будет молить о пощаде!

«Будь осторожна, моя королева. Смертные не должны догадаться»

Почему, ну почему он не был рядом с ней, когда Истинные бросали колкие замечания, смеялись над чужестранкой, ее неопытной, чистой душой?

«Но ведь был Эрик Раск, — вспомнила Жанна. – Его братья, его советы, его шепот в голове. Его Тайная канцелярия»

— Первый танец – королю. – Альберт Свейн небрежно взмахнул рукой, зазвучала музыка.

Лоринка покинула теплые ладони Фауста, шагая навстречу своим страхам и своей ненависти.

Гости послушно разбились на пары, замелькали серебристо-лиловыми, золотыми, голубыми и бордовыми пятнами, повторяя символику Сантера, Гевальта, Свейна и Жанны. Легкая и грациозная в танце, девушка приковывала к себе взгляды.

—  Как далеко может завести зимняя охота в свите герцога. – Произнес ей на ухо король.

— Вы даже не представляете, ваше величество, — игриво отозвалась Жанна. – Какое чудовище вы создали!

— Все чудовища повержены. – Рассмеялся Свейн. – Вы – не исключение. Ваше предназначение не изменилось: рожать потомство, слушаться мужа.

— Ошибаетесь, ваше величество. – Мстительно фыркнула Жанна. – Вы ведь теперь – полукровка? Я узнаю запах медленно тлеющей Души, связанной Ритуалом. Если вы и хотели возвыситься, заключив выгодную сделку, то вам не повезло с высшими силами: вы продали меня за бессмертие и оказались в моей же власти.

— Глупая девчонка! – Все так же высокомерно рассмеялся король. – Вы живы благодаря заступничеству моей скромной персоны. И остаетесь верноподданной Оринберга, пока это угодно мне и королю Джареду.

— Но это не умоляет вашей жалкой роли, Альберт. Поверье, однажды я потребую оплату за все, что вы совершили.

Жанна учтиво поклонилась, прерывая танец.

Восторги и речи в честь спасительницы длились бесконечно долго. Жанна ни на шаг не отходила от князя. Тоска, будто была утрачена сама свобода, не оставляла ее. Так чувствует себя дикий зверь, которого пытаются приручить и задобрить кусками мяса. Но зверь точно знает – верить чужим рукам нельзя. Этот инстинкт под кожей. В крови.

Лино ди Герра невозмутимо веселился в обществе молоденьких дам. Слава о любвеобильном верийце прочно укрепилась в умах оринбержских красавиц. Каждая мечтала получить свой знак внимания, произвести впечатление. Конкуренция забавляла герцога, он беззастенчиво стравливал между собой юных мечтательниц.

Пара изысканных жеманниц попыталась разлучить Фауста и Жанну, но князь вежливо дал понять, что не настроен на светское общение.

Блестящие кавалеры беспечного поколения так же искали свое счастье. Их глаза светились пьяной похотью, самоуверенностью и задором молодости. Они красовались перед девушкой, напоминая павлинов, что трясут бесполезным хвостом перед самкой, наперебой сыпали комплименты.

Такие же дешевые и пустые, как их не в меру пылкие головы. Эти юнцы никогда не видели настоящей войны, хотя и носили чины, ордена. Их богатые родители позаботились о родовитых потомках, вовремя отправили отпрысков за границу.

У большинства из них теперь не было наставительных маменек и суровых папенек, но было наследство. Были земли и титул, а восстанавливать разоренные земли пришлось простолюдинам.

Лоринка холодно кивала каждому, благодаря за оказанное внимание.

— Настала моя очередь похитить вашу спутницу, князь.

Все внутри сжалось, точно пружина. Жанна жалела, что сабли остались в доме, окруженном жасминовыми кустами. Ее Дары взывали о мщении, а кровь вскипала.

Черный глаз уставился прямо в душу, вызывая животный страх, лиловый с любопытством рассматривал беспомощную в своей ярости девушку. Лицо бога скрывала маска, но Жанна знала каждую черточку благодаря снам о гибели Кейна. Высокий тенор терзал слух, худощавая фигура возвышалась над крошечной королевой, напоминая о величии богов. Таких как Кейн, Лорин и Сантер.

— Я устала от танцев, ваше величество.  –  Поджала губы Жанна.

Графы, князья, бароны, герцоги, маркизы и прочие, считавшие свое происхождение великим и избранным, внимали каждому слову.

— С меня хватило изысканно оттоптанных ног королём Свейном.

Сантер ничуть не смутился, придворные принужденно заулыбались дерзким словам.

— Мы можем развеять духоту светского общества небольшой морозной прогулкой. – Он галантно протянул руку. – Холод не страшит ни вас, ни меня.

Фауст напряженно замер. Еще минута – он бросится на верную погибель, поняла Жанна.

Сантер был также неприятен для Истинного, как и для нее. Безрассудство, с которым Гевальт был готов разделаться с ее врагом, приятно согрело сердце.

— Госпожа графиня еще не окрепла. – Возразил Истинный.

«Просите его правильно, дорогое дитя»

Девушка едва заметно сжала кулачки. Она уже слышала эти слова.

«Будь ты проклят!»

«Я обещал, что мы еще встретимся»

— Не бойтесь, князь. – Улыбнулась Жанна. – Бог Сантера не кусается.

Волнение на лицах придворных пропало, Фауст кивнул, отпуская свою беззащитную королеву.

— Я уверен, что вам грозит только приятное времяпрепровождение. – Произнес князь, окончательно разрядив обстановку.

На пролетах белоснежной лестницы все так же играла музыка, танцевали люди. Хмель и беззаботность сытого общества резко контрастировали с простым весельем, что видела Жанна на улицах столицы.

Джаред вел ее все дальше от любопытных глаз, за искусственный лабиринт, что вызвал неприятные воспоминания о снах, за альковы шепчущихся влюбленных. Наконец, они остановились.

Далеко отражался свет дворцовых окон, сонная тишина окутывала сад.

— Помните, как мы встретились, милое дитя? – Черный глаз заставил Жанну зажмуриться. – Вы были полны сил и дерзости. Вы отказали мне в маленькой просьбе. Но все свершилось по моему желанию.

Жанна передернула плечиками.

— Ничего не изменилось с того дня. Я все так же не доверяю вам. Думаю, вы начнете мне угрожать. Или требовать.

Она раздраженно поправила перчатки, нагло окинула бога с ног до головы, пряча дрожь и желание снова перерезать ему горло. Мысль о золотых саблях опять посетила девушку, искушая.

— Все это говорит, что вы по-прежнему нуждаетесь во мне. Но не я в вас. – Продолжила Жанна.

Джаред сверкнул жемчужными зубами. Желания девчонки были очевидны. Пока есть соблазны, — можно попробовать договориться.

— Вы не растеряли способность мыслить. – Хмыкнул бог. – Обойдемся без изысканных слов. Мне нужен Несущий смерть.

— Какая жалость. – Склонила на бок хорошенькую головку девушка. – Я не захватила его с собой на бал.

Оба глаза Джареда залила тьма, мужчина сорвал с лица маску. Жанна невольно отшатнулась: на нее смотрел вековой ужас! Без того тонкое лицо заострилось еще больше, глаза заняли пол лица, затягивая глубоко, лишая сил и воли.

— У меня нет времени на торги. У вас – тоже. – Стеклянным голосом проговорил Джаред, возвышаясь над своей жертвой.

Рука схватила Жанну за горло, сжимая костлявыми пальцами.

Мир перевернулся. Пропал ненавистный Сантер, зимний сад и бархат неба. Вокруг расстилалась пустыня. Безумным роем кружился песок, зеленые и голубые всполохи проплывали, ослепляя.

— Это – Колыбель. – Зазвучал голос бога. – Сюда так отчаянно рвется Кейн. Он не хочет верить в то, что все потеряно, надеется спасти свой мир. Мы боги для таких как ты. Но это – не совсем так. Вот он — мир, с которого все началось. Его создатель обладал силой, которая не снилась ни одному из ныне живущих.

Бог отпустил девушку.

Она зажмурилась, прячась от пыли, что забивалась в рот, в нос, перебивала дыхание. Жанна сделала несколько жадных вдохов. Воздух был раскалённым и отравленным, в груди все зажгло, тело поспешно лечило неведомые раны.

Что бы ни произошло в Колыбели, жизнь здесь не возродить никогда!

Она пошатнулась и почувствовала что-то твердое там, где только что был зыбкий песок: под ногами белели кости. Песок омывал останки человека.

— Да, дорогая. – Подтвердил ее догадку Джаред. – Люди уничтожили свой дом и своего бога. Все вы созданы по нашему образу и подобию. Кто виноват, что желания всегда побеждают доводы рассудка? Вам ли не знать? Если вы жаждете любви – вы пренебрегаете всем и всеми. Если вы хотите власти – вы идете по головам. Если в глазах блестит золото – почему бы не отнять его у того, кто слабее?

— Что произошло? – Еле прошептала Жанна.

Она наклонилась, коснулась отполированной временем кости, отдернула руку, обжигаясь видениями ярких взрывов.

— То же, что и в других мирах: жадность взяла верх. Остановиться люди не сумели. Бог ушел. Он создал еще два мира, разделив свою душу. Но в каждом осколке жили все те же страсти. Новые боги снова заселили простор людьми. Что поделать, одиночество сводит нас с ума, а тщеславие заставляет играть в творца. Это повторялось снова и снова: каждый раз душа создателя дробилась, его частички все ярче окрашивались в белое или черное. И каждая из них несла как созидание, так и разрушение.

— Зачем же тебе Несущий смерть, если это, – она развела руки, указывая на пустыню, — неизбежно?

— Я – сама смерть. Я – время, что стирает все в прах. И я не хочу исчезнуть. В конечном счете, победа всегда остается за мной. Несущий смерть – убийца таких как мы. Он просто создан для умелых рук.

— Ты уничтожишь всех? – Вздрогнула Жанна.

— Ты ничего не понимаешь, дитя. Этот сюжет повторяется из века в век. Я лишь пытаюсь остановить неизбежное. Пойми, миры не перестают жить со смертью бога. Раз за разом я вставал на пути Кейна, но он всегда одерживал верх, будил Создателя. А он… лучше тебе не знать, на что способен Великий. Я лишь хочу помешать Кейну. Людям незачем развиваться и рваться вперед. Их удел – размножаться и служить своему богу.

— Это – еще хуже, чем жизнь верийских смертных. – Не согласилась Жанна. – Ничего не выйдет: жизнь рождается из Искры создателя, нуждается в любви и тепле.

Девушка вспомнила тени Маледиктуса: неприкаянные, никому не нужные и злые. Они готовы были растащить ее на куски. Каждый хотел рассказать свою историю, от чего шепот заполнял разум. Каждый жаждал обрести новую жизнь, полную взлетов и падений, боли и радости. Лишь бы вырваться из пустоты, в которой никому нет дела до твоего существования. Лишь бы выйти из серости небытия.

— Даже если люди опустятся до скотского состояния, всегда найдется тот, кто пожелает узнать: что скрывается за забором его дома. Знания будут манить за собой. Можешь сколько угодно убивать смельчаков, искра жизни всегда будет разгораться в сердце.

Ей вспомнился опальный поэт Сангре, что скитался из королевства в королевство, собирая вокруг себя единомышленников. Юноша не боялся умереть за свою правду, и кто-то же помогал ему спасаться от преследователей. А едкие стихи ранили острее ножей, передавались из уст в уста.

Сантер ничего не ответил. Песчаная буря пропала, они снова очутились в королевском саду.

— Если ты отдашь мне меч Кейна — я оставлю тебе Верес или Лорин. – Джаред уже спрятал лицо под маской. – Там сможешь холить и лелеять каких угодно смельчаков: художников, музыкантов… поэтов. – Бог усмехнулся. — Ты убедишься сама, что я прав. Лишь не дай ему пробудить Создателя.

Жанна скрестила руки на груди, отвернулась, чтобы уйти.

— Вам нечем угрожать мне. – Хмыкнула она. – Я верю, что можно создать из руин новое. Вы – бесчувственный, истертый временем миф. – Девушка обожгла решительным взглядом. – Ни любви, ни тоски, ни жалости… Таких богов стирает время и все ваши попытки остановить собственную гибель бессмысленны. Никто не зажигает свечей на алтаре бога смерти.

Джаред вздрогнул, точно его ударили. Но на смену удивлению снова пришла высокомерная уверенность.

— Разве вы не любите своего отважного князя? – Неприятно рассмеялся бог. – Или ваш брат перестал быть вам дорог? Подумайте, дорогая: вы сможете сохранить им жизнь. Мир Лорин последует за Карьяд, если вы не уступите мне. А Верес? Вас не волнует его судьба? Что происходит в Сумеречном королевстве? – Джаред покачал головой. – Он нуждается в своем боге как никогда.

— Все миры богинь пали первыми. – Задумчиво проговорила Жанна. – Мать, сестра и возлюбленная. Невеккет – символ беспечного детства, Верес – правосудие, защитник. Остался Архнос, Болгайр и Сантер. Чью личину вы носите? Какие осколки создателя скрываются за каждым?

— Умница. – Скупо похвалил Сантер. – А ты сама? Какую роль ты отвела себе в мирозданье?

— Я – всего лишь полукровка. – Покачала головой Жанна.

Сантер снова неприятно улыбнулся.

***

В бальной зале Жанну перехватил какой-то толстяк. Мужчина бесцеремонно увлек девушку в танец. Облако сладковатых духов перебило обоняние, потные ладони противно сжали плечо и руку.

— Что вы себе позволяете? – Оскорбилась Жанна.

— Безумно рад встрече! – Сообщил толстяк. – Наблюдаю за вами последние двенадцать лет и, должен сказать: не ожидал, что такое возможно!

Грудной низкий голос с хрипотцой перешел на шепот:

— Не соглашайтесь на сделку, дорогая. Сантер – чудовище. Он разрушил мой мир без единого убитого или раненого солдата.

— Кто вы такой, во имя Ночи? – Жанна сама вдруг перешла на шепот. – Что за ересь вы несете, безумец?

Танцующие пары мелькали со всех сторон, не обращая внимания на толстяка и Жанну. Гости были достаточно хмельны, чтобы вести бессмысленные беседы по углам, увлекаться воздушными циркачами, что в соседней зале демонстрировали чудеса акробатики.

Юноши и девушки с детской непосредственностью играли в прятки в коридорах дворца, а почтенные старцы и чопорные дамы вздыхали о былых днях.

— Меня зовут Балга. – Расстроенно пробасил толстяк. – Простите мои манеры, я чувствую, как Джаред приближается. Он несет грозу на вашу голову, но я готов помочь всем, чем смогу.

Назвавшийся богом мира Болгайр потащил Жанну к выходу на смотровую площадку.

— Вы свяжетесь со мной любым удобным способом. – Пухлая ладонь протянула пустую белую карточку. – В вашей крови – память трех миров. Этого достаточно, чтобы стать угрозой для Сантера, но мало, чтобы одержать победу. Невероятно! – Он с ног до головы рассмотрел Жанну. – Богиня без мира!  До встречи, милое дитя.

Растерянная Жанна застыла на месте, машинально спрятала карточку в маленькую сумочку, что висела на поясе.

Внезапно музыка стихла. Погруженная в размышления, полукровка не заметила торжественной тишины, что накрыла зал. Что-то говорил Альберт Свейн, сжимая в руках бокал с искрящимся вином.

— Вот вы где, дитя!

Толпа расступилась перед высоким худощавым верийцем. Снова инстинкты взвыли от бешенства: запах лилий, лицо, лишенное бровей и ресниц, блестящий лысый череп, алый взгляд.

— Жрец Вереса. – Натянуто улыбнулась Жанна, собирая волю в кулак. – Ординат Гайос.

Мариус учтиво поклонился и протянул руку в темно-синей перчатке с алой тонкой вышивкой на раструбах.

Лоринка нехотя подчинилась и позволила подвести себя к Альберту Свейну. Рядом с королем Оринберга величественно застыл князь Гевальт. Сантер стоял чуть в стороне. Жанне не нравилось, как самодовольно и многообещающе светятся глаза Джареда, как смахивает кружевным платочком слезы умиления юная королева.

— Мы все ждали этого дня. – Голос пронёсся над головами аристократов, парадные нотки звучали пафосно и фальшиво. – Я с гордостью представляю вам нашу верноподданную графиню Жанну Аделину де Стрейн! Хрупкую и прекрасную девушку, что отважно встала на пути захватчиков десять лет назад.

Бурные овации оглушили Жанну со всех сторон.

Альберт вскинул ладонь, призывая гостей к тишине.

— Разумеется, молодой девушке было бы сложно справиться одной со столь грозным врагом. Но, — король многозначительно поднял указательный палец вверх. – Наш новый друг, уважаемый Джаред, бог Сантера, не остался равнодушным к боли Лорин, покинутого своей создательницей…

Дальше Жанна не слушала. Монарх поочередно представил Лино, Мариуса и Фауста. Он расписывал доблести верийцев, их подвиги, которые сама Жанна скорее отнесла бы к поводу для казни за предательство Вереса.

«Будьте мужественны, ваше величество» — Призвал незримый Раск, разделяя чувства своей королевы.

Когда перед ней на одном колене оказался Фауст, девушка недоуменно заморгала.

«Что происходит?»

Мариус Гайос отступил, Альберт Свейн перехватил инициативу, подвел Жанну к Фаусту.

— Ваши родители, к сожалению, оставили нас. Уверен, они бы приняли оказанную честь с радостью, дорогое дитя. – Альберт вложил руку девушки в протянутую ладонь князя. – Мы отдаем нашу верноподданную, дочь мира Лорин, в ваши надежные руки, князь.

— Ты разделишь вечность со мной? – Не менее торжественно спросил Гевальт.

«Соглашайтесь, моя королева. – Лино зажмурил глаза как кот, едва заметно кивнул. – Сейчас у вас нет выбора»

— Разумеется. – Натянуто улыбнулась Жанна.

Все внутри похолодело. Как он мог втянуть ее в этот фарс? Это унизительное представление перед сытыми самодовольными аристократами, перед злейшими врагами Кейна, его предателями!

Но кто она, если не такая же предательница своего мужа?..

Фиолетовые глаза сузились, обещая расправу. Князь чуть склонил голову на бок, все его существо умоляло подчиниться, дать возможность объясниться позже. Но графиня де Стрейн не была бы сейчас здесь, если бы умела вовремя обуздать свои эмоции.

Рядом с обручальным кольцом рода Гевальт, на среднем пальце очутился золотой ободок с прозрачным как слеза бриллиантом. Эта драгоценность принадлежала королеве Лив Дуункам. Альберт с удовольствием избавился от еще одного напоминания о своих собственных грехах.

Жанна пережила волну поздравлений. Дамы целовали воздух возле ее уха, мужчины касались губами тонкой перчатки

— Вы прелестны! – Восхищенно воскликнула молодая зеленоглазая красавица. – Я так рада за вас! Мы тоже обручились сегодня.

Королева пытливо рассматривала жизнерадостную особу, что не умолкала, пока ее кавалер деликатно пытался отвести ее в сторонку, пропуская скопившуюся за их спинами очередь аристократов.

— Как чудесно! – Всплеснула руками Жанна, вторя восторженной незнакомке.

Она не собиралась упускать возможность избежать всеобщего внимания. Лоринка подхватила под локоть совершенно счастливую девчонку, увлекая ее за собой.

— Как ваше имя? – Мило затараторила Жанна.

Гости смущенно переглядывались, но никто не осмелился преградить дорогу графине де Стрейн или осадить девушку, что нарушила своей искренностью эту пафосную церемонию.

Фауст последовал за своей невестой, точно привязанный.

— Баронесса Марлен фон Краус. – Приятный голосок новой знакомой чуть дрожал от волнения. – Мой жених – барон Отто фон Бамст.

Молодой человек, что старательно подстраивался под маленькие шажки своей спутницы, остановился и отвесил поклон.

— Госпожа, это – честь для нас с Марлен. Князь Гевальт. – Отто с не меньшим усердием поклонился верийцу, всем своим видом выражая подобострастие и трепет. – Надеюсь, мы не утомили вас. Марлен, думаю, нам стоит оставить наедине графиню и князя. Этот вечер очень важен для них.

— Ни в коем случае! – Возразила Жанна, не позволяя Фаусту произнести дежурную вежливую фразу. – По законам королевства Оринберг, будущие супруги не могут находиться наедине до самой свадьбы, разве нет?

— Что? – Похолодевшим голосом переспросил князь.

— О, да! Вы правы! – Подтвердила бойкая Марлен.  – Чувства должны выдержать проверку временем и целомудрием.

Жанна с интересом отметила, что новая знакомая искренне верит в то, что говорит. Легкий фанатичный оттенок звучал в ее голосе, руки машинально сотворили знак Лорин. Вот они какие, праведные невинные девы, что чтят архаичные обычаи, но все еще пытаются идти в ногу со временем.

Марлен не напоминала синий чулок, но ее изысканный наряд отвечал всем требованиям моды…и все же, девушка всю жизнь следовала правилам, исполняла наставления родителей.

— Старый обычай, Марлен. – Принужденно рассмеялся Отто, глядя, как играют от напряжения скулы Истинного. – Он касается только подданных Оринберга. Госпожа графиня…

— Такая же дочь своего королевства. – Тоном, не терпящим возражений, напомнила Жанна.

Ее взгляд переместился на душу Отто. Королева едва сдержала брезгливую гримасу: такой продаст не то что мать с отцом, но и весь Оринберг, если понадобится. За внешним лоском пряталась червоточина.

Любопытные аристократы прислушивались к происходящему. Не было ничего интереснее назревающего скандала. Некоторые кумушки уже похоронили блестящее будущее молодого барона, осудили не в меру болтливый язык Марлен.

— Но у госпожи нет родственников в столице, чтобы прожить положенный срок в отдалении. – Растерялся Отто, всеми силами стараясь найти лазейку из неловкой ситуации.

Он понимал, что его недальновидную невесту втягивают в какую-то авантюру. Ему вовсе не хотелось переходить дорогу опасному чужаку, который, по совершенно достоверным данным, убирал с пути короля Альберта и своего всех неугодных.

— Если мы хотим исполнить все традиции и обычаи богов, нам придется смириться, дорогой князь. – Невинным голоском произнесла Жанна, обращаясь к Фаусту.

«Что ты делаешь?» — Вспыхнуло в голове.

«Доигрываю пьесу до конца — Мстительно отозвалась Жанна. – Публика будет в восторге»

— Если госпожа графиня не сочтет за дерзость. – Пролепетала Марлен, — моя семья почтет за честь принять вас у себя на отпущенный срок.

Тщетно Отто щипал локоть спутницы, пытаясь остановить неизбежное.

— Три месяца – не такой страшный срок после десяти лет ожидания, милый друг. – Медово пропела Жанна. – Я буду рада стать вашей гостьей, баронесса. Время лишь закаляет чувства. Вы так щедры и милы в своих порывах. Истинная добродетель, завещанная богиней, не ищет выгоду.

Словно в насмешку, Жанна сотворила знак Лорин, но Марлен лишь растроганно изогнула брови домиком.

«Жанна… если вдруг ты снова уснешь? Это не безопасно»

«Я готова ко всему!»

***

Балга с удовольствием втягивал губами зерна граната. Кисло-сладкий сок стекал по подбородку.

— Кто разрешил тебе появиться в Лорин?

Бог замер, сжимая сочный плод в руках. Синие глаза вытаращились от ужаса, мужчина сглотнул слюну, судорожно придумывая ответ.

— Забудь. Ты – не соперник мне.

Сантер вздохнул, приблизился к толстяку.

— Ты – не воин, не мудрец и не жнец. – Он хохотнул. – Что, опять желаешь поиграть со временем?

В руках Джареда мелькнули песочные часы, украшенные извивающимися кобрами. Золотой песок неумолимо ссыпался вниз, время от времени вспыхивая искрами.

— Спасибо, брат. – Выдавил Балга. – Простое любопытство: ты знаешь, что я не покидаю свой мир. Но взглянуть на второе воплощение Лидии… Я не устоял.

— Хороша? – Джаред бесцеремонно толкнул толстяка в заплывший бок. – Упряма, горда, сильна. – Джаред снял маску, явив богу тонкое птичье лицо. – Ее не испугала Колыбель, не испугал мой истинный облик. Посмотрим, как она запоет, когда ее рыцарь воспользуется своей властью.

— Князь Гевальт очарован всем сердцем. – Слабо возразил Балга, оттирая алый сок с белоснежной сорочки. – Разве он посмеет перечить своей невесте?

— Бешеный волк опаснее преданного пса. – Кивнул Сантер. – Его слабость – моя сила. Милая графиня дорожит верийцем, хоть и пытается сопротивляться тому, что заложено природой. Немного масла в огонь и пух! – Джаред растопырил тонике пальцы, Балга по-детски отпрянул. – Ни Кария, ни Сахрезейя, ни Лорин не обладали таким темпераментом.

— Сестра так и не явила себя? – Светлые ресницы Балги часто заморгали.

— Она желает лишь покоя. – С наигранной заботой отозвался Сантер. – Лорин обрела его в моем мире. Я не смею беспокоить ее разбитое сердце. Ты нашел то, что я просил?

Балга замер на месте, как нашкодивший подросток. Во все лицо расплылась глуповатая улыбка.

— Прости, Джаред. Ты так часто возвращал время вспять. Моя память затуманилась.

Мимо маленькой гостиной промчались увлеченные игрой придворные, на мгновение заняв внимание Сантера. Балга, воспользовавшись случаем, снова запихнул в рот зерна граната.

— Брат. – Протянул Джаред. Ровные зубы сверкнули белизной, воздух заискрился от напряжения. – Око Всевышнего– единственное, что можно противопоставить Несущему смерть. Вместе эти два артефакта – безграничная власть. Ты потерял Око?

Худощавая фигура нависла над сжавшимся в комок толстяком.

— Я… я не помню… — Заикаясь, пролепетал Балга. – Так многого религий, я запутался.

Джаред брезгливо сморщил нос, отступил.

— Ты жалок, брат. – Мужчина вытер ладони о синий пиджак бога. – Создавший гармонию в своем мире…

Раздались хлопки – небо осветили салюты, радостные возгласы людей заглушили музыку в бальной зале.

— Смертные молятся тебе, но каждый народ шепчет свое имя. Такое не снилось никому из нас. – Черный глаз Сантера скользнул по побледневшему лицу Балги. – Но ты жаден до удовольствий. Тщеславен. Легкая добыча.

Джаред задумчиво потеребил подбородок пальцами.

— Убирайся восвояси. Я сам приду к тебе и освежу твою память. Больше некому заступаться за тебя: Верес пал, Сахрезейя – убита, Лорин отошла от дел.

***

— Не будь ребенком! – Темные брови нахмурились, пальцы крепко сжимали запястье.

— Тебе стоило хорошо подумать, прежде чем устраивать это представление! – Жанна уперлась туфельками в каменные плиты лестницы, сопротивляясь. – Ты выставил меня на посмешище!

Она инстинктивно ударила Даром. Фауст вздрогнул всем телом, точно его прошил разряд молнии. Девушка тут же вскрикнула, схватившись за правую руку с обручальным кольцом: тонкие золотые нити поползли по ее венам, скрутили болью.

— Ты!.. – С ненавистью прошипела лоринка, раздраженная и разгневанная таким поворотом событий.

— Жанна. – Жалко выдавил князь, сделав шаг ей на встречу.

— Нет! – Вскинулась красавица, топнув ногой. – Это – подло и мерзко. – Она ткнула пальцем на свою руку. – Зачем ты сделал это?

Ее глаза требовали ответа, стыдили, раня в самое сердце. Князь не выдержал и потупился, не находя слов в свое оправдание.

— Какие вы странные, создания Вереса. – Язвительно продолжила Жанна. – Считаете себя лучше смертных, а поступаете как дети: вам нужны гарантии, вы не умеете проигрывать и боитесь потерять власть. Ваши эмоции – неудержимы, а чувства – эгоистичны. Ты никогда прежде не мучился от незнания и сомнений, Фауст? – Она усмехнулась, все больше понимая разницу между собой и Истинным. – Луц был слишком сильным соперником

— Прекрати. – Покачал головой вериец.

— Ты отступил не из благородства, а потому, что не мог убрать его со своего пути. Он был твоим братом и Старшим рода… Испорченные и капризные дети!

Жанна схватилась за лоб, воспоминания князя крутились, настойчиво выскальзывая наружу.

— Но Мари оказалась упряма и недальновидна. О, сколько осуждения вызвала верийка при дворе, ты постарался… а сейчас… — Она тяжело задышала, а боль в руке усилилась. – Ты не видишь мои мысли, не уверен, пойду ли я за тобой. Кейн исчез с твоего пути, но ты все еще боишься поражения.

— Остановись, Жанна! – Гевальт пытался сохранить невозмутимый вид.

— Как ты видишь наше будущее, князь? – Разочаровано и устало спросила она. – Перемены во мне успокоили твое презрение, ты убедил себя, что я – другая. Не смертная. Жалкое существо, мерзкое животное, перед которым ты бессилен.

Фауст бросился ей в ноги, больно вцепился в икры. Девушка замолкла на полуслове.

— Мне все равно, кто ты теперь! Я лишь знаю, что без тебя в моей жизни нет смысла! – Горячо заговорил он. – Да, я ни перед чем не остановлюсь, лишь бы ты была рядом, улыбалась, смеялась и была счастлива со мной. Я не позволю тебе ускользнуть снова.

Ровно зазвучал ее голосе, лицо обрело равнодушие, но лиловые глаза светились властью.

— Любовь нельзя купить или заслужить, Фауст. Ее нельзя получить силой. Она просто есть. И всегда была и будет непредсказуема. Никаких гарантий.

Теплые пальцы королевы легли на щеку, коснулись губ. Вериец прикрыл глаза, все еще крепко сжимая Жанну.

— Как могу я стать просто женой, матерью? – Усмехнулась девушка. — В жизни есть что-то большее, чем тихая гавань. И я не могу закрывать на это глаза. Я обещала верийским смертным свободу, а Кейну – победу над Сантером. Не важно, насколько сильно дует ветер перемен, я пройду свой путь. Я выбрала его сама.

— Ты отказываешь мне? – Едва слышно спросил князь. Слова обдали жаром ладонь.

— Вовсе нет. – Снисходительно произнесла девушка. – Но тебе придется считаться с моими желаниями, мириться с недостатками. Ты никогда не получишь уверенность в том, что всевластен.

— Я опасаюсь за твою жизнь. – Произнес Истинный. – Три месяца – долгий срок. Ты только окрепла, а кошмары все еще тянут тебя назад.

— Не беспокойся. Со мной будет Ким, он всегда сможет найти тебя.

Она настойчиво шагнула назад, разрывая слабеющую хватку верийца.

— Придется рискнуть, князь. В глубине души ты разделяешь мои цели, я знаю.

Фауст смотрел на свою возлюбленную и видел в ней Кейна. Его повадки, жесты, резкие, бьющие в самую душу слова. Кейн всегда знал, насколько сильно его влияние. И принимал его как должное.

***

Марлен искусала губы от волнения, истеребила веер в руках. Князь и графиня то говорили на непонятном языке, то подолгу молчали. Менялись лишь их лица, интонация…

— Зачем ты вмешалась, Марлен? – Отто отчаянно заламывал руки, меря шагами пролет лестницы. – Он запомнит это наверняка! Все пропало! Нажить такого врага! – Ныл юноша.

Невеста стояла, ожидая развязки. Искренний порыв обернулся промашкой, Отто сердито сверкал глазами. Бледное личико Марлен озаряли вспышки фейерверков.

— Я не знала… — Пролепетала красавица, почти плача. – Во имя Лорин! Он упал перед ней на колени!

Марлен спряталась за измочаленным веером.

— Надеюсь, ничего страшного не случится… О, они действительно без ума друг от друга! – Протянула девушка, исподтишка наблюдая за парой чужаков.

— Помолчи! Сегодня твой язык уже навлек на нас беду. – Рыкнул Отто. – Если князь Гевальт захочет, — мы исчезнем без следа сегодня же ночью. И никто не посмеет пойти против него. – Трусовато протянул юноша.

Разделенные тремя десятками ступеней, Отто и Марлен следили за Жанной и Фаустом. Графиня изъявила желание сегодня же перебраться под гостеприимную крышу баронессы фон Краус, дабы соблюсти традиции королевства Оринберг. Однако же, Истинный явно был против. Теперь жених и невеста мялись, не смея приблизиться к легендарной паре, между которой невольно встали.

— Все хорошо, Отто. – Выдохнула Марлен. – Они…они целуются.

— Хвала Лорин и Сантреу! – Облегченно воскликнул юноша, нервно поправляя сюртук. – В этот раз нам повезло, Марлен. Но впредь ты будешь поступать так, как я пожелаю. Я – твой будущий муж и требую послушания!

***

Лино ничуть не удивился произошедшему. Он был даже доволен: где-то глубоко внутри герцог желал, чтобы Жанна как можно дольше оставалась свободной от любых Уз крови. Это сохраняло ее уникальность и делало интересной, непредсказуемой.

— Как поживаешь, герцог ди Герра? – К верийцу тихо подошел ординат Гайос.

— Великолепно, Жрец. – Лино поднял бокал игристого вина, приветствуя старого соратника. – Близость к Ее Величеству восстановила мои силы и Дары.

Алые глаза медленно окинули Истинного с ног до головы. Тщедушное высокое тело Мариуса скрывалось под традиционно-синими одеждами, он, кажется, постарел.

— Король Атланы все так же не готов уступить султану Фей Виалию? – Поинтересовался Жрец, принимая от расторопного слуги бокал с вином.

— К чему эти разговоры, Мариус? Ты же знаешь, что весь мир ждет решения Оринберга: здесь сейчас истинная власть, в руках Альберта Свейна. А монарх лишь подсчитывает, кто больше заплатит за его покровительство.

— Крамольные речи. – Хмыкнул Мариус Гайос. – Мы с тобой можем решить этот вопрос как представители держав.

— Мы уже ничего не решаем. – Рассмеялся Лино. – Половина твоих адептов сгинула, лишившись своего бога, вторая утратила силы. Мои воины питаются кровью, Лилит скрылась в Бирэме в надежде продлить свою жизнь, а Фауст видит перед собой только королеву. Ему не интересны склоки местных царьков. – Цокнул герцог.

— Мы должны вернуться в Верес. – Кивнул Мариус. – Лорин слишком чужой для нас. Если бы королева отдала меч Сантеру…

«Тогда мы точно никогда не вернемся назад, будь уверен. – Произнес Лино в голове Жреца. – Я не доверяю Джареду. Все его обещания оказались не такими радужными»

— Жанна может найти дорогу в Верес и без Ключа. – Вслух произнес Лино. – Для этого ей просто нужно избавится от кольца Карьяд.

— Снять его может только тот, кто надел. – Мариус склонил лысую голову набок. – Гевальт слишком многое поставил на карту, чтобы отказаться от своей награды. Я вижу, вам удалось добиться расположения Ее Величества… Поговорите с ней. Ритуал даст Фаусту успокоение, а ей и нам — возможность вернуться домой.

— Какой смысл бежать от Сантера? – Не согласился Лино, вытирая губы от вина рукавом лимонного кафтана. – Это лишь отсрочка. Бог доберется и туда.

— Мы совершили ошибку, Лино. – Неожиданно признал Мариус. – Только Кейн мог противостоять Джареду.

Лино уже переключил свое внимание на юную фрейлину в золотистой парче, когда чуть свистящий голос Гайоса поинтересовался:

— Что ты попросил у Сантера за свое предательство, герцог?

Истинный рассеянно повернулся к жрецу. Усмешка растеклась по его губам.

— Видеть ее. – Лино пригубил пьянящий напиток. – Быть рядом, когда мне этого захочется.

Жрец медленно кивнул, понимая, что герцог не выдаст истинных мотивов, предлагая толковать свои слова, как угодно.

***

Катерина чувствовала себя странно. Господин, что заговорил с ней в саду, вызывал животный первобытный страх. Хотелось бежать без оглядки и кричать во весь голос.

Мужчина улыбался, пряча лицо под полумаской, не спеша взял ее руку в свои. Он говорил о какой-то ерунде: об удивительно холодной весне в этом году, о невероятно-красивом празднике, о том, любит ли Катерина свою мать…

Остаток разговора рухнул куда-то в бездонный колодец, а в памяти остались лишь черные как ночь глаза господина. Очнулась Катерина одна все в том же саду.

Девушка решила, что задремала на ходу. Накануне праздника все слуги в доме не знали покоя, занятые мелкими поручениями и приготовлениями к маскараду. Они вставали засветло, чтобы успеть зайти кто в швейную мастерскую, кто в лавку, пока улицы столицы не забурлили проснувшимися приезжими и гостями Оринберга.

Леди Жанна плохо спала по ночам, кричала и звала злого белого бога, хозяин и вовсе не смыкал глаз, обнимая бьющуюся в судорогах невесту. Несколько раз приходил жуткий Жрец из верийской пятерки спасителей мира.

Катерина пряталась от его пронзительных алых глаз, ей казалось, сама смерть пришла по ее грешную душу. Трепет заполнял сердце, и девушка не знала, чего в ней сейчас больше: страха или почтения.

Лишь вчера все стихло. В господской спальне царила странная тишина, Катерина тихо отворила дверь и тут же смущенно ушла. Ее лицо залилось краской от увиденного. Леди Жанна и князь спали, но их обнаженные тела и измятые простыни были красноречивы.

В коридоре Катерина столкнулась с Кимом. Чужак будто понял, о чем она думает и опустил глаза. Горничная сбежала вниз по ступенькам, торопливо достигла своей комнаты и, лишь захлопнув дверь, облегченно вздохнула.

Молодая кровь взыграла в теле, Катерина представила себя и телохранителя на месте господ и тут же устыдилась своих мыслей.

В мгновение ока перед девушкой вырос Ким. Она вскрикнула от испуга, но его палец коснулся губ, вторая рука провернула ключ в дверном замке.

— Я… — Начала было Катерина.

«Не обязательно говорить вслух то, что и так понятно. — Прозвучало в голове. – Если ты хочешь, — я готов испытать судьбу, Катерина»

Девушка неумело коснулась щеки Истинного. В голову пришли слова Жанны о том, что назад дороги не будет, а верийцы любят жадно, без оглядки.

— Да. – Тихо шепнула Катерина.

Ей было страшно, в то же время, внутри все ликовало: ее мечты, ее томления воплощались в реальность!

Ким загадочно улыбнулся, поцеловал девушке руку.

— Я знаю, как консервативны лоринцы. – С акцентом произнес вериец. – И не буду давить на тебя. Это было бы не честно. Но если ты захочешь пойти за мной в Верес…

— Да, да! – Порывисто воскликнула горничная, кидаясь на шею мужчине.

Ким нежно отстранил горничную.

«Спешка ни к чему» — Золотые глаза стали серьезными.

Катерина улыбнулась своим воспоминаниям. Счастье наполнило ее сердце, а звездная ночь показалась сказочной! Но пора было возвращаться в комнату для слуг: вдруг господа захотят уехать с бала пораньше?

Так она и забыла о странном господине и их роковой встрече…

***

Первую неделю в дом барона фон Краус стекалась вереница знатных гостей: близкие и дальние родственники, важные дамы и господа жаждали встречи с Марлен и Отто, спешили поздравить пару с помолвкой, не забывая между делом высказать свое восхищение именитой гостье, Жанне де Стрейн.

Поначалу Марлен принимала внимание окружающих за чистую монету, пока однажды, утомленная Жанна не пропустила очередной светский визит.

— А что, ваша подруга сегодня не почтит нас своим вниманием? – Разочарованно протянула троюродная сестра по отцовской линии.

 Мать девицы тут же потянула болтушку за подол богатого платья.

— Что ты говоришь такое, Аннет? Тебе следует порадоваться за помолвку сестры! – Подобострастно улыбнулась женщина. – В самом деле, как поживает госпожа графиня?

Счастье померкло на лице Марлен. Повисла неловкая пауза. Невеста окинула растерянным взглядом присутствующих и увидела на лицах все тот же вопрос и ожидание. Девушка беспомощно коснулась пальцев Отто, ища поддержки и защиты.

— Какие у тебя холодные пальцы, Марлен! – Воскликнул жених, отдергивая руку. – Ты не заболела?

Слезы застыли в глазах красавицы.

— Прошу прощения. – В комнату величественно вошла Жанна.

Ее привычка носить закрытые платья, напоминающие военную форму, уже не вызывала насмешек среди модниц. Напротив, сливки общества теперь вторили легендарной соотечественнице. Но сегодня Жанна была еще и в брюках, чем вызвала всеобщее изумление. Иссеченная мечом рубашка напоминала лохмотья, в растрепавшейся косе застряли сухие прошлогодние листья, а на щеке запеклась тонкая полоска крови.

— Мы с герцогом ди Герра увлеклись уроком фехтования. – Уголки губ графини дрогнули, изобразив полуулыбку. – О, Марлен, я совсем забыла про вечер. – Белокурая головка покачалась, на лице отобразилось неподдельное раскаяние. – Если общество не возражает, я покину вас. Переодевание займет очень много времени, мне бы не хотелось отнимать его у гостей.

— Вы прекрасны в любом виде, Ваше Величество. – На пороге появился Лино.

Он учтиво поклонился присутствующим, гости машинально кивали в ответ.

Золотые глаза герцога пугающе отсвечивали в свете хрустальных люстр, на ободранной одежде явственно виднелись следы боя. Высокий статный вериец даже в таком виде вызывал у противоположного пола влечение.

Дамы заохали, собираясь картинно лишиться чувств, прятали лица за веерами. Подтянутый, свитый из мышц, герцог был воплощением романтических героев из дамских романов, которыми нет-нет, да грешили светские красавицы.

— Ну что вы, дорогая. – Троюродная тетушка с чрезмерной веселостью заулыбалась. – Мы с удовольствием дождемся вас и герцога ди Герра.

Присутствующие согласно закивали, напомнив лоринке безликую толпу, стадо безмозглых овец.

— Ким. – Машинально произнесла Жанна.

Телохранитель соткался из воздуха, набросил на плечи девушки свой плащ. Лица людей вытянулись. Беспокойные мысли смертных вызвали желание рассмеяться, но Жанна сдержалась.

— Я скоро вернусь, дорогая. – Жанна подошла к Марлен, с чувством пожала ее ладони. – Отто, я оставляю ее вам. Позаботьтесь о своей невесте. – Приказала графиня жениху.

Она собиралась достаточно долго, искренне надеясь, что высшему обществу хватит впечатлений от увиденного. Но аристократы проявили завидное упрямство, и Жанна встретила в гостиной все те же заискивающие оскалы.

Королева сразу присоединилась к Марлен, что мужественно подавила свое разочарование и развлекала дам беседами.

— Ох, вот и вы, дорогая!

Блистательная ослепительная дама преклонных лет явно отличалась и титулом, и весом в обществе. Ее манера говорить громко, с самоуверенным видом, поза, движения, то, как поддакивали ее словам окружающие, — все указывало на особый статус.

— Жанна, это моя тетушка, Контелия фон Краус. Сестра моего батюшки. – Представила Марлен знатную особу. – Тетушка, это…

— Ах, я знаю, конечно же знаю! – Перебила Контелия, бесцеремонно отодвинула племянницу в сторону, взяла Жанну под локоть и повела к дивану, где уже восседали с важным видом сливки общества.

— Марлен, вы прекрасны. – Лино ди Герра появился рядом с баронессой, галантно поцеловал руку, подмигнул юным девицам, что тут же оживились. – Не переживайте за госпожу де Стрейн. Она видела хищников пострашнее. – Шепнул вериец. – Позвольте мне скрасить ваше одиночество, если ваш жених не сочтет это за оскорбление…

— Отто? – Девушка окинула комнату в поисках будущего супруга, но, не заметив его нигде, погрустнела еще больше.

— Ах, право, баронесса, у вас впереди столько совместных дней и вечеров, думаю, Отто не станет возражать, если вы сыграете мне на фортепиано. Я слышал, как вы музицируете по вечерам. Вы сделаете мне одолжение, если спасете от восторженных прелестниц вашего королевства. Просто спасите меня от этого искушения, ваша светлость!

Лино увел смущенную Марлен к окну, возле которого стоял музыкальный инструмент. Он знал, что Жанна безумно устала от всеобщего внимания. Нарастающий в груди королевы гнев едва не опалял Истинного, способного почувствовать за маской любезности подлинные чувства. 

Если вечер не закончится конфузом, — герцог ди Герра навсегда потеряет веру в свою интуицию. А потому, вериец увел юную Марлен с «поля боя», чтобы знатные гости не могли отыграться на кроткой хозяйке.

Будущий муж Марлен явно понял, что вечер завершится скандально, а потому, сбежал, спасая свою шкуру. Бедняжка баронесса! Лино искренне надеялся, что ее свадьба не состоится.

— Мы сгораем от любопытства, госпожа графиня. – Сверкая алчными глазами, начала Контелия фон Краус. – Но столько желающих завладеть вашим вниманием, что мы, — она обвела раскрытой ладонью присутствующих дам, — не могли выказать своего восхищения раньше.

— Я заинтригована, баронесса. – Жанна склонила голову на бок. – Что вызвало ваше любопытство?

— Среди придворных дам ходят невероятные слухи о верийских обычаях, о том, как сильно отличаются взаимоотношения между супругами в парах чужеземцев. Вы были замужем за…

— Богом. – Перебила Жанна. – Что же именно вас интересует? – Девушка чуть наклонилась к уху баронессы, заговорщически зашептала. – Сам Ритуал? Или каково это, — быть супругой верийца?

— О. – Воскликнула одна из юных девушек, не в силах сдержать свое нетерпение.

 Жанна лишь приподняла бровь.

— Извольте, дорогая баронесса. – Приторно улыбнулась лоринка. – Я расскажу вам. Вы, вероятно, задаетесь вопросом: правда ли, что интимные отношения в семьях верийцев свободны? Каково это – испытывать на себе любовь такого кровожадного монстра, каким был Кейн? Как они живут в таком порочном своенравном обществе, но их брак держится столетиями?

Слушательницы покусывали губы, теребили в руках кто кружево на подоле, кто – веер. Жажда сплетен, похоть, грязь крутились в головах этих кумушек, этих светских лицемерок!

Жанна усмехнулась.

— Да, отношения в семьях верийцев свободны. – Кивнула она. – Но это касается только тела.

— Во имя Лорин! – Одна из дам взволнованно начала обмахивать себя веером. – Но это же – разврат!

— Я говорила вам, Грета, что они – дикари. – Поддакнула другая. – Словно уварские племена: многоженцы и безбожники.

— Вовсе нет. – Пожала плечиками Жанна. – Наши тела восстанавливают страшные раны, переносят холод, жару, обладают невероятной силой… Но наши души – материя тонкая. Когда они сплетаются друг с другом, — две личности становятся единым. Мысли. Прошлое и настоящее. – графиня закрыла глаза, вспоминая ночь Ритуала. – Мы принадлежим друг другу, понимаем все без слов. И чем больше – тем сильнее переплетаются Нити судеб…

Легкий вздох сорвался с ее губ. Перед глазами отчетливо возник образ Кейна. Каждая черточка сурового лица. В ушах зазвучали слова клятвы, руку обжег порез, горячая кровь стекала в чашу, потом обожгла солью язык, а потом…

Она увидела его спящим в каком-то полутемном помещении. Вокруг стоял запах дуба, где-то за стеной выла вьюга.

«Ты должен проснуться, Кейн — Умоляюще произнесла Жанна. – Ты обещал: до последней капли крови»

Жанна поднесла свое запястье ко рту, с усилием прокусила тугую тянущуюся кожу, запылала алая кровь. Девушка приложила рану к губам спящего и…

На нее махала веером испуганная девица, запах ароматической соли бил в ноздри.

— Очнулась! – Облегченно воскликнула Марлен, в волнении сжимавшая руку герцога ди Герра.

Побледневшие от страха лица вызывали недоумение.

«Что случилось?»

«Вы нашли его» — Ответил Лино.

— Как вы испугали нас, дорогая! – Контелия снова взяла ситуацию в свои руки. – Вы говорили что-то непонятное, а ваша рука…

Жанна села, резко вскинула к глазам запястье и увидела затягивающуюся рану.

«Я?»

«Нет. Рана появилась сама»

— Дамы, это пустяки. – Лино подвел Марлен к удобному креслу, помог сесть дрожащей невесте. – Ее Величество еще переживают последствия долгой болезни.

— Да, конечно. – Жанна совладала с собой. – Такое случается.

На несколько минут воцарилась пауза и полукровка вслушивалась в тревожные мысли присутствующих. Однако же, желание узнать что-нибудь сенсационное взяло верх над страхом, баронесса фон Краус снова завела беседу.

— Я слышала, будто верийцы редко испытывают сильные чувства. Как же они живут в парах так долго? – Непринужденным тоном поинтересовалась Контелия, стараясь вернуть разговор в интересующее ее русло.

— За несколько десятков лет тускнеют даже самые яркие краски. – Равнодушно ответила Жанна. – Остается лишь искать новые ощущения. Вот почему Истинные до сих пор не уничтожили своих рабов: смертные живут мало, чувствуют искренне. Самое доступное и простое – это боль. Своя или чужая, — все равно.

— Что вы имеете ввиду? – С бьющимся сердцем спросила Марлен.

— Поединки. Убийства. Мучения. – Вздохнула Жанна. – Легче заставить страдать, чем улыбаться.

— А как же любовь? – Робко обронила невеста.

— Беспощадна. – Улыбнулась полукровка. – Бесконечный поединок равных или союз – как повезет.

— То есть вас совсем не беспокоит, что ваш будущий супруг посещает свою протеже? – Конталия изобразила негодование.

Ах вот для чего вся эта беседа! Жанна ничем не выдала себя. Новость была неожиданной.

— Нет. – Улыбнулась графиня. – Князь Гевальт волен делать все, что ему вздумается. У нас еще два месяца, согласно традициям Оринберга. Мы можем передумать.

Женщины в комнате исподтишка обменялись многозначительными взглядами.

— Я боюсь, Ее Величеству станет хуже. – Лино ослепительно сверкнул белыми зубами. – И настаиваю на том, чтобы вы отправились отдыхать. – Обратился Истинный к Жанне.

— Вы правы, герцог. – Кивнула лоринка. – Прошу меня простить.

Она приняла заботливо подставленный Лино локоть, распрощалась с гостями.

***

Жанна сидела возле зеркала. Еще долго она улавливала пересуды этих женщин. Можно было облекать слова в обтекаемые вежливые формы, но истину от чуткой полукровки спрятать было невозможно. Наконец, гости разошлись.

Королева отпустила Катерину отдыхать. Она снова попыталась вернуть связь, что так внезапно возникла между ней и Кейном. Если это было правдой, а не иллюзией.

Мысль о Фаусте мешала сосредоточиться. Он не приходил в дом барона фон Краус. Даже Отто, этот скользкий и трусоватый жених Марлен, каждые два дня появлялся на пороге своей невесты, а в глубину его чувств, кажется, верила только сама Марлен.

Жанна уставилась на свое отражение. Густые длинные локоны рассыпались по плечам, фарфоровое личико застыло как у куклы, зрачок сузился, превратившись в тонкую нить.

Кем была эта незнакомка в зеркале? Графиня де Стрейн, которую знал Луи, которая смеялась над шутками двух полукровок в день своего рождения, всегда искрилась счастьем и теплом. Холодная красавица со звериным пустым взглядом не имела с ней ничего общего.

Но что она помнила о себе прежней? Может, это – иллюзии Лабиринта? Может, она всегда была такой…

— Наконец-то я нашла тебя. – Проговорило отражение.

Жанна вздрогнула и удивленно заморгала. Она потрясла головой, но отражение не спешило повторять ее движений, лишь тихонько хохотнуло.

— Мы стали очень похожи. – Усмехнулось зеркало. – Ты молилась мне в часовне, дитя, хотя и не верила.

— Лорин. – Прошептали губы Жанны.

Богиня кивнула.

— Не ожидала?

Жанна застыла на месте. Все смешалось в душе: если богиня жива, — почему она не противостоит Сантеру? Почему не явила себя раньше? Почему позволила?..

— Я в ловушке, Жанна. – Покачала головой Лорин. – Мне нужна твоя помощь.

— Что я должна сделать?

Внутри проснулась послушная девочка, которой мать тщетно внушала почтение к создательнице мира. И сама богиня выглядела печальной.

Тепло и нежность прокатились по всему телу: она должна освободить ее! Чувство, что за стеклом – близкий, любимы человек, захватило сердце. Точно Луиза де Стрейн, а не великая Лорин просила о помощи!

— Дай мне руку, милая. – Слеза покатилась по щеке женщины, ее ладонь коснулась преграды.

Жанна закусила губу, потянулась к отражению.

Воздух рядом с ухом заколебался, в следующую минуту раздался звон разбитого стекла. Жанна вскочила, готовая защищать свою жизнь, но в трех шагах от нее застыли Лино и Ким.

Телохранитель сжимал в кулаке один из своих ножей, герцог ди Герра кинулся к королеве.

— Нет! – Воскликнул он, оттаскивая Жанну от осколков.

Вериец яростно принялся топтать несчастное зеркало.

— Немедленно остановись! – Приказала Жанна, пытаясь дотронуться хотя бы до одного отражения Лорин.

Богиня молила о помощи, неистово кричала, будто каждый удар причинял ей боль.

Ким вцепился в Жанну, пытаясь помешать. Полукровка ловко перекинула телохранителя через себя, но мужчина снова встал на ее пути.

— Что вы делаете?! – Яростно вопила Жанна. – Вы сошли с ума!

Золотые Нити оказались в ее ладонях, оба Истинных застыли как парализованные.

— Верь мне, дитя! – Взывало множество ликов Лорин из мелких осколков. – Я лишь хочу спасти свой мир и освободить тебя! Дай же скорее руку!

Девушка опустилась на колени, рассматривая лицо богини, полное надежды, но вдруг задумалась.

— Чего же ты ждешь? – Удивилась Лорин.

— Я доверяю своим подданным. – Прошептала Жанна. – Тут что-то не так.

И она выпустила Нити судеб. Лино тут же схватил с кровати одеяло и набросил на отражения Лорин. Ким помог Жанне встать и повел прочь.

***

Лино ходил из угла в угол. В маленьком домике для слуг было тесно и пыльно. Летом барон фон Краус нанимал работников, что помогали на виноградниках, ухаживали за садом и следили за поместьем, пока благородное семейство путешествует или живет в столице.

Сейчас домик пустовал. Сюда привел Жанну Ким, и девушка поняла, что телохранитель давно облюбовал это место с молчаливого согласия хозяина. Эту комнату привели в порядок, перестелили одну из кроватей, завесили окна шторами.

— Сантер заключил Лорин в своем мире. – Еще раз проговорил Лино. – Он больше не скрывает это от оставшихся богов. Он сказал, что она стала сходить с ума как Сахрезейя, а он лишь остановил разрушение мира.

— Она хотела поменяться со мной местами? – Удивилась Жанна. – Что могло произойти, если бы…

— Я не знаю. – Пожал плечами Лино, на мгновение останавливаясь. – Ничего хорошего, госпожа.

— Как она нашла меня? – Жанна нахмурила брови. – Почему сейчас?

— Всплеск силы? – Предположил Ким.

— Ваша связь с Кейном восстанавливается. – Лино задумчиво затеребил подбородок. – Ее боялся Сантер, иначе зачем было прилагать столько усилий, чтобы разлучить вас. Лорин как-то почувствовала это.

— Слишком много всего. – Жанна сжала голову руками. – Я чувствую себя уставшей, но боюсь закрыть глаза: кто знает, что принесет с собой очередной сон?.. Зеркало… я теперь буду постоянно видеть Лорин в своих отражениях?

— Вам нужно отдохнуть.

Лино еще раз окинул комнату взглядом.

— Чем тебе не нравится усадьба барона? – Хитро поинтересовался герцог у Кима. – Зачем ты перебрался в эту лачугу?

За стеной послышались легкие шаги. Прежде чем дверь отворилась, Лино и Жанна перекинулись понимающими взглядами.

Катерина вошла в комнату, но застала там лишь Кима. Герцог и королева незаметно поспешили оставить влюбленных вдвоем.

***

Элина с тоской смотрела на море. Шумное и беспокойное, оно рокотало, разбиваясь о песчаный пляж. И хотя весна уже стояла на пороге, черные тучи щедро сыпали снегом, а злой ветер выл в дымоходе, от чего на сердце становилось еще тяжелее.

— Госпожа, он не приедет сегодня. – Горничная убрала со стола поднос. Девушка так и не притронулась к еде.

— Тогда поедем в гости. – Уныло отозвалась Элина.

— Боюсь, маркиза отменила вечер.

 Служанка не знала, как сказать о письме, что утром доставил посыльный. Сердце разрывалось, глядя на мучения ее госпожи и подруги.

Со дня пробуждения графини де Стрейн, знать начала отворачиваться от той, с кем не так давно искала дружбы.

— Принеси мне книгу. – Попросила Элина, отворачиваясь от окна. – Да скажи лакею, чтобы растопил камин посильнее. Холодная весна.

Элина устроилась на диване, закуталась в плед. Строчки расплывались перед глазами от горьких слез. Он не приходил уже три месяца. Его не было в столице, и девушка знала, почему. Знала, где и с кем проводит время ее покровитель.

Ей вспомнился пылающий город, сковавший все тело страх и мать, что лежала с застывшими глазами посреди комнаты. Убийцы не обратили внимание на маленькую восьмилетнюю девочку, что забилась в угол комнаты. Ураганом пронеслись златоглазые чудовища, расправились с матерью, догнали старшего брата и подожгли дом.

Элина сидела, чувствуя, как начинает задыхаться, но не могла пошевелиться от ужаса. На улице стояли крики и мольбы о пощаде, звучал хохот чужеземцев.

В дом влетели трое. Они были похожи на солдат герцога Альберта, Элина с надеждой кинулась им на встречу, и тут же попятилась назад.

Перепачканные кровью руки и лица, блестящие искры в блёклых глазах. Дикий хохот, тычки в спину, ее вытолкали вон. Кто-то принялся наспех обшаривать сундуки и шкафы, кто-то крушил мебель и бил мамину посуду.

Очутившись на улице, Элина жадно принялась глотать потрескавшимися губами воздух, точно выброшенная на берег рыба.

Полукровки обступили ее со всех сторон, гогоча, улюлюкая. Кто-то толкнул в спину, второй поставил подножку, девочка растянулась и заплакала от боли.

— Что здесь происходит?

Его голос Элина запомнила навсегда. В тяжелые дни после войны, девушка долго хранила в памяти этот звук, вспоминала пугающе-прекрасное лицо Истинного, его глаза, полные золота, высокие скулы и светящиеся на висках татуировки.

Полукровки стихли, вытянулись по стойке «смирно».

— Трусы. – Хмыкнул вериец. – Это – единственный враг, с которым вы способны справиться?

Он поднял зареванную девочку на ноги, достал из кармана платок, обтер ее лицо от сажи.

— Ты. – Он бросил тяжелый взгляд на одного из монстров. – Выведи ее из города. Настоящий воин не воюет с детьми, а Истинный верноподданный Сумеречного королевства дарит легкую смерть. Ничего не бойся, дитя. – Обратился он к Элине и улыбнулся. – Все скоро закончится. Не смей убивать. – Снова посмотрел на полукровку вериец.

Он вручил девочке свой платок, погладил светлые волосы.

Чужак не спеша удалялся, все время осматриваясь по сторонам, будто ища кого-то или что-то. На мгновение в поле зрения ребенка появилась красивая невысокая девушка. По золотым саблям стекала кровь, обезумевший вид пугал.

— Идем. – Приказала она спасителю Элины. – Кейн велел тебе проводить меня в особняк герцога.

Лицо верийца стало вежливо-холодным, он молча кивнул. Прекрасная незнакомка отвернулась, а в глазах верийца вспыхнула печаль. Полукровка потянул девочку за руку, а сказочный незнакомец скрылся в горящем городе…

Потом был голод, скитания по сожженным фермам в поисках любой еды, запах гари, беженцы, к которым присоединилась Элина. По ночам ей снился вериец, тогда она забывала обо всем и с разочарованием распахивала глаза утреннему свету, где таились тяготы войны.

***

Девочка добрела до Оринберга спустя неделю после разгрома армии Кейна. Город сохранил свою красоту, но, точно язвы на теле прелестницы, по улицам рыскали ободранные, растерянные люди.

Один раз Элина видела казнь пленников. Толпу едва сдерживали воины-василиски и рыцари короля Альберта. В обреченных кидали камни, плевали, выливали из окон помои. Однако, те гордо шествовали на эшафот, их выбеленные солнцем лица казались уже мертвыми и безразличными ко всему.

Элина не стала смотреть, как отрубает головы палач, она устала от крови и хотела найти приют.

Местные беспризорники приняли ее плохо: прогоняли с улицы, где промышляли воровством и клянчили деньги. Нищие на ступенях храма Святой Елены тоже осыпали несчастную руганью.

Наконец, она сдалась. Девочка сползла по стене в темном переулке и, спрятав лицо в худые ладошки, горько заплакала. Она скучала по дому, по своей матери, по брату, по отцу, что ушел сражаться на городскую стену, да так и сгинул в ночи.

Ее подобрала Вайолет. Хозяйка публичного дома оглядела девчонку с ног до головы, ткнула в бок.

— Хватит скулить, и так на душе кошки скребут! – Сердито набросилась она. – Распугаешь всех клиентов.

Но Элине было все равно. Пускай бьет, кричит сколько ее душе угодно. Она не хочет больше дышать этим ядовитым воздухом.

— Ты что, глухая? – Вайолет ткнула носком сапога в бок замарашки, та лишь всхлипнула громче.

Вайолет сжалилась над девчонкой. Когда-то прежняя хозяйка дома терпимости так же забрала ее с улицы, когда та осталась сиротой. Отмыла, накормила и заставила работать. А потом передала свое дело.

У Вайолет не было и не будет детей: хозяйка поила своих девочек отваром. Через годы, сколько бы ни старалась Вайолет, ничего не получалось. Она осталась бесплодной.

Женщина не заставила Элину продавать свое тело. Он не желала бедняжке своей судьбы. Девочка убиралась в комнатах, стирала вещи, а когда подросла и похорошела, стала разносить напитки и еду гостям.

Трогать свою приемную дочь Вайолет не разрешала, сколько бы ни предлагали посетители. За девять лет Элина выросла, расцвела и стала забывать ужасы войны. Дом терпимости из простой дешевой дыры превратился в дорогое заведение, куда часто наведывались весьма знатные господа.

Время шло, Элина не забывала своего спасителя, смеялась над ухажерами и все грезила о большой любви. Мачеха позаботилась и о приданном для нее, и об образовании: читать и писать девушка умела лучше многих благородных отпрысков, транжиривших время на развлечения.

Был учитель танцев, музыки и пения, Элина знала атланский и саадданский довольно прилично. Завидная невеста, кабы не место, в котором она воспитывалась и жила…

В одну из ночей салон Вайолет оживился: ее посетители были не простыми вельможами или заграничными купцами. Двое Истинных потребовали у Вайолет закрыть бордель до утра, заплатили больше, чем хозяйка могла выручить за неделю.

— Иди, принеси им вина! – Мачеха подтолкнула Элину в спину. – Да не ту кислятину, что пьют обычно. Возьмешь на дальней полке атланское, довоенное.

Девушка кивнула и бросилась исполнять поручение. От чего-то взволнованно забилось сердце, запорхали бабочки в животе. Предчувствие чего-то особенного, сказочного, кружило голову.

Двое гостей придирчиво рассматривали девушек Вайолет.

— Зачем ты притащил меня сюда? – Со скучающим тоном проговорил один.

При звуке его голоса Элина вздрогнула! Она никогда не забудет его!

Девушка, затаив дыхание, застыла за приоткрытой дверью.

— Мы не виделись три года, а ты все такой же сноб! – Расхохотался второй. – Ты в самом деле решил дать обет верности своей возлюбленной? Посмотри на этих юных проказниц: они свежи и достаточно умелы, чтобы развеять тоску!

Мужчина в лимонном мундире потянул к себе пышногрудую Лину. Проститутка игриво потупила глазки, будто на первом свидании.

— О, вы смущены, сударыня. – Причмокнул губами Истинный. – Не бойтесь, я возьму с собой вашу подругу. – Он поманил пальцем вторую девушку. – Втроем нам не будет ни страшно, ни грустно! Ну же, Фауст, не порть нам веселье!

«Фауст» — беззвучно повторили губы Элины.

— Где наше вино? – Громко крикнул Истинный, что уже бесцеремонно ощупывал обеих девиц. – Пахнут смертью и похотью. – Рассмеялся он. Хочешь, я уступлю тебе эту крошку? – Вериец погладил по щеке Лину. – Она белокура, стройна и доступна.

— Ты как дикарь. – Вздохнул Фауст. – Я не буду портить тебе веселье, но не заставляй меня прикасаться к этим грязным смертным!

Девушки ничуть не обиделись и начали стягивать с «лимонного» верийца одежду.

— Завтра аудиенция у короля. – Отрывисто бросил Фауст и направился к выходу. – Не опаздывай.

Элина запаниковала, не зная: убежать или зайти внутрь. Ее ноги приросли к полу, а колени задрожали. Когда она решилась все же войти, столкнулась с Истинным лицом к лицу.

Дальше все было как в сказке: летящие на пол бокалы и вино, извинения, залитые алым смущением щеки…

Вериец помог собрать осколки, не отрывая от нее глаз.

Через несколько дней Фауст появился снова и пригласил Элину на прогулку. Ночная столица, огни богатых усадеб в Верхнем городе, букет жасминовых цветов…

Потом были подарки, беседы, еще прогулки, пока, наконец, Истинный не заявил Вайолет, что поможет девушке выбраться из грязного квартала. Мачеха не возражала. Богатый покровитель, к тому же, слишком благородный, чтобы посягать на честь ее воспитанницы, мог стать билетом в обеспеченную жизнь для ее малышки.

***

Историю их первой встречи девушка решилась рассказать не сразу. Но Истинный уже давно понял, кто она такая.

— В ту ночь моя жизнь изменилась навсегда. – Прошептала Элина.

Давно посветлело небо, а она так и сидела над раскрытой книгой. Мокрые от слез страницы бугрились, буквы чуть расплылись.

Фауст покинул ее, когда проснулась его королева. За тот год, что Элина провела в этом уютном доме, девушка так и не смогла растопить сердца своего героя. Иногда мужчина смотрел на нее с сожалением: при всей своей красоте, кротком и любящем характере, смертная не вызывала в нем того огня, что зажгла Жанна.

Элина могла бы стать прекрасной спутницей, заботливой матерью, любящей женой. Но ее кожа пахла человеком, юное лицо казалось слишком простым, она всегда делала то, что просил Фауст, будто и не было у нее своих желаний. Девушка была готова раствориться в своей любви, только бы быть рядом.

— Будь она проклята! – В сердцах закричала Элина, разрывая тишину предрассветного дома. – Ненавижу ее!

Заспанная горничная влетела в комнату, когда Элина, рыдая и вопя, рвала книгу на части, терзала на себе волосы и одежду.

— Я не могу больше ждать! Это невыносимо, Бэт! – Плакала Элина, пока служанка, крепко прижимала ее к себе.

— Тише, тише. – Бэт погладила Элину по голове. – Не все так плохо, моя милая. Ведьма, может, еще умрет. Я слышала, в столицу съехались не только почитатели этой твари…

— А если они попытаются убить ее? – Вздрогнула Элина. – Князь, непременно, попытается спасти королеву, а вдруг…

— Нет, нет, что вы! – Замотала головой Бэт. – У нее есть телохранители, что вы. Только говорят, она иногда засыпает на несколько дней и горит в аду своей грешной души, а загубленные ею люди терзают плоть наяву, — зашептала Бэт, баюкая Элину как ребенка. – От своих проступков не сбежишь, а руки графини по локоть в крови. Вы не печальтесь, госпожа. Он вернется, я чувствую. Злая и холодная королева не умеет любить, лишь мучает нашего князя. Он устанет от ее безразличия, только не делайте глупостей…

Обессиленная Элина забылась сном.

Она не слышала, как отворилась дверь, а заботливые руки перенесли девушку в спальню, укрыли одеялом. Князь долго смотрел на спящую, ее лицо, то улыбающееся, то хмурое. Он знал, что девушка будет счастлива встрече и хотел увидеть любовь хотя бы в глазах этой смертной.

 Глава 3. Клятва

Кровь струится по клинку.

Да, это кровь твоих врагов!

Я защитить тебя смогу,

Знай и прими мою любовь!

Я не нарушу слово

Рыцаря Легиона.

Только прошу о малом,

Силы Земли.

Чтобы клинок разящий,

Древний завет хранящий,

Крови напился алой,

Благослови!

(Александр Афанасьев – «Рыцарь легиона»)

— Господин. – Элина улыбалась все утро. – Я молила Лорин о чуде и вот, — вы здесь!

— Я не забывал о тебе, дитя. – Фауст протянул девушке маленькую коробочку. – Ты же знаешь, в эти дни у меня было особенно много дел.

Элина с трепетом приняла подарок, опустила ресницы. Ее дрожащие пальцы открыли футляр, и красавица ахнула от восторга: алое рубиновое ожерелье струилось по бархатной ткани.

— На следующей неделе состоится бал, Элина. Ты будешь прекраснее всех дебютанток в этом году! – Князь помог девушке надеть подарок на шею. – Завтра Флор сопроводит тебя в ателье, Бэт поможет выбрать ткани для платья.

— Ваша светлость, я… Бал в честь вашей свадьбы для благородных дам… — Смутилась Элина. Ноги онемели, охваченная жарким волнением, от непосредственной близости к своему герою, девушка была пьяна от счастья. —  Меня не приглашали.

Истинный хитро улыбнулся, непринужденно достал из кармана конверт с золотым тиснением, с удовольствием наблюдая, как заблестели в глазах смертной искорки.

— Я хотел вручить его лично.

Элина залилась краской. Милая и кроткая. Юное существо, полностью подавленное своей детской влюбленностью.

— Я очень хочу представить тебя своей бедующей княгине. – Фауст пристально наблюдал за девушкой.

С лица красавицы в раз сбежал румянец, чуть дрогнула улыбка, но так и не померкла. Пульсировала в висках горячая кровь, отравленная радость разбегалась по венам.

Тепло заполнило бессмертную душу: какая самоотверженная жертвенность. Ни слова упрека, ни слезинки.

Дальняя, но все же родственница графини де Стрейн, сияла не так ярко, как другие Ключи Лорин. Этот свет привлек внимание князя в тот самый вечер, когда Лино потащил его в публичный дом.

— Вы навещаете свою невесту? – Тихо спросила Элина.

— Нет. – Нахмурился князь. – Я не хочу беспокоить ее сейчас. Ей нужно найти покой в своей душе. Сон стер много воспоминаний, Жанна только начала приходить в себя.

— А она? Неужели она даже не пишет вам? – Удивилась девушка.

Фауст прошелся по гостиной. Он взял с полки книгу, покрутил в руках, вернул на место.

— Ни одной весточки. – Признался он. – Тебе одной я могу доверить свои чувства. Знаю, ты поймешь меня, как всегда.

Жалящие мысли захватили верийца. Все эти дни и ночи князь чувствовал, как панический страх пытается прорваться наружу.

— Боюсь, что она снова ускользнет от меня или передумает. – Он пристально смотрел на свою протеже. – Я не хочу знать, что происходит в поместье фон Краус.

Золотые глаза завораживали. Девушка боялась пошевелиться, чтобы не вспугнуть этот момент близости, которой ей так не хватало в последние месяцы. Казалось, эта бессмертная душа раскрывается, за таинственным чужеродным обликом скрывалось живое теплое сердце.

— Еще этот глупый поэт из Сааддана. – Нахмурился Гевальт, перебирая минувшие события. – На каждом шагу его бунтарские стихи. Он не случайно заявился в Оринберг, я уверен. И мне нужно выследить его как можно быстрее!

Девушка закивала белокурой головкой.

— О, я слышала, будто он раскрывает обличающие тайны вельмож и грозится добраться до самого короля! – С жаром заговорила она. – Он уже ставит под сомнение его власть и решения. За его голову назначена награда в Сааддане и Бирэме. И еще он стал писать хвалебные оды графине де Стрейн. – Смутилась Элина. – Это очень странно, Ваша светлость: поэт всегда высмеивал госпожу Жанну, а теперь… Будто что-то или кто-то повлиял на его мнение.

Тонкие пальцы забарабанили по корешкам книг, золотые глаза заполнил черный зрачок, выдавая внутренние переживания.

— Мы почти поймали его той ночью… — Проговорил князь, вспоминая. – Он скрылся так ловко, будто ему помогли. Но смертные всегда оставляют след или запах.

Элина промолчала. Она беспокойно заерзала на месте, боясь, что долгожданный гость уйдет и разлука снова будет терзать ее одиночеством.

— А ваш друг, герцог ди Герра уехал в Атлану? – Поспешно сменила она тему.

— Он задержался. – Пожал плечами Фауст, возвращаясь в кресло напротив Элины. – Я был удивлен: Лино всегда недолюбливал Жанну. В Маледиктусе их поединок почти закончился для герцога смертью.

— В самом деле? – Оживилась Элина.

Она помнила хитрую полуулыбку герцога ди Герра, его свитое из мышц тело.

Девицы Вайолет чуть не дрались за внимание верийца: он щедро платил и, судя по довольным лицам девушек, не только деньги были его привлекательной стороной. Они шептались и хихикали, вспоминая свидания с Лино, хотя повидали в своей жизни достаточно много.

— Вероятно, девушки Оринберга в большой опасности, пока достопочтимый герцог гостит в столице. – Стыдливо улыбнулась красавица. – Он разобьет не одно сердце.

— Боюсь, герцог ни на секунду не отходит от Жанны. – Рассмеялся Фауст. – Они наконец-то нашли общий язык.

— О, это восхитительно, господин. – Поддержала его Элина. – Нет ничего хуже, чем вражда между лучшим другом и возлюбленной. Интересно, как им удалось преодолеть неприязнь друг к другу так быстро?

— Мне тоже. – Тихо произнес Фауст. – Жанна сокрушалась, что не смогла убить Лино. Она так переменилась после Ритуала, но мне удалось удержать ее от роковой ошибки.

— Вы спасли весь Лорин. – Тепло заулыбалась Элина.

— Я думал, что все будет по-другому. – Вздохнул вериец, но у богов другие планы.

Воцарилось молчание. Элина привыкла к долгим паузам. В такие моменты ей казалось, что слова совершенно не нужны. Она наблюдала за Истинным, в который раз подмечая его чужую утонченную природу хищника. Князь же витал в своих мыслях, подпитываясь умиротворенной нежностью и любовью, которую даже не пыталась скрывать его протеже.

***

Во второй раз Жанна окуналась в людской поток светского общества. Сегодня было меньше докучливых поклонов и больше высокопоставленных персон со всех уголков мира. Ночь накануне церемонии. Начало конца.

Рядом с герцогом ди Герра она чувствовала себя уверенно и смело. Лишь на миг перехватило дыхание, когда князь Гевальт появился в огромной зале, куда стекались гости.

За весь отпущенный срок он не навестил ее ни разу, не прислал даже письма. Напрасно Марлен бросала сочувствующие взгляды на свою гостью: Жанна усердно впитывала науку Лино, искала допустимую грань возможностей, за которой кольцо Карьяд не накажет ее.

Оставаясь наедине с собой, королева душила любые мысли, связанные с Фаустом и его отсутствием. Она старалась не думать, где и с кем сейчас Истинный. У нее была цель, остальное – вторично.

И вот он весь перед ней – взволнованный, с блестящими от счастья глазами, глуповатой улыбкой. Все симптомы горячего сильного чувства, которые Фауст не собирался таить, были на лицо.

И обмениваются понимающими взглядами аристократы, тайком утирают слезы умиления впечатлительные особы.

Жанна с отрешенным видом выслушивала пустые восторженные комплименты, пожелания бесконечного счастья и прочее, и прочее. Лино сдерживал смех, его язвительные ремарки слышала только королева, от чего по лицу, к месту и не к месту, расплывалась улыбка.

Дерзкий, вызывающе-наглый взгляд невесты уже начал вызывать легкую тревогу у изысканной публики, когда Гевальт с торжественным видом приблизился к Жанне.

— Ты прекрасна. – Прошептал князь, протягивая ей свои тонкие длинные пальцы.

Жанна с достоинством кивнула в ответ, положила свою ладонь в его руку.

Белый цвет Жанна отвергла как насмешку: лишь чистая непорочная невеста предстает перед женихом в таком платье. Алый достоин королевы Вереса, цвет Дома Гевальт подобает членам семьи.

Она выбрала бледно-сиреневое платье, которое прекрасно подходило к ее глазам. Сегодня не было привычной строгости, портниха старалась подчеркнуть все достоинства миниатюрной невесты, позволив себе и декольте, и струящийся расшитый жемчужинами подол, и тонкий кружевной рукав. Ничего броского. Покорная нежность и женственность.

Шаг за шагом шли они к трону короля, рядом с которым восседал Джаред. За спиной Альберта стоял Мариус Гайос и та, кого Жанна не ожидала увидеть. Лилит.

Несомненно, это была дочь Ми-Сойличте! Одежда прятала тело, Жанна могла поклясться Ночью, что время стремительно забрало у волшебницы все то, что она тщательно оберегала магией – красоту и юность.

— Я счастлив снова видеть вас, дорогая. – Приторно произнес голос короля.

Жанна молча склонила голову, не поднимая глаз.

— Сегодня вы воссоединились, оставив позади отпущенный Лорин срок. – Продолжил торжественно Альберт. – Осталось ли крепким ваше решение связать свою судьбу друг с другом.

— Да, ваше величество. – Кивнул Фауст.

— Что скажет дочь нашего королевства?

Альберт не скрывал своего удовольствия от происходящего. Такой очаровательный и смиренный вид графини де Стрейн больше устраивал монарха. Так и должно вести себя верноподданной Оринберга. Добропорядочная супруга, долг которой – сохранять семейный очаг и исполнять волю мужа.

— Я буду счастлива, ваше величество. – Фиалковый взгляд смеялся и радость победы поутихла.

Что-то было не так. Слишком твердо и решительно смотрела полукровка в лицо короля. Небрежно окинула фигуру Жреца, застывшего как статуя Джареда и ворох ткани, за которым как за щитом скрывалась Лилит.

— Почему не провести Ритуал прямо сейчас? – Зашуршал голос Лилит. – Мне думается, эти двое ждали достаточно долго.

— Кто же проведет его, уважаемая Лилит? – Весело поинтересовалась Жанна. – Жрец, предавший свою веру? – Ее смеющиеся глаза коснулись Мариуса. – Разве мертвый бог услышит отступника?

— Не беспокойтесь, графиня. – Подал голос Джаред. – Вы находитесь в Оринберге. По его законам мы и соединим ваши жизни. Ни к чему пугать лоринцев варварскими обычаями Вереса.

— О! – Только и промолвила Жанна, изобразив глубокое уважение. – Но и перед этим божеством мы не можем предстать: храмы Лорин пусты, есть лишь молитвы во славу Сантера. Великого и всесильного освободителя.

Она скривила губы. Фауст с непониманием наблюдал за происходящим. Ему и в голову не приходило, что Ритуал без бога Вереса может не состояться. Только так Нити судеб сплетались в узор, любые другие варианты не могли устроить Истинного.

— Узы вашего обручального кольца крепче любых слов. – Вмешался Мариус. – Да будет известно многоуважаемым присутствующим, что это прелестное украшение – больше чем просто клятва «до конца своих дней». – Мариус сошел с помоста, приблизился к Жанне.

Удушливый запах лилий перебил дыхание. Как же он осунулся! Тело верийца будто ссохлось, кожа плотно облепила кости, алые глаза впали еще сильнее.

— Если вы не завершите Обряд, вы умрете. – Вкрадчиво добавил Жрец. – Его невозможно снять ни вам, ни князю, кольцо уже пустило корни в вашу душу. Либо вы, либо господин Гевальт. Кто-то один должен заплатить жизнью за то, что разорвет сделку.

Жанна догадывалась об этом. Легкий шепот пробежался по залу.

— Полагаю, нет смысла в других обрядах и церемониях. Все уже свершилось, не так ли? – Девушка с деланным счастьем на лице посмотрела на Фауста. – И жили они долго и счастливо.

«Если вы сделаете это – мы никогда не вернемся в свой мир, — мысленно обратился Жрец к полукровке, — я готов помочь вам, если вы поможете мне»

«Вот уж нет! – Жанна любезно кивнула ординату. – Разве не этого вы хотели?»

«Вы тоже предали его!»

Тонкая бровь взвилась вверх.

Публика взволнованно зашепталась: значит, не будет торжества и священных обетов? Кто же празднует свадьбу второй раз?

— Думаю, теперь мы можем начать веселиться? – Нетерпеливо прервал тишину Альберт.

Зазвучала музыка и пара обрученных влюбленных первой начала танцевать. Через мгновение вокруг, соответствуя статусу и благородному происхождению, появились и другие.

***

Как они ей надоели! Так много просителей ей не приходилось принимать даже в Маледиктусе! Там Эрик Раск сам распределял ее время, помогал в принятии решений. Ах, как же не просто ему сейчас! Знает ли мир Вереса о том, какая судьба постигла его бога?

Послы государств-союзников спешили предстать перед невестой, заверяли в своём дружеском расположении, сулили теплый прием и поддержку, просили помочь с важными политическими вопросами…

Любезно рассыпались в пустых клятвах верности аристократы, прежде чем пожаловаться на свою нелегкую судьбу и завершить все откровенными намеками на помощь в укреплении их власти при дворе. Кто-то желал пристроить сынка или дочь, другой увяз в спорах за земельные владения, третий жаждал заручиться сильным союзником против ненавистного соперника.

Вся эта грязь нескончаемым потоком лилась из уст пожилых и еще молодых смертных. Им казалось, что их жизнь бесконечна, важно лишь то, что сделает ее сытой и обеспеченной.

То, что копошилось в головах окружающих вызывало брезгливость. Поэтому Жанна упустила момент, когда поток просителей внезапно затих.

Снова эта тишина… Снова испытывающие взгляды обращены на нее. Жанна собрала остатки внутренних сил: что еще? Очередная попытка провести воссоединение двух любящих сердец?

Фауст вел под руку… Маргери? Девушка, юная, свежая, смущенная. Те же глаза, те же черты лица, мягкая, светлая…

«Жанна… я виноват перед тобой и это гложет меня вот уже несколько лет»

Голос верийца раздался в утомленном разуме.

«Элина – одна из твоих дальних родственниц. Ты знаешь, почему она здесь. Я поклялся спасти твою семью и не исполнил этого обещания»

Жанна завороженно смотрела на ту, о ком судачили аристократки в доме баронессы фон Краус. Как похожа!

— Жанна, позволь представить. – Истинный подвел девушку к полукровке, а та все не могла вымолвить ни слова. – Элина Бадлейн. Твоя троюродная племянница по линии матери.

«Она не вернет тебе Маргери. Но война обошлась с ней так же жестоко. Элина нуждается в защите и любви»

— Госпожа. – Юная особа склонила голову, трепеща от волнения.

Королева смотрела на смертную, а в голове всплывали мертвые жемчужные глаза из Лабиринта.

Черты лица напоминают мать, голос Элины полон чувств. Чуть грубоватые, но хорошо заученные движения, сумбурные мысли.

Холодные руки сжимают горло, не давая произнести хоть слово…

— Я очень рада… — Выдавила Жанна, чувствуя, как лихорадочная испарина покрывает кожу. – Я…

— Как это трогательно: воссоединение с семьей. – Закутанная в шелка, Лилит приблизилась к двум девушкам. – Не все могут получить этот дар: вернуть время вспять, чтобы исправить свои ошибки. Бесценный подарок, князь.

Лилит наконец-то подняла вуаль.

В жизни Лилит было лишь два желания: сохранить свою молодость и обрести могущество. Но, оставаясь смертной, дочь Ми-Сойличте жадно искала знаний. Став придворной волшебницей Сумеречного королевства, девушка отчаянно завидовала бессмертию верийцев.

Теперь у нее было все это. Сантер сдержал свое обещание перед Лилит. Однако же, сбывшиеся мечты не принесли покой. Волшебница вдруг ощутила пустоту в сердце: в Бирэме ею восхищались. Она была желанной гостьей при дворе короля, самой могущественной женщиной континента. Пока не проснулась королева ублюдков.

С того дня Вийнес Мудрый, король Бирэма, его двор, его семья, его подданные, — все произносили проклятое имя! Лилит мучали вопросами о Вересе, о Кейне, о Жанне.

— Самым мудрым будет – не совершать новых. – Закончила Лилит с загадочной улыбкой.

— Лино! – Отчаянно позвала королева, чувствуя, как пол уходит из-под ног.

— Да, Ваше Величество. – Герцог шагнул вперед сквозь любопытную напудренную свиту короля Альберта.

— Вы обещали мне танец, герцог.

Мысли, шепот, пересуды. Фауст выпустил руку Элины, его статная фигура потянулась к Жанне. Но Лино уже уверенно вел королеву в центр залы. Замелькали золоченые зеркала, изысканные люстры. Рядом закружились в драгоценных нарядах дамы и кавалеры.

Время потекло как густой мед. Словно со стороны Жанна видела себя и Элину.

Юная дебютантка робко улыбалась. Ее манера общения, искренние вопросы и ответы, тепло серых глаз… Жанна чувствовала себя лишней. Зависть заскреблась в душе. Лишь мнимые заслуги прошлого привлекали внимание аристократов к полукровке, да любопытство, родившееся в домыслах, слухах, историях.

Вокруг смертной уже толпились придворные, и Жанна с усмешкой пожелала красавице никогда не понять, сколь дешева любовь благородных отпрысков.

Элина погладила собачку пожилой маркизы Грачевской, терпеливо выслушала жалобы старухи на здоровье, поздравила баронессу фон Краус с предстоящей свадьбой, а ведь Жанна напрочь забыло о своей гостеприимной подруге!

Точно мотыльки на пламя, слетались к дебютантке гости. И для каждого девушка находила ласковое слово. Кроткая, вежливая и отзывчивая. Она не заискивала, не искала чужого расположения, оставалась собой.

Довольный успехом своей протеже, Фауст не сводил восхищенных глаз с Элины, представляя ее знатным аристократам. Среди искушенных всеми мыслимыми и немыслимыми грехами людей эта девушка казалась светлым пятном.

Жадно тянулись к ней гости, стараясь завладеть вниманием. Лишь Флор Вальди, ревностно оберегавший Элину, холодно наблюдал за каждым, кто приближался к дебютантке. Несомненно, Истинный прекрасно знал, какие порочные и грязные мысли вспыхивали в головах знатных мужчин, как свивались клубком зависть и коварство в душах изысканных дам.

— Она так похожа на Маргери. – Пробормотала Жанна.

— Да, Ваше Величество. Девушка прекрасна. – Простодушно согласился Лино.

— Но Маргери никогда не была слишком, хм, вежливой. В ней ключом били жизнь и озорство.

Лино лукаво улыбался.

— Она влюблена в него. – Нервно рассмеялась Жанна.

— Да. – Охотно согласился Истинный.

Ревность окатила ушатом холодной воды. Жанна проигрывала юной родственнице во всем: Элина так искренне и нежно сияла чистотой.

— Как у нее хватает сил улыбаться всем и каждому? – Продолжила Жанна, все больше раздражаясь. – От одного взгляда на раскрашенное лицо маркизы Кастен меня тошнит! А девчонка искренне восхищена этой стареющей матроной!

Герцог ди Герра многозначительно молчал, забавляясь всплеском эмоций королевы.

— Великая Ночь! – Не унималась Жанна, улавливая острым слухом все, что происходит вокруг Элины. – Вы слышите, Лино? Тетка Марлен нагло намекает на связь между Фаустом и этой… О, как любезно со стороны малышки выразить свою благодарность князю за свое спасение…

Жанна с тихой ненавистью вцепилась в руку Истинного. Фиалковые глаза метали молнии и, должно быть, только бесчувственный или мертвый не ощутил, как сгустились тучи над головой Элины.

— Госпожа. – Наконец, отозвался Лино. – Не ошибитесь снова: Фауст хотел искупить свою вину, не более.

— На чьей ты стороне, Лино? – Рассердилась Жанна, следуя за верийцем в танце. – Девчонка не похожа на Маргери! Мне снова кажется, что я попала в Лабиринт и его иллюзии! Это – какая-то искаженная картина моих воспоминаний!

— Я всегда на вашей стороне, госпожа. – Усмехнулся белозубый рот. – Ваша дальняя родственница чиста, прекрасна и скучна. Точно такая, какой были вы, попав в Сумеречное королевство. Но в вашей душе есть Искра, а Элина Бадлейн – послушная дочь своей матери, робкая, скованная. Мне кажется, у нее нет даже собственных желаний. Как по мне, — вериец, следуя танцу, резко наклонил королеву вниз. – Такая заурядная тихоня не стоит внимания. – Прошептал герцог.

Лиловый взгляд оживился, но тут же ее веселье померкло.

— В вас говорит долг и преданность. – Вздохнула она. – Разве не такую девушку полюбил Фауст? – Полукровка уныло кивнула головой в сторону Элины.

— Ваша ревность безосновательна. – Рассмеялся Лино. – Вы не чувствуете, как эта малышка дрожит? Все ее мысли сосредоточены на том, чтобы не разочаровать князя Гевальт. А это сделать не просто, когда рядом его королева. К тому же, Элина охотно исполняет все предписанные обществом требования, боится ошибиться и сделать неверный шаг. Как ответить на каверзный вопрос маркизы? Как улыбнуться? Как поклониться? Госпожа, вы диктуете свои правила, а юная дебютантка лишь следует чужим указаниям. К чему же Ваша ревность?

— Ревность? – Бледные щеки красавицы порозовели от возмущения. – Моя привязанность к Фаусту противоречит моему долгу перед Кейном. О какой ревности может идти речь?

— Поверьте, долг и привязанность борются не только в вашем сердце. – Снова засмеялся Лино. – И вы дороги мне так же как Кейну и Фаусту. Я лишь стараюсь смотреть вперед, моя королева. – Герцог с жаром поцеловал ее руку. – Но, если оба разочаруют вас… Герцогство Конвалис не знало и не узнает более достойной герцогини, чем вы. Не знаю, госпожа, говорит ли во мне магия вашего происхождения, ненависть, переросшая в уважение… Я не смею смущать ваше сердце, встав рядом со своим другом и, тем более, королем. – Герцог легко пожал плечами. – Но вы всегда можете рассчитывать на мой меч и мою преданность. И никакая смертная, сколь ни были бы соблазнительны ее прелести, не заставит меня забыть об этом.

— Прекрасно. – Только и произнесла Жанна, занятая своими переживаниями. – Мы немедленно уйдем, герцог. Ваше признание… я благодарю вас. Фауст.  – Жанна помолчала, сражаясь со своими сомнениями. – Я желаю ему счастья. Того, что не смогу дать. Элина – чудесная девушка, ее чувства бескорыстны и… я хочу уйти. Прямо сейчас!

***

Кровь и боль будили в Лино жизнь. Он с упоением отдавался поединку. Жанна будто пыталась побороть свои страхи. Она была жестока, пренебрегала всеми академическими кодексами, отчаянно бросалась на герцога.

Взмах, еще взмах. Лино по-прежнему оставался искуснее. Смех герцога лишь распалял ярость девушки. Лино любовался королевой, желая снова сохранить свой статус непревзойденного Мастера.

Росчерк летящих сабель, молниеносный ответ Лино. Тяжелый длинный меч не подпускал Жанну близко, заставлял искать прореху в обороне. Она двигалась все быстрее, принуждая герцога изворачиваться. Азарт схватки увлекал обоих.

…Кровь и боль будили в Жанне воспоминания. Кейн был безжалостен к ней во время поединков, она знала это наверняка. В то же время, король умел объяснять, проявлял терпение к изнеженной чужестранке.

Белый бог знал, что Верес и его обитатели опасны для тех, кто не умеет защитить свою жизнь, что девушка неизбежно попытается остановить его, а война – не место для милосердного благородного сердца…

…Вот сейчас герцог ди Герра выполнит свой коронный прием, одержит победу и хоть на какое-то время забудет, насколько скучна и пуста повседневная жизнь в Лорин!

Как прекрасны битвы, где свои смешиваются с чужими, а сталь поет, опьяненная кровью. Как взбудоражена душа, наполненная поверженными Искрами погибших, а тело требует отдыха.

После сражений Лино всегда искал женской ласки, возвращался в Флос Конвалис, где ждала его новая фаворитка-полукровка. Или выбирал девушку из Храма Вереса, куда смертные добровольно отправляли самых красивых дочерей, сестер, чтобы задобрить своего господина.

Тяжелый меч в руках Лино вращался легко и уверенно, заставляя противника оступаться, искать убежища. Золотые сабли королевы не оставались в долгу, порхая как бабочки, стоило герцогу на мгновение задержать свою атаку.

Еще взмах, рукав с левой стороны обвис, Жанна зарычала, отступая под натиском. Спина уперлась в огромный дуб.

Лино остановил лезвие возле горла полукровки.

— Вы повержены. – Удовлетворенно выдохнул герцог.

Она кивнула, соглашаясь с неоспоримым фактом. По шее стекала тонкая струйка крови, пачкая белоснежную кожу.

Вериец галантно протянул кружевной платок, который, после сражения, выглядел ничуть не лучше.

Все женщины в жизни Лино либо были слабы, либо слишком предсказуемы. Рада Гевальт, пожалуй, могла бы стать достойным противником и спутницей. Но волчица отказала герцогу.

Пока Лино блуждал в своих грезах, в ночном воздухе лопнул и разлился Дар.

— Рад, что застал вас двоих!

Огромный волк застыл, наблюдая, как герцог ди Герра ловит ртом воздух.

— Ты здесь лишний. – Повелительно прозвучал баритон князя.

Мастер меча неуверенно отступил, подчиняясь чужой воле. Лицо Истинного отражало сопротивление, но тело послушно выполняло приказ.

— Давно хотел узнать, что же помогло вам двоим забыть былую вражду. – Прорычал зверь, превращаясь в Фауста.

Жанна сдвинула брови, сильнее сжала в руках свои сабли.

***

Шум разбудил Франца среди ночи. Женские возгласы перемешивались с руганью. Суета наполнила дом огнями, топотом ног. Вот уже сам барон фон Краус в окружении слуг настороженно рыскал по саду.

Поместье барона находилось в нескольких часах пути от столицы. Плодородные земли, отдаленная связь с домом дель Контадо, многочисленные друзья и знакомые — все это служило надежной опорой для древнего рода.

Франц привык жить в ожидании беды. Он почти радовался, когда лакей сообщил о подозрительных звуках из сада. Минувшая война плохо отпускала старика, он находил утешение в охоте и муштре своих людей.

В голову барона сразу пришло не менее трех громких имен, что желали разделаться с его семейством. А может, коварные убийцы нашли следы его гостьи?

В саду творилось что-то невероятное: вихрились прошлогодние сухие листья, хотя ветра и не было, дрожали деревья, трещали кусты, то тут, то там плясали тени, которым двигаться было не положено.

Вооруженные до зубов, слуги тщетно пытались увидеть таинственных нарушителей спокойствия. Суеверный страх доставал амулеты Лорин и Сантера из-под рубашек, сбивчивым шепотом дрожали молитвы.

Вопль заставил преданную свору кинуться в густую ночь. Франц фон Краус, напряженный до предела, первым сорвался с места.

Перед изумленными людьми предстала ужасная картина: к вековому дубу была прибита гостья юной баронессы фон Краус, Жанна де Стрейн. Две золоченых сабли пронзили плечи девушки, иссеченное ранами тело кровоточило, алый звериный блеск наполнял глаза.

Рядом стоял чужак. Имя скользило на языке, как ползущая по земле гремучая змея. Лино ди Герра. Истинный не то пытался освободить девушку, не то сам вонзал лезвия.

Смертные застыли, не зная, имеют ли они право вмешиваться в происходящее. Франц фон Краус почти принял решение, когда в лунном свете появился еще один вериец.

— Разве можно так пугать гостеприимных хозяев?

Голос звучал уверенно и спокойно. Франц позволил себе расслабиться: князя Гевальт знал весь мир. Если он здесь, — значит, нечего опасаться.

Истинный вырвал сабли из плеч своей невесты, подхватил падающее хрупкое тело. Все трое верийцев выглядели так, будто только что вернулись с поля битвы: оборванные, перепачканные грязью и кровью.

На лице герцога ди Герра все еще виднелись отметины от звериных зубов, лоскут кожи свисал на подбородок, изломанная нога с торчащей из колена костью срасталась на глазах.

Зубы князя Гевальт были розовыми, рубашка побурела, несколько глубоких колотых ран сочились. На госпожу де Стрейн нельзя было смотреть без содрогания.

Она была без чувств и очень напоминала старику Францу картину Милвена Грей «Гибель Лидии», на которой мессия, поверженная демонами преисподней, точно так же прибитая к вековому дубу, испускала дух.

Барон суеверно сотворил знак Лорин, ассоциация пробрала до глубины души не только его, слуги полушепотом забормотали молитву.

— Прошу прощения, барон. Наши традиции и обычаи пугают оринбержцев. Полагаю, герцог и графиня де Стрейн потому и выбрали ночь для своих занятий. Всего лишь обучение.

— Госпожа будет в порядке? – Взволнованно спросил Франц.

— Разумеется, барон. – Фауст бережно взял на руки Жанну, она тихо застонала. – Вот еще что, ваша светлость. – Гевальт на мгновение остановился, обернувшись к старику. – Мы бы не хотели, чтобы кто-то знал о случившемся. Пусть этот грех перед Лорин ляжет на наши головы.

— Да, конечно, князь. – Поспешно согласился Франц. – Мало ли что привидится людям среди ночи. Но в садовом домике никто не живет с самой осени. Возможно, он не слишком уютный для случайного гостя, но там есть все необходимое.

***

Раны затягивались благодаря щедро отданной Фаустом крови. Катерина дрожала от ужаса, но руки сами делали свою работу.

За все то короткое время, что девушка служила в поместье де Стрейн, ей не приходилось видеть ничего подобного! С тех пор, как проснулась Жанна, кровь и смерть неотступно следовали за ней.

— Мне нужен мастер. Беспощадный и искусный. Герцог ди Герра отвечает всем требованиям. – Жанна, ничуть не смущаясь любопытного Лино, скинула рубашку, оставшись в корсаже. – Ты вмешиваешься в наш урок, набрасываешься на Лино с какими-то обвинениями, а потом прибиваешь меня к дереву! Что все это значит?

Герцог опустил глаза, рассматривая носы своих сапог, исподтишка бросая взгляды на гибкое юное тело.

— Для чего тебе это? – Фауст встал между Жанной и герцогом, закрывая обзор. – Даже десятки лет обучения не сделают тебя равной Джареду. – Гевальт понизил голос. – Это глупо, в конце концов: твоей внутренней силы слишком мало, чтобы противостоять такому сопернику. Ты ушла так внезапно, в разгар бала…

Жанна рассерженно фыркнула. 

— Вы как дети! – Вмешался Лино.  – Вам лучше разобраться прямо здесь и сейчас в своих обидах. Мы и так наделали шума, теперь бедный барон и его люди долго не смогут спать по ночам. — Он стянул сюртук, бросил его служанке. – Прикройтесь, госпожа, вы меня смущаете.

Горничная не задумываясь подхватила вещь, заморгала глазами, не зная, что делать. Фауст повторил жест Лино, вырвал из рук девушки лимонный сюртук и всучил свой.

Лино хмыкнул.

— Не будь ревнивцем, Гевальт. – Продолжил своим хитрым голосом герцог. – Что взбрело тебе в голову? Ты не доверяешь мне?

— С каких пор ты на ее стороне? – Разозлился Фауст. – Помнится, ты всегда искал возможность поквитаться с Жанной за жизнь своей полукровки.

— Вот далась вам эта Злата! – В сердцах герцог сплюнул на пол. – У меня нет причин для мести! И вообще, это не я сегодня пригвоздил Ее Величество к дубу, заподозрив черт знает, что!

— Да! Ты показал все свое искусство! – Оскалился Фауст, вспоминая, как очнувшийся от Дара Истинный, напомнил князю, кто был и остается первым мечом в Вересе.

— Замолчите! – Приказала Жанна, отталкивая руками оба порядком измочаленных сюртука. – Ким?

Телохранитель тихо шагнул в слабый свет от маленькой лампы. Жанна уперла руки в боки, ничуть не смущаясь своего полуобнаженного тела.

— Придется тебе провести несколько занятий с герцогом ди Герра. Сегодня ты был недостаточно быстр, защищая меня.

— Да, госпожа. – Виновато пробормотал Раск, не смея взглянуть на девушку.

Странные мысли закрались в голову Истинного, привыкшего почитать Жанну как королеву. В полумраке маленькой комнатки мерцала нежная девичья кожа, все еще перепачканная кровью, аромат жасмина расплывался в воздухе, будил волнение и трепет. И гнев.

Как смел князь Гевальт так самоуверенно и нагло требовать ответа от госпожи? А герцог ди Герра даже не пытался скрывать своих жадных мыслей!

Катерина казалась лишь наброском на женщину. Рядом с полукровкой горничная смотрелась жалко и блёкло.

— Убийца не будет ждать, когда ты соизволишь вмешаться. – Строго произнесла Жанна, возвращая Кима в реальность. – Сегодня лишь вы, герцог, не разочаровали меня. – Девушка шагнула мимо Фауста, позволила губам Лино коснуться кончиков ее пальцев. – Вам хватило и скорости, и смелости, и решимости идти до конца.

В глазах Лино вспыхнули тщеславные искры, Ким непроизвольно сжал нож на поясе, краем глаза увидел, как бешенство залило янтарные глаза Фауста. Телохранитель зажмурился на мгновение, привел сердцебиение в спокойный ритм, вспомнил, как тепло и спокойно рядом с Катериной… Наваждение рассеялось как дым.

Князь Гевальт, напротив, дошел до крайней точки своего благоразумия. Точно погибший Кейн смотрел на князя через лиловые, не терпящие возражений, глаза. Высоко вздернут подбородок, жесткая складка возле губ.

Присутствие Лино и Кима вызывали зуд в руках: хотелось пустить кровь им обоим, чтобы не смели даже смотреть на его Жанну!

— Оставьте нас. – Стиснул зубы Фауст.

Лино и Ким вопросительно повернулись к Жанне, раздражая князя еще больше. Девушка легким кивком головы указала обоим на дверь.

Катерина чуть замешкалась, неловко пытаясь сразу унести и кувшин, и испорченную рубашку, и заполненную окровавленной водой миску. Раск быстро схватил все и подтолкнул горничную к двери.

Вериец скользнул вперед. Движения – обманчиво плавные, лицо – излишне спокойное. Даже голос оставался невозмутимым. Но лоринка знала, как клокочет в широкой груди негодование. Фаусту даже нравится их противостояние: покладистая и смирная Жанна уже не будет той, кого он полюбил. Прав был Лино: покладистая Элина никогда не завоюет верийца.

Эта мысль принесла удовольствие.

— Что происходит, Жанна? – Поинтересовался Фауст.

— У нас еще есть время, чтобы передумать, Фауст. – Устало вздохнула девушка. – Я не буду прежней никогда. Эта девушка… Элина. Я увидела в ней не Маргери, а себя. Такой я была когда-то, кажется, сто лет назад. Но прошлого не вернуть. Та, кого ты полюбил когда-то исчезла без следа.

— Время, что дали нам боги, я потрачу на тебя и только на тебя! – Возразил Фауст, рывком притягивая полукровку к себе. – Элина – моя попытка искупить свои грехи перед тобой. Я устал бежать. То, что случилось лишь разбередило старые раны. Мы станем единым, мой род не сгинет. Потому что я хочу видеть наших детей, слышать твой смех, знать, что мы никогда не умрем, потому что есть воплощение нашей любви. Ничто и никто не станет между нами! Мы поклялись оба!

— У нас нет этого будущего, ты же знаешь. – Возразила Жанна. – Я не смогу дать тебе ни покоя, ни счастья и тебе всегда придется бежать за мной. Эта штука… — Жанна с ненавистью вскинула ладонь. – Гениальная идея Сантера. Только отчаявшийся влюбленный мог пойти на такое!

Королева заходила из стороны в сторону.

— Если я не завершу Ритуал – умрет один из нас. Если я сделаю это – потеряю связь с Несущим смерть, и Вересом, и…

— Кейном. – Закончил Фауст за нее. – Но Кейн умер. Не говори, что тоскуешь по нему, что любишь это чудовище или любила когда-либо!

— Он жив. – Покачала головой Жанна. – Мои сны – изнанка души, в которой я блуждаю. Лабиринт Нитей. Кольцо разорвало почти весь узор, но он все еще есть. Если твои чувства сильны – ты понимаешь, почему я сопротивляюсь. Нельзя закрывать глаза на то, что делает Сантер. – Тихо продолжила королева. – Он не даст покоя никому, мы – слишком важные фигуры в этой партии. Я заглянула в его душу, Фауст. Я видела тьму и пустоту.

— А как же мы?

— Можем и дальше играть счастливую беззаботную пару. – Жанна положила руки на его плечи. – Или дать отпор. Я свой выбор сделала.

— Что будет после, Жанна? Кейн снова встанет между нами.

— Я не знаю. – Искренне ответила девушка. – Мне страшно так же, как и тебе. Только вместе с Кейном мы сможем одержать победу. Джаред и Лорин сделали все, чтобы разлучить нас. Это – их слабое место.

— Сколько бы слов ты ни говорила, для меня они звучат как оправдание! Я ничего не могу поделать с этим! – Истинный схватился за голову руками. – Пока последний шаг не будет сделан – я не буду спокоен. – Глухо прорычал вериец. – Это сводит меня с ума.

Он развернул ее к себе спиной, обхватил руками, прижал к себе.

— Помнишь ли ты нашу первую ночь?

Голос вибрировал в груди, напитываясь нежностью, пока ладони изучали изгибы тела.

— Я думал, что сойду с ума. Больше всего я боялся причинить тебе боль. Еще больше – что ты рассмеешься мне в лицо и выгонишь с презрением. Все что угодно, только не холод в твоих глазах.

— В ту прекрасную ночь я поняла, как много места ты занимаешь в моем сердце. – С придыханием ответила Жанна. – В ту проклятую ночь я смешала любовь с похотью, нарушила клятву верности…

— Ты жалеешь о сделанном? – Фауст сжал в ладонях ее грудь, теплые губы поцеловали плечо.

— Если бы можно было прожить эту линию судьбы, не разрушив чужие. – Горько отозвалась девушка, понимая, что сейчас готова уступить князю во всем, что бы он ни попросил.

Тяжестью налился живот, она положила свои ладони на его руки, почувствовав, как все сильнее и сильнее одолевает жажда раствориться во власти желаний. Она повернулась к нему лицом, заглянула в золотые глаза.

Слова были больше не нужны. Сколько бы ни сплетались их тела, Фаусту всегда будет мало этого доказательства любви. Он будет требовать все без остатка и даже тогда не обретет покой и наслаждение. Но она не может дать ему этого.

Одежда стала казаться лишней. Бережно и аккуратно вериец начал расстегивать пуговицы, потеряв терпение уже на шестой. Ничего. Он купит ей столько всего, сколько она захочет!

Кровь и боль всегда будили в Истинном жизнь. Он чувствовал, как отступает вековая тоска, а в венах снова играет кровь. Желания снова будоражат сердце и разум, раскрашивая серую обыденность бесконечной жизни.

Рубашка соскользнула на пол, вслед за ней – остатки разума, брюк и нижнего белья. На краткий миг Гевальт отступил, любуясь своей мадонной, погладил бархатную кожу спины, чуть сдавил пальцами бедро, залюбовался блеском любимых глаз.

Кровь и смерть будили в нем жизнь как во всех верийцах. Сражаться за свое право Гевальт был готов до конца. Любыми способами от убийства до лжи.

На пороге невосполнимой потери, князь торопился наверстать упущенное.

Со звоном разлетелась на осколки ваза с цветами, скрылась под отброшенным мундиром. Жанна очутилась на холодной отполированной поверхности стола, вцепилась в белоснежную рубашку Фауста и, словно издеваясь, не торопясь расстегнула каждую пуговицу.

Ожидание сводило с ума, подогревало желание еще сильнее. Когда маленькая ладошка легла на его грудь, а дрожащие ноги обхватили его бедра, Истинный уже потерял связь с реальностью.

Все вокруг превратилось в стремление слиться воедино. Весь мир свелся к прикосновениям, горячему дыханию, жадным обрывистым поцелуям и движению. Словно время повернулось вспять, туда, где в разрушенном храме Лорин Фауст впервые встал на пороге своей цели, отринув все законы и требования рыцаря Сумеречного королевства! Верийцу удалось сломить сомнения Жанны тогда и больше он не позволит ей отступать.

С рассветом Фауст поспешил покинуть поместье благородного семейства фон Краус. Вериец чувствовал легкий хмель счастья, с нетерпением он ожидал завтрашней ночи, когда, наконец-то все встанет на свои места. Жанна завершит Ритуал, она поклялась ему снова.

Королева завернулась в тонкие простыни и подошла к маленькому окошку. Она долго смотрела в след удаляющемуся Истинному. На пороге застыли, не смея войти без разрешения герцог ди Герра и Ким Раск. Дрожала на холодном ветру Катерина, все еще потрясенная увиденным.

Князь сделает все, что Жанна скажет, в этом больше не было сомнений. Девичьи губы тронула довольная улыбка.

***

Поле хранило молчание. Мрачные тучи набухли снегом, зимняя стужа нехотя отступала перед весной. Эти запахи будили жажду жизни: тающая земля, морской бриз, влажный и свежий воздух.

— Госпожа? –Лино протянул руку. – Вы действительно готовы?

Жанна ступила на прогалину. За ней плелся Раск.

Киму не нравилось ночное приключение, но безмятежность поместья фон Краус Истинный больше не мог терпеть.

Жанна попросила у Марлен организовать эту ночную вылазку. Разумеется, добропорядочная невеста рано или поздно проболтается, но королева уже сделает то, что задумала, прежде чем об этом узнает князь или король, или проклятый Сантер.

— Идем. – Жанна поправила капюшон с меховой оторочкой. – Сегодня я намерена дойти до конца своего лабиринта.

Хрупкий рассыпчатый снег расступался от шагов полукровки, не смея издавать даже шорох. Тонкий месяц повис над головой, спрятался за серую тучу.

Жанна шла вперед, к обрыву, на котором сгинул Кейн. Всполохи битвы беспокоили разум, появлялись осколки давно минувшего прошлого.

Вот несколько вассалов Бьёрди схватились с василисками врукопашную. Ни те, ни другие не желали отступать, золотые Нити мерцают, обрываясь одна за другой, но и белые гаснут стремительно.

Жрецы Лорин встретили свою смерть от разъяренных полукровок Солейн во главе с двоюродным братом Одетты, статс дамы Маледиктуса. Но на них тут же обрушились союзные войска людей, подкрепленные неофитами и василисками.

Воздух гудел от стрел, заклинаний и криков. Отсюда хорошо видно столицу. Даже если Кейн одолеет Сантера, — ему придется осаждать город, за стенами которого укрылись измученные войной, готовые на все лоринцы.

Тесно от окровавленных тел, вышивает свой узор смерть, добавляя в рисунок все новые Нити.

— Что вы видите, госпожа? – Спросил Лино, всматриваясь в темную ночь.

— То же, что видел ты и твои воины. – Бесцветным голосом отозвалась Жанна. – Сражение. Предательство.

Сумятица в рядах верийцев возникла в одну секунду: солдаты в ярко-желтых мундирах внезапно развернулись и бросились на отряд под командованием Дисмаса Кина. Их примеру последовали Истинные Гевальт. Жрецы Вереса, маги Лилит обратили свой взор на тех, кто до последнего оставался предан Кейну.

Ломаются копья и ребра, в суете и толчее воины ранят своих же. Давятся болью изумленные Истинные, их еще бьющиеся сердца вырывают те, кого они считали соратниками. Визжит и хохочет смерть сотнями острых мечей, раскаленный от магии Вереса, воздух искрит молниями.

Раздавленные грядущим поражением, Истинные начинают терять веру, кто-то уже пытается спасти собственную жизнь и бежит, скрываясь в тенях ночи.

— Почему ты сделал это? – Королева требовала ответа, не отводя лиловых глаз от иллюзий.

— Потому что он приказал. – Лино гордо вскинул голову, не таясь, позволил лоринке добраться до личных воспоминаний.

Девушка удовлетворенно кивнула: герцог не лгал. Она снова побрела вперед. Дерущиеся не на жизнь, а на смерть застыли, точно мухи в янтаре. Жанна проходила мимо, останавливалась, рассматривала детали, шла дальше в поисках двух богов.

Белый снег прошивал насквозь иллюзии, месяц все так же следил за тремя чужаками пустыми черными глазницами-пятнами на своих боках. В груди становилось тяжело, на самом краю слуха раздавался нарастающий шепот не упокоенных душ.

Ким потянулся к разуму королевы, пытаясь понять, что она рассматривает в глухой тишине. Жанна не оттолкнула телохранителя. Раск хотел увидеть Дара. Его брат погиб где-то здесь. Она вытянула тонкую Нить из души Кима, бережно сжала в руке.

«Смотри» — Позволила Жанна.

Лино застыл на месте: хотя Кейн сам отдал приказ перед битвой, свершенное не давало покоя Истинному. Он должен был сгинуть вместе с другими верийцами, а не пятнать имя древнего рода ди Герра.

— Я не пойду дальше. – Стиснул зубы герцог. – Отпустите меня, госпожа.

Лоринка удивленно приподняла бровь, но настаивать не стала. Лино накрыл голову капюшоном, прячась от снега (или от своей совести?).

Разговор она слышала много раз в лабиринте своих снов. Бой был знаком до каждого движения. Рассекал воздух поющий острый серп, врезался в непокорный фламберг, высекая искры.

Конечно, тени прошлого не видели ее, не могли причинить вреда, в отличие от собственных терзаний.

Ким углубился в сторону – кажется, он нашел своего брата. Раск с криком бросился на подмогу, теряя связь с реальностью. Жанна выпустила его Нить, разрушая болезненные видения.

Девушка стояла в трех шагах от Кейна.

— Убийца богов. Хранитель равновесия. Судья. – Жанна повторяет слова, что въелись в память вместе с мерзким высоким голосом Сантера. – Ты слишком юн, чтобы быть соперником для меня. Старина Верес мог одержать победу, но сошел с ума от жажды власти. – Сантер любовно гладит лезвие золотого серпа. – Ты сделал ставку на полукровку. Ты не годишься на роль судьи.

Снова соперники ищут брешь в обороне друг друга. Сантер теряет бдительность и получает рану. Но это – пустяк…

— Правда, дорогая графиня? – Черный глаз уставился прямо на Жанну.

— Как это возможно?! – Закричала девушка. Ей хочется бросится вперед, но ноги не слушаются, вязнут в слабости.

— Мне не нужны солдаты, чтобы одолеть тебя. Не нужен меч, чтобы убивать врагов. Вы все сами рады отдать свою душу в мои руки. В обмен на краткий миг удовольствия.

Жанне кажется, что Джаред говорит это для нее, кривая ухмылка расползается по птичьему лицу Сантера.

— Твои воины сейчас сцепятся друг с другом. – Тяжело выдыхает бог. – Их вера в Великого Кейна иссякла. Та, что пробудила в сердце самое светлое и чистое, прямо сейчас втопчет это чувство в грязь, поддавшись разврату и животному желанию.

— Прости меня, во имя Вереса, Кейн! – Горячая краска стыда расползается по лицу, в груди невыносимо щемит от боли, перед глазами все помутнело от слез.

В плечо врезается холодная сталь, девушка вскрикнула от неожиданности: кровь выступила алым росчерком. Кейн выглядит удивленным не меньше самой Жанны. Его фламберг явно задел чью-то плоть!

Запах зимней свежести окутывает со всех сторон, становится тепло и спокойно…

 «Ты — Шепчут белые губы Кейна. – Жанна»

С новыми силами мятежный бог кидается на своего врага. Жанна заметила в левой руке Джареда странный блестящий предмет и… бог исчез! В следующее мгновение Кейн оказался на краю пропасти, точно его кто-то подтолкнул или перенес. Золотой серп рассек алую броню на груди, впился в тело, и бог Вереса не удержался на ногах.

— Нет! Нет! – Сантер в бессильной ярости мечется вокруг места, где только что умирал Истинный. – Ты утащил его с собой!

Красочные тени рассыпались как пепел на ветру. Вокруг кружил белый снег, отчетливо слышен рокот взволнованного моря, что бьется о скалы.

Ким коснулся плеча королевы.

— Ваше Величество, нам пора возвращаться.

Ровный голос плохо прячет свое личное страдание, что пульсирует внутри Раска: он видел смерть Дара и, безусловно, жалел, что не был рядом в ту минуту. Вместо этого Ким сторожил Жанну, которая без раздумий переступила черту собственного стыда.

— Я вернусь сама. – Надломлено сникли хрупкие плечи. – Ты… я не могу просить тебя о защите, Ким. Я освобождаю тебя от клятвы.

Ледяной ветер забрался даже под одежду, вызывая дрожь. Жанна обхватила свои плечи ладонями, пытаясь согреться, опустила голову, защищая лицо от снега.

До сих пор ей казалось, что она видит, как наяву растоптанные стяги, разбросанное по полю оружие и груды мертвых тел.

— Дитя, я жду вас уже давно. – Рядом возник нелепый толстяк, что был на балу у короля. – Признаюсь, я страшно замерз и чуть не умер от голода здесь.

Герцог ди Герра и Ким в мгновение ока очутились между Балгой и Жанной.

— Ты еще кто такой? – Ткнул в него пальцем Лино, возвышаясь грудой мышц над низеньким пухляком.

— О, какие все-таки уродливые и грубые слуги у Вереса. – Искренне скривился бог. – Уберите свое глупое оружие, мое тело не из плоти. – Снисходительно посоветовал мужчина. – И магию свою тратить не стоит. – Он погрозил пальцем, доставая другой рукой из кармана круглый голубой камень.

В призрачных гранях светились яркие искры, то вспыхивая, то тускнея.

— Я… — растерялась Жанна. – Как вы нашли меня?

— Ну я же все написал! – Возмутился толстяк. – О, женщины! Вы даже не читали записку?

— Какую записку? – Рассердилась Жанна. – Вы всучили мне белую карточку! Ни строчки! Я крутила ее в руках, всматривалась, но она оставалась абсолютно пустой.

Истинные с интересом рассматривали чужака. Оба ощущали потоки враждебной силы, хотя чудак выглядел как обычный распустившийся обжора.

— О! – Балга хлопнул себя по лбу ладонью. – Это же очевидно! Нужно было подставить лист под лунный свет!

Девушка недоуменно уставилась на него: он издевается над ней?

— Всевидящий с ней! – Махнул рукой Балга. – Вы здесь – и это главное. Боюсь, у нас осталось еще меньше времени, милочка. Идемте.

Балга уверенно начал спускаться к морю по узкой крутой тропинке, даже не сомневаясь, что все трое последуют за ним.

Море рокотало все ближе, жемчужные волосы покрыла влага, налетел холодный ветер.

«Кто он такой?» — Спросил Лино.

«Бог мира Болгайр» — Отозвалась Жанна, аккуратно ступая по осыпающимся камням.

С неожиданной для такой грузной фигуры ловкостью Балга все ближе подходил к воде. Здесь не было ни песчаной косы, ни хоть какой-нибудь твердой поверхности, на которую можно ступить.

«Он что – псих? – Потерял терпение Ким. – Зачем нам опускаться в море?»

— Затем, уважаемый из Младших Домов, что вашей госпоже нужны ответы. – Голос бога прозвучал над самым ухом Раска, вериец подпрыгнул от неожиданности.

Ким врезался в спину Лино, выругался, теряя равновесие, но удержался. Герцог обжег юношу суровым взглядом.

Спуск закончился. Волны осыпали алмазными ледяными брызгами четверых, что осмелились приблизиться.

— Теперь самое интересное, дитя. – Хохотнул Балга. Он вытянул перед собой синий камень и вода вдруг успокоилась, став ровным зеркалом. – Око Всевышнего владеет магией всех восьми миров. – Гордо похвастался бог. – Смелее, ступайте!

Мужчина потянул за руку Жанну. Девушка осторожно ступила на поверхность воды, но та оставалась твердой, будто в самом деле застыла. Присмотревшись, лоринка увидела свое отражение.

Ким и Лино встали рядом. Они снова и снова легонько стучали носками сапог по зеркальной поверхности, не веря своим глазам.

— Дальше вы пойдете одна. – Балга вложил в маленькую ладошку Жанны Око. – Мы подождем вас, милочка. Это – только ваше испытание. Если я прав в своих догадках, — око станет вашим.

— А если – нет? – Осипшим голосом поинтересовалась Жанна.

Балга легко передернул плечами.

— Тогда Сантер сотрет нас всех в порошок.

Жанна скинула плащ, крепче сжала в руке голубую сферу, и ступила на застывшую воду.

Хмурились тучи, извергая из серого брюха снег, свистел и завывал ледяной ветер. Море под ногами не переставало гневаться, но не могло коснуться своими жадными руками незваной гостьи.

Жанна обернулась назад: три фигуры застыли на берегу черными тенями, лишь светились огнем глаза верийцев.

В зеркале воды девушка снова увидела свое отражение. И, оправдывая все страхи королевы, оно вовсе не собиралось оставаться таковым.

— Вот ты и попалась. – Прошелестел ее призрак.

 Силуэт увеличился, дрожа от волнения моря.

— Я не боюсь тебя. – Усмехнулась Жанна.

— Глупая девчонка! – Взвизгнула Лорин, а это была именно она. – Ты не справишься с Джаредом! В тебе нет даже малой силы Лидии, жалкая полукровка! Если хочешь спасти мир – просто протяни мне руку!

— Твое время прошло. – Холодно отозвалась Жанна, топнув ногой по зеркалу воды.

Рябь охватила глянцевую поверхность, Лорин зашипела рассерженной кошкой.

Серебряный луч луны вдруг отразился от какого-то предмета на дне. Фиолетовые глаза всматривались в пучину сквозь отражение Лорин.

— Да. – Удовлетворенно выдохнула богиня. – Ты нашла его. Сантер будет доволен и, наконец, отпустит меня.

Лорин стала бледнеть.

Прекрасное лицо Жанны исказилось отчаяньем, девушка крепче сжала в руке Око, упала на колени и со всей силы ударила по обманчиво-твердой поверхности. Она должна задержать богиню!

Внезапно преграда исчезла! Полукровка кинулась в пучину темных вод, надеясь, что хватит сил и дыхания достичь таинственного света.

Рядом, безумно хохоча, скользила тень Лорин. Быстрая как молния, прозрачная и огромная.

— Ты не возьмешь его. – Пообещала богиня. – И не уйдешь отсюда живой.

Что-то спутало ноги, мешая плыть. Дыхание сдавили тиски. Перед глазами поплыли зеленые круги, воздух предательски покинул тело роем пузырьков.

«Чтобы родиться заново – нужно умереть, дитя!» — Вспомнила Жанна.

В антрацитовой тьме Маледиктуса она умирала, отчаянно цепляясь за прошлое. Но сегодня нет графини де Стрейн. Есть королева Вереса, а ей не нужен кислород, чтобы жить и чувствовать.

Жанна позволила соленой воде заполнить легкие и потянулась к душам оставшихся на берегу верийцев. Тонкие золотые Нити мгновенно отозвались на приказ, тело налилось жизнью.

— К чему так мучить себя, дорогая Жанна? – Зашептала Лорин. – Ты создана очаровывать, любить и быть любимой.

Полупрозрачное лицо создательницы стало мягким, голос – бархатным, нежным. Богиня приблизилась, легко и участливо коснулась щеки Жанны.

— Ты уже сделала все, что могла для нашего мира. Почет и покой, те, кто любит тебя всем сердцем – вот чего ты достойна. – Коралловые губы улыбнулись тепло и нежно, вторая рука по-матерински прижала обомлевшую девушку к себе. – Моя храбрая девочка. Прости, что не смогла защитить тебя и твою семью. Прости, что поверила лжецу-Джареду.

Умиротворение вкрадчиво проникало в каждую клеточку, руки безвольно опустились, в голове звучал убаюкивающий голос. В глазах защипало. Стало легко на душе и сердце: куда и зачем бежать? Жанна отдаст Лорин Несущий смерть. У нее больше сил и возможностей.

И все пойдет по-прежнему: цветущий сад в поместье де Стрейн, детский смех, тягучие и беззаботные дни. Да, да! Оставить в прошлом свои терзания и сомнения, позволить себе быть счастливой, любимой. Как же она устала бороться за чужие цели.

Перед мысленным взором предстал уютный летний вечер: ветерок касается щеки, несет с собой запах цветов и мокрой травы, надежные крепкие руки обнимают Жанну, баюкают, лукаво звучит над самым ухом голос, обещая всегда быть рядом…

«До последней капли крови» — Клянется он.

— Что? – Встрепенулась Жанна.

Осыпается кусками мозаика забвения, в летний вечер врывается морозная злая вьюга.

Жанна дернулась и поняла, что окутана голубыми нитями! Чем больше пыталась вырваться полукровка – тем крепче сдавливали путы.

— Будь умницей. – Лорин снова заглянула ей в лицо. – Просто отдай мне власть над Несущим смерть. Я подарю тебе то, чего ты лишена.

— Тебе нечего предложить мне! – Сквозь зубы проговорила Жанна.

Богиня покачала головой.

— У тебя никогда не будет детей. – Сладко прожурчал ее голос. – Верийские дети не рождаются в других мирах. Я могу подарить тебе божественную Искру. – Быстро заговорила женщина. – Дар, подобный тому, что получила моя первая Жрица. Власть и могущество требуют жертв: великим не даны простые мирские радости. Не дано быть счастливыми. А ты — будешь.

Холодная сфера в ладони Жанны начала теплеть и трепыхаться.

— Незачем терзаться сомнениями: любой готов пойти за тобой. – Вздохнула Лорин, не получив никакого ответа на свое предложение. – Творить чудеса – привилегия богов. Я создам для тебя райский уголок, где никто и ничто не потревожит твоего счастья…

Глаза полукровки сузились от презрения, она отрицательно покачала головой.

— Тогда ты просто умрешь здесь. – Небрежно хмыкнула Лорин.

В ладони блеснул ритуальный кинжал. О, если бы князь Гевальт видел сейчас это оружие! Он прекрасно знал каждый аметист на рукояти, каждый блик острого лезвия, что лишило жизни Маргери де Стрейн… Напрасно и опрометчиво Истинный бросил орудие убийства в озеро.

Пальцы женщины вцепились в волосы Жанны, запрокидывая голову пленницы. Колющая боль заставила девушку забыть обо всем на свете: Лорин не спеша воткнула лезвие в левый глаз своей жертвы, наслаждаясь криком и болью.

Некому помочь! Ни души рядом! В голове вспыхнула мысль о Кейне, но ее белый бог умер или сгинул. Фауст не знает о том, где и с кем сейчас его возлюбленная королева, преданные Ким и Лино не справятся с хозяйкой мира.

«Балга!»

«Это -твое испытание» — Глухим равнодушным эхом отозвался бог.

Разум искал выход. Внезапно девушка ощутила несколько существ. Без раздумий Жанна протянула собственную Нить судьбы к этим созданиям.

Лорин со смехом покрутила перед носом девушки острием, на котором остался глаз. Снова сознание начало меркнуть, лишь довольный хохот Лорин, да звон заполняли слух. Алой вуалью затянуло воду вокруг.

В полузабытье Жанна отчетливо увидела Поле Трех Королей. Искры. Голубые, золотые, белые, блуждали точно светлячки в потемках.

Резкие удары пронзили тело. Привыкшая к боли, Жанна сдержала себя. Это – не беда. Тело залечит раны.

— О, нет. – Будто прочитав мысли, Лорин кровожадно улыбнулась. – Этот кинжал создан терзать таких как ты. Эти увечья принесут тебе смерть.  – Пообещала богиня.

Смех оборвался испуганным вскриком.

Жанна открыла уцелевший глаз: несколько акул пытались вцепиться в женщину.

— Жалкая попытка! – Лорин играючи ускользнула.

Быстрые руки подхватили спутанную Жанну, потащили к сверкающему на дне мечу. Девушка вскинула голову и охнула от удивления. Во истину, Лорин, создавая свой мир, будто писала сказку!

Ее спасители вполне напоминали людей, вот только… Бледно-голубые лица, большие чарующие глаза, густые длинные волосы и рыбьи хвосты вместо ног. Чешуя покрывала их до самой шеи, на которой жадно дышали жабры.

В руках существа держали копья и трезубцы. Их было много. За спиной было слышно, как хозяйка мира расправляется с теми, кто пытается преградить ей путь.

Девушка-рыба подтолкнула Жанну к сияющему золотым светом фламбергу и что-то выкрикнула.

Язык, переливчатый, как песня ручья, был незнаком Жанне. Но она поняла все и так: эти сказочные существа пришли на ее зов. Давно, очень давно их не видели. О них забыли люди, луна и солнце, ветра не касались их серебряной чешуи. Забыла и Лорин о тех, кого создавала в начале начал.

Может, древние легенды и песни островных жителей и пиратов хранили воспоминания о детях морей. Цивилизованный мир лишь смеялся над этими суевериями.

Жанна снова устремилась к сверкающему на дне предмету. Левый глаз перестал видеть, вода сильнее сдавливала тело. За спиной слышались крики умирающих существ, яростный голос Лорин…

Черное дно бросилось на нее, в спину ударила боль.

— Жалкая смертная! Неужели ты думаешь, что справишься со мной?

Руки богини вдавили лицо Жанны в острые камни, лезвие впилось в бок, девушка беззвучно выдохнула.

— Ты сыграла свою роль. Пора на покой. – Над самым ухом прозвучал приговор.

Рука Жанны крепче сжала Око, королева бросила на безумную женщину один из своих Даров. Тут же запылали вены на правой руке: кольцо Карьяд наказывало за любую попытку применить магию Вереса. Но девушка все же добилась своего: Лорин выпустила свою жертву, схватилась за голову, заскулила.

Несущий смерть был совсем рядом, стоило лишь протянуть руку.

Все плыло в алом тумане своей и чужой крови.

— Ты умрешь так же мучительно, как твоя сестра. – Лорин, все еще держась за лоб, приближалась.

Пальцы Жанны сомкнулись на рукояти меча…

Сила. Сокрушающая, безжалостная. Отступил туман, сознание стало ясным. Душу наполнила энергия: молитвы верийских смертных, мощь Маледиктуса, Нить Кейна…

Воздух заполнила тишина, растаяло соленое море. Точно так как в Маледиктусе, сгустилась густая тьма вокруг, заползая внутрь.

«Ты вернулась. – Отозвался меч. – Графиня де Стрейн, Ключ мира Лорин, королева Вереса»

«Мне нужна твоя помощь!» — Взмолилась Жанна.

«Что ты отдашь взамен? Твоя душа висит на волоске. У богини Лорин я найду больше силы. Я устал умирать от голода!»

«Ее душу ты получишь, если признаешь меня снова. Души с Поля Трех Королей»

«А что дальше? – Иронично спросил голос. – Мою жажду не так просто утолить»

«Я верну тебя Кейну, и мы закончим то, что он начал»

Меч молчал, а реальность вдруг навалилась, будто кто-то вытолкнул Жанну прочь.

Лицо Лорин было полно ликования и безумия.

«Должно быть, так выглядела Сахрезейя на пороге своей гибели» — отрешенно подумала Жанна.

Ее пальцы крепче сжали Несущий смерть. Что бы ни решил меч, для полукровки не было другого пути к спасению. Она вскинула руку вверх, снова представила Поле Трех Королей и блуждающие огоньки душ…

***

Лино держался из последних сил. Его энергия истончалась. Герцог Раск выглядел не лучше. Лишь толстяк-Балга довольно потирал руки, будто видел, что твориться там, где скрылась королева. Он пританцовывал на месте от нетерпения, точно ребенок, которого ждал большой сюрприз.

Когда его Нить отпустили, Лино понял, что Жанна возвращается. Водная гладь забурлила, вскипая, утихла. Множество рыб всплыло вверх брюхом.

— Вот и прогулялись. – Просипел Лино, поднимаясь на ноги. – Эй, младший из Младшего Дома, ты жив? – Окликнул он Кима.

Телохранитель зашелся кашлем, сплюнул кровью.

— Живее тебя, достопочтимый из Восьми. – Отозвался Ким так же поднимаясь на ноги.

— У нее получилось! – Толстяк пустился в пляс. – Она победила!

— Кого? – Нахмурился Лино, пытаясь рассмотреть в ночной мгле хоть что-нибудь.

— Ваша королева теперь – полноправная хозяйка Лорин! – Торжественно заявил Балга.

Верийцы переглянулись.

Через несколько минут они увидели шатающуюся фигуру, бредущую по водной глади. Девушка держала в руках какой-то круглый предмет и все трое прекрасно понимали, что это.

Жанна едва держалась на ногах. Раны не спешили затягиваться, кровь стекала на покрытые льдом камни. Несущий смерть пульсировал, глаза черепа на рукояти светились алым как у зверя.

— Кажется, нам лучше вернуться в поместье барона. – Нахмурился Ким.

— И позвать Гевальта. – Согласился Лино, делая шаг навстречу девушке.

— Госпожа. – Тихим, но твердым голосом проговорил Балга. – Око.

Жанна устало посмотрела на бога и кивнула.

Истинные снова обменялись растерянными взглядами. Королева раскрыла ладонь, на которой лежал окаменевший глаз Создателя и поднесла его к зияющей на лице пустоте.

***

Жанну била дрожь. Сырость и холод забрались под самую кожу. Между короткими передышками забвения она снова и снова чувствовала, как горит лицо. По голове будто стучали молотом, хотелось пить. Но не воду. Кровь. Крови просил Несущий смерть, очнувшийся ото сна.

Сразу четыре силы пытались ужиться в Жанне: верийская магия, душа Лорин, Око Создателя и артефакт Карьяд.

Руки мертвой хваткой сжимали Несущий смерть. Шорох молитв навалился сверху. Она не могла разобрать слов, что сыпались на нее со всех сторон как удары камней, лишь закрыла глаза и провалилась в свой лабиринт.

— Как вам в голову пришло потащить ее на Поле трех королей! Вы обязаны были сообщить мне! – Фауст выругался.

Его голос Жанна узнает всегда. Она улыбнулась. Как долго его не было рядом. Сердце куда-то провалилось и забилось сильнее.

— Ты сам никогда не мог остановить ее. – Угрюмо отозвался Лино. – Чего ты хочешь от нас?

— Они ни в чем не виноваты, — не открывая глаз, произнесла Жанна. – Их долг – служить своей королеве. Как и твой.

Кажется, ее нес на руках Ким.

Онемевшие мышцы болели. Все казалось иллюзорным. Жанна будто со стороны видела шагающего рядом Фауста, насупившегося Лино. Лишь Балга куда-то пропал.

Подчиненные князя бросали настороженные взгляды по сторонам, не решались приближаться, преданно следовали на расстоянии пятнадцати шагов. Они крались в ночи, озираясь, ожидая приказа.

Безумная карусель морочила голову, то проваливаясь в бесконечные изгибы лабиринта, то вырываясь в реальность, Жанна чувствовала себя так, словно Рада Гевальт снова угостила ее горячим вином со специями.

— Отпусти. – Тихо велела она Киму.

— Госпожа…

— Быстро! – Потребовала Жанна.

Холодная заснеженная земля чуть покачнулась, но девушка удержалась на ногах.

— Жанна! – Князь шагнул к ней, попытался поддержать.

— Нет. – Тихо и властно произнесла она. – Если Лорин способна раздавить меня, то Джареда мне не одолеть никогда…

Перед глазами вырисовывался узор падающих снежинок. Замершие Ким и Лино.

— Я должна справляться сама… Ты всегда опаздываешь, князь. – Резко добавила девушка.

***

Все утро Катерина чувствовала себя странно, будто грезила наяву. Она выполняла свою повседневную работу, болтала со слугами поместья фон Краус. Но ей все казалось, будто это – сон.

Все началось еще раньше, когда Ким ушел в беспокойную снежную ночь.

Они уже вторую неделю жили вместе в садовом домике. Истинный разжигал камин, чтобы она не замёрзла, прижимался к ней напряженным волнующим телом. Но не уступал.

Катерина давно была готова перешагнуть все пороги приличия, в груди пылал огонь, дрожало от предвкушения юное тело, фантазии заводили далеко. Если бы мачеха-Ирина узнала, о чем мечтает ее драгоценная воспитанница! Она бы заперла грешницу в храмовой башне, отдала на воспитание Жрицам Лорин.

Девушка умоляла Истинного провести Ритуал, хотя до конца и не осознавала, чего просит от возлюбленного. Золотые глаза нежно смотрели на трепетную смертную, улыбались теплые губы.

— Ты не знаешь, о чем просишь. – Путая ударение, шептал телохранитель в теплую шею девушки. – Я заберу тебя в Верес, и ты увидишь все сама. Если не передумаешь…

— Нет! Нет и еще раз нет! – Горячо возражала Катерина. – Я хочу быть рядом всегда!

Эти грезы заставляли юную горничную улыбаться, пока руки сами делали работу.

— Волей бога Вереса решаются судьбы Истинных. Наш бог не живет в Лорин. – Взгляд Кима делался задумчивым и отрешенным. – А богиня еще не обрела свою силу до конца. Придется подождать.

Среди ночи в их с Кимом укрытие ворвалась суета. Леди Жанна, перепачканная кровью с ног до головы, с безобразной раной на левом глазу, растерянный герцог ди Герра, взбешенный и испуганный господин Фауст.

Чужестранцы спорили на своем языке, непривычно-холодно и жестко звучал голос хозяйки, когда она коротко отвечала на вопросы князя.

Что-то изменилось в хрупкой фигуре полукровки, начиная от сузившегося до нитки зрачка в уцелевшем глазе, заканчивая напряженными мышцами.

Животный ужас мурашками пробежал по спине Катерины, когда Жанна бросила на нее короткий взгляд. Точно дикий и опасный зверь, а не молодая девушка была перед горничной. Юное красивое лицо госпожи было холодным, как суровая зимняя ночь, чужим и отстраненным.

Постепенно споры затихли, верийцы покинули домик.

Ким пришел на рассвете, рухнул от усталости, нежно обнял тонкую талию Катерины. Девушка почти не сомкнула глаз за ночь.

— Что случилось? – Беззвучно спросили ее губы. – Госпожа Жанна…

— Богиня Вереса. – Перебил ее Истинный. —  Сегодня графиня де Стрейн умерла.

Больше Катерина ничего не спрашивала. Навязчивая мысль, что молодая госпожа слишком опасна, что с этим нужно что-то делать, превратила остаток предрассветных часов в мучение.

Глава 4. Пробуждение

Явь или сон? Век или миг?
Остановилось время.
Кто я такой? Чей это лик
В зеркале ледяном?
Я помню снежный вихрь, звериный вой —
Сомкнулось небо надо мной…
(Юрий Мелисов – «Выбор есть!»)

— Они становятся угрозой для королевства! – Альберт Свейн нервно поправил манжеты на рубашке.

Камердинер ловко помог его величеству завершить переодевание, поправил на венценосной особе сюртук и удалился.

— Ну, разумеется. – Невозмутимо отозвался Сантер.

Бог снова и снова переворачивал в руках маленькие песочные часы. Его долговязая фигура растянулась на софе, начищенные до блеска сапоги покоились на кофейном столике, сосредоточенный взгляд разноцветных глаз застыл на безделушке в руках.

— Они – верийцы. Это у них в крови. Еще год-два и недобитые Истинные соберутся вокруг своей королевы, бросят вызов Лорин и мне. – Буднично продолжил Джаред. – И тогда судьба вашего мира будет зависеть от капризов Жанны де Стрейн.

— Я думал, мы избавились от этой напасти раз и навсегда! – Возмутился Альберт. – Их бог повержен, а Жанна с минуты на минуту отдаст свою жизнь князю Гевальт.

Король нервничал. Союзники, будто почуяв ветер перемен, стали вести себя холодно. Для правителей стало очевидным, что Жанна не собирается подчинятся законам Оринберга, а сам Альберт не может оказать никакого влияния на девушку. Более того, последний бал явно продемонстрировал независимость спасительницы мира. И внушил страх.

Бродили слухи о том, что Жанну и двух Истинных видели на Поле Трех Королей. Шпионы преданно передавали послания в свои королевства, каждый посол уже получил приказ во что бы то ни стало заручиться поддержкой проснувшейся красавицы. У каждого были счеты с Оринбергом, амбиции и притязания, которые сдерживали лишь присутствие в государстве Сантера и Жанны.

Ни один из самодержцев не жаждал дальше платить дань чужому богу и, тем паче, королю, который обрел власть путем переворота.

— Жанна – отголосок ошибки. – Джаред сел, повел головой из стороны в сторону, разминая мышцы на шее. – Я и Лорин создали Лидию. Мы не думали, что это перерастет в проблему для всех восьми миров. Жанна почувствовала вкус крови, силу своей власти. Князь Гевальт мог бы остановить эту напасть, но он слишком влюблен.

— Не понимаю! – Нахмурился Альберт. – Разве не должна эта девчонка слушаться своего мужа? Любая женщина приносит пользу только в постели, ее удел – рожать и растить детей!

Джаред от души рассмеялся, от чего собеседник стал еще мрачнее.

— Вы совсем не знаете верийцев, друг мой! – Отсмеявшись, ответил Джаред. – Они готовы мучить других, но с той же готовностью предаются самобичеванию. Князь Гевальт в неописуемом восторге от того, как изменилась его возлюбленная. – Заскрежетал зубами бог. – Теперь нет нужды прятать свою жажду крови и так увлекательно заставлять эту всесильную девчонку признавать свою любовь к нему! Только смертные недооценивают своих женщин, высшие существа гармонично дополняют друг друга. Возможно, потому среди вашего племени так много выродков.

Джаред вдруг замолчал, оба глаза почернели, заполнили пол лица, от чего Альберт отпрянул назад. Рука непроизвольно схватилась за кинжал на поясе.

— Теперь у нее меч. – Тихим голосом заметил Джаред. – Око и обручальное кольцо Вереса.

— Ч…что? – Заикаясь, переспросил Альберт.

— Эта побрякушка на руке графини, — усмехнулся мужчина. Глаза стали прежними, он беззаботно откинулся на спинку дивана. – Это обручальное кольцо Карии и Вереса. Она передумала и это ее погубило. Видите ли, друг мой, эти двое собирались прожить долго и счастливо, пока мы с Лорин не вмешались в их идиллию. Лорин – из самолюбия, я – из расчета. Ваша богиня очаровала хмурого Вереса, Кария не смогла простить измену. И, вот, — Джаред хмыкнул. – заветное кольцо затерялось среди смертных, любимое дитя отвергнуто, а Карьяд разрушен.

Альберт внимательно слушал собеседника, не понимая даже половины того, о чем шла речь. Казалось, бог бредит или сошел с ума.

— Эти двое могли образовать очень сильный союз. – Пожал плечами Сантер. – Их смертельная клятва, такая романтичная, стала их слабым местом. Если графиня любит своего Фауста, а это так, она должна отдать свою жизнь или лишиться власти навсегда. Не волнуйтесь, Альберт. Еще каких-то пять лет…

***

Катерина не смотрела в лицо госпожи, ее била мелкая дрожь. Перед зеркалом сидело чудовище: пустой фиалковый взгляд, мертвенно-бледная кожа, холодная, как снег.

Расческа сама скользила по длине великолепных тяжелых волос, руки выполняли свою работу: подать украшения, затянуть корсет, расчесать, надеть туфельки…

— Ты боишься меня.

Катерина застыла на месте, сердце забилось быстрее, на висках выступили капельки пота. Точно ледяной ветер прошелся по коже.

— Меня пугает ваш взгляд. – Неслышно произнесла девушка.

— Я изменилась, это правда. – Равнодушно подтвердила Жанна. – Я опасна – это тоже правда. Но ты хотела стать частью нашего мира, ведь ты и Ким… — Жанна не закончила. – Придется привыкнуть. Я предупреждала тебя.

Горничная сглотнула комок в горле и кивнула. Голос больше не звучал участливо, как тогда…

— Жанна? – В дверь заглянул Фауст.

Служанка поспешила воспользоваться возможностью для бегства. Она спиной чувствовала взгляд госпожи. Лишь в своей комнате смертная стала приходить в себя.

— Она может стать угрозой. – Заметил Фауст, когда девчонка скрылась.

Он положил ладонь на плечо королевы, сжал пальцы.

— Ким разберется сам. – Кивнула Жанна. – Он предан нам.

Девушка в ответном жесте пожала пальцы верийца.

— Что дальше, моя королева? – Князь смотрел на ее застывшее отражение в зеркале. – Джаред, наверняка, уже знает…

— Да. – Кивнула девушка. – Мы будем искать его, Фауст. Он где-то рядом.

Князь едва заметно кивнул, соглашаясь. Время покажет. А сейчас он все еще нужен своей королеве.

— Твой род не сгинет. – Пообещала полукровка, взяла ладонь Фауста, приложила к своему животу. – Он станет сильнее. Но чтобы это свершилось, мы должны одержать победу над Сантером.

Истинный закрыл глаза, вслушиваясь в биение жизни внутри Жанны. Двое. Чудо, которому не положено случиться! Это было сильнее обещаний Джареда, сильнее любого знатного положения в Оринберге, сильнее ненависти к Кейну. За такое будущее Истинный из восьми старших Домов был готов идти до конца!

— Я сделаю все, что ты попросишь… — Прошептал Фауст в ее ухо. – А ты?

Бледное лицо расцвело легким румянцем, заиграла открытая улыбка, тихий вздох вырвался из стянутой корсетом груди.

— Я убью любого, кто попытается помешать мне, Фауст. – Ответила она.

Оживление длилось всего миг. Девушка снова превратилась в холодную статую.

Хищно пульсировал меч, что лежал возле изящных туфелек, аккуратное кольцо с алым камнем украшало правую руку. И лишь боги могли увидеть иссечённое шрамами лицо с голубым камнем вместо глаза.

***

Гости исчезли внезапно. Марлен не могла поверить в происходящее! Всего пару часов назад Жанна, князь Гевальт и герцог ди Герра мило беседовали о предстоящей церемонии. Они были взбудоражены, полны счастья и волнения.

Жанна не могла надышаться на своего избранника, Лино подшучивал над своим другом, сетуя, что теперь придется Фаусту забыть о службе при дворе короля. Будущее семейство Гевальт планировало осесть в родовом поместье Жанны, чтобы предаться размеренной и тихой жизни.

— Вы уверены, леди Марлен? – Еще раз переспросил мужчина в военной форме.

— Да, конечно, — кивнула бледная невеста. – Молю вас, во имя Лорин, скажите, что происходит?

Баронесса фон Краус нервно вцепилась в свой веер, раздался тихий хруст. Проницательные бледные глаза сантерца уставились на испорченную вещь.

— Не стоит обременять себя дурными мыслями. – Настойчиво посоветовал мужчина. – Сегодня вы предстанете перед своим будущим мужем, только это должно волновать вас, леди Марлен.

Сантерец кивнул отцу Марлен, сухо распрощался и ушел в компании еще трех офицеров со знаком василиска на небесно-голубых мундирах…

Обыск, допросы, — все проходило крайне быстро, но с соблюдением глубокого уважения к знатному семейству.

— Служанка ушла ранним утром. – Пробормотал отец, — телохранитель мог исчезнуть в любой момент, этот дьявол всегда пугал меня. Но почему, во имя Лорин, мы не обратили внимания на то, что будущие супруги уехали в храм вместе? Ведь по законам Оринберга, по законам праведных людей, они должны увидеть друг друга только у алтаря!

Если бы старый барон мог вспомнить хоть что-то из того, что происходило с ним в последнюю неделю. Все члены семьи фон Краус, слуги и те, кто посещал поместье, жаловались на провалы в памяти. Они могли рассказать лишь незначительные моменты своей жизни, точно дряхлый старик, впавший в маразм.

***

— Прекрасная работа.

— Благодарю, Ваше Величество. – Мариус стоял, преклонив колени.

В пустом заброшенном храме Лорин было прохладно и тихо. Разбитые витражи, обезглавленные статуи, расколотый надвое лиловый алтарь.

Женщина в алом плаще с меховой оторочкой положила ладони на покрытый пылью и паутиной камень. Оскверненная верийцами святыня. Место, где она приняла решение.

— Вы почти искупили свои грехи, Жрец. – Продолжила Жанна.

 Она крепче сжала Несущий смерть, вслушиваясь в советы, что звучали только для нее.

— Вы должны выиграть время для нас. Встаньте, ординат Гайос. Это – последняя битва для вас и, хотя вы больше никогда не увидите снежные вершины Костяных хребтов, ваш Дом сможет избежать позорного клейма предателей.

Жрец поднялся, алые глаза светились решимостью.

— Я не подведу вас. – Заверил Истинный.

— Я знаю. – Отрезала Жанна. – Я отпускаю вашу Нить. Молите Кейна о своей продажной душе. И, может быть, он помилует всех нас. Идите.

Королева протянула руку в перчатке, бледные губы верийца коснулись пальцев, запах лилий обдал на прощание, прежде чем Жрец покинул храм.

— Вы уверены, госпожа? – Лино вышел из тени колонны. – Можем ли мы доверять ему?

— Не беспокойтесь, герцог. – Жанна встала в свет луны. – Мариус погибнет в любом случае. Адепт, предавший то, во что верил… он уже давно мертв.

— Сегодня мы остановимся здесь? – Уточнил Ким, появляясь из другого угла.

— Да. Мы подождем кое-кого. – Ответила королева. – Они уже близко, я вижу их Нити. Жрец сможет дать нам несколько дней, прежде чем Сантер придет в себя. Он будет очень зол, когда получит голову Лорин. Он еще не знает, что ее душа здесь. – Жанна нежно погладила волнистый клинок. Золотые искры пробежались по лезвию.

***

Катерина истово молилась. Холодные плиты кельи были жесткими, свечи тускло разгоняли тьму, которая смотрела на горничную сквозь стекло. Слова срывались с губ беззвучными облачками пара.

Луна вошла в зенит, скрылась за тучами. В это проклятое место давно никто не приходил. Здесь погибло слишком много людей. Особняк герцога Альберта Свейна наполовину рухнул так же, как и этот старый храм. Пустынные улицы заполняли обгоревшие развалины, даже бездомные не искали укрытия здесь.

«Ты передумала? – Голос Кима влился в мысли, принуждая оборвать сбивчивый шепот. – Хочешь вернуться к Ирине?»

Катерина закрыла лицо руками. Она не была готова к происходящему. Ее романтичный рыцарь в последнее время был холоден. Он все реже появлялся перед ней, преданно заглядывал в лицо Жанны де Стрейн и, девушка могла поклясться, что его сердце переполняла гордость.

По пути в эти развалины Ким хладнокровно расправился с небольшим торговым караваном, тела и утварь вериец уничтожил при помощи одного из своих темных Даров. На глазах потрясенной Катерины плоть рассыпалась пеплом!

— Я боюсь тебя, Ким. – Едва слышно призналась она.

— Я не причиню тебе вреда.

Тяжелая ладонь легла на плечо.

— А если она прикажет? – Всхлипнула горничная.

— Ее Величество не лишит жизни того, кто ей не угрожает.

В голове Катерины снова возник караван: женщины, мужчины, хвала Лорин, среди них не было детей. Убил бы вериец их так же легко?

— Сейчас приходится принимать тяжелые решения. – Ким поднял Катерину с колен, погладил по щеке. – И дальше станет еще тяжелее. Ты можешь уйти, но сделать выбор нужно немедленно. Потом будет поздно.

— Я в порядке. – Закрыв глаза, ответила смертная. По щекам покатились слезы.

— Ее Высочеству было так же тяжело встать на этот путь. – Ким обнял девушку. – Поверь, она не жестока, но теперь королева видит всю картину в целом. И выбирает меньшее зло. Десяток жизней ради тысяч.

— Давай уйдем вместе? – Скорбное личико уткнулось в грудь Истинного. – Ты не такой, я же знаю! Ты сам говорил, что твой Дом – один из самых миролюбивых. Неужели тебя не мучает совесть из-за того, что случилось на дороге?

Девушка доверчиво прижалась к Истинному, ее сердце трепыхалось как птица в клетке.

— Я не нарушу клятву рыцаря Сумеречного королевства. – Только и ответил Ким. – Мой долг – хранить королеву до возвращения короля.

— Да, конечно. – Катерина обмякла, отстранилась, пряча глаза. – Я хочу помолиться.

Ким не стал говорить, что сам видел застывшие глаза Лорин на отрубленной голове. Ни к чему разбивать чужие надежды. Он много раз наблюдал, как смертные взывают к выдуманным и реальным богам. Их это утешало. Ну что же, раз он сам не смог сделать этого для Катерины, пусть молится.

***

— Почему ты выбрала именно это место?

Фауст следовал за Жанной по разрушенной лестнице на остатки крыши.

— Что такое? Муки совести? – Лукаво спросила Жанна.

Розы снова расцвели на ее щеках, губы налились кораллом. Девушка улыбалась и казалось прежней юной и легкой, беззаботной как само веселье.

— Вовсе нет. – Смутился князь. – Что сделано – то сделано. Тем более, что теперь мое сердце спокойно.

Они вышли на небольшую площадку – все, что осталось от одной из башен. Треснувший колокол застрял в обломках, его голос замолк больше десяти лет назад. Каменное крошево рассыпалось по полу вперемешку с кусками рельефных украшений.

Тишину ночи нарушало далекое уханье филина, теплый ветер приятно касался кожи и доносил запах моря.

— Здесь все началось, здесь все и решится. – Она окинула взглядом руины. – Я отдам Кейну его меч, Око и все, что он потребует. Я заплачу по нашему счету, если он отпустит нас.

Улыбка померкла на прекрасном лице, лунный свет задрожал в глазах. Она прильнула к Истинному, потерлась щекой, ласкаясь как дитя.

— Он тоже ошибся, жестокий бог! – Жанна порывисто отскочила в сторону, играючи взобралась на груду камней.

Полукровка раскинула руки в стороны, подставляя лицо ветру. Капюшон упал с головы, освобождая распущенные волосы. Жемчужные пряди затрепыхались, запах жасмина разлился в воздухе.

— Я долго мучила тебя и себя. – Королева повернулась к своему избраннику, снова сверкнули в улыбке белые зубы. – Терзалась сомнениями, позволяла себе отступать, искала оправдание своим поступкам. Я малодушно жаждала власти, но сейчас…

Она приблизилась к князю, вложила ладони в его руку, вскинула глаза.

— Я устала, Фауст. Я хочу быть рядом с тобой. Всегда! До самой смерти. Переступить порог Волчьего замка, превратить этот памятник одиночеству в семейный очаг, гордый и сильный Дом из восьми старших…

— Жанна… — Шепнул Гевальт, целуя ее.

Счастье переполняло Истинного точно так, когда он впервые обнаружил взаимные чувства в сердце полукровки. Если бы эта ночь длилась бесконечно! Тень верийского бога без зазрения совести ворвалась в сладкие мечты.

— Он не позволит. – Уверенно произнес Фауст. – Кейн не прощает предательства, а мы предали не только его, но и весь Верес.

— У нас будут дети, Фауст. – Покачала головой Жанна. – Я буду сражаться за их жизнь как разъяренная волчица. – Она рассмеялась. – Без меня Кейну не сразить Сантера. Пришла моя очередь требовать. Ты веришь мне?

Хищно заблестел синевой левый глаз, лицо стало жестким и властным.

— Сейчас у меня в руках три мира, мне решать их судьбу.

Тихая весенняя ночь дышала умиротворением. Истинный старался не заглядывать в ближайшее будущее, лишь предвкушение дурманило сладким ядом.

Жанна устала дрожать от страха, устала думать о последствиях. Да и какая разница, если она приняла решение? Ее злил далекий образ, за которым она гналась все эти десять лет, чувство вины за то, что поступила так, как хотела!

Кейн оставил ее один на один с Джаредом, раздавленную и потерянную. И Фауст был рядом, снова и снова доказывая свою преданность. Истинный заслужил ее любовь. А что сделал белый бог? С самого первого дня их встречи он лишь требовал и распоряжался ее жизнью!

«Я не мешал тебе… вот и все, — точно наяву услышала она его голос. – Я же обещал, что не буду убивать за тебя, не буду принуждать»

«Твоя душа такая юная, — прозвучал голос Несущего смерть. – Вместе мы сможем покорить все восемь миров!»

— Хватит. – Взмолилась Жанна.

Предчувствие беды снова пробежалось по краю сознания. Все случилось так, как должно было быть с самого начала!

«Он сделает все, что ты потребуешь! Не будь дурой! Две Искры внутри тебя – редкий Дар, мой Дар»

Голос Лорин звучал приторно и едко.

Голоса обрушились нестройным хором, перебивая друг друга. Их воля навалилась, затмевая все происходящее вокруг. Краешком сознания королева ощущала беспокойство Фауста, его безумные глаза вспыхивали золотом.

Холодный лиловый алтарь предстал перед ее взором, застывшая в размахе рука белого бога…

***

— Пришла в себя. – Констатировал факт женский голос. – Что ты с ней сделал, братец?

— Рада Гевальт. – Прошептала Жанна, не открывая глаз. – Я ждала…

— Во имя Ночи! У меня будут племянники! – Взвизгнула верийка, кидаясь на шею полусонной девушки.

— Где он? – Сухо спросила Жанна.

Рада превратилась во взрослую прекрасную женщину. Истинная не пыталась вернуть себе свой облик юной девушки. Верийка опустила медовые глаза, не зная, с чего начать.

— Был шторм.

***

…Вьюга кружила, снежные вихри застилали небо. Этот лабиринт Кейн знал наизусть: он блуждал, пытаясь догнать голубое свечение Нити судьбы. Точно за стеклом, звучал девичий голос, то проклиная его, то умоляя вернуться.

Несущий смерть рассекал мрак, пульсируя алым, разрубал тени прошлого, что пытались запутать верийца. Лидия, Миа, мир Карьяд, Невеккет, Сахрез. Восемь домов, отец и король Ольгарт. Ми-Сойличте, разрушенный, залитый кровью. Тщедушный Мариус Гайос, шепот его слов о том, что девчонка – великолепная возможность сделать расу другой, сильной.

Имена звучали глухо, он не помнил лиц, лишь чувства вспыхивали в груди, напоминая о тех, кого он забыл.

Сморщенная старуха вынырнула из белого плена.

— Заплутал, великий бог? – Поинтересовалась женщина.

Ее сухое тело скрывало теплое бледно-голубое платье, седые волосы трепал ветер.  Глаза – холодные и прозрачные, как горный рассвет, голос – звон льдинок в полынье. От нее приятно пахло сушеными травами и костром.

— Я брожу здесь уже несколько…

— Лет. – Прервала гостья. – А свою разлюбезную так и не нашел. – Она пошамкала беззубым ртом. – Пытаешься вернуть то, что не ценил.

Кейн нахмурил густые брови, молочно-белое лицо стало суровым.

— Мне не нужен никто. – Процедил Истинный. – Я ищу выход.

— Она спасла тебя. – Хмыкнула старуха. – От глупости и гибели. Вздумал тоже – Колыбель ему подавай! – Рассмеялся беззубый рот. – Ты не так велик, чтобы удержать хотя бы Верес. Наивный мальчишка! Перед Сантером все вы – дети малые. Ищи, белый бог! Ищи ее!

— Зачем?! – Рявкнул Кейн, крепче сжимая меч. – Она свой выбор сделала! Мое войско разбито, мой мир на пороге гибели! Все из-за ее предательства!

— Всего лишь наивная и юная девочка. – Лицо старухи сморщилось еще больше, вьюга завыла сильнее. – Кто ты без Жанны? Кровопийца из сказок? Жестокий мясник и равнодушный тиран! Разве таким ты был раньше? Ты сам научил ее переступать через собственную совесть. – Заботливые ладони сжали руку верийца.

Кейн вздрогнул. Гнев наполнял его все сильнее. Сердце колотилось, разрывая болью могучую грудь.

— Она ранила твои чувства. – Ласково продолжила вьюга, крепче сжимая пальцы мужчины. – А ты и забыл, как бывает мучительна любовь. Думал, станет легче, если избавишься от нее? Ты мог остановить Жанну. Не захотел. Как всегда – толкнул в пропасть, чтобы оправдать свою ненависть.

— Где мне искать ее? – Отчаянно выдохнул Кейн, не в силах больше терпеть эту щемящую тоску.

Лицо старухи внезапно покрылось рябью, тело вытянулось, обретая мужские формы. Через мгновение рядом стоял ненавистный Джаред. Усмешка проскользнула по самодовольному лицу.

— Она здесь! – Выплюнул бог, прежде чем с силой толкнуть Кейна.

Вериец изогнулся, стараясь удержать равновесие, но за спиной соткалась пустота, шум моря оглушал своим рокотом.

***

Кейн вздрогнул всем телом, как любой, кто падает во сне, и открыл глаза.

— Проснулся! Он проснулся!

В голове стоял рокот волн, перед глазами проносились хлопья снега, а во рту ощущался вкус соленой воды.

— Ваше Величество! – Визжал от восторга женский голос.

Король нахмурился, окинул взглядом источник шума: Истинная с тугой черной косой смотрела на него как собака на хозяина, только не скуля от восторга…

— Кто ты? – Насупился Кейн.

— Рада Гевальт. – Белозубая улыбка не сходила с миловидного лица. – Младшая княжна.

Лицо будто было знакомым, но память затянуло снежным вихрем.

— Подожди, Рада. – Женщину отстранил сероглазый седой мужчина. – Тут что-то не так.

Приятные, располагающие к себе черты, упрямство и сила в глазах. Мужчина был уже в возрасте, но держался уверенно и собранно. Все еще красив, хотя его жизнь клонилась к закату.

— Ты – Кейн. – Незнакомый смертный с интересом разглядывал бога. – Муж моей сестры.

Кейн с подозрением перевел взгляд на восторженное лицо верийки.

— Нет. – Чуть усмехнулся мужчина. – Жанны де Стрейн.

Имя оживило цепочку образов: дрожащая девчонка на холодных плитах Маледиктуса, смеющаяся и утонченная красавица на стене Волчьего замка, внимающая каждому слову любопытная полукровка, застывшая и напряженная невеста, желанная и светлая душа.

Кейн застонал, не успевая за волной чувств, что набегали на его разум и сердце. Если память вернется – боль станет сильнее, понял Кейн.

— Ты спал десять лет, чужак. – Продолжал мужчина. – Меня зовут Луи де Стрейн.

От произнесенных слов стало еще хуже. Теперь налетали чужие видения из далеких лет, полные счастья и любви. Почтенное семейство: заботливые родители, талантливые и жизнерадостные дети. Поместье с виноградником и конюшнями, забавы, игры, путешествия, молитвы в часовне, светские приемы, лица, лица, лица…

Все было прекрасно, пока Ее мир не встал на пороге гибели, беззаботная радость разбилась о суровую жизнь в Сумеречном королевстве, тело впитало верийский яд, а светлая и юная девушка вышла замуж за убийцу…

— Мне кажется, на сегодня хватит. – Рада закусила губу, отстраняя Луи, заботливо поправила одеяло. – Он все еще слаб.

Глубоко внутри произнесенные имена возрождали что-то сокровенное, Кейн вдруг увидел отвращение в глазах мужчины. Он был ненавистен смертному. Но почему?

— Я должен знать! – Заупрямился тот, кто назвался именем Луи.

— Что знать? – Скривилась Рада. – Ты и так знаешь, где твоя сестра и что с ней.

— Он виноват в том, что случилось! – С внезапной яростью воскликнул Луи. – И должен знать, как все исправить! – Взволнованное лицо говорит громче слов.

— Вот глупый смертный! – Пожала плечами верийка. – Я же говорила тебе: это невозможно.

Кейн хотел что-то сказать, но вместо речи получаются скомканные обрывки, язык едва слушается.

Жаркий спор превращался в назойливый гул, слова сливались, смешивались краски, поплыла комната перед глазами. Боль в голове невыносима, тело – чужое и слабое.

Сон не принес облегчения. Сладким бредом звучало имя той, чью Нить он пытался поймать. И снова ждал лабиринт. В этот раз полукровка беспомощно смотрела на верийца, сжавшись на лиловом алтаре Лорин.

Жажда отмщения переполняла сердце. Пусть она умрет! Жалкое создание. Слабая и не способная устоять перед соблазном! Чего ей не хватило, этой впечатлительной пустоголовой девчонке?

«Но ты сам отпустил ее. — Смеялись тени вокруг Кейна. – Глупец! Ты думал, что можешь вызывать у кого-то что-то кроме ужаса?»

Теплые мягкие губы целуют, ожидая ответной ласки, руки сами скользят по гладкой коже, выискивают точки наслаждения, что заставляют щеки лоринки краснеть, вызывают стон удовольствия.

Хрупкая и пленительно-нежная, вся в его власти. Послушная, чуть испуганная, его королева бесстыдно смотрит в глаза, не скрывая своего счастья, хотя он сам сейчас готов отдать весь Верес, лишь бы снова стать единым целым.

Их души ткут узор судьбы, перемигиваются янтарные и голубые огоньки, отзываясь восторгом в сердце. Жизни сливаются и кажется, что все их прошлое всегда было общим, неразделимым друг от друга.

Кейн снова проснулся, отчаянно пытаясь вернуться туда, где нет одиночества и бремени власти. Вокруг стоит шум будничной жизни, чужая речь и жар горячего незримого солнца заполняет воздух запахами весны.

Мятежный бог сел. Его скромное убежище едва пропускало свет через маленькое окошко под потолком. Голова все еще была тяжелой, перед глазами плясали мушки, а руки помнили бархат девичьей кожи.

Одна рука – будто чужая, ноги едва держат. Вериец сел, босые ступни приятно обдало холодом. Собственное тело все еще слишком слабо, память – изменчива, как настроение Жанны. Где он? Несколько лет промчались как один день. Скитания в лабиринте длились бесконечно. Кто он такой? Это – явь или очередной морок?

Почему сметный смотрел на него с таким отвращением? Кейн сделал что-то ужасное?

Коморка, в которой он спал, была тесновата, но за дверью раскинулось большое помещение с винными бочками. Вериец осторожно притворил за собой дверь, прошел через несколько рядов и поднялся к выходу из погреба, прислушиваясь к возне и голосам наверху.

Возможно, следовало дождаться возвращения Луи де Стрейна или Рады Гевальт, но Кейн не желал ни с кем объясняться, не хотел тратить ни секунды своего времени.

Через замочную скважину было видно не много: люди в пестрых одеждах что-то грузили в повозку под бдительным надзором мужчины с бумагами в руках. Пахло чем-то бодрящим и незнакомым. Один нерасторопный мальчишка поскользнулся и уронил корзину. По каменным плитам покатились странные ярко-оранжевые шарики размером с кулак.

Кейн насторожено вдохнул запах снова. Это был фрукт. Но он такого раньше не видел.

«Выскользнуть незамеченным не получится, —  понял вериец, — слишком много свидетелей, слишком ярко светит солнце. Похоже, все же придется ждать»

Язык людей был не знакомым, смуглые лица вызывали любопытство.

Запах человека Истинный ощутил еще до того, как Луи направился к погребу. Смесь выделанной воловьей кожи, пота и нотки жасмина, что неизменно напомнили о Жанне. Кейн укрылся в углу за одной из дубовых бочек.

Луи спустился вниз, прошел мимо незамеченного верийца в сторону, где располагалось укрытие для Кейна. Не дожидаясь, когда человек поднимет тревогу, Кейн выплыл из-за плеча смертного.

— Ты кого-то ищешь?

Язык Оринберга вспоминался плохо, акцент превращал его в грубый шелест.

— Прекрасно. Ты пришел в себя. – Не оборачиваясь, ответил Луи.

Мужчина не стыдился страха, но держал его в узде. Он осторожно повернулся лицом к древнему чудовищу.

— Рада сказала мне, что ты попытаешься уйти незамеченным. Я решил проверить.

Кейн усмехнулся, свысока рассматривая блистательного воина, несомненно, сохранившего ловкость и мастерство, не смотря на возраст. Граф явно тренировался каждый день. Возможно, у него уже были свои дети, которых он обучал сам. Возможно, его жизнь была все еще связана с военной службой.

— Ваши имена – всего лишь звуки. – Золотой взгляд гипнотизировал. – Кто я? И за что ты ненавидишь меня?

Белокожий, чужой, холодный, как сказочное чудовище прошлого. Величественная стать, властное острое лицо, низкий грохочущий голос с чуть грубоватыми интонациями. Разумеется, мечтательная сестрица-Жанна была испугана и восхищена, встретив такое создание.

— Она действительно стала другой? – Спросил Луи.

В полумраке погреба отчетливо слышалось сердцебиение графа де Стрейн. Кейн чувствовал, как обдает человека жаром мысль о Жанне, мука скрывалась в голосе смертного. Он желал знать, правдивы ли слухи, которыми обросла его прелестная сестра.

— Воспоминания о ней причиняют боль не только тебе. – Нахмурился Кейн. – Отрывки, образы, осколки чувств. Я помню вьюгу и голос. Запах жасмина.

Чужие воспоминания набросились на Бога, стиснули зубы, запульсировали в голове острыми иглами-молниями.

По садовой дорожке бежит взволнованная девушка, на ее щеках застыли слезы, руки крепко сжимают какой-то маленький предмет.

— Стой, Луи, стой! – Умоляет девчонка.

У ворот царит суета: слуги проверяют, все ли упаковано в сундуки и корзины, крестьянские дети вертятся под ногами, изнывая от нетерпения, без конца срывается на лай большой черный пес.
Графиня-мать сжимает в руках платок, мокрый от слез, хмурится граф Август де Стрейн. Сам Луи все еще не спускает с коня младшую, Маргери. Сестра еще не до конца понимает, что происходит, юноша нарочито веселым голосом рассказывает ей, что ему предстоит интересное приключение.

— Стой… — Запыхавшаяся Жанна схватилась за край седла. – Я… тебе, чтоб не забыл…

Луи протянул Маргери в руки отца, принял от Жанны маленькую круглую картинку. Искусные руки нарисовали все семейство, кузнец сделал грубую рамку, украсил как мог завитушками, приладил плотную крышку, чтобы можно было прятать изображение от влаги, яркого солнца и чужих любопытных глаз.

— Я подумала. – Жанна вытерла щеки, робко улыбнулась.

— Не успеешь замуж выйти, как я вернусь! – Пообещал Луи, сжимая ладонь девушки.

— Надо больно… — Фыркнула девушка. – Сначала ты женись!

 Луи замер, прижимая руку к груди, где тоскливо заныло сердце.

— Тебя стоило убить еще десять лет назад. – Выплюнул Луи. – Да и сейчас не поздно.

Рука графа сжала фамильный меч. Старый, но безупречно-острый.

Смятение в душе лоринца передалось и Кейну. На улице все еще пылал день, возились работники, погружая новую партию товаров. Вериец был безоружен и впервые в его голове вспыхнула беспокойная мысль о Несущем смерть!

Меч звал его, обещая рассказать правду и вернуть силу. Как только он найдет свое оружие – ненависть окружающих и страх станут только сильнее.

Луи де Стрейн не был так наивен, как его сестры. Он видел перед собой того, кто привык распоряжаться чужими жизнями, точно фигурами на шахматной доске. Королева – тоже фигура, которой пришлось пожертвовать.

— Встреча с Жанной – твоя удача и проклятие, чужак. – Луи опустил руки. – Только она могла увидеть что-то особенное в таком монстре как ты. Если бы не новости из Оринберга…

Золотые звериные глаза вспыхнули, граф почувствовал, как вериец перебирает сознание, выискивая информацию. Что же, ему нечего скрывать. И все же, было бы гораздо вежливее спросить напрямую.

— Оставь ее в покое. – Попросил Луи. – Ты дал ей шанс прожить свою жизнь. Твой бывший слуга не многим лучше любого из верийцев, но, кажется, его желания вполне приземленные.

Снова воспоминания. Шумные столичные улицы, двое незнакомцев, вкрадчивы голос в переулке… Гевальт! Проклятый настойчивый Истинный! Ревность сжимает обручем сердце, закипает кровь от одной мысли, что Фауст касается ее тела, впивается в вены и тянет к себе Нить судьбы!

Луи невольно отступил назад, настолько угрожающе и решительно выглядел чужак.

— Ты уже разрушил жизнь моей сестры. – Продолжил граф. Он ждал этого момента десять лет.

Луи мечтал о том, как выпотрошит белого убийцу, что сжег Оринберг, залил кровью плодородные земли, разрушил города, приговорил его младшую сестру и безвозвратно изуродовал старшую. А сейчас, глядя на такого грозного и опасного бога, что не в силах сдержать своих чувств при упоминании имени Жанны, Луи глубоко задумался.

— Я верну тебе меч. Оставь мою сестру в покое. – Снова потребовал мужчина.

— Мне казалось, я смогу расстаться с ней так же легко как с другими. Я ошибался. Свой меч я найду без твоей помощи, смертный. – Сузил глаза Кейн. – Не стой на моем пути.

Он распрямился, едва не касаясь головой потолка. Могучий и опасный.

— Кровь твоей младшей сестры на руках князя Гевальт. – Зачем-то добавил вериец, точно оправдываясь. – Твоя сестра умерла напрасно. Судьба Жанны – следовать за мной. Так решила твоя богиня, наделяя смертных Даром Ключа.

Луи враждебно нахмурился, обдумывая слова Кейна. Лорин не кривила душой, исповедуясь перед графом.

— Жанна вполне счастлива, я не позволю тебе второй раз разрушить ее жизнь! – Граф решительно преградил дорогу верийцу.

— Я бы поверил вам, Луи. – Невозмутимо ответил Кейн. – Но Нити судьбы все-еще пересекаются. Она зовет меня сама.

Мужчина скептически фыркнул.

— Не стоит выдавать свои желания за действительность. Свадьба назначена, в Оринберг съезжаются гости. Жанна не пойдет на этот шаг против своей воли. Мы поедем туда и, если я увижу свою сестру счастливой, — тебе придется отступить.

Белокожий чужак усмехнулся.

— Память по-прежнему скрывает вьюга. Но ее имя звучит ярче других.

***

Безлунная ночь хранила покой. Давно спала Эстер, все еще прекрасная и верная жена. Видели десятый сон оба сына Луи, отдыхали его работники и слуги. Дремал весь город Пиокль с его белокаменными домами. Бухта, полная торговых кораблей, апельсиновые рощи и роскошные сады.

Когда Луи вернулся в Атлану на небольшом корабле, старик Севар не задал ни единого вопроса. Граф привез с собой несколько огромных ящиков и спрятал их в погребе. Эстер не спрашивала, почему муж часто спускается в погреб ночами, но Луи всегда казалось, что она все понимает.

Для отвода глаз, граф открыл два ящика во дворе, извлек из них виноградные саженцы. Тестю юноша сказал, что хотел бы попробовать вывести новый сорт. Но три оставшихся ящика так и не покинули пределов погреба.

Рада Гевальт не сразу смирилась с тем, что охотиться на людей запрещено. Однако, безопасность Кейна девушка ставила выше своих потребностей, а потому, лишенная чужой силы душ, она изменилась: ее лицо обрело черты взрослой молодой женщины.

Дисмасу Кин пришлось хуже: полукровка нуждался в подпитке. Старый вояка не желал сидеть в подвале, ожидая пробуждения бога. Луи, скрепя сердце, отпустил его, взяв обещание, что он уйдет как можно дальше, чтобы не привлекать внимания к дому Севара. С тех пор он не видел Дисмаса.

Год за годом ненавистный белокожий бог просто метался в горячке, что-то крича на своем языке. Лабиринты отчаяния терзали разум Кейна. Благо, погреб был старым и располагался далеко от дома, а днем страшные звуки скрывались в суете Пиокля.

Тем не менее, отлучаясь по делам, Луи боялся, что его секрет будет раскрыт. Он окружил погреб цепными псами, чтобы случайный зевака не попытался найти источник шума. Решение оказалось верным: к удивлению графа, Рада быстро приручила собак, они понимали ее без лишних слов и команд.

Давно умер старик Севар, подросли его внуки, седина побила волосы самого Луи. В мире после Великой битвы, больше никто не искал выживших верийцев, жизнь шла своим чередом.

Лино ди Герра, один из четырех предателей Кейна, обосновался в Атлане. Луи видел его всего лишь раз, такой же глухой ночью. Рада говорила с ним на веалоре. Горячо и жарко верийка качала головой, в чем-то возражая Истинному.

Луи молча смотрел на пару чужаков. Со стороны они выглядели как поссорившиеся влюбленные. Через какое-то время герцог ди Герра оставил Раду. Он подошел к Луи, смерил его взглядом.

— У вашего семейства есть странный дар, — на идеальном оринбержском проговорил Лино. – Вы притягиваете к себе чужие души. Не бойтесь воинов Сантера, граф. Я позабочусь о вашей тайне.

Истинный несколько секунд смотрел в сторону двери, ведущей в погреб, но так и не спустился к своему богу.

Новость о пробуждении Жанны всколыхнула размеренный ритм, в котором граф просуществовал десять лет. Князь Гевальт прислал письмо, в котором просил Луи и его семью приехать в Оринберг на свадьбу. А через несколько недель проснулся белый бог…

Темное ночное небо казалось высоким и бездонным. Луи вел Кейна и Раду по пустым улицам к порту.

Мелькнул и погас свет фонаря. Луи ответил на сигнал.

— Вас ждут, — шепнул он Раде. – Корабль отплывет на рассвете. Я присоединюсь к вам через несколько дней. Укроетесь в трюме, человек проведет вас.

— Он не выдаст? – В который раз спросила девушка.

— Если он не будет открывать рот. – Луи неприязненно кивнул в сторону Кейна. – Я сказал, что вы отстали от цирка, что уплыл вечером в Оринберг. Туда сейчас стягиваются все, кто хочет подзаработать во время праздника. Вопросов не будет. Мало ли уродов на потеху толпе?

Вены на шее Кейна вздулись от гнева, но он промолчал. Луи довольно улыбнулся. В Атлане верийцев мало кто видел и маскарад должен был сработать на какое-то время.

— Дело за тобой, Рада. – Граф передал Истинной кошель с деньгами. – Ты справишься, я уверен.

***

— Почему не высадиться в столице? – Ворчал Кейн.

Морское путешествие ему не нравилось.

— Мы должны забрать меч. – Напомнила Рада. – Мы с Дисмасом Кин очень старались доставить Вас до Атланы, но Несущий смерть… — Она помялась. – Он на дне.

— Идеальное место. – Пожал плечами Кейн. – Там же, где все ответы на мои вопросы…

Они помолчали. Рада выглядела угрюмо. Ей явно не хотелось покидать уютный дом графа де Стрейн, смятение в душе княжны было непонятно Кейну.

— Фауст Гевальт – твой брат? Разве ты не на его стороне? – Спросил Кейн.

Рада отрицательно покачала головой.

— Все очень сложно, Ваше Величество. Вражда расколола верийцев еще до того, как мы ступили в Лорин. Великие Дома давно не едины.

Стены трюма закачались, погода была капризна. Пассажиры притихли, прислушиваясь к крикам на палубе. Им не удалось обойти шторм, команда готовилась к худшему. Послышался топот сапог, дверь отворилась.

— Эй, урод! – Крикнул моряк, обращаясь к Кейну. – Иди наверх! Поможешь! А ты – не высовывайся! – Обратился он к Раде, начинается буря. Закрой дверь и постарайся выжить.

Моряки спешно сворачивали паруса, закрывали все двери и люки, люди бегали, стараясь сохранять спокойствие. Корабль качало все сильнее, казалось, мир вот-вот перевернется.

Рулевой едва справлялся со штурвалом, моряк показал Кейну пальцем в его сторону, вериец кивнул и принялся помогать.

Вода касалась подветренной стороны, судно кренилось, волны все чаще бились о борт.

Рулевой старался преодолевать волны как можно плавнее, но даже с недюжинной силой Кейна, положение становилось опасным.

— Меняй курс! – Приказал капитан рулевому.

— Бесполезно! – Заорал моряк. – Остается лишь молить Лорин!

Кейн не боялся умереть. Но соленая вода вызывала странные и неприятные ощущения.

***

Мертвые боги не слышат молитв. Мертвые боги не отвечают. Корабль потерпел крушение вопреки всем усилиям команды. Снова этот соленый вкус во рту. Вкус крови и воды, темная беспокойная пучина под ногами. Обезумевшая стихия швыряла Кейна как тряпичную куклу из стороны в сторону.

Смерть не грозила верийцу, он позволил грозному морю управлять своей судьбой и, когда черный дождь ослаб, а волны перестали трепать тело, поплыл.

Временами Кейну казалось, что он упал в лабиринт и вокруг лишь зыбкий сон.

Над головой пронзительно закричала птица, рассекая воздух белыми крыльями…

На песке Кейн растянулся без сил. Мир вокруг все еще качался. Заходящее солнце окрасило небо багрянцем.

Где он и куда теперь идти? Что стало с Радой Гевальт? Несомненно, Истинная выжила.

Когда дыхание выровнялось, белый бог встал и осмотрелся. Песчаная коса тянулась до самого горизонта, утопала в редких соснах. Берег казался таким знакомым.

Вериец услышал голоса людей и поспешил уйти подальше: если верить воспоминаниям, лоринцы не будут рады встрече с ним.

Но, то что он попал туда, куда надо, Кейн знал. Стоило мужчине закрыть глаза, как чудесные голубые всполохи являлись точно наяву. Звучал радостный смех белокурой девушки в легком доспехе, теплая ладонь ложилась поверх его руки, а осеннее дерево все расцветало, вопреки заморозкам…

***

Два чужих солнца застыли над горизонтом, готовясь окунуться в морскую алую воду. Розовые облака протянули свои рваные перья во все стороны и даже легкий ветерок не спасал от влажной духоты.

Жанна удивленно осмотрелась. Она только что слушала Раду Гевальт, когда комната перед глазами расплылась, превратившись в незнакомый пейзаж.

— Добро пожаловать в Болгайр. – Прозвучал голос за спиной.

Девушка обернулась и увидела пухлого Балгу с широкой улыбкой на лице. Мужчина был одет в мешковатую кофту без рукавов, короткие штаны и открытые сандалии на босу ногу.

— Любезная госпожа, вам придется сменить наряд, если вы планируете задержаться. – Балга щелкнул пальцами.

Две девицы, не смущаясь, появились на песчаном берегу абсолютно голыми! Их загорелые тела прикрывали лишь две узкие полоски на груди и бедрах. Жанна почувствовала смущение. Даже среди свободных нравом верийцев существовали определенные нормы.

— Вы же не заставите меня ходить голышом. – Возмутилась она.

— Что вы, что вы! – Замахал руками Балга. – Эти юные леди – услада для моих глаз. Приличные женщины одеваются скромнее.

Девицы заулыбались, приглашающим жестом позвали девушку за собой. Жанна пожала плечами и последовала за бесстыдницами.

Дом тоже выглядел слишком странным: неизвестный материал имитировал кирпичную кладку, но на ощупь оказался слишком гладким, двери, лишенные благородной резьбы, легкие и тонкие.  Такие можно было легко сломать одним ударом!

Окна – прозрачные, без витражей, без каких-либо перекладин, тянулись от пола до потолка, позволяя рассмотреть убранство комнат. Все простое, однотонное, чудное.

Девушки провели королеву в одну из комнат, где застыла белоснежная чаша ванны. Огромная, наполненная горячей ароматной водой. Удивляться становилось все труднее…

Через каких-то полтора часа Жанна рассматривала себя в отражении зеркала: облегающее полупрозрачное платье на бретельках, простые тонкие украшения, открытые туфли на высоком каблуке, распущенные длинные волосы.

К моменту, когда лоринка привела себя в порядок, оба солнца скрылись за горизонтом. Яркие огни осветили дом. Ни свечей, ни газа. Свет из ниоткуда.

— Если вы готовы, я бы хотел показать вам мой город. – Балга тоже сменил одежду.

Теперь толстяк был в белых легких брюках и рубашке. Все еще непривычная, но уже не такая дикая, одежда выглядела солидно.

— Как я попала к вам? – Нахмурилась Жанна. – И зачем?

— Вы нужны здесь. А Ключ от мира теперь у вас.

Балга указал пальцем на свой глаз.

Полукровка недоверчиво изогнула брови.

— Я отдал вам Око. Не для того, чтобы что-то требовать взамен. Но, позвольте же все показать.

Толстяк подставил локоть, девушка с сомнением положила на него свою руку.

Они молча прошли по садовой дорожке, спустились по широкой лестнице. Внизу их ждала странная повозка ярко-вишневого цвета. Юноша (видимо, лакей или возница), открыл дверцу перед Жанной, помог сесть на мягкое кожаное сидение, затем помог Балге и устроился впереди. Раздался рев зверя. Жанна вскочила с места, вызвав на лице возницы удивление.

— Тише, тише, любезная донна! – Балга потянул ее за руку. – Прошу вас, все так и должно быть.

Сердце бешено стучало в груди, лоб покрылся испариной, а зверь все рычал где-то внутри кареты.

— Вам нечего опасаться.

Балга прикрыл глаза, отправил своей гостье немного информации о странной повозке. Девушка чуть успокоилась, потянулась к ремню и, повторяя за богом, пристегнулась.

Механизм тронулся с места, приподнялся над землей, освещая себе путь огнями. Позади остались кованые высокие ворота, дорога, блестящая как ручей в свете солнца, начала спускаться, петлять. Столбы с фонарями мелькали с бешеной скоростью, выхватывая темные стволы деревьев и кустов, пока не расступились, открывая город…

Огни мелькали, тянулись во все стороны до самого неба, насколько хватало глаз! Восхищенный вздох вырвался из груди королевы. Внизу раскинулось целое поле высоких домов. Жители вовсе не собирались укладываться cпать, напротив, жизнь только закипала.

Балга усмехнулся и снова поделился своими знаниями.

Всю дорогу до города Жанна крутила головой, точно ребенок, который впервые увидел что-то волшебное.

Как только они въехали на улицы, скорость снизилась, Балга заговорил.

— Я хочу, любезная донна, показать вам, чего смогли достичь мои создания. Мы дольше всех оставались недоступны Сантеру, но, увы, он сумел дотянуться и сюда. Я прошу вас быть сдержанной и не совершать резких поступков. Постарайтесь ни с кем не разговаривать, ведь смертные Болгайр вам совсем не знакомы. Наши обычаи и традиции могут показаться странными.

По улицам гуляли люди. Их одежда была разной: сверкающей и богатой, простой и однотонной, но все они предпочитали слишком короткие штаны и юбки, откровенные вырезы, открытую обувь, причудливые шляпы. Точно ткань в этом мире была в дефиците.

Вдоль одного из бульваров стояли ярко разодетые женщины с раскрашенными лицами. Они громко звали прохожих, приставали к мужчинам, задирали перед ними юбки, демонстративно поглаживали свои длинные ноги.

За другим поворотом зазвучала музыка. Жанна тщетно пыталась найти музыкантов, но они, вероятно, укрылись в одном из ярко освещенных трактиров со столиками на улице. Здесь сидели шумные компании, парочки и одинокие люди. Слышался смех и громкие разговоры.

— Они свободны и счастливы. – Удивилась Жанна. – Вы добились совершенства… Но как?

Балга загадочно улыбнулся.

— Давайте оставим нашего верного слугу и немного пройдемся.

Он похлопал водителя по плечу. Юноша остановился, помог пассажирам выйти.

Идеально ровные, чистые тротуарные плитки, броские витрины магазинов с какими-то бутылочками, одеждой, выпечкой, драгоценностями и кучей непонятных для Жанны предметов. Они вошли в один из высоких домов. Дверь перед ними распахнул добродушный мужчина в ливрее, пожелал хорошего вечера.

Пока Балга что-то писал для девицы за стойкой и отдавал разноцветные плотные бумажки, Жанна осматривалась по сторонам, наблюдая за тем, как смертные входят в дом с большими чемоданами, а слуги расторопно провожают их к другим стойкам с девицами.

Неспешные разговоры, вежливые приветствия и прощания, умиротворенные спокойные лица. Гостиный двор в Болгайр выглядел гораздо лучше тех лачуг, в которых останавливались путники Лорин и чем-то напоминал Бирэмские гостиницы.

Потом была тесная кабина, что подняла их куда-то высоко, длинный коридор с темно-синим ковром, бог открыл перед девушкой одну из дверей.

Комнат было несколько. Здесь уже встречались отголоски роскоши: картины в золоченых рамах, статуэтки из мрамора, резная мебель.

Балга достал из какого-то ящика игристое вино, ловко открыл бутылку и налил искрящийся золотистый напиток в тонкие фужеры, протянул один Жанне.

— Вам нравится мой мир? – Поинтересовался мужчина.

— Здесь все другое. Не похоже на то, что ему что-то угрожает. – Жанна вышла на широкий стеклянный балкон и с наслаждением сделала глоток.

От высоты и красоты перебивало дыхание! Не было конца и края ярким улицам, по которым гуляли люди.

— Угрозы бывают разными. Эта страна – лишь часть огромной цивилизации. – Толстяк осушил бокал в два глотка, налил себе еще. – Все смертные молятся мне, хотя и называют разные имена. Признаться, это льстит и вызывает зависть у оставшихся соседей. А секрет прост, любезная донна: я много работал, появлялся в каждом поселении, творил чудеса и красочно умирал, оставляя мудрый наказ.

— Кажется, Лорин попыталась сделать то же самое с Лидией. Но у нее ничего не получилось.

— Она связалась с Сантером. – Поморщился Балга. — Этот жадный бог смерти все испортил. Мне долго удавалось обходиться без «заботливого соседа».

— Что изменилось? – Жанна внимательно посмотрела в ярко-синие глаза собеседника.

Мужчина вздохнул, взял из комнаты пару кресел и поставил их на балконе. Балга вернулся за вином, хотел налить в бокал, но передумал и сделал несколько больших глотков прямо из бутылки.

— В век расцвета мои смертные принялись рьяно убивать друг друга. Войны веры, дорогая, самые страшные.

Осколки прошлого вспыхивали перед мысленным взором Жанны: мужчины сражались, их искаженные гневом лица напоминали звериные оскалы. Звенела сталь, воронье в нетерпении кружило над головами. Горели города и деревни, бесчинствовали и грабили победители. Потом их настигала месть выживших. Эта картина бесконечно повторялась. Менялась одежда, облики городов, оружие перестало быть утонченным и начало плеваться огнем.

Постепенно вера перестала быть поводом. Люди поняли, что можно открыто претендовать на чужие богатства. Начались другие войны: за земли, за деньги. Смертные шагнули еще дальше: не было нужды сражаться своими руками, когда можно стравить между собой соседей. Жизнь так коротка, чтобы успеть напиться чужой крови, продемонстрировать свою власть.

Балга допил вино, небрежно поставил бутылку на пол. Жанна так и сидела с бокалом, в котором растаяли остатки видений.

— Я обратился к Сантеру. Он несколько раз повернул время Болгайр вспять… Время – странная штука, дитя. Оно движется относительно того, кто за ним наблюдает. Может бежать как песок сквозь пальцы в минуты наслаждений или тянуться как Нить в руках пряхи, долго и мучительно. И оно не любит, когда с ним шутят. Мои воспоминания стирались с каждым поворотом часов, я снова совершал те же ошибки, а неотвратимое преследовало меня. Сейчас мой мир застыл на пороге краха, у меня больше нет сил, чтобы бороться. Поэтому, я решил наслаждаться в часы агонии и укрыл эту маленькую страну от внешних бед.

— Что я должна сделать? – Жанна сочувственно положила ладонь на руку бога. – Как помочь?

Синие глаза заблестели.

— Вы скоро станете матерью. Я чувствую Искры внутри вашего тела.

Девушка вздрогнула и инстинктивно закрыла живот рукой. Ее лицо стало суровым и отрешенным.

— Не бойтесь, дорогая донна. – Покачал головой Балга. – Я хочу лишь предложить вам взаимовыгодную сделку. Скоро вам предстоит столкнуться с Кейном и Сантером. Верийский мальчишка сильно лжет себе и вам, когда пытается сделать вид, что вы ему безразличны. Сантер будет рад забрать у вас все, что вы любите. Болгайр недоступен для других богов благодаря Оку. Сантер мог прийти сюда лишь по моему приглашению. Да, он шантажировал меня, я поддерживал его иллюзии насчет моей трусости и покорности.

— Око больше вам не принадлежит. – Холодно напомнила девушка.

— Верно, любезная донна. – Белозубая улыбка расползлась по рыхлому лицу. – Это – отличная защита для ваших будущих детей. Вы сможете спрятать их в моем мире. Обещаю, я позабочусь о них до вашего возвращения.

Жанна закусила губу. В словах бога пряталась потребность, но в чем? Она была готова стоять насмерть за ту жизнь, что росла и крепла внутри с каждой минутой. А что если в сражении она получит рану? А что, если Кейн одним взмахом руки оборвет Нити?

— Мой срок еще не пришел. – Буркнула королева.

— Время, милая моя. Время идет относительно того, кто за ним наблюдает. Все восемь миров живут в своем ритме. В Лорин вас нет, но все застыло и дожидается своего часа.

— Что вы хотите этим сказать?

— Пройдет год, и вы вернетесь секунда в секунду к захватывающему рассказу Рады Гевальт о судьбе вашего мужа.  – Пообещал Балга. – Новые боги могут спасти мой мир. Когда вы вернетесь с поля боя, — сможете оставить Око как гарантию того, что никто не будет угрожать им. Более того, я не посмею разлучать вас и ваших детей. Мое время тоже истекает. Я слишком устал как от почестей, так и от проклятий.

Жанна закрыла лицо ладонью. Оставить здесь. Лишить себя возможности наблюдать, как они растут и крепнут, ка делают первые шаги, произносят первое слово, смеются и плачут.

— Или потерять их навсегда. – Тихо произнес мужчина. – Конечно, вы можете отдать их своей свекрови, старая волчица воспитает настоящих Истинных.

Лоринка вспомнила Туманную долину, честолюбивую Шарлотту Агнесс, что смотрела на смертных как на грязь. Эта сердобольная дворянка с удовольствием вырастит жестоких верийцев, что хранят уклад старого Вереса.

— Раск. – Произнесла Жанна. – Или Вик.

— Никто из мира Вереса не сможет противостоять Кейну. – Грустно покачал головой Балга. – Дайте им силу Ока, порвите все связи, отпустите. Этим вы спасете не только их жизни, но жизни этих людей – тоже. – Балга подошел к краю балкона, указал рукой вниз.

Там все еще слышался смех и играла приятная музыка.

— Думайте, Жанна, у вас есть время.

— Верните меня назад. – Сдавленно попросила девушка.

— Вы вольны уйти и вернуться без моего вмешательства. – Вздохнул бог, разочарованный ответом. – Болгайр всегда будет рад вам. Если сумеет выжить.

***

Сантер яростно крушил все, что попадалось под руку. Испуганные люди поспешили скрыться с глаз, но любопытство все же притягивало уши к закрытым дверям.

— Я сотру ее в порошок! – Рычал Джаред. – Как она посмела бросить мне вызов?! О, моя бедная глупая Лорин!

Мужчина с прискорбием положил ладонь на окоченевшее лицо богини. Удивление застыло в остекленевшем взгляде поверженной, прекрасные жемчужные волосы спутались, свалялись от крови и грязи.

— Девочка хочет играть по-взрослому. – Зашипел бог. – Я возьму силой то, что не взял хитростью.

Мариус Гайос все это время бесстрастно наблюдал за Джаредом. С того момента, как он передал послание от Жанны, Истинный не сдвинулся с места.

Растерзанная мебель, выпотрошенные кресла, изрубленные золотым серпом, разбитые зеркала и окна, изорванные портьеры, обугленные гневом пол, потолок и стены, а в центре – мелкие алмазные крошки от богатой люстры.

Альберт Свейн забился в угол, оцепенел как затравленный кролик.

— Она не могла уйти далеко. – Выдохнул Джаред, чувствуя, как отпускают его эмоции. – Но я не чувствую эту суку! Не могу дотянуться до Искры! Где эта тварь?

Разноцветные глаза тяжело уставились на Мариуса.

— Я не знаю, господин. – Прошелестел ординат. – С момента нашей встречи прошли уже сутки. Королева оборвала мою Нить.

— Очень умно. – Хмыкнул Джаред. – Свейн! – Позвал бог. – Ты все еще связан с верийской подстилкой. Ты и поможешь мне выследить ее.

Альберт побледнел, не смея пошевелиться.

— Отличная мысль. – Поддержал Мариус. – Ваше величество, — обратился он к королю Оринберга. – Хотя вы и полукровка, ваша жизнь вплетена в сеть Нитей.

— Не бойся, скользкий ты червяк! – Раздраженно бросил Джаред. – Ты не сдохнешь, если сделаешь все как я скажу.

Бог в три шага подошел к Альберту, встряхнул венценосного монарха как тряпичную куклу.

Зуб на зуб не попадал Свейну, а штаны почему-то оказались мокрыми. Черный глаз Сантера заполонил сознание короля, лишая сил.

…Сантер растерянно шарил руками в полной темноте.

— О, моя любовь! – Прозвучал радостный голос где-то справа. – Ты пришел за мной! Я знала! Знала!

— Что за… — Джаред повернулся на голос.

Перед ним стояло обезглавленное тело Лорин, голову богиня держала в руке и из потрескавшихся мертвых губ звучали все новые и новые слова.

— Я верила тебе всегда, я надеялась, что моя любовь разгонит тьму в твоей душе… И вот я здесь, мне холодно и страшно… Согрей же меня! – Визгливым дребезжащим голосом выпалила женщина.

Она пронзительно завизжала, кидаясь на Джареда. Мужчина стиснул зубы, сжал кулаки, разноцветные глаза стали черными.

— За что, мой единственный? – Затухающим обиженным голосом простонала Лорин, тая, точно восковая свеча.

Джаред брезгливо отступил от того, что когда-то было его верной подругой.

— Ты решила испугать меня этой ерундой? – Расхохотался Бог. — Слабовато, милое дитя.

Мужчина сделал несколько шагов, глаза привыкли к темноте. Он различил перед собой лестницу и медленно стал подниматься от пролета к пролету. Время тянулось бесконечно долго. Наконец, полуосвещенная комната встретила его.

Джаред знал это место. Потрескавшиеся стены, свисающие с потолка бусины, колокольчики…

Он шел туда, где когда-то радостно встречала прихожан статуя Карии. Под ногами шуршал песок, становилось невыносимо душно, хотелось пить.

— Выходи! – Потребовал бог. – Я разделался с тобой без всякой жалости. Пустоголовая кукла. Ты же не думаешь, что я боюсь призраков?

Но вместо Карии навстречу вышел Верес. Джаред вздрогнул, отступил назад. Он давно не испытывал такого внезапного испуга. Слепой черный ужас пронзил каждую клеточку тела, язык прирос к небу.

Могучий Верес хмурил брови, золотые глаза смотрели сквозь душу, под алым доспехом скрывалось свитое из тугих мускул тело. Не хватало только одного – Несущего смерть.

Заметив это, Джаред усмехнулся, достал из воздуха золотой серп.

— Ты – тоже призрак. Не больше. – Выплюнул он, расслабляясь.

Бог вступил в свет вокруг статуи, вскинул руку для удара серпом.

Рядом с Вересом появилась Кария. Ее ласковый голубой взгляд лучился от счастья, губы улыбались приветливо.

Джаред приподнял бровь. Они стояли как живые. Те, кого он сгубил своими интригами и хитростью. Рука сама опустилась.

— Рад, что вы все же нашли друг друга. Что дальше? – Иронично поинтересовался он.

— Мы все пришли к тебе. – Третьим гостем была Сахрезейя. Ее грудной голос разрушил тишину храма, эхом пробежался под куполом нефа.

— Как дела, братец? – Невеккет, мальчишка-подросток. Еще не взрослый, но уже не ребенок.

Сантер нервно рассмеялся, наотмашь рубанул. Серп прошел сквозь тела бывших соратников. Алая кровь выступила незамедлительно, но они даже не шелохнулись.

— Ты не можешь больше причинить нам вреда. – Прогрохотал Верес. – Она призвала нас. Она дала нам возможность посмотреть в твое лицо.

— Да наплевать! – Джаред обуял невыразимый гнев. – Эта сука поплатится за свое упрямство и, в конце концов, встанет рядом с вами!

— Ты так ничего и не понял, Джаред? – Сахрезейя грустно покачала головой. – Жанна впитала наши Искры. Она прошла Лабиринт, у нее есть кольцо Карии, меч Вереса и сила Лорин.

— А еще, — подал голос Невеккет, — тот кинжал, который я сделал для Лорин, чтобы она могла защитить себя от Несущего смерть. И что- то подсказывает мне, в твой мир девочка попадет без труда.

— Ведь часть твоей Искры передалась ей от Лидии. – Согласилась Кария. – Так всегда бывает, когда создаешь Дитя: твоя душа принадлежит ему, а оно принадлежит тебе.

— Хватит болтать! – Оборвал Джаред. – Даже если она получит Око и Ключ Арнхоса, она – всего лишь девчонка. Неопытная, наивная и глупая!

— Око уже у нее. – Протянул Невеккет, высунув язык. –  Кажется, ты насолил всем, кому смог.

— Да он всегда плел свои сети. – Кария сочувственно покачала головой.

— И думал, что мы не догадаемся. – Согласилась Сахрезейя. – Хорошо, что мы обезопасили себя. Верес, это – твой триумф. – Богиня благодарно положила руку на спину могучего воина.

— Не забывай, что он был не один. – Улыбнулась Кария. – Напрасно Арнхос доверился Сантеру. Не лучший выбор для решения проблемы.

— Если бы он сразу пришел к нам и поделился своими опасениям. – В голосе Вереса слышалась досада.

 Они снова делали это. Вели себя так, будто Джареда вовсе нет рядом! Как же его бесили эти дружные, идеальный творцы! Каждое собрание все семь непринужденно болтали, обменивались мнениями, поддакивали друг другу… а когда Джаред пытался вставить хоть слово – просто игнорировали. Вот и сейчас призраки повернулись к нему спиной, их голоса звучали все тише, они шептались, изредка бросая взгляды на растерянного бога.

Сантер долго подбирался к каждому, наблюдал, учился. Его слова становились все весомее. Тогда он впервые столкнулся с Невеккет. Мальчишка раскусил Джареда быстрее остальных, но было уже поздно…

— Вы мне больше не нужны. – Тихо произнес Джаред. – Наплевать на то, что вы думаете обо мне.

Стены храма задрожали, тени, все как один уставились на бога пустыми глазами.

— Пошли прочь.

Фигуры застыли и стали осыпаться пеплом, земля заходила ходуном, принуждая мужчину броситься прочь из здания.

Достигнув выхода, он обернулся. Но позади лишь шуршал песок на раскаленных барханах.

— Все иллюзии оставляют подчерк своего творца. – Джаред заслонился от горячего ветра.

По золотистым песчинкам быстро и аккуратно полз маленький черны паук. Он то застывал, то снова начинал перемещаться.

– Она не забыла про тебя, Амос. Очень мило со стороны Ее Высочества. Ты пришел умереть так же как Мариус Гайос?

Тень от паука стала расплываться, обретать формы, пока перед мужчиной не появилось настоящее чудовище.

 Бог бесстрашно приблизился к покрытому мелкими ворсинками огромному существу.

— Она справилась со всеми ловушками. – Просвистел голос Амоса Дитрих. – Превзошла мое мастерство и получила преданного слугу.

— Но с чего ты взял, что я играю хуже полукровки? – Джаред сделал выпад серпом.

Паук отскочил. Золотой песок посыпался вниз, утягивая за собой солнце, ветер и бога.

— Время, уважаемый Джаред. Мне нужно только время… — Ответил Истинный. – Мариус Гайос добровольно расстался с жизнью, обрывая Нить. Свою я продам за дорого.

Глава 5. Лабиринт отчаяния

Two lives, one fate
I have to leave
So you will follow me?
That’s how it’s meant to be
I reigned as God
I’m monumental
Soon I will arise
With you by my side
And we will radiate the skies
He who will gaze our lights
Will kill his mind, his vision blind

(«Helloween» – «Immortal»)

Никогда еще не было так легко на сердце. Кейн долго наблюдал за возней деревенских жителей издалека. Обыденная для крестьян работа: кто-то чинил крышу, кто-то копался во дворе. Молодой паренек кружил рядом с компанией юных девушек, что-то в красках рассказывая, изображая, от чего раздавался звонкий беззаботный смех.

Кричал в колыбельке ребенок, затянула песню его мать, по соседству жена ворчала на мужа, успевшего где-то раздобыть крепленое вино, судачили две кумушки на лавочке под распускающимся кустом жасмина.

Столь безмятежна и естественна была жизнь. Когда-то в Вересе царил тот же сонный покой, наполненный неспешными делами. Смертные засыпали, строя планы на будущее, Истинные следили за порядком, изредка напоминая о своем существовании, а в молодой голове Кейна не звучали голоса богов.

Вериец с сожалением понял, что солнце скрылось за горизонтом и ему пора двигаться дальше. Где-то совсем рядом пульсировала голубая Нить, сливаясь с золотыми. Это хорошо. Жанна не одна и, скорее всего, Лино ди Герра остался с ней, как и обещал десять лет назад.

Лино ди Герра Кейн помнил. Это имя несколько раз повторял Луи де Стрейн. Мариус Гайос. Лицо Жреца, его глухой мертвый голос, что вел две души через ритуал. И…

Лилит. Женщина из пустыни. Великая волшебница. Великая лгунья и предательница.

Эти трое вернулись в жизнь бога сразу, стоило Раде Гевальт открыть рот и начать рассказывать о Маледиктусе, Сумеречном королевстве, восьми Домах. Дальше все было легче: мысли из прошлого потекли сначала лениво и тускло, потом – обрушились потоком десятков лет.

Жанна де Стрейн была последней. Она нехотя возвращалась то в яростных перепалках, то в дерзких необдуманных поступках.

Надо поспешить! Как ни прекрасна свобода, как ни заманчиво снова ощутить себя самим собой, его бой только начался. Бремя власти снова ложилось на его плечи.

Кейн задержался на берегу, где Жанна отдала ему свои душу и тело, заставив стотысячную армию ждать несколько дней. Приятно щекотали воспоминания, трепетало сердце от образов и видений. Затем было несколько городов, где он обучал лоринку. Люди отстроили все заново, стирая шрамы войны.

Черный абрис храма появился на горизонте. Бывшие владения герцога Свейна так и лежали в руинах, не давая выжившим забыть о пережитых ужасах. Эти опаленные стены скрывали за собой последние ответы.

Память шаг за шагом возвращалась сама. Как много душ сгубило противостояние двух богов, как много судеб искалечено. Вот за что его ненавидит Луи де Стрейн. А Жанна? В ее глазах он тоже встретит презрение?

Внутри храма царила тишина. Темный провал прохода зиял разинутым ртом, безучастно смотрели уцелевшие витражи на чужака. Кейн шагнул вперед. Его тело стало туманом, смешалось с затхлым воздухом храма.

Жанна сидела на алтаре. Возле ее ног лежал Несущий смерть. Боги! Как изменилось ее лицо! Вместо левого глаза сверкал синий камень, безобразный шрам рассекал кожу от брови до подбородка. Кейн нахмурился: кажется, девчонке пришлось не сладко. Не такой помнил ее Истинный.

Этот алтарь. Чертов символ чужого величия вызывал непонятное раздражение и желание превратить в крошку.

Нить ее судьбы мерно пульсировала, сплетаясь с другими. Отлично. Она обрела власть как над верийцами, так и над лоринцами. Паутина расходилась далеко, переливалась, чуть дрожала.

Девушка вслушивалась в голоса, что звучали только для нее. Застыл за ее спиной Ким Раск. Разумеется, телохранитель невидим. Только не для Кейна. Младший из Младших восьми.

Трое Расков давно заняли свое место возле трона короля. Секретарь и два телохранителя. Эрик Раск сейчас держит Верес как может. Лишенный силы бога, но обладающий особым Даром, чужим для своего мира. Черные брови Кейна нахмурились: хранить мир должна была Жанна, но все изменилось.

Король окинул взглядом своды центрального нефа, заметил на хорах Лино ди Герра, беседующего с Радой Гевальт. Его взгляд снова коснулся Жанны. Внутри она тоже стала другой. Во всех смыслах этого слова. Пустой взгляд девушки говорил о глубоком трансе, а вот две ярких Искры говорили о кое-чем другом. Еще не оформившаяся до конца, мысль причиняла неудобство.

Осторожно, стараясь не выдать себя, Кейн всмотрелся в узор, с которым работала Жанна. Это было похоже на тонкое кружево из цветных ниток. Яркие огоньки вплетались в сложную бесконечную структуру. Здесь были и души верийцев, и лоринцев, незнакомые для Кейна ядовито-синие линии, редкие зеленые, несколько белых…

Что же она задумала? Синее око ни с чем нельзя было перепутать, оно скрывалось от богов долгие сотни лет и было единственным, что можно было противопоставить Несущему смерть. Любопытно, какую силу отдавал артефакт? И что брал взамен?

Жанна работала быстро и, судя по расслабленным лицам Истинных, уже давно. Кейн приметил еще несколько верийцев, что подчинялись Старшим Домам. Кажется, они не понимали, что привело их сюда, но терпеливо ожидали.

Смертные. Это уже интереснее! Три девушки, две — в компании Истинного, третья сама по себе.

Работа была сложной: то и дело распускались закрепленный узлы, упрямо не желая подчиняться. Бледное лицо полукровки покрывала испарина. Кейн внимательно рассматривал ее, сравнивая с обрывками из прошлого. Казалось, перед ним совершенно другая Жанна.

Минуты складывались в часы. Время уходило. Наступил рассвет, когда глубокий вздох потревожил тишину холодного нефа.

Устало поникли хрупкие плечи, взгляд прояснился. Личико выражало разочарование. Расцвел на щеках румянец, а бледные губы окрасились кораллом. Больной потерянный взгляд пробежался по присутствующим, точно лоринка только осознала, что не одна.

— Ничего не выходит. – Покачала белокурой головой девушка и замолчала, прислушиваясь.

Раск последние несколько часов настороженно обводил взглядом храм. Не зря Эрик рекомендовал Кейну своих братьев: оба чувствовали глубже других Истинных. Дождавшись, когда королева перестанет быть беспомощной, Ким крадущимся шагом двинулся вперед. Жанна последовала за ним, скрываясь за широкой грудью в прочном доспехе.

— Будь на моем месте Сантер, — тяжелый низкий голос прокатился эхом. – Вы все были бы мертвы уже давно.

Ким и Жанна застыли на месте. Рядом очутились Лино и Рада. Бессмертные вслушивались в пустоту руин, ловили запахи и движение воздуха.

— Хвала Ночи! – Улыбнулась княгиня.

Кейн покинул убежище из теней. Верийцы оживленно зашептались, не веря своим глазам. Кто-то испытал восторг, кто-то ощутил волнение и страх.

— Я ждала. – Сухо бросила Жанна, выступая вперёд.

Тонкая кисть легла на плечо телохранителя, взгляд опустел.

— Полагаю, нам есть что сказать друг другу. – Приподнял бровь Кейн.

Небрежным жестом Жанна отпустила напряженных Истинных. Кейн просчитался. Их было больше. Выжившие из младших вассалов ди Герра, Гевальта, Гайос, одряхлевшие полукровки. Не велика армия, и все же.

— Ваше Величество. – С полу усмешкой герцог ди Герра поклонился, прежде чем потянуть за собой Раду.

— Передаю королеву Вашему Величеству. — Раск кивнул, отступая в тяжелый мрак чужого храма, остальные так же поспешили уйти.

От возникшей тишины звенело в ушах. Инстинкты затаились, прощупывая уже не такую знакомую полукровку.

— Полагаю, я искупила свою вину. – Она сжала рукоять Несущего смерть. – Он снова будет твоим.

На мгновение по прекрасному лицу пробежала тень сомнения, будто сама мысль о том, что придется расстаться с мечом, казалась кощунственной. Кейн прекрасно понимал, как сложно оторвать от себя клинок!

Симбиоз, который предлагал Ключ от Вереса, требовал отдавать много, опасно часто делал попытки подавить разум и волю, шептал, казалось бы, верные решения. Но все это нужно было взвешивать и делить пополам.

Истинного тянула к мечу неведомая сила, напоминая о минувших битвах, точно он заново переживал минуты триумфа и упивался могуществом.

Слишком тяжелая ноша для такой хрупкой и неопытной руки.

— Прекрасная партия, Кейн. – Продолжила Жанна, настороженно рассматривая белого бога. – Кое-что не вписалось в твой план, и все же, ты добился желаемого: убрал Лорин, получил Око. – Рука коснулась левого глаза. – Я все отдам тебе. Только оставь…

— Я потерял больше, чем мог себе позволить. – Перебили бледные губы Истинного. – Я не знал, что ты уснешь… отпущенный срок… Кажется, я переиграл сам себя.

Она никак не отреагировала на его слова. Мужчина внимательно присматривался к полукровке, волнение чувств причиняло легкую трепетную боль где-то глубоко внутри, в самом сердце.

— Что есть, то есть. – Лоринка машинально отступила назад, увеличивая расстояние между ними. – Ты можешь забрать то, чем так дорожишь.

— Ну, разумеется. – Кивнул Кейн. – За этим я и пришел. Путь был очень долгим. Бесконечный Лабиринт отчаяния, сомнений и страхов.

Девушка чуть вздрогнула, вспоминая собственные скитания в иллюзиях.

***

— Как удачно, что вашего брата сейчас здесь нет. – Шепнул Лино на ухо Рады Гевальт. – Могла получится очень неприятная встреча.

— Нам ее все равно не избежать. – Пожала плечами верийка.

Истинные с любопытством наблюдали за двумя фигурками с высоты хоров.

— Осталось только вернуться в Верес. – Продолжил Лино. – Там Кейн снова займется своими планами.

— А что будет с королевой? – Подал голос Ким Раск.

— Жанна дала понять, что выходит из игры. – Отозвалась Рада. – Балга предложил ей убежище.

— Разумно. – Согласился Лино. – Не думаю, что можно рассчитывать на спокойную семейную жизнь в Вересе. Да и король, кажется, получил от нее все, что собирался взять.

— Вы так думаете, герцог? – Улыбнулась Рада.

Все трое снова замолчали, наблюдая за беседой Жанны и Кейна.

***

Бог не торопясь приближался, точно перед ним была пугливая птица, что вот-вот взмахнет крыльями и исчезнет в недосягаемых небесных далях.

— Это – не все. Кое-чего не хватает. – Покачал он головой. Рука застыла возле рукояти Несущего смерть.

Искушение вернуть Ключ было велико! Да и сам клинок все настойчивее пульсировал в сознании своим призывным голосом. Невыносимый гул то и дело пробивался, смешивая мысли.

Он так долго шел сюда, в этот храм, где сделал свой выбор.

«Она сделал все, что должна была. – С легким раскаянием подумал Кейн. – Неосознанно. Десять лет отдавала свои силы, чтобы вернуть меня к жизни. Десять лет Нить судьбы вела меня в этот храм. И чем я заплатил за это? Я ее забывал»

Забывал, чтобы предстать сейчас абсолютно безоружным на милость той, что обрела власть нескольких миров. А Жанна до сих пор думает, что искупает Свои, а не его грехи! Святая невинность во всей своей чистоте.

— Это – все, что у меня есть. Не знаю, о чем еще идет речь. – Голос затрепетал. – Бери все, что тебе нужно для твоей победы и… уходи. Лорин теперь принадлежит мне. И я сама готова бросить вызов любому из оставшихся богов.

Она непроизвольно положила руку на живот, пытаясь скрыть…

«Ах, вот оно что!» — Черные брови удивленно поползли вверх.

Потрясенное лицо Кейна говорило само за себя.

Испуг все же закрался в непроницаемый взгляд королевы, и она с ужасом поняла, что снова бессильна перед смертельно опасным, древним существом! Боги, боги! Как же ей страшно сейчас! Не за себя, нет!

Что же он сделает? На что способен бог в своем гневе? Напасть первой, не дать даже шанса!..

— Я пришел не за этим барахлом! – Сквозь зубы, зло проговорил Кейн, все же выхватив Несущий смерть из рук Жанны.

Девушка задрожала всем телом. Она ничем не могла испугать верийца. А он мог. Воображаемые угрозы, одна страшнее другой, жутким клубком обрушились на ее голову.

Взбешенный, решившийся на все, Кейн схватил Жанну за руку…

***

Дождь хлестал как сумасшедший. Раскаты грома будили суеверный страх, сопровождаясь нервной пульсацией ветвистых молний. Стонали от ветра деревья, бесновалось беспокойное черное море.

Буря не собиралась стихать, все попытки выйти на поиски были обречены на провал. Молнии били в землю совсем рядом, загоняя смельчаков обратно в храм.

— Что значит «исчезли»? – Князь Гевальт лихорадочно метался по центральному нефу. – Он не причинил ей вреда?

Истинные молчали. Они устали отвечать на одни и те же вопросы и знали не больше опоздавшего всего на час Фауста. Его преданные слуги, вымотанные долгой дорогой, едва стояли на ногах, но все еще ждали приказа «вольно».

Луи де Стрейн уже несколько раз обошел уцелевшие в храме помещения. Он не испытывал того горячечного отчаяния, в котором тонул Истинный. Луи уже терял Жанну и теперь знал наверняка, что сестра способна постоять за себя. И еще он знал, что Кейн не причинит ей вреда. Не для того он настойчиво стремился к ней.

— Судя по погоде, они не ушли далеко. – Рассудительно бросил Луи. – Разве Жанна не получила власть над Лорин?

— Да, это так. – Кивнул Ким, вспоминая отрубленную голову одной из восьми богов в руках хрупкой королевы.

— Никто не учил ее управлять своей силой. Полагаю, стихия – первое, что пришло Жанне в голову. Она нарочно не дает нам покинуть храм. Кейну и Жанне нужно расставить все точки.

— С чего такая уверенность? – Рыкнул Фауст.

— Она – моя сестра. – Пожал плечами Луи, ничуть не опасаясь яростного хищного блеска золотых глаз. – Мы читали одни и те же книги, обсуждали легенды и мифы. Я знаю ее больше, чем вы. – Презрительно ответил мужчина.

Фауст рассвирепел, собираясь обрушить свой бессильный гнев на смертного, но Рада демонстративно встала рядом с Луи.

— Остается только ждать, братец. – Выразительно-долго смотрели глаза сестры. – Здесь мы ничего не сможем сделать. Это – не в нашей власти.

Как мог он так самоуверенно покинуть ее сейчас? Гевальт до белых костяшек вцепился в край аметистового алтаря. Спокойствие длительного обладания лишило князя чувства опасности и теперь оставалось все то же мучительное ожидание…

Лицо Истинного скривилось, он в два прыжка преодолел расстояние от алтаря до лестницы, ведущей в кельи жриц.

Измученный до последней степени своим воображением, вериец едва сдерживал зуд в теле: бросится в потоки ливня, отыскать обоих и окончательно поставить точку в истории бога Вереса.

Нить судьбы бледным росчерком уводила куда-то далеко и растворялась, не отзываясь на Зов.

Молнии озаряли черное злое небо, пустой холодный храм, в котором давно, очень давно не звучали слова во имя Лорин, если не считать несчастный бред Катерины…

Фауст гасил тревожные мысли в своей голове. Он боялся не за себя! Его беспокоила Жанна с ее переменчивыми чувствами. И, хотя боги даровали князю чудо новой жизни, он не знал, насколько крепко это может связать лоринку.

Верийские женщины не тяготились материнским инстинктом, без зазрения совести передавали своих детей Старшему рода. И жили дальше: заключали новые союзы, разочаровывались, искали наслаждений, лишь бы развеять бессмертную тоску.

Воспитание и обучение оставалось мужчинам. Именно Старший рода передавал накопленные знания, помогал раскрыть Дары и уникальность нового Истинного.

А смертные? Они полагались на своих женщин и, во имя Ночи, эти неполноценные существа справлялись не хуже верийцев! Фауст насмотрелся на осколки войны, на полу мирную полуголодную жизнь в Оринберге, где истощенные работой и заботами матери отдавали все лучшее своему потомству.

Если Жанна способна питать те же нежные чувства, что подобные ей лоринки, он может быть спокоен: дети свяжут их вместе навсегда.

Бледное испуганное лицо приближалось по коридору. Фауст старательно не замечал это пятно, взвешивая все вероятности в своей душе, его сердце то ликовало, то наполнялось черным отчаянием.

— Господин… — Задрожал нежный голосок.

— Элина. – Бордовый мундир не спешил оборачиваться. – Не сейчас.

— Я ничего не понимаю, князь. – Тихо отозвалась девушка. – Вы исчезли в разгар бала, потом…

— Ты умница, Элина. Ты все поняла. Ни к чему лукавить.

Она кивнула хорошенькой головкой, подавила улыбкой слезы. Если не сейчас – то никогда ей не выплеснуть свои чувства! Весь мир переворачивался с ног на голову! Дитя войны, она поняла, что нельзя откладывать в долгий ящик то, что можно и нужно сказать здесь и сейчас. Ведь щедрость богов переменчива.

— Ваша супруга прекрасна, это так. – Смело начала она. — Но чувств в ней столько же, сколько у далеких звезд. Звезды тоже прекрасны, господин, только их свет не согревает. Им вообще нет дела ни до кого, кроме себя.

Истинный удивленно обернулся. Глаза смертной почти умоляли. О маленьком снисхождении, о еще одном шансе быть замеченной.

Растерянность сменилась надменностью, затем острые черты бледного лица смягчились, он заговорил.

— Такая же юная и светлая девушка встретилась мне однажды. – Князь коснулся подбородка Элины, на который сбежала вырвавшаяся все-таки слеза. – Глаза – два лиловых омута, — продолжал Истинный, поймав слезинку кончиками пальцев. – Тонкая, хрупкая, точно фарфор. Кожа – бархат, губы – кораллы, волосы — жемчужный шелк, а голос… Нежный, но сильный.

Мужчина притянул смертную к себе, обнял одной рукой, второй погладил по вздрогнувшим плечам.

— Не плачь, дитя. Ты не можешь изменить то, что сильнее самих богов…  Как мне ее хотелось! От кончиков пальцев до тонких узоров ее души. – Продолжил Фауст. – А она сопротивлялась. Я видел Лорин, знал, что вы – другие. Как удивлять такую? Верес может лишь испугать столь изящное и светлое создание…

Элина вслушивалась в голос князя. Никогда он не рассказывал ей так много о своей возлюбленной. О сопернице девушка знала лишь по светским сплетням, да отрывкам, которые Фауст решался обсуждать с ней.

— Я хотел ее покорить. Как может полудикая, глупая смертная отказать потомку из восьми Старших Домов? – Гевальт отступил, нервно прошелся назад-вперед.

Элина смущенно наблюдала за чужаком, не зная, что сказать в ответ. О мироустройстве Вереса пытался говорить Флор Вальди, что охранял ее покой. Но его слова никогда не были такими жёсткими.

— День за днем она проникала в мои мысли, в мое сердце. Я ненавидел сам себя за столь низменные желания. Сколько бы я ни пытался взять ситуацию в свои руки, — Жанна всегда побеждала. В конце концов, она стала моим воздухом. И вот теперь ее нет рядом. – Мужчина закрыл глаза ладонью, — и я задыхаюсь, Элина. Мне нечем дышать.

Он замолчал, погрузившись в пучину своих воспоминаний.

— Она не сломалась, не продалась и не стала моей до сих пор. Это я принадлежу королеве. С самой первой минуты… Кейн. – Зло прошептал вериец. – Забрал все, что должно принадлежать мне! Но это – еще не конец!

— Позвольте мне утешить ваше сердце. – Тихо, одними губами прошептала Элина, растроганная глубиной его чувств.

Вериец застыл, окинул девушку с ног до головы внимательным взглядом.

— Ты готова сделать все, о чем я попрошу? – Так же тихо спросил он.

— Да! – С готовностью отозвалась Элина, сделав шаг ему на встречу.

— Ты ничего не поняла, дитя. – Холодно проговорили тонкие губы. – Любовь – это игра. В ней не бывает рабов и хозяев. Лишь двое равных способны сплести свои Нити. А ты… ты готова все отдать и слепо раствориться.

Она отшатнулась, точно обожглась.

— Нет, нет. – Горячо возразила девушка. – Я верю, что можно и должно любить того, кто способен все отдать не задумываясь.

Гевальт смотрел на это жалкое, покорное ему существо, просившее пощады, и понимал, что по горло сыт ее заискивающим голосом.

— Так иди в монастырь. – Едко посоветовал Фауст. –  Ты хотела верить и верила в сказочного рыцаря, благородного и чистого. Ты не знаешь о верийцах ни-че-го. – Отчеканил он.

Сердце Элины рухнуло куда-то в бездну, в глазах потемнело. Девушка оперлась руками о мраморную колонну, застонала от отчаяния.

— Но как же дом возле моря, разговоры до рассвета, бал… Зачем? – В висках стучало, Элина не могла совладать с тем разочарованием, что навалилось на нее. – Зачем вы спасли меня из горящего города, вытащили из Трущоб?

— Я хотел порадовать ее. Вот и все. – Сухо сказал Истинный. – Ты ничуть не отличаешься от других смертных: глупая и пустая. То, что покорило твое сердце, для Жанны де Стрейн не представляет ценности. Достаточно крыши над головой и пары богатых тряпок, чтобы купить твою любовь.

— Нет, нет, вы вовсе не думаете так! – Девушка вскинула покрасневшие от слез глаза на некогда любимое лицо.

Истинный лишь рассмеялся в ответ и повернулся, чтобы уйти.

— Дело ведь не в ней, теперь я это понимаю. – Дрожащий голос заставил замереть. – Вам только нужно получить власть, а потом игрушка надоедает и нужна новая.

— Что? – Изумленно переспросил князь. – Как ты смеешь судить о том, чего не знаешь?

Надменное лицо Фауста выросло над Элиной.

— Она умнее меня. – Истерично захохотала Элина. – Видит насквозь, какое вы ничтожество! Вы лжете и притворяетесь ради своей цели! Предаете и бросаете! Вы предали своего бога не потому, что хотели спасти Лорин, а потому, что…

Договорить девушка не смогла. Будто холодная рука сдавила горло. Воздух вылетел из груди, Элина осела на пол, разевая рот, как выброшенная на берег рыба. Судорожно сжались пальцы на бордовом мундире.

— Замолчи, замолчи!

Не сказочный рыцарь, а беспощадный зверь стоял над умирающей.

Флор Вальди выскочил на встречу своему бывшему господину, оскалив лицо…

***

Первый скачок выбросил ее на берег моря. Жанна с трудом удержалась на ногах. Перехватило дыхание. Еще один остов рухнувшего храма, еще один лиловый камень алтаря…

Кейн появился из ночной темноты вслед за ней. Непроницаемое лицо пугало своим холодом и глазами полными смерти.

— Тебе не запугать меня! – Отчаянно крикнула королева, загоняя ужас в глубины разума. – Я ничего не должна больше! Никому из вас!

— Но ты пойдешь со мной. – Спокойный и уверенный Кейн черной громадой следует по пятам.

Меч привычно устроился в его руках.

И тогда ветер сорвался штормом. Раскаты наливающихся влагой туч прорезали ночную тишину. В воздух поднялась пыль, закружились останки прошлогодней листвы, заколыхались морские волны.

— Нет. – Твердо и резко прозвучало в ответ.

Морские волны вырастали, подпитываемые бурей, жадно кидались на берег, заставляя Кейна отступить.

Ночь стала еще темнее, глаза перестали различать что-либо дальше собственного носа. Но Жанна не пыталась атаковать. Пока что. Белый бог потянулся к Нити и увидел далеко не ласковое голубое свечение!

Перед ним все вырастала и вырастала разноцветная сеть, отдаленно напоминавшая ловец снов. Нити чужих душ переливались огнями.

«Руби!» — Приказал меч.

«Заткнись!» — Огрызнулся Кейн.

Вспыхнули молнии, задрожала под ногами земля, расходясь в стороны, будто кто-то пытается прорваться наверх. Вериец почувствовал, как утягивает за собой глина, как вязнут ноги. А сеть расцветала новым узором.

«Заставь ее бояться! Подчини!»

Кейн сжал зубы, вырвался из настойчивых объятий земли.

Жанна возвышалась над ним. Мерцало синее Око, завораживая своей бездонностью. Тяжелые капли дождя упали на фарфоровое личико, рассеченное шрамом.

— Ты отступишь, сын Вереса. – Не своим, грозным, голосом приказала девушка. – Если хочешь защитить свой мир.

— Да ни за что! – Выпали Кейн, пытаясь перекричать очередной раскат грома.

Вода хлынула с неба, разделив их сплошной стеной.

Черные брови нахмурились, просвистел Несущий смерть. Жаром обдало каждый нерв, каждую клеточку тела. Завопил от бессилия Ключ, в пустую пытаясь разорвать преграду на своем пути и, подобно своему владельцу, все больше и больше увязал в хитросплетениях чужих судеб.

Разум швыряло от Вереса до неведомого Кейну мира с высокими домами, сияющими как праздничные гирлянды. Он смотрел на все глазами обитателей этих миров, а собственное тело казалось чужим и лишним. Увядающие леса Невеккет, такие родные и далекие Костяные хребты, залитые дождем красные крыши среди деревьев, маленькие крестьянские лачуги вдоль свирепого моря, каменная мостовая под ногами, пустынные барханы, нагретые палящим солнцем…

И голоса. Разные языки, то просящие, то возносящие хвалу, то поминающие всуе. Лица. Женские, мужские, молодые, постаревшие, светлая кожа сменялась темной как ночь, бледной как Луна, чуть смуглой и загорелой.

— Отпусти! – Потребовал голос Жанны. – Или сойдешь с ума.

Жар навалился на грудь, разлился по венам, заструился огнем. Кейн пытался остановить карусель видений, вырвать Нить своей жизни из этого калейдоскопа. Где-то на границе реальности появился холодный и злой Несущий смерть. Одушевленный привел бога в чувства, все оборвалось так же быстро, как началось.

Разрывающая тело боль отступала, но она ни в какое сравнение не шла с тем, что творилось в душе.

Буря все еще металась, не теряя силы, капли дождя причиняли страдание и приносили облегчение одновременно.

Глаза ничего не видели. То ли он ослеп, то ли все еще стояла непроглядная темень. Рука схватилась за что-то твердое и гладкое.

Второй скачок перенес их в густой лес. Взвилась в небо стая птиц, закружилась, оглашая своими криками окрестности. Здесь давно никто не жил. Одна из тех деревень, что стерла армия бессмертных.

Вероятно, в этом тихом уединенном месте когда-то стояли дома, бегали ноги ребятишек, звучали людские голоса. Но природа отвоевала свое: скрылись в земле тлеющие кости, молодые деревья пробились сквозь камень и стены. Остался лишь лиловый алтарь.

Жанна закусила губу, ударила Даром. Напор был сильным. Непокорная воля пыталась вторгнуться в разум, овладеть им. Кейн сжал руку в кулак, изменяя направление силы.

Ему казалось, он умирает. Тени окутали сознание, мелкая противная дрожь прошлась по телу. Рядом раздался тихий стон: Жанна испытывала те же мучения.

Тени закружились вокруг, глаза забила огненная пыль. В мире Лорин было достаточно безутешных душ. Кажется, поединок богов привлек их внимание.

В ушах стоял гул голосов, тени весело заплясали. Чудовищный мертвый холод проникал под кожу от каждого прикосновения бесплотных фигур, приносил с собой обрывочные воспоминания умерших.

Кейну хотелось бежать без оглядки. Прочь от этого безумного шабаша! Низкий утробный хохот обрушился со всех сторон. На каменную плоть алтаря мужчина набрел случайно.

Третий скачок. Высокие стены, кружится снег и воет вьюга.

По коже бога пробежал мороз. Снова лабиринт. Нетерпеливо и широко ступают сапоги по серебряному крошеву.

— Выслушай меня! – Потребовал Кейн.

— Где ты бродила? Где? Где? – Голос гудел и становился все ближе.

Незнакомая усадьба с ухоженным садом возвышалась на холме за Лабиринтом…

— Жанна! – Позвал Кейн, но вьюга тоскливо завыла в ответ.

***

Жанна тряхнула головой. Кейна нигде не было. Плотной стеной кружил снег. Как тогда, в горах Фьёль.

Черная запекшаяся кровь на голубом платьице, пустой жемчужный взгляд мертвеца…

Видение мелькнуло и рассеялось.

— Жанна.

Она стояла перед ней как живая. Улыбались губы и глаза, приветливо протянутые навстречу руки.

— Маргери. – Выдохнула королева. – Ты умерла.

— Ты сошла с ума, сестрица!

Этот смех! Звонкий, настоящий!

— Ты проспала трое суток. – Теплые ладони легли на плечи. – Отец увез тебя домой.

Девчушка потянула сестру за собой в сторону родного дома. Взметнулись и легли на худые плечи густые волосы.

– Герцог сказал, на тебя напал волк.

— Неужели… все сон? – Нахмурилась Жанна. – Верийцы, война, боги…

— Крепко же тебе досталось! – Покачала головой Маргери. – Идем! Луи приехал. Он будет рад обсудить тот бред, который ты выдаешь за правду!

Жанна покорно шла к ярким желтым окнам, за которыми мелькали фигуры. Запах свежеиспеченного хлеба и растопленного камина.

На крыльцо вышла Луиза де Стрейн.

— О, Лорин! – Воскликнула она. – Я думала, ты перестала ходить во сне! Где ты ее нашла?

— Мама. – Слезы сами навернулись на глаза.

Как ни пытались инстинкты остудить жар тоскующего сердца, Жанна бросилась на шею матери. Запах жасмина и шерстяного платья. Теплые нежные руки и нитка бус. Все было реальным.

Будто камень свалился с души. Все ужасное прошлое, полное крови и страданий – всего лишь сон. В самом деле: она отстала от группы охотников, потом был волк и долгое ожидание помощи… Вероятно, разум сыграл злую шутку! Ха! А казалось, она прожила больше десяти лет вдали от дома и семьи…

— Жанна! – Из плотной стены снега вырвался требовательный голос.

Лоринка вздрогнула и замерла в материнских объятиях.

— Ты чего? – Удивилась Луиза.

— Вы слышали, мама? – Испуганно спросила девушка.

— Ветер воет. – Пожала плечами графиня де Стрейн. – Идем, пока совсем не замерзла.

Маргери подхватила Жанну под локоть и вместе с Луизой потянула в дом.

— Отпусти ее! – Загрохотало вслед, будто лавина сошла в горах.

Королева дернулась, но две пары рук вцепились сильнее.

— Это все горячка, милая! – Громко и торопливо заговорила Луиза. – Маргери, зови отца! Ей снова плохо!

Сестрица порывисто кивнула и бросилась в дом.

— Что происходит? – Жанна впилась в дверной проем ладонями. – Я не сошла с ума! Я слышала! Отпусти! Где же раны на руке? Нет ничего…

Она пыталась вырваться, но Луиза де Стрейн крепко держала свою дочь.

— Молись, дитя! Все эти бредни – плод твоего воображения и наказание за то, что не веруешь! – Затараторила мать. – Волк действительно напал, но пострадала вовсе не рука, Адель! Твое лицо! О, Лорин. – Горестно покачала головой Луиза. – Ты так и не смирилась с тем, что твоя красота ушла.

Через мгновение на пороге возникли граф де Стрейн и братец Луи.

— Во имя Лорин! Снова приступ! – Сокрушенно всплеснул руками глава семейства. – Дорогая, зачем же огорчать матушку?

— Нет! – Отчаянно закричала Жанна. – Я помню волка, он вцепился мне в руку, а потом!..

Ей не нравилось лицо матери, ее голос и то, что говорила та, что выдавала себя за Луизу де Стрейн! Да, матушка была религиозна, но никогда не укоряла своих детей за неверие. Луи не произнес ни слова, хотя всегда принимал сторону Жанны, а на бело-голубом платье Маргери вдруг стали выступать алые пятна крови…

— Опять этот бред. – Пробормотал отец. – Мы любим тебя не за твою красоту, милая.

Ее схватили за руки и ноги, затаскивая в дом. Девушка извивалась всем телом, но темный провал поглотил ее, а свет перед глазами померк.

***

Кейн все бежал и бежал по лабиринту. Он слышал голос Жанны, будто она стояла сразу за следующим поворотом, но каждый раз его встречали одинаковые безразличные стены.

Она звала, просила помочь! Голоса эхом разносились над бездонным темным небом Лабиринта.

Бог остановился.

«Ты уже был здесь, Кейн. — Прозвучал приятный грудной голос. – В прошлый раз ты оставил мне свое умение творить. Что ты отдашь теперь?»

«Сахрезейя. – Кейн ничуть не удивился, услышав ту, что очень редко перебивала других. – Этого не может быть. Твой лабиринт остался в мертвом мире! Как и ты»

«Лабиринт Сахреза является всем, кто отчаялся, Кейн. Чтобы найти верный путь для сбитой с толку души. Это – мое бессмертие»

«Зачем же ты просишь что-то отдать взамен?»

«Мы всегда выбираем что-то в ущерб другому, разве нет? Когда ты вошел в Лабиринт в первый раз, ты хотел сохранить мир. Свой Верес. И ты сохранил его, отдав взамен способность творить. Ты вышел из Лабиринта второй раз, обретя способность любить, но потерял свою власть. – Продолжал голос. – Теперь ты пришел за девушкой. Что взамен?»

«Я не собираюсь торговаться! Я найду ее сам!»

«Тогда поспеши. – Равнодушно произнесла богиня. – Ты не один вошел в Лабиринт отчаяния. Он тоже здесь»

— Кто?! – Воскликнул Кейн.

Но богиня молчала.

Белый бог долго ходил вдоль мертвых стен, а вьюга все смеялась и плакала, щедро посыпая землю снегом. Наконец, перед ним выросла усадьба.

Пустые окна, покосившееся крыльцо, обшарпанные бока некогда оживленного семейного очага.

Вериец ступил на первую ступень и замер. Вокруг воцарилась тишина, даже снег перестал идти.

Истинный взял в руки Несущий смерть. Меч беспокойно мерцал то алым, то золотым. Живые маленькие искорки пробегали по лезвию.

— Не ходи.

Кейн обернулся. В лунном свете показалась стройная высокая фигура. Он знал этот голос.

Перед глазами пронеслись воспоминания: трое делятся новостями. Две девушки и один юноша. Все восемь миров раскинулись перед ними от края до края. Боги, все без исключения, встречают эту троицу с распростертыми объятиями. Мерцают звезды на небе, развеваются на стылом верийском ветру дивные длинные косы, а лучистые лиловые глаза светятся восторгом.

— Я пришла к тебе. – Лидия улыбнулась.

Чертовски привлекательная, юная и свежая.

— Теперь я свободна. И ты можешь стать.

 — Мы с Миа оплакали твою смерть после сражения с Сахрезейей. – Кейн снова повернулся к двери.

— Постой! – Девушка выбросила вперед руку, затрепетала от волнения. – Если ты уйдешь, — я умру по-настоящему! Навсегда! Я живу лишь в воспоминаниях. Люди забыли меня, Миа умерла, остался ты…

— Я спросил тебя однажды, пойдешь ли ты со мной до конца. – Нервно отозвался Кейн, крепче сжимая Несущий смерть. – И ты пообещала… А на следующий день…

— Меня заставил ОН! – Горько закричала девушка. – Я ничего не могла сделать.

— Ты струсила. – Процедил Кейн. – Или никогда не любила меня.

— Оставь ее, Кейн. – Попросила Лидия. – Она никогда не заменит тебе меня. Помнишь наш поцелуй возле Святого озера?

Ласковые руки легли на плечи. Она смотрела на него своим чарующим взглядом, кожа чуть мерцала, как то самое озеро в бликах Луны.

— Кольцо Карьяд должно было связать нас навеки как когда-то саму Карию и Вереса. – Она улыбнулась тепло и нежно. – Твои слова звучали так горячо и пугающе, мое сердце билось как сумасшедшее. Ты всегда шел до конца и был напористым, но тот поцелуй… Такой робкий и осторожный. Я поняла, что во всех восьми мирах мне не найти никого преданнее и благороднее тебя.

— И все же ты отказалась. – Поддаваясь воспоминаниям, подавленно отозвался мужчина. – Я прождал тебя несколько дней, а потом вернул кольцо в тайник отца. И поклялся, что больше никогда не буду таким идиотом.

— Я не могла ослушаться Джареда. – Поджала губы Лидия. – Он – мой отец. Мой создатель. Но теперь я свободна от его власти. – Девушка снова робко улыбнулась. – Оставь Жанну. Она свой выбор сделала. А сейчас, когда в ее власти Око – никто не знает, что может натворить опьяненная силой полукровка. Все будет хорошо, идем. – Она потянула Кейна прочь от дома. – Оставь это тем, кто справится лучше.

Кейн отдернул руку.

— Ты привыкла идти проторенными тропами, Лидия. – Покачал головой вериец. – Послушное создание богов. И умерла. Я шагнул на следующую ступень и не собираюсь возвращаться назад. Наши пути разошлись.

Он толкнул дверь. Лидия повисла на руке, сжимавшей меч.

— Не уходи, сын Вереса! Ты обещал мне кольцо Карьяд, желал связать наши души, а теперь – предаешь?

— Ты никогда не стоила чьей-то любви. – Тихо произнес он. – Лишь любовалась собой и упивалась чужим поклонением.

— Кейн…

Голос зашелестел, зашипел, распадаясь сухими осенними листьями, мужчина даже не обернулся.

***

Доктор озабоченно осматривал Жанну. Мать и отец стояли, обнявшись, слушали монотонное бормотание мужчины. Лицо Луизы выражало испуг, граф был сдержан.

— Милая, вам стоит выкинуть из головы всяких монстров, пьющих души. – Вещал чуть картавый голос доктора. – Вы в безопасности, среди своих близких. Вам ничто не угрожает. Будьте послушной дочерью и принимайте лекарство три раза в день.

— Сестрица? – Маргери проскользнула в комнату. В руках девушка сжимала кинжал.

Рукоять, украшенная аметистами, залитое кровью лезвие.

— Я принесла тебе свою любимую игрушку! – Восторженно объявила Маргери. – У тебя до сих пор болит глаз после нападения.

Холодная ладонь пахнет трупным разложением.

— Давай я облегчу твои страдания? – Жемчужно-мертвые глаза Маргери нависают над Жанной.

Руки привязаны к кровати, как и ноги. Язык не слушается от «лекарства», что дал доктор.

— Тебе нельзя видеть так много. – Шепчет на ухо глухой голос мертвой сестры. – Отдай мне его сама и больно не будет, дитя!

На последнем слове юная девчушка бьется в судорогах. Тонкие нежные черты искривляются, тело становится длинным, одежда меняется.

«Джаред!»

— Твой верный слуга сам запутался в своей паутине.

Голос у бога томный, снисходительный.

— Амос Дитрих сделал все, что мог. А мог он не много.

— Опять судороги! – Горестно всхлипнула Луиза де Стрейн.

Женщина уткнулась в плечо супруга, не в силах больше сдерживать горьких слез.

— Если не станет лучше, — придется отправить вашу дочь в дом для душевнобольных. – Уверенно произнес врач. – Она, должно быть, сейчас видит галлюцинации. Я сделаю укол, Жанна уснет.

Девушка с ужасом наблюдала, как доктор копается в саквояже. Джаред самодовольно ухмыльнулся и вложил в руку мужчины кинжал.

— Ах, вот же. – Обрадовался доктор. – Потерпи, дорогая, будет не приятно. – Пообещал он, приближаясь к Жанне.

С треском вылетела дверь, Жанна зажмурилась, ожидая новых иллюзий. Ее уставший разум уже перестал понимать, что происходит. Где правда, а где – игра воображения? Она дома и бредит или попала в западню Сантера?

— Жанна!

— Выбрался все-таки. – Хмыкнул Сантер разочаровано.

Полукровка увидела хмурого Кейна, облегченно вздохнула.

— Ты создал иллюзии в Лабиринте, но все это – лишь вымысел. – Кейн взмахнул мечом, разрубая застывшую фигуру Луизы де Стрейн. — Не верь ему, Жанна. Всего этого нет. Он морочит тебя и меня.

Девушка едва кивнула в ответ, все еще боясь пошевелиться. Она в очередной раз крепко зажмурила глаза, будто надеясь, что все прояснится. Исчезнут миражи, она окажется дома в своей кровати, среди любящих близких людей.

— Кейн. – Джаред широко улыбнулся, отобрал у доктора кинжал. – Я ждал. Ты пришел за девчонкой?

Вериец ничего не ответил.

— Она передала тебя. – Продолжил Джаред, голос становился вкрадчивым, а глаза чернели. – Пока твоя армия шагала к своей гибели, королева была очень занята, удовлетворяя свою похоть. Ты доверил ей свою жизнь, чем же она отплатила? Ну же, Кейн, я знаю, как ты требователен к тем, кого осмелился полюбить.

Сантер положил руку на лоб Жанны, ловкие пальцы сняли повязку с Ока.

— Если хочешь, я позволю тебе самому разделаться с ней. Мне нужно лишь Око.

Аметистовый кинжал легким перышком проскользнул от лица к животу Жанны. Лезвие чуть уперлось в кожу.

— Пара ублюдков принадлежит Гевальту, — тихо рассмеялся Джаред, — можем вырезать их и отдать князю.

Кейн подошел к алтарю. Перед глазами мелькнули видения: разорённый храм, двое, что сплетаются телами, забыв стыд и свои клятвы. Разве не знал он, что будет так? Разве не для того оставил лоринку, чтобы она прошла свой путь?

Почему он позволил ей уйти? Почему не заставил, как требовал Несущий смерть? Ведь, в конце концов, юный бог всеми правдами и неправдами разлучал Гевальта и Жанну. Чтобы сдаться?

Но выбор есть всегда. И у Жанны он тоже был. Она могла сдержать свои чувства, сохранить верность клятве и мужу. Разве не открыл он перед ней свою душу? Дозволил заглянуть в свои мысли, делился сомнениями и тайнами.

Кейн занес лезвие меча, жадно засверкали глаза Сантера, вокруг стали появляться тени, зазвучал нервный нетерпеливый шепот.

— Сегодня, Великий Кейн! Сегодня…

Лезвие взвилось вверх и со свистом опустилось на цепь, что удерживала правую руку Жанны. Кейн развернулся к Джареду и встретил клинком золотой стремительный серп.

— Может, я сошел с ума. – Усмехнулся Истинный. – Но я готов простить все.

— Как трогательно! – Выплюнул Джаред. — Всепрощение, Кейн? Или слабость? – Поинтересовался бог. – Жанна, милая! Этот мясник кромсал Лорин без жалости и сострадания! Он прикрывается святой целью, но то, что я могу даровать восьми мирам – забвение. Я напишу историю с чистого листа. Нет зависти и боли, лишь простое сытое существование.

— Хватит! – Оборвал его Кейн. – Тебе нужен меч и Око. Плевать ты хотел…

— А тебе? – Хмыкнул Сантер. – Давай, откажись от своей власти! И получишь королеву без всяких условий.

Дрожащие пальцы девушки зацепились за штанину Кейна. Не отводя взгляда от веселящегося лица Джареда, вериец протянул руку Жанне.

— Как бы ты ни пытался стравить нас… – Сломленным, тихим голосом проговорила девушка. – Мы оба понимаем, что должны остановить тебя.

Черный глаз уставился на синее Око. Две части одной души, окрашенные разными правдами. Меч и Око. Слишком много против него.

— Все будет, моя королева. – Пообещал Джаред. – Я не забуду вас, будьте уверены.

Белый снег и высокие стены превратились в абрис, утратили реальность, тая, как клочья тумана. Раскрошилось песчинками птичье лицо Сантера.

***

Кейн поддерживал ее, пока они не достигли очередной мертвой деревни. Всю дорогу шли молча.

— Как много ран оставила твоя армия. – Произнесла она. – Даже спустя десять лет мир не оправился до конца.

Девушка устроилась на деревянной балке – все, что осталось от дома. Чье-то убежище, семейное гнездо, множество дней, полных забот и радостей.

Ладонь прошлась по шершавой поверхности, не боясь заноз. С мелкими кусочками дерева под кожу, в самое сердце, впивались воспоминания сгинувшей жизни.

— Как ты догадалась? – Кейн опустил золотые глаза в землю, где просыпалась весна. – Что алтари помогают перемещаться.

— Если никто не предал тебя, то вера позволила сантерцам шагнуть за Костяные хребты. – Она оттерла капельки пота со лба. – Разумеется, был кто-то первый. Тот, кто воздвиг алтарь Сантера. А потом посредник был устранён. Вот только, сантерцы ассимилировались. Поколение за поколением. Они забыли своего бога, и он потерял возможность проникнуть в твой мир.

«Совсем другая, — подумал Кейн. – Чужая, повзрослевшая»

«Опасная!» — Услужливо зашептал Несущий смерть.

«Души богов хорошо поработали. И ты – в том числе! — Огрызнулся Кейн. – Хотел взять верх?»

Жанна понимающе молчала. Она знала, что вериец слушает меч. Возможно, кто-то из богов пытается прорваться в его разум. Девушка была бы сильно удивлена, узнав, что Истинный не церемонится ни с кем из своих невольных спутников.

На сердце стало легко. Мысли текли спокойно и свободно. Радовали капли росы на молодой, только пробивающейся к солнечному свету траве. Умиротворенно звучало пение птиц, теплый ветер приносил запахи просыпающегося от долгой зимы мира.

— Он победил из-за меня. – С тяжелым сердцем призналась Жанна. – Я предала тебя так же как другие. И ничуть не лучше Фауста или Мариуса. Почему ты сохранил мне жизнь?

– Душа должна испытать страдание, чтобы понять ценность счастья. Твои грехи, твои ошибки – шаги к добродетели. Все боги прошли через это. Я не имел права вести тебя за руку, точно слепую. Ты сама должна обрести равновесие.

— А ты? Ты достиг? – Усмехнулась Жанна. – Верес не был прекрасным миром справедливости и счастья, когда я попала туда.

— И не должен, Жанна. – Смеющиеся глаза смотрели тепло и открыто. – По образу и подобию. Сытая жизнь не научит всепрощению и любви.

— Сумеречное королевство – чистилище для живых! – Огрызнулась девушка. – Верийцам ты дал безграничную власть.

— Вражда между восьми мирами, гибель богов… Я все еще иду по своему пути и очень рад, что ты идешь рядом.

Жанна хотела что-то возразить, но Кейн поцеловал ее. Легко и робко. Как когда-то Лидию.

— Я не нарушу своей клятвы еще раз. – Ее горло точно забилось сухими листьями, голос почти шептал. – Достаточно одной ошибки.

— Юность так беспечна. – Возразил Кейн. – Ты будешь ошибаться опять и опять, прежде чем придешь ко мне сама.

— Этого не будет. – С жаром возразила полукровка. – Я устала от бесконечной борьбы и хочу лишь тишины и покоя.

— Во всех восьми мирах нет и не будет никого сильнее нас. – Упрямо произнес Кейн. – Я собираюсь взять все в свои руки, избавиться от запретов старых богов. Так ты пойдешь со мной?

Глаза девушки вспыхнули и тут же погасли.

Солнечный свет пробивался сквозь плотный лес, защебетали птицы, в земле зашевелились мыши и насекомые. Тонкий рваный туман у реки стал рассеиваться, обнажая холодную стремительную воду, в которой плескалась рыба. Жизнь продолжала свой бесконечный путь, не обращая внимание на мужчину и женщину, что способны уничтожить ее одним своим желанием.

— Время расставит все на места. – Скрывая разочарование, отозвался Кейн. – Выбор всегда за тобой. Вот только… Единственное, что я могу пообещать тебе, Жанна, — продолжил Кейн и черные зрачки его сузились, — что Фауст Гевальт не переживет нашу встречу.

Кейну хотелось вцепиться в алые губы, сказать, что он больше никогда не оставит ее. Да, он ненавидел Фауста до дрожи своей бессмертной души! Впервые белый бог понял, какая сила скручивала Истинного, когда он сквозь зубы умолял своего короля оставить Жанну в покое.

Чувство, опасное и слишком могущественное. Сильнее предрассудков, укоренившихся в душе верийцев. Сильнее замыслов тех, что называли себя богами еще три столетия назад. Это чувство побеждало без единой капли крови, без острых мечей и армии последователей.

— Они все сделали это, но казнить ты собираешься только Фауста? – Возмутилась полукровка. – Это ты называешь «выбор»?

— Мариус Гайос мертв, Лилит так же не избежит этой участи, а Лино ди Герра верен мне до сих пор. – Покачал головой бог.

— Ты забыл обо мне. Я виновата в той же степени.

— О, вовсе нет. Лорин – твой дом, здесь все было предсказуемо с самого начала.

Истинный протянул ей руку, на кончиках пальцев сверкали огоньки Нити. Жанна застыла.

Интуиция вела ее очень долго, позволила нарастить силу. И все же, управлять своими способностями Жанна не умела.

— Простая жизнь, — вкрадчиво произнес голос Кейна, — эта дверь для тебя закрыта навсегда. Возделывать землю, воспитывать детей, засыпать без страха, просыпаться с улыбкой на лице. Все это – не для тебя.

Слезы злости выступили на ресницах девушки. Она знала, что бог говорит правду, но вовсе не собиралась признавать этого.

Никогда она не будет готова вернуться в родовое поместье, расстаться со своей силой, которую еще не познала до конца. И Фауст – не благонравный рыцарь из оринбержской знати, его душа жаждет вечных сражений, крови и власти.

— Наше величие неизмеримо, Жанна. – Шептал бог. – И мы всегда будем одиноки в своем величии. Так ты последуешь за мной? Одним общим путем. Путем бессмертия и могущества.

***

Ким чувствовал, что вот-вот расстанется с жизнью. Гевальт с ненавистью надавил на меч, на шее телохранителя выступила кровь, Дар заполнил разум безразличием к происходящему, сопротивляющиеся руки наливались слабостью.

На полу валялась Элина. Катерина пыталась оттащить ее в сторону от сражающихся, не переставая бормотать бесполезную молитву.

Лино уклонился от Дара, засвистел в руках безупречным замахом клинок, Рада волком кинулась на брата, вцепилась в спину.

Фауст понял, что не одолеет всех сразу, не убив. А убивать он не хотел. Его воины застыли, ожидая приказа. Теперь, когда вернулся бог Вереса, в их головах появилось сомнение.

Князь скинул с себя черную волчицу, послышался жалобный скулеж и почти сразу – яростное рычание. Ким, воспользовавшись моментом, ускользнул от смертоносного меча. Фауст замер. Его противники — тоже.

— Спешишь присоединиться к брату, Раск? – Усмехнулся вериец. – Я обещал тебе, что твой череп будет висеть рядом.

— Ты сошел с ума? – Рада крадучись вышла вперед. – Если ты голоден – можешь прогуляться по мертвому городу. Там хватает Искр. Что эта несчастная сделал?

— Забыла свое место. – Сверкнули в ответ янтарные глаза. – Смертные не смеют возражать Истинным!

— Элина – часть семьи де Стрейн. – Лино осторожно приближался к другу. – Ее Высочество не обрадуется смерти последней родственницы.

— Для него она– пыль под ногами. – Луи встал, закрывая собой Катерину и Элину. В руках графа так же появился меч. – Мне кажется, князь не в себе.

— Посмотри на себя! – Расхохотался вериец. – Только привязанность королевы к своему прошлому придает смысл твоей жизни! – Фауст с усмешкой взглянул на Раду и Кима. —  Вы так обеспокоены жизнью смертной? В своих владениях вы каждый день убивали их без раздумий! Мир Лорин сделал вас жалкими и слабыми!

— Хватит, Фауст! – Воскликнула Рада. – Жанна вернется вместе с Кейном.

— Вместе? – Усмехнулся Фауст. – Вместе им уже не быть. С этим давно покончено!

— Это уже как она решит. – Огрызнулась Рада.

Истинный на мгновение задумался. Для него оставался один путь. Ему, Старшему из Восьми, не дадут снисхождения.

Любовь? Разве это может послужить оправданием? В каком безумии он позволил Жанне уговорить себя вновь вернуться в Верес? Его судьба предопределена с той ночи, когда он впервые передал Джареду сведения о военных планах Кейна.

— Фауст? – Тихо позвала Рада.

Умирал на холодном полу Флор Вальди, что посмел встать на пути своего господина. Истинный поднял шум, из-за него и собрались здесь все остальные. А верные слуги князя не подпустили Флора к своему хозяину, хотя некоторые из них и поплатились за это своими жизнями.

Старший из дома Вальди искренне привязался к Элине. Ее простота и чистота подкупали. Флор смиренно наблюдал, как девушка боготворит князя, оберегал ее и интуитивно ненавидел Жанну де Стрейн лишь за то, что она посмела соперничать с таким светлым и невинным существом, как Элина.

Застыли в напряжении разведчики. Кто-то из них не решительно опустил свое оружие, кто-то так же осознал, что пути назад и прощения не будет.

Князь отступил в глубь храма, лишь глаза долго светились в ответ. Потом растаяли и они. Один за другим последовали за своим господином несколько разведчиков. Их быстрые мечи уже унесли смерть одного из восьми Младших Домов, соперничать с представителями Старших они не рисковали.

Его не стали преследовать или искать. Вокруг и так было слишком много крови и мертвецов.

Рада, не скрывая облегчения, выдохнула. Ей не хотелось вставать против своего брата.

Лино помог Киму встать на ноги. Рано или поздно шаткое перемирие должно было рухнуть. Оставаться другом предателя герцог не мог.

Луи повернулся назад, где застыла над Элиной, глотая слезы, Катерина.

— Она не дышит… — Прошептала девушка.

***

Это был настоящий клубок! Кейн зачарованно рассматривал полотно жизней, которое успела выткать Жанна. Они цеплялись друг за друга, где-то узелки были слабыми, где-то слились в ровный узор.

Его собственная Нить все дальше и дальше проходила по этому ковру.

— Как? – Только и спросил он.

— Благодаря Оку. – Прозвучал спокойный голос Жанны. – Балга был очень дальновидным. Он понял, что имен много, а бог – один. Шаг за шагом растил веру во всех уголках своего мира.

– Но Болгайр рушится как карточный домик.

— Мир, в котором знание победило, больше не нуждается в боге. – Парировала девушка. – Смертные сами заботятся о себе, справляются с болезнями, неурожаями. Зачем и кому молиться? Лишь в моменты отчаяния они вспоминают о своем Творце.

— То есть, он не собирается вмешиваться?

— Нет. Он признал поражение и разделит судьбу смертных, потому и отдал Око. Или… Я могу отдать ему Искры.

Кейн промолчал. В этом щепетильном вопросе он не хотел участвовать. Боги не рождаются как смертные. Они появляются из Искр, разделяя часть силы создателя.

Дети Жанны – полубоги. Такие же как она сама. Все же, она не верийка. Появление этих близнецов на свет могут стоить ей собственной жизни.

— Решать тебе, Жанна. – Хмуро подытожил вериец.

Паутина душ задрожала.

Кейн и Жанна многозначительно переглянулись: кто-то молил о защите.

***

Площадь возле дворца гудела тысячами голосов. Альберт бросил взгляд в щель между двумя портьерами: люди кричали, требовали голову короля, стража едва сдерживала бунтарей.

На импровизированном помосте что-то говорил худой юноша в пестрых одеждах. Люди слушали его, распалялись все больше.

— Все пропало. – Сдавленно произнес Альберт. – Видите? Вот ваш мир, который вы обещали!

Он обернулся к мужчине, восседающему на кресле. Тот уткнулся подбородком в ладонь, хмурое птичье лицо застыло в раздумьях, глаза пугающе меняли цвет то на лиловый, то на черный.

— Все идет так как нужно. – Равнодушно отозвался Джаред.

Возле его сапог валялся бледный вериец. Он едва дышал, время от времени вздрагивал. Альберт Свейн не видел сплетенных Нитей между Джаредом и Амосом Дитрих, которого бог нашел в одной из самых темных тюрем Оринберга.

— Войны и разрушение – это то, что сейчас нужно. Вы послали требование в Атлану о выдаче семьи графа де Стрейн?

— Да. И они отказались! – Король непонимающе смотрел, как расцветает улыбка на лице Джареда.

— Чему вы радуетесь? – Возмутился он. – Атлана отозвала послов, Саадданский султан потребовал возвращения долгов, Бирэм все еще держит нейтралитет благодаря Лилит! Жанна де Стрейн опозорила нас на весь мир! Чернь больше не хочет слушать ваши сказки о том, что она святая! Все клянут меня и называют цареубийцей!

— Великолепно, Альберт. Любовь толпы переменчива. – Джаред, наконец поднялся с кресла.

 Он широкими шагами пересек комнату, распахнул створки балкона и предстал перед взорами бунтарей.

Оборванные крестьяне, мастеровые, торговцы и просто чернь. Они встретили его внезапной тишиной. Юноша на помосте тоже замолчал. Все ждали.

— Что вы делаете? – Альберт встал рядом.

— Я не могу управлять Лорин, мир не в моей власти. – Произнес бог. – Но я могу взять под контроль души, познавшие грех. А здесь – именно они.

Джаред вскинул руку с золотыми песочными часами. Блеск ярче солнца ослепил людей.

— Вы все стали жертвой обмана. – Заговорил он. – Пока богачи нежатся в своих постелях, — вы трудитесь от рассвета до заката. Они развлекаются, купаются в роскоши, а ваши дети лежат в могилах. Их костями усеяна победа в минувшей войне!

Люди зароптали, отдельные выкрики сорвались в яростный шквал.

Джаред снова вскинул руку, толпа смолкла.

— Всего этого могло не быть, если бы наши доблестные соседи пришли на помощь! Наши союзники откровенно ждали, когда Оринберг падет, чтобы разделить страну! Им не нужны были люди, что из поколения в поколение трудились здесь. Им нужно было лишь богатство – наши виноградники, наши пашни и драгоценные шахты, наше побережье! Атлана, Бирэм и Сааддан до последнего момента не вмешивались. И что теперь? Они требуют от нас возвращения долгов! За то, что ваши дети спасли их от смерти, пока они отсиживались за вашими спинами! Это мы вправе выставить счет этим трусливым лжецам!

— Что вы делаете? – Еще раз жалко пискнул Альберт. – Они и так в бешенстве…

Король замолчал на полуслове. Глаза людей налились чернотой. Были те, кто по-прежнему с недоверием взирал на Джареда, но большинство повернули свои лица к золотому свечению песочных часов, зачарованно всматриваясь во что-то.

— Мы отомстим неблагодарным соседям. Пусть познают ту боль, что все еще живет в наших сердцах. – Вкрадчиво закончил Джаред. – Но для этого мы должны быть едины! Никакого неравенства, никаких толстосумов, что попирают простых работяг! Идите же и будьте готовы к переменам!

Люди как по команде развернулись и зашагали прочь. Юноша на трибуне пытался остановить бывших соратников, но его никто не слушал. Так же как десяток тех, кто не поддался чарам чужого бога.

Джаред усмехнулся, кивнул страже в сторону этих людей. Солдаты хватали их под руки и уводили в сторону.

— Что вы сделали? – Прошептал Альберт. – Мы не сможем вести войну против трех держав и Жанны де Стрейн одновременно.

— Альберт, вы мыслите на своем уровне. – Сантер вернулся в свое кресло. – Конечно, не достаточно одной пламенной речи, чтобы ваши подданные превратились в несокрушимое орудие. Нужно быть гибким и подстраиваться под ситуацию.

— Я все еще не понимаю. – Король схватился за воротник рубашки.

Он задыхался от одной мысли, что весь кошмар повторится снова: золотоглазые верийцы, горящие города, снова разруха.

— Кария была добродушной и наивной. Было сложно расшатать ее мир, пока за ней стоял Верес. – Джаред вытянул руку и загнул один палец. – Но Лорин разрушила их союз. Мои воины научили карьядцев самым простым вещам: завоевывать словами, подрывать чужую культуру. Да, все в итоге закончилось кровавой бойней, но никто из богов никогда не докажет мою причастность.

Он помолчал, наблюдая как Альберт Свейн хмурит лоб, пытаясь провести параллель с текущей ситуацией.

— Все подозрения пали на Верес. Я не был готов сражаться с ним. Зато Сахрезейя решила, что сможет в одиночку раскрыть тайну гибели Карьяд. И моя Лидия посеяла в ней зерна сомнения: она говорила много лишнего для ушей Миа. – Джаред загнул второй палец. – А Невеккет догадался сразу. Он полез в Карьяд, глупец, встретил там озадаченного Вереса. Он никогда не любил его, ревновал к Карии. Я подогрел эту ненависти и вот – Верес перестал быть безобидным и беспристрастным в глазах богов. Всплыла история с кольцом, и Невеккет заявил, что Верес специально подарил украшение Карии, а затем – разбил ее сердце.

— О, то самое кольцо, что носит госпожа Жанна? – Удивился Свейн.

— Именно. – Джаред загнул еще два пальца. Сахрезейя увидела след Лорин, а Невеккет – Вереса. Бух! – Воскликнул бог. – Общество окончательно разделилось. – Сахрезейя залезла в мир соседки,  Лорин раздула из мухи слона. В итоге – война и еще один погасший мир. Если бы Кейн не сунулся в Лабиринт… Лидия должна была помешать ему. Но, женщины – не надежные союзники. Зато мальчишка разобрался с Невеккет и прикончил собственного отца.

— Вы говорили, что миров восемь. Погибло три. – Заметил Альберт.

— Верес должен был пасть. Если бы не ваша верноподданная Жанна де Стрейн. – Натянутая улыбка обожгла, будто именно Альберт Свейн был виноват в том, что история пошла по-другому. – Все Ключи послушны своим богам, даже когда пытаются взять свою Судьбу в руки. Кейн дал девчонке власть. Силу Вереса и Карьяд. Слишком много для той, чья душа соткана из Нитей Сантера и Лорин.

Джаред сжал остальные пальцы в кулак.

— А теперь еще Око Создателя. Балга предал меня.

— А последний мир?

— Арнхос мертв уже давно, любезный друг. – Сантер показал маленькие песочные часы на золотой цепочке. – Время не любит, когда с ним шутят. Даже боги. Его цивилизация развивалась то слишком быстро, то слишком медленно. Люди умирали под гнетом предрассудков, впадали в религиозный бред. Другие, напротив, стремились поработить соседей и принести им просвещение, не будучи достаточно развиты сами.

Под ногами застонал Амос Дитрих. Его золотые глаза открылись.

— Очень вовремя. – Джаред склонился над верийцем, прекратив свою запутанную речь.

— Нити твоей королевы. Приведи ее. Моли о помощи, проси о встрече…

Золотой серп выплыл из пустоты, его острие коснулось щеки Амоса, одним росчерком пустило кровь.

— Приведи ее к Святому озеру.

Амос отрицательно покачал головой.

— Я не предам ее.

— Ты хотел сказать: «Не предам снова»? – Джаред воткнул серп в плечо верийца, юноша побледнел, но даже не вскрикнул.

— Ты боишься, бог смерти. – Хрипло рассмеялся Амос.

— Думаешь, тебе нечего больше терять, Плетельщик? – В тон ему ответил Джаред. – Ты уже несколько раз испытал на себе мою силу, но поверь, это были лишь детские игры.

— Что же я теперь буду делать? – Тихо прохныкал Альберт Свейн.

Джаред отвлекся от Истинного. Птичье лицо застыло каменной скульптурой.

— Вы хотели бессмертия, и вы его получите. – Бог отпустил Амоса, склонил на бок голову. – Время королей миновало, Альберт. Люди запомнят вас как последнего. А потом, – он усмехнулся, — обретут счастье равноправия. На какое-то время.

Альберт отступил назад. В голове все смешалось, на языке застыл приказ для стражи.

— Король всегда объединял народ. – Нервно произнес он. – Что вы хотите сделать с Оринбергом?

— Дать ему волю. Не беспокойтесь. Природа человека такова, что кровопийцы всегда будут оказываться наверху. И им всегда будет мало. Мало власти, мало богатства, мало, мало, мало… — Джаред будто стал больше, его долговязая фигура выросла над королем. – Но они станут аккуратнее: больше мелких подачек, чтоб смерды не сдохли, больше святых целей.

Джаред расхохотался, обдумывая свои дальнейшие шаги.

— Минувшая война станет гордостью для нации, ведь остальные государства трусливо дрожали за своими рубежами, в то время, как оринбержцы стояли на смерть. Не важно, что многие поторопились сбежать, о них не вспомнят.

— Зачем вам это?

Альберт, как бы его сердце ни любило власть, все же не был безразличен к судьбе своего народа.

— Если я понял вас правильно, вы хотите окунуть Оринберг в гражданскую войну. Это – хаос.

— Хаос. – Согласился Джаред. – Из которого родится сильная держава. Мы начнем развивать цивилизацию в ускоренном темпе, тогда соседи начнут бояться. Общество перестанет цепляться за суеверия и религию. Имя Жанны де Стрейн превратится в страшную сказку, которой пугают необразованные бабки своих внуков. Никто не зажжет свечи на ее алтаре, не вознесет молитву…

— Она потеряет силу. – Понял Альберт. – А какова же моя роль в этом всем?

— Ваша? – Сантер сдвинул брови. – Самая главная. Вас казнят как пережиток прошлого.

Тьма заливала комнату, глушила солнечный свет и заползала в душу. Дрожащий скорчившийся человек в королевской парче в мгновение ока утратил свои неприкосновенность и величие, превратившись в обычного смертного.

***

— Я уже однажды привел воинов в Лорин. Люди будут биться до последнего. – Широкая ладонь Кейна легла на лиловый алтарь, погладила поблекший от времени узор. – Сантер – бог искушений. Он достает из души самые черные помыслы, самые грязные желания и самые жуткие страхи. Множит сомнения и обостряет вражду.

Все внимательно слушали Истинного. Пламя от нескольких свечей плясало на лицах, любопытная луна заглядывала в разбитые витражи.

— Что ты предлагаешь? – Устало спросила Жанна. – Уйти и оставить Лорин?

— Уйти. – Кивнул Кейн. – В тот мир, где ему не за что будет зацепиться. Если мы снова развяжем войну, люди возненавидят тебя окончательно и бесповоротно.

— Разумно ли оставлять лоринцев без своей богини? – Поинтересовался Луи. – Вы же знаете, что вера подкрепляется действиями. Возьмите смертных под защиту. Ситуацию можно повернуть в свою пользу.

— Джаред сам придет к нам… – Кейн коснулся левой щеки Жанны. – За Оком он придет.

— Но бросать смертных… Кейн! Они достаточно настрадались! К тому же, у Луи здесь семья. – Возразила Жанна. – Мы слишком рискуем, оставляя людей на произвол Сантера. Ты сам сражался так долго за каждый клочок этой земли!

Голоса вдруг смешались и стали глухими, в ушах запульсировала кровь. Жанна почувствовала, что кто-то тянется к ее разуму. Все ее мысли были прикованы к этому зову и вскоре она смотрела на богато обставленную комнату с золочеными зеркалами и резной изящной мебелью.

Над ней нависло лицо Сантера. Бог с предвкушением всматривался в глаза, его рука потянулась к голубой Нити.

Раздался смешок того, в чьем теле Жанна очутилась и все резко переменилось.

Горящий город, сражающиеся люди и верийцы, храм с тысячами бусин, что свисают с потолка, черные стены Маледиктуса, огромный замок среди весенних холодных гор, цветущий оазис посреди пустыни…

Образы мчались как обезумившие кони. Улыбка совсем юной девушки с прекрасными глазами, снова замок и чахлая женщина шепчет в бреду чье-то имя. Мальчик рассматривает паутину, покрытую каплями росы.

«Никчемные выродки! — Кричит Истинный с перекошенным от бешенства лицом, — в вас нет Даров, обещанных Жрецами!»

А женщина прячет за своей юбкой двух худеньких мальчишек.

Снова несчастная на кровати, дни, ночи, полные надежд, сменяются холодной решимостью.

«Я заставлю его заплатить» — обещает юноша, и закрывает остекленевшие глаза матери.

Из лавины событий выступает щуплый силуэт в бордовом плаще.

— Он хочет расколоть Оринберг. Смерти. Много смертей – жертва богу Хаоса. – Произнес Амос, прежде чем связь между ним и Жанной разорвалась.

Девушка яростно потянулась за ускользающей Нитью, но почувствовала, как Кейн выдергивает ее назад.

— Зачем?! – Гневно бросила полукровка в лицо верийца. – Я могла его спасти!

Кейн отрицательно покачал головой.

— Нет. Амос убил себя сам. Кроме того, Сантер вцепился в его душу, он хотел и мог добраться до тебя.

Окружающие с непониманием наблюдали за Кейном и Жанной.

— Амос Дитрих мертв. – Коротко резюмировал бог. – Каждый из вас, — обратился он к верийцам, — связан с нами. Лучше не попадать в плен живьем. Мы поступим следующим образом…

***

— Ваше Величество. – Ким затаился за дверью. – Я хочу просить вас.

— Входи, Раск. – Позволила Жанна.

Она устала. Сила требовала контроля. Сеть стала еще больше, Жанне удалось дотянуться до Болгайр, его странных обитателей, и присоединить их жизни к остальным.

Присутствие Луи сбивало с толку. Внутри боролись желание отпустить чувства на волю, броситься на шею к брату и снова стать беззащитной маленькой девочкой и осознание свалившейся на нее ответственности за целый мир.

— Входи.

Вериец притворил за собой тяжелую створку. Он неловко переминался с ноги на ногу, не зная, как начать.

— Ты хочешь поговорить о Катерине? – Догадалась Жанна. — Она молится не мне. Ее вера – черная бездна, в которую канула Лорин. Я не смогу исправить ее душу.

Раск потупился. Катерина все чаще предпочитала оставаться одна, либо в компании Бет. В ее губах больше не звучали слова любви, а взгляд потух и налился безумным блуждающим страхом.

Девушка без конца молилась и вериец не решался прерывать ее. Он молча приносил ей пищу и воду. Бет, после смерти своей подруги, охотно приняла участие в судьбе юной горничной. Ее забота о Катерине позволяла хоть ненадолго унять собственную скорбь.

— Что можно сделать для нее? – Не теряя надежды, спросил Раск.

— Чувствуешь себя виноватым? – Понимающе хмыкнула Жанна. — Не надо. Это – ее выбор. Но оставаться рядом она больше не может. Это травмирует несчастную еще сильнее. Я бы посоветовала тебе увезти Катерину к людям. Можешь отправить ее с Бет или… Луи.

— Ваш брат? – Удивился Ким.

— Пока они рядом, — мы всеми силами будем стараться защитить их жизнь, Ким. Сантер обязательно воспользуется любой нашей слабостью… Я рада, что Фауст ушел. Но то, что он сделал с бедняжкой Элиной – ужасно. И очень похоже на него, к сожалению.

— Вы…

— Ким, я люблю его и ничего не могу с этим сделать. Вся эта суета вокруг магии душ и сплетения Нитей… Верес – всего лишь создал еще одну веру.

Юноша удивленно посмотрел на прекрасное лицо королевы. Она была серьезна и честна. Каждый вериец с малолетства знал, что Узы крови соединяют жизни. Их клятвы действительно были до последнего вздоха. В отличие от смертных, чьи клятвы были лишь пустыми обещаниями, Истинные умирали, если нарушали данное своему богу слово.

— Души сплетаются, связывают две жизни. Вы больше понимаете друг друга и становитесь одним целым. Но любит сердце. Отец Фауста прожил с Шарлоттой долгую жизнь. Она всегда знала, что у князя есть другая. Смертная женщина, которую он горячо любил. Вериец помог Норе создать амулеты для людей, чтобы уберечь свою возлюбленную от мести супруги.

— Откуда вы это знаете? – Не поверил Ким.

— Душа Фауста все еще заплетена с моей. – Пожала плечами Жанна. – Князь очень постарался забыть о предательстве отца. Иначе он и не мог считать, ведь Дома держатся семейными узами.  Это ранило его в детстве, укрепило ненависть к людям. Он так и не понял, что чувства не поддаются магии или силе. Они не предсказуемы.

Ким тяжело вздохнул.

 — Что же мне делать?

— Отпусти ее, Раск. Ты был прав, а я ошиблась: вы слишком разные. Катерина – обычная девушка. То, что она видела, противно природе человека.

Ким сжал рукой один из своих кинжалов. Его мысли были тяжелы, но понятны Жанне. Возможно, Раск будет милосерден и отпустит бедняжку.

— Вы правы. Завтра я уведу ее в город.

***

 Луи согласился проводить девушек вместе с Раском. Он не хотел оставлять Жанну. Она казалась ему совсем чужой и далекой. Сейчас она больше всего напоминала те равнодушные лики, что украшали стены храмов: та же неподвижность бледного лица, застывший пустой взгляд.

Девушка не стала расспрашивать о родителях, чем очень задела графа. Будто прошлое навсегда стерлось из памяти сестры, утратило ценность.

— Если она снова погрузиться в это – то просто не выдержит. – Произнес Кейн, наблюдая, как Луи смотрит на Жанну.

Королева очень много времени проводила в трансе, работая с душами.

— Что она делает? – Спросил Луи, не сводя взгляда с Жанны, которая все водила и водила в воздухе руками.

 — Ты не видишь, но сейчас она пытается избавиться от влияния Сантера. Он сеет сомнения и смуту среди лоринцев. Я не уверен, но, скорее всего, бог разжигает новые конфликты. Жанна, наоборот, взывает к самому светлому, что осталось в людях. Иногда это получается. И все же, это – лишь отсрочка.

— Она выглядит плохо. – С горечью заметил граф. – Это должно забирать много энергии.

— Не беспокойся. – Отозвался Кейн. – Я позабочусь о том, чтобы с ней все было хорошо.

Луи заскрежетал зубами.

— От вашей заботы моя сестра утратила саму себя! – Проворчал мужчина. – Я теперь вижу, что потерял ее навсегда. – Голос стал подавленным. – Вы совершаете глупость, отступая.

— Вздор. – Резко заявил Кейн. – Мы уведем Сантера за собой, Лорин получит передышку.

— Вы же слышали: гражданская война. – Вскинулся Луи. – Ваше восстание против собственного отца, разделившиеся на две части верийцы, но только в больших масштабах – вот что ждет Лорин, если Амос Дитрих сказал правду.

— Обычная смена власти. – Пожал плечами Кейн.

— Нет. – С досадой мотнул головой Луи. – У Оринберга больше нет наследников. Власть получат крестьяне.

— Еще лучше. – Упрямился Кейн. – Нет короля, — нет символа.

— И веры тоже нет! – Разозлился Луи. – Атеизм, прогресс и волнения. Любой переворот пишется кровью и насилием.

— Вздор! – Рыкнул Кейн. – Чернь не готова расстаться со своими святыми писаниями.

— Разумеется, нет! Они будут молиться сгинувшей Лорин. Жанне нужно остаться. Ее победа над Сантером укрепит основы новой религии. Вы должны нанести удар сейчас.

— Мы не готовы к этому! Мы до сих пор…

— Она выбрала Гевальта. – Вдруг понял Луи. – И вы не смирились с этим. Возвращение в Верес вернет вам формальную власть, но моя сестра не отступит. А вы потеряете преимущества в войне.

Луи осекся. Он понял, что бесполезно говорить с Кейном. Нет смысла взывать к его рассудку, который утонул в неразделенных чувствах.

— Это – всего лишь тактическое отступление. – Прошипел Кейн, прежде чем развернуться и уйти.

Чадили толстые белые свечи на алтаре, затхлый влажный воздух наполнился жасмином. Истинные и полукровки застыли в зловещей тишине. Их бледные лица с звериными глазами, пестрые одежды, все казалось не реальным, кошмарным сном. Граф почувствовал дрожь в руках.

Луи спустился к алтарю, на котором сидела девушка. Жанна сразу перестала заниматься Нитями.

— Я не видел тебя очень давно. – Начал мужчина. – И мне кажется, что не увижу еще очень долго, хотя ты и рядом.

Щеки королевы порозовели, строгое лицо разгладилось и улыбнулось. Вот только взгляд остался по-прежнему отстраненным, будто блуждал где-то далеко.

— Можем пройтись, если солнечный свет не превратит тебя в пепел. – Предложил Луи.

Жанна кивнула и спустилась с алтаря.

Пели птицы, радуясь теплу, трава все настойчивее пробивалась из темной жирной почвы. День был погожим и ярким. Тепло захватывало Оринберг, наполняло воздух волнующими запахами надежды и жизни.

Луи шел рядом с Жанной, украдкой наблюдая за сестрой. Она не выцвела, как это происходило с Лино или Радой, стоило им выйти из теней, но и не напоминала юную графиню, какой запомнил ее Луи. Долго шли молча вдоль разрушенных домов.

— Что ты будешь делать с Фаустом? – Нарушил молчание Луи. – Он убил невинную девушку.

— Верес полон убийц. – Сдержанно улыбнулась Жанна. – Я – такая же, как они. Не мне судить его.

— Тебе все равно? – Возмутился мужчина.

— Нельзя отвечать кровью на кровь. – Пожала плечами Жанна. – Он всегда был опасен, я это знала. Просто не хотела верить. Это звучит ужасно, Луи, я вижу отвращение на твоем лице. – Она остановилась и заглянула в душу графа. – Жизненная энергия Элины вернулась, чтобы родиться снова. Смерть – всего лишь этап в бесконечном круговороте. К тому же, я обязана ему жизнью.

Граф нахмурился. На мгновение ему показалось, что левый глаз Жанны поменял цвет, а на лице проступил безобразный шрам, но наваждение рассеялось.

Девушка отвернулась, о чем-то задумалась.

— Ты прав, Луи. – Вздохнула она. – Мы не увидимся еще очень долго. Я знаю о тебе все благодаря воспоминаниям Рады и Кейна. И очень счастлива, что хоть кому-то из нас довелось прожить обыкновенную жизнь.

В памяти Луи возникла Эстер. Ее искрящийся взгляд, полный сил характер, яркие одежды, что скрывают мягкую теплую плоть. Будто наяву, мужчина услышал заливистый смех супруги. Его двое сыновей… Смесь атланской предприимчивости и лоринского бесстрашия.

Смешение двух культур, двух религий, двух любящих сердец. Даже во внешности детей была частичка каждого из родителей. Будь то ямочки на щеках Андрея, серые глаза Сержа или светлый, чуть золотистый оттенок кожи.

— Папа, ты познакомишь нас с тетей Радой? – Громко попросил Серж.

— Какой такой тетей? – Нахмурился Луи.

— Она вчера Сержа успокаивала. Ему кошмар приснился. — Объяснял Андрей. – А тетя спустилась по лунной дороге и пела какие-то чудные песни. А потом обещала победить всех чудовищ.

Эстер прислушивалась к болтовне. Ее ловкие руки привычно раскладывали тарелки на столе.

— Хватит рассказывать сказки. – Потребовала она. – Это все – ваша фантазия. Дайте отцу отдохнуть.

Ласковые теплые ладони легли на плечи Луи, унося все заботы минувшего дня. Тугие черные косы защекотали шею. Перед глазами почему-то возникла златоглазая Рада Гевальт…

— Нет никакой тети. – Скинув морок, произнес Луи. – Все это – воображение.

Граф прижал руку супруги к похолодевшим губам…

Луи сморгнул несколько раз, отгоняя воспоминания. Немой вопрос застыл в его глазах.

— Да. – Кивнула Жанна. – Я все это вижу… Мне никогда не стать прежней.

— Я не узнаю тебя, Жанна. – Рассеянно пробормотал граф. – И боюсь, уже не смогу повернуть все вспять.

— Мне тяжело, Луи. – Она прижалась к брату. – Твоя Жанна все еще живет где-то внутри этого тела. Она вернется, как только все закончится, верь мне. Я не хочу потерять тебя навсегда. Мы обязательно наверстаем упущенное время. Если ты погибнешь – для меня уже не будет никакой надежды.

***

Дорога была разбитой и грязной. Минувшие дожди размыли ее, идти было тяжело. Раск ушел вперед, чтобы разведать путь и предупредить об опасности, если такая вдруг возникнет.

Девушки двигались медленно, рассеянно глядели под ноги. А вот Луи увидел в кустах торчащие ноги в сапогах, а рядом – сломанную дубину. Видно, времена в этих местах были тяжелыми, раз лихие люди промышляли так близко от столицы.

— Я устала. – Промолвила Катерина, опускаясь на поваленное дерево.

— Потерпи, уже не далеко. – Бет достала из корзины бутыль с водой, протянула девушке. – Мы здесь бывали с братьями: ездили продавать сыр и сметану. До войны. У нашей семьи была большая ферма. Отец и трое братьев. Матушка вела все расходы, а мы работали.

— Что теперь с ними? – Заранее зная ответ, спросил Луи.

– Лежат все в земле, господин. Матушка покинула меня уже после, когда все закончилось. В первые годы был страшный голод, мы всего лишились. А сборщики налогов не забывали заходить на наше пепелище. Мама работала у торговца, во всем себе отказывала, чтобы…

Она всхлипнула. Луи понимающе кивнул, протянул девушке платок.

— Я бы отдала все на свете, чтобы снова обнять своего отца и братьев. – Всхлипнула Бет. – Чтобы почувствовать теплые руки матери на своих щеках.

Луи с тоской вспомнил равнодушные глаза сестры. Горькое разочарование все еще томилось в душе. Выходит, он зря стремился к ней, наивно думал, что нужен! Что как прежде, сможет быть для нее опорой и защитой! С такими стражами как Кейн, Лино и Ким, нет необходимости в старом дряхлеющем брате.

Жанна сама была угрозой для таких как он. Смертных. От юной и легкой девушки не осталось и следа.

— Столько разбитых судеб. – Покачала головой Катерина. – Люди отдали свою жизнь, а она – целехонька. Как ни в чем ни бывало.

— Жанна тут ни при чем. – Нахмурился Луи. – Ты ничего не знаешь о ней.

— А ты? – С улыбкой спросила девушка. – Рядом с ней все умирает, это – все, что надо знать. – Она тихо рассмеялась.

— Моя сестра никогда не причинит вреда невинным!

— А кто выбирает, правых и виноватых? – Катерина уронила бутыль на землю, подступила к Луи. – Ей незачем марать свои ручки, за нее все сделают слуги. Очнись, господин! Она ни слезинки не пролила над телом Элины! А ведь ее любовник убил ее…

— Уверен, Жанна не оставит это просто так. – Возразил мужчина, а в голове снова прозвучали слова Жанны о том, что она не намерена вершить правосудия над Гевальтом.

— Ни к чему спорить. – Вмешалась Бет. – Мы бессильны перед верийцами и перед… вашей сестрой. Даже сейчас нас убирают в сторону, чтобы не мешались под ногами.

Когда показались первые домики, было уже темно. Запах угля ворвался в свежий весенний вечер, обещая теплый ночлег и сытный ужин.

Раск стоял на дороге, поджидая троих путников. Дальше он оставит их и вернется к своему богу.

Где-то заливисто лаял цепной пес, хлопнула дверь и два голоса о чем-то перекликались через улицу.

— Вам стоит проводить девушек, граф. – Попросил Ким. – Времена сейчас тяжелые и легче не станут. Мне будет спокойно, если я буду знать, что вы рядом с Катериной.

Луи взглянул в янтарные глаза чужака.

— Я долго искал сестру и не хочу больше ждать новостей. Я хочу быть рядом с ней.

— Королева лично просила вас помочь. – Настаивал Раск. – Я не могу составить вам компанию, боюсь, верийцы – не самые желанные гости в любой точке Лорин.

Они упрямо смотрели друг на друга. Луи не собирался уступать. Он знал, что девушки справятся сами: им будет легче найти отклик в сердце настоятельницы монастыря, куда они направлялись.

Сестры помогут Катерине восстановить душевное равновесие. Ни к чему лишние вопросы о том, почему мужчина сопровождает двух абсолютно чужих ему женщин.

— Не беспокойтесь. – Бет положила ладонь на руку Луи. – Я позабочусь о ней. Я не уберегла Элину и это – мой шанс искупить свою вину перед ней. Идите, граф. Может быть, именно вы нужны сейчас госпоже Жанне. Может, только ваше присутствие не даст ей скатиться в бездну жестокости.

— Благодарю вас. – Луи пожал ладонь девушки. – Пусть берегут вас боги.

Катерина снова молилась в пол голоса. Она тоже подошла к графу.

— Мне правда жаль. – Тихо сказала она. – Вы не похожи на дурного человека, я наговорила лишнего… я должна…

Она с силой прижалась к мужчине, обнимая одной рукой за талию.

Ким понял все слишком поздно. Он оттолкнул Катерину в сторону, подхватил оседающего на землю Луи.

Бет в ужасе отшатнулась назад и пронзительно закричала.

— Рада… — Пробормотали остывающие губы графа.

Катерина упала на колени и принялась молиться. Ким подошел к девушке, поднял с колен и встряхнул.

— Почему? – Прошептал вериец.

— Так он приказал. – Черные как ночь глаза Катерины были пусты. – Он сказал, что оставит меня в покое, если я искуплю свои грехи. Он сказал, что фигуры с доски убирают по одной – Скороговоркой заговорила девушка. — Ким… я больше не могу слышать его шепот в своей голове, не могу.

Глава 6. Дети льда и снега.

Should’ve known how hard it’s to stop

Tearing each other apart

Separating souls entwined

In all these labyrinthine lies 

I am dead to you, a shadow doomed

My love, forever in the dark

And of all untruths, the truest is you

Too close to my heart

(«Cyanide sun» – HIM)

На столе лежали деревянная флейта и заколка, украшенная цветком жасмина. Плотно задернутые портьеры не пропускали солнечный свет, лишь маленькая лампа разгоняла мрак в кабинете. Тишина накрыла Маледиктус.

Кейн не заметил, как задремал в кресле, снова и снова рассматривая рисунок восьми сфер в книги Мирозданий. Исписанные листы ворохом валялись вокруг. Одни были безжалостно смяты, другие – отложены в сторону. На некоторых были схемы и рисунки, на каких-то – вычеркнуты или обведены слова, имена, названия.

Приближение секретаря разбудило верийца.

Пять лет герцог Раск удерживал Сумеречное королевство в своих руках, выстраивал хрупкий мир с Восточными охотниками. И добился ощутимых результатов: поселения людей разрослись, численность возросла, снова зажигались свечи в храмах и звучали слова молитв. Но молились не богу Вереса.

— Входи, Раск. – Устало произнес Кейн, потирая руками лицо.

— Ваше Величество.

Эрик переступил порог, с любопытством поднял с мозаичного пола несколько листов, пробежался внимательным взглядом, улыбнулся и учтиво поклонился.

— Вы все еще размышляете над тем как попасть в Колыбель? Я думал, мы ищем способ избавиться от Сантера.

— У меня есть все, чтобы не думать о нем в ближайшие несколько лет. – Отмахнулся Кейн. – Остался Ключ от Арнхос и я уверен, что он находится в руках Джареда. Золотые часы.

Эрик изучил набросок в руках короля: на цепочке висели маленькие песочные часы с двумя кобрами на противоположных сторонах.

— Во время боя Джаред несколько раз доставал этот предмет и переворачивал. И каждый раз мне казалось, что он исчезал и появлялся в другом месте. Если верить воспоминаниям Лорин, часы сгубили своего хозяина. – Продолжил Кейн. – Когда Арнхос постигла та же беда, что и других, он попытался изменить действительность, заглянуть в будущее и изменить прошлое. У Ключа есть какой-то побочный эффект, любопытно, как он попали к Джареду.

Бог задумчиво потер подбородок.

Крепость начала просыпаться, об этом говорили шорохи и шаги в коридорах, сменились часовые. Зажигались огни в окнах, стекались в храм верующие.

Эрик просмотрел и другие листы, что валялись на столе, потемневший взгляд верийца задержался на заколке Карии и флейте Невеккет.

— Я пришел сказать, что смертные желают видеть свою, кхм… богиню.

Повисла пауза. Тишина почти звенела в комнате.

Кейн поднялся с кресла, подошел к окну и раздвинул портьеры. Он открыл одну створку окна, впуская свежий воздух. Солнце еще не село. Белоснежные шапки гор окрасились розово-фиолетовыми тонами, на деревьях красовалась золотая и красная листва.

Он уже давно не видел весну. Переходы из мира в мир возвращали и возвращали Истинного в зимнюю стужу. Вот и сейчас он покинул Лорин, чтобы шагнуть в осень.

Туманы расстилались над Гремучей, чахла и тускнела трава, запахи кислых диких яблок и прелой листвы окутали долины.

— Обычаи верийцев велят мне казнить королеву, — вздохнул Кейн. – Мариус Гайос пожелал бы изучить эти Искры, а мне…

Он не договорил, но Раску этого и не требовалось: секретарь все понимал. Кейн всегда доказывал всем, что он выше и сильнее других. Поклонение и повиновение перед его персоной со стороны обитателей Вереса воспринимались как должное.

А теперь бог узнал, что достаточно восхищения в глазах лишь одного существа.

— Королева владеет Оком Созидания, Око Всевышнего… В моем Даре замешано познание Сантера. Она не станет слушать меня. Мои объяснения ее не интересуют и не трогают. – Раск развел руками. – Попробуйте снова встретиться с леди Жанной.

Закатные лучи бросили алую вуаль на бледное лицо бога, сквозняк затушил огарок свечи.

Взгляд Кейна упрямо смотрел на исписанные листы, а ладонь сжала несчастную погасшую свечу. Теплый воск крошился, застывая.

— Если вы захотите, — любая из Восьми Домов с радостью займет место королевы. – Тихо заметил Эрик.

Кейн промолчал. Он прошелся по комнате из стороны в сторону.

— Мне нечем угрожать ей.

— Зачем же угрожать? – Удивился Раск. – Сделайте госпожу Жанну своим союзником. Многие пытались запугать ее, но самый верный и прямой путь – найти точки соприкосновения.

— То есть, уступить? – Рассердился Кейн. – Верес – не Лорин, здесь не прощают ошибок, есть традиции и законы.

— Ваши законы. – Напомнил Раск. – Мир находится на пороге перемен. Сейчас или никогда.

***

Лилит стояла посреди зала, скрытая яркими шелками. Гордо поднятая голова, браслеты на запястьях, черные густые волосы вперемешку с ярко-алым платком.

Рука волшебницы держала Нить, а нога в тонких расшитых драгоценными камнями сапожках прижимала к холодному полу голову Истинного.

Кейн сошел с трона, перехватил ладонью Нить.

— Как тебе удалось? – С любопытством король всматривался в глаза Лилит.

— Ты сам твердил, что магия чужих миров может быть опасной для верийцев. – Отозвался ворох тканей.

Бог потянул на себя голову пленного за черную косу, заглядывая в помятое лицо.

— В твоем роду принято срезать волосы, когда воин терпит поражение. – Прошептал Кейн. Несущий смерть нетерпеливо засверкал в руке.

Золотые глаза бесстрашно посмотрели в ответ.

Присутствующие затаили дыхание: король казнит Старшего рода? Дарует прощение и потребует расплату?

Вспомнилась история появления в Сумеречном королевстве лоринской полукровки, дерзкое поведение приговоренного, слухи о предательстве, впрочем, не подтвержденные до сих пор никем из вернувшихся.

— Сразимся, Кейн. – Придушенно отозвался пленник. – И тогда все будет честно.

— Честно? – Усмехнулся белый бог. – О чести знает только твоя сестра, Гевальт. Ты не получишь поединка.

Лезвие едва коснулось волос, в руках короля осталась длинная черная коса. Приговоренный снова рухнул на пол.

— В подвал. – Приказал Кейн, отворачиваясь от Фауста.

Стража незамедлительно поволокла Истинного прочь, остались лишь Лилит и свита.

— Чего ты хочешь за свой подарок? – Кейн вернулся на трон, вложил меч в ножны.

— Прощения, мой король. – Лилит склонила голову. – Зависть и сомнения совратили мою душу. Я – дочь Ми-Сойличте и желаю вернуться на родину. – Она говорила все громче, голос дрожал от волнения. – Я выследила стаю волков в Лорин. Крестьяне жаловались на хищников несколько недель, но никто не мог справиться с этим зверьем. Нить князя я почувствовала сразу: он так долго носил шкуру, что стал забываться.

В закатной тьме чадили свечи. Витражи окрасили зал яркими разноцветными картинами: Верес создает Истинных, Истинные преклоняют перед ним колени. Верес возложил корону на чело Ольгарта, Кейн ступает в чертоги Маледиктуса. Кейн свергает Ольгарта, убивает своего отца.

Светятся глаза Доротеи, верховной Жрицы. Раск ухмыляется, разглядывая плиты мозаики. Лино ди Герра легким жестом поправляет булавку с цветком жасмина на мундире: знак гвардейца королевы.

Лилит увидела смертного с таким же символом. Как давно люди входят в Малый совет? Впрочем, теперь все равно. Она вернулась с добычей, надеясь искупить свои грехи.

Тепло коснулось ног, сменившись холодом. Крепость всегда жила своей жизнью. Волшебница знала это. Но годы, проведенные в Лорин, затянули воспоминания туманом. Женщина вздрогнула.

— Дары начали угасать, Гевальт был лишь опасным зверем. Сантер дал мне ключ к магии мира Лорин.

— И ты все равно вернулась сюда. – Подытожил Кейн. – Как и зачем?

— Я однажды уже открывала проход между мирами. – Осторожно отозвались шелка. – Лорин для меня чужой, но магия его похожа на магию Ми-Сойличте. За все это время я так и не сумела понять ее до конца, она чужая и дикая, в Лорин мне не затмить девчонку…

— Королеву. – Вмешался Эрик Раск.

Лилит проглотила ремарку, продолжив.

— Я хочу возродить Ми-Сойличте, мой король.

— Стать оппозицией для Его Величества? – Тонкая бровь на юношеском лице Раска едва приподнялась. – Почему Его Величество снова должен поверить тебе?

— Стать опорой как Истинные, герцог. – Смиренно склонила голову Лилит. – Одаренных в Вересе достаточно. Я долго искала свое предназначение, мечтала о могуществе и власти, но все оказалось тленом. В белоснежных дворцах Бирэма у меня было все, что я могла пожелать. Но они прославляли меня не долго. В конце концов, я превратилась лишь в одну из Четырех. Если у меня будут достойные ученики, они всегда будут помнить, кого благодарить за свою силу.

— Я обдумаю твое предложение. – Кивнул Кейн. – Не покидай Маледиктус, дитя пустынных магов.

***

Жанна открыла глаза. Что-то в Вересе изменилось. Много дней и ночей она грезила наяву. Лино ди Герра появлялся у двери, наблюдая. Его сменял Ким. Больше никто не смел входить в покои. Ее прятали от верийцев, девушка сама не горела желанием появляться при дворе.

Она замкнулась в себе и молчала. Бессмысленно смотрели мутные глаза, все ее мысли были прикованы к ужасному происшествию в Лорин.

Рейна хлопотала рядом. Она по-прежнему что-то болтала, пыталась укорять свою госпожу, заботилась и оберегала покой. В душе смертной не было больше страха перед Маледиктусом и его обитателями, не боялась она и Жанны.

— Госпожа, — произнесла Рейна, убирая очередной едва тронутый ужин, — голодовка может навредить вашим детям.

Глаза королевы впервые оживились, она протянула руку к тарелке с едой. Рейна ни о чем не спрашивала, мудро предположив, что полукровка сама расскажет все, что захочет. Рыжеволосая горничная не контактировала с другими обитателями крепости, чтобы избежать неудобных вопросов.

Тайну строго охраняли. Сам Маледиктус уводил всех любопытных прочь. Его теплые стены дышали, меняли направления лестницы и коридоры.

Округлившийся живот вызвал бы много вопросов, ведь Истинных не провести: кровь Гевальта пульсировала в близнецах.

Сегодня все было по-другому.

Черная крепость волновалась. Истинные спешили туда-сюда, смертные вспыхивали надеждой и волнением. Плоть Маледиктуса то мерно вздымалась, то нервно дрожала. Такой суетой наполнялась крепость только перед наступлением на Лорин. Что же взбудоражило обитателей?

Рейна распахнула портьеры. Комната была знакома до каждого кусочка: кровать с балдахином, бюро, несколько кресел возле стола, комод и камин, три двери. В одну из них Жанна шагнула в Ночь Уз крови, чтобы проснуться королевой Вереса.

— Госпожа. – Позвала Рейна. – Его Величество.

Жанна села в кровати. Она не помнила ничего с того момента, как Ким Раск сообщил о гибели Луи. Только то, как вдруг стало не хватать воздуха.

Девушка жадно хватала его ртом, а из глаз, против воли, катились горькие слезы. Она закусила крик рукой, до боли впилась в кожу, все стало мутным вокруг. Утрата. Невосполнимая, она не укладывалась в голове, жгла сердце.

Хотелось спрятаться от растерянных и сочувствующих взглядов или взять себя в руки.

— Я не выполнил своего обещания. – Ким стоял, преклонив колено, ожидая приговора. – Убийца вашего брата здесь.

Испуганная безумная Катерина бормотала молитвы. Ким, чья душа разрывалась между любовью и долгом, был готов казнить девушку и принять смерть вместе с ней.

— Пойдите прочь. – Подавленным голосом, срывающимся на рыдания, произнесла Жанна.

Душевный надрыв, жажда смерти и горькая тоска сорвались в крик, перешедший в леденящий кровь вой.

Руки искали оборванную Нить, в надежде удержать, сшить заново. Она проклинала смертных. Ее тело растаяло, а взору предстал весь Лорин от ориенбержцев, до суровых дрейтонцев, что гнали оленей сквозь пургу в вечной мерзлоте.

— Остановись! – Голос Кейна гремел в гуле голосов. – Нельзя победить смерть!

Но она не послушала его. Лихорадочно перебирала Нити, металась от узора к узору, пока в бессилии не начала рвать плетение.

Больше она не помнила ничего. Забылась, чтобы проснуться в Маледиктусе.

Кейн стоял во всю комнату. Широкая ладонь без церемоний выдернула из объятий теплого одеяла.

— Тебе будет интересно. – Пообещал бог, бросая к ногам королевы длинную черную косу. – Девчонка! – Позвал он Рейну. – Помоги Ее Величеству привести себя в порядок. И побыстрее.

Как бы он ни старался, Жанна чувствовала за резкими и злыми словами трепетное волнение. Так переступают через свою гордость, умоляя о пощаде.

Кровь в венах превратилась во что-то горячее, в висках застучало. Мучимая недобрым предчувствием, девушка позволила себя одеть. Рука все никак не попадала в рукава платья, пуговицы казались бесчисленными.

Они шли по пустым затхлым коридорам, спускались по витым заброшенным лестницам в ту часть, что врастала в горную плоть.

Подвалы крепости были знакомы ей не понаслышке: именно здесь она провела первые часы в Сумеречном королевстве. Ну что же, видимо проведет и оставшиеся. Рука сжимала черную косу, лихорадочно искала Жанна Нить князя.

Кейн ничего не говорил, его широкая спина в алом кафтане шла впереди, а мысли были сосредоточены на текущих заботах. Ни одной подсказки.

Заскрипела дверь, охранник отступил в сырую тьму.

Глаза коснулись разбитого лица, срезанных волос, исхудавшего тела. Истинные всегда были безупречны. Лишь равные могли нанести по-настоящему опасные раны друг другу.

Вздох вырвался сам собою. Кровь бросилась к щекам, а две Искры внутри потянулись на встречу узнику.

Лязгнула цепь.

«Жанна» — Прозвучало в голове.

Закружилась узкая камера, нервно дернулась душа. Жанна оперлась о чуть влажную от сырости стену камеры.

— Ты этого хотела? – Придушенно спросил Кейн.

Лоринка кинулась к распростертому телу, трепеща прижалась к нему. Зашуршали слова, запорхали тревожные ладони. Узник из последних сил тянулся к ней, мужественно распахивал помутневши взгляд.

Ее руки без конца гладили осунувшееся лицо Фауста, губы снова и снова целовали. Потерять еще и князя она не могла! Горькая чаша была полна до краев, и Жанна каждый день боялась сойти с ума.

Кейн стоял, не смея шелохнуться. Его ноги точно приросли к полу, Истинный не мог оторвать глаз от этих двух, не смотря на все возрастающее желание казнить обоих прямо здесь и сейчас. Гамма чувств исходила как от пленника, так и от королевы.

Раск советовал стать другом и поддержкой. Но сейчас король обнаружил в себе стойкое сопротивление этому разумному ходу. Все в груди горело и клокотало от злости.

— Достаточно. – Пересохшим языком произнес он.

Кей жадно потянул Жанну к себе, разрывая прикосновения влюбленных.

— Что ты хочешь за его жизнь?

Жанна выглядела решительно. Она смотрелась величественно, прекрасно осознавая, как опасна до сих пор. Она была готова бороться, не смотря на свою беременность.

— Мне не нужна его жизнь. – Покачал головой Кейн.

В сыром подвале было слышно, как тяжело дышит Фауст: Лилит не упустила возможности применить новые силы, нанесенные раны смертельно опасны для бессмертного.

— Я не покину Верес. Возьми Око Создателя. – Жанна помолчала. – Оставь нас в Волчьем замке или в этом подвале. Мне все равно, если он будет рядом.

Это не то. Все не то! Сейчас им следовало заниматься Вересом, строить планы по уничтожению Сантера, а не скалиться друг на друга.

***

— Ты снова здесь, дитя. – Нора бережно коснулась пылающего лба роженицы. – И снова нуждаешься в помощи.

За окном избушки выла вьюга, сыновья Норы скрылись за порогом: они знали, что от них требуется. Бледные как снег, безразличные, как Костяные хребты. Три белых охотничьих пса выбежали вслед за ними.

В голове все мутилось, силуэт старухи то исчезал, то снова вырастал в комнате, полной душистых трав.

— Где? – Сглотнув, произнесла Жанна, пытаясь разглядеть за спиной Норы светлый для нее образ.

— Не волнуйся, милая. – Руки заботливо легли на тянущий живот.

Боль оглушала, сильнее завыл ветер снаружи. Жанна почувствовала подступающие к избушке тени, фигурки сыновей Норы, что отстреливались от призраков, не подпуская никого.

— Князь. – Позвала Нора. – Твой черед.

Фауст подошел к кровати, девушка вымученно улыбнулась. За отпущенные Кейном месяцы Истинный пришел в себя.

— Мы справимся. – Пообещал вериец, крепче переплетая пальцы рук и Нити судьбы…

***

Они почти не покидали Волчий замок весь оставшийся срок. Все так же вышагивали на стенах часовые, Варвара хлопотала на кухне, старый кузнец подковывал лошадей, а Рейна покрикивала на слуг.

Сначала Жанна вволю наплакалась, выплеснув скопившуюся горечь в душе на плечо Фауста. Гевальт утешал ее как мог. Порою, просто молчал, любовь в его сердце обволакивала, успокаивала.

Потом сонно потянулись дни, полные долгожданного счастья и уединения. Ее бывшая комната стояла покинутой: Жанна засыпала и просыпалась рядом с Фаустом в княжеской опочивальне. Окрестности замка были исхожены вдоль и поперек. Они наблюдали каждый рассвет и закат, боясь отпустить друг друга даже на мгновение. И никогда не вспоминали Лорин и все, что в нем произошло. Было только здесь и сейчас.

Ушли в прошлое все ссоры и взаимные упреки, время было дорого для них как для приговоренного к смерти последний глоток свежего воздуха.

Левый глаз Жанна прятала за повязкой. Око осталось у Кейна как оплата за жизнь князя. Сияло на пальце алым кольцо Карьяд, напоминая о том, что Узы скоро окончательно утратят силу.

Когда приехали Лино и Рада, влюбленные утихли: срок близился к концу. Для всего Вереса Жанна восстанавливала силы после битвы в Лорин, скрываясь в Маледиктусе.

***

— Не слишком ли рискованно отпускать их в Волчий замок? – Хмурился Кейн. – Много свидетелей, пойдут разговоры.

— Не беспокойтесь, Ваше Величество. – Лино ди Герра расплылся в своей широкой полубезумной улыбке. – Это я возьму на себя.

— Бессмысленно убивать такое количество душ. – Вклинился секретарь. – Я просто сотру их воспоминания.

— А Гевальт? Он будет молчать? – Сомнение все еще звучало в голосе короля. – Прошлый опыт подсказывает, что его место на эшафоте.

— Он будет молчать. – Кивнул Лино. – Дети будут под присмотром Рады, никто не запрещает ему их видеть.

— Я не хочу, чтобы Она их видела. Никогда. – Резко произнес Кейн. –Я и так слишком щедр, а следовало бы быть жестоким.

Верийцы ничего не ответили.

***

И вот теперь герцог и его новоиспеченная супруга вступили в родовой замок Гевальт.

— Скорблю вместе с тобой. – Рада крепко сжала в объятиях Жанну. – Твой брат открыл мне глаза на многое. И я полюбила его всем сердцем. Он был очень благородным, добрым и бесстрашным.

Жанна замерла, кутаясь в меховую шубку. Ее боль поутихла. Она узнала от Рады, что тело Луи было захоронено Восточными охотниками в окрестностях Фьёль. Возвращать его в Атлану не было времени, а оставлять в рухнувшем храме показалось кощунственным.

— Это Кейн приказал забрать Луи. – Монотонным голосом проговорила Рада, всматриваясь в одну точку. – У графа был непримиримый и сильный дух. Он всегда искал правду, защищал слабых… Фьёль – достойное место для такого героя. Помню, как увидела его в первый раз…

Минувшее развернулось красочной картиной: Рада, настороженная и ершистая, следует за Луи.

Смеющиеся глаза брата, когда Истинная впервые рискнула пройтись по ночному городу…

Они много разговаривали, спорили, ссорились, мирились. Кейн блуждал в Лабиринте, Дисмас Кин сгинул в чужом мире, а Рада преданно сторожила своего короля.

Дети Луи видели княжну. Она забавляла их и пугала одновременно. Шаг за шагом, отрезанная от внешнего мира, верийка прониклась крепким чувством к Луи, который развлекал чужестранку как мог. Новостями, разговорами, изобретениями ученых мужей, что появлялись в разных странах, собственными выдумками и живописью.

Луи по привычке собирал полотна художников, надеясь, что, когда Жанна проснется, он сможет подарить свою коллекцию любимой сестре.

Луи слушал рассказы Рады о Вересе, о том, какой путь проделала Жанна в этом жестоком мире, как изменилась и стала королевой. Многое выводило Луи из себя, он в бессильной ярости стискивал кулаки, сетуя, что не был рядом, чтобы помочь.

Со временем княжна остепенилась. Повзрослела и потеплела. Спящий король больше не будил девичьего воображения, теперь перед ней был безупречный рыцарь. Тот, кто женился, дав слово.

— Я так и не поумнела, — хмыкнула Рада, стряхивая теплые воспоминания. – Меня снова поманило чужое счастье. Луи до последнего верил, что поможет тебе стать человеком, сколько бы я не убеждала в обратном. С поразительной стойкостью он год за годом ждал пробуждения Кейна, надеясь, что все дело в нем. И ведь ни разу не попытался убить спящего, хотя у него были на то причины.

В тихом дворе замка две девушки сидели на скамейке. Снова красногрудые птахи клевали замерзшие ягоды на кустах калины, посвистывая. А кусочки прошлого таяли как снежинки, оставляя лишь соленые капли на щеках.

– Ты стала другой – Покачала головой Жанна. — И еще можешь быть счастлива, если научишься любить себя больше, чем кого-то еще. Я благодарна тебе за то, что была рядом с моим братом все это время.

— Ваше Величество. – Тень Лино плавно выступила из полумрака. – У меня послание для вас.

Девушка не спеша развернула письмо. Лино терпеливо ждал, наблюдая за зимними птицами.

— Время пришло. – Тихо произнес мягкий голос Жанны. – Жаль, что вы стали вестником печали, герцог ди Герра. – Королева смяла письмо.

***

Каждый мир – отражение своего бога. Если его властелин в хорошем расположении духа — природа щедро одаривает обитателей солнечным светом, удача улыбается в любом начинании. Если он в печали – жди тоскливого промозглого дождя или снега, мелкие неприятности будут преследовать любого, кто рискнет высунуть нос из дома.

Если же бог гневается – быть беде. Наводнение, землетрясение или страшный ураган обрушится на головы смертных? Или злая пурга заметет весь городок? А, быть может, выползет неведомая сила, что загубит любого неосторожного путника, встретившего ее в дороге под звездным небом?

Сегодня Верес метался в горячке, как стонущая на жесткой подушке Жанна. Фауст замер над ней, вливая свои силы, но что-то было не так. Их Нити переплелись так плотно, что каждый приступ боли влюбленные делили на двоих.

Искры застыли на пол пути, отнимая жизнь у своей матери, истончая душу в своем стремлении остаться в живых. Что было взять с полукровки?

Сражались с призрачной тьмой дети Норы, выли волки в глухих лесах, вторя вьюге. Окрепшая за годы отсутствия Кейна, Тень помнила, кому обязана своим поражением в ущелье. Сейчас молодая девушка была уязвима для озлобленной и мстительной энергии.

Жанна едва дышала, охваченная муками, бисеринки пота выступили на лбу. Она уже давно провалилась в беспамятство, вялая рука покоилась в ладони князя. Время от времени девушка срывалась на протяжный крик.

 — Проклятие, Кейн! – Нора выругалась, закрывая распахнувшееся от порыва ветра окно. – Или дай ей жить, или убей!

Ветер резко оборвался, хлопья снега закружились, танцуя над маленькой хижиной у подножия Волчьего замка.

В избу вошли трое мужчин в пушистых шубах.

— Мы сделали все, что смогли. – Выдохнул один из них. – Метель пала под натиском, Стужа убежала, обезумев от боя, а Вьюга помчалась за княжной в Волчий замок.

Мужчины скинули шубы на деревянный дощатый пол и тут же утратили человеческий облик. Дверь жалобно скрипнула, выпуская наружу три ледяных ветра.

Князь Гевальт валялся возле ног своей возлюбленной, белый как смерть, неподвижный. Его душа боролась за Жанну, — это все, что мог сделать вериец.

Солнце не спешило всходить над гребнем гор, ночь тянулась бесконечно.

Нора приоткрыла дверь. Тени плясали, вихрились и перешептывались. Качался черный дремучий лес, побеспокоенный Вьюгой, скрипели стволы высоких дубов.

— Отдай. Отдай. – Звучало со всех сторон.

— Они заплутали.

— Им не найти дорогу.

— Чужие.

— Бог не желает их появления, отдай.

Сморщенное лицо старухи нахмурилось, она взялась за метлу.

— Пошли прочь! Вы не получите ничего!

Женщина принялась мести снег, засыпая тени. Рядом появилась белоснежная собака. Вьюга бросилась в гущу мрака, сбивая, смешивая черные силуэты. Но они лишь хохотали и упрямо подступали все ближе и ближе. Обломки. Мертвые Искры, выгоревшие до тла, да так и не нашедшие покой.

Зарычал в дали зверь, засветились глаза. Огромная волчица прыгнула вперед, увязла в тенях, вцепилась в край и принялась трепать. За ней последовали другие волки, завязался бой.

Мрак отступил, стал рваться на лоскутки. Вслед за волчицей в бой вступил Истинный. Его безумный смех эхом отражался от гор, а ненасытный меч искал смерти. Если бы обитатели герцогства Конвалис увидели сейчас своего господина, они бы задрожали от ужаса.

Лимонный мундир казался нелепым среди черного густого мрака, то вырываясь, то погружаясь в непобедимый сгусток душ. Золотое свечение Нити Лино вспыхивало, отпугивая призраков. Полный жажды жить и отнимать чужую жизнь, вериец не боялся ледяного прикосновения щупалец Тени.

Нора поспешно бросила метлу, юркнула обратно в избу.

— Молодец, княжна! – Воскликнула старуха. – И герцога привела!

Она оторвала от нескольких сушеных пучков по травинке, бросила в ступку, быстрыми движениями растерла содержимое в порошок. Затем кинулась к кадушке с водой, покрытой тонкой корочкой льда, подула на нее. Лед разошелся, Нора зачерпнула немного воды и добавила к своему снадобью.

— Саура, Саура, — Забормотала она, мечась из одного угла избушки в другой. – Где же ты его припрятала?

Нора заглянула на верхнюю полку, резким жестом отодвинула в сторону какие-то банки и крынки.

— Вот! – Радостно произнесла старуха, извлекая на свет маленькую шкатулку.

На резной крышке мастер изобразил алые спелые ягоды, яркие летние цветы. Нора опустила пальцы, вытащила маленький сушеный бутон жасмина.

— Упрямая девчонка! – Проворчала она. – Ты же понимаешь, что он не придет, если ты не позовешь сама!

За окном слышался яростный лай, но он слишком быстро срывался на предсмертный визг.

Старуха немедленно добавила последний ингредиент и поднесла напиток к губам Жанны.

— Давай же, смири свою гордость. – Почти умоляла Нора.

Снова стало тихо. Нора посмотрела на стонущую девушку, окровавленные простыни и горько покачала головой.

Черные щупальца пролезли в щель под дверью, опутали раскрытые створки окна. Старуха поискала глазами свое помело, но мгла уже скрыла его.

В последнем отблеске гаснущей свечи Нора увидела высокую свитую из тугих мышц фигуру.

***

— Дети льда и снега не рождаются, если бог Вереса этого не хочет. – Проскрипела за плечом Нора. – Гевальт отдал все свои силы, но Искры упрямы, как их мать. А ты, жестокий мальчишка, жаждешь показать свою власть!

— Замолчи. – Сипло приказал Кейн. – Все обошлось. Я бы не дал им умереть.

Двое младенцев мирно спали в тесной колыбельке, безвольное тело князя вытянулось на лавке. Фауст слабо дышал, беззвучно бормотали губы.

Израненная волчица свернулась клубком возле печки, не спеша принимать облик княжны. Она тоже спала, поскуливая во сне. Герцог ди Герра сгорбился на лавке, все еще улыбаясь. Ему сражение доставило огромное удовольствие.

— Признайся, ты хотел, чтобы Искры угасли, а Гевальт умер от истощения. – Проворчала Нора. – Только девчонка такая же строптивица, как и ты!

Король погладил сбившиеся жемчужные волосы Жанны, положил на пылающий лоб мокрое полотенце. Он не собирался каяться перед старухой, будь она хоть трижды древнее и мудрее его самого.

— Я забираю ее. – Произнес Кейн.

— Ты не дашь ей даже обнять новорожденных? – Женщина уперла руки в боки, от ее холодного голоса окна затянуло инеем. – Она не простит тебе этого никогда.

— Ни к чему. – Упрямо повысил голос вериец. – Она согласилась сама в обмен на прощение.

— Лицемерный юнец! – Старуха топнула ногой. – Ты сам все это устроил вместе со своим Раском, а платить заставляешь бедную девочку?

— Чего ты хочешь от меня, глупая развалина? – Ощерился Кейн.

Его золотые глаза налились кровью, казалось, он стал выше и страшнее.

— Мне нужен Ключ от Лорин! Если бы у девчонки родилась дочь, — я забрал бы ее! Богиня сыграла злую шутку со своими смертными Жрицами, не моя вина в том, что Дар переходит по женской линии.

— Хватит врать! – Не унималась Нора. – Ты хочешь, причинить им обоим боль. Но разве эти двое виноваты в том, что чувствуешь ты?

— Я забираю ее немедленно. – Снова повторил король. – У Гевальта теперь есть наследники, пусть утешится этим.

***

Возвращаться Жанна не спешила. Если раньше Лабиринт был для нее тюрьмой, теперь он стал убежищем. Она бездумно бродила вдоль высоких стен, но на пути уже не встречались ни Маргери, ни Луи, ни родное поместье.

Звенящая тишина, извилистые повороты и любопытная луна.

— Ты хочешь остаться? – Грудной ласковый голос эхом прокатился по лабиринту. – Твое время еще не пришло.

Женщина вышла на встречу. Ее белые волосы, нежно-розовые губы и блеклые глаза смотрели с интересом.

Королева едва кивнула головой. Покой мертвого лабиринта, где не было времени, где не было ничего и никого, стал желанным.

— Еще не время. – Чуть улыбнулась женщина. – Но я буду ждать тебя.

***

Расшитый золотой полог балдахина наглухо закрыт. Слышно мерное дыхание человека, размеренный стук сердца. Преданная горничная все так же устроилась на кушетке возле кровати.

Души фрейлин, что томятся в ожидании этажом ниже, гвардейцы, смертные, снующие туда-сюда по своим делам, сложная бело-золотая Нить Раска, обжигающе-золотая – Кейна.

Узор на балдахине превратился в паутину Нитей. Лорин, Верес, Невеккет, Болгайр. Искры, что перемещаются по ветвям блестящими бусинками. Искры.

Жанна села и тут же пожалела об этом. Голова пошла кругом, в глазах заплясали мушки. Выждав немного, она выглянула за балдахин и спустила ноги на стылый пол.

Рейна беспокойно заворочалась во сне, но полукровка положила ладонь ей на лоб.

— Спи. – Тихо произнесла она.

Идти было сложно. Тело впервые отказывалось слушаться, отзывалось острой болью в каждой мышце. Девушка добралась до одной из дверей, закрыла глаза, шагнула вперед.

Маледиктус выполнил просьбу. Это хорошо: у нее еще была власть над крепостью.

Маленькая комнатка, где Жанна поселилась после обращения. Сил хватило, чтобы дойти до кушетки и упасть. Она почувствовала запах собственной крови, белоснежная сорочка стала мокрой и алой.

Комната закружилась, тошнота подступила к горлу, пришлось закрыть глаза. На самом краю сна, девушка вздрогнула, точно оступилась.

Не время спать. Мысли обитателей Сумеречного королевства крутятся вокруг отсутствия королевы в Маледиктусе. Никто не верит тому, что говорят Истинные, только авторитет Эрика Раск сдерживает смертных от волнений: секретарь заслужил доверие, пока замещал Кейна на троне.

Он решал споры, поддерживал ново установленные законы, карал тех, кто пытался жить по старому укладу и противился воле богов. Ему было не легко, но он справился и странный темный Дар, такой опасный и чужой, усмирял аристократов из минувшей эпохи, эпохи Ольгарта второго.

Среди тысяч и тысяч Нитей Жанна пыталась отыскать три заветные. Она тянула на себя каждую, всматривалась в душу, разочарованно отступала, увидев очередного отпрыска из Старшего дома.

Камень в обручальном кольце потускнел и слабо вспыхивал, точно крошечный маячок.

Кажется, Кейн позаботился о том, чтобы князь и королева не смогли найти друг друга так легко.

Изгнание. Изгнание – это не смерть, это – хуже. Одиночество, изоляция, щемящая тоска в сердце. Без возможности искупить свою вину. Фауст больше не рыцарь Сумеречного королевства. Опальный князь, с которым никто не захочет иметь ничего общего.

Королева перевернулась на бок и только сейчас поняла, что прекрасно видит все двумя глазами.

Жанна резко села, слабость накатила мутной волной, руки крепко вцепились в спинку кушетки. Ей нужно найти зеркало!

Встать не получилось, девушка упала и отчаянно поползла к туалетному столику, что притаился возле широкого окна, оставляя за собой кровавый след.

Подняться было тяжело, почти невозможно, со второй попытки она вскарабкалась на пуфик, уткнулась лицом в столешницу.

На пол свалилась склянка с каким-то маслом, запах цветов заполнил все вокруг. Жанна не могла отдышаться и боялась взглянуть на свое отражение.

Наконец, она собралась с силами и подняла голову.

На нее смотрела бледная как туман женщина. Один глаз – синий, второй – аметистовый с тонкой ниткой зрачка.

Она прекрасно помнила, как отдала Око Кейну, как он скрыл его в тайнике, вместе с другими Ключами, а зияющую пустотой глазницу Жанна прятала под повязкой.

«Око само выбирает хозяина»

Ей показалось, что собственные мысли зазвучали голосом Балги.

«Его невозможно отобрать, отвоевать. Так же как Несущий смерть, оно хочет жить»

Потому Балга расстался со своим артефактом так легко: он желал разделить судьбу своего мира и должен был передать Око кому-то другому. Тому, кого оно выберет само.

***

Не понятная суета всколыхнула ряды придворных. Аристократы и визитеры склоняли головы, расступались, с губ срывались почтительные слова и вздохи удивления. На полуслове умолкла Лилит.

С высоты своего трона король увидел изящную фигурку, плывущую легкой походкой через толпу.

Выглядела Жанна болезненно, но безупречно. От кончиков волос до рубиновых застежек на легких сапожках. Великолепное платье с пышными буфами рукавов из воздушного газа, сияющее алыми искрами колье на декольте, золотая корона Вереса в собранной высокой прическе.

Она знала, что Кейну нравится, когда она носит платья. Так Жанна выглядела беззащитной и хрупкой на фоне высоких и крепких вериек, что часто отдавали предпочтение брюкам и рубашкам.

Ее фрейлины следовали позади, не менее утонченные и величественные.

Жанна опиралась на руку Кима Раск. Именно он нашел ее, бесчувственную, возле разбитого зеркала. Ему велела она растормошить сонную свиту, приготовить визит в тронный зал.

Как ни пытался отговорить ее верный телохранитель, лоринка отказалась вернуться в постель и подождать, когда затянутся раны.

— Ваше Величество. – Зашептались придворные, оглядываясь на Кейна, что восседал на троне.

Король принимал Лилит. Волшебница стояла в десяти шагах, и все внутри притягивало Жанну к ненавистной сопернице.

Жанна в самом деле ускорила шаг, поравнялась с Лилит и остановилась, окинув удивленную волшебницу пронизывающим взглядом.

— Вы все еще не знаете, как должно вести себя в присутствии королевы? – Надменно поинтересовалась Жанна.

— Прошу прощения. – Сквозь зубы произнесла Лилит, склоняя голову под ехидными взглядами фрейлин.

Королева даже не повела бровью, прошествовав вперед. Кейн сидел на постаменте, возвышаясь над двором. Несколько ступеней отделяли их друг от друга и девушка замерла возле первой, чтобы преклонить колени.

— Ваше Величество. – Проникновенно произнесла она, хрупкая и трогательная в своей слабости. – Я не могла явиться раньше: битвы в мире Лорин ослабили меня.

Кейн ожидал скандала, но полукровка выглядела кротко. Опущенные к полу ресницы, подставленное блеску люстр фарфоровое личико, подрагивающие от волнения губы.

Выждав минуту, Истинный спустился вниз, поднял девушку с колен, внимательно всматриваясь в самую душу. То ли покорность, то ли страх. Ничего не прочесть.

— Маледиктус вновь обрел свою королеву. – Наконец, ответил Кейн.

Истинный подал лоринке руку и возвел на трон рядом с собой. Весь оставшийся прием вериец не выпускал маленькую ладошку из своей, чуть пожимая от нетерпения.

Лилит что-то долго и нудно рассказывала о своих замыслах по возрождению Ми-Сойличте, Эрик Раск задавал вопросы, аристократы перекидывались взбудораженными репликами, обменивались мыслями, в которых царил ворох эмоций и впечатлений от появления королевы и ее сопровождения.

Фрейлины с достоинством хранили молчание, привлекая к себе внимание. Все ждали этого очень долго. Одетта Солейн, статс-дама и невеста Эрика Раск, записывала желающих получить аудиенцию у Жанны в маленькую золотую книжечку.

Кейн едва дождался окончания всех церемоний, в пол уха слушал просителей, перекидывая решения секретарю. Ему хотелось остаться наедине с полукровкой. Как ни старался Истинный найти ложку дегтя в бочке меда, ему никак не удавалось поймать хотя бы тень лукавства.

Зал опустел. Остались лишь Ким и Эрик Раск. Секретарь – с кипой прошений, телохранитель – с чувством долга и вины.

— Уйдите! – В сердцах приказал Кейн.

Оба молча кивнули и незамедлительно скрылись из вида.

Золотой взгляд наполнился сомнениями.

— Я рад твоему присутствию. – Осторожно произнес Кейн. – Смертные желают видеть свою богиню.

— Только смертные? – Полуулыбка расцвела на нежных губах легким разочарованием.

Вериец хотел было коснуться тонкого лица, но сдержал себя. Чертовы смертные, чертовы приказы, чертовы дела и чертов мир! Ему хотелось просто застыть в этом легком и беззаботном мгновении.

Девушка вдруг побледнела еще сильнее, улыбка увяла, голова безвольно откинулась на спинку трона.

— Слабость. – В полузабытье произнесла Жанна. – Не могу вздохнуть.

Кейн подхватил ее на руки, отдал приказ Маледиктусу и шагнул в свою опочивальню.

Он положил королеву на кровать, сел рядом, закрыл глаза и потянулся к спутанным Нитям.

***

Жанна приоткрыла глаз. У подножия кровати забылась Рейна. Безмолвный Ким нес свою стражу. Он хотел было приблизиться, но Жанна передала образ в храме Лорин: Катерина, бормочущая молитву, мертвый Луи, сам рыцарь, просящий о снисхождении.

Раск снова застыл как статуя.

Девушка накинула на свое полуобнаженное тело в тонкой сорочке алый плащ и шагнула за порог.

Крепость вела ее мимо гвардейцев и спешащих курьеров, скрывала от бодрствующих смертных и верийцев. Кейна не было в Маледиктусе, Жанна порадовалась своей удаче: крепость была верна богу больше, чем королеве. 

В комнате было тихо, запах цветов все еще наполнял помещение, несмотря на то, что слуги привели все в порядок.

Жанна села напротив зеркала, скинула с Ока повязку.

— Зеркало, зеркало на стене, кто всех прекраснее в этой стране? – Смеясь спросила девушка у своего отражения, вспомнив старую детскую сказку, которую так любила читать перед сном.

Рада Гевальт посмотрела на нее по ту сторону серебряной глади. Испуганная и взволнованная.

— Дай мне руку. – Попросила Жанна. – Доверься мне.

Истинная коснулась стекла, рябь прошлась по поверхности, королева протянула ладонь в ответ и…

Волчий замок молчал. Рассвет пробивался из-за витражей гостевой комнаты. На кухне уже покрикивала Варвара, Истинные из дома Вальди, что вернулись вместе с князем из Лорин, сменяли друг друга на постах, по-прежнему преданные своему вассалу.

Двор кипел жизнью: хлопали двери, топали сапоги, голоса перекрикивались, полные повседневной жизни. Люди проводили дневные часы в своих делах и заботах, чему-то радовались, о чем-то грустили и переживали. Никому не было дела до вторжения Жанны, даже Истинные по-прежнему чувствовали ауру Рады Гевальт.

Ни одного отголоска в воспоминаниях о том, что здесь всего несколько недель назад жила королева в ожидании рождения своих первенцев. Раск хорошо постарался!

Девушка оглянулась вокруг. Рядом с широкой кроватью стояла колыбель. В ней мирно спали двое младенцев.

Над колыбелькой легким облаком витали детские сны. Они еще не имели никаких очертаний. Эти сны видит только мать. Рада Гевальт как-то обмолвилась об этом.

Стало слишком душно, задрожали руки, а каждый шаг давался с трудом. Королева вглядывалась в лица своих сыновей. Она боялась разбудить спящих даже вздохом.

Она не сдержалась и чуть коснулась маленькой розовой щечки, младенец наморщил носик и немедленно ухватил ее за палец, собираясь разрыдаться.

Жанна тихо запела колыбельную, погладила ребенка по головке, ласково коснулась второго сына.

Крошечное личико разгладилось, мерное дыхание возобновилось. Снова завихрились сны.

Жанна отступала, пока не уткнулась в стену. Ноги едва держали, в голове вспыхивали и умирали мысли, одна безумнее другой. Так хотелось взять детей на руки, наплевав на всю осторожность.

Собравшись с силами, королева вышла в длинный коридор, растворилась в тенях, пропуская стражника, проскользнула наверх в восточное крыло. Ноги привычно отсчитывали ступени наверх. От смертельной тоски душа кинулась к предвкушению и восторгу.

Еще поворот, коридор, маленький переход и она в опочивальне Фауста!

Едва перешагнув порог, она отпрянула в сторону: со свистом рассек воздух острый меч, впился в дверной косяк, где секунду назад стояла девушка.

— Жанна… — Беззвучно произнес вериец, удивленно всматриваясь в ее лицо. – Я думал… это какой-то сон?

— Вовсе нет. – Девушка прижалась к нему всем телом. – Я – это я. Я все исправлю, верь мне.

***

Поединок был интересным. Когда-то давным-давно в зале были те же лица и те же участники. Но в этот раз Кейн и Эрик Раск присутствовали тоже.

Лино было сложнее застать врасплох свою ученицу. Золотые сабли порхали в быстрых руках, заставляли тяжелый меч обороняться. Несколько неуловимых поворотов, под легкий смех зрителей Лино зло скинул исполосованный мундир.

Жанна самодовольно улыбнулась, встретившись глазами с Кейном.

— Было большой глупостью обучать вас. – Улыбнулся Лино. – Его Величество может решить, что я не достоин звания Первого меча Сумеречного королевства.

— Что за вздор, герцог. – Лукаво сверкнул аметистовый глаз. – Уверена, вы просто щадите бедную девушку.

Они снова сошлись и Жанне пришлось тяжелее: вериец не давал ей подойти, держал на расстоянии, заставлял двигаться быстрее, чтобы найти брешь в обороне.

Напряжение возрастало и то, что было изящным танцем, вдруг стало опасной схваткой. Больше не было улыбок на лицах, смерть ходила рядом с соперниками.

Первой не выдержала Жанна. Ее рука дрогнула, роняя на пол саблю, острый меч вонзился сначала в ключицу, потом застыл возле горла.

Опьяненный схваткой, Лино оказался за ее спиной, горячее дыхание касалось затылка. Восторг и жажда крови пылали в глазах герцога.

Он не сразу понял, что вторая сабля смотрит острием в его подбородок.

— Из этой ситуации есть выход, Наставник? – Полушепотом спросила королева.

— Мой меч ближе. – Сглотнул Лино. – И я буду быстрее.

— Но вы умрете вместе со мной. – Невозмутимо продолжила Жанна.

— Почту за честь погибнуть в объятиях такой женщины.

Зрители замерли. Все взгляды обратились к Кейну.

— Довольно. – Сухо приказал бог.

Лино с ощутимым разочарованием опустил оружие. Жанна повернулась к нему, вскинув вверх раззадоренное лицо.

— Очень жаль, герцог, что вы редко бываете при дворе. – Она игриво опустила ресницы и снова обожгла взглядом. – Совершенно не с кем оттачивать мастерство смерти.

— Его Величество многому может обучить вас сам. – Кровь в висках Лино все еще пульсировала, не найдя удовлетворения в незавершенном бое.

Ему хотелось бы довести поединок до конца. В королевстве все было спокойно и до тоскливого обыденно. Страстная натура герцога страдала от скуки и безделья.

«Можем повторить без свидетелей» — мелькнуло в голове Истинного. Лино едва заметно покачал головой.

«Это будет слишком много для герцога и слишком мало для того, кто вами очарован»

— Она слишком опасна, Ваше Величество. – Произнес Эрик Раск, наблюдая за тем, как обмениваются любезностями герцог и королева.

— Лино превосходит ее мастерством. Но, да, совершенно очевидно, что Жанна больше не беспомощное дитя. – Возразил Кейн.

Губы секретаря изобразили улыбку и тут же недовольно сжались в линию.

— Вы понимаете, о чем я говорю. Но не хотите этого признавать.

Юноша смотрел на лоринку через призму своего Дара, однако, ничего не мог обнаружить.

— Она – белый лист. Чистый и невинный. Для Вашего взора и для моего.

Король повел бровью.

— Это невозможно. Королева тоскует по утраченному, прячет в сердце что-то черное и злое. Я бы не доверял этому ангельскому взгляду и кроткому нраву.

— Что говорят фрейлины? – Помолчав, поинтересовался Кейн.

— В том то и дело, что ничего. Ни у кого нет подозрений или слухов. Ее Величество такая, какой ее хотят видеть и слышать. Она ни разу не выразила недовольства против текущего положения дел, не искала встреч с опальным князем, не спрашивала о детях. Это странно.

В душе верийца зашевелилось сомнение, он снова взглянул на королеву. Жанна ответила теплой лучистой улыбкой.

— Что ты хочешь от меня? – Спросил бог, наблюдая, как изящная женственная фигурка приближается.

— Спровоцируйте ее эмоции. Разозлите или заставьте страдать. Нужно, чтобы она открылась.

***

Смятение и усталость затаились на дне глаз. Жанна машинально расчесывала волосы, сидя на краю кровати.

— Ложитесь спать, госпожа. – Рейна остановила руку с гребнем. – Заря встает.

— Кто сегодня на страже? – Лоринка позволила снять с себя халат, шагнула за полог.

— Кто-то из Бьёрди — зевнула Рейна. – Такой же истукан, как остальные.

— Король?

Рейна пожала плечами.

Жанна кивнула, запахнула полог балдахина.

Времени было совсем мало. Жанна знала: когда Фауст получит кольцо, пути назад не будет. Их маленький план должен сработать.

Было все сложнее укрывать от Кейна свои переживания и чувства. Больше Жанна не сможет приходить в Волчий замок: Раде нужно было вернуться в Флос Конвалис в свои новые владения.

Малыши больше не боялись Жанну. Каждый раз, когда королева менялась местами с Радой, ее уже ждали. Фауст сидел возле колыбели, а оба сына бодрствовали. Они тянули к ней свои крошечные ручки, улыбались, делились обрывками мыслей, все еще плохо формируя образы.

Дети льда и снега разговаривали с рождения. Им не нужны были слова, чтобы сообщить о своих желаниях или чувствах.

Девушка медлила перед неизбежным. Каждое расставание с сыновьями причиняло почти невыносимую боль, она любила их как все матери любят своих детей.

Но переиграть партию было невозможно: это – наследники отступника и предателя, их судьба, не смотря на все старания Рады и Лино, весьма незавидна. Кейн всегда будет питать к ним неприязнь.

Несмотря на то, что Дома потеряли своих лучших представителей, а рождение новых подданных стало первостепенной задачей, Верес мог похвастаться лишь несколькими новорожденными.

Бессмертные, привыкшие жить как им нравится, не спешили вить гнезда. Еще в первые дни Жанна удивлялась, что в Маледиктусе совсем нет детей или хотя бы подростков.

— Зачем? – Удивилась Одетта Солейн, когда девушка спросила ее об этом. – Верийцев много, а жизнь полна удовольствий, ни к чему вязнуть в заботах.

Дождавшись, когда крепость начнет засыпать, девушка выскользнула за балдахин. Ей нужно было усыпить бдительность Кейна до конца. Но сначала она разберется с теми, кто может встать на ее пути…

Зеркало сверкало глянцем в солнечном свете, ослепляя. Жанна села напротив своего отражения, сняла с глаза повязку.

— Зеркало, зеркало на стене… — Зашептала она.

Слова были скорее способом настроиться на то, что последует за ними.

Силуэт мелькнул в зеркалах тронного зала, чуть задержался в речной глади, колыхаясь от быстрого течения. Удаляющаяся фигурка королевы привиделась смертной в Лисьих взгорьях, молодая послушница лишь зажмурилась, а когда открыла глаза – наваждение исчезло.

Флос Конвалис, дома смертных, усадьбы купцов, битые стекла в пустыне. Жанна искала путь в Дом Раск.

Наконец, ее отражение оказалось там, где нужно.

Катерина выглядела чуть лучше. В Младшем из Младших Восьми царили покой и уют. Королева увидела аккуратно прибранную комнату в бледно-песчаных тонах, мягкую кровать, возле которой молилась ее бывшая горничная.

— Катерина. – Тихо позвало зеркало.

Смертная вздрогнула, схватилась за край кровати.

— Именем Лорин, заклинаю тебя, темное существо… — Забормотала девушка.

— Катерина. – Образ Жанны улыбался, холодный пустой взгляд гипнотизировал.

— Это все от лукавого, от лукавого. – Сбивчиво ответила горничная, но, повинуясь зову, села рядом с огромным зеркалом.

— Молись, дитя, твоя душа нужна Лорин. – Улыбнулась Жанна. – Молись и отвечай прямо, без утайки: что приказал тебе свершить Темный бог?

— Темный бог. – Повторили алые губы Катерины. – Он велел мне убить. Каждую секунду его голос звучал в моей голове. — Девушка тяжело задышала. – Он сказал, что богиня Лорин проклянет меня, если я не нанесу свой удар чужакам. «Искупи свой грех, Катерина. Та, что позволила врагу соблазнить свое сердце».

— Ты искупила грех?

— Нет. – Смутилась девушка, дрожа всем телом. – Я должна была вонзить кинжал в сердце господина Гевальт. Но он ушел. Тогда Темный бог указал своими перстами на графа де Стрейн. – Катерина зарыдала. – Я знала, что это причинит боль вам и Киму. Он так предан…

— Ты все еще слышишь голос Темного бога?

— Нет, нет! – Облегченно вздохнула смертная. – Он умолк! Но прислал госпожу Лилит, чтобы отпустить грехи…

— Лилит… — Эхом отозвалось отражение. – Спи спокойно, Катерина. – Усмехнулась Жанна. – Ты исполнила свой долг.

***

Вик Корси отдал последние распоряжения стражникам, обошел посты и вернулся в караулку.

У него было шесть часов до следующего обхода и его повзрослевший сын, кивнув, вышел на крепостную стену Маледиктуса.

Если бы кто-то сказал Вику пять лет назад, что он лично будет сторожить покой верийского бога, — он бы рассмеялся дураку в лицо.

Но шаг за шагом люди и бессмертные становились единым народом.

Эрик Раск не давал снисхождения ни смертным, ни полукровкам, ни Истинным, что остались в Сумеречном королевстве на его попечении. Воля Кейна и его королевы была высказана, события о бойне в ущелье передавались из уст в уста.

Вика выбрали представителем Восточных Охотников. Год заняли переговоры и согласования. Потом приходилось долго и часто вершить правосудие как над своими, так и над бессмертными.

В конце концов, наступило смирение. Истинные стекались в Маледиктус, лишенные права тянуть души из живых. Крепость сама поддерживала существование детей Вереса.

Так Вик и очутился здесь, в обители Кейна. Ему надлежало следить за происходящим, участвовать в советах, выступать от лица людей.

Время тянулось, но Кейн и Жанна не возвращались. И теперь Вик вслушивался в пересуды о возвращении короля и сплетнях о королеве.

Руки коснулись теплой воды, смывая усталость ночного дежурства. Сейчас он немного поспит и очнется лишь для того, чтобы в очередной раз выслушать просителей в тронном зале.

Кейн и осколки его войска еще долго будоражили королевство. А вот Жанна… Ее Вик не видел ни разу.

Росли сомнения внутри городов, страх, что все вернется на круги своя, а защитница слабых и угнетенных никогда не вернется, но однажды девушка вошла в тронный зал…

— Вик. – Отражение в чаше, чуть колыхаясь, соткалось в лицо королевы.

— Жанна? – Удивился смертный.

— Да. – Тепло улыбнулась лоринка. – Мне нужна твоя помощь, старый друг.

— Такой уж и старый. – Весело улыбнулся мужчина.

— Лилит. Ведьма из пустыни. – Нахмурилась Жанна. – Что ты знаешь о ней? Я боюсь, она – глаза и уши Сантера, твоего бога…

— У меня только один бог – ты. – Покачал головой Вик. – Я постараюсь найти все, что можно.

***

В покоях Секретаря было тихо. Точнее было бы сказать, нового Советника.

Жанна долго всматривалась в ту часть комнаты, что предстала пред ее взором. Ни звука, ни движения.

Она решилась и шагнула из золоченой рамы не только своим отражением, но всем телом.

Аккуратная, скромная комната, дышала умиротворением.

Возле кровати тускло мерцали приглушенным светом необычные лампы, слева тлели дрова в камине, справа, возле широких занавешенных окон, застыл письменный стол. В противоположном конце небольшой комнаты чернела дверь, рядом с которой возвышался книжный шкаф.

Очевидно, покои Раска тянулись в несколько помещений. Жанне вспомнилась спальня князя в Маледиктусе, где она провела ночь, страшась Тени. Комната так же занимала несколько других, связанных между собой, апартаментов.

— Вы заблудились, Ваше Величество?

Жанна вздрогнула от неожиданности, но не растерялась и бросила Дар.

Эрик Раск застыл как статуя.

Девушка обошла верийца вокруг. Он был ее опорой, ее другом при чужом дворе и ее врагом сейчас.

Черные глаза Истинного следили за перемещениями полукровки.

Девушка вскинула руку, отпуская свою жертву.

— Я знал, что вы прячете свои силы. – Тихо произнес Эрик, стараясь не делать лишних движений. – Наши души сотканы из двух противоречивых материй. Но мы чувствуем друг друга.

— Такой добрый и справедливый герцог Раск. – Протянула Жанна, обходя верийца вокруг. – Как магия Сантера оказалась в твоей душе? Кейн знает об этом?

— Его Величество знает обо всем. – Чуть кивнул Эрик. – Я верен своему богу, как и мои братья. Для чего вы посетили меня в разгар дня? Позвольте оказать вам должное гостеприимство.

Истинный хотел было позвать кого-то из слуг, но девушка упреждающе вскинула руку.

— Не шевелитесь, герцог. – Прошептала она, сжимая горло верийца пальцами. – Мой визит будет краток. Я пришла предупредить вас: не вставайте на моем пути.

Красавица смотрела на Эрика сверху вниз, но взгляд ее был тяжелым и пронзительным. Каждой клеточкой души герцог чувствовал угрозу. Теперь ему не поможет Темный Дар Сантера: Око Создателя разбивало все чары. К сожалению, это не делало Жанну невосприимчивой ко лжи, лести или любым другим соблазнам, если они не имели магической природы.

— Вы все подстроили. – Рука девушки сжалась сильнее на горле Истинного. – Были любезны и учтивы с ненавистной для Истинных королевой. Пригласили Мари де Гинейро к Шарлотте Гевальт, посеяли сомнения в моем сердце… Не исключено, что Кейну вы шептали на ухо полезные советы. А теперь я – угроза для ваших планов. У вас нет власти надо мной. И вы не прочь предложить ему другую королеву. Какова моя роль в этой партии теперь? И какой она была изначально?

Эрик улыбнулся.

— Моя цель – сохранить Верес, не более, Ваше Величество. Сделать все, что потребуется, чтобы Кейн реализовал свои замыслы.

— Свои или ваши? – Изогнула бровь Жанна. – Мирный и мудрый Старший из Восьми младших Домов. Я повторю еще раз: не вставайте на моем пути. – Она легко ударила Раска по губам. – И не смейте лгать мне.

Вериец спокойно перенес пощечину, его лицо осталось спокойным.

— Вы нравитесь мне, Ваше Величество. И совершенно напрасно…

В этот раз Жанна ударила сильнее.

— Я подарю вам кое-что на память об этом разговоре. – Загадочно произнесла она, поманив Раска пальцем.

Герцог послушно склонил голову. Королева провела по холодной щеке мужчины рукой, погладила густые волосы на виске и неожиданно поцеловала.

Эрик Раск почувствовал, как подкосились ноги, а комната расплылась перед глазами.

***

Часовой увидел в отблеске витража мелькнувшую фигуру, снова бросил взгляд назад, но все оставалось без изменений. Истинный решил, что ему показалось и продолжил свою службу.

В кухонном котле появилось девичье лицо, поваренок уронил миску с нарезанными овощами, последовала отборная брань старшего повара. Парнишка пытался объяснить, что произошло, но старший повар лишь отвесил нерадивому подзатыльник и покрутил пальцем у виска.

Белой молнией пронеслось отражение в доспехах часовых, заглянуло в тронный зал через подвески хрустальных люстр, прежде чем вернуться в маленькую комнатку, в которой королева сидела возле туалетного столика напротив зеркала.

Она была довольна собой. Ей удалось сделать многое этим днем. Вик Корси не спустит глаз с пустынной волшебницы Лилит. Катерина, наконец, заснет спокойным сном, исповедавшись в своих грехах и, кто знает, пойдет на поправку на радость Киму.

Эрик Раск промучается до вечерней зари, блуждая в иллюзорном Лабиринте отчаяния. В тех горьких галлюцинациях, что десять лет не отпускали разум самой Жанны. Его слуги очень удивятся, найдя скрюченного верийца на полу собственной спальни с пеной у рта, молящего о пощаде. Кошмары будут повторяться снова и снова на протяжении последующих нескольких дней для закрепления эффекта и Темный Дар не спасет нового Советника.

Оставался Кейн. Девушка поправила прическу, улыбнулась своему отражению и послала воздушный поцелуй.

Ее шаги почти не издавали звука. Она не таилась от тех, кто продолжал трудиться и жить днем, пока дети Вереса спали. Смертные встречали ее с почтением, стража пропускала без возражений. Жанна специально выбрала самый долгий путь, чтобы как можно больше глаз видели ее, царственной походкой идущую к кабинету Кейна.

На ней было простое струящееся платье с длинным шлейфом. Алое как свеже-пущенная кровь. Волосы перетянуты в длинную косу, корона мерцает рубинами, напоминая всем встречным, кто перед ними.

Часовой хотел было доложить, но полукровка отрицательно покачала головой и приложила палец к губам. Вериец отдал честь и замер на своем посту.

Все могло сложиться по-другому, не будь король так равнодушен. Тепло, что пробежало между ними во время вторжения в Лорин, развеялось. И каждый последующий шаг лишь отдалял друг от друга.

Жанна очутилась в кабинете Кейна. Вот, значит, где он предпочитает проводить время! Король не спал, рассматривая деревянную флейту. Девушке показалось, что на кончиках пальцев Истинного вспыхнуло несколько зеленых огоньков.

— Ты хочешь о чем-то поговорить? – Не отрываясь от своего занятия, спросил Кейн.

— Что это? – Вопросом на вопрос ответила лоринка.

Она приблизилась, легонько коснулась флейты.

— Невеккет. – Выдохнула девушка, не дождавшись ответа.

Взор заволокла пелена. Чахлые деревья, зеленые луга и поля, пересохшие реки, шуршащий песок подступает все ближе к маленьким домикам.

Низкие, обшарпанные строения гнездятся на земле. В сараях висят звериные шкурки, сушится рыба. Девочка-подросток что-то шьет, юноша точит наконечники для стрел.

Домик отдалился, теперь видно все поселение, что ютится на краю погоревшего леса. Некогда величественный, он только-только приходит в себя: пробиваются к солнцу молодые деревца, торчат между зеленью черные копья-стволы, напоминая о пожарах.

— Им нужно помочь! – Воскликнула Жанна, отдергивая руку от флейты, забывая, зачем пришла.

— Я не могу. – Уныло отозвался Кейн. – Для них я – сама смерть.

— Мир не покорится тебе. – Согласилась Жанна, задумавшись. – И они погибнут на радость Сантеру. У них больше нет деревьев, на которых векиты строили дома, а жизнь уже не похожа на игру. Только выживание. Боюсь, что они умирают, а Роща не приносит им новых детей.

— Так и есть. – Кивнул Кейн.

Он наблюдал, как задрожал подбородок Жанны, готовой вот-вот расплакаться от жалости к чужому миру. Девушка вздохнула, озабоченно провела рукой по лицу.

— Ты можешь помочь им. – Предложил Кейн.

С минуту она молча смотрела в золотые глаза, будто он требовал от нее чего-то невозможного. А в голове уже возникал план, как явиться в Невеккет и подарить его обитателям надежду. Искушение было так велико!

Жанна села на край стола, отодвинув в сторону все бумаги, с которыми возился Кейн.

— Мир не принадлежит мне. Он – твой. – Заговорила королева. – Векиты никогда не построят храм в твою честь. Они – как дети. А всем детям нужна мать…

Лоринка замолчала на полуслове.

Она нахмурилась. Кейн пытливо всматривался в ее потемневшее лицо. Внутри богини кипела борьба, внутренний конфликт и те самые эмоции, которые девушка так тщательно скрывала все это время, отразились во всей своей красе.

Кейн схватил ее за руку прежде чем Жанна успела отскочить в сторону.

— Ты тоскуешь. – Утвердительно заявил вериец.

— Ты не дал мне даже взглянуть на них! – Огрызнулась девушка, пытаясь вырваться из крепких тисков.

— Мы заключили договор. – Напомнил Кейн. – И ты согласилась. Это – самый простой выход из сложной ситуации.

Вторая рука оказалась в плену, Истинный наступал, на рассерженную полукровку, чувствуя, как выходит из-под контроля его собственная злость.

— Чего ты ждала? – Прорычал он. – Что я прощу изменника, отдам ему свою королеву и закрою глаза на предательство? Я – властелин Вереса! Все здесь подчиняется моей воле, но если дать слабину, — Истинные решат, что можно делать все, что им взбредет в голову и оставаться безнаказанными!

— Ты отпустил Лилит! – Парировала Жанна. – Эта ведьма участвовала в заговоре больше других, Лино ди Герра может подтвердить мои слова!

Жанна, наконец, вывернулась, бросилась в сторону, однако Кейн нагнал ее и перехватил поперек тела.

Девушка не могла пошевелиться, отчаянно сопротивляясь. С тем же успехом человек пытается побороть медвежьи объятия.

— Лилит не уйдет от расплаты, поверь мне! – Пообещал бог. – Я оставил жизнь Гевальту, чтобы не причинять тебе боль. Я не уничтожил его потомство, устроил брак Лино ди Герра, чтобы ни один вериец не смог догадаться об их происхождении! Почему ты на все смотришь только с одной стороны? Ты страдаешь и упиваешься этим, вместо того, чтобы взвесить случившееся трезво!

Жанна вдруг прекратила все попытки сбежать. Она расслабилась и затихла. Истинный аккуратно отступил, выпуская свою добычу.

Она повернулась к королю лицом. Закушенная нижняя губа, затихал на пальцах Дар, которым девушка хотела отбиться от противника.

— Я нужна им. – Тихо произнесла девушка. – Им нужна моя любовь.

— Ты нужна Вересу не меньше. – Нахмурился Кейн. – Пойми, я не враг тебе. Никогда не был и не буду во имя Ночи! Но у каждого мира свои правила, ты должна понять, что рвать сложившиеся традиции очень сложно. Мы можем быть полезны друг другу.

— Я так и не спросила тебя. – Едва слышно произнесла она. — Что случилось на Поле Трех королей? Почему Сантер одержал победу?

— Но ты все видела. – Удивился Кейн, отступая.

— Видела. – Кивнула девушка. – Но не все.

— Я не мог одолеть его. – Признался Кейн. – Мне все время казалось, что он знает наперед каждый мой шаг. Пока воины сражались друг с другом, в моем разуме царил хаос. Я терял связь с реальностью и на мгновение мне показалось, что ты тоже находишься рядом. – Истинный хмыкнул, погружаясь в воспоминания. – Клянусь, Несущий смерть впитал в себя каплю твое крови! Или… я совсем сошел с ума?

Время то застывало, то неслось вперед. Но Сантер не настолько хорош в поединке, чтобы одолеть меня. К тому же, мой меч наносил ему смертельные раны, а его серп – всего лишь игрушка. Такая же палка, как любое оружие в руках смертных.

— Но это оружие скинуло тебя в море. – Мрачно заметила Жанна, теребя руками подол платья. – Именно это я помню.

Кейн не весело усмехнулся и отрицательно закачал головой.

— Вовсе нет. – Продолжил он. – Наш бой разворачивался не только в поединке мечей, но и в разуме. Я мог убить мерзавца, Ключ Вереса способен на это, но в одно мгновение мое сознание затуманилось, Жанна.

— В то самое мгновение. – Задумчиво и горько произнесла она. – Когда наши Нити потеряли связь.

— Будто вся тяжесть мира опустилась мне на плечи. – Подтвердил Кейн. – Осталось лишь толкнуть в пропасть. Пойми, Джаред – существо более древнее, я и ты – мы лишь половина того могущества, которым он обладает. До сих пор не понимаю, как ты одолела Лорин.

Жанна чуть пожала плечами.

— Было сложно. – Отозвалась она. – Я почти умерла в этой схватке. Лорин потеряла свою власть над миром окончательно. Но Балга, души на Поле и твоя Искра, Кейн. Вот что спасло меня.

Воцарилась тишина. Оба перебирали в голове минувшие события.

— Мы не враги друг другу. – Жанна протянула ладонь к суровому бледному лицу, передумала и лишь коснулась могучего плеча. – Похоже, наши пути снова пересекаются. Только вот Узы крови скоро развеются. И ты знаешь, что я думаю по этому поводу. Тебе придется искать себе другую королеву.

Кейн не изменился в лице и не стал возражать. К удивлению, он отнесся к ее словам равнодушно.

— Есть цели выше и важнее. – Наконец, произнес его глухой голос. – Мы должны укрепить свои позиции, если хотим справиться с Сантером. У меня есть ключи от Невеккет, Карьяд…

— Лорин и Болгайр. – Закончила Жанна. – И Сахрез.

— Сахрез открывается по своей воле. – Возразил Кейн. – Но хватит и этих миров. В них нужно навести порядок.

***

Жанна снова сидела возле зеркальной глади. Губы беззвучно шептали заклинание. Ей хотелось увидеть Фауста еще раз, прежде чем она покинет его на долго. Нужно было объяснить, почему их план невозможно воплотить в жизнь прямо сейчас.

Ее взгляд встретился с лицом Рады.

— Нет. – Решительно произнесла верийка.

— Почему ты здесь? – Удивилась Жанна.

— Чтобы остановить тебя.

— О чем ты?

— Тебе не стоит делать того, что ты задумала. – Затараторила Рада полушепотом. – Жанна, я очень долго смотрела на все глазами наследницы Старшего Дома. Но десять лет в Лорин, общение с твоим братом, — все это заставило меня прозреть! Послушай! – Верийка нервно облизнула губы. – Держись подальше от Фауста, молю! Ему хочется контролировать каждый твой шаг. Даже если ты будешь в сто и тысячу раз сильнее его, он найдет способ подавить тебя морально, управлять твоими чувствами. Сейчас для него самый идеальный вариант – твое стремление быть рядом с сыновьями.

— Что за чушь ты несешь, Рада? – Вспыхнула Жанна. – Сейчас же пусти меня в Волчий замок или я найду другое зеркало!

— Я не вру! Просто подумай над этим. Я все время нахожусь рядом с братом и, поверь, он точно сошел с ума. Он носится с вашим планом как дурак со святым писанием.

— Мы любим друг друга. – Огрызнулась королева. – Не смей вставать на нашем пути!

— Я обещала Луи оберегать тебя. – Ощерилась Рада. – Неужели ты думаешь, что я люблю своего брата меньше, чем ты – своего?

— Так пропусти меня! – Потребовала Жанна.

— Прости. – Рада тяжело вздохнула и ударила по зеркалу рукой.

В голове зазвенели осколки. Зрение разбилось на тысячи кусков. Вот значит, что чувствовала Лорин, когда нож Кима врезался в стеклянную поверхность.

Потом была тьма и боль. Хотелось выть от отчаяния, в груди пульсировала злость. Девушка сжала кулаки, вытащила один за другим осколки из лица, чувствуя, как затягиваются порезы.

— Какое жалкое зрелище.

От этого голоса королева застыла на месте. Никто не знал, что она здесь. Никто не знал, что она путешествует через отражения.

— Ты. – Прошептала Жанна, поворачиваясь к названной гостье.

Ворох шелковых тканей по-прежнему скрывал тело Лилит, но вот лицо. Сморщенное, уставшее, лишь блестящие живые глаза, полные презрения.

Глава 7. Невеккет

Придёт мессия всех поставит на колени.
Он не всесилен, только блеск в глазах.
Мы не просили, жили без его знамений.
Сто поколений, сотни лет назад.

(М. Пушкина – «Мессия»)

Над рекой расстилался туман. Он окутал всю деревню, клубился над полем и тянулся к болотистой заводи. В свежем утреннем воздухе слышались голоса лягушек, роса легла на траву мелкой алмазной россыпью.

Манга не спеша шагал в сторону чахлого леса. Он встал до рассвета, прихватил собранную накануне вечером сумку, перекинул через плечо колчан стрел, поправил на поясе охотничий нож.

Он не стал будить Биту и Манла, тихонько покинул дом. Впереди был долгий путь вдоль болот к остаткам Великой Рощи.

Зверье уходило все дальше, наступала пора холодного лета, когда жизнь замирала, а солнце лениво поднималось над горизонтом, застывало в нерешительности и снова скрывалось.

Векиты потихоньку привыкали к новой реальности. Теперь им самим приходилось заботиться о себе. Говорили, что первое поколение выживших, из тех, кого не угнали в плен чужаки, долго не могло поверить в то, что бог покинул мир.

Они пытались восстановить свои дома, но дни, проведенные в праздных забавах, сделали из них плохих мастеров. Раньше все держалось руками Невеккет, а самым сложным и интересным занятием была охота. В новой реальности векитам приходилось учиться строить, шить, защищать свою жизнь. Охота теперь была необходимостью, а не развлечением.

Было несколько попыток установить общую для всех власть, это не привело ни к чему хорошему. Теперь все жили маленькими общинами, изредка наведываясь друг к другу. От большого дружного города не осталось и следа.

В маленьком поселении было проще прокормиться и договориться по сложным вопросам. Постепенно у каждого появилась своя роль. Манга был охотником и кормильцем. Биту шила и готовила вместе с Нуар, Манла строил и чинил, Заир ухаживал за животными, Сит делал оружие и так далее.

В деревне было всего двенадцать домов, в которых жили от трех до пяти векитов. Здесь не было конфликтов, каждый держался с тем, кто ему нравился и мог перейти жить в любой двор.

«Дома» было сказано довольно громко. Хилы лачуги из всего, что попадалось под руку, рядом с которыми часто теснились клети с пойманными дикими гусями. Вместо заборов и изгородей – плетень, обвитый плющом.

Векиты никогда не строили оборонительных крепостей, полагаясь на защиту леса, а сейчас и защищать было нечего и бояться некого.

Крепкая дружба и любовь не давали новых жителей: Роща была пуста. Ни разу со дня гибели Невеккет никто не нашел ребенка. Люди мучились и корчились от боли, медленно принимая смерть и старость. Прежде об этом так же заботился бог.

Манга добрался до болот, взял в руки крепкую длинную палку и шагнул в трясину. Он тихонько напевал себе под нос, прощупывая место для каждого следующего шага. Прошлым летним закатом здесь сгинул Кат, а ведь он был опытным охотником.

Болото все наступало и наступало. С другой стороны подбирались пустоши и жители умирающих земель переселялись все ближе к сожженной Роще. Порывистые ледяные ветры выдували почву, земля пересыхала и становилась бесплодной.

Солнце уже начало прогонять туман, когда Манга ступил на твердую землю. Послышалось пение птиц, легкий ветерок коснулся кожи.

Охотник позволил себе передохнуть, прежде чем вступил в Рощу. Каждый раз его сердце пронзала горечь, а в голове всплывали рассказы, передаваемые из уст в уста о веселой и счастливой жизни, о высоких чудовищах, о Жнеце, что ступил на благословенную землю.

Была битва, и у векитов были все шансы защититься, вот только Жнец привел с собой саму Смерть. Неведомые силы разбили храбрую армию, Великое древо сгубил зачарованный клинок.

Охотник напоминал себе об этих событиях каждый раз, собираясь сюда. Он не хотел, забывать о том, что случилось с его родным домом. Манга так увлекся собственными мыслями, что не сразу понял: Роща притихла. Умолкли веселые птичьи голоса.

Охотник осторожно двинулся вперед, всматриваясь в каждый куст. Он крался тихо, не потревожив ни единой ветки чахлых деревьев, не наступив ни на один сучок на земле.

Манга решил было, что его тревога напрасна, когда до слуха донеслось нежное пение. Юноша повернулся на звук и продолжил путь. Голос казался сказочным, он переливался как звенящий ручей, выводил причудливую грустную мелодию.

Когда пение стало раздаваться совсем близко, Манга приник к земле и пополз. Он выглянул из-за кустарника и замер. Перед ним предстала высокая красивая женщина. Ее длинные жемчужные волосы переливались в тусклом свете, а пара фиалковых глаз чуть поблескивала золотом.

Незнакомка плела венок из ромашек, устроившись на камне. Ее лиловый охотничий костюм украшала серебряная вышивка, на поясе Манга приметил две сабли в богатых ножнах.

Охотник заслушался, любуясь девушкой. Песня уводила его мысли далеко в те дни, когда жизнь была простой и счастливой. Тоска наполняла сердце, пробегали по коже мурашки.

Лицо девы казалось волшебным, тонким и невероятно красивым. Голос напевал на незнакомом языке, пока изящные пальцы переплетали стебельки цветков.

Внезапно женщина прекратила свою работу и замолчала. Ее глаза застыли на том месте, где прятался охотник. Она медленно поднялась, отстегнула обе сабли и бросила на землю.

Манга не спешил выдавать себя. Милый образ растаял как клубы тумана. Незнакомка замерла в напряженной позе, лицо окаменело.

— Я знаю, что ты здесь, потомок лесных людей. – С непонятным резким акцентом произнесла чужестранка. – Выходи.

Юноша чуть поразмыслил, вынул из колчана стрелу, приложил к тетиве и встал. Он держал женщину на прицеле, медленно приближаясь. Она лишь снисходительно рассмеялась.

— Кто ты? – Спросил Манга.

Его взгляд изучал чужую и каждый куст, каждую веточку вокруг нее.

— Та, что вернет величие вашему миру. – Девушка неожиданно улыбнулась.

Венок в ее руках стал удлиняться, Манга попятился, не опуская оружие.

— Прекрати, ведьма! – Выпалил он.

Улыбка стала еще шире, венок выпал из рук. Ромашковая вязь поползла в разные стороны, покрывая все вокруг белоснежными цветами.

Нервы охотника не выдержали, и он выстрелил. Он был метким стрелком и целился женщине в плечо, не желая убивать, но давая понять, что не шутит.

Стрела пронзила незнакомку, но та даже не вскрикнула. Она недовольно нахмурилась, обхватило древко рукой и выдернула.

Манга уже вытащил вторую стрелу. По спине его струился холодный пот, суеверный ужас подгонял. Смерть! Смерть вернулась в Невеккет.

— Я не Смерть. – Спокойно произнесла женщина, отбросила стрелу в сторону. Послышался шорох и на том месте, куда упала стрела, вдруг выросло невысокое деревце. – Я Жизнь. Милость богов.

***

Векиты приняли ее насторожено. Несколько дней Жанне пришлось провести в клети, хотя и она и лесные жители прекрасно понимали, что ее это не удержит. Тем не менее, она позволила себя заточить, добровольно отдала золотые сабли, не сомневаясь, что получит их назад.

Ее стража боялась сомкнуть глаз, ей поставили чашку с водой и бросили кусок вяленого мяса. Девушка хмыкнула и ни разу не притронулась ни к тому, ни к другому.

День сменялся ночью, а никто так и не пытался с ней заговорить, Жанна равнодушно ждала.

В деревню съехались старейшины из других общин, совет длился еще пару дней, пока, наконец, в ее импровизированную тюрьму не вошли вооруженные стражи. Ее вывели во двор, настороженные лица жителей встретили ее десятками глаз.

В центре маленького двора сидели пятеро мужчин разного возраста. Окружающие относились к ним с почтением. То и дело юная девчушка подносила гостям скромные угощения и доливала в глиняную чашу какой-то горячий отвар.

— Как тебя зовут? – Спросил уже достаточно взрослый мужчина, что сидел в центре.

— Жанна. – Охотно ответила лоринка.

— Откуда ты пришла? – Вступил другой в яркой зеленой тунике.

— Из мира Лорин. – Пожала плечами девушка. – Его постигла та же беда, что и Невеккет.

— Почему же ты не умерла вместе со своим миром? – Нахмурился самый юный из старейшин. – ты бросила его на волю захватчиков?

Ему было не больше четырнадцати лет, он нервно сжимал ручку кресла, готовый вот-вот кинуться на опасную чужестранку.

— Вы тоже не похожи на мертвецов. – Парировала Жанна. – Видимо, у вас тоже есть причина, по которой вы не последовали за своим богом.

Щеки юноши вспыхнули, а едкий ответ застыл на языке. Его сосед ткнул парнишку в бок, призывая прикусить язык и не позориться перед чужестранкой.

– Я ищу союзников. – Продолжила девушка.

— Мы ничем не поможем тебе. – Раздался голос того, что сидел слева от юнца. – Мы лишились своего бога.

— Ошибаетесь, — Жанна снова позволила себе улыбку. – Мне не нужны ваши люди, я вижу, что вас осталось мало. Мне нужны ваши молитвы. Взамен я помогу восстановить Невеккет. Великая Роща снова расцветет.

Вокруг послышался гомон голосов, векиты волновались. Их голоса напоминали щебет птиц, девушка едва успевала осознавать то, о чем спорили векиты. Большинство настаивало на том, что ничего хорошего не стоит ждать от незнакомки.

Мужчина, что сидел в центре, встал. Его волосы были серыми и блеклыми, а на сгорбленном носе отчетливо выделялся рубец. Охотник и весьма удачливый, судя по уважительным мыслям окружающих.

— Для этого нужна сила Невеккет. – Произнес он, когда толпа смолкла. – Твоя магия не подойдет. Флейта бога осталась у врага, но даже если бы мы сохранили Ключ, он подчиняется только своему хозяину.

— Эта флейта? – Поинтересовалась Жанна, поднимая руку ладонью вверх.

Стоило ее пальцам сжаться, как инструмент появился сам.

— Как? – Изумился мужчина. – Где ты взяла ее?

— Мне отдал ее бог Вереса.

— Смерть, смерть… — Зашептали голоса вокруг.

— Ты пришла посмеяться над нашими страданиями? – Взвизгнул юный старейшина. – Я говорил вам, братья, что все, кто приходят в наш мир несут угрозу!

— Подожди, Юлим, — возразил охотник со шрамом. – Девушка не сделала ничего плохого. Мы должны выслушать ее.

— Ты вечно пытаешься увидеть то, чего нет! – Вспыхнул тот, кого назвали Юлим. – Когда Смерть ступила в наш город, ты тоже поддался ее очарованию! К чему это привело?

— Зачем вспоминать ошибки прошлого? – Веско возразил тот, что носил зеленую тунику.

Его густые каштановые волосы, заплетенные во множество косичек, поблескивали яркими как капли росы, мелкими бусинами. Чуть раскосые глаза смотрели прямо и открыто, голос звучал ровно, но все вокруг чуть притихли, когда он заговорил.

— Смерть хоть и несла магию разрушений, все же была из плоти и крови. – Продолжил он. – Мой брат выпустил в нее стрелу и кровь хлынула из ее раны. События тех дней обросли нелепыми домыслами и сказками, мы сами начинаем верить во все это. Если ты, — обратился он к Жанне, — не спутница Жнеца, ты не умрешь от физических ран, ведь боги бессмертны.

— Верно говоришь, Гамал! – Поддержала толпа. – Невеккет не боялся увечий, даже огонь не мог причинить ему вреда.

— Огонь. – Задумался Гамал. – Это – отличная идея. Златоглазые захватчики не переносили пламя. Если ты – богиня Лорин, то тебе ничего не будет. Если же пришла от Жнеца – будет символично убить тебя так же, как погибла наша Роща. В огне.

За делом слово не стало и посреди двора был воздвигнут костер. Жанна смиренно ждала своей участи. Воспоминания о костре в Лорин немного нервировали ее воображения, но внешне она сохраняла спокойствие.

До чего были предсказуемы поступки обитателей миров: уничтожить то, что внушает страх. Как в деревнях Ориенберга, так и на окраинах Увары, костер был основным способом казни еретиков. Видимо, Невеккет не далеко ушел от этого пути.

Флейту отняли, старейшины о чем-то шептались, пока векиты приносили заранее приготовленные вязанки дров. Значит, решение было принято давно.

— Как бы вам не пожалеть об этом. – Холодно произнесли ее губы, прежде чем первый факел полетел в костер.

Вместо крика боли они услышали смех, от которого мороз прошел по коже. Пламя вспыхнуло слишком ярко и быстро. Ничего не было видно в желто-оранжевых языках. Собравшиеся с жадным любопытством всматривались, выглядывали из-за плеч друг друга и вслушивались, надеясь, что будут потом рассказывать соседям о том, как лично видели казнь.

У кого-то из охотников сдали нервы и в огонь полетели стрелы. Одна, затем вторая, третья… Чтобы опасное существо точно не смогло выжить.

Гамалт обругал стрелков, велел отобрать у них оружие, но людей было уже не остановить.

Время шло, но кроме треска дров и коротких фраз, которые векиты бросали друг другу, ничего не было слышно. Охотники застыли, зачарованно всматриваясь в пляшущее пламя.

Минуты тянулись одна за другой, не нарушая гипнотического транса. Едкий дым начал рассеиваться. Когда жар утих, люди столпились вокруг черных головешек.

— Правосудие свершилось. – Произнес Гамалт, поднимая флейту Невеккет в своих руках.

Толпа молча смотрела как несколько мужчин ворошат копьями угли, надеясь обнаружить кости чужестранки. Кто-то уже смело шутил над столь пафосной гостьей, от которой осталась лишь горстка пепла…

Вопль ужаса разрезал тишину.

— Жнец! – Закричала какая-то девушка.

Взвизгнул другой голос, началась суматоха. Векиты хватались за ножи и луки, сбиваясь в кучу, женщины бросились в сторону лачуги, прячась за спинами мужчин.

Мгновение стояла тишина, лишь слышалось, как гогочут в клети потревоженные гуси. Ночная тьма оставалась непроницаемой. Заворчали возмущенные голоса: воображение разыгралось у девчонки, что только не почудится.

Он выступил в свет, точно проявился из мрака. Белый как молоко, пугающе-грозный в своих алых доспехах. В руках великана сверкнул двуручный фламберг, чужак оперся о него, окидывая золотыми глазами горстку векитов.

Толпа ахнула.

Тьма показала звериные глаз. Одна пара, две, затем – еще несколько.

— У вас есть выбор, дети леса. – Загрохотал голос Кейна. – Вы можете восстановить свой мир или лишиться жизни прямо сейчас. Хотя бы за то, что пытались убить мою королеву.

Посыпались проклятия и яростные ругательства. Время еще не залечило раны, каждый второй видел гибель своего бога и потерял друга или подругу. И сейчас они как никогда были уверенны, что отправили в костер пособницу давнего врага!

«Ты была права», — произнес Кейн. – «Они не примут меня».

— Мы не подчинимся тебе, убийца! — Голос старейшины-Гамала чуть дрогнул, толпа одобрительно отозвалась боевыми кличами.

«Ну зачем ты вмешался?» — Отозвалась Жанна. – «Ты все испортил!»

Голубое свечение зашевелилось во все еще тлеющих углях костра, заставляя людей в ужасе отступить. Огоньки кружились, разрастались, пока не соткались в девичью фигуру.

Она вздохнула, распахнув глаза, протянула руку Кейну.

— У них есть право ненавидеть тебя, сын Вереса. – Произнесла она.

Одежда на девушке полуистлела, но сама она была невредима.

— Дети леса, — обратилась она к притихшим векитам. – Я выполнила ваше условие. Теперь вы готовы довериться мне?

— Ты привела Жнеца. – Нахмурился Юлим.

— Это он привел меня к вам. – Простодушно пожала плечами Жанна. – Боги карают и милуют. Не в вашей власти удержать их волю. Но в вашей власти сделать их своими союзниками. Позвольте же мне рассказать, какие дороги привели меня в ваш мир.

***

Пообещать восстановить мир и выполнить свое обещание оказалось двумя разными вещами.

Кейн и Жанна несколько дней ходили возле павшего Древа, не зная, как подступиться к решению своей задачи.

Власть Кейна, его божественные способности не смогли заставить дерево расти. Королева безуспешно пыталась собрать магию мира в свои Нити. У них не было времени подготовить план действий, для этого нужно было больше информации. А получить ее можно было лишь в самом Невеккет.

Рассказ Жанны заставил векитов чуть успокоиться. Девушка не была верийкой, но казалась такой же жертвой бессмертных, какими стали сами лесные жители. Подробности, с которыми Жанна описывала свой мир, не оставили сомнений в правдивости ее слов. Некоторые даже сочувствовали чужестранке.

Пара сидела спиной к спине, сосредоточившись на паутине Нитей.

— Мы рискуем навсегда потерять этот мир. – Призналась, наконец в отчаянии, Жанна. – Охотники ждут чуда, а мы его не способны сотворить.

— Все потому, что они ненавидят меня. – Кивнул Кейн. – И от всего сердца желают, чтобы ничего не получилось. Поверь, они охотно схватятся за свои луки и ножи, прикончат меня, тебя и других Истинных. И будут считать, что именно эта жертва возродит Рощу. Кровь за кровь.

— Ты прав как никогда! – Воскликнула Жанна.

Ее взгляд оживился, девушка снова обошла почерневший широкий пень.

— Кровь, Кейн! Наша кровь должна пролиться здесь и смешаться с Ключом.

— Ты предлагаешь провести ритуальное убийство? – Удивился король.

— Начнем с чего-нибудь попроще. – Скривилась Жанна. – Все религии восьми миров завязаны на жертвенности. Чтобы что-то получить – непременно нужно отдать что-то важное и ценное.

— На этом построена вся жизнь. – Хмыкнул Истинный.

За стволами кривых обугленных деревьев мелькнул векит. За ним – другой, третий. Охотники потеряли терпение, отпущенный срок подходил к концу.

— Думай, Кейн, думай. – Заволновалась Жанна. – Прежде нам удавалось находить выход из ситуации.

Король молчал. Он слушал Несущий смерть. От начала их пребывания в мире, меч упрямо не отзывался на просьбы и приказы. Ему не нравилось присутствие Ока Создателя, но он не выдавал Жанну. Голоса богов больше не разделялись для Кейна, звучал лишь сам Несущий смерть.

— Время пришло, — веско произнес Юмал.

Лица векитов выражали глубокое презрение. Усмешки на губах, скрещенные на груди руки, неспешные едкие реплики, произнесенные полушепотом. Они не верили с самого начала в то, что из этой затеи что-то выйдет.

И теперь в душах людей царило ликование: посрамленные чужаки уйдут и уже не вернуться, помня свой позор. А как громко и самонадеянно девчонка обещала все исправить!

— Вы покинете наш мир раз и навсегда, как и было обещано. – Потребовал Гамалт.

Девушка взяла флейту в руки в очередной раз, но теперь она не пыталась играть. Под непонимающими взглядами раскопала она неглубокую ямку возле пня, зарыла туда один кончик инструмента и кивнула Кейну.

— Еще не все. – Настойчиво произнесла Жанна. – Мне нужна твоя помощь, Кейн.

Истинный опустился на колени рядом с ней, вытащил из ножен кинжал, провел по своим венам. Кровь закапала на потрескавшуюся от времени флейту. Жанна повторила его действия.

Сначала ничего не происходило, снова послышался ропот за спиной. Не было Жреца и ритуальной чаши. Не было торжественной клятвы, когда густые капли коснулись сухого дерева и смешались между собой, впитываясь в Ключ Невеккет.

Ярко-зеленое сияние охватило флейту, проникло в почву под ногами и зазмеилось по широкому пню.

Векиты притихли, подступая ближе. Легкая дрожь все нарастала и нарастала под землей, послышалось шуршание, затем – звонкий треск резанул слух, прежде чем лопнувшая поверхность мертвого дерева выпустила тонкий побег.

Вместо Рощи вокруг растеклась бархатистая тьма, сквозь которую извилистыми молниями проступила сеть душ. Та самая, что опрометчиво разорвала Жанна, когда узнала о смерти Луи.

На губах появился вкус угля и крови. Золотая линия жизни Кейна смешалась с ее собственной, побежала по растерзанным узелкам, скрепляя их, восстанавливая узор.

— Молитесь, дети леса. – Полушепотом велела Жанна.

Ее тихие журчащие слова странным образом преломили колени людей. Даже те, кто не верил в счастливый исход, безмолвно подчинились приказу. Они не видели бархатной тьмы или мигающих, как звезды Искорок. Все же чужая воля гудела в их крови, заставляя подчиниться.

Пока король и полукровка блуждали в мире душ, все быстрее и быстрее новое Дерево увеличивалось в размере, покрывалось ветвями и свежей листвой. Благоговейный трепет мгновенно заглушил скепсис. Истосковавшиеся по прошлому, векиты усерднее зашептали священные слова.

Жанна и Кейн старательно искали остатки магии Невеккет, скраивали ее в одно целое, чтобы передать мертвому дереву. Будто маленькие жемчужины, рассыпавшиеся по морскому дну, Искорки не спешили появляться из мрака.

Лоринка открыла глаза и вздрогнула: пылающие дома, отчаянно сражающиеся за свою свободу векиты. Вечные дети против жутких монстров, не знающих жалости. Крики боли, проклятия, свист стрел и лязг мечей.

Огромное зеленое древо разгневанно шумит листвой, его корни, точно живые, кидаются на захватчиков, утаскивают их под землю, рвут на части. С неба сыпется пепел, дым наступает стеной, закрывая девственно-чистое небо, векиты начинают задыхаться, но не отступают.

А вот верийцам все ни по чем! Они лишь рады такому исходу, сжимая кольцо возле Древа.

Невеккет появился неожиданно. Совсем мальчишка. Смешливое дерзкое лицо, зеленый камзол расшит золотыми нитями, ботинки с острыми носами, на всклокоченных коротких волосах нелепая треугольная шляпа.

В глазах мальчишки клубятся грозовые тучи и сверкают молнии.

— Как ты посмел? – Рявкнул Невеккет, глядя на Жанну.

Девушка попятилась, но поняла, что он смотрит мимо нее. Она обернулась и увидела Кейна с мечом в руках. Вериец двинулся в сторону Древа.

— Нет, нет. – Умоляюще произнесла лоринка. – Мы не за этим пришли, Кейн. Все это – лишь прошлое.

Ее ладонь потянулась к плечу Кейна, но рука прошла насквозь.

Над головой загремел гром, первые капли тяжело ударили в лицо.

— Ты пришел разрушить мой мир? – Бесстрашно продолжил Невеккет. – Тот, кто не умеет творить всегда разрушает!

Вериец занес меч, мальчишка приготовился к прыжку. В его руках появился длинный кинжал.

Первые капли тяжело застучали по доспехам, затем с неба обрушился настоящий потоп.

Дождь хлестал, но так и не мог потушить пламя, пожирающее Рощу. Напор Кейна становился все сильнее, он не щадил Невеккет. Юноша скакал вокруг мощного верийца как обезьяна, то и дело пытаясь нанести хотя бы один укол.

Кейн пользовался длинной своего фламберга, легко раскручивал тяжелый клинок, перекидывал из одной руки в другую, не подпуская к себе верткого соперника.

На лице Истинного не было сомнений, лишь слепая ярость золотых сверкающих глаз. Гром заглушал слова, но все было понятно и так: он был намерен забрать мир себе. А для этого и Древо, и его создатель должны будут погибнуть.

— Да как же мне остановить его? – Девушка металась рядом, заламывая руки.

Она уже несколько раз пыталась ввязаться в схватку, но ее оружие тоже проходило сквозь морок минувшего.

— Нельзя ничего изменить.

Жанна вздрогнула. Искорки зеленых глаз лукаво блестели, Невеккет стоял перед ней.

— Ты здесь не для этого. – Продолжил бог. – Сейчас наш поединок завершится, а ты заберешь магию мира.

— Но как? – Удивленно спросила девушка.

— У тебя есть Око, ты плетешь сеть душ. – Мальчишка смотрел на нее как на глупое дитя. – Все очень просто! Разве Балга не объяснил, как пользоваться его Ключом?

— Нет. – Пискнула Жанна.

— Странно. Он обещал, что все сделает. Ну да ладно. Интуиция тебе подскажет.

Между тем поединок Кейна и Невеккет подходил к концу, королева чувствовала, что наступает тот самый момент, когда она должна сделать, но вот что именно?

— Удачи тебе. – Юный бог начал таять как весенний снег под ярким солнцем.

— Нет, подожди!

— Что еще? – Недовольно скривился Невеккет.

— Ты ведь исчезнешь сразу…ну, то есть, то, что от тебя осталось. – Не смело начала девушка. – Мне нужны ответы.

— Ответы! – Усмехнулся бог.

Его пальцы звонко щелкнули, и картина падения мира застыла.

— Ну, спрашивай, богиня Лорин и Болгайр, королева Вереса. Полукровка, сразившая сердце моего врага.

Мальчишка запрыгнул на ствол павшего дерева-исполина, срубленного Несущим смерть, и принялся беззаботно болтать в воздухе ногами.

Вопросы крутились в голове. Нужно было разузнать про Невеккет, про то, как была устроена жизнь и можно ли теперь дать обитателям хоть какое-то подобие достойного существования? Как векитам продолжать свой род? Будут ли они умирать как люди в других мирах? Что за поле, в котором исчез отряд разведчиков Луца Гевальт….

Вместо этого с языка сорвалось:

— Что случилось между тобой и Вересом?

Юноша хмыкнул. Он явно ожидал чего-то другого. С минуту Невеккет изучал лицо богини, но все же начал говорить.

— Когда наши миры только-только обрели свои очертания, все восемь были дружны. – Взгляд бога углубился в даль, закутывая разум воспоминаниями. – Кария, Сахрезейя и я. Мы были особенно близки. Сахрезейя важничала и относилась к нам с чрезмерной заботой, точно старшая сестра. Мы с Карией ребячились, подшучивали над остальными богами.

Нам нравилось вместе придумывать новых существ, обустраивать миры. Мы делились идеями, помогали друг другу. А потом мы стали старше. И между нами появился Верес. – Личико юноши поморщилось, точно от едкого запаха. — Весь такой отважный, рассудительный. Образец доблести и рыцарской отваги. Арнхос был варваром, Сантер – подколодной змеей, Балга – обжора и нарцисс, но вот Верес вызывал у наших девушек интерес.

— Ревность? – Тонкая бровь изумленно поднялась вверх.

— И да, и нет. – Протянул бог. – Мне отчаянно не хватало моей подруги, наших игр, беззаботных дней. Как видишь, я застыл в теле подростка. – Он развел руки в сторону, демонстрируя свою угловатую фигуру. – Для меня этот возраст навсегда остался возрастом счастья. Но Кария мечтала о романтической любви. Были кольцо, клятва и предательство. А потом оба поплатились за то, что не исполнили свои обеты.

Жанна побледнела.

— Разве появление Кейна не освободило их от обязательств?

Невеккет присмотрелся к собеседнице. Чувство, что ее прошивают насквозь, неприятным холодком прошлось по позвоночнику.

— Верес перенес свой ритуал на бессмертных. – Без тени ехидства произнес бог. – Потому что знал, это – самый надежный способ. Проливая кровь в чашу, ты предложила свою жизнь в обмен на жизнь. Выпила кровь, подтвердив, что принимаешь чужой дар. Все это – лишь символы, настоящая магия происходит через Нити души. Наш создатель верил, что любовь – единственное, что нельзя предать. Да, Кария погибла по вине Сантера, Верес – от руки собственного сына. Но что это, если не наказание за нарушенные клятвы?

Жанна стояла, покусывая губы.

— А как же Кейн? Почему тогда он пришел в твой мир? – Тихим голосом спросила она.

— О, наш друг Джаред хитрее, чем кажется. – Улыбнулись белоснежные ровные зубки юноши. – Слышала легенду о холодной королеве, что превращает сердца в лед, заставляет глаза видеть лишь плохое, а язык – сеять раздор?

Девушка кивнула. Эту сказку ей так же рассказывала старая нянька долгими зимними вечерами. Только королева была снежной, жила на краю Норса или Дрейтона, там, где люди почти не видят солнца, а мороз сковал земли и моря льдом.

— Дар Сантера – искушение. Его Темное Око проникает в разум, отравляет его сомнениями, подкидывает коварные и соблазнительные мысли…

— При чем здесь Кейн? – Не поняла Жанна.

— О, он тоже не сказал тебе, как ему пришла в голову мысль свергнуть отца. – Хохотнул Невеккет. – А может, он уже и не помнит. – Серьезным тоном добавил он. – Они встречались. Не было в руках юного Кейна Несущего смерть, чтобы защитить от этой магии, не было Ока, которым теперь владеешь ты. – Прозрачная ладонь прошла сквозь лицо Жанны, девушка невольно зажмурилась. – Но сейчас бог Вереса не отравлен сомнением. Пока что.

Жанна подумала об Эрике Раск. Верном, опасном Старшем из Младших восьми. Казалось невероятным, но Секретарь нашел способ избавить своего короля от проклятия. Более того, сам герцог явно не мучился от новообретенного Дара, умело применял его во благо Сумеречного королевства.

— Ну, хватит. – Устало выдохнул Невеккет. – Я устал.

Юное лицо начало взрослеть, а потом и стареть. Зеленые искорки глаз угасали, ироничная улыбка увядала.

— Я доверяю мир тебе. Ты справишься, я уверен.

Стоило богу исчезнуть, как битва возобновилась. Несущий смерть впился в Древо. Жанна не сдержала возглас ужаса: массивный толстый ствол пропустил через себя клинок как будто был сделан из воды!

Съежились, почернели сначала листья, а потом и ветки. Пламя взметнулось вверх, принялось жадно облизывать погибающего исполина.

Безумными глазами смотрел на Кейна Невеккет. Как подкошенный, мальчишка рухнул на колени, словно не Древо, а он сам получил смертельный удар. Выпал из безвольной ладони кинжал.

То, что будет дальше Жанна уже видела: последняя просьба и насмешливый отказ. Кровь закапала на размякшую от дождя почву.

Кейн брезгливо пнул убитого носком сапога, наклонился и перевернул Невеккет лицом вверх. Жанна подошла ближе. Вериец срезал с пояса бога футляр с флейтой.

Именно в это мгновение девушка поняла: вот оно! Королева быстрыми шагами поравнялась с призраком Кейна, выхватила инструмент из руки верийца.

В этот раз ее прикосновение было осязаемым и возымело эффект! Истинный в недоумении смотрел, как завис в воздухе Ключ от мира, взмахнул рукой и попытался вернуть себе ускользающую добычу.

«Что же дальше?» — Отчаянно подумала полукровка.

Морок не рассеялся, она все еще не вернулась назад, на поляну.

«Кровь, бестолковая дочь Лорин!» — Насмешливо зазвенел голос Невеккет.

Несущий смерть засвистел над головой, Жанна бросилась ничком на землю рядом с мертвецом. Ее руки дрожали от волнения, сердце бешено колотилось в груди. Сдерживая отвращение, королева окунула Ключ в кровь Невеккет.

***

Очнувшись, Кейн удивленно уставился на раскидистую крону Древа над головой, слегка потряс за плечо Жанну.

В воздухе слышались напевные бормотания векитов, бесшумные, как шелест крыльев бабочки. Голоса верийцев, пораженных случившимся не меньше, перекатывались в голове.

По земле медленно выступал ковер из цветов и трав, оживали сгоревшие деревья, тянули свои роскошные кроны к солнцу, пока не скрыли его из вида тугим куполом веток.

Девушка пришла в себя и попыталась встать, но ноги дрожали и подгибались от слабости. Запах гари все еще преследовал, а на языке ощущался пепел от сгоревшей Рощи. Кейн поддержал ее за талию. В его голове кружились обрывки каких-то видений, но собрать все в одно целое не получалось.

Больше никто не смотрел на них косо. Векиты склонили головы, не смея вздохнуть, когда пара удалилась в лес, пошатываясь от слабости. Жизнь бежала по пятам за двумя богами, точно мир просыпался от долгой спячки.

Их оставили наедине. Кейн остановился возле глубокого озерца. Водная гладь подергивалась от ветра, раскачивались и шумели стебельками высокие душистые травы.

Девушка рухнула на колени перед зеркалом воды, погрузила ладони в ледяной хрусталь, освежила лицо и шею.

Она молча растянулась на берегу, утонув среди густого переплетения мягких трав. Ей не хватало воздуха, она задыхалась от дыма прошлого.

Перед глазами проплывали воздушные облака, несколько стрекоз промчалось мимо. Навалилась усталость, хотелось закрыть глаза и уснуть. Веки потяжелели, было приятно просто лежать, подставив солнечным лучам лицо.

Болезненно пульсировала Паутина Нитей. Блуждая по сплетениям новообретенных зеленых узелков, королева наткнулась на потемневшую часть Лорин. Мрак наступал, зрел как опухоль. Голова пошла кругом, замутило как от долгой морской качки.

— Сантер не пойдет за нами. – Произнесли ее губы. – Он ждет нас, Кейн. Что-то страшное случилось в Лорин, пока мы зализывали свои раны и пытались найти общий язык.

— А мы его нашли? – Прозвучало над самым ухом.

Суровое лицо Кейна с пристальным змеиным взглядом застыло рядом. Мужчина последовал примеру спутницы, вытянулся на траве. Он блаженно закрыл глаза, позволив себе расслабиться и отдохнуть.

— Для начала не плохо. – Нахмурилась Жанна. – Что будет дальше – покажет время.

Они замолчали. Больше не было сил даже думать.

Девушка прижалась к Истинному и мгновенно уснула.

***

В последующие дни к Роще стекались векиты из соседних поселений. Каждый чувствовал, что мир изменился, Роща звала своих детей. Сами боги были заняты работой. Восстановить клочок земли – капля в море. Требовалось выстроить все с начала. Объединить обитателей мира, научить их жить по-новому, но в гармонии с традициями.

Кроме того, кто-то должен был остаться старшим. Требовался Жрец.

Возле Древа воздвигли алтарь, куда векиты смогут приносить свои дары и молитвы. Полным ходом шло строительство домов на окрепших деревьях, в этом помогали Истинные из герцогства Раск, что сопровождали Кейна с самого начала.

Они рассказывали лесным людям как обустроить быт, выращивать овощи и фрукты, переконструировали кузницу и показали, как еще можно обрабатывать металл.

Пока бывшие враги обменивались знаниями, Жанна и Кейн помогали корням Древа заново обвить мир вокруг. Души снова были сплетены, поддерживая друг друга, дело шло не быстро, но уверенно.

Когда настало время уходить, Кейн срезал у Древа ветку. Манга, тот самый паренек, что первым встретил Жанну, смастерил из ветки новую флейту и вернул ее богу.

Истинный покрутил инструмент в руках. От него исходила та же энергия, что от старого Ключа. Когда Невеккет создавал его, он рассчитывал, что всегда сможет начать все сначала. Не думал мальчишка лишь о том, что его жизнь может оборваться, тем самым обрекая мир на гибель.

***

В последнюю ночь Жанна и Кейн принимали почести. Веселый пир охватил огромную поляну внутри Рощи. Блюда из дичи, сладких ягод и хмельных настоев, заливистые песни и озорные танцы. Векиты впервые за много лет были счастливы, это веселье подпитывало Истинных и двух молодых богов.

Было много речей, полных надежды на мирное сосуществование.

Когда луна начала клониться к горизонту, Кейн встал из-за стола и скрылся в Роще. Он устал. Молодой, еще не созревший, мир будет требовать много внимания как новорожденное дитя.

Шелест взволнованной ветром травы, удаляющиеся звуки праздника за спиной и темная ночь.

Луна смотрела на него так же равнодушно как в Вересе. Так же безучастно и отрешенно, как смотрела на него Жанна. Хотя их Линии жизни сплелись на мгновение, девушка продолжала держать себя холодно.

Бог Вереса застыл на холме, с которого было отлично видно и маленькую деревушку, и пляшущих возле костров лесных жителей.

Жанна проводила фигуру Кейна глазами. Ей не терпелось вернуться в Верес, где ждал ее князь. Никаких вестей уже больше двух месяцев. Как он перенес эту разлуку? Получил ли ее послание через зеркала?

Рада Гевальт уже обживается в Флос Конвалис, возможно, только Лино смеет посещать отступника, не опасаясь быть обсмеянным высокомерным двором Маледиктуса.

Вик Корси должен был проследить за Лилит, которая ждет возвращения Жанны. Им есть что сказать друг другу, ведь за молчание придется заплатить.

Печальное лицо королевы встретилось со смеющимся зеленым взглядом.

— Что беспокоит Милость божью? – Девчушка чуть склонила голову на бок. – Разлука с векитами не будет долгой, если вы не пожелаете того. Оставайтесь и познаете беспечное счастье нашего народа.

Каштановые волосы сверкали огоньками в отблесках костров. На распущенных волосах красовался венок из полевых ромашек, лукаво светились глаза на юном лице.

— Благодарю. – Улыбкой отозвалась Жанна. – Мысли богов всегда бегут вперед, от того и печален мой взгляд.

— Вы грустите о несбывшемся. – Девушка смело приблизилась. – Дело ведь не в будущем — в вашей власти его изменить. Дело в том, чего уже не исправить. В прошлом. – Вот. Выпейте. – В руках незнакомки был деревянный кубок. – За счастье мира Невеккет! За надежду, что вы принесли в наш дом.

— Нет, спасибо. – Слабо возразила Жанна.

Она настороженно относилась ко всем напиткам, с тех пор как Рада Гевальт опоила ее хмельным вином, а Лилит отравила парами своего зелья.

— Выпейте, госпожа. Не гоже отказываться от даров своих последователей. Сердце ваше станет легким, а разум получит передышку. – Не унималась красавица. – Вы должны доверять нам так же, как мы доверились вам.

Жанна сдалась и коснулась губами напитка. Сладковатая жидкость была прохладной и приятной. Показалось, что музыка заиграла громче, а звезды засияли ярче.

Жанна позволила векитке увлечь себя в танец. Простое зеленое платье, украшенное свежими цветами, порхало вместе с остальными участниками праздника. Это платье векитки сшили специально для Жанны.

Сердце переполняла радость и вера в то, что все в ее власти. Волшебный шепот трав, мягкий свет луны, теплые и дружеские ладони векитов, что кружили ее в танце.

Привиделось, как векитки плетут из тонких паутинок нарядные бусы, украшая их хрустальными капельками росы, как кроят шкурки подстреленных на охоте зверей, чтобы ладонь Невеккет вдохнула в них новую жизнь одним своим прикосновением. Одежда из состриженной шерсти и сплетенных трав, дома из ветвей деревьев. Все, что они берут – берут с благодарностью к щедрой природе.

Глубокие черные озера с илистым дном, непроходимые заросли ягодника, кисло-сладкий сок диких яблок на языке, звонкие трели певчих птиц, веселые набеги на соседей, игры и соперничество, в которых нет погибших и всегда можно взять реванш.

Девушки соревнуются в красоте, ловкости и остротах. Юноши меряются силой, мастерством и изобретательностью. Солнечный свет пронизывает лучами сплетение крон в поселениях, маленькие огоньки светлячков танцуют в вечерних сумерках, танцуют сами векиты возле жарких костров… Ни смерти, ни горя, ни забот.

Румянец разлился по бледным щекам полукровки, дыхание участилось. Перед ней снова было веселое лицо молодой векитки.

— Что это? – Осипшим голосом спросила Жанна.

— Кровь бога. – Ответила незнакомка. – Я собрала. Он велел отдать вам, когда придет время.

Миражи нехотя таяли. Звучала музыка, смеялись голоса пирующих.

— Ты…

— Вилена. – Наконец представилась векитка.

— Ты займешь место жрицы, Вилена. – Решила Жанна. –Как прежде, увы, уже не будет. Будет лучше, но сложнее.

Взгляд скользнул по пирующим, задержался на верийцах с улыбками на бледных лицах. Некоторые непринужденно болтали с местными, другие позволили затянуть себя в хоровод и веселились как малые дети.

Шелест густых трав, запах лета и тепла. Соловьи перекликаются в густой темноте, сладко пахнут цветы.

Ноги потянули девушку на узкую тропу, что вела к озеру, прохлада воды манила ее. Чуть влажная от вечернего тумана, трава вымочила босые ступни.

Внезапно ее лицо уткнулось в широкую грудь Истинного.

Кейн смотрел на нее растеряно. Он не шевелился, прислушиваясь к взволнованному дыханию полукровки.

— Я не хотел помешать. – Тихо произнес он.

— Ты не мешаешь мне. – Растерялась Жанна.

— Я все думаю: смогут ли лесные жители начать новую жизнь в мире с Вересом? – Король оторвал бутон какого-то ярко-красного цветка, внимательно рассмотрел его и отшвырнул в сторону. – Не все готовы забыть то, что я сделал с Невеккет.

— Время лечит. – Пожала плечами девушка. – Постепенно преграда между двумя мирами сотрется и векиты смогут ходить обедать в города Сумеречного королевства.

— Нет, спасибо. – Скептически поморщился Кейн. – Мне хватает волнений на своей земле. Если еще полу дети начнут резвиться по княжествам Истинных, Верес превратиться в сумасшедший дом. Не надо мешать божий дар с куриными яйцами.

Жанна рассмеялась. Они пошли вдоль озерной глади, обсуждая будущее Невеккет. Впереди был Болгайр. Неизведанный и сложный. А сегодня можно было радоваться своей маленькой победе.

Со стороны поляны зазвучала флейта. Ей вторила маленькая арфа. Мелодия была медленной, успокаивающей.

— Позволь? – Кейн протянул девушке руку.

Королева с любопытством шагнула на встречу. Танцевать с Кейном ей еще не приходилось ни разу.

— Я сам давно не занимался такими глупостями. – Усмехнулся вериец.

— Да, тебе больше подходит меч и поле брани, чем паркет и светские беседы.

Кейн изобразил обиду, но тут же улыбнулся.

Легкое волнение кружило голову, золотой взгляд притягивал. Точно дебютантка на балу, Жанна боялась оступиться или сказать что-то лишнее. Ей давно не приходилось испытывать такого единения с Кейном.

Без страха или ненависти. Без споров и бесконечного соперничества.

Вокруг не было ни души, только серебристый отсвет луны на озерной глади, кружащиеся во тьме светлячки.

Мелодия стихла, а пара все еще продолжала свой танец.

Наконец, они с сожалением отступили друг от друга.

— Эти кусочки тьмы. – Заговорила девушка. – Я вижу их в Невеккет, видела в Лорин и Вересе. Неужели, все миры отравлены Сантером?

— Все миры и все души. – Ответил Кейн. – Будет ее много или мало, — зависит как от нас, так и от обитателей миров.

Жанна потупилась, размышляя над сказанным. В своем простом платьице, с венком в распущенных волосах, она снова напоминала перепуганную девчушку, что очутилась в чужом мире, полном чудовищ.

— Как же быть? – Растерянно и грустно пробормотали ее губы. – Не сражаемся ли мы с ветром?

— Но ты же видишь, что мы можем восстановить равновесие. – Ласково сказал вериец, приобнимая хрупкие плечи. – Вместе мы многое можем, верь мне.

Голос звучал чарующе, убедительно. Жанна чуть улыбнулась и кивнула.

***

Манга и Биту затаились среди густых ароматных трав. Они ушли с поляны час назад, чтобы побыть вдвоем.

Манга снова рассказывал девушке, как встретил в лесу трех оленей два дня назад. А ведь их уже давно не было видно возле Рощи. Охотник не стал стрелять: кто знает, быть может, они последние в своем роде? Благоразумнее оставить их жить и размножаться.

— Как ты думаешь, векиты снова начнут появляться на свет? – Задумчиво поинтересовалась Биту. – Боги восстановили Рощу, но как же все остальное?

— Ты что, не слушала на вечернем собрании ничего? – Хмыкнул Манга. Он оторвал от травинки стебелек и прикусил его зубами. – Все будет по-другому. Девушка говорила, что-то про круговорот душ.

— Я ничего не поняла из ее слов. – Пожала плечиками Биту.

— Ну да, путанно и долго. – Согласился Манга. – Я вот запомнил, что умершие станут землей, а рождаться мы будем по-другому. Слышала, верийцы на какое-то время останутся с нами, чтобы помогать.

— Страшные они как насекомые. – Поморщилась Биту, скривив губы. – Как бы беды не случилось: не все еще приняли новых богов.

— Не бойся. – Парень ласково погладил девушку по спине. – Они справятся.

Парочка притихла, заметив Кейна и Жанну на берегу озера. Они проводили взглядом пришельцев, долго не решаясь снова заговорить.

— Не похоже, что она – его королева. – Задумчиво обронила Биту. – Другая какая-то. Я ее боюсь еще больше, чем верийцев.

— С чего это? – Удивился парень.

— Что-то в ней есть, от чего кровь в жилах стынет…

***

Кейн вел Жанну за руку вдоль озера. Ясная ночь дышала медовыми ароматами цветов, давно скрылись за деревьями пирующие векиты и верийцы. Легкой трелью разливались в воздухе голоса ночных птиц.

— Так спокойно и хорошо. – Вдохнув полной грудью, девушка аккуратно перешагнула через поваленный черный ствол.

Раны Рощи затягивались, старые пепелища зарастали мхом и травой. Жаль, воспоминания о битве не исчезнут так же быстро.

Кейн наблюдал за девушкой, не мешая ей наслаждаться красотой леса. Победа далась им относительно легко, будет ли еще такая возможность побыть наедине?

Жанна прислонилась спиной к широкому стволу дуба.

– Неужели это – наша с тобой работа? Правда, красиво? – Она погладила ладонью шершавую кору.

— Невероятно прекрасно. – Согласился Кейн, так же коснувшись дерева.

Его взгляд не отрывался от полукровки, пальцы легли на ладонь. Жанна смутилась. Ноги стали ватными, а жар пробежал по телу, окрасив щеки румянцем.

— Нужно вернуться. – Она шагнула вперед.

Но Кейн не сдвинулся, поймал ее в свои объятия.

— Успеем. – Тихо произнес он. – Прежде чем снова стать королем и богом, я хочу просто побыть с тобой.

Королева пыталась что-то возразить, но золотой взглядд остановил ее. Вериец волновался, будто боялся сам себя. Он неловко поправил жемчужные волосы лоринки, его пальцы дрожали.

— Мы можем сделать еще больше. Ты же чувствуешь?

Он облизал пересохшие губы, все больше отдаваясь желанию вернуть ощущение единства.

— Я хочу испытать это еще раз.

Жанна не успела моргнуть, как Нить ее жизни появилась в руках Кейна.

Искушение закололо в кончиках пальцев, огнем разлилось по венам. Да, она тоже наслаждалась своим всевластием!

— Мы сейчас – союзники, в этом нет ничего преступного. – Нетерпеливо подталкивал ее вериец. – Закрепим успех, чтобы Невеккет смог продержаться хотя бы два десятка лет без нашего вмешательства.

Глава 8. Болгайр

Разрушение это страсть все равно какая власть,
Власть всегда пила чужую кровь.
И когда наступит крах солнце вспыхнет на штыках
И толпу на смерть погонит вновь.
Время убивать, время наступать, время наступать и побеждать!

(М. Пушкина – «Дух войны»)

Болгайр встретил рассветом. Оба солнца медленно поднимались над просыпающимся городом. Жанна помнила его ярким и праздничным, но сейчас…

Улицы были безлюдны, на тротуарах валялись промокшие от серого дождя листовки, некоторые здания сиротливо смотрели разбитыми стеклами. Черные пятна гари окрашивали рухнувшие магазинчики, глубокие воронки разрывали дорогу.

— Неужели, мы опоздали? – Затаив дыхание, прошептала девушка.

Пальцы пробежались по щербатой сиротливой стене, где когда-то сверкал огнями отель.

— Балга, Балга… — Повторяли губы, а ноги сами несли по дороге к пляжу.

Кейн с любопытством рассматривал окрестности. Для него все было ново и незнакомо. Расстаться с Несущим смерть вериец отказался, да и на переодевания не было времени. Они оба просто шагнули в мир, взявшись за руки.

За час они одолели путь, по которому добродушный толстяк-Балга вез свою гостью в город. Извилистую дорогу то и дело пересекали завалы, стали попадаться мертвецы.

Пестрые одежды, запачканные грязью, раскиданные в разные стороны руки и ноги изломанных смертью тел, застывшие от ужаса глаза на мертвых лицах. Люди явно бежали в спешке и панике, спасаясь от кого-то или чего-то.

Жанна аккуратно обошла очередную воронку, присела на корточки и растерла руками мертвую землю, принюхиваясь и вслушиваясь в свои ощущения.

Вспышка видения была такой яркой, что девушка в ужасе отшатнулась, едва сдержав крик.

— Что же это за оружие такое? – Побледнев, произнесла она. – Оно уничтожило их мгновенно! Взрыв и пустота!

Кейн так же внимательно изучал остатки битвы, хмуря брови. Ему были не по душе хитрости войны, он предпочитал честный бой лицом к лицу, где все решают ловкость и сила, выучка и мастерство…

— Идем. – Позвал он, потянул лоринку за руку. – Не стоит проникать в каждую смерть. Я знаю, для тебя это может закончиться плохо. Видел твое состояние в Лорин.

Они больше не задерживались, хотя лики смерти притягивали своим уродливым и жестоким обликом.

На пляже пронзительно кричали чайки, обклевывая то, что когда-то двигалось, любило и мечтало. Здесь битва почти не проявила себя, оставшись на извилистой дороге и в городе.

Дом был цел. Он сиротливо возвышался, окруженный все теми же воронками и сгоревшими деревьями. Не смотря на разруху, царившую вокруг, здесь по-прежнему было прибрано и аккуратно.

— Что за материал? – Спросил Кейн, касаясь стены дома.

— Все потом. – Оборвала Жанна. – Он здесь, но едва жив.

Балга полулежал посреди комнаты на полу. Рядом с ним в каком-то опьянении валялись три обнажённых девицы. Тяжелый воздух полнился непонятным травянистым духом, смешивался с запахом потных тел и похоти.

Всюду валялись бутылки, остатки пирушки и пестрые подушки с прожжённой вышивкой.

Сам бог пускал слюни как большой ребенок, обнимая стройную девушку.

— Очнись! – Потребовала Жанна, пиная пухлый сальный бок носком сапога. – Видели бы тебя твои создания!

Мужчина что-то недовольно промычал, открыл яркие синие глаза и снова погрузился в забытье.

— И это – один из восьми? – Хмыкнул разочаровано Кейн. – Позволь.

Он отстранил Жанну, схватил толстяка и перекинул через плечо. Лоринка без вопросов последовала за королем на пляж, где вериец без жалости закинул Балгу в морскую студеную воду.

Через мгновение бог вынырнул, ловя ртом воздух и отфыркиваясь.

— Любезная донна. – Балга икнул, снова фыркнул как рассерженный кот.

Взгляд стал осмысленным и собранным, мужчина обтер мокрое лицо ладонями, потряс головой, возвращаясь из своих грез.

— Вас не было так долго. — Наконец, произнес он. – Мир сошел с ума и, как видите, даже здесь начались беспорядки.

Жанна снова окинула взглядом пустой пляж, на котором валялись трупы, листовки и мусор.

— Вы привели с собой сына Вереса, очень кстати. – Кивнул Балга.

Он вышел на берег тяжело дыша, поравнялся с Жанной, рассматривая ее лицо.

— Не годится красавице оставаться такой. – Причмокнув губами, выдал бог.

Его руки легли на шрам, кожи коснулся холодок. Жанна покорно ждала, затаив дыхание.

— Другое дело, любезная донна. – Улыбнулся Балга, довольный проделанной работой.

Девушка посмотрела на Кейна. Истинный удивленно рассматривал ее.

— Что вы сделали? – Спросила Жанна.

— Он вылечил тебя. – Ответил вместо Балги Кейн. – Ты – снова ты. Лишь глаза разного цвета.

«Ты – снова ты». Эти слова заставили девушку вздрогнуть, напоминая тот день, когда ее тело восстановило свои силы и немощная старуха снова стала юной девушкой.

— Что происходит? – Нахмурилась она. Красота волновала Жанну сейчас меньше всего.

— Напрасно. – Точно подслушав, возразил Балга. – Красота спасает мир не меньше любви. Ты вернулась немного поздно, но это – ничего.

Он деловито засеменил к Истинному.

— Я успел насладиться последними мгновениями жизни. Теперь – руби. – Выпалил толстяк и рухнул на колени, подставляя голову.

Кейн и Жанна вопросительно переглянулись.

— Мы пришли за помощью. – Неуверенно начала девушка. – Мы восстановили Невеккет и хотели взять тебя в союзники.

В ответ раздался смех, похожий на скрежет несмазанного механизма.

— В союзники? – Вытирая слезы на розовых щеках, переспросил Балга. – И что же мне сделать для вас? Затыкать Сантера на смерть зубочистками от канапе? Устрашить его видом своего расплывшегося тела? Я отдал Око тебе. – Сурово оборвал свой веселый тон бог. – Ты теперь владеешь миром. И возродишь его заново.

— Но как? – Рассерженно воскликнула Жанна. – Я не умею! Кейн – тоже!

— Я говорил тебе. – Вздохнул Балга, поднимаясь с колен. – Приведи мне своих сыновей, и я сделаю из них богов. Теперь поздно. Вы двое – сила. Такая же, что помогла восьми создать свои миры. Этого маловато, но иных вариантов нет. Я и остальные семеро, мы — не боги. Мы всего лишь те, кто может творить. Чем дальше душа Создателя разделялась, тем слабее становились его последователи.

Балга покачал головой, усмехнулся. Он заметил на оранжевой рубашке какое-то пятно, недовольно поскреб ногтем, но быстро махнул рукой.

— Меч Вереса – Разум Создателя. С каждой поглощенной душой он становится сильнее. Главное, удержать эту власть в руках. Для этого у него есть ты. – Толстый палец ткнул Жанну в бок. – Душа Создателя разбита на два Ока. Око Познания и Око Разрушения. Угадай, кто владеет вторым. – С издевкой произнес бог. – Вы не уничтожите друг друга, но можете сохранить равновесие… а я устал. – Вздохнул мужчина. – Это – тяжкое бремя. И в конечном итоге такие как мы пасуют перед этой ответственностью.

Кейн невольно коснулся своего фламберга. Меч гудел и слегка вибрировал, отзываясь на каждое слово Балги.

— Он заберет мою душу. – Снова мысли будто прозвучали вслух. – Но только Око даст право менять мир. Можно еще вернуть всю силу в Колыбель, но тогда…

— Что? – Спросила Жанна.

— Тогда остальные миры останутся предоставленными сами себе. Вы не найдете дорогу назад. Впрочем, решать вам: сохранить и восстановить то, что есть или разрушить. Но я бы не советовал воскрешать Создателя. – Синие глаза обожгли Кейна. – Он был не так уж мудр и справедлив, как кажется. Не ходите в Колыбель, не будите спящего.

Жанна слушала, раскрыв рот. Кейн, напротив, чувствовал, как закипает в груди возмущение: старые боги тоже считали себя безупречными и чем все закончилось? Было глупо рассчитывать на помощь.

— Ну так забери мою жизнь, сын Вереса. – Усмехнулся Балга. Он прекрасно понял, что не переубедил Истинного. – Ты, привыкший делать то, что считаешь верным. Ты не глуп и уже достаточно повидал, чтобы принимать решения и отвечать за последствия.

Кейн не сдвинулся с места.

— Ты не можешь уйти сейчас! – Возразила Жанна. – Что мне делать с миром? Что здесь произошло? У меня нет времени разбираться, ты же знаешь!

«Знаю, — одним взглядом ответил бог. – Слишком поздно, девочка. Я долго ждал твоего решения»

Балга снова встал на колени, опустил голову.

«Ты молодец, сын Вереса. Вы должны держаться вместе любой ценой»

— Больше я ничего не скажу. – Пробубнил толстяк. – У меня нет права вести вас за руку. Это – ваш путь.

Снова чувство дежавю набросилось на Жанну.

***

Разочарованная исходом событий, Жанна предложила Кейну остаться на ночь в доме Балги, чтобы утром попытаться разобраться в случившемся. Девушки, что, должно быть, скрашивали те самые последние часы жизни бога, исчезли. Они просто ушли, возможно, прихватив что-то ценное, что сумели отыскать.

Чувство опасности и тревоги загнали Жанну под бок к Истинному. Она жалась к нему на широкой кровати, боясь сомкнуть глаза.

— Что тебя беспокоит? – Тихо спросил Кейн, когда она в очередной раз вздрогнула от какого-то шороха.

— Этот мир, он – другой. – Нервно облизав губы, ответила королева. – Ты и сам видел, насколько опасно его оружие. И я не знаю, действуют ли здесь наши Дары. Не было возможности проверить. Но то, что заставило местных разбегаться в панике…

Девушка не договорила. Ее голова уткнулась в грудь Кейна, мысли заструились бесконечным потоком. Вспышки света, взрывы, выжженная в одно мгновение земля и кучка пепла там, где только что были солдаты.

— Где ты это увидела? – Кейн приобнял дрожащую полукровку, стараясь успокоить нервную пульсацию образов.

— В Колыбели. Сантер привел меня туда. Мир, достигший пика своего развития, рухнул за каких-то несколько минут.

Кейн задумчиво нахмурился, машинально поглаживая макушку девушки. Вряд ли есть оружие, способное уничтожить бога. Иначе Балга не дал бы своим подданным его в руки. Все же он позволил людям дойти до края. Кровью пытаются смыть чужую кровь, а в ответ на свои страдания убивают, будто это сможет что-то изменить или вернет потерянное.

— Я тоже никогда не могла понять этого.

Жанна тонко чувствовала все мысли Кейна. Они так же терзали ее саму.

В пустом доме было тихо. Только море шумело, равнодушное к мертвецам, что плавали в его соленых водах. В Вересе сейчас всходило солнце, в Болгайр расцветала ночь. Хотелось спать и, в то же время, привыкшая вести активный ночной образ жизни, Жанна не могла никак заставить себя отдыхать. Еще эти мысли!

— Помню, как смертные убили фаворитку Френсиса Гайос. – Ладонь Кейна пропускала между пальцами шелковые жемчужные волосы. – Жестокая была женщина и вела себя по-хозяйски. Не любила красивых девушек, калечила и унижала. Герцог быстро нашел причастных. Их семьи были схвачены и преданы казни. Города и деревни, в которых жили заговорщики, потеряли каждого пятого жителя.

Жанна поежилась от ужаса.

— Отец тогда был взбешен! «Чего ты добился этим?» — Орал он. – «Теперь люди будут бояться тебя сильнее. А там, где страх – там всегда зреет ненависть!» Не прошло и десятка лет, как вспыхнул бунт. Полукровки устроили мясорубку, но смертные добились-таки своего: они подожгли замок Гайос. Ни верные слуги, ни Дары не спасли герцога от огня. Его выжившая вдова с дочерью быстро поняли, что месть не принесет ничего хорошего. И им удалось договориться.

Жанна, убаюканная голосом Кейна, уже спала. Король улыбнулся и поцеловал девушку в лоб.

***

Они проснулись от чужого присутствия. Незнакомцы лишь переступили порог дома, а Кейн и Жанна уже затаились на чердаке.

Их было около полутора десятка. Мужчины переговаривались в пол голоса, деловито обыскивали дом, и Жанна знала, кто пришел. Так поступали все, кто ступал на чужую землю на правах победителя. Полукровки в землях Истинных, Истинные в городах Лорин, наемники, что отвоевали эти города обратно.

Любой воин смотрел на побежденных свысока, отнимал все, что находил и глумился над проигравшим. Даже если несколько недель назад сам порицал такое поведение врага, самый благородный солдат превращался в грязное животное. Все нравственные ценности падали перед вседозволенностью.

Так было и здесь. Жанна ничуть не удивилась, когда солдаты затащили в дом тех самых девиц, что ночевали у Балги, нескольких избитых мужчин, пожилую пару и молодую мать с двумя маленькими детьми.

Все пленники были заперты в подвале, солдаты принялись обустраивать свое временное пристанище, с улицы потянуло запахом костра и пищи.

Местный язык был не понятным, но и без того было ясно, что где-то рядом пролегает линия фронта. День становился все жарче, Жанна и Кейн наблюдали из своего укрытия за происходящим. Видели они немного, но, благодаря Оку, Жанна чувствовала Нити каждого присутствующего.

Хвала Ночи, никто еще не догадался забраться на чердак!

«Нужно как-то выбираться» — Произнес Кейн. – «Здесь мы явно лишние»

«Предлагаешь не вмешиваться?»

«Мы не знаем всего»

«Я знаю, что Балга до последнего защищал эту страну. Лишившись Ока, он открыл путь врагу»

То, что это произойдет, знали они оба. Все сражения были одинаковыми. Победителей было некому судить, а проигравшие могли лишь молить о спасении. Только вот молиться было больше некому!

Когда в подвале раздались рыдания, Жанна напряглась. Причитал старик. Его голосу вторила бабка. От них совершенно точно избавятся как от обузы. В следующее мгновение прозвучали один за другим два грохочущих звука.

Лицо лоринки побледнело, на лбу выступили бисеринки пота. Кейн крепко сжал ее руку, прекрасно осознавая, что бесполезно отговаривать и убеждать. Разноцветные глаза смотрели пусто и решительно, вериец лишь вздохнул и едва кивнул в ответ на не произнесенные слова.

Девицы не кричали и не плакали. Они боялись, но точно знали, что это – их шанс выжить. Потому в подвале их уже не было, когда Жанна появилась в тусклом свете лампы.

Вооруженный странным черным предметом, солдат методично и с наслаждением избивал какого-то мужчину на полу. Двое других напряженно молчали, опустив глаза в пол. Второй солдат направил один конец оружия в их сторону.

Наконец, воин удовлетворил свою жажду крови и с презрением плюнул на сжавшееся возле сапог тело. Его голос со смехом обратился к молодой женщине, что держала на руках годовалого ребенка, в то время как второй вжался в ее юбку, беззвучно всхлипывая.

Женщина вздрогнула и что-то ответила дрожащим голосом. Волнение охватило двух мужчин, что оставались на ногах. Они кричали, но солдат с усмешкой шагнул к матери, потянул на себя ребенка. Женщина отчаянно цеплялась за плачущего сына, громко просила. Один из мужчин замахнулся на солдата, но второй направил на него свое оружие.

Грохот звенел в ушах Жанны, смельчак упал на пол. Из зияющей на виске маленькой дыры текла кровь. Второй пленник закрыл лицо руками и отступил.

Ребенок оказался в руках мужчины. Он хохотал, держа его за одну ногу вниз головой, точно игрушку, пока мать продолжала просить.

Мысли чужака проступили образами, Жанна похолодела и вышла вперед.

Второй солдат крикнул, в грудь уперся холодный конец оружия.

Жанна привлекла к себе внимание и тот, что держал малыша, замер на месте. Его глаза пробежали по незнакомке и остались довольны увиденным. Он заговорил, потеряв интерес к своей предыдущей жертве.

Жанна улыбнулась и сделала шаг вперед, не отрывая глаз от воина. Второй охранник пытался что-то приказывать, но завороженный убийца осадил его.

Девушка взяла на руки ревущего испуганного мальчика и медленно передала матери.

— Тебе так нравится мучить беззащитную женщину? – Сладко пропела Жанна.

Солдат не понял ни слова, но расплылся в улыбке, перекинул свое оружие на плечо и свободной рукой потянулся к Жанне. Он притянул незнакомку к себе, внимательно изучил ее лицо, бесцеремонно дернул край алого доломана и рубашки, добираясь до белоснежной плоти.

Жанна чуть изогнула бровь, но не оказала сопротивления. Ее разум плел свои сети. Вот уже солдату показалось, что незнакомка смотрит на него благосклонно. Такая прекрасная и необычная. Точно ангел, сошедший с небес. Несомненно, она встретилась ему не случайно. Это – тот самый миг, которого ждет каждый человек. Миг, когда все твои старания окупаются и удача благоволит.

Вот только другие солдаты захотят, чтобы он разделил с ними свой трофей. Так принято. Все общее, все поровну. Даже командир отдавал свою добычу в общий котел. А воину совсем не хочется, чтобы эта неземная женщина принадлежала кому-то еще.

Его напарник снова окрикнул мужчину по имени. Он был свидетелем. Пленники – не в счет, а вот сержант… Придется его убрать. Скажет, что долговязый напал на него и вырвал оружие…

Тягучие мысли солдата внезапно оборвались резкой болью в животе, его напарник с ужасом смотрел на что-то позади. Мужчина обернулся и увидел саму смерть. Высокий бледный как снег великан в каких-то древних доспехах держал в руках огромный окровавленный меч. Это было последним, что выхватил умирающий разум.

***

Молодую мать звали Си. Ее и других беженцев нагнала армия Куэрво. Страна, что поработила почти весь мир, добралась и сюда. Жанна по-прежнему не понимала чужой язык, но Си быстро сообразила, что чужестранка считывает мысли.

После убийства двух охранников, Кейн и Жанна поднялись наверх, где солдаты во всю развлекались с тремя девицами. Смерти были быстрыми и бесшумными. Затем – те, что остались снаружи. Повезло, что отряд был небольшим, но из воспоминаний Си стало понятно, что есть еще и совсем рядом.

— Мы не будем воевать со всем миром. – Кейн протянул Жанне остатки пищи, которую готовили убитые. – Векиты приняли нас относительно радушно, с обитателями Болгайр будет не так просто.

— Как раз тот момент, когда люди нуждаются в чуде. – Согласилась Жанна, принимая густую похлебку. – То, что примирит обе стороны. Я уверена, что Балга подготовил их к моему появлению. Нужно расспросить выживших. И не плохо было бы узнать по больше о Куэрво.

— Нам нужно уйти отсюда. Совершенно очевидно, что этот отряд – лишь маленький авангард. Будут еще…

— И очень скоро. – Девушка задумчиво посмотрела в сторону разрушенного города, где замелькали огни.

Ни медля ни минуты, они собрали бывших пленников и двинулись в дорогу. Опускались сумерки, местность была не знакомой, однако же один из выживших мужчин чувствовал себя уверенно и повел всю разношерстную компанию в причудливый густой лес.

Здесь было влажно и жарко, высокая трава тянулась к деревьям с густой кроной, звенели в воздухе голодные москиты. Запах ярких цветов и соленого моря перебивал обоняние, смешиваясь со сладко-горьким тленом и гарью. Шли до самого заката.

Смертные то и дело бросали испуганные взгляды на выцветшее лицо Кейна. Жанна не настораживала спутников, сохраняя свой облик неизменно прекрасным и юным.  

Наконец, они вышли к небольшой пещере и осторожно, стараясь не шуметь, спустились вниз. Кейн первым ступил под высокие своды, обследовал холодные коридоры и, убедившись, что здесь больше никого нет, позвал спутников за собой.

***

Да, Балга ждал возвращения Жанны. Это стало понятно из мыслей, что связывали всех беженцев надеждой. Все религии имели одно начало, но расходились в эпоху становления монархов.

Духовенство имело огромную власть и подстраивало веру под нужды правителей, укрепляло нужных ему знатных и богатых людей на троне, изменяло священные тексты.

Потом был прогресс, когда простолюдины начали изучать точные науки, вера встала на десятое место в мире, где сам человек способен творить чудеса.

Балга не возражал. Путь его созданий был свободным, бог верил, что поступает верно. Ему самому было интересно, каких высот добьются смертные, которые каких-то несколько сотен лет назад лечили все болезни молитвами и припарками. Он гордился ими.

Впервые Сантер вступил в Болгайр в эпоху революций. В тот момент одни государства пылали идеями о свободе и равенстве, пока другие морщили нос, не признавали новорожденные республики. Аристократы оппозиции вели себя сдержанно и благородно, отвечали всем представлениям о высокородных защитниках своего отечества.

И вот уже целью одних стало освобождение от гнета господ своих соседей, а других – возвращение одичавших и сдуревших от крови крестьян под крыло выжившего в перевороте монарха.

Балга просил Джареда вернуть время вспять, чтобы подправить священные тексты, убрать «лишних» бунтарей, продвинуть тех, что могли исправить ситуацию.

Это повторялось несколько раз, итогом стало рождение нового мира, где не было монархов, а духовенство ослабло.

Скорость, с которой люди начали осваивать пространство, росла с геометрической прогрессией. Науки продлили жизнь, уменьшили смертность, население мира увеличилось. Ресурсы стали истощаться и превратились в инструмент манипуляций.

Одни продавали древесину, другие – редкие металлы, третьи – продукты питания.

И была Куэрво. Одаренная талантливыми людьми, обширными землями. Только вот доставшееся богатство стоило на рынке дешевле, чем у конкурентов.

Правитель страны сделал ставку на оружие. И не прогадал. Он очень быстро развел истерию у маленьких государств, убедив их в том, что такие крошечные республики легко завоевать. Еще бы: население не большое, вооружение символическое. Все привыкли вести войну по правилам чести!

Альянсы, бессмысленные воины на религиозной почве, по политическим причинам… Сантер вновь оказал услугу Балге.

Но с этой ветки развития уйти оказалось невозможно. Раз за разом бог пытался изменить будущее, но Куэрво всегда держала один и тот же курс, кто бы ни вел вперед ее жителей.

Вот тогда Балга сдался и позволил людям самим решать свою судьбу, оставив себе небольшой островок на краю мира. Именно здесь он взрастил сильный религиозный культ Милостивой Девы. И культ этот двинулся в мир, вырастая безобидными очагами, маленькими церквушками и последователям.

***

— И как нам действовать? – Хмыкнул Кейн, когда выслушал все, что удалось узнать Жанне.

— Кто бы знал. – Вздохнула девушка. – Видимо, придется «пролистать» все представления об этом культе. Инструкция, в которую Балга вложил свое видение.

Долго скрываться они не могли. Во-первых, армия Куэрво наступала и рано или поздно должна была обнаружить маленькую группу. Во-вторых, люди хотели есть в отличие от верийцев. В-третьих, их еще ждал Верес и сам Лорин.

Ни Кейн, ни Жанна не рассчитывали сейчас восстановить Карьяд или Сахрез, ставшие пустыней.

В спешке они покинули пещеры, стараясь догнать беженцев. Остров был не велик и Си сказала, что на северной стороне судовладельцы переправляли всех желающих в Нутрию – последнее государство, которое не поглотила Куэрво.

Нутрия была большой и богатой. Никто не хотел ехать туда, ибо местный правитель не особо отличался от представителя Куэрво. Но другого варианта не было.

Уже через три дня они тряслись в шумной лодке, Кейн, бледнее чем обычно, старательно скрывал свою неприязнь к морю.

 Они много разговаривали, строили планы. Оказалось, верийский бог умел создать религию, обыграть суеверия. К концу путешествия вокруг Жанны толпились люди, приходившие сначала взглянуть на милую девушку и странного великана, что спасли пленников. Затем, чтобы рассказать о своих бедах и горестях, потом – чтобы выслушать слова утешения и надежды…

Когда они сходили на берег, последователи были готовы носить Жанну на руках.

Кейн лишь хитро улыбался, снова и снова обговаривал с Жанной дальнейшие действия и слова, которые нужно произнести перед толпой.

***

Нутрия производила тяжелое впечатление: серые однотипные дома, лишенные радости. Они вызывали тоску в дни войны, зияя щербинками от выстрелов и пустыми разбитыми стеклами. Но местные клялись, что страна отделалась испугом, улицы и города всегда были практично-холодными.

Толпы беженцев едва могли понять друг друга, но Жанна пользовалась испытанным средством: читала мысли, передавала образы, ее понимали все.

Шумели палаточные городки, зловонный воздух от нечистот и немытых тел забивал обоняние. Приезжали военные, раздавали продукты и питьевую воду, на местной речушке женщины полоскали свои тряпки, пока раздеты донага ребятишки плескались в бурой воде.

Рядом с Жанной толпились люди, последователи культа путешествовали по стране, проповедуя. В один из таких дней на площади появились солдаты. Волнующиеся массы встали на пути стражей порядка, но девушка попросила не мешать.

Она закрыла глаза и коснулась Нитей. Медленно, аккуратно начала сплетать узелки между собой, выравнивая узор.

— Не нужно насилия. – Мягко произнесли ее губы. – Я буду счастлива побеседовать с господином Го. Тому, кто ищет ответов, я рада всегда.

Умиротворение отобразилось на лицах людей. Разноцветные глаза Девы лучились теплом и всепрощением.

— Господин Го просит вас о встрече. – Вежливо, но сухо повторил командир маленького отряда.

«Крепкий орешек»

«Циник и скептик, — согласился Кейн. – Но и для таких мы найдем свой ключ»

— Я доверяю свою жизнь господину Го. – Чуть кивнула Жанна. – Позволено ли моему спутнику сопровождать меня?

Командир поднес к губам маленькую жужжащую коробочку.

— Возражений нет. – Подтвердил мужчина.

***

— Вы выглядите странно. – Мужчина в лаконичном синем костюме сидел за обычным деревянным столом.

Рядом с ним восседал тучный военный с орденами на груди. Три суровых сытых лица в таких же однотонных костюмах и женщина средних лет расположились по другую руку господина Го. За спиной правителя безучастно молчали четверо телохранителей.

Ни кричащей роскоши, ни пышных одежд. Обитель самого важного в Нутрии человека была так же скучна, как вся страна. Чуть больше блеска на отполированных поверхностях, чуть ярче свет, но на этом все.

Го ничем не отличался от других смертных Нутрии. Низенький, пожилой мужчина поддерживал свою форму, но время брало свое, рисуя морщинки в уголках глаз, забирая волосы с затылка.

Вместе с тем, правитель внушал уважение. Жанна не удержалась и залезла в голову смертного. Он был властен и суров. В чем-то даже жесток, воспринимая своих подданных как пешки на шахматной доске. В нем были человеческие пороки и желание отстоять свои интересы пусть даже ценою чужих жизней…

Кейну Го понравился. Королю были понятны мотивы поступков этого неприметного существа с тихим, но уверенным голосом и серыми прозрачными глазами.

— Как вы попали в Нутрию? – Сухо спросил Го.

У Кейна и Жанны отобрали оружие, их провели через какие-то двери, что пронзительно пищали, пока пара не избавилась от всех металлических доспехов, кинжалов и любых предметов, что могли причинить вред.

— Мы приплыли с беженцами. – Начала Жанна.

Мужчина слушал ее рассказ внимательно, пока женщина водила по бумаге тонкой палочкой, записывая отдельные фразы.

— Ваша одежда. – Произнес Го, когда девушка закончила свой рассказ. – Вы принадлежите к какому-то религиозному течению?

— Вы поняли давно, что мы отличаемся от всех известных вам рас. – Вмешался Кейн.

Военный откашлялся и пробасил:

— Господин Го спросил вас, как вы попали в Нутрию. Зачем вся эта история с беженцами?

— Затем, что это – единственное, что вам нужно знать.

Тонкий зрачок Кейна расширился как у кошки перед прыжком. Генерал побледнел, но выдержал взгляд.

— Это не вам решать. – Го встал, дав понять, что прием окончен.

***

Это были долгие полгода. Было сложно повлиять на Го.

Именно Кейна Го воспринимал всерьез. Жанна чувствовала, как настороженно относятся к ней. К незнакомке с разными глазами. Их называли пришельцами, их боялись и ненавидели. Несмотря на то, что внешне вериец меньше всего напоминал человека, к нему относились всерьез. Жанну воспринимали как что-то второстепенное и бессловесное.

Но таковым было отношение ко всем женщинам Нутрии.

После первой беседы Жанну и Кейна усыпили каким-то газом. Они очнулись отдельно друг от друга в узких комнатах без окон.

Их подвергали обследованиям, люди в белых халатах удивленно обменивались информацией, качали головами. К телу крепили крохотные устройства, велись бесконечные допросы и даже пытки, которые Жанна и Кейн переносили с ледяным спокойствием.

О том, что не стоит показывать свою реальную силу, пара договорилась заранее. Пока их жизням ничто не будет угрожать – ни к чему пугать Го и его людей.

Когда под окнами правителя столпились гражданские, требуя отпустить Жанну, Го принял решение.

Чужаки не были агрессивными, но возможности их организмов поражали. Взятые на исследования образцы тканей и крови превращались в пепел прямо в пробирках, не давая провести анализ. Раны затягивались, психологическая давка не работала, отрезанные конечности отрастали заново…идеальное оружие.

Кстати, об оружии! Меч великана пришлось укрыть в саркофаг. О том, чтобы взять его в руки не могло идти даже речи: люди падали замертво, техника выходила из строя, а все, кто долго находился рядом, чувствовали себя беспокойно и тревожно.

Сабли девушки тоже вызвали много вопросов, но не несли такой угрозы. Тем не менее, отделить от них хотя бы кусочек оказалось так же невозможно.

Если бы армия Нутрии была вооружена так же превосходно! Оставалось лишь договориться.

***

— Простите, что пришлось подвергнуть вас этим испытаниям. – Без доли сожаления произнес Го, когда пришельцы снова оказались в его кабинете.

Их переодели в простую белую одежду: рубаха и штаны. Жанна многозначительно посмотрела на Кейна: насколько жестоки были верийцы, но подчиненные Го превзошли их в тысячу раз! Разве так встречают гостей?

— Ничего. – Так же бесцветно отозвался Кейн. – Не думаю, что был бы рад встретиться с таким как я, будь я правителем воюющей страны.

— Чудно. – Кивнул Го. – Именно поэтому я и хочу перевернуть эту кровавую страницу истории. И очень рассчитываю на вашу помощь.

— Что же мы получим взамен? – Напрямую спросила Жанна, не обращая внимания на недовольное лицо короля.

Пусть упражняется в изящных словесных оборотах у себя в Сумеречном королевстве! Девушке не терпелось покончить с этим! Они и так потратили слишком много времени на Болгайр.

В огромном кабинете повисла пауза. Прозрачные глаза Го окинули королеву с ног до головы. Он был заинтересован, но не так, как другие мужчины, которых Жанна встречала на своем пути. Восхищение смешивалось с выгодой. Человек думал о том, чтобы создать армию таких как Кейн и Жанна. Он гадал, кем они приходятся друг другу, как удержать их на своей стороне и уговорить остаться в Нутрии.

— Будет благоразумнее узнать, чего вы сами хотите за свои услуги? – Тихий ровный голос никак не вязался с картинами величия, которые уже рисовал в своем воображении Го.

«Прав был Сантер, — горько подумала Жанна. – Все потребности смертных сводятся к личной выгоде и земным благам»

«О душе думают не многие. — Прозвучал голос Балги в голове. – Даже ты иногда забываешься»

— Война должна закончится без крови. – Потребовал Кейн. – Это мы возьмем на себя.

— Вы должны поддержать и распространить новую религию. – Вклинилась Жанна. – Но никакого насилия и принуждения!

Губы Го на мгновение улыбнулись, чтобы снова стать прямой линией.

— Скрепим наш договор и обговорим детали.

***

Дальше все развивалось стремительно: проповеди, толпы молящихся, перемирие и переговоры. Адепты Милостивой Девы усердно несли свое слово. Начало было положено.

Жанна выступала на площадях Нутрии, она и ее последователи кочевали из города в город, приближаясь к линии фронта. Власть не чинила препятствий. Смертные, изморенные войной, разрухой, охотно слушали ту, что обещала вечный покой грешным душам.

На краю пропасти люди становились религиозными, цепляясь за надежду как за соломинку. С отчаяньем тяжелобольного они готовы были довериться любому шарлатану, что пообещает скорое избавление от свалившихся бед.

Девушка исцеляла раны и увечья. Магия мира охотно отзывалась. Будто невидимый портной сшивал поврежденные ткани, возвращал способность видеть и ходить. Были сложные ситуации, когда черная болезнь доводила человека до самого края. Эти случаи давались особенно трудно. Приходилось черпать силы из Душ, замешивать собственные Нити.

После таких встреч девушка спала сутки. Но спала беспокойно, то и дело впадая в бред. Толпа была готова ждать. Поток страждущих не иссякал.

— Ты слишком много отдаешь. – Недовольно проворчал Кейн.

— Я впервые делаю что-то хорошее. – Упрямо возразила девушка.

Тени залегли под ее глазами, в голове кружились просьбы, лица несчастных пострадавших. Сухие губы жадно припали к кувшину с водой. В суетном знойном утре уже гудели как набат призывы людей, безжалостно требуя внимания.

— Жанна, ты не можешь сделать всех счастливыми!

Кейн преградил ей выход из палатки, в которой они ночевали, переезжая из города в город. И все эти площади слились в одну и ту же картину: душная толкотня, разношерстная масса колышется множеством рук, перекликается на разные голоса и затихает, стоит Милостивой Деве взойти на помост.

Белый бог злился. Ему надоел бесконечный путь, в котором не было смысла и конца.

— Жизнь дает людям испытание. – Отчеканил Кейн. – Если они будут получать все, что захотят, — ты исчерпаешь себя, а смертные так и не научатся ценить то, что имеют.

— Разве ты не видишь? – Возразила девушка. – Они нуждаются во мне! В моей любви, поддержке! Власть наплевала на них, выстраивая собственное благополучие чужими смертями! Кто придет на зов отчаявшегося? Пусти!

Она толкнула верийца в грудь, но он даже не сдвинулся.

— Куэрво прекратила свои нападки, разве это – не победа? – Возмутилась королева. – Люди стали добрее друг к другу.

— Культ распространился по всему миру и о тебе судачат не только старухи на площадях, это так. – Ладони Кейна примиряюще коснулись впалых щек. – Только я много раз слышал слова «опасна», «подрывает авторитет» и «нужно избавиться»!

— Ты лжешь! – Возмутился ее дрожащий голос. – В Сумеречном королевстве люди молятся мне. Невеккет воздвиг алтарь для меня! Ты просто завидуешь и теряешь свою власть!

Она снова толкнула верийца, в этот раз сильнее. Что-то острое впилось в мозг, туманя его невыносимой болью. Кейн отступил.

— Не проси меня помочь, когда потеряешь контроль. – Тихо произнес он, но его слова услышал лишь запахнувшийся полог палатки.

***

— Молю, излечи моего сына!

Женщина несла на руках ребенка не старше пяти лет.

— Я простоял здесь три дня! – Мозолистая мужская ладонь легла на плечо, требуя внимания. — Моя жена не просыпается уже несколько дней! Она была ранена!

 — Милостивая, не откажи в просьбе страждущему, ибо вера – все, что мне осталось: воскреси мужа моего и дочь! Верую, ты можешь все!

Паника прорвалась от сердца до разноцветных глаз: она устала. День за днем Жанна пыталась помочь всем, кто просил ее об этом, но людям не было конца.

Мелькали однотонные юбки женщин, пищали и плакали сопливые дети, лохмотья от грязно-серого, до бледного как пепел, смешивались, копошились и умоляли на все голоса.

Сморщенные старухи жаловались на войну, что лишила их сыновей. Отчаявшиеся жены мечтали найти своих мужей, от которых уже много недель не было новостей. Приходили тяжело больные, в их глазах теплилась надежда, перемешиваясь со слезами и муками боли.

Словом, все жаждали чуда.

Бледное лицо Жанны, точно вылепленное из воска, совсем осунулось, лишь пара разноцветных глаз была полна сострадания и решимости.

Ночами Кейн кружил над ней, ворча в пол голоса, делясь своей магией Души. Ему хотелось вразумить девушку, но она упивалась своим самопожертвованиям, абсолютно не замечая его заботы.

Приходили послания от Го.

«Хватит, уважаемая! Мы убедились в вашем могуществе. Оставьте мирские дела представителям власти, наши заботы о жителях Куэрво и Нутрии, их здоровье и благополучии первостепенны. Наука и прогресс в состоянии решить эти вопросы, свой долг вы исполнили сверх меры»

Еще было рано говорить о полном завершении войны, но уставшие от многолетних сражений люди охотно складывали оружие. Возвращались домой сыновья и отцы, горевали по погибшим семьи.

Там, где в сердце зажигалась жажда мести, обязательно появлялся проповедник. Он утешали, призывали смирять гнев, который и без того чуть не сжег весь Болгайр…

Лоринка чувствовала Нити обитателей мира, ей не требовалась помощь Кейна, чтобы завести толпу, в ее словах полуправда становилась истиной.

***

За долго до того, как ночная прохлада уступала место палящим светилам, лагерь из тысяч паломников приходил в движение.

Шаркали подошвы по земле, было слышно, как все громче переговариваются те, кто пришел со своим горем.

Кейн устал не меньше Жанны: ему раньше не приходилось сталкиваться с подобной зависимостью смертных от своего бога. Верийские люди были рады быть замеченными. А уж если сын Вереса лично решал те или иные вопросы — благодарности не было конца!

Но Жанна позволила вить из себя веревки. Она утратила величие и лоск, напоминая несчастную оборванку.

Молитвы придавали ей новые силы, крепнущая в сердцах вера давала власть над миром. И вся эта сумасшедшая энергия уходила обратно, чтобы вылечить чьи-то увечья, упокоить боль в сердце. Порочный круг держал полукровку.

Так было с Карией, что глубоко переживала страдания своих созданий.

В это раннее утро, такое же, как и два дня назад, и неделю, и месяц, новоявленная богиня спала. Она ровно дышала, раскинув руки, пока просыпался многоликий город.

— Жанна. – Тихо произнес Истинный, касаясь ее лба рукой.

Девушка тут же открыла глаза и встала. Она давно спала урывками, валясь с ног от усталости. Каждый раз, замученная и истомленная, Жанна падала на кровать замертво и забывалась тревожным сном. Снова просыпалась, перебирая воспаленным разумом те дела, которые ей предстоит совершить с рассветом, заново проживая день минувший.

Мысли роились, прогоняли сон, пока не наступало долгожданное забвение.

— Нам пора возвращаться в Верес. – Ласковым проникновенным голосом произнес Кейн.

— Верес… — Язык облизнул губы. – Я нужна здесь… Еще не время. Еще несколько недель и…

Она порывисто приблизилась к кувшину с водой, наспех омыла лицо и руки, прогоняя иллюзии сна.

— Можешь вернуться, если хочешь. – Бросила она через плечо, продолжая приводить себя в порядок. – У меня много работы…

Второе солнце только начало всходить над горизонтом, а воздух уже тонул в бесконечных потоках людей.

В этот раз Кейн решил идти до конца и, если понадобится, силой увести Жанну из Болгайр!

Он вышел вместе с ней, не позволяя фанатикам оттеснить себя от хрупкой фигурки. Вдвоем они прошли к сооруженному помосту. Наспех сколоченный, он возвышался над толпой острыми углами. Цветы, безделушки, бесчисленные дары и подношения окружали помост.

Кейн хотел было подняться вместе с Жанной, но охранник мягко и настойчиво отстранил его. Бог не стал спорить, выбрав максимально удобное место для наблюдений.

Девушка взошла по нескольким ступеням к трибуне. Кейн смотрел на нее снизу-вверх.

Бледная как тень, с тлеющими восторгом глазами, она напоминала ему приговоренного к казни.

— Дева! Дева! – Раздалось со всех сторон.

Кто-то хлопал в ладоши, кто-то махал руками и радостно кричал. Оглушающий шум прокатился по площади.

Жанна подняла руку, люди притихли.

Кейн знал, что она начнет с проповеди, потом будут просьбы и молитвы. Как он проклинал себя сейчас за то, что помогал лоринке подбирать правильные слова для речей. Как вместе создавали они образ кроткой и скромной богини, что несет на себе печаль за все живое в мире…

Несколько часов под палящими солнцами растянулись в вечность. Один за другим поднимались на помост те, кто пришел за чудом.

Уже не улыбаются губы Жанны, а краска сбежала с лица после очередного исцеленного. Кейн почти ненавидел собравшихся здесь: скорбные лица все лезли, напирали, тела, вспотевшие от разгоряченных солнц.

Косматые брови нахмурились, Истинный надвинул капюшон ниже, чтобы не видеть, как колышется и волнуется очередь, медленно продвигаясь вперед.

Плетение Нитей, которое богиня перебирала и связывала, чуть подрагивало. Искорки разгорались ярким синим огнем, подпитываемые силами Жанны.

— Сегодня все. – Тихо произнесла она, отпуская юношу со счастливым лицом.

Тыльной стороной ладони стерла она капельки пота со лба, прикрыла глаза от солнечного света. Измотанная, но довольная проделанной работой.

Парнишка восторженно целовал подол ее платья, бормотал благодарность за то, что вернула ему слух.

Очередь недовольно зашевелилась.

— Умоляю! Прими хотя бы нас! Мы стоим весь день! – Воскликнула пожилая женщина, потянув за руку оборванного мальчишку.

Тот с отрешенным видом рассматривал свои сандалии. Ему было скучно, он хотел пить и вовсе не понимал, почему торчит здесь весь день. Кейн всмотрелся в линии жизни: ребенок умирал. Его тщедушное тельце разъедала отрава.

Вериец прощупал воспоминания старухи и вздрогнул: снова война. Взрыв и разметавшая все волна. А потом жители сплевывали свои легкие на землю, сгорая изнутри. Мальчуган и его бабка жили достаточно далеко. Для загадочной заразы расстояние не стало препятствием.

Взгляд прошелся по головам очереди: таких было много.

— От чего именно тебя? – Вклинился мужчина рядом с ней. – Мы все ждали этого!

— Госпожа!

— Милостивая!

— Весь день под палящим солнцем!

— Посмотри на нас: мы не протянем больше. – Женщина в отчаянии стянула платок, открывая лысеющую голову. – Наши минуты сочтены.

Многоголосое чудовище зашевелилось, запричитало. Охранники двинулись на защиту. Завязалась ссора, от слов перешли к кулакам, сверкнуло лезвие ножа.

— Остановитесь немедленно! – Приказала Жанна.

Люди замерли.

— Вы должны заботится друг о друге. – Девушка укоризненно покачала головой. – Война начинается с неосторожного слова. Вы же не хотите разжечь пламя вражды? Мы страдаем от чужих решений, а когда начинаем побеждать – начинаем мстить. Поколение за поколением, мы лелеем свои обиды, передаем злость своим детям. И так бог войны без конца получает новые жертвы на свой алтарь…

Жанна вдруг задумалась, бросила быстрый взгляд на Кейна.

— Прости, Милостивая. – Кротко зазвучало со всех сторон.

Жанна спустилась с помоста на встречу Кейну, благодарно взялась за предложенную руку.

— Мне нужно немного отдохнуть. Я кое-что поняла сейчас.

Кейн коротко кивнул.

Никто из пришедших не думал о том, каково было ей самой день за днем пониматься на эшафот, который Жанна сама для себя воздвигла.

***

До палатки они не дошли.

Волна страха захлестнула площадь. Люди расступались перед чем-то грозным, ругались, но подчинялись чужой власти.

Знойный вечер высушил воздух до последней капли, даже через подошву обуви чувствовался жар нагретой за день земли. Мысли в голове Жанны перекатывались тяжело, а вот Кейн почувствовал угрозу сразу.

— Уходим прямо сейчас. – Не попросил, приказал он.

Он не стал слушать возражений, подхватил полегчавшее за месяцы, худенькое тело королевы и начал пробиваться сквозь лагерь паломников.

Высокий и быстрый, он буквально расшвыривал всех, кто вставал на его пути, спиной чувствуя опасность.

Загрохотало, в воздухе засвистела смерть. Паника визжала и нарастала, превращаясь в бегущую куда глаза глядят лавину.

«Что происходит?»

«Я говорил тебе, что власть не потерпит конкуренции» — Ответил Кейн.

Запахло кровью и страхом. Людские сердца бились в безумии, некоторые Нити стали рваться, гасли Искры.

Волнующаяся масса вынесла Кейна и Жанну с одной улицы на другую, люди стали прятаться в домах, искали любое укрытие, разбредаясь в разные стороны.

Рядом рухнул как подкошенный мужчина, хватаясь за плечо, Кейн просто перепрыгнул через несчастного, даже не обернувшись назад. Визжали женские голоса, хрипели те, кто попадался на пути жалящим выстрелам.

Через какое-то время преследователи, кажется, потеряли цель. Кейн остановился возле разрушенного двухэтажного дома. От дома остались три стены и сарай. Сумерки опутывали город, давали надежду остаться незамеченными.

Кейн перешагнул порог дома и только тогда отпустил свою драгоценную ношу.

— Я должна вернуться и остановить…

Договорить ей не удалось. Лицо обожгло от пощечины, в голове зазвенело.

— Хватит! – Гаркнул Кейн.

Он зашагал из стороны в сторону, точно рассвирепевший зверь. Ноздри его раздувались от гнева, золотые глаза налились кровью.

Взгляд Жанны стал тяжелым и давящим. Сейчас у нее все еще оставались силы, чтобы защитить себя и поставить Кейна на место.

— Сантеру, действительно не стоит беспокоиться на наш счет! – Голос рычал, нетерпеливые резкие движения выдавали крайнюю степень раздражения. – Ты сама выроешь себе могилу, ему останется только бросить прощальную горсть земли!

— Я дала слово Балге, что сохраню его мир! – Огрызнулась девушка.

— И ты его уже сдержала! – Снова повысил голос Истинный. – Пора остановиться. Знаешь, чем заканчиваются такие истории?

— Хочешь меня просветить? – Поджала губы Жанна. – Я уже не ребенок, разберусь сама.

— Нет, ты не ребенок. – Усмехнулся бог.

Он остановился рядом, нависая над ней.

— Ты – самовлюбленная, опьяненная властью идиотка! Смотри!

И, прежде чем богиня опомнилась, он вытянул ее Нить судьбы, переплетая со своей.

***

Кария кусала губы от отчаяния.

Точно от идущего стада, содрогались ступени, ведущие к храму. Флории, те немногие, что еще оставались живы, притихли.

Богиня без конца сжимала и разжимала переплетенные между собой пальцы рук. Она сделала все, что было в ее силах: лечила, спасала, остужала пыл и жажду крови.

Но людям этого было мало. Опьяненные, разгоряченные своей властью и правом сильнейшего, смертные продолжали уничтожать друг друга.

Тогда она спустилась вниз, преодолев тысячу ступеней Дороги бабочек, облачилась в простое платье и отправилась в путь.

Маленькие поселения, большие города. Лесные тропки и широкие тракты. Мужчины, женщины, дети и старики. Она помогала им всем.

Снова появлялись бусины на потолке Храма, звучали молитвы и благодарность. Все больше и настойчивее.

Царь западных равнин первым принял решение. Его слуги стали искать таинственную женщину, что выдавала себя за богиню.

Да, она могла себя защитить. Да, ей помогали и укрывали, но это не помогло.

— Ты вылечила моего сына, а вчера он утонул! Верни его к жизни, ведь ты можешь!

— Я снова чувствую силы, но мне бы хотелось жениться, понимаете? – Смущенно шептал старик. – Молодая жена поможет мне воспрянуть духом.

— Она не смотрит на меня, все ходит с этим прохвостом! А кроме смазливой морды у него ничего нет! Я буду заботиться о ней, клянусь! Она полюбит меня сама.

— Родители выдали меня замуж, а я не хотела. Если бы он вдруг погиб или исчез, вы понимаете…

Они требовали и требовали. Иногда двое хотели одного и того же или молили о том, что было вовсе невозможно.

Кария сдалась и ушла обратно в Храм.

Только обозленные короли и царьки не забывали о ней ни на минуту. Ее выследили. Злые языки, не получившие желаемого, вовсю шептались об обманщице и шарлатанке, возомнившей себя божеством.

Исчезали бусины, завяли цветы вдоль лестницы, а бабочки разлетелись в разные стороны.

Дверь с грохотом отворилась. Флории окружили Карию, готовые стоять до конца.

— Нет нужды. – Горько покачала головой женщина. – Это – конец.

Ее печальные глаза наполнились слезами. Настороженные шаги приближались, шепот эхом разлетался по сводам.

— Нужна помощь?

Кария вздрогнула, прижав руку к груди.

— Сантер. – Выдохнула она, кидаясь на шею мужчины. – Я знала, что меня не оставят в беде! А Верес?

Ее взгляд блуждал, надежда, что вот сейчас из прохладного полумрака появится бледная могучая фигура в алых доспехах, меркла с каждым ударом сердца.

— Мне жаль. – Пожал плечами Сантер. – Он сейчас в Лорин. Мир не спокоен, нужно решить кое-какие вопросы.

Прекрасные губы Карии искривились в пренебрежении.

— Как же. Только не надо оправдывать его. – Она шмыгнула носом, отвернулась, утирая непрошенную слезу. – Ему больше нет дела до меня. Я рада, что ты пришел.

— Люди скоро ворвутся в твой Храм. Кажется, они хотят тебя убить. – Сочувственно отозвался Сантер, приобняв богиню. – Но я могу кое-что сделать для тебя.

— О, если бы я знала, что в трудную минуту на мой зов явишься только ты!.. Милый, прости, я недооценивала твое сердце. – Воскликнула Кария.

— Ерунда, дорогая. Для чего еще нужны друзья? Вот только, мне кое-что нужно для этого. – Тихо и ровно, чтобы не вспугнуть, продолжил Джаред. – Сущий пустяк.

— Конечно. – Наивно распахнутые глаза смотрели открыто и с готовностью. – Что я должна сделать?

— Верес ранил твое сердце. – Джаред легонько погладил женщину по щеке. – И оставил в сложной ситуации. К тому же, предал и забрал вашего сына себе.

Боль исказила лицо богини, а слезы снова задрожали, готовые вот-вот хлынуть потоком.

Сантер внутренне покривился. Ему хотелось скорее закончить этот разговор. Сентиментальная и глуповатая Кария начинала раздражать.

— Никто не может противостоять Вересу. – Вкрадчиво произнес мужчина. – И он делает, что захочет. Разве это справедливо? Мы должны полагаться на его благоразумие. Согласись, в последнее время он злоупотребляет своей властью?

— Нет. – Холодно ответила Кария, отступая от Сантера. – Я не пойду на это!

— Не глупи. – Принужденно улыбнулся Джаред. – Еще несколько мгновений, и толпа растерзает тебя, разрушит Храм. А через год пожар войны превратит твой мир в пустыню. Я что-то не вижу здесь никого, кто готов помочь тебе.

— Пусть. – Бросила Кария. – Но я не предам Вереса. Даже из мести.

— Дура. – Выплюнул Сантер. – Верес ни минуты не колебался, предавая тебя.

Он исчез так же внезапно, как появился.

Толпа сливалась в одно грязное пятно. Когда ее окружили, женщина покорно стояла, опустив голову. Руки рвали ее волосы, мелким градом сыпались удары. Карию сбили с ног, потащили к выходу.

Слышался звон разбиваемых витражей и скульптур, громкие крики и зловещий хохот.

***

— Откуда ты знаешь все это? – Дрожащими губами спросила Жанна.

— Невеккет рассказал перед смертью. – Вздохнул Кейн, отпуская руку девушки. – Его мучила совесть. Видишь ли, боги тоже не умеют сдерживать свои чувства. Он был обижен на Карию и думать не думал, что ситуация в мире так критична.

— Вот почему они с Вересом мечтали свести счеты. – Покачала головой полукровка. – Каждый винил другого.

Она села на какой-то пыльный ящик. Затхлый воздух разрухи наполнял комнату, в которой беглецы укрылись от погони.

— Нужно идти дальше. – Вериец с тревогой выглянул на улицу через щель заколоченного окна. – Нас будут искать.

— Что ты предлагаешь? Исчезнуть? Разве это укрепит веру? – Хмыкнула девушка, скрестив руки на груди.

— Есть выход.

Глаза бога светились, отражая закатные лучи. Жанна вздрогнула, вспомнив, как впервые увидела это холодное бледное лицо во дворе Маледиктуса. Думала ли она тогда, что это существо навсегда изменит ее жизнь?

***

Негодующий рев голосов стоял над площадью. Солнечная пыль вилась в воздухе, потревоженная сотней ног.

Городок шумел с самого заката: накануне отряд военных набросился на паломников, убил несколько невинных жителей. И все из-за Девы! Правитель Куэрво требовал выдать лже богиню, во избежание дальнейших бессмысленных жертв.

Люди возмущались, сыпались проклятия и оскорбления в сторону вооруженных воинов, но смелость была неистовой только среди своих. Стоило кому-то отбиться от приятелей, как поджилки начинали трястись у храбреца, а инстинкт самосохранения напоминал, что смерти все равно, кого тащить за собой.

— Вы будете стоять здесь, пока она не будет выдана! – Бесцветным голосом повторил командир.

Его губы сложились в упрямую складку. На гладко выбритом лице не было ни тени жалости или сострадания, одна решимость довести дело до конца.

Дети просили воды, женщины взывали к милосердию, мужчины бессильно потрясали в воздухе кулаками.

Полдень давно миновал и жара становилась невыносимой. Кто-то уже свалился от солнечного удара, мелькали руки, пытаясь отмахнуться от беспощадной жары. Тень предательски съежилась, жгучие лучи впились в плотную массу смертных.

Никого не выпускали. Здесь был весь город от мала до велика. Давно обыскали все закоулки и дома, каждый тупик, каждый подвал и чердак.

Изморенные, паломники и жители были бы рады выполнить условие, но вот беда: никто не знал, куда пропала Дева. Почему бросила их в столь трудную минуту.

— Вот как она любит вас, глупцы! – Громом пронесся над головами голос командира. – Ей не жаль ваших детей и ваших жизней. Она спасает свою шкуру!

— Замолчи!

Проповедник продвигался вперед, протискивался через притихших паломников. Его серая ряса видала виды, но была чистой и аккуратной. Вышитый на груди цветок жасмина отливал блестящими серебряными нитями. Совсем молодой, с набитой на правой стороне шеи татуировкой заключенного из тюрьмы Куэрво, проповедник нисколько не боялся.

— Она сделала для нас больше, чем достаточно! – Ясный уверенный голос мужчины эхом отразился от каменных стен домов. – Остановила войну, вернула мир и покой.

— Война еще не закончена! – Процедил командир. – Девка лишь воспользовалась ситуацией. А может, это Господин Го подослал ее на наши границы?

— Ты лжешь и знаешь это не хуже нас всех. – Проповедник обвел взглядом людей. – С ее появлением наша жизнь стала светлее. У людей появилась надежда. Дева лечила наших детей, возвращала калекам утраченное…

Оружие выплюнуло смерть, голос мужчины сбился, а кровь густым потоком потекла из груди.

— Кто-то еще хочет высказаться? – Поинтересовался военный.

В гробовой тишине ее шаги были едва слышны. Легкое шевеление заставило отряд занервничать. Воины вытягивали шеи, пытаясь увидеть причину волнений. Губы шептали одно и то же слово и вскоре оно зашуршало и заскреблось по всей площади.

— Дева, Дева, Дева. – Повторяли смертные.

Хрупкая как молодое деревце, прекрасная, как свежий бутон жасмина, Дева с улыбкой в лучистых глазах касалась руками паломников, кивала в ответ. Не было вчерашней восковой бледности и недомогания на сияющем открытом лице.

— Отпусти несчастных. – Проговорила Жанна, остановившись возле павшего Проповедника.

— Именем закона Куэрво, ты предстанешь перед судом. – Отозвался воин.

Он кивнул своим людям, те стали медленно приближаться к Жанне.

Она не испугалась и не попыталась уйти. Медленно, с достоинством опустилась на колени рядом с Проповедником и положила руку на его лоб.

— По вере воздастся вам всем. – Тепло произнесли ее губы.

На глазах изумленной толпы мужчина резко сел и громко вдохнул в себя воздух. Со звоном на каменные плиты упал какой-то маленький предмет. Жанна подняла его. Это была пуля. Длинная и узкая смерть.

— Ведьма. – Сплюнул на пол командир. – Взять ее!

***

Одни мечтали о ее смерти, другие пришли, чтобы попытаться защитить. Нелепый суд продлился два дня. Эти территории все еще были под контролем Куэрво, хотя и проживали на них люди разных народностей.

Монотонным голосом лысеющий мужчина в сухом сером костюме перечислял ее преступления, факты, свидетельства о попытке ввести в заблуждение добропорядочных граждан. Звучали презрительные «шарлатанство», «иллюзии», «массовый гипноз».

Защитник вяло пытался возражать, хотя в его глазах читалось явное безразличие. Он уже получил свое вознаграждение за видимость правосудия.

Подсудимая молчала. Она не оправдывалась и не отвечала на вопросы.

Ночью ее хотели предать пыткам, но ничего не вышло: палачей нашли в слезах, с глазами полными ужаса. Они тряслись и просили поскорее освободить их от общества ведьмы.

На рассвете третьего дня Жанну привели в небольшую комнатку. Ее одели в плохо скроенное белое платье, руки скрепили кандалами за спиной, на ноги надели цепи, которые бряцали при каждом шаге.

Маленькие черные устройства передавали казнь на экраны города, где толпа, затаив дыхание, наблюдала за происходящим. Покорная и беззащитная, с разбитыми губами и ссадинами на лице, Жанна шла, гордо вскинув непокорную голову.

Верующие ждали, что солдаты господина Го придут на выручку, начнут переговоры.

Все попытки простых людей спасти свою Деву были пресечены на корню. Зачинщикам еще предстояло вынести свои испытания, а гарнизон города пополнили еще несколько отрядов, чтобы избежать беспорядков и бунта.

Девушка послушно встала к стене. Понимая, что человеку больше не доверят соприкасаться с ней, она ничуть не удивилась, когда увидела механизм.

Слепое длинное дуло смотрело ей в лицо.

— Желаете завязать глаза? – Участливо поинтересовался конвойный.

Жанна отрицательно покачала головой. Люди ушли, закрыв за собой тяжелые двери. Несколько ударов сердца не происходило ничего, потом…

***

После пережитого испытания Жанна долго не могла прийти в себя. Сам Кейн умолчал о том, как ему самому тяжело дались последние три дня в Болгайр.

Казнь состоялась, как и задумывалось. Тело убитой шарлатанки выставили на всеобщее обозрение, прежде чем увезти в крематорий.

Простолюдины скорбели. Наконец, к ним пришло раскаяние за собственную жадность и ограниченность. Пока проповедники продолжали взывать к бессмертной душе, а покинутые граждане вздыхать об утраченном рае, безвольное тело с аккуратной круглой раной на лбу направлялось к своему последнему пристанищу.

Здесь тоже не обошлось без вездесущих устройств, что передавали на экраны серые стены крематория, его безмолвных служащих, которые равнодушно и привычно готовили труп к сожжению.

Когда процедура началась, по экранам пошли помехи. Точно нашествие мух вторглось в эфир: все зашумело и зарябило бесконечными мелкими точками.

Картинка вернулась, перед удивленными жителями Нутрии появилось бледное лицо с золотыми звериными глазами. Люди знали этого безобразного великана, который все время сопровождал Деву. И сейчас он держал тело их богини на руках.

— Каждому воздастся по вере его. – С легким грубым акцентом произнес мужчина. – Вы не заслужили благословления богов.

Дева на руках чудовища вздохнула и открыла глаза. Великан помог ей встать на ноги, крепко сжал маленькую ладошку в своей.

Помехи снова заструились по экранам. Люди болтали, что видели Деву и ее спутника на городской площади, где скопилось немыслимое количество людей.

Девушка ступала босыми ногами по каменным плитам, а белый великан не отставал ни на шаг. Она застыла на том месте, где воскрес Проповедник, вскинула лицо к небу. На ее щеках блеснули слезы, скатываясь к ногам…

Говорили, что тем, кого коснулись капли, удалось излечиться от болезней и получить долголетие. Будто грозные солдаты падали на колени и просили прощения, а Дева произнесла лишь:

— Нет в том вины вашей. Берегите жизнь и простите друг друга. Достаточно вражды.

Что бы ни случилось на самом деле, а Дева исчезла. После этого начались долгие переговоры между Нутрией и Куэрво, что продолжили обвинять друг друга, искать выгоду, спорить.

Нутрия и Куэрво заключили свой союз в конце концов. На долю двух держав выпали несколько лет голода, неурожая и бедности. И всякий язык поносил господина Го, вменяя ему обрушившиеся беды за то, что посмел покуситься на жизнь Девы.

А проповедники взывали к разуму, повторяя последние слова своей богини: простите друг другу…

Глава 9. Побег

Вертись, вертись, мое колесо,
Тянись, тянись, шерстяная нить.
Отдавай, мой гость, мне мое кольцо,
А не хочешь если, совсем возьми.
Я себя сегодня не узнаю,
То ли сон дурной, то ли свет не бел.
Отдавай мне душу, мой гость, мою,
А не хочешь если, бери себе.

Звон стоит в ушах, и трудней дышать,
И прядется не шерсть, только мягкий шелк.
И зачем мне право моя душа,
Если ей у тебя мой гость хорошо.

(Татьяна Лаврова – «Рапунцель»)

Покидали Болгайр на закате. В последний раз Кейн и Жанна наблюдали, как растворяются в соленом море два солнечных диск, заливая волны багровым светом.

— Кажется, я начала скучать по снегу. – Жанна прислонилась спиной к раскаленному валуну.

— В Вересе должно быть снова осень. – Кейн расположился рядом, уложил на скрещенные ноги Несущий смерть.

— Ты уверен, что весь этот спектакль подействует? Получилось слишком пафосно и глупо.

— Люди верят только в глупости. – Улыбнулся Кейн. – Оба правителя довели свой народ до ужасной безграмотности. Все, кто умел мыслить, давно гниют в земле. Поверь, думающие подданные – не те, с кем следует развязывать кровавые войны.

— Это ужасно. – Сникла девушка. – Но ты прав, как всегда. Даже мы с тобой не можем договориться: каждый видит свое решение.

— Да, — Кейн кивнул, покосился на опечаленную полукровку. – В государстве правит только одна личность. Но это – не про нас. Мы хорошо справились вместе.

— А если война вспыхнет с новой силой? – Не унималась девушка.

— Мы сделали все, что могли в этом мире. И если вражда обострится — будет кому возносить молитвы Деве.

— Это…жестоко.

— Это – один из способов напомнить смертным, что они нуждаются в нас.

Оба замолчали. Тихий вечер опускался на пляж, лукаво перемигивались первые звезды на небе. Теплый ветер приятно обдувал лицо, приносил запах соленой воды и крики чаек.

В голове лениво текли мимолетные мысли, не затуманенные тревогой о будущем и болью о прошлом. Жанна склонила голову на плечо Кейна, он приобнял ее за плечи, наслаждаясь покоем, которого в его долгой жизни было не так много.

Чуть загудел Несущий смерть, возмущены близким присутствием Ока. Кейн небрежно столкнул меч на остывающий золотистый песок.

— Меня до сих пор трясет от воспоминаний. – Вздохнула Жанна. – А если бы пуля убила меня? Откуда ты знал, что я выживу?

— Я и не знал. – Признался Кейн. – Но боги не умирают от простого оружия. Лишь падение веры и Несущий смерть способны лишить их жизни.

— И кинжал Лорин.

Жанна вспомнила, с каким неистовством наносила раны сгинувшая богиня, почти ощущая вновь пульсирующую боль в глазнице.

— Моя смерть была бы тебе на руку. – Нахмурилась девушка.

— Ты не справедлива! Я был бы безутешен. – Усмехнулся Кейн.

Он подхватил Жанну и усадил на свои колени.

Глаза смотрели прямо и открыто, с интересом изучая каждую черточку лица. Два мира покорились, и королева окончательно утратила детскую беспечность и горячность. Теперь она понимала, как тяжело оставаться в стороне, пока глупые смертные испытывают свою судьбу. Но равновесие мира требовало лишь наблюдать и поддерживать.

Вериец аккуратно взял в свою руку ее ладонь, переплетаясь пальцами и неторопливо поцеловал. За все время пребывания в Болгайр их души больше не сливались. Воспоминания о последнем вечере в Невеккет вспыхнули ярко и призывно.

Эйфория, удовольствие, не доступное смертным! Власть менять миры, творить, поворачивать реки вспять и сокрушать горы одним взмахом. Невероятное слияние двух личностей в одну. Со всеми достоинствами и недостатками.

Стирались различия, оставалось лишь то, что было общим для Жанны и Кейна, все остальное приходило медленно и либо отбрасывалось как ненужное, либо становилось еще одним кусочком большой мозаики.

В ту ночь между ними не было преград, все же лоринка не позволила коснуться своего тела, притихла и почти сразу уснула.

Сейчас Кейн желал испытать эти чувства еще раз и причин для промедлений он не видел.

— Все бы отдал, чтобы пережить эту смерть вместо тебя. – Продолжил Кейн, ласково касаясь бархатной девичьей щеки.

Теплота взаимного притяжения окутывала, заполняя пустоту в сердце. Казалось естественным сделать следующий шаг.

Тяготы последних месяцев уступали, хотелось забыть, стереть все страдания, напитаться любовью, чтобы навсегда исчезли и страшная война, и жестокий Го с его расчетливым правительством, и беззащитные смертные, что так и не научились ценить простые радости.

В груди Кейна набатом нарастал стук сердца. Сейчас ему хотелось получить все: душу, тело, заветную Нить жизни. Это будет прекрасным завершением их долгого пути. Больше не будет гнетущего одиночества, когда не с кем разделить свои знания и власть.

— Мне было нужно о ком-то позаботиться, ты же понимаешь. – Девушка покачала головой. – Я потеряла брата, потеряла своих детей и…возлюбленного.

Она замолчала.

— Я блуждала в Лабиринте, а когда открыла глаза… – Снова заговорила Жанна, оправдываясь. — Мне казалось, что все потеряно навсегда. Я даже смирилась. Лоринцы восхваляли мою жертву, но это было всего лишь предательство. Подлое и грязное. Я всего лишь пыталась остановить войну. Мы все ошибались, Кейн. Я надеюсь, мне удалось искупить вину Фауста? Отпусти его!

Кейна точно окатили ледяной водой! Это было не то, что он хотел услышать от девчонки.

— Я не хочу говорить об этом. – Наконец, прозвучал сухой голос короля. Хрупкое равновесие между ними стало разрушаться. — Нам нужно возвращаться.

Он столкнул ее на песок, направился к бушующим морским волнам, не оборачиваясь назад.

***

Первый шепот, который Жанна выхватила из мыслей обитателей Маледиктуса, касался княжества Гевальт.

Только что какой-то служка обсудил последние новости и сплетни с юным пажом. Слова еще остывали на острых языках, а испуганные глаза поспешили уткнуться в пол, избегая лица королевы.

Тот же взволнованный оттенок скрывался в подчеркнуто-любезных улыбках фрейлин, что встретили Жанну и проводили в покои. С этой же таинственной ухмылкой Раск расшаркивался перед Кейном, уводя его в кабинет.

Девушка поспешно выпроводила свиту за порог, велела позвать Рейну. Стоило рыжей горничной переступить порог, как полукровка нетерпеливо впилась в ее разум.

Она отбрасывала ненужные повседневные воспоминания, с досадой морщилась, натыкаясь на праздную болтовню с другими слугами, пока, наконец, не добралась до того, что ее интересовало.

Когда любопытство было удовлетворено, Жанна помогла Рейне прилечь на софу, с поздним раскаяньем принялась восстанавливать покой в потревоженном разуме.

Желание немедленно броситься к Фаусту разрасталось с каждой минутой.

— Ох, госпожа. – Рейна, наконец, пришла в себя. – Что со мной? В глазах потемнело…

— Это от эмоций. – Виновато улыбнулась королева, обнимая смертную. – Мне тоже не хватало тебя.

Слухи говорили о том, что князь надел волчью шкуру. Он забросил замок и скитался в окрестностях вместе с другим зверьем. Охотился на оленей, вселял страх в смертных, что не решались дать отпор стае: вдруг среди обычных волков бродит потомок одного из Восьми?

От зверей не было вреда подданным Сумеречного королевства, если не считать пары задранных овец и перепуганных жителей. Говорили, что пронзительный вой раздавался у подножия Фьёль, но ничего более.

Обсуждали появление княгини Шарлотты, которая, вопреки запрету сына, все же ступила на земли Волчьего замка.

Люди и бессмертные гадали: сможет ли вдовствующая княгиня вернуть потомка Старших Восьми или Фауст так и сгинет среди лесов и гор.

***

Зеркала молчали.

В день перед уходом в Невеккет волшебница Лилит застала Жанну за ворожбой.

Королева спокойно вытащила последние осколки из ран на лице.

— Значит, Дар Лорин передался тебе. – Зашуршали шелка Лилит. – Это правда: ты убила свою богиню.

— Что с того? – Ледяным голосом поинтересовалась Жанна.

— Разумеется, ничего преступного в этом нет. – Женщина заботливо протянула платок. – Зависит от того, как использовать свои способности. Если слух не подводит меня, вы общались с Радой Гевальт. И говорили о ее брате.

Жанна небрежным жестом стерла кровь с лица, отбросила платок.

— Вам никто не поверит.

— Кейн умеет докапываться до истины. – Хмыкнула волшебница. – Даже если я захочу соврать. А ведь вы заключили сделку с богом Вереса.

— Ты просто умрешь. – Пообещал каменный голос.

Девушка повернулась к ненавистной сопернице. Лилит вздрогнула: мертвая, как статуя. Ни тени былой робости, сомнений или сострадания.

Эта самоуверенность бросилась в глаза Лилит еще в Лорин, во время бала-маскарада. Можно было сколько угодно угрожать и пугать. Девчонка, точно лютая волчица, не собиралась вступать в переговоры. Она хорошо запомнила язык крови и убийства.

— Мне жаль, что я стала свидетельницей вашей беседы – Мягко и вкрадчиво произнесла Лилит, меняя тон. – Позвольте в ответ доверить вам свою тайну. Полагаю, это послужит залогом моего молчания.

В полумраке руки лоринки достали кинжал. Аметисты чуть сверкнули, изысканное тонкое лезвие ощущалось почти физически. Ей не было никакого дела до чужих тайн, она не собиралась рисковать своими.

— Я ненавижу тебя. Это – правда. – Отчаянно выпалила Лилит, чувствуя постыдный страх. – Но я вернулась в Верес не для того, чтобы мешать. Я хочу возродить Ми-Сойличте или найти свою смерть и изгнание. Зашуршали разноцветные ткани, падая на каменные плиты.

Перед Жанной стояла совсем юная, соблазнительно-свежая дева. Ее густые черные волосы падали на плечи, скрывая точеную фигурку.

— Как такое возможно? – Прошептала Жанна. – Еще час назад ты была старухой.

— Сантер обещал мне вечную молодость и власть. Он всегда держит слово, но по-своему. Я прекрасна при свете солнца и не могу колдовать. Моя сила растет с закатом, а кожа сморщивается как старый сапог. – Лилит усмехнулась. Во дворце султана знатные вельможи приходили ко мне под покровом ночи, чтобы узнать свою судьбу. А юноши назначали мне свидания при свете солнца, пока…

— Ты влюбилась, Лилит. – Усмехнулась Жанна. – И захотела делить ночи и дни со своим избранником. Он отверг тебя, узнав тайну?

— Он ушел в Лорин искать тебя. Сангре верил, что ты одна виновата в моем проклятии и сможешь его снять.

— Сангре? – Брови королевы удивленно поползли вверх. – Поэт? Но он поливал меня грязью на всех городских площадях.

— Чтобы его заметили.

— Ему удалось. – Хмыкнула полукровка. – С чего мне помогать тебе?

Лилит внезапно пала на колени. Острые осколки зеркала впились в беззащитные колени волшебницы, густые черные локоны коснулись сапог Жанны.

— Меняется не только мое лицо, но и я сама. – Зашептала Лилит. – Ночь зовет меня постигать тайны магии, я готова на любые жертвы и проступки. Днем приходит раскаяние. Точно пьяница с похмелья, я терзаюсь сожалением, но… ничего не вернуть. Я устроила так, чтобы Сангре оказался как можно дальше. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

Было слышно, как сменились часовые. Дневные слуги болтали, убирая, суетясь. Волшебница не смела поднять взгляда, с каждой минутой ожидая удара кинжалом. Пан или пропал.

— Ты напрасно потратила свое время. – Пожала плечами Жанна.

— Ты влюблена так же, как и я. – Лицо Лилит бледным пятном мелькнуло в полумраке. – Возьми мою Нить. Заплети ее в Лорин и перекрои судьбу. Ты можешь, мне об этом рассказал Сантер.

— Нельзя завладеть чужими душами без веры. – Возразила полукровка.

— Можно, госпожа! – Лилит умоляюще протянула руки. – Ведь сам Джаред уже поработил половину Лорин. Искушение – вот его оружие. У вас тоже должна быть власть над смертными, как у любых богов.

***

Кейн долго не приглашал ее на собрание Малого совета. Он не появлялся ей на глаза несколько дней. Когда статс-дама сообщила о том, что ее ждут в кабинете, Жанна почти потеряла терпение: ей хотелось скорее взяться за Лорин!

Маледиктус вывел ее коротким путем, так что заветная дверь с двумя гвардейцами на посту появилась меньше чем через минуту.

Жанна шагнула внутрь, затаив дыхание. Ее взгляд ощупал одного за другим членов Малого совета. Жрица что-то терпеливо объясняла герцогу ди Герра, как всегда разодетого в вызывающе-лимонный мундир, Истинный отрицательно качал головой.

Раск и Кейн склонились над какими-то бумагами, рука короля то и дело бралась за перо, подписывая документ. Свечи бросали румяный отблеск на их бледные сосредоточенные лица, оба даже не повернули голову в сторону вошедшей Жанны.

Вик Корси был единственным, кто вышел ей на встречу. Однако же, он оставался до странного серьезным и даже расстроенным. На постаревшем лице залегли тени беспокойства, губы не тронула улыбка, хотя пульс чуть участился, выдавая радость.

— Ваше Величество. – Поклонился Вик.

Жанна учтиво кивнула в ответ. Лишь только голос смертного прозвучал в комнате, как четыре пары светящихся глаз уставились на королеву.

— Давайте покончим с этим. – Кейн жестом пригласил Жанну подойти поближе.

— Что-то случилось? – Равнодушно спросила она, инстинктивно располагаясь возле Корси, от которого исходило решительное желание защитить девушку.

— Вы все знаете, что я занял трон короля, потому что Ольгарт был на стороне отца. – Начал Кейн. — Я не собирался связывать себя Узами крови, но случилось то, что случилось. Наш союз с леди Жанной оказался успешным: мы оба раскрыли в себе новые возможности, покорили Невеккет, Болгайр и укрепили власть в Вересе.

— К сожалению, Узы крови между нашим королем и леди Жанной вскоре развеются окончательно. – Вздохнул Раск, выдержав паузу. – Война не дала Их Величествам слишком много времени. У нас нет наследников для трона Сумеречного королевства. Между тем, новообретенная власть требует внимания, мы не можем оставить миры без присмотра.

Жанна нахмурилась, ожидая, что снова зайдет речь о повторном браке. Она не для того вырвалась из-под гнета Сантера, убила Лорин и помогла восстановить веру в двух мирах, чтобы ее превратили в марионетку!

— Мы можем выбрать нового короля. – Невинным голосом предложил Лино. – Кейн, ведь ты бог и у тебя хватает забот. Когда речь шла об одном Вересе, полном своевольных Истинных и жадных полукровок, твое участие было необходимым. Но сейчас дел стало гораздо больше.

— Жрецы не видят среди Домов достойного. – Доротея непримиримо скрестила руки на синем платье с алыми вставками. – Если выбрать одного из равных – другие не пойдут за ним. Власть кружит головы. Нужен действительно одаренный кандидат.

— Почему бы герцогу Раску не занять престол? – Поинтересовалась Жанна. – Все эти годы он прекрасно справлялся с обязанностями Его Величества.

Золотые глаза Эрика потемнели, переполненные искушением, но тут же стали прежними.

— Я не посмею занять трон. – Твердо ответил он. – Вы знаете, что таится в моей душе. К сожалению, этот Дар – мое проклятие. Его лучше держать подальше от власти. Мне удается сдерживать себя пониманием, что Его Величество всегда вернется, а мое положение – временная мера.

Лицо полукровки покрылось пятнами от внутреннего гнева: сплошь отговорки! Все, чтобы удержать ее возле себя! Злые слова были готовы сорваться с губ, руки потянулись к саблям.

– И я готов выбрать другую королеву, освободить леди Жанну от ее обязанностей и отпустить в любой из завоеванных миров, если она поклянется и впредь быть союзником Вереса. – Кейн обвел взглядом Малый совет. – Совершенно очевидно, что леди Жанна жаждет свободы. Узы крови свершаются по доброй воле.

Камень свалился с души Жанны, стало легче дышать. Она словно чудом выскользнула из смертельной ловушки.

— Благодарю. – Искренне произнесла она. – Клянусь, вы не пожалеете о своем решении.

— Значит, так тому и быть. – Кивнул Раск. – Завтра же Дома пришлют своих представительниц, чтобы подобрать вам новую супругу. Будет разумным, если леди Жанна не будет попадаться на глаза.

Лоринка смутилась и опустила лицо. Да, ей бы не хотелось видеть, как верийки сцепятся в борьбе за корону!

— Восточные рубежи Костяных Хребтов давно ждут вашего возвращения. – Вмешался молчавший все это время Вик Корси. – Смертные помнят вас и будут рады увидеть вновь.

— Чудесно. – Кейн вернулся к своим бумагам. – Когда вопрос будет решен, — мы начнем обсуждать освобождение Лорин. Нужно поторопиться.

***

— Вот ведь дура! Сама отдает корону в чужие руки! – Искренне возмутилась Генриетта, одна из фрейлин.

— Жалеешь, что не можешь стать претенденткой? – Мило поинтересовалась другая.

Верийки расположились во внутреннем саду Маледиктуса, который первый король Ольгарт когда-то велел вырастить для своей юной супруги. Черные стены крепости возвышались, скрывая от любопытных взоров гуляющих по дорожкам придворных, могучие деревья тянули ветви к тусклому солнцу.

Первые представители Восьми говорили, что к этому чуду приложили руку маги Ми-Сойличте: не легко вырастить такое великолепие среди гор. Они воздвигли над садом стеклянный купол, выстроили хитрую систему отопления. Уютный зеленый уголок радовал глаз в любое время года, наполняя воздух ароматами цветов и пением крохотных южных птиц.

— Да, фрейлинам королевы запрещено участвовать. – Вздохнула Генриетта. – Разве можно добровольно отказаться от такой власти? – Не унималась она. – Ведь он – не просто король, но и бог.

— Леди Жанна сама владеет миром Лорин и Болгайр. – Перебила Бажана Ферр.

Она была одной из тех, кто редко вмешивался в болтовню фрейлин. Ее Дом принадлежал к числу Младших, а ко двору пригласил лично герцог Раск. Девушки смотрели на нее чуть свысока, но все же признавали своей: Бажана искусно стреляла из лука, умела взвесить все факты, чтобы принять верное решение, а Дар беспробудного сна обещал мягкое, но длительное наказание любому обидчику.

— Бажана права. – В сад вошла Одетта Солейн, статс-дама и самая старшая в свите королевы. – Леди Жанна – идеальная супруга для Его Величества. Мы сами могли убедиться ни раз, что лоринка обладает как силой, так и стойким характером.

— Почему тогда Его Величество отпускает ее? – Удивилась Вита де Бьёрг.

— Уверена, у него есть мотив для такого решения. Наш король что-то задумал. – Отозвалась Одетта.

— Или герцог Раск. – Ехидно добавила Виктория ди Герра. – Братец говорил, что Шарлотта Гевальт обратилась к нему с прошением.

— Замолчи! – Разозлилась Одетта. – Если что-то знаешь об этом – в твоих интересах сохранить это в тайне! Особенно от Леди Жанны.

Виктория усмехнулась и принялась отрывать лепестки белоснежного цветка. Полубезумная сестра Лино не стеснялась говорить правду в глаза. Иногда девушка витала в своих мыслях, воображая, что снова живет во времена Ольгарта, а Уго, ее отец, вот-вот явится и подвергнет бедняжку очередной пытке.

В последнее время эти припадки почти не повторялись, а взгляд Виктории становился осмысленным, слова – разумными. Раск даже начал подозревать, что герцогиня ди Герра притворялась, чтобы не привлечь к себе внимание Лино, ведь она была такой же наследницей Флос Конвалис.

***

Над Фьёль кружил мелкий снег. Полозья саней скользили быстро, приближаясь к заветной деревушке. Уже потянуло запахом горящих дров и печеного хлеба, появились первые дворы и дома.

В этот раз никто не спешил выйти на встречу именитой гостье: смертные больше не боялись за свои жизни. Не было нужды заискивать и дрожать.

— Не ожидала, что Шарлотта сдержит свой нрав. – Жанна ступила на хрустящий снег, запахнула меховой плащ. – Кажется, новый закон соблюдается неукоснительно.

Рада и Фауст оставили княжество на попечение матери, присоединившись к своему богу в великой войне против Сантера. Жанна боялась, что консервативные взгляды Шарлотты станут проблемой. И все же, на землях Гевальт царили мир и покой.

Из дома показался староста. Мужчина был незнаком девушке, Вик учтиво поприветствовал его.

— Мы не задержимся, Базиль. – Капитан королевской гвардии пожал сухую широкую руку старосты. – Наш путь лежит к подножью Фьёль: Леди Жанна хочет посетить могилу брата.

Мужчина нахмурился и кивнул.

— Госпожа, чувствуйте себя как дома. В нашей деревне вам рады. С той самой ночи, как вы с Виком сбежали, для жителей все изменилось. Мы были первыми, кто ушел с Восточными охотниками. Точно глаза открылись у людей: если такая хрупкая девчушка не побоялась противостоять Истинным, почему же мы дрожим по лавкам?

Базиль говорил, а губы у него дрожали от эмоций. Потихоньку подтянулись любопытные ребятишки и бабы, оторвались от работы мужики.

— Прошу вас, не надо. – Жанна с чувством схватилась за руку говорившего. – Я – далеко не идеал.

— Никто не ждет от вас праведности, госпожа. – Возразил староста. – Мы восхищены вашей отвагой и чувством справедливости. Уверен: что бы ни пришлось пережить вам, вы не так уж сильно изменились.

Люди заговорили громко. Они приветствовали Жанну, улыбались ей и просили остановиться хотя бы на несколько часов перед переходом.

Не было ехидного шепота и осуждения, глаза смертных лучились искренним почтением, а слова шли от сердца.

Королева позволила себя уговорить, но настояла на том, что просто перекусит, не теряя драгоценного времени.

Перекус все равно превратился в настоящий пир, на который каждый житель принес что-то особенное, но простое: засахаренную ягоду, копченое мясо, ароматный хлеб или пирог, вяленую рыбу, золотистый тягучий мед, сыр, пирожки, молодое вино.

Каждый настаивал на том, чтобы гостья попробовала угощение, обещая, что такого в королевском Маледиктусе не подают.

Когда хозяева успокоились и присоединились к своим гостям, староста снова заговорил.

— Расскажите, госпожа: правда ли так ужасен бог Сантера?

— Говорят, вы с королем вернулись из Болгайр. – Подал голос кто-то еще.

— А Невеккет похож на рай для детей? – Пискнул какой-то малец, за что его тут же отдернули, но любопытство засветилось в глазах всех жителей.

Жанна улыбнулась и начала свой рассказ с Невеккет. Ее слушали, изредка перебивая вопросами. Затем она описала Болгайр: как страшна война в мире и тяжело его жителям.

— А Сантер… — Вздохнула королева. – Он пугает и завораживает одновременно. Я очень хочу покончить с ним раз и навсегда! Вместе с тем, мне не понятно, как он стал таким. Почему?

— Есть такие, кто, получив власть, не насытится никогда. – Староста погладил жиденькую русую бороду. – А есть те, кому досталось крепко, вот и злятся на всех и вся.

— Но молятся же ему. – Жена старосты, беленькая, румяная и пышная женщина, покачала головой в цветастом платке. – Стало быть, что-то получают от него взамен.

— Да, вы правы. – Согласилась Жанна. – Путь к свету полон тьмы. А тьма – это не только боль и страх. Это – покой и отдых. Это смерть. Внезапная или долгожданная.

— Полно, кто же просит о смерти? – Удивилась хозяйка.

— Тот, кто болен так, что жизнь немила. Кто устал или страдает. – Помолчав ответила полукровка. – Сантер разжигает в душах самые сокровенные страсти. Он всегда только грозит, но все свершает чужими руками.

— А как же ваш брат? – Спросил Вик. – Его смерть причинила вам боль.

— Оружие было в руках Катерины. Ей не хватило духа противостоять Сантеру. Не забывай, что жители Сумеречного королевства отличаются от лоринцев. Вас не испугать жестокостью Истинных. Бедняжка не была готова к тому, что увидела.

***

— Поход на Фьёль займет несколько дней. Еще неделю Корси будет развлекать королеву посещением Восточных охотников. – Кейн ходил из стороны в сторону по своему кабинету. – Нужно больше времени.

— Герцогиня ди Герра будет счастлива снова встретиться с Леди Жанной. – Отозвался Советник, наблюдая за метаниями своего короля. – Им найдется что обсудить.

— Она снова вспомнит о своих детях.

— И пусть. Ведь вы же решили, что близнецы станут частью Старших Восьми. А значит, рано или поздно, займут свое место среди подчиненных.

— Лучше поздно. – Буркнул Кейн. – Не сейчас. Сначала уладим дело с Гевальтом.

— Можем пригласить лоринку в герцогство Раск. Ким помогает нашим инженерам с новым изобретением…

— Девчонка из Лорин живо напомнит Жанне о том, за что был убит ее брат.

— Ваше Величество, весь мир будет напоминать Леди Жанне о князе. – Сдался Раск. – Отправьте ее на руины Ми-Сойличте – она вспомнит про Лилит, Флос Конвалис напомнит о Лино, Лино – о детях….

— Я понял тебя. – Вздохнул Кейн. – Шарлотта уже прибыла?

— Они ждут, Ваше Величество. – Кивнул Раск. – Девушки из Домов так же готовы познакомиться с вами.

— Примем сначала Гевальта.

***

Шарлотта не чувствовала пол под ногами от пьянящего успеха. Во-первых, она смогла уговорить короля принять ее, во-вторых, наконец-то вернулась в Волчий замок, в-третьих, ее сын был готов заключить Узы крови с достойной представительницей Истинных!

Да, с королевой ничего не вышло, но, кроме мизерной возможности заполучить могущественные Дары, в этой партии не было больше никакого смысла. Девка из чужого мира, к тому же, своенравная, полукровка с сомнительным происхождением, не стоит того, чтобы ссориться с собственным богом.

И вот она стояла перед самим Мятежным Кейном, улыбаясь своей ослепительной улыбкой. Весь двор Маледиктуса смотрел на нее и ее сына.

Фауст склонил голову, боясь увидеть рядом с королем Жанну. Но ее не было здесь. Не чувствовался запах жасмина, не переливалась голубыми искрами Нить судьбы. Князь, наконец, поднял глаза.

Кейн усмехнулся и повел бровью. Он торжествовал над поверженным соперником, не скрывая своего самодовольства.

Закипающая кровь будила ярость, Фауст сдержал себя. Все, чтобы быть рядом с ней. Даже если она, действительно, забыла о нем.

— Ваша щедрость не знает границ, — рассыпалась в благодарностях Шарлотта. – Проступок моего сына перед Короной достоин смертной казни, но Ваша милость дали нам шанс…

— Мы помним, княгиня Агнесс, как много сделал для Сумеречного королевства ваш муж и старший сын. – Перебил Советник Раск. – И сам князь проявил себя во время восстания. Ошибаются все, дорогая княгиня. Не многие могут признать свою вину.

Придворные загудели, не стесняясь обсуждать происходящее.

— Вы получите свое княжество обратно. – Голос Кейна прокатился над залом, заставив всех замолчать. – Разумеется, право вернуться на службу нужно будет еще заслужить. Но мне нравится путь, на который ты встал, князь. – Истинный усмехнулся. – Вы уже договорились с кем-то из Домов об Узах крови? – Обратился он к Агнесс.

— Нет, Ваше Величество. Возможно, Жрецы смогут помочь…

— Сейчас в Маледиктусе достаточно достойных претенденток. – Отмахнулся Кейн. – У вас есть неделя, чтобы выбрать будущую княгиню.

— Но все эти девушки прибыли, чтобы…

— Довольно. – Король повысил голос. – Я уступлю вам право выбора.

Впервые глаза князя оживились. Да, он знал, что срок Уз между Кейном и Жанной подходил к концу. Они и так были нарушены заклятием кольца, это лишь ускорило процесс. Фауст и не надеялся на такую удачу: король сам дал ему возможность выбора!

***

Люди, с которыми Жанна говорила и встречалась, согревали душу. Наконец-то она видела свободных в своем выборе, полноценных жителей королевства. Никто не заставлял их нести службу или трудится на благо высших существ. Они добровольно выполняли поручения, обходили рубежи, платили налоги.

Больше не встречались наглые полукровки и не свистел кнут над сгорбленной спиной. Во славу Ночи, Раск сделал все, чтобы воплотить самые смелые мечты Жанны в реальность!

Жаль, что герцог не на ее стороне. Она чувствовала это каждой клеточкой своего тела, каждой каплей души. Тем не менее, Истинный вызывал у нее восхищение: мало того, что он стойко сопротивлялся проклятию Сантера, Эрик употреблял эту силу во благо своему богу.

На могиле брата Жанна провела не больше часа. Ей было тяжело осознавать, что единственный по-настоящему близкий человек погиб из-за нее. К тому же, Фьёль ярилась, чувствуя кровь верийцев. Завывала метель, заметая опасное для людей существо. Пришлось уйти по горам на рубежи Восточных охотников.

Холод не терзал ее, девушка только дивилась: как она смогла выдержать этот путь будучи смертной? Да еще и попыталась вернуться обратно своими ногами, пока не свалилась без чувств в руки князя…

Фауст. Он все еще скитается в облике зверя? Его Нить принадлежала Кейну. Жанна не чувствовала верийца. Что там болтала Лилит о власти богов над душами?

Россыпи звезд сверкали на высоком чистом небе, люди устроились на ночлег, лишь Вик остался возле костра вместе с Жанной.

— Вик. – Позвала Жанна. – Как ты думаешь: после того, как я покину Верес, люди будут помнить меня?

Мужчина подкинул в огонь сухих веток, поворошил угли.

— Разумеется, Жанна.  На три поколения вперед тебе обеспечены слава и почет.

— А потом? – Пытливо уточнила она.

— А потом все зависит от тебя.

— Ты прав: память человека коротка. А ты? Ты веришь в меня? В то, что я могу изменить судьбу, помочь?

— Разумеется. – Улыбнулся Вик.

Девушка задумалась.

— Ложись спать. Не обязательно сидеть возле меня всю ночь.

— Люди могут передвигаться лишь днем. – Извиняющимся тоном произнес он. – В горах без опасений бродят только дети бога.

— Я знаю. – Улыбнулась она. – Я тоже постараюсь отдохнуть.

Через час лагерь затих. Люди спали, набираясь сил перед очередным переходом. Они были спокойны и безмятежны как сами горы. Кто-то видел сон, кто-то, изнуренный дорогой, забылся без памяти.

Жанна закрыла глаза и принялась рассматривать Нити. Это было похоже на звездное небо, но ярче и объемнее. Пульсировали свободные Искры, струились, протягиваясь в разные стороны, золотые тонкие дорожки. Спутывались, расплетались и обрывались в огоньки.

Девушка подумала о Вике. Его Нить мгновенно запульсировала в узоре. Рука сама потянулась на встречу, перебирая, изучая жизнь. Она видела, что ему предстоит еще долгий путь, прежде чем смерть настигнет мужчину.

Жанна облегченно вздохнула. Нить судьбы была белой, как у всех выходцев из Сантера. Она еще раз внимательно изучила каждый виток и вдруг испуганно замерла: голубое свечение!

Он не врал: он верит в нее всей душой! Что же сделать, чтобы эта Нить стала полностью принадлежать ей?

***

— Осталось всего три дня. – Сокрушалась Шарлотта. – Дорогой, если ты ждешь Мари Беннед, то, боюсь, бедняжка так и не простила тебя после бала в Туманной долине.

— Матушка, я благодарен вам за ваши хлопоты. – Бесцветным тоном произнёс князь. – Все же мы договорились: выбор невесты я сделаю сам.

Скучающий взгляд князя проводил группу претенденток на корону Вереса. Как бы ни старались девицы выглядеть мило и невинно, их глаза разгорались хищным блеском, когда Советник приходил для оглашения результатов отбора.

Выбор королевы больше напоминал конкурс породистых лошадей. Верийки явились со списками своих прославленных родственниках, демонстрировали свои Дары, навыки владения оружием, отвечали на вопросы, связанные с придворным этикетом.

Фауст наблюдал за всем из противоположного конца зала. Кейн восседал на своем троне, что-то говорил Раску, секретарь делал пометки, передавал записи Жрице и статс-даме, которая так же оставляла свои замечания и временами задавала вопросы участницам.

— Они все – пустышки. – Вздохнул князь. – Их интересует только положение при дворе и привилегии.

— Что в этом плохого? – Пожала плечами Шарлотта. – Они – не просто красивое приложение для мужа. Им предстоит отстаивать интересы рода и своего потомства. А будущая королева всегда на виду. После Ритуала ее испытания только начинаются.

— Я устал. – Вздохнул Фауст. – Можете отметить девицу Вальд и наследницу герцогини Ду. Остальные будут слишком разочарованы, если я посмею лишить их короны.

— Даже не думай о ней, Фауст. – Тихо произнесла Шарлотта, пристально всматриваясь в лицо сына. – Эта девушка не для тебя.

— Чем плоха герцогиня Ду? – Удивился князь.

— Ты знаешь, о ком я говорю. – Покачала головой верийка. – Не смей ставить честь Семьи на кон из-за своей прихоти.

— Это не прихоть. – Глаза Гевальта потемнели. – Как вы до сих пор не поймете, милая матушка, что любовь существует? Даже если вам не довелось ее испытать в своей жизни.

Шарлотта хотела что-то возразить, но Фауст молча повернулся к ней спиной.

Истинный бесшумно вышел из зала. Ноги понесли его в маленькую комнатку, где он впервые признался полукровке в своих чувствах. Но Маледиктус водил его кругами. Знакомые коридоры вдруг поворачивали в другую сторону, лестницы петляли, а нужные двери так и не появлялись.

Заветное имя звучало в голове, перед глазами стояло нежное любимое лицо. Гевальт упрямо шел вперед, с настойчивостью сумасшедшего он искал Жанну.

В конце концов, вериец отступил. Он позволил крепости вернуть себя в тронный зал, где очередная барышня с гордостью рассказывала о своих достоинствах.

— Ты вернулся? Разумно. – Шарлотта удовлетворенно кивнула. – Вот и правильно. Рада уже обеспечила роду ди Герра возможность претендовать на наши земли, я не хочу, чтобы наш Дом растворился среди других.

Князь промолчал. Он встретился взглядом с королем и невысказанный вопрос повис в воздухе так явственно, что все присутствующие почувствовали себя неуютно.

Фауст пришел сюда ради одной единственной. И ее не было в Маледиктусе.

***

С самого рассвета Жанна не могла найти себе места. Вик вел ее все дальше по Костяным хребтам, а мысли тянулись к Маледиктусу.

Она не боялась расстаться с короной или уйти в один из миров. В конечном счете, их бой против Сантера только набрал свои обороты. Следующим шагом станет именно Лорин, и тогда Кейн и Жанна будут вынуждены забыть свои разногласия.

Девушка точно знала, что потребует от бога за свою уступчивость! А если он откажется исполнять ее желание – быстро узнает, на что способна молодая богиня.

— Заглянем в долину с западной стороны? – Небрежно обронил Вик, продолжая вышагивать по каменной извилистой тропинке. – Давно не был у них. Нужно узнать, как обстоят дела с торговлей. Эти земли принадлежали Амосу Дитрих. Ты бы видела, в каком они были упадке!

— Как далеко мы от крепости? – Поинтересовалась королева.

— Почти неделя пути.

Лоринка задумалась. Ее уводили все дальше и дальше. А ведь она могла спокойно провести все это время в поселении Восточных охотников или навестить Флос Конвалис, или Нору, или…

Она остановилась как вкопанная. Собственно, Вик провел ее рядом с Волчьим замком не опасаясь, что она захочет встретиться с князем. Почему?

— Что-то случилось? – Вик внимательно всматривался в лицо полукровки.

— Вик. – Тихим голосом произнесла Жанна, щурясь от яркого солнца. – Почему ты уводишь меня от Маледиктуса?

— Я всего лишь хочу показать, как изменилось Сумеречное королевство.

Девушка отрицательно покачала головой.

— Зачем? Было достаточно деревень возле Фьёль. Почему мы ходим вокруг да около? Не покидаем Костяных хребтов?

Мужчина потупился. Он не хотел врать, но избегать правды становилось все труднее.

— Ты говорил, что веришь в меня. – С нажимом продолжила Жанна.

— В Маледиктусе слишком много Истинных сейчас.

— Что в этом такого?

— Там представители всех Домов.

— Значит… и он там.

Девушка прикусила нижнюю губу, растерянно осмотрелась по сторонам. Сопровождающие нетерпеливо переминались с ноги на ногу, ожидая впереди. Вокруг были только серые камни.

Ни ручья, ни ледяных прозрачных глыб, ни озер. Ничего, что могло бы дать отражение.

— Лилит все-таки выдала мою тайну. – Прошептала Жанна.

Все щиты гвардейцев покрывали звериные шкуры. Никаких зеркальных поверхностей.

— Как ты мог так поступить со мной? – Разочаровано вздохнула девушка. – Даже если я помчусь со скоростью ветра, я не успею.

— Госпожа, — с тяжелым сердцем начал Вик. – Гевальт заслуживает смерти. Он сам выбрал этот путь.

Злость плескалась в разноцветных глазах, Вик невольно сделал шаг назад.

— Не тебе решать. – Придушенно процедила Жанна.

Она выхватила из ножен саблю и полоснула мужчину по вскинувшейся руке.

Гвардейцы мгновенно отреагировали и окружили девушку. В их ладонях появились крошечные блестящие сферы. Они переливались радужным светом, что-то клубилось внутри.

— Постой! – Вик, не обращая внимания на кровоточащую рану, заговорил с большим волнением. – Ты сейчас думаешь, что я предал нашу дружбу, но, Жанна, позволь все объяснить.

— Возможно, я послушала бы тебя, — девушка облизнула пересохшие губы, потянулась ко второй сабле, не выпуская из поля зрения гвардейцев. – Если бы ты начал с объяснений. Но, кажется, старый друг, ты решил, что с моим мнением можно не считаться.

Радужные сферы обрели прозрачность. Люди вытянули ладони вперед. Полукровка отшатнулась, задела Вика и почувствовала, как потяжелело собственное тело. Рукоять сабли оказалась неподъемной, соскользнула на землю.

Капитан гвардейцев подхватил девушку за плечи, помог сесть.

— Что это за дрянь? – Вяло пробормотала она. – Снова Лилит…

— Нет. Это из запасов Амоса Дитрих. Сонные сферы. Ты просто хорошенько выспишься, а мы доставим тебя в долину.

— За что? – Сознание уже путалось.

— За мою жену и сына. За твою испорченную судьбу. За сотни замученных прихвостнями князя и, наконец…

Жанна чуть улыбнулась немеющими губами, уткнулась в плечо Вика. Ее голубой глаз уставился в золотой клинок выпавшей сабли.

— Не в этот раз. – Скомкано ответила она, потянулась к клинку. – Зеркало, зеркало на стене…

— Что? – Не понял Вик.

***

Она рухнула на пол как подкошенная. Рейна взвизгнула, опрокинула со столика таз с водой, испуганно отскочила в сторону.

«Помоги» — Забрался в голову голос Жанны. – «Никому»

Женщина охнула и бросилась поднимать свою госпожу.

В маленькой комнатке горничной было тесно и темно. Слугам ни к чему много пространства и света: их задача – вовремя явиться на службу и выполнять свою работу. Для этого хватит и трех метров в клетушке.

Жанна открыла глаза. Спина затекла и окаменела, жесткая постель была узкой и твердой. Как же Рейна спит здесь?

— Очнулись. – Рейна помогла подняться. – Вы проспали сутки.

— Ты…

— Никому ни пол слова. – Горничная прижала палец к губам. – Я чуть от страха не умерла, когда вы вывалились из зеркала.

— Об этом вообще лучше забудь. – Нахмурилась Жанна. – Я должна как-то встретиться с Фаустом. Ему грозит беда!

Рейна опустила взгляд. Даже в полумраке клетушки было видно, как она расстроена и озадачена.

— Сегодня князь выберет себе невесту. – Осмелившись, произнесла женщина. – Разве это беда?

— Если бы все было так просто.

Жанна вспомнила клубок мыслей, который ей удалось вытянуть из головы Вика. Кейн прекрасно знал, что сватовство – всего лишь повод проникнуть в крепость. О чем же думал сам Фауст? На что решился, когда Жанна не появилась в назначенный срок?

В Невеккет она не справилась со своей жаждой власти. Сплетение душ опьяняло! Вместе с Кейном они добавляли все новые и новые кусочки пазла, восстанавливая мир. Их союз был больше, чем просто успешен. За остаток ночи два бога исправили грубые недочеты, выстроили будущее существование двух поколений векитов…

Закончив творить, Кейн и Жанна снова возвращались в реальность, покидая сеть Нитей. Взбудораженные, окрыленные успехом, они с восхищением смотрели друг другу в глаза.

Он был идеален! Их союз строился на равновесии: Истинный продумывал каждый следующий шаг, каждый жест.  Кейн не просто пытался получить источник сил от Нити полукровки. Все получалось должным образом, а души чувствовали друг друга тонко, дополняли и совершенствовали.

Перед самым рассветом король долго советовался с девушкой, они строили планы по восстановлению Болгайр, Карьяд, Лорин. И это были не просто мечты! Все было реально.

То самое «страшное», о чем когда-то толковала Саура, смеясь над наивной смертной с ее понятиями чести и невинности. Душа Жанны тянулась к мятежному богу, заглушая голос сердца обещаниями новых знаний, открытий и возможностей. Две личности сливались в одну.

Жанна потрясла головой, скидывая воспоминания.

— От тебя требуется только молчать. – Обратилась она к Рейне. – Маледиктус, наверняка, уже почувствовал мое присутствие, но не все в его власти.

***

Королевский двор был в сборе. На смотрины прибыли Истинные даже из самых отдаленных земель.

В огромной крепости впервые стало тесно. Прогуливались по галереям красавицы в драгоценных камнях, выставляя на показ свои стройные фигуры в изысканных платьях. С торжественной серьезностью приветствовали друг друга воины в расшитых золотом и серебром мундирах. В звериных глазах – гордость и достоинство представителей древних Домов, потомков Вереса.

Лавина гостей несла Жанну за собой. На нее не обращали внимания, хотя внутреннее чутье заставляло верийцев держаться в отдалении. Но мало ли новых лиц появилось при дворе? Многие Истинные не посещали Маледиктус со дня убийства Ольгарта второго. Для других Жанна приберегла свой Дар оставаться незамеченной. Тот самый, которым опрометчиво научил использовать Ким Раск.

И пусть у нее не получалось исчезнуть так мастерски, как у потомка младшего из Восьми, придворные воспринимали полукровку как одну из таких же, как они.

Жанна затерялась среди пестрых нарядов, прижалась спиной к огромному зеркалу, готовая сбежать в любую минуту, если Кейн вдруг почувствует ее. Нити Истинных переплелись, слились запахи, голоса.

Пять утонченных красавиц, пять представительниц Домов улыбались у подножия трона. Должно быть, эти счастливицы превзошли своих конкуренток и теперь между заветной короной было лишь четыре девушки и почетный титул княгини Гевальт.

Сердце сладко замерло, дыхание перехватило, когда рядом с претендентками появился Фауст.

Его пустой взгляд ощупал конкуренток. Полный величественного несчастья, князь был полностью погружен в себя. Ему было абсолютно безразлично все происходящее. Напрасно Шарлотта бросала красноречивые взгляды на своего сына.

— Нужно сделать выбор. – Напомнила она, пряча за напряженной улыбкой нетерпение.

— Что случилось, князь? – Раскатился голос короля. – Неужели никто из этих прекрасных девушек не достоин твоего обручального кольца?

Придворные чувствовали, как стремительно превращается в жертву один из Старших Восьми. Они вытягивали шеи, чтобы лучше рассмотреть и запомнить выражение лица Шарлотты и ее последнего сына, чтобы потом со смаком обсудить, как сгинул древний род. И все только из-за того, что гордый Фауст не пожелал уступить своему королю.

Ноги сами понесли ее вперед. Легкими шагами Жанна приближалась к трону.

— Выбери меня, последний из рода Гевальт. – С легким волнением произнесла она.

Кровь похолодела внутри, лихорадочно заблестели глаза Фауста. Тишина оглушала. Застыли придворные, позабыв, как дышать. Глаза Кейна затопил черный зрачок.

— Вот моя невеста. – С жаром выдохнул князь, принимая протянутую руку в свои ладони.

Улыбка неподдельного счастья озарила лица влюбленных и стала последней каплей терпения Кейна. Он порывисто поднялся, в два шага преодолел разделявшее их расстояние.

— Жанна — больше не подданная Сумеречного королевства. – Придушенным злым голосом произнес Кейн. – Это не вернет тебе твой титул и земли. – Обратился он к Фаусту.

— Наплевать на титул. Наплевать на кусок земли с грудой родовых камней. – Сквозь зубы, в тон ответил Фауст. – Во всех восьми мирах не найдется закона, который запретит мне взять ее в жены.

Все произошло слишком быстро. Никто из Истинных не успел осознать, почему вдруг их бог и король набросился на Гевальта, а полукровка выхватила свои сабли. Растерянные и испуганные такой выходкой, придворные расступились, не вмешиваясь в схватку.

Завыла от бессилия Шарлотта, что-то выкрикивал Советник Раск, пытаясь остановить это безобразие. Уже спешили, расталкивая верийцев, облаченные в алые доспехи гвардейцы.

Маленькая, но верткая и ловкая, девчонка уклонялась от свистящего Несущего смерть. С другой стороны, настойчиво взлетал меч Гевальта.

Король с застывшим на белом лице бешенством атаковал. Ему хотелось растоптать эту гордячку, которая посмела бросить ему вызов. Разве не был он достаточно терпелив и уступчив? Как посмела она опозорить его перед всем Маледиктусом? Теперь он будет беспощаден!

Жанна улыбалась. Ее спина уперлась в зеркало. Князь встал перед ней, загораживая девушку собой, но она потянула мужчину за руку, отстраняя.

— Предлагаю на этом закончить, Ваше Величество. – Едко произнесла полукровка. – Вы же не хотите, чтобы они, — Жанна обвела взглядом придворных. – Увидели, чего стоит Око Создателя против Несущего смерть?

Она беспечно убрала сабли в ножны.

— А сейчас мы уйдем. – Продолжила лоринка. – Когда придет время – я сама свяжусь с тобой.

Зеркало за спиной превратилось в прозрачную ртутную гладь. Жанна кивнула князю, он шагнул вперед.

Полукровка бросила последний взгляд на короля.

Кейн кинулся вперед, схватил ускользающую беглянку за длинную жемчужную косу, потянул на себя, не желая сдаваться.

Страх лишь на мгновение мелькнул в зрачках. Жанна быстрым движением вытащила кинжал Лорин и безжалостно срезала волосы одним взмахом. От неожиданности Кейн стал заваливаться назад, его пальцы тянулись к девушке, а нашли лезвие кинжала.

В мгновение ока все было кончено! Зеркальная поверхность стала прежней, на полу возле золоченой рамы лежал кинжал с аметистовой рукояткой, рядом застыл Кейн с зажатой в руках жемчужной косой.

***

 — Ты! – Рычал Кейн. – Ты сказал, что все просчитал!

Раск стоял на коленях, не смея пошевелиться. Лезвие Несущего смерть упиралось в его горло. Придворные давно укрылись в отведенных для них комнатах, не желая попасть под горячую руку. К тому же, происшествие не давало им покоя! Язык так и чесался обсудить наглую выходку чужестранки.

Верийки наперебой утверждали, что «сразу поняли, чего стоит эта девица». С первого дня двор был оскорблен появлением полукровки в роли королевы, но упрямый Кейн наплевал на все приличия, вот и поплатился!

— Да, Ваше Величество. – Глухо ответил Эрик. – Это целиком моя вина.

Впервые Раск не знал, чем закончится угасающая ночь: быть может, все его старания окажутся напрасными, и он расстанется с жизнью? Быть может, бог даст ему еще один шанс? Он недооценил прекрасную полукровку, глубину ее чувств и смелость.

— Где Корси? Допросить его и гвардейцев. Наверняка, был сговор. Найти эту рыжую смертную, что вертелась возле лоринки. Вытрясти душу из каждого. Если не найдешь Жанну – твоя голова будет висеть над моим троном.

— Ваше Величество. – В тронный зал вошел гвардеец из Истинных. – Прибыли герцог ди Герра и его супруга.

— Отлично.

Лезвие отступило. Раск облегченно вздохнул. Судьба миловала его снова.

— Пусть ждут меня в кабинете.

Король убрал меч и вышел из комнаты, не оборачиваясь.

Уже целый час крепость сотрясалась от рокота его голоса. Не состоявшиеся избранницы с упоением перемывали косточки как коварной лоринке, так и собственному королю. Оскорбленные в лучших чувствах, благородные аристократы строили планы мести. Судачили на кухне слуги, посмеивались дозорные на стене.

Не до веселья было лишь Малому совету и самому Кейну.

Что же теперь будет? Этот вопрос тревожил Лино и Раду, застывших в ожидании короля. Вик Корси не спешил вернуться обратно в Маледиктус, осознавая, что совершил глупую ошибку и разрушил крепкую дружбу с той, кому обязан жизнью.

Доротея Гайос велела жрецам зажечь огни в храмах и призвать верующих на молитву. Смертные и верийцы просили своего бога проявить благоразумие и смириться с нанесенной обидой.

А Эрик Раск терпеливо ждал окончания аудиенции герцога ди Герра. Ему была нужна помощь Истинного: он один мог теперь уговорить бывшую королеву вернуться назад. Но для начала требовалось разработать новый план.

Тайная канцелярия уже пришла в движение: искали Рейну, осторожно допрашивали фрейлин, навестили Лилит. Шпионы и соглядатаи получили приказ, расползлись по Сумеречному королевству как пауки, выжидая, прислушиваясь.

Раск понимал, что Жанна не объявится в королевстве, но он должен быть готов к любым исходам.

***

Кейн широко шагал по крепостной стене. Он не видел перед собой никого и ничего. Грудь сдавливали непонятная злость и горечь. Он торопился, будто пытался убежать от терзающих воспоминаний.

Эта дрянь ни капли не боялась! Напротив, лоринка была уверенна, что сможет постоять за себя. И что хуже всего, Кейн понимал это сам.

Стоило им встать напротив друг друга, как Несущий смерть потускнел и трусливо начал умолять отступить. Око превращало его в обыкновенный кусок железа. Более того, принялось тянуть силу и практически убивать Ключ от Вереса.

Кейн мог бы, наверное, использовать свои Дары, сражаться до последнего. Не смотря на отточенное с Лино мастерство, Жанна уступала ему в навыках фехтования. Но предательски дрогнули руки, сжалось сердце, раненое, оскорбленное.

От ветра защипало в глазах, бог стиснул зубы, яростно растер лицо руками. Это – не конец! Если девчонке нравится страдать и мучиться – он это устроит.

Не будет пощады миру Лорин и снисхождения для предателей! Кейн задохнулся от собственных эмоций, уперся руками в край черной стены, пытаясь отдышаться.

Да, он утопит Лорин в крови!

Боль затмевала крепостную стену, заволакивала, тянула. Мир стал блеклым, осталась лишь тоска. Где он опять ошибся? И можно ли что-то исправить?

Только сейчас Кейн начал понимать Вереса: вот, значит, как терзался могучий бог. Когда разум пытается сохранить порядок, но делаешь и говоришь что-то безумное.

***

— Где мы? – Фауст наощупь продвигался вперед.

Справа под ладонью была шероховатая холодная стена, слева – пустота. Под ногами – ровный пол без единого стыка.

— В башне Лорин. – Ответила Жанна. – Иди прямо за мной и никуда не сворачивай.

Она по-прежнему держала князя за руку. Ее ладонь была теплой и мягкой, легкий аромат жасмина наполнял воздух. Вериец слышал ровное дыхание, почти ощущал впереди ее хрупкое тело, что двигалось все дальше в непроницаемой темноте.

А вот глаза не видели ничего. Его острый взгляд хищника не мог уловить очертаний комнаты или хотя бы намека на того, что находится вокруг.

— Еще немного. – Пообещала Жанна, пожимая пальцы верийца.

Свет набросился неожиданно, ослепил, причиняя боль.

— Ну вот мы и на месте. – Вздохнула полукровка.

Фауст поморгал, привыкая. Белизну стен иногда нарушали красочные картины истории мира, выполненные неведомыми мастерами. Потолком служили движущиеся по голубому небу облака, вместо пола – зеркальная водная гладь, в которую заглядывает отражение лесного озера.

Вериец повертел головой из стороны в сторону. Помещение было не слишком просторным, упиралось в узенькую лестницу.

— Как мы попали сюда? – Спросил он.

— Ключ ведет в сердце мира. – Довольная произведенным эффектом, ответила девушка. – Здесь хранила свои тайны Лорин. Здесь жила и вынашивала планы. Теперь это все – наше.

Полукровка широко улыбнулась и шагнула на первую ступеньку.

Подъем казался бесконечным. Вскоре остались лишь пушистые облака и винтовая лестница, что тянулась и тянулась вдоль белоснежной стены. Наконец, появилась дверца. Жанна уверенно толкнула створку, кивнула Фаусту, приглашая за собой.

Их встретила тишина. Светлая комнатка с широкими окнами, прялка, рядом с которой сидело три сморщенных трупа с повязками на глазах.

— Жрицы Лорин. – Жанна поморщилась, брезгливо коснулась одного из тел.

С легким шелестом оно растаяло, не оставив даже следа. Цепная реакция задела оставшихся.

— А ведь все работает и без них. – Отметил Фауст, глядя на вращающееся колесо.

 — Не совсем. – Девушка так же внимательно смотрела на тянущуюся лазурную нить жизни. – Одна из Жриц отрезала кусочки, отмеряя срок для новой души. Не понимаю, как это работает теперь, но баланс явно нарушен… Интересно, остался кто-нибудь в живых?

***

Им так и не удалось найти ни одной живой души. Жанна и Фауст блуждали по комнатам и лестницам, удивляясь, как велика башня. Потом Жанна поняла, что сердце мира лишь создает то, что просит его новая хозяйка.

Если девушке хотелось отдохнуть – перед парой тут же открывалась новая дверь, за которой ждали горячая ванная и мягкая широкая кровать под воздушным балдахином.

За окнами каждой новой комнаты все так же безмятежно плыли облака. При желании их можно было коснутся. Мягкие, как пух, легкие, они будто были сделаны из грез. Присмотревшись, девушка поняла, что права: в плотных невесомых завихрениях она видела чьи-то мечты о счастье, светлые образы безмятежной радости.

Не известно, сколько времени прошло с тех пор, как пара вошла в башню. Они успели три раза выспаться.

Говорить не хотелось. Выяснять, почему и как все вышло, от чего рухнул первый план побега из Вереса, спорить и ссориться – для чего?

— Знаешь, мне кажется, башня – такое же живое существо, как Маледиктус. – Полукровка в очередной раз обошла вокруг прялки.

Нить все тянулась и тянулась, скрываясь в бездонной корзине с пряжей.

— Она заботится о нас с тобой и как будто боится, что мы уйдем и она снова останется никому не нужной. Сколько времени прошло с того момента, как мы появились в Лорин? Полгода? Неделя? День?

— Ты права, — согласился князь. – Но я счастлив снова быть с тобой. — Вериец обнял девушку за плечи, поцеловал в лоб. – Я не представляю свою жизнь без тебя.

— Думаешь, я спокойно смотрела бы, как ты берешь себе в жены одну из этих хищниц? – С деланным недовольством фыркнула Жанна. – Нет, Гевальт. Теперь ты мой. Во веки веков.- Торжественно произнесла она.

— Не такое уж и страшное наказание. – Прошептал ей в ухо князь, крепче сжимая в объятиях тонкую изящную фигурку. – Чего еще можно желать?

— Жаль разочаровывать тебя, — потускневшим голосом протянула Жанна. – Но у на все еще проблемы с Сантером. И Кейн больше не рад нас видеть, а ведь Луц и Луи остались в Вересе.

— Почему не договориться с Джаредом?

— Шутишь? – Девушка отпрянула. – Разве можно доверять смерти? Мы должны забрать у него либо второе Око, либо песочные часы Архноса. Я так же намерена завладеть Несущим смерть!

Она решительно отстранилась и заходила из стороны в сторону. Ее пыльный дорожный костюм давно сменился простым сиреневым платьем, которое она обнаружила на мягкой кровати в первый же вечер. Фауст больше тоже не напоминал рыцаря Сумеречного королевства. Для него башня приготовила камзол и брюки в той же аметистовой расцветке.

Старая одежда исчезла без следа, лишь родовой меч и две сабли напоминали о том, что прошлое не приснилось влюбленным.

— Я потеряла кинжал Лорин. – С досадой вспомнила Жанна, замерев на месте.

— Не переживай. – Гевальт подошел и снова заключил ее в объятия.

Он провел по коротко срезанным волосам девушки, коснулся своей начавшей отрастать косы на затылке.

— Теперь мы оба – изгои для мира Верес. – Усмехнулась девушка. – Скажи: как ты решился отказаться от своего титула? Шарлотта, наверняка, не упустила новой возможности, чтобы напомнить тебе о величии Дома.

Фауст наморщил нос, вспоминая сладкие речи матери.

— Это все потеряло смысл. – Пожал плечами вериец. – Я обезумел, когда ты не пришла в назначенный срок и надел волчью шкуру.

Взгляд мужчины устремился в те дни и ночи, когда он мчался по лесу в компании таких же зверей, наслаждался свободой и горячей кровью своих жертв.

— Я слонялся по всему княжеству. — Продолжил он. – Не было никаких тревог и ограничений. Пьянящий восторг от того, что весь мир принадлежит тебе! А по ночам я вспоминал тебя и в горле рождался вой. Моя стая не понимала этого беспокойства, но разделяла эту боль как свою собственную.

Я верил, что ты исчезла не просто так. Сомнения закрадывались в мои мысли. Время шло, а Шарлотта предоставила мне прекрасный шанс появиться при дворе.

Родовой замок, имя, власть – все это барахло. Вещи не умеют любить в ответ, король волен миловать и казнить, лишь твоя любовь что-то значит среди всей этой мишуры.

— Что ты собирался сделать?

— Бросить вызов. Я знал, что Узы развеялись. – Беспечно произнес князь. – Если мы не вместе – все теряет смысл….

— Тебя отлучили от веры, забрали титул и запретили покидать княжество. – Вздохнула богиня. – А ведь Кейн дал тебе шанс вернуть все как было до нашей встречи. Фауст, которого я впервые повстречала, непременно выбрал бы земли и титул.

— Ты мне это говоришь? – Рассмеялся князь. – Та, что боялась отнять чужую жизнь.

Улыбка девушки повяла.

— Это – не лучшие перемены моей души, к сожалению.

Оба замолчали. Прялка все крутилась и крутилась, отматывая Нити душ. Жанна посмотрела на кудель, задумалась.

— А ведь сейчас ты сам по себе. И не принадлежишь ни к одному миру. Позволь?

Вериец кивнул. Легкое жжение пробежалось по всему телу, полукровка вытянула Нить Фауста.

Серая и матовая, лишенная блеска, с маленькими вкраплениями золотого.

— Никогда не видел ничего подобного. – Растерянно произнёс Истинный.

— Ты, действительно, свободен. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Что ты имеешь ввиду?

— Скоро угаснут Дары, потом ты разучишься пить души и утратишь бессмертие. – Она накрутила Нить на палец. – Изгой.

— Сколько у меня времени?

Разноцветные глаза обожгли.

— Вечность, Фауст. Стоит лишь отдать свою веру истинному богу. – Ее теплые губы прильнули к его губам.

***

— Ты молчишь, Наставник? – Удивленно спросил Кейн.

Лино замер как статуя с каменным лицом. Всю суматоху с исчезновением полукровки и князя вериец пропустил: ему не были интересны смотрины королевы, герцог в очередной раз выслушивал упреки своей молодой жены.

Рада осталась один на один с двумя малышами. Родовое гнездо герцога находилось достаточно далеко от Маледиктуса и северных княжеств, сам Лино появлялся редко и проводил со своей семьей слишком мало времени.

Как только Кейн отдал приказ Вику Корси занять бывшую королеву походом, Лино выпросил право вернуться в родовые земли.

Рада с головой погрузилась в материнские хлопоты, сетуя на Жанну и Фауста, лишивших ее свободы. Но племянников волчица любила всем сердцем, не позволяла прислуге нянчиться с быстро подрастающими мальчишками.

Сначала было трудно смириться с тем, что ее время больше не принадлежит только ей. Но постепенно Рада поняла, что не мыслит свою жизнь без этих двух подрастающих трогательных существ. Ведь за этим непременно последует расставание с близнецами и одиночество. Верийка ловила каждый миг, наблюдая, как развиваются ее племянники.

Тем не менее, по герцогству быстро поползли слухи о том, что ее новоиспечённый супруг продолжает ухлестывать за девицами. Как смертными, так и Истинными. Будто бы каждой своей любовнице он оставляет на память отметину в виде буквы «Л» на шее за ухом.

Кухарки судачили о том, что герцог использует особый ядовитый состав, который буквально выжигает кожу, но проявляется лишь через несколько дней, от чего девица не сразу обнаруживает позорное клеймо.

Сначала молодая госпожа отмахивалась от порожней болтовни слуг. Ей было не до глупостей: дети верийцев любознательны и активны, за ними нужен глаз да глаз. Кроме того, они начнут тянуть души раньше, чем научатся ходить, а значит, смертные в доме могут стать случайной добычей.

И все же сплетни, переданные разными голосами, превратились в раздражающую полуправду. Рада начала сердиться, покрикивать на кумушек, стоило ей уловить хоть тень мысли о неверности Лино.

Да, они заключили формальный брак для спасения Луца и Луи, все же это не давало герцогу права позорить волчицу!

В очередной раз, вернувшись в Флос Конвалис, Лино наткнулся на подозрительный взгляд своей супруги. К несчастью, герцог прибыл не один: младшая из дома Ду присоединилась к нему по пути в свое герцогство.

Наставник и первый меч королевства, блистательный рыцарь, Лино предложил девице Ду заглянуть в его дом, чтобы немного передохнуть перед дальней дорогой.

На рассвете весь дом сотрясался от разразившегося скандала: за поздней беседой взвинченная в своих подозрениях, Рада ди Герра увидела за ухом Елизаветы Ду рисунок, напоминавший заветную «Л».

Истинная вцепилась в гостью, проклиная именем Кейна, обещая выпотрошить весь ее проклятый род! Девушки сцепились мертвой хваткой, досталось и Лино, и нерасторопному служке, вносившему в этот момент вино, и бравому сопровождающему герцогиню Ду.

Рада ярилась как дикий зверь, рвала на вопящей Елизавете волосы, отбивалась от попыток верийки нанести ответный удар.

Когда Лино все же удалось утащить супругу подальше от возмущенной представительницы благородного рода, последовала еще одна перепалка. Но с мужем Рада не церемонилась вовсе: она вытащила из ножен его собственный меч и ринулась в бой.

Это был великолепный поединок! Лино пришлось защищать свою жизнь любыми подручными средствами: кочергой, каминными часами, изящным стулом, обитым нежно-голубым ситцем, подсвечником.

Попытки оправдаться приводили волчицу в еще большую ярость. Наконец, Лино вернул себе меч при помощи сорванной с окна портьеры и одного из подсвечников, которым он ловко орудовал, обороняясь.

Пыл Рады остудили лишь не менее жаркие поцелуи герцога и заверения в бесконечной любви. И он не лгал, во имя Ночи! Если бы он знал, какой искусный и опасный противник отныне связан с ним Узами крови, он бы не топил тоску в вине и бесконечных скитаниях по Костяным хребтам!

Сокровище! Настоящая воительница, каких Сумеречное королевство не видело уже давным-давно!

К вящему разочарованию прислуги, занимательный скандал окончился бурным примирением, а негодующая Елизавета Ду получила в качестве компенсации небольшой ларец с дивными рубиновыми серьгами.

С того дня Лино предпочитал оставаться в родовом поместье, занимался воспитанием своих формальных наследников и отводил душу в поединках с Радой.

Приказ явиться в Маледиктус всем семейством насторожил пару, но от посланника подробностей добиться не удалось: он ничего не помнил стараниями Раска.

— Ты просишь о невозможном. – Наконец, ответил Лино, подняв взгляд на короля. – Рада не отдаст детей.

— Это не просьба, герцог, а приказ. – Процедил Кейн. – Близнецы останутся в Маледиктусе, а вы оба отправитесь в Лорин и приведете сюда полукровку вместе с Гевальтом!

— Она не пойдет с нами, Кейн. – Покачал головой Лино. – А мне не хватит подлости предать Жанну.

— Но хватит, чтобы предать своего бога? – Недовольно изогнул бровь король.

— Не заставляй меня. – Почти мольба звучала в голосе Лино.

— Если девчонка не вернется – ее ублюдки умрут. – Пообещал Кейн.

Лино потянулся к мечу. Для него было ясно как день: бог сошел с ума. Он ослеплен своей ненавистью и уже не помнит, как много сделали для его спасения и Рада, и Лино, и даже Гевальт.

— Ты не сделаешь этого!

Рада шла по каменным плитам, прижимая к себе Луи и Луца. Верийка смотрела гордо и бесстрашно. Ее бледное лицо, обрамленное черными густыми волосами, было полно решимости.

— Это – наследники Дома ди Герра. Как ты объяснишь при дворе свой поступок?

Кейн сошел с трона, медленно, усмехаясь, подошел к Раде. Девушка поджала губы и отпрянула назад, инстинктивно пряча близнецов.

— Я не собираюсь ничего объяснять. – Тихо произнес король. – Мне не нужны яд или кинжал, чтобы забрать жизнь.

Вериец протянул руку ладонью вверх, между пальцами засверкали две золотые Нити.

— Я совершил глупость, отлучив Фауста от Вереса, иначе он был бы уже мертв.

Губы герцогини задрожали, а щеки стали еще белее.

— Я найду Жанну. – Вздохнула волчица. – Но не обещаю, что она пойдет за мной.

— Она пойдет. – Удовлетворенно кивнул Кейн. – Когда ты расскажешь ей все, что сейчас произошло.

Глава 10. Отражения

Снова вижу сон, где бегу по краю,
Я к тебе спешу в последний час
Истина гласит: Что не убивает,
То и делает сильнее нас!
Разрывая нити, мысли настегают:
Так ли важно этот мост ломать?
На своей луне Каждый правит балом,
Руша то, что дорого терять
Время вспять я поверну, пока горит свеча
Но вернуть не в силах миг здесь и сейчас

(Алёна Сакрариа – «Ариадна»)

Город жил и бурлил. В ночной темноте горели огни трактиров, смеялись люди. К причалу прибыло два торговых судна, моряки сходили на берег, с удовольствием ступая на твердую землю.

По улицам прогуливались патрульные с ярко-зелеными лентами на рукавах истертых рубах. Все они состояли из вчерашних мастеровых и простолюдин. Время от времени мужчины останавливались рядом с какой-нибудь чрезмерно шумной компанией, разгоняли дерущихся и заставляли перебравших хмельных напитков вернуться домой.

Город изменился. Нечистоты заливали улицы, на стенах домов красовались приказы и просто свежие новости. Даже в верхних кварталах разгуливали нищие, карманники и гулящие девицы. Город превратился в одну сплошную свалку.

Время от времени кто-то радостно выкрикивал лозунг нового Оринберга: да здравствует народ! Всем равные права и возможности!

Жанна и Фауст скользили в тенях и отражениях. Решись они появиться на свет – их непременно бы заприметил патруль или разгоряченные от новообретенной свободы жители.

«Не могу поверить, что лоринцы свергли своего короля! Их ждет хаос и разрушения» — Фауст отступил во мрак, пропуская очередную компанию смертных.

«Новое всегда рождается из хаоса и разрушений — Ответила Жанна. – Сейчас люди еще не осознали, что придется решать сложные вопросы и нести ответственность. Каждая прачка, каждый работяга и матрос чувствует себя хозяином своей жизни. И потом, принимать решения толпой, в едином порыве – это всегда будоражит кровь, делает причастным к чему-то общему. А значит, в случае неприятностей не будет крайних и виноватых»

«Дать власть этому стаду! Джаред, действительно, безумец!»

«О, Фауст, ты просто не видел Болгайр. Мир прошел через это и выжил. Потом люди снова добровольно надели на шею хомут, чтобы не нести на себе бремени сложных вопросов. Зачем? Плохой урожай и голод – во всем виноват правитель. На дорогах много разбойников – не досмотрели наместники. Не договорились с соседями, грянула война…»

«Я понял тебя — Кивнул вериец. – Помнится, ты сама мечтала дать свободу верийским смертным»

«И я этого добилась. Ты сам увидел, как бережно Раск помог людям выстроить новое общество. Джареду нужно совсем другое. Он искореняет веру, позволяет низменным потребностям взят верх над всем остальным»

Пара спустилась к мастеровым кварталам, прошла вдоль жилых домов, где разжилась каким-то тряпьем, что сушилось на веревках. Выбирать не приходилось, потому, оба наспех прикрыли свою одежду видавшими виды плащами и смешались с толпой, старательно пряча лица.

Смертные не обращали внимания на высокого мужчину, сопровождавшего девушку. В столичной сутолоке было много приезжих, как и всегда.

После казни Августа Свейна последовали многочисленные погромы. Люди время от времени вспоминали как внесли свою лепту в становление нового государства. Минул уже год, но каждый помнил эти лихие времена.

Тащили и грабили кто что успел: худенький чумазый подросток волок женское платье, расшитое жемчугом, вчерашняя горничная прижимала к груди пуховую подушку, подвыпившие булочник и сторож вместе несли тяжелую софу, обхватив изогнутые резные ножки натруженными руками.

Из окон особняков раздавалась ругань, визжали вчерашние аристократки, которых волокли за волосы, рыдали дети, время от времени кто-то что-то разбивал или ронял, возмущенных и недовольных живо уводили на сколоченный наспех эшафот.

С женщинами не церемонились. Те, кто был хоть немного привлекателен, напрасно молили о пощаде, отбиваясь от жадных озверевших рук. Те, кто уже не вызывал интереса подвергались издевательствам и насмешкам. Благородные господа пытались защитить свои семейства. Их истерзанные толпой тела ждала все та же виселица или шальной нож.

В пьяном угаре жители столицы сметали на своем пути все, что напоминало им о неравенстве, данном с рождения. Будь то скульптуры в саду вчерашней графини, разноцветные витражи в галерее дворца или лакей, что вступился за совсем юную дочь аристократа. Не было разницы: вещь или человек.

Два дня и две ночи бушевали пожары, лилась на мостовую кровь, стонали от боли и унижений те, что посмели возомнить себя выше народа. Это они были виноваты в том, что десять лет назад Оринберг умылся кровью! Это по их вине каждая семья не досчиталась мужа, отца или сына! Пускай теперь узнают, каково это!

Пока образы кружились в голове, полукровка не заметила, как они с Фаустом оказались на погосте. Отпечатки событий преследовали девушку, захватывали ее спутника и мчались, наваливались, пока мир не закружился перед глазами, а к горлу подступила тошнота.

— Всякий раз мы пытаемся мстить тем, кого считаем виноватыми. — Тихо пробормотала Жанна. – Как мало нужно нам, чтобы превратиться в зверье.

Вериец помог ей сесть на скамейку возле чьей-то могилы, сам, пошатываясь, облокотился о ствол старой кривой яблони.

С тех пор, как мужчина осмелился отпустить свои чувства к Жанне, его мир начал меняться. Война перестала казаться забавной игрой, а сердце чутко улавливало чужую боль.

Это причиняло неудобства и грозило тяжелыми мыслями, но вериец, истертый временем, безразличный в своем бессмертии, был счастлив снова обрести яркость чувств и эмоций.

— Мы почти добрались. Нужно отдохнуть. – Ответил Фауст. – Никто не станет ходить по кладбищу ночью.

— Станут. – Жанна отрицательно покачала головой. – Мародеры лишены почтения к усопшим. Мы укроемся в другом месте.

***

Перед тем, как покинуть башню Лорин, она решилась-таки коснуться голубой пряжи, что без конца тянулась и исчезала в корзине.

Липкие Нити цеплялись за руки, перекидывались на плечи, опутывали ноги. Пока все тело Жанны не покрылось искрящейся пряжей.

Жизнь струилась легким шелком, обрывалась и возрождалась снова. То, о чем когда-то говорил Сантер: души совершали свой круговорот, возрождаясь в новых телах. Просто теперь они были теми же, что и прежде.

Жрицы смешивали Нити, дополняя или отрезая, создавали уникальную личность, прежде чем выпустить в мир. Сейчас все шло по проторенной дороге.

Не хватало Лорин, что любовно лепила нового творца или одаренного гончара.

Когда Нити отпустили Жанну, башня любезно открыла перед ней двери мастерской. Здесь перед изумленной девушкой раскинулись бесконечные эскизы душ. Лорин смело экспериментировала, сглаживала резкие углы, кроила судьбу своим подданным.

У богини был четкий план на каждую страну, ее правителей, аристократов, чернь… Все, чтобы сохранять мир, избегать конфликтов.

— Она продумывала каждую мелочь. – Прошептала Жанна, восхищенная кропотливой работой Лорин. – И вовсе не была глупа, она продолжала свою работу даже когда Джаред вмешался в ее дела…

Смелая, внимательная к каждой детали, Лорин до последнего просчитывала варианты развития своего мира. Пробежавшись глазами по эскизам, Жанна поняла, что ее появление внесло значительные корректировки в работу женщины.

Ей ни за что не разобраться в этом всем самой. Жанна с неожиданным сожалением подумала, что хитрый на выдумки разум Кейна справился бы с этой задачей играючи…

***

Жанна смотрела в зеркальную гладь воды, что скопилась в пещере мелкими лужицами.

— Зеркало, зеркало… — Усмехнувшись, пробормотала она.

Фауст крепко спал, насколько это было возможно в чужом мире. Девушка все еще была для него хрупким созданием, которое требуется оберегать. Возлюбленной, за которую почему-то нужно бороться, хотя она давно дала свои ответы на все его вопросы.

Это очень мешало Истинному увидеть, насколько сильна его избранница. Она давно превосходила способности князя и, в отличие от Кейна, Фаусту лишь предстояло смириться с этим.

Истинный настаивал на том, что будет бодрствовать, пока Жанна будет отдыхать. Богиня вздохнула. Спорить было бы пустой тратой времени. Она его просто усыпила. Мягко и нежно завлекла в сети снов.

Темные пещеры манили своей прохладой. Капала вода, стекая вниз по растущим сверху сталактитам. Избегая соблазна шагнуть в отражение, Жанна отвела взгляд.

Прятаться в городе было опасно. Побережье в бедных кварталах оставалось единственным местом, где по-прежнему не задавали вопросов незнакомцам.

Здесь почти ничего не изменилось: карманники все так же облегчали кошельки зевак, в кабаках потягивали пенное пиво ухмыляющиеся кривыми зубами ловкие люди. В их сапогах прятались острые ножи, готовые в любой момент пуститься в дело, волосатые кулаки сжимали липкие от грязи кружки с напитком.

В доках Нижнего города шныряли контрабандисты и торговцы живым товаром, нищие, что просили днем милостыню на углах, калеки, оборванные и чумазые сироты.

Фауст и Жанна спустились в грот на самой окраине. В этом месте было тихо, а смрад кварталов уступал место соленому бризу. Несколько лачуг с заросшими садами покосились и выглядели не жилыми, но пара не рискнула заглянуть туда.

Девушка выскользнула из укрытия. Ей хотелось немедленно заняться делом: отыскать Сангре, воссоединить его с Лилит, осмотреться в Лорин. Нужно было понять, насколько плохи дела. Есть ли у нее шанс исправить все самой, ведь отступая в Верес, девушка рвала Нити нещадно. Каковы же последствия?

Ночь несла влажный тяжелый воздух.

В густых сумерках перекликались птицы, их песня разливалась в душном зное, полном томительного ожидания прохлады.

Жанна с любопытством рассматривала все вокруг: пустое песчаное побережье, ленивое море устало облизывает берег, несколько лиловых туч крадутся по небу.

Ночь опускала свой бархат, скрывая далекие тлеющие очаги людей и их сны, полные грез.

Золотой всполох привлек к себе внимание, вызывающе-ярко озарив тяжелые грозные тучи. Девушка зажмурила глаза, снова посмотрела на горизонт. Вспышка повторилась.

Все казалось сном, но щеки коснулся свежий бриз, упрямо замерцали россыпи звезд.

Жанна шагнула вперед, догоняя сумеречную сказку.

Море ждало ее. Обманчиво-спокойное, оно игриво щетинило мелкие гребни волн, предвкушая бурю.

Лоринка шагнула в воду. Поверхность казалась твердой как мрамор. Непонятная радость накрыла Жанну. Она заулыбалась, позволяя магии Ока наполнить каждую клеточку ее тела.

Богиня двинулась дальше. Ветер переменился и волны бессильно ярились. Они тянулись к Жанне, пытаясь коснуться ног.

Мелькнули влажные черные спины дельфинов. Они покружились рядом, издавая писк, с любопытством выныривали один за другим. Игра наскучила им быстро: человек никак не реагировал на их попытку подружиться, а море звало, продолжая волноваться.

Возле одного из дельфинов появилась фигура. Бледно-голубая кожа, огромные глаза на лице, рука сжимает копье. Затем выглянуло другое существо, покрытое такой же серебристой чешуёй, вскинуло руку в приветственном жесте.

Жанна помахала в ответ. Морской народ перестал бояться городов, значит, в мире грядут большие перемены.

Лоринка пропустила через пальцы несколько голубых Нитей, прежде чем отпустить их снова в море.

— Зеркало, зеркало на стене. – Пробормотала богиня, всматриваясь в пучину вод. – Кто всех прекрасней в этой стране? – Нетерпение нарастало.

***

Последние снежинки опускались на плечи. Хрупкие, крошечные и прозрачные. Весна замерла на пороге, пробуждаясь подо льдами горных озер.

Все смелее звенела капель по черной крепости, все выше поднималось солнце, нехотя скрываясь за бледной неприступной горной грядой.

Два дня прошло с тех пор, как герцог ди Герра и его супруга ушли по следам Жанны. Ее исчезновение разорвало ткань мира, оставив за собой тонкий шрам в пространстве. И в сердце.

Кейн вдохнул, набрав полной грудью свежий морозный воздух. Ему не хватало летних ночей, полных истомы и неги, когда хрупкая нежная полукровка была рядом. Вспоминались душные раскаленные площади Болгайр, где они потеряли внезапно обретенную близость.

Вериец скрипнул зубами. Может быть, он принял за чистую монету то, чего не было и нет? Полукровка всегда стремилась вернуться в Сумеречное королевство, чтобы воссоединиться со своим возлюбленным.

Истинный ощутил, как неприятно пробежалась по сердцу мысль о собственном заблуждении, повернулся спиной к ледяному северному ветру и вдруг заметил, как небо озарила голубая вспышка.

***

Жанна ждала. Ничего не происходило. Море оставалось морем. Тонкие бровки нахмурились, девушка опустилась на колени, разгладила непослушные волны, выровняла ладонью поверхность.

Море подчинилось. И теперь красавица снова повторила свое заклинание, вглядываясь в прямоугольник. Буря нарастала.

Ничего не получалось. Жанна склонила голову к воде, почти касаясь упрямо-матовой холодной воды.

Лилит должна была ждать ее возле зеркала! Волшебница тяжело пережила перерождение души. Это была сложная и кропотливая работа.

***

Жанна перебирала плетение судьбы, ее кинжал отрезал золотистые узелки, вплетал новые. С каждым движением девушка вкладывала силу Ока и восстанавливалась, отбирая у Лилит всю ее магию.

— Когда я вернусь из Болгайр, — заговорила Жанна, прекращая работу, — все может измениться.

Лилит вскинула встревоженные глаза. Процедура далась ей так же тяжело. В ее голове смешивались прошлое и настоящее, радости и страхи. Она то рыдала и просила оставить ее в покое, то срывалась на истерический смех, то затихала в полудреме.

— Между мной и Кейном установился хрупкий мир. Это ненадолго. – Продолжила полукровка. – Наши пути расходятся, как и наши желания. Я оставлю тебе Искру.

Она подошла к старому разбитому зеркалу, через которое когда-то благополучно попадала в Волчий замок.

Ладони застыли над осколками, легким жестом Жанна подняла их в воздух и движением указала в сторону пустой рамы.

Стекло послушно закружилось, складываясь в прежнем порядке. Через минуту все было готов.  Несколько тонких трещин все же портили поверхность. Жанна нахмурилась, потерла пальчиком, но ничего не смогла изменить.

— Что же, вполне сгодится. – Пожала плечами девушка.

Она проколола палец кинжалом и прижала к глянцевой поверхности.

— Ты поймешь, что я зову тебя. – Жанна повернулась к Лилит, что с любопытством наблюдала за действиями богини. – Сядешь напротив и я заберу тебя в Лорин. Там и закончим работу.

— Почему не сейчас? – Тихо и с подозрением спросила волшебница.

— Потому что я устала. Потому что Верес сразу почувствует, что ты стала другой. Потому что я не доверяю тебе.

Разноцветные глаза вспыхнули огнем и тут же погасли.

— Если не закончу начатое – ты станешь тенью. Не надейся на Сантера или Кейна. Они не смогут перекроить твою душу назад.

Отпечаток на зеркале медленно исчезал, сливаясь с ртутной гладью.

***

Она не успела даже вскрикнуть, когда опора под ногами пропала! Вокруг гудела стихия. Игривое покачивание сменилось нарастающим шумом. Ветер подгонял разбухшие от дождя тучи, смешивал налетал порывами.

Руки отчаянно задергались, пытаясь вытолкнуть тело наверх, соленая вода давила на плечи. Волны ухватили девушку за ноги, затягивая в водоворот.

В глазах начало темнеть, последние капли воздуха вырвались наружу. Стало не понятно, где верх, где низ. Собственное тело утратило вес, полетело в никуда.

Она не заметила, как по бокам появились высокие каменные стены, а легкие снова начали дышать. В этот раз не было вьюги и любопытной луны. Лишь запах морозной свежести.

Никакого моря. Никакого песчаного берега. Девушка ощупала свою одежду и поняла, что совсем не промокла.

Глаза Жанны различали повороты, изгибы лабиринта. Явь или сон? В любом случае, выход был один – подчиниться и следовать по знакомому пути.

Не слышно шепота за стеной, даже ветер утих. Тишина и покой.

Девушка шагала, касаясь шершавой стены ладонью. Время потеряло счет, когда Жанна очутилась на полукруглом балконе.

Сверкали молнии, черные птицы тревожно пищали, рассекая грозовые тучи, а город с алыми крышами тонул среди зеленых незнакомых деревьев…

***

Черные коридоры Маледиктуса вздыхали, обдавали жаром. Король бесцельно шел вперед, раздумывая над своими разбитыми иллюзиями.

Руки отворили очередную дверь. В полумраке знакомой маленькой комнатки сверкнуло его собственное отражение.

Король шагнул вперед. Софа хранила тепло человеческого тела. Отпечаток маленькой ладошки оставил след на пыльном туалетном столике. А вот зеркало было чистым.

Мужчина услышал чужое взволнованное дыхание, уловил как меняется температура воздуха в углу за портьерами.

— Выходи, дочь пустыни. Я знаю, что это ты. – Тихо произнес Кейн. – Что ты делала здесь?

Истинный сел на пуф, его взгляд зацепился за тоненькие трещинки на серебряной глади. Он попытался рассмотреть их внимательнее. На мгновение ему показалось, что он видит небольшой отпечаток, сделанный кровью.

Лилит медленно покинула свое укрытие, отвлекая короля от метки, оставленной Жанной.

— Я всего лишь искала уединения, мой король. – Ответила волшебница.

— Ты разучилась врать. – Кейн повернулся к женщине. – И я не чувствую Нити твоей судьбы. Кому ты служишь теперь, лживая наследница сгинувших магов? – Грозно спросил вериец, нетерпеливо поигрывая пальцами по рукояти своего меча.

— Клянусь Ночью, Кейн, я пришла сюда лишь в поисках одиночества!

Лилит дрожала как осиновый лист. Это было странно. Всегда собранная, уверенная в себе, даже перед лицом опасности волшебница сохраняла мужество.

Было что-то важное, что женщина пыталась уберечь или скрыть.

Король внимательно пробежался глазами по комнате, окинул с ног до головы Лилит, закутанную в шелка. Ее темные растрепанные волосы разметались по опустившимся плечам, в бездонных глазах плясал страх.

— Ночь накрыла Сумеречное королевство. – Задумчиво проговорил Кейн. – Но твое тело по-прежнему выглядит молодо, Лилит.

Ее грудь стала вздыматься быстрее, огнем вспыхнула паника на дне зрачков. Она потупила глаза, собираясь с силами.

— Не знаю, мой король. – Пробормотали трясущиеся губы. – Возможно, Верес исцелил мою душу.

— Лжешь!

Вериец вскочил так резко, что Лилит не успела отшатнуться. Это только ей, смертной женщине, все детство проведшей среди магов, требовалось чертить знаки, бормотать заветные слова, чтобы нанести урон врагу.

Мятежный бог всего лишь пожелал. И это желание моментально воплотилось в жизнь. Поползла по рукам и ногам Лилит боль, скручивая мышцы, заползая в разум, разрушая хрупкие вены. Кровавые пятна распускались как цветы под кожей, жалобный полу-крик, полу-плачь вырвался из горла волшебницы.

— Говори! – Приказал Истинный.

— Клянусь, Ваше Величество… — Всхлипнула Лилит.

— Смертное тело такое несовершенное, Лилит. – Хмыкнул Кейн.

Рука девушки неестественно вывернулась, раздался хруст.

— Только дети Вереса могут восстановить свою плоть. – Холодно процедил мужчина. – Что бы ты ни прятала от меня, через несколько минут тебе это не понадобится никогда.

Волшебница сдавленно застонала, сдерживая желание выть от боли, молить о пощаде.

Бог едва пожал плечами и сел обратно на пуф.

Лилит с ужасом почувствовала, как отмирают кусочек за кусочком ее пальцы на другой руке. Они чернели, пронзая нервы иглами страдания.

— Прошу тебя, пощади. – Не выдержала Лилит.

Мучения прекратились. Гулкая дрожь прошлась по полу комнаты, завибрировали стены.

Кейн снова посмотрел на свою жертву.

— Маледиктус позаботится о твоих увечьях, если ты сейчас же расскажешь, что делала в комнате Жанны! Что ты скрываешь? Говори!

Лилит прикрыла заплаканные глаза, сделал несколько глубоких вдохов.

— Маледиктус ничего уже не сделает для меня, Кейн! – Едва слышно рассмеялась женщина. – Моя Нить заплетена в Лорин.

Она с удовольствием наблюдала, как вытягивается от удивления лицо мятежного бога!

— Да, да. – Закивала головой Лилит. – Она научилась управлять душами и теперь знает, как лишить тебя твоих подданных!

— Ты ждала ее здесь? – Собравшись с мыслями, спросил Кейн. – Вот почему ты смотришь в зеркало.

— Она обещала забрать меня. – Тяжело выдохнула Лилит. – Но ты помешал.

— Сейчас ты позовешь ее снова! – Приказал Кейн.

***

Кейн не понял, в какой момент стены Маледиктуса исчезли из вида. Крепость стонала и взывала к своему хозяину, обдавая жаром живого существа. Но таинственный свет манил за собой, бог с досадой отмахнулся от попыток Маледиктуса остановить его.

Возле зеркала лежала полумертвая Лилит. По щекам ее катились слезы, истерзанное тело испускало последний дух. Кто бы мог подумать, что волшебница присягнет на верность той, кого ненавидела!

Была тьма и высокие стены. Голубое сияние удалялось не спеша, чтобы вериец не сбился с пути.

Повороты без выбора. Кейн просто шел вперед, пока не увидел ее.

***

В сливово-черных тучах метались быстрокрылые птицы. Их пронзительные крики заглушал гром. Гнули свои зеленые макушки незнакомые деревья, шепот листвы наполнял воздух.

За белоснежным балконом скрывалась уютная комната с пестрыми подушками на полу. Шелковые шторы волновались от порывов ветра, тепло светили лампады на стенах.

Кейн не торопясь шагнул внутрь.

Жанна с любопытством рассматривала фреску на стене.

— Жанна. – Позвал он.

Язык прилип к нёбу, голос едва слушался. Истинный не верил своим глазам!

— Ты. – Срывающимся голосом отозвалась она. – Ты снишься мне.

— Тогда и ты – мой сон. – Хрипло отозвался Кейн.

Мужчина медленно приближался, злая усмешка расползалась по лицу. В отличие от Жанны, у Кейна был Несущий смерть.

Вспомнился полный вызова взгляд и фигура Гевальта, что не отставала от Жанны.

— Ты сделала меня посмешищем! – Голос стал твердым и жестким. – Верийские аристократки готовы были убить друг друга за корону, а ты смешала это право с грязью!

Ухмылка на губах сжалась, превратившись в презрение.

— Право подчиняться твоим правилам? — Лоринка зло оскалилась в ответ. – Ты знаешь, чего хочешь, что делать и какую роль должны сыграть остальные!

— Ты – не все остальные. – Запальчиво произнёс вериец. – Тебе было дозволено больше.

Девушка прикрыла глаза, иронично улыбнулась, качая головой.

— «Дозволено», великий Кейн? – Усмехнулась она вновь. – С чего ты взял, что мне нужно твое разрешение? Или чье-то еще?

Зашелестел клинок, покидая свои ножны, яркой вспышкой озарилось небо. Холодное лезвие смотрело в грудь. Полукровка чувствовала отчаяние Ключа. Хотя она и осталась безоружна, ее Око все еще было защитой для своей хозяйки.

— Взгляни на меня. – Потребовала девушка, вскидывая лицо. – Ты не можешь убить меня! Три мира из восьми принадлежат мне! И даже Верес не вполне верен тебе!

Она не чувствовала жжения или боли, как все те, кто умирал от Несущего смерть. Нет. Меч не пытался заговорить, его лезвие ничем не отличалось от клинков смертных.

Мышцы и вены на груди лопнули, брызнула алая кровь. Тело залечивало себя как ни в чем не бывало.

 – Я не могу позволить тебе вернуться в Верес! – Горько выдавил Кейн, вонзая меч глубже.

— Гори он в пламени забвения, твой трон и твой Верес! – Огрызнулась Жанна, вытирая кровь с губ.

Ее плечи вжались в стену, отчаянно пытаясь противостоять холодной стали. А Око разгоралось жаждой дать отпор.

— Почему ты не допускаешь мысли, что я не хочу? – Устало спросила Жанна, сдерживая свои силы. – На тебя смотрят с восхищением и страхом. Дома мечтают породнится с богом. Так не разочаровывай своих подданных союзом с недостойной чужестранкой!

– Думаешь, мне важно мнение Истинных? Я – закон и правосудие в Вересе! Это – мой выбор.

— Но не мой. – Тихо ответила она.

Кейн резко выдернул меч из раны, с чувством отбросил клинок в сторону. Его грудь вздымалась от пульсирующей ярости, золотые глаза отражали свет ламп. Он наступал, сжимая кулаки до хруста в костях.

Разорвать голыми руками, заставить замолчать и стереть с лица это равнодушие!

Девушка все так же невозмутимо смотрела на бога. Рана затягивалась. Она снова совершенно не испытывала страха перед верийцем.

Истинный подошел ближе.

— Не воображай, что нужна мне! – Его золотой взгляд старательно изучал пол под ногами, избегая ее лица. – Я с радостью убил бы и тебя, и твоего воздыхателя! Вы оба – предатели. Но я не слышу Невеккет и Болгайр, Сантер разобьет нас, если мы не объединимся. Только это останавливает меня сейчас!

Лоринка с достоинством кивнула, соглашаясь. Если бы она захотела – то вполне смогла показать свою силу. Настойчивый и ехидный голос шептал, что ее власть гораздо больше и опаснее, чем у Несущего смерть или Ока создателя!

— Мы не враги друг другу. – Ответила она. – Но, если ты все еще считаешь, что можешь приказывать мне, — станем таковыми.

— Браво, Жанна! — В глубине комнаты появился высокий мужчина с разноцветными глазами, разрывая чары единения. — Я ждал так долго.

Сантер вышел из полумрака. Черный глаз встретился с ярко-синим оком Жанны, за окном вспыхнула молния, раздался оглушительный гром.

— Это время снова пришло.

В тонких пальцах бога сверкнули золотые часы. Они были в точности такими, как изобразил их на своих рисунках король: две кобры по разным сторонам, сверкающие песчинки.

— Сотни раз мы встречались лицом к лицу с тобой, Кейн, — начал Джаред. – И всякий раз я проигрывал.

— Что? – Удивленно подняла вверх брови лоринка. – Мы уже были здесь?

— Ты сошел с ума, если думаешь, что я поверю тебе. – Грозно вмешался Кейн. – Ты привел нас в этот сон.

За окном пронзительно кричали черные быстрые птицы. Их не страшил ливень, они ловко разрезали налитые влагой тучи, стремительно мчались за своей добычей. Шумели диковинные деревья, стучали капли по белоснежному балкону.

— Я лишь хочу решить все…мирно. – Сладко произнес Джаред. – Как и всегда. Но ты упрямо размахиваешь своим мечом и не желаешь выслушать меня.

Его тонкие пальцы зашевелились, точно лапки паука, между ними вспыхнули разноцветные Нити. Жанна завороженно уставилась на растущий узор.

Кейн зажмурился и отступил, разрывая гипнотическую связь.

— Никто не смог… — Забормотал Джаред, продолжая сою ворожбу. – Ни Верес, ни Ольгарт, ни Невеккет. Сколько еще соперников вставало на твоём пути, Кейн? – Сокровенно прошептал бог. – Ты готов на все, лишь бы не чувствовать больше одиночества, верно?

Не многим из нас выпало счастье обрести того, кто понимает и разделяет твою силу. У меня была Лорин. – Сантер притворно вздохнул. – Слишком чувствительная и не осторожная. Она не хотела понять, что мои решения – во благо. Проявляла характер и вот, — бог вытащил из-за спины почерневшую женскую голову с запекшейся кровью на шее. – К чему это привело.

Ты – хаос и разрушение. И всегда наша встреча заканчивалась твоей победой. Сотни раз я переворачивал часы Арнхоса, но именно девочка стала камнем преткновения. – Продолжил Сантер. – Сначала тебе удавалось уничтожить ее. Раз за разом твои слуги врывались в поместье де Стрейн.

Глаза Джареда налились мглой, заполнили пол лица. В этой темноте таились все страхи мятежного бога за тысячи прожитых жизней.

— Ключ от Лорин интересовал тебя постольку поскольку. Пока, однажды, ты не отправил за Жанной своего лучшего слугу. – Джаред рассмеялся. – В этих вариациях князь Гевальт всегда отказывался выполнять приказ. Ты казнил его, ее… И после этого не знал покоя.

— Это – сон. – Холодно произнес Кейн. – Мои собственные предположения. Тебя нет.

— Может быть. – Согласился Джаред. – И все же, девочка задела тебя за живое. Два раза тебе удалось заполучить ее… ненадолго. Хочешь, я подарю тебе ее любовь? Не так много шансов у тебя, наследник Вереса. Но это – возможно. Прямо сейчас. Лишь один поворот часов.

В руках Джареда сверкнул золотой предмет.

— Сможешь проживать мгновения счастья столько, сколько захочешь. Попытай свою удачу и, может быть, найдешь тот единственный путь, по которому вы пойдете рука об руку.

— Что взамен? – Нахмурился вериец.

— Твой меч. Судья не может поддаться страсти. Не спеши давать ответ. – Джаред взмахнул ладонью, и фигура девушки осыпалась песком. – Наша беседа была приватной, я дам тебе еще немного времени на раздумья. Ведь ты был рад встретить ее, Кейн?

Истинный замахнулся для удара кулаком и…

***

Ливень рухнул с неба, разорванного молниями. Черные птицы с криками кинулись врассыпную, тяжелые холодные капли моментально вымочили одежду.

Жанна бросилась к свету в широких окнах, балконный проем привел ее в освещенную лампами комнату.

Яркие подушки, расшитые пестрым узором, шелковые шторы колышутся от грозового ветра…

Что-то знакомое и тревожное защемило в груди. Будто она уже была здесь… Она или Лорин? Или Луи?

Полукровка крадучись пересекла комнату, замерла на полпути.

— Жанна. – Отчетливо позвал гром.

Девушка обернулась. Ее руки не произвольно коснулись бедер, где обычно висели золотые сабли. Но оружия не было.

— Ты. – Она была удивлена не меньше. – Ты снишься мне!

— Если это так, то я не хочу просыпаться. – Отозвался Кейн. — Я не причиню тебе вреда. – Покачал головой вериец.

— Я не вернусь в Маледиктус! – Она отступила к стене, синее Око вспыхнуло в полумраке.

Несущий смерть взвыл от боли. Бог коснулся оружия и тут же пожалел об этом: рука онемела, точно стала чужой. В голове зашумело от чужого нарастающего шепота.

Пропали комната и Жанна, разум швырнуло куда-то во тьму, стремительно промчались перед глазами незнакомые миры, лица просителей, их чужой язык и слова, то зовущие, то проклинающие, то полные благодарности…

Так уже было при их встрече после Лабиринта. В этот раз меч не торопился помочь, сеть душ опутывала верийца, сдавливала со всех сторон. Кейн с трудом понимал, кто он. Его личность таяла с каждым мгновением.

Внезапно все оборвалось.

— Не могу… — Обессиленно вздохнул голос Жанны.

Истинный очнулся на полу. Девушка, закусив побелевшую губу, аккуратно сплетала золотую Нить бога, собирая рассеянные Искры.

— Почему ты не выходишь у меня из головы? – Злые слезы катились по ее щекам. – Ты нужен мне и один можешь помочь. Но я не позволю, слышишь? Не позволю убить Фауста!

Вериец открыл глаза и чуть улыбнулся.

— Если он не попадется мне на глаза – бояться нечего. – Сипло произнес мужчина. – Я не принуждаю тебя…

— О, конечно же, нет! – Жанна с досадой ударила верийца в плечо. – Ничего не просишь и не заставляешь! Пока я делаю то, что тебе нужно!

Глаза верийца лучились теплом, насмешливая улыбка напоминала о тех днях, когда Жанна только постигала магию Вереса, а умудрённый опытом король посмеивался над ее смелыми наивными суждениями.

— А ты уверена, что знаешь, чего хочешь? – Спросил Истинный, ловя свирепые кулачки в свои ладони. – Ты так горячо защищаешь свое маленькое счастье. Очарованная самоотверженными чувствами Гевальта. Даешь клятвы и веришь своим словам, хотя всей душой мечтаешь постичь величие богов. Как ребенок, который обещает быть послушным, но все забывает, когда у него появляются желания.

Жанна упрямо нахмурилась.

— Откуда тебе знать, что я чувствую и думаю!

— Мы так похожи с тобой. – Улыбнулся вериец. – Молодость всегда глупа и благородна. Это пройдет, дитя. – Прошептали бледные губы. – Все приходит с опытом.

Руки потянули Жанну к себе. Золотые Нити души закружились вокруг и, к своему стыду, девушка почувствовала, что не против слияния душ. Губы предвкушали поцелуи, щеки горели, разливался жар по телу.

После этого она всегда чувствовала себя сильнее. Сложные вопросы становились простыми, появлялись новые способности. И новые знания. Все, что когда-либо видел и слышал Кейн передавалось ей.

— Я лишил тебя твоей природы, отравил твое тело верийским ядом. – Дравитовые глаза разгорались азартом. – Чтобы никто не вставал на твоем Пути. Оставь людям их скоротечную судьбу. Подумай, как много мы можем сотворить вместе!

— Ты лишил меня моей жизни, моей семьи. – Прошипела девушка, изворачиваясь с не девичьей силой. – Скажи: все боги лгут, стараясь получить свое?

Мышцы налились магией, затрещали сотканные Нити, девушка откинула от себя Истинного, вскочила на ноги, ожидая ответного шага.

— Не будь так лицемерна. – Отозвался Кейн, поднимаясь во весь рост. – Разве не ты использовала чувства Гевальта, чтобы подчинить его себе? Подарила ему наследников, чтобы усмирить. Разве не ты все время напоминаешь Киму Раск о том, что его возлюбленная убила Луи? Ты пообещала Лилит изменить ее судьбу…Ты используешь окружающих так же как все, кто любит власть. – Вериец усмехнулся. – Но я не попадусь в твою ловушку, Жанна. Я сам способен подчинить себе кого угодно.

— Это мы еще посмотрим. – Огрызнулась девушка.

— Упрямая и своевольная.

Влажный воздух зазвенел от высокого дребезжащего голоса, что перекрыл гром за окном.

— Вот на каком краю блуждает твое сердце. – Сантер вытянулся, закрывая пути к отступлению. – Великий Кейн не может найти себе покой от расставания с тобой. И ты – тоже. Вообще-то он прав, милое дитя: вы не слишком отличаетесь друг от друга. Твои праведность и благородство – сплошное лицемерие.

Фигура Кейна стала серой и вдруг осыпалась мелкими песчинками. Холодны ветер вырвался из-под разноцветных легких штор, закружил песок и унес туда, где тревожно пищали черные птицы.

Око вспыхнуло синевой, готовое вступить в бой. Черная как ночь, как самый жуткий страх, в комнату вползла Тень.

Эти ненасытные глаза смотрели на Жанну в Маледиктусе, эти когтистые руки тянулись к ней, желая вернуть себе покой.

Страх набросился и пропал. В ее власти изменить судьбу души. Вернуть надежду, согреть верой…

Комната снова стала светлой и просторной.

— Нам не одолеть друг друга, милая Жанна. – Удовлетворенно произнес Джаред.

Он больше не казался грозным или опасным. Тонкое птичье лицо с разноцветными глазами было уставшим. Изящные аметистовый жилет поверх рубашки с пышными манжетами почти висел на узких костлявых плечах.

Последний из Восьми.

— Арнхос был моим братом и союзником. – Ровным бесцветным голосом заговорил Джаред. – Его власть над временем внушала уважение. Он был груб и не отесан, но Создатель знал, что именно ему стоит доверить возможность поворачивать время. Однажды он пришел ко мне, взбудораженный и встревоженный: ему открылось будущее всех Восьми миров.

Мы были молоды и наивны. Я как мог успокоил брата, не сомневаясь, что это – лишь фантазии, но он оказался прав.

Бог Сантера тихо вздохнул. Жанна внимательно слушала.

— Я поверил ему, когда мой собственный мир начал рушиться. Мне не хватало того, что было у Карии или Лорин – любви, терпения, самоотверженности. К сожалению, брат не успел рассказать все, лишь оставил свой Ключ и взял с меня клятву, что я остановлю Кейна… этот мальчишка еще лежал в колыбели Карьяд, а я уже думал, как обезвредить его… И пробовал изменить судьбу тысячи раз. Всегда не хватало одного маленького кусочка. – Джаред усмехнулся. – А потом время подарило мне тебя.

Бог окинул девушку с ног до головы, будто не веря, что столь хрупкое существо способно что-то изменить.

— Воплощение моей дочери, моей Лидии, которой не хватило смелости дойти до конца. Ты научила верийского бога творить, ускорила процесс разрушения. И от твоего решения зависит судьба Восьми миров. Полукровка, богиня без мира, та, что способна одержать победу. Ты – глупая, наивная и молодая, но твоя горячность – залог успеха…

***

Кулак Кейна кровоточил. В ладонь впился осколок зеркала. Крошки валялись на полу, отражая растерянное лицо короля.

Мужчина разгневанно зарычал, перевернул столик с зеркалом, одним взмахом меча разрубил резную раму и дубовую столешницу.

Сверкнули золотые глаза, отыскивая Лилит.

Женщина лежала на полу не двигаясь. На ее лице застыла блаженная улыбка. Лилит не дышала и больше не чувствовала боли, когда Несущий смерть разрубал ее мертвое тело на куски.

***

Раск вздрогнул. Едва Советник преступил порог Тронного зала, как в его ноздри ударил запах смерти. Мучительной и долгой. Этот шлейф тянулся за Кейном, что восседал на своем троне.

Король даже не сменил одежду, не стер следы крови с лица и рук.

Так и было: вдоль лезвия Несущего смерть кружились тени отнятой души. Смерть всегда оставляет свой отпечаток. В сердце, в душе и в мире.

Если бы Жанна видела сейчас струящуюся, набирающую силу, густеющую Тень, она бы без труда узнала ее. Душа, не нашедшая успокоения. Покинутая в смертный час.

Ритуалы отпеваний были созданы не просто так. Почти в каждой религии с умершими принято прощаться. Так живые прокладывают мертвым дорогу к богу.

— Я могу ходить сквозь отражения так же как она! – Возбужденный голос Кейна зазвучал сразу, как только Раск ступил в зал. – Я несколько часов метался по Сумеречному королевству, но так и не смог покинуть Верес.

Бог спустился вниз, зашагал на встречу Эрику, торопясь обсудить свое открытие.

— Перед смертью Лилит рассказала, что королева научилась обращать души в другую веру.

Эрик внутренне содрогнулся: он почувствовал последние страдания волшебницы. Ее отчаяние и страх, зыбкую надежду. Это было правдой: Кейн запытал дочь пустыни до смерти. Она до последнего держала язык за зубами, не желая взывать к своей новой госпоже.

— Графиня де Стрейн ушла в Лорин, потому что мир открыт для нее. – Отстраненно отозвался Раск. – Не все зеркала доступны ей.

Он пересказал историю маленького визита бывшей королевы в его герцогство, разговор с Катериной, что сразу поспешила поделиться случившимся со своим мужем, Кимом Раск.

— Он все-таки провел Ритуал? – Удивился король.

— Нет. – Эрик покачал головой. – Он начал стареть и умирать вместе с ней, отказавшись от возможности жить вечно.

— Логичное решение: Младший из Младших Восьми, он не унаследует земли и титул.

— Ему это не интересно, Ваше Величество. – Холодно заметил Раск. – Гевальт был последним Старшим из Восьми Старших, но его это тоже не остановило.

— Что ты хочешь этим сказать? – Ощетинился Кейн.

Глаза Раска на мгновение налились чернотой, слова были аккуратными. Он думал над этим с самой битвы в ущелье.

— Ваш мир начал меняться, Ваше Величество. Истинные лишились своей власти над смертными. Они ищут признания и того, что придаст новый смысл бессмертной жизни. Богатство и страх перестали делать их особенными. Верийцы приняли Ваш закон. И почувствовали власть королевы.

— Ее здесь больше нет.

— А нужно ли ей возвращаться? – Спросил Раск. – Сам факт ее восхождения на трон перечеркнул так много правил и законов…

— Только вместе мы сможем усмирить Сантера!

Перепачканное кровью лицо стало жестким и нетерпеливым. Сейчас Кейн очень напоминал того безумца, которым стал его отец, когда узнал о смерти Карии.

— Ваше Величество. – Обеспокоенность проскальзывала в голосе Советника. – Судья всегда беспристрастен. Он не меняет судьбы миров в угоду своим желаниям. Скрываясь в отражении, леди Жанна не высказала своего намерения прекратить борьбу с Сантером. Напротив. Нет причин беспокоить ее или пытаться сломить.

— Я пытался быть другом. – Хмыкнул Кейн, точно не слыша герцога. – Твои советы никуда не годятся, Раск. Гевальту было достаточно соблазнить девчонку несколько раз, сделать матерью своих потомков, и она осталась с ним. Кажется, лоринки не слишком умны, раз не видят разницу между богом и обычным слугой.

Эрик молчал. Было бессмысленно объяснять Кейну, как много изменил в себе Истинный ради своей любви. Не говоря уже о том, что он отрекся от всего, во что верил многие десятки лет.

Юношеская влюбленность в Лидию была эфемерной, легкой, как крылья бабочки. И глубоко ранила Кейна. Жанну вериец впустил в свою жизнь с осторожностью. Он даже не верил, что из этого вырастет что-то серьезное.

Раск до сих пор не понимал до оконца: что движет его королем? Не способность принять поражение или искреннее чувство?

— Я выпотрошил душу Лилит. – Губы Кейна расползлись в ухмылке. По его мечу время от времени проскакивали искры. То золотые, то зеленые, то синие. — И шагнул в отражение, Раск. Вместо Лорин я попал к Сантеру.

Эрик удивленно приподнял бровь.

— Отражения в зеркалах схожи с иллюзиями, которые Джаред создает. – Заговорил Советник. – Это лишь предположение, но разве мы не используем зеркала, чтобы исправить что-то в своем облике, прежде чем явиться перед глазами окружающих?

— Она тоже была там. – Тише добавил король, его глаза лихорадочно заблестели. – Такая, какой я хотел ее увидеть: отважная и смелая. Сантер предложил мне сделку.

Герцог Раск не спешил перебивать. Разум бога был ему не доступен, потому, он внимательно слушал, зная привычку короля рассуждать вслух, прежде чем принять какое-то решение. Как объяснить тому, кто привык к повиновению, что не все вокруг готовы исполнять его желания? Что девушка, сказавшая «нет» вовсе не ждет, что ее начнут покорять и завоевывать?

— Меч за часы Арнхоса. Часы, которые могут поворачивать время вспять. – Кейн задумчиво нахмурился.

Темные обрывки все еще цеплялись за лезвие его меча: все, что осталось от предательницы Лилит. Напряженная тишина царила в крепости, притихли даже подданные, взбудораженные последними событиями.

До сих пор не было новостей от Вика Корси и Лино ди Герра. Рада так же не давала о себе знать.

Весь мир казался пустым после ухода Жанны. Смертные продолжали заниматься своими делами, по привычке бормоча молитвы в храмах два раза в день. Медленно наползала холодная весна

Шарлотта Гевальт вернулась в Туманную долину разочарованная и разбитая: Рада не доверила ей сыновей. Герцогиня не сказала Кейну, где нашли убежище двое близнецов. Это не был Флос Конвалис или Волчий замок. Ни в одном из Младших и Старших домов не было и следа детей.

Кейн не беспокоился на этот счет: он всегда сможет отыскать золотые Нити, если ему захочется.

Раск все еще ждал, когда Истинный продолжит говорить, но Кейн молчал.

Все стало не важным и глупым. От заката до зари бог думал лишь о том, как вернет королеву в Маледиктус. Как она будет умолять его о прощении, раскаиваться в своих необдуманных поступках.

Как ребенок, Кейн грезил наяву. Он представлял себе, как разочарованная посредственным и деспотичным Фаустом, Жанна начинает тосковать по нему. Снова и снова вспоминая, как много он, великий бог, давал ей знаний, ничего не прося взамен.

Быть может, она столкнется с непреодолимым препятствием и позовет его сама? Кейн почти мечтал о том, как лоринка попадет в западню Сантера и тогда верийский бог сможет показать ей свою истинную силу, благородно сохранит жизнь ее избраннику и…

— Вы же не согласились? – Сухо спросил герцог, прерывая поток сумбурных мыслей.

— Я заберу все сам. – Хмыкнул бог.

Глава 11. Решение

Рвется в небеса, за тобой
Сердце птицей израненной
Но остаться здесь не проси, не проси!
Знаю, где-то там, высоко
Где рассыпаны звезды в ночи
Я верну ее…
Где же ты? не молчи…
Если хочешь плачь
Может ты в лабиринтах отчаяния
Мне вернешь ее хоть на час, хоть на миг
Может где-то там, высоко
Где рассыпаны звезды в ночи
Мы найдем ее!
Я молю не молчи…

(И. Поляков – «Верный ангел»)

Первым делом Рада заглянула в поместье де Стрейн. Конечно, это было бы безумием со стороны Жанны, все же, королева могла остановиться здесь.

В Лорин что-то изменилось. Дело было даже не в разрушенных и разграбленных усадьбах или гордо расхаживающих по улицам простолюдинах. Как раз это Раду не удивляло: Луи предсказывал подобный исход событий.

Сам мир утратил легкость. Он стал больше напоминать мрачный Верес с его тяжелым давящим небом и тусклыми красками. Знойное лето не радовало глаз. Да, все так же воздух наполнялся ароматами цветущей жизни, а звуки говорили о том, что она продолжается, не смотря на минувшие перемены.

Вот только… Добавились нотки раскаленной стали и угля, плотным покрывалом тянулся непонятный верийке смог над большими городами.

Люди говорили о каких-то крупных изменениях, о том, что не обязательно пахать поле, чтобы прокормиться и можно податься в город, где платят за работу. В деревнях стало меньше жителей. Зато города бурлили жизнью, как муравейники.

Из высоких труб шел дым. Пахло раскаленным металлом и углем, скрежет механизмов, стук и звон не прекращались ни на минуту.

Рада крупица за крупицей собирала информацию. Но о Жанне и Фаусте ей не удалось не узнать ничего. Только о том, насколько изменилось королевство.

Потеряв интерес, верийка устремилась к поместью.

Старый дом все еще казался уютным. Перед глазами сначала появились те самые поля с налившимися желто-зелеными ягодами винограда, о которых с любовью говорил Луи. Потом черная почва сменилась мощеными тропинками, петлявшими среди высоких раскидистых деревьев и цветущих кустов.

Плотно сплелись кусты терния, соперничая с жасмином и розами. Мирабилис, вербена, таволга и гортензии покачивали пестрыми лепестками, источая аромат. Да, Луиза де Стрейн любила цветы и, по словам графа, собственноручно ухаживала за клумбами.

А вот и конюшни, о которых с упоением вспоминала Жанна в Волчьем замке. Но сейчас они пустовали. Ни запаха теплых лошадиных шкур, ни тихого пофыркивания или ржания.

Вместо этого Рада уловила сердцебиение трех лоринцев. Терпкий запах пота смешивался с отдушкой простенького мыла, которым пользовались крестьяне.

Истинная осторожно заглянула через щель между досками дверей, ведущих в конюшню.

Слабо светила лампа под стеклянным колпаком. Женщина заштопывала какую-то рубаху, щуря глаза. Она сгорбилась на маленькой грубо сколоченной лавочке, орудуя иглой.

В темном стойле, среди душистого сена, раздавался тихий храп. Это был мужчина. Старый и грязный. Об этом Раде сообщили запах легкого тлена и приглушенная пульсация крови.

Был еще третий, но его верийка пока не могла найти.

Мысли обитателей были будничными и ничем не привлекали внимание. Рада отступила во тьму и направилась к дому.

Большой и темный, он дремал под старой черепичной крышей, возвышаясь в два этажа. Его каменные стены тянулись влево и вправо от парадного крыльца, зияли сонными зашторенными наглухо окнами.

Было сложно представить, что когда-то здесь суетились лакеи и горничные, встречая именитых гостей, а графская семья коротала счастливые вечера, не заботясь о завтрашнем дне.

Все было тихо. Ни скрипа половиц, ни бормочущих разговоров, ни биения сердца. Почему же трое смертных ночуют в конюшне?

Рада потянула ручку двери, она была не заперта. Несколько шагов по темной парадной, верийка замерла, прислушиваясь. Ничего.

Жизнь покинула дом, причем довольно давно: затхлый пыльный воздух, увядший букет цветов в вазе на тумбе, старые осенние листья на полу и лестнице, ведущей наверх.

Королевы здесь не было. Герцогиня поежилась и решила не испытывать судьбу. Она уже повернулась, чтобы уйти, когда ее ослепила вспышка света.

Мгновенно разгорелась люстра над головой, вспыхнули бра на стенах. Где-то в глубине послышались голоса и смех людей.

— Матушка, вы напрасно запрещаете Жанне ездить к Ларе. – Прозвучало в глубине дома.

 Сердце Рады сжалось: это был Луи!

— Не говори глупостей, милый! – Звонко раздалось в ответ откуда-то сверху. – Лара слишком своевольна: она высмеяла последнего жениха, который был готов мириться с ее дерзким характером! Ты хочешь, чтобы Жанна осталась старой девой? – Голос приближался.

— Ах, только это вас беспокоит? – Возмутился граф. – У Жанны живой и гибкий ум. Она прекрасно знает атланский и бирэмский, делает успехи в алгебре, географии, я уже не говорю о том, что ее рука становится увереннее. Вы видели ее последнюю картину? – Разговор повис где-то рядом.

Дверь внезапно широко распахнулась и Рада с бьющимся в груди сердцем увидела Луи! Таким, каким она запомнила его при их первой встрече: молодым, с решительным и смелым взглядом, полным уверенности и благородства.

— Это ужасное полотно, на котором непонятные тени рвут несчастную Лидию?

Следом за Луи появилась женщина. Она была красива, но красота ее неуклонно увядала. Мелкая сетка морщинок в уголках глаз говорила о том, что графиня Луиза часто улыбалась, едва заметная складка на упрямом высоком лбе давала понять, что забот в жизни женщины хватало с лихвой. Овал лица Луизы оплыл, а кожа на руках и шее стала дряблой.

Жилистая, худая, графиня-мать с укором слушала своего сына. Она прошла мимо Рады, не замечая, скрестила руки на груди и вдруг крикнула:

— Вера! Почему не сменили букет в парадной?

На голос тут же прибежала молодая горничная.

— Да, госпожа. – Потупив глаза, отозвалась девчонка. – Сию же минуту. Садовник ждал, когда распустятся чайные розы…

— Поэтому гости завтра увидят этот несчастный веник? – Возмутилась графиня. – Не надо роз, поставьте что-нибудь другое. Как же вы не понимаете, что каждая мелочь способна испортить впечатление…

Отповедь матери прервал сдавленный смех Луи.

Рада смотрела во все глаза. Юноша стоял в нескольких шагах от верийки и казался живым, настоящим. Лукавые серые глаза, крепкие стройные ноги в бархатных штанах, широкие плечи под белоснежной рубашкой и однотонным черным жилетом.

Кожа графа едва пахла жасмином и выделанной кожей, вызывая в волчице волнение. Слезы задрожали на ресницах Рады, а рука потянулась к Луи.

— В конце концов твоя сестра выйдет замуж за какого-нибудь художника и будет несчастна всю жизнь. – Вдруг разозлилась Луиза, возмущенная смехом сына.

Она думать забыла о цветах и горничной, возвращаясь мыслями к своим тревогам.

— Ну что вы, матушка. – Луи усмехнулся. – Жанна продаст свою душу убийце, а тело подарит предателю.

Рада удивленно открыла рот, отдернув свою руку от Луи.

— Кому же достанется ее бедное чувствительное сердце? – Скорбно спросила Луиза.

— Вы думаете, оно у нее есть? – Хмыкнул Луи. – Разве способно существо, обладающее сердцем, закрывать глаза на убийства невинных? Или приносить в жертву других своей собственной рукой?

— Нет, ты прав, Луи. – Согласилась Луиза де Стрейн. – Кроме того, она постоянно дает надежду то одному, то другому. Хотя, оба ее ухажера – отъявленные негодяи. Твоя сестра достойна смерти, Луи.

Рада рванулась к двери. Магия иллюзии рассеялась. Воском оплывало лицо Луизы де Стрейн, а тело Луи покрывалось тленом.

— Куда же вы, герцогиня ди Герра? – Расхохотался «Луи». – Разве вы не хотите принять участие в судьбе леди Жанны?

Теряя на ходу лоскуты кожи, призрак помчался за волчицей. Верийка врезалась в дверь со всей силы, но та не поддалась. Костлявые пальцы вцепились в плечо, Рада наотмашь ударила мертвеца кулаком, ускользая в сторону.

Бесформенная масса, которая совсем недавно была Луизой де Стрейн, вцепилась в ноги Истинной.

Рада ошалело воспользовалась Даром, но ничего не произошло. Спохватившись, волчица достала свой меч.

Вязкая темно-серая гадость опутала ноги, повалила герцогиню на пол. Руки увязли в слизи.

— Не уйдешь. – Прошипел призрак, наступая следом. – Не бойся: твое время еще не пришло. О твоих грехах мы поговорим отдельно.

***

Сильва смотрела на Раду огромными серыми глазами.

— Но ему же будет больно. – Удивленно пробормотала девочка.

— Кому? – Черные тонкие брови Истинной нахмурились, зрачок заполонил глаза. – Этой мелкой твари? Я таких сотню в день убиваю! – Похвасталась юная княжна.

Верийка недовольно волокла животное за веревку, а он упирался всеми копытами в землю.

— Он не волк, понимаешь? Он просит и умоляет. Волк давно бы пустил в ход зубы!

— Отпусти. – Девочка захныкала, пряча в ладонях лицо. – Он страдает.

— Вот глупости! – Хмыкнула Рада, злясь еще больше. – Он будет принесен в жертву. А ты – не реви! Слышишь?

Острый детский локоток ткнул подругу в бок.

— Ни на что не годишься! Если ты решила служить Кейну, то должна быть сильной!

— Это – плохая игра. Пожалуйста, не надо!

Сильва вцепилась в козленка, попыталась отнять, но тот лишь еще больше зблеял от испуга и боли.

— Дура! – Обиделась Рада. – Если бы ты не была мне подругой, — я бы тебя убила прямо сейчас!

— Не хочу, не хочу больше быть тебе подругой! – Отчаянно выкрикнула Сильва.

Слова ранили как ножи. Сильва была милой и послушной, она ходила за Радой, не переставая восхищаться ее смелостью и Дарами. Юная княжна, лишенная другого общества, сильно привязалась к девочке, но сейчас…

— Я лучше буду играть с Ниной, она не обижает животных! – Выпалила Сильва.

Когда Рада очнулась, серые глаза подруги бессмысленно смотрели в тусклое небо Сумеречного королевства. На белой детской шее не было живого места.

Рада попятилась. Козленок все так же блеял, удаляясь от девочек. Про него забыли, и он спешил скрыться.

— Брось! Просыпайся! – С тревогой произнесла княжна, тряхнув за плечо Сильву. – Я…я не хотела. Как же так…Восстанавливался! Разве ты не умеешь?

Рада вытерла слезы испуга с перепачканного кровью лица. Она не хотела, во имя Ночи! Как же так случилось? Она просто разозлилась и…

***

Стайка смеющихся девиц пронеслась мимо. Вслед за ними промчались юные отпрыски из Восьми Старших.

Рада укрылась в тени деревьев: вот еще, глупости. Гоняться друг за другом, будто они дети малые.

— Грустишь, сестрица? – Луц соткался из вечернего тумана.

Сердце девушки заколотилось как сумасшедшее, но она быстро совладала с собой.

— Глупые и заносчивые идиоты! – Фыркнула Рада. – Так только годовалые волчата бесятся.

Она подобрала подол ненавистного бордового платья: матушкины старания. Эх, скинуть бы с себя эту мишуру и броситься в лес в волчьей шкуре!

— И не мечтай! – Улыбнулся Луц.

Братец-красавец смотрел на сестру с иронией. Ровные белые зубы, чуть надменный взгляд и вздернутый нос, черная тонкая коса до бедер – он ни разу не вернулся с поражением из поединка или сражения. Гордость семьи, Старший из Старших Восьми.

— Расслабься. – Зашептал Луц. – Поймай кого-нибудь из ди Герра. Они любят сражаться. Будет тебе достойная партия на радость матушке.

Со смехом в ночную прохладу влетела Мари Беннед. Вслед за ней – Фауст.

Верийка кокетливо опустила глаза, вслушиваясь в горячие слова князя, что звучали лишь для нее, снова задорно рассмеялась и кинулась по садовой дорожке.

Лицо Луца стало холодным как лед.

— Братец все не нарадуется на свою невесту. – Сквозь зубы пробормотал Луц.

— Стоит ли ссориться из-за такой пустышки? – Проворчала Рада. – Глупая самка. Мари Беннед ляжет под самого родовитого волка!

Луц нещадно отвесил сестре пощечину.

— Не твоего ума дело! – Рявкнул он и тут же сорвался с места, догоняя Фауста и Мари, что уже мчались в свете луны в своих волчьих шкурах.

Рада от обиды закусила губу: братья раздражали ее еще больше, чем женихи, которых усиленно приглашала Шарлотта!

В обществе Мари оба вели себя вызывающе: ярились и хвалились своими силами, готовые вцепиться друг другу в глотки. А ведь Мари играла с одним и другим. В ее глазах вспыхивал огонь тщеславия и самолюбия, когда два княжича вступали в спор друг с другом.

Рада улыбнулась, вспомнив, как за ужином опрокинула на платье дурочки-кузины соус. Поделом сучке! Та бесцеремонно шептала на ухо подруге, что крутит Гевальтами как захочет!

А ведь Шарлотта давно уже договорилась о свадьбе Фауста и Мари.

Рада вздохнула. С рассветом Луц и Фауст вернутся в замок и все трое свернутся клубочком возле камина в гостиной, согревая друг друга. Шарлотта всегда злилась, когда ее дети проворачивали подобное во время визитов гостей. Но волчата привыкли держаться вместе не смотря на все свои разногласия.

***

Вик шагал по пояс в высокой траве. Его обнаженные торс покрывали капельки пота. Летнее солнце щедро согревало долину. Юноша размял в руках зеленый колосок, вдохнул запах и растянулся на земле.

Его глаза смотрели на проплывающие по небу облака, издалека доносилось пение женщин, что собирали ягоды в подлеске.

Рада наблюдала за парнем из своего укрытия, свесив из волчьей пасти розовый язык. Зной закрался в самые вершины гор, расцвели глупые пьянящие цветы, разлились и зазвенели ручьи.

Весна действовала на княжну по-особенному: волчица много охотилась, пугала смертных, таскала у них домашних птиц, убивала скот. Хотелось мчаться вперед, подставляя морду ветру, выть на луну и дурачиться с другими волками.

Вик был красив. Его душа сияла по-другому: белым матовым свечением, не похожим на алые всполохи смертных. В голове у парня тоже роились непонятные Раде мысли: парень мечтал о свободе.

Разве можно желать чего-либо, кроме покровительства Кейна и детей Вереса? Вот глупец! Истинные наставляют смертных, не дают сгинуть в пучине первобытной дикости, когда люди думали лишь о куске мяса, да возомнили, что сами могут вершить свою судьбу.

Стрела просвистела над головой.

— Пошла прочь! – Вик угрожающе приближался к Раде.

Шерсть на загривке волчицы встала дыбом. Стадо овец, за которым присматривал Вик, ее не интересовало. Даже странно, что смертный не узнал в звере княжну! Таких огромных волков в лесах княжества Гевальт было не много.

Рада зарычала и бросилась в бой.

В руках Вика сверкнул охотничий нож. Ее зубы играючи прокусили правое запястье, цапнули плечо, лязгнули возле носа юноши.

Вик скинул волчицу с себя, откатился, хватаясь за пастуший посох левой рукой.

— Пошла прочь! – Грозно повторил он.

Рада с наслаждением облизала окровавленные зубы, скинула шкуру.

Он не упал ниц, как подобает, лишь нахмурил брови и опустил посох.

— Что? Уже не такой смелый? – Насмешливо спросила девушка, растягивая слова.

Она знала, что красива. Благодаря восхищенным взглядам юнцов в деревнях и городах княжества, жарким сбивчивым речам полукровок и некоторых Истинных.

Верийка повела плечиками, позволяя белоснежной чуть великоватой рубашке обнажить бледную мерцающую кожу. Усмехнулась, опустив черные ресницы, а когда подняла глаза на парня, тот…

Стоял к ней спиной, озабоченно пересчитывая овец.

Лицо Рады сразу скисло.

— Ты что, больной? – Резко окликнула она. – Не видишь, кто перед тобой?

— Вижу, — не оборачиваясь, буднично отозвался Вик. – Вам – забава, мне – хлопоты. Рука долго заживать теперь будет, а мне работу терять никак нельзя.

— Да ты сейчас рискуешь жизнь потерять, жалкий смертный! – Щеки Рады стали пунцовыми от возмущения. – А ну смотреть в глаза!

Парень обернулся и обжег взглядом. Рада сделала шаг назад. За такой взгляд следовало бы убить не раздумывая. Столько в нем было гордости и презрения. Но волчица лишь застыла от восхищения. Вик не только был похож на Кейна лицом, в его груди билось такое же отважное сердце…

***

В погребе было тоскливо. Последнюю неделю без конца шел дождь. Кейн все так же спал. Как и вчера, позавчера, неделю назад, месяц, год…

Рада в очередной раз прошлась по винному погребу, разминая мышцы. Граф де Стрейн принес ей новые книги, но девушке надоело читать. Хотелось пробежаться по городу, чтобы собаки выли от злости, срываясь в лай. Взобраться на высокий холм, изучить тропинки в лесу, поохотиться хотя бы на зайцев…

Человек приближался к двери, но это был не Луи. Рада напряженно замерла, задув свечу. Шаги были мелкими, а сердечко билось часто.

— Кто тут? – Тихо спросил встревоженный голос. – Выходи, я знаю, что ты здесь.

Рада растворилась в тени, затаилась. Дверь открылась и человек шагнул вперед, сжимая в руках серп.

— Можешь прятаться сколько угодно, я знаю, что ты здесь.

Женщина протянула вперед руку с лампой, разгоняя сырой мрак подвала.

— Мои дети говорили о тебе.

Это была Эстер. Напрасно Луи считал, что она не догадается. Женщина была достаточно умна и наблюдательна.

— Я не отдам тебе своего мужа, суккуб! Я воткну тебе в сердце осиновый кол и отрежу голову!

Эстер храбро обходила ряды винных бочек. Хотя ее голос чуть дрожал, женщина была полна отваги и решимости.

— Он зовет тебя во сне… Рада.

Княжна отступила в самый дальний ряд. Если она не придумает, как отвлечь жену графа, та найдет Кейна.

— Эстер! – Раздалось во дворе.

Рада едва не выдохнула от облегчения: Луи! Как вовремя!

— Зачем ты спустилась сюда? – Он старался выглядеть сердитым, но волчица чувствовала, что граф нервничает.

— Ты прячешь ее от меня здесь? – Воскликнула Эстер.

— Кого? Не говори глупостей! Здесь только вино и старые инструменты. Идем в дом, дети проснулись и зовут тебя.

— Я знаю, что у тебя есть другая, знаю! – Слабо отстраняясь, возражала Эстер.

— У меня есть только ты и наши дети. – Ласково отозвался граф.

Они ушли и снова стало тихо. Рада вздохнула: имя во сне произносит, но сколько бы девушка ни старалась, граф де Стрейн всегда держит себя с ней вежливо и по-дружески. Не больше.

***

Видения смешивались, бросая Раду из одного кусочка воспоминаний в другой. Сознание плыло, отдаваясь прошлому, а разум кривился: как пусто она потратила отведенное ей время!

Кичилась своей кровью, гонялась за химерами воображения, верила слепо, любила без оглядки, действовала бездумно…

И всего то и было ценного в ее жизни теперь – Лино, двое приемных сыновей и собственный, еще не родившийся ребенок.

Луц пропал без следа, Фауст бросился за Жанной, Луи погиб по воле Сантера, а Кейн никогда не замечал ее.

Не любила Раду даже Шарлотта, собственная мать. Ее заботили наследники и честь рода.

Не умела и не хотела верийка дружить с такими же благородными аристократками, как она сама, а со смертными считала ниже своего достоинства.

Девушка открыла глаза и увидела, что закутана в какой-то плотный кокон из полупрозрачных как паутина нитей. Свет просачивался через путы, стояла тишина. И вдруг где-то далеко послышался голос Лино.

— Рада! – Раскатистое эхо отлетело от стен.

Где-же она сейчас? На душе стало тяжело от собственного бессилия.

***

Лино шел по следу Рады. Ему было не по душе решение короля использовать детей как заложников. Он давно считал обоих мальчишек своими сыновьями, хотя Рада и вынашивала их собственного наследника.

В голове Лино все давно встало на свои места: отпрыски Гевальта унаследуют княжество, а его собственный ребенок сохранит за собой Флос Конвалис. Земли Гевальтов были ближе к Маледиктусу, зима царила в горах гораздо дольше, чем в южных уделах, а потому, все было логично. Старшим – лучшее, младшему – то, что осталось. И было дорого Лино.

Герцог не собирался воплощать безумное требование Кейна в жизнь. Он лишь хотел уговорить Жанну пойти на уступки. Фаусту вполне можно укрыться от взгляда разгневанного бога в одном из миров. Никто не помешает бывшей королеве проводить с ним столько времени, сколько она сама пожелает.

Кейн будет рад возможности видеть девушку хотя бы несколько дней в году. Да, сначала Истинный будет требовать и наседать, но, в конце концов, смирится.

Лино вздохнул. Полукровка завоевала не только сердце бога, она вполне покорила верийцев и смертных, оставила свой след в Невеккет и Болгайр и уж, конечно, для Лорин не найдется лучшей богини, чем та, что родилась и выросла в этом мире.

Лорин был мрачен как никогда. Пожалуй, только Истинный мог ощутить в полной мере, как за цветущим летним пейзажем скрываются последствия переворота.

Лино видел, как лоринцы «темнеют», теряют веру во что бы то ни было, кроме собственной власти.

Прогресс шагнул из дальновидной Увары. Государство давно скинули со счетов, но Лино, вовлеченный в политику мира, знал, что глухая и загадочная страна активно спонсировала науки. Многие ученые из Бирема, Атланы и Оринберга уезжали в глухие лесные чащи, за которыми давно вызревало сильное просвещенное общество.

Пока Сааддан пытался вернуть Виалию, а истинно верующие упрямо отстаивали свое, пока Оринберг кичился присутствием двух богов на своих землях, а остальные искали расположения Августа Свейна, Увара шла своим путем.

Государство вело активную торговлю, меняя древесину на никому не нужную тягучую черную жидкость. Увара брала в аренду участки, на которых находились источники, нанимала рабочих среди местных.

Увара скупала кусочек за кусочком, платила своим работникам хорошую цену. Пробуждение богини, ее не состоявшаяся свадьба, побег и революция в Оринберге заняли внимание всего мира. И глухие далекие земли вдруг стали самыми передовыми.

Лино смотрел в сторону Увары уже давно. Он много и часто общался с их послом в Атлане, посоветовал Луи начать вести дела с торговцами, чтобы занять пустующую нишу на рынке. Компаньоны графа де Стрейн посмеивались над мужчиной. Хотел бы Лино видеть сейчас их удивленные лица.

Герцог остановился посреди виноградника. След Рады тянулся к поместью и исчезал. Вериец втянул ноздрями воздух, прикрыл глаза, вслушиваясь в сумеречную тишину.

Его не заинтересовали люди, что спали на конюшне, он так же не обратил внимания на подозрительно пустой двор. Чернь не могла не разграбить земли графа: слишком лакомый кусочек.

Странно, что в поместье до сих пор не поселился какой-нибудь новоявленный представитель власти.

Темные пустые окна смотрели на герцога, открытая дверь замерла, ожидая, когда Лино переступит порог.

— Лино. – Вздохнул ветер, касаясь плеча верийца.

Истинный обнажил меч. Магия витала в воздухе. Та, что исходила от Кейна и Жанны. И от Джареда.

Внутри дома царило запустение. Здесь никто не жил уже давно. Не было следов погрома или грабежа, поместье просто стояло, покинутое людьми, как проклятое место, в котором случилась какая-то трагедия.

Лино не решался пройти дальше, он искал Нить Рады. Слабое мерцание Искры манило в глубь, вверх по лестнице, мимо нескольких дверей.

Половицы скрипели под ногами, где-то в глубине дома звучало фортепиано. Фальшивые ноты складывались в одну из тех плоских мелодий, которые быстро приедаются, но пользуются популярностью.

— Рада! – Позвал Лино.

Вся эта жуть не пугала Истинного. Он видел за свою долгую жизнь гораздо больше, чем просто страх.

Глухой стон послышался совсем рядом.

— Лино. – Прошептал голос.

Она была так близко, но затхлый увядающий воздух приглушил голос, обманывая, сбивая с толку.

— Хвала Ночи!

Ближайшая дверь распахнулась, выпуская в длинный коридор саму графиню де Стрейн.

— Лино! Наконец-то!

Жанна повисла на шее рыцаря, прижимаясь хрупким телом к широкой груди.

— Я не могла найти выход!

— Ваше Величество. – Лино откашлялся, отрывая от себя цепкие руки. – Я ищу Раду. Где она?

— Ссс ней все хорошо. – Голос девушки превратился в шипящий шелест. – Но помоги же мне! – Потребовала полукровка. – Все это – ловушка. Мы с Фаустом потеряли друг друга, я уже несколько дней блуждаю в доме, который был когда-то родным.

Трогательное изящное личико выражало испуг, теплые пальцы сжались на ладони Лино.

— Я знала, что ты встанешь на нашу сторону.

Внезапно вокруг все стало ярче и светлее. Лино заметил, что коридор озаряют настенные бра, хотя минуту назад царил непроглядный мрак.

Розовощекая, свежая, как цветок после грозы, лоринка улыбалась герцогу, переполненная счастьем видеть и слышать его.

— Идем, Лино! Кажется, я знаю, куда нам нужно.

Сокровенный шепот вызвал внутри тепло.

— Лино. – Снова вздохнула усадьба и в один короткий миг верийцу показалось, что вместо легкой утонченной королевы перед ним стоит бесформенный призрак.

Девушка потянула Истинного за собой в одну из комнат. Мужчина как заколдованный последовал за ней.

— Первый меч королевства. – Тихо произнесла она.

За дверью скрывалась галерея. Картины на стенах изображали простых крестьян, занятой работой, пейзажи и натюрморты. Все они принадлежали кисти одного художника. Это было видно по цветам, которые чаще всего использовались. Будь то ярко-золотистое солнце или закат над полем, желто-зеленые кисти винограда, пшеничные колосья или отливающий золотом блеск в глазах бледного мужчины.

Истинный обернулся, но не увидел Жанну, лишь картины на стенах. Лино настороженно сделал несколько шагов к выходу, осматриваясь по сторонам.

Краска на картинах начала оплывать, переливаться за раму, смешиваться в одно грязное пятно, что стремительно разрасталось и приближалось к верийцу.

— Хорошо. – Кивнул Истинный, крепче сжимая меч.

Сопротивляться не было смысла и как побороть бесформенную жидкость? Лино решил посмотреть, что будет дальше.

Пятно увеличилось, краска окружила воина, и он провалился куда-то вниз.

***

Виктория со смехом гонялась за ним по саду. Ее прекрасные пшеничные волосы украшал венок из ромашек, на шее подпрыгивал кулон с желтым топазом, а в глазах светился азарт.

— Я задам тебе, Лино! – Пообещала девушка-подросток, прибавляя шаг.

— Если догонишь! – Рассмеялся Лино, скрываясь за очередным углом живой изгороди.

Вериец не сразу понял, что его больше никто не преследует. Он по инерции промчался через заросли роз, укрылся за чашей фонтана, прислушиваясь.

Но Вики будто сквозь землю провалилась!

— Ви? – Осторожно позвал Лино, ожидая подвоха от сестры.

Истошный вопль вскипятил кровь Истинного! Опять этот ублюдок!

Юноша мчался, вслушиваясь в колебания воздуха, ловя малейшие изменения температуры, плотности…

Это спасло его от ловушки: над головой просвистел меч, за спиной пытался поймать равновесие оступившийся убийца.

Лино появился на дорожке розовых кустов, разъяренный и решительный.

Ви хваталась за вспоротое горло руками, придавленная сапогом к земле. Ее ребра трещали, ломаясь одно за другим, а Дары лопались как мыльные пузыри, не нанося вреда.

— Пришел-таки. – Марцио сильнее надавил на грудь Ви.

Девушка сжала губы, давя крик.

— Отдай ее солдатам отца: бесполезная сучка. Даже защитить себя не может!

Лино не тратил время на пустые слова. Он заметил двух полукровок слева, пажа Марцио из Младших восьми в компании какого-то родственника со стороны Уго ди Герра – справа.

— Отец трахал твою мать, пока она ему не наскучила. – Продолжал свое Марцио. – Говорят, она сошла с ума под конец. Она была красивой, как Ви. Интересно, у нее тоже крыша поедет? – Рассмеялся Истинный, пиная девушку в бок.

Лино двигался бесшумно, как ветер, быстро, как молния. Все, что успели запомнить друзья Марцио – безумную улыбку на губах юного герцога.

Их искалеченные тела корчились в кустах. Лино не убивал. Он знал, что Уго ди Герра встанет на сторону нового сына.

— Твоя мать тоже будет визжать от боли, когда я доберусь до нее. – Прошелестело на ухо Марцио.

Юный ди Герра сразу изменился в лице.

— Ты пожалеешь об этом! – Завопил он.

От внешней самоуверенности не осталось и следа. Вериец был испуган не на шутку.

— Все равно я достану вас обоих, слышишь?!

***

— Ты слишком задумчив сегодня. – Недовольно проворчал Кейн, отбивая меч Лино. – Сейчас тебя даже полукровка завалит.

— Что с тобой? – Подхватил Фауст, что наблюдал за вялыми попытками герцога поддержать дружеский поединок.

Лино нахмурился и отрицательно покачал головой.

— Это личное. – Процедил Истинный сквозь зубы, с ненавистью замахиваясь на Кейна.

Несколько агрессивных и острых атак, и Лино снова выпал из реальности. Он механически продолжал бой. Сын Вереса старательно отбивался и искал возможность перейти в атаку. Даже рассеянный, Лино сохранял свое мастерство.

Отступая, Кейн вдруг швырнул в друга Дар.

— Да сколько же можно? – С досадой бросил юный бог. – Ты можешь биться в полную силу или нет?

Фауст благоразумно прикусил язык. Он понимал, что Кейн скрывал за этим возгласом нежелание признавать поражение. Но Лино в самом деле выглядел рассеянно.

— Говори давай! – Потребовал Кейн, отпуская Лино. – Что у тебя происходит?

Герцог отвернулся, крепко сжимая и разжимая кулаки. Его лицо выражало то сомнение, то отчаяние. Истинный окинул внимательным взглядом тренировочный зал, прислушался, проверяя, нет ли случайных и ненужных свидетелей, и решился.

— Я просил Вереса о защите. – Пробормотал Лино. – Уго и его сыночек… Мне они ничего сделать не могут, а вот Ви…Я не могу постоянно быть рядом.

«Отец, конечно же, отказал тебе» — Кейн понял тревогу герцога.

Любое осуждение или сомнение Верес трактовал как предательство. Бог в последнее время вел себя очень странно: мог внезапно отдать приказ о допросе и обыске одного из Младших, а то и Старших домов. Задавал неудобные вопросы, на которые верийцы старательно давали ответы, чтобы воспаленный разум мужчины не смог приплести к невинным суждениям предательство.

Весь Маледиктус жил как на иголках, многие пытались отдалиться от двора, но скоро поняли, что тем самым лишь усиливают волнения своего повелителя, которому везде виделись заговоры.

«Я считаю, что старый герцог должен уступить тебе права на Флос Конвалис» — Продолжил Кейн.

— Эй, я все еще здесь. – Фауст недовольно скрестил руки на груди. – И готов помочь Лино, чего бы мне это не стоило.

***

Злата бесстыдно растянулась на постели, положила голову на закинутые за голову ладони, от чего ее упругие маленькие грудки приподнялись.

Лино повел бровью, скидывая запылившийся после долгого пути камзол.

— Я не звал тебя. – С ехидной улыбкой произнёс вериец.

— Господин. – Ленивым тягучим голосом отозвалась девушка. – Вы берете в дар женщин из храма, хотя они этого и не желают. Неужели вы откажете той, что сама сделала свой выбор.

— Скольким мужчинам ты это уже говорила? – Хмыкнул герцог.

Девушка была хороша: миниатюрная, но высокая, как верийки. Ее зеленые дерзкие глаза не выражали ни капли смущения, розовые капризно-пухлые губы приоткрылись в полу удивлении, густые блестящие волосы струились по округлым узким плечам. Длинные стройные ноги призывно раздвинулись, Злата издала легкий стон не то досады, не то желания.

— Я чиста, как слеза младенца, мой господин. И эту чистоту желаю разделить только с Истинным.

— Посмотрим, готова ли ты. – Рассмеялся Лино, больше не желая тратить времени на разговоры.

***

Лино пожалел о своем решении очень скоро. Злата была одаренной полукровкой: у нее время от времени проявлялись зачатки Даров, тренировки на мечах приносили успехи. Девушка была достаточно жестока и решительна, хороша в любовных ласках.

И скучна, как все смертные девки. Она изводила Лино ревностью, время от времени забывая свое место, за что вериец неизменно наказывал полукровку.

Наскучившая, заурядная, алчная и самовлюбленная, Злата мечтала стать герцогиней ди Герра. Да, она забавляла Лино поединками, ее изобретательность в пытках и убийствах пугала и восхищала одновременно.

Привычное Лино распутство сходило на нет и виной тому была все та же Злата. Виктория недолюбливала полукровку, часто унижала в присутствии брата и слуг. Флос Конвалис наполнился интригами и раскололся на два лагеря: половина приняла сторону Ви, которая всегда была щедра с теми, кто ей предан, вторая половина служила Злате, восхищаясь ее дерзким восхождением «из грязи в князи».

Лино устал от обеих Он попросил Эрика Раск пристроить Ви при дворе.

***

— Что за бриллиант. – Лино восхищенно смотрел на незнакомку, что ступала по коридорам Маледиктуса. – Такая хрупкая, точно куколка.

Злата хмыкнула.

— Блеклая моль. – Проворчала полукровка. – Кто-нибудь из аристократов привез игрушку из деревни.

— Твои глаза подводят тебя. – Лукавая улыбка расползлась по лицу верийца. – Что взять с простолюдинки? – Посмотри, как она изящно двигается, точно настоящая благородная леди. Руки нежные и ухоженные, лицо сияет как луна, волосы никогда не знали ножниц. От нее не тянет псарней или навозом, как от тебя. Любопытно…клянусь Ночью, ее кожа мягкая как бархат, а тело – горячее.

— Чья-то шлюха так интересует тебя? – Вскинулась Злата.

— Интересно. – Лино будто и не слышал свою любовницу. – Умеет ли она обращаться с оружием?

Кровь будила в Лино страсть, а страсть всегда заменяла жажду убивать. Незнакомка была чужой. Ее Нити переливались другим цветом, а происхождение вызывало слишком много вопросов.

— Испытаем ее, мой господин? – Сладким голосом прошептала на ухо Злата, внезапно сменив гнев на милость. – Она может стать хорошим дополнением для нас.

Герцог удивленно посмотрел на свою спутницу. Злата что-то задумала, это было очевидным. Девушка не терпела соперничества.

— Попробуй. – Аккуратно отозвался Лино.

***

Фауст безразлично смотрел в потолок. Его тело все же восстанавливалось, хотя Лино казалось, что друг отдаст душу Кейну с минуты на минуту.

— Ты в своем уме, последний из Гевальтов? – Нарушил тишину Лино. – Из-за какой-то девки встать против своего бога и короля.

— Девкой была твоя Злата, и ты сам прекрасно знаешь, что Жанна – особенная. – Сухим голосом ответил князь.

— Да… — Протянул Лино, вспоминая новоиспечённую невесту Кейна. – Лакомый кусочек и с характером.

— Замолчи, ди Герра! – Вскинулся Фауст.

Его рука потянулась к мечу, князь сморщился от боли в сломанном плече.

— Клянусь Ночью, я убью тебя, если ты еще раз…

— Успокойся, князь. – Хмыкнул Лино. – Ты сейчас и мухи не обидишь. А у твоей зазнобы скоро появится защита от всех Истинных Младших и Старших Домов.

Лино налил в бокал вина, протянул другу, улыбаясь. На него никто не умел долго злиться. Все знали, что Лино говорит то, что хочет и делает то, что хочет. Он был первым мечом в королевстве и преданно служил Кейну с тех пор, как новый бог помог ему избавиться от отца, мачехи и сводного братца.

Флос Конвалис исправно платил дань смертными и поставлял ко двору отличную руду, из которой мастера Дома Раск изготавливали мечи, стрелы и доспехи.

— Сдается мне, девчонка не очень рада тому, что станет королевой. – Лино наполнил свой бокал, сделал глоток. – Но ты — идиот, если вздумал победить Кейна в поединке. Он все-таки бог.

— Он обещал ее мне. – Гнев все еще бурлил в груди верийца.

— Возьми другую. – Пожал плечами герцог. – Мало ли смазливых девиц в Сумеречном королевстве. Или женись на какой-нибудь из дочерей Старших.

— Я хочу ее. – Покачал головой Фауст. — Ты не понимаешь, Лино. Не знаю, что со мной, но рядом с Жанной я будто снова начинаю жить.

Лино хотел было высмеять друга, но прикусил язык. Да, он не понимал. Для него девицы были лишь развлечением между битвами и поединками. Ему никогда не приходилось томиться в ожидании случайной встречи или замирать в счастливой тоске от прикосновения.

Герцог внимательно посмотрел на Фауста. Чувства князя разливались и пульсировали как яркие огни, будили любопытство: что же там за девица такая, за которую не жалко пустить кровь даже своему другу, с которым прошел огонь и воду?

Ох уж эти Гевальты! Безумные и эмоциональные как смертные! У Фауста, вроде бы, сестренка подросла… Интересно, она такая же импульсивная как ее брат?

***

Герцог стоял посреди картинной галереи перепачканный красками. Прошлое наплывало пятнами, выхватывая триумф и поражение, напоминая о бездумных днях юности, когда все, что интересовало верийца было связано с похотью или смертью.

После поединка с, казалось бы, беззащитной полукровкой, мир потомка Старших Домов стал меняться. Первое поражение, после которого следовало покинуть двор и службу. Были ранены его гордость и честь.

Жалкая, пугливая, девчонка стояла на смерть. Словно загнанный в угол зверек, готовый драться до последней капли крови.

Та настойчивость, с которой Жанна рвалась к своей цели, заинтриговала Лино еще больше. Шаг за шагом он наблюдал за чужестранкой, все больше прельщаясь ее живым разумом и детской горячностью.

Он и сейчас считал, что рано или поздно лоринка поймет, что Кейн – тот, кто способен развить ее таланты и обуздать лишние эмоции.

Со своей стороны, девушка сможет мягко затушить искру безумия, что временами вспыхивает в разуме Кейна.

Лино осмотрелся по сторонам: картины размылись, превратившись в кляксы, в галерее царили прежняя запущенность и разруха.

Где-то совсем рядом пульсировала Нить Рады. Герцог прислушался к своим ощущениям. Воздух заполнился магией, а значит, еще ничего не закончилось.

Рыцарь крепче сжал меч в руках, развернулся к выходу и с деланной беспечностью шагнул за дверь.

Серый кокон оплывал мерзкой жижей. Там внутри, плененная иллюзиями, скрывалась его беременная жена. Та, которая доказала, что в мире Вереса есть более строптивый и искушенный характер, чем у него или Ви.

— У тебя есть шанс. – Мужчина появился неожиданно.

Его тело источало сладковатый запах смерти, пустые жемчужные глаза безразлично смотрели в одну точку.

Луи де Стрейн. Мертвец. Брат королевы и последний, кто сдерживал ее веру в справедливость.

В боку все еще торчал кинжал, которым его убила Катерина, кровь запеклась на одежде, топорщилась бурой коркой. В светлых спутанных волосах торчали комья земли, следы разложения на желтовато-синей коже проступали клочьями на лице.

— Забирай свою девку и убирайся. – Бесцветным голосом продолжил призрак. – Не вмешивайся в игру, тебе не по зубам. Первый меч королевства.

Лино приподнял бровь. Он кивнул, приближаясь к кокону, за которым все еще грезила Рада.

— Как скажешь. – Оскалился герцог. – Я пришел сюда только за ней.

— Хм, а твоя память говорит о другом. – Чуть склонил голову мертвец. – Преданный слуга и восхищенный поклонник. Жанна создана, чтобы менять души, в том нет твоей вины, что тебя притягивает ее красота и уникальность. Ты привык к холодным верийкам и глуповатым смертным. Но сейчас ты рискуешь сложить голову и потерять все.

Герцог помедлил, обдумывая дальнейшие действия. Что будет, если покромсать этот ходячий труп?

В то же мгновение навалилась дурнота. Призрак в два шага добрался до Рады и рассек ее тело от живота до горла. Лино не успел даже пошевелиться, а золотой серп уже разрывал кожу на его шее.

Бред рассеялся. Герцог потряс головой, сбрасывая морок, невольно схватился за воротник камзола, ожидая нащупать пальцами собственную кровь.

— Я понял тебя. – Нехотя согласился он, отметая все свои безумные идеи. – Отпусти Раду.

— Хорошо. – Призрак Луи отступил назад.

Кокон начал рассыхаться, открывая плененную верийку.

В ее расширенных зрачках плясало безумие, губы время от времени что-то бормотали.

— Да. – Мертвец вдруг остановился. – То, что ты украл у своего короля придется оставить.

Герцог дернул щекой, упрямо отвел взгляд.

— Тебе решать. – Вкрадчиво продолжил Луи. – Можешь попытаться уйти вместе с ней. – Он кивнул в сторону Рады. – Уверен, за ваши долгие жизни накопилось много неприятных воспоминаний. Можем возвращаться в них снова и снова, герцог…

***

Рада пришла в себя на самой границе миров. Переход превратился в узкую расщелину, но все еще сохранял свою силу. О нем забыли все, кроме Рады и Лино. Даже Кейн ни разу не вспомнил о том пути, который однажды привел его армию в Лорин.

— Лино. – Золотые глаза волчицы потеплели. – Как ты нашел меня?

— Я мог бы рассказать тебе кучу романтической чуши о влюбленном сердце и силе чувств. – Отозвался Лино, щелкая кнутом по крупу лошади. – Но все очень просто: хороший охотник всегда умеет выслеживать добычу.

Телега тряслась на размокшей после дождя дороге. Вокруг раскинулся густой лес, погруженный в летнюю ночь.

— Куда мы едем?

— Домой, Рада. – Нехотя отозвался Лино. – Твои страхи за близнецов не оправданы: Кейн не настолько сошел с ума, чтобы принести в жертву двух потомков Истинных.

— Это говоришь мне ты? – Рада села, потирая лицо. – Ты знаешь, как жестоки верийцы, когда преследуют свои цели. Разворачивайся!

Герцог остановил лошадь. Вокруг не было ни души. Охотничьи угодья свергнутого короля хранили тишину.

— Ничто не заставит Жанну вернуться в Маледиктус. – Нахмурился Лино. – Ты же понимаешь, что на кону не только жизнь Фауста! Если лоринка подчинится Кейну сейчас, то утратит свою свободу навсегда. А она упряма и уже не так безобидна.

— Фаусту следовало думать, прежде чем спать с чужой женой! – Буркнула Рада. – Его жизнь против близнецов, Лино! Мы возвращаемся назад и ищем Жанну дальше! Силой, уговорами, обманом, но мы должны вернуть ее!

Она была готова сцепиться и отстоять свое право. Лино лишь улыбнулся.

— Во всем Вересе нет и не будет более отважной, и самовольной верийки, чем ты. – Истинный отстегнул от пояса небольшую флягу. – Будь, по-твоему.

Он глотнул и протянул воду девушке.

Рада настороженно принюхалась: вода. Герцогиня сделала глоток и тут же схватилась за горло.

— Не беспокойся о ребенке. – Равнодушно бросил Лино, снова ударил лошадь кнутом, заставляя продолжить путь. – У него такой же иммунитет к ядам, как у меня. Ты просто хорошо выспишься.

Сознание герцогини помутнело, бешено пульсировала мысль: лжец! Как он смел отравить ее?

— Эта игра нам не по зубам, Рада. – Лино прикрыл спящую девушку тонким шерстяным одеялом.

Его беспокоила мысль о том, что пришлось оставить кинжал Лорин Сантеру. Он всего лишь хотел вернуть его Жанне…боги редко дают второй шанс, а потому, герцог ди Герра впервые в своей долгой жизни предпочел отступить.

***

Фауст метался по незнакомому городу с красными крышами, окруженному высокими незнакомыми деревьями. Он должен был успеть схватить какой-то предмет. За ним мчался ураган, сметая за собой все, оставляя перемолотыми и дома, и деревья.

От этого зависела жизнь. Не только его или Жанны, но всех миров.

Неведомый предмет поблескивал, уносясь все дальше. Рядом рывками мчался Кейн, стараясь пробраться через рушащиеся улицы, но Фауст был быстрее: он обратился волком и ловко лавировал между узкими лазами и поворотами.

Загадочная вещь была уже рядом, челюсти клацнули, упуская ее. В то же время Гевальт вдруг понял, что, достигнув своей цели – навсегда останется в шкуре волка.

Но это было важно! Важно для нее, для него и для самой жизни!

Отчаянный вой сам родился в груди и застыл внутри, как любой звук, который спящий пытается произнести во сне.

— Фауст! – Жанна испуганно трясла его за плечи.

Золотые глаза распахнулись, сон все еще опутывал разум, голова была тяжелой.

— Хвала Ночи! – Она почти рыдала от отчаяния. – Я не могла разбудить тебя!

О своем собственном приключении Жанна умолчала. Рано или поздно князь все узнает сам: невозможно скрывать тайны двум сплетенным душам.

— Мы должны сейчас же уходить. – Прошептала девушка. – В городе рыщут солдаты: Сантер знает, что я в Оринберге.

***

Эрик Раск снова мучился от кошмаров. Его лоб покрылся бисеринками пота, а в горле застрял крик.

Советник привык к тяжелым снам с того мгновения, как Кейн получил проклятие Сантера.

В ту Ночь мятежный бог пировал, отмечая свои победы в Вересе: Ольгарт убит, отец лишился власти над Несущим смерть. Юного бога терзали лишь одиночество и тайна собственного рождения.

 Раск помнил, как тревога затянула его в глубины крепости вслед за Кейном. К своему удивлению, вериец понял, что Маледиктус сам ведет его…

Черная бездна была скрыта от вездесущих подданных. Крепость была живой. Точно вечный страж, она контролировала перемещения своих обитателей, послушно отвечала на любой приказ своего хозяина.

В ее недрах скрывались души умерших, накапливая энергию. Часть ее возвращалась в мир, рождаясь заново, другая подпитывала короля и его подчиненных.

Жаркое нутро давило узкими коридорами, грозясь обрушить на голову любопытного герцога всю массу, громоздившуюся над головой.

Раск неуклонно следовал за Кейном, пока коридор не вывел его в одно из западных княжеств.

Смертные спали глубоким сном. В городке царила тишина, лишь изредка лаяли собаки, встревоженные чужим появлением.

Ни огонька, ни шороха. Вымотанные тяжелым трудом, смертные отдыхали, чтобы с рассветом снова проснуться и служить во имя своего нового бога.

Что привело Кейна именно сюда? Раск окинул взглядом деревянные дома, не стройными рядами тянущиеся вдоль глиняной дороги.

— Сын Вереса. – Просвистел ветер, накрывая завьюженные первым снегом деревья. – Ты на пути своего величия.

— Кто ты? – Бесстрашно спросил Кейн.

Победителю не пристало бояться, и собственная сила все еще казалась мятежному богу безграничной.

— Я – тот, кто может дать тебе ответы на твои вопросы, — прозвенели льдинки в поселковом колодце. – И тот, кто может стереть тебя с лица истории.

Кейн промолчал, обдумывая столь дерзкое заявление. Он знал о других семи ровно столько, сколько позволял отец и теперь пытался понять, с кем или с чем имеет дело.

— Твой мир – твоя вотчина, Кейн. Владей же тем, что дано тебе от рождения. Об остальном я позабочусь.

Тогда Раск впервые увидел Джареда. В последствии он пытался выпытать у Кейна, что видел он сам. Но Кейн не хотел или не мог вспомнить эту встречу.

Высокий и худой, с птичьим, но красивым лицом и разноцветными глазами, бог Сантера скрывался в начинающейся вьюге. Его вмешательство было легким и непринужденным, но разум герцога понимал, насколько велика его мощь.

— Оставь свои желания при себе. – Посоветовал Кейн, поворачиваясь к вьюге спиной. – Я сам решаю, куда и зачем мне идти!

Ветер принес смех вперемешку со снежинками, зашвырнул их в лицо новоявленного бога.

— Твое решение, Кейн. Я надеялся, что мы поймем друг друга.

Они неслись неумолимо.

Два осколка, легких и, казалось бы, неприметных. Но Эрик, чей род обладал лишь возможностью видеть чужую силу, содрогнулся от ужаса…

Последствия могли быть катастрофическими! Верес проиграл в битве не только потому, что был старше или слабее Кейна. В его глазах горело безумие, а решения порою противоречили друг другу.

Именно этот хаос надвигался на короля… сумасшествие, паранойя, алчность и гнев…

Герцог, чье тело всегда напоминало подростка, чье княжество ютилось на нескольких островах, старший из Младших Восьми, шагнул на встречу призрачной угрозе, закрывая собой короля.

***

Одетта заботливо протирала лицо холодным полотенцем.

— Ты снова сражался со своим проклятием, любимый? – С улыбкой произнесла статс-дама.

— С проклятием короля. – Вяло отозвался Эрик, скидывая воспоминания. – Дела плохи. На наших плечах снова весь мир.

— Ты справишься, как всегда. – Рука девушки погладила волосы герцога Раск. – Не пойму лишь, почему ты не хочешь стать королем сам? Ведь Кейн предлагал тебе не раз занять трон.

— Хочешь узнать? – Спросил Эрик.

Глаза верийца налились мглой. В сердце и голове зазвенели два осколка, полные ненависти.

***

Суета заполнила утренние улицы Нижнего города. Местные все еще досматривали свои сны и не понимали, кто издает этот ужасный шум и грохот?

Но отряд солдат методично врывался в каждую лачугу, бесцеремонно вытаскивал жильцов из постелей, переворачивал скудную утварь, заглядывал в каждую дверь.

«Уйдем проулками или по морю?» — Спросил князь.

«Поздно» — Отозвалась Жанна.

С противоположной стороны берега двигался такой же отряд. Мужчины осматривали каждую расщелину, каждый куст.

«Мы справимся с ним, это – лишь смертные» — Хмыкнул князь.

«Мы поступим по-другому, — покачала головой девушка. – К чему играть в прятки? Сантер желает встретиться, и мы придем к нему сами»

Лоринка потянула Истинного обратно в грот, где еще плескалась вода, что принес минувший шторм.

Ее губы забормотали заветные слова…

Ему не нравилось отражение, которое открыла девушка. Слишком напоминало сгинувший тревожный сон: красные крыши, ливень и черные птицы среди зеленых деревьев.

— О, это – щедрый жест Сантера. – Нервно облизнула губы Жанна, вспоминая свой сон. – Запомни: в этом мире ни в чем нельзя быть уверенным! Именно поэтому я хочу укрепить нашу связь сейчас.

— У нас нет на это времени сейчас. – Возразил Фауст, прислушиваясь к приближающимся голосам людей.

— Ты больше не потомок Истинных, не нужны ритуалы верийцев. – В волнении произнесла девушка, подставляя палец под заветное украшение. – И наша кровь не понадобится. Достаточно клятвы.

Князь снова сжал крошечную ладошку в своей, вытащил из кармана кольцо Карии.

В ее голове царила смута. Она всем сердцем желала обрести то, чему противился Кейн, весь Верес и сама судьба. Вопреки всем и вся, остаться верной своему избраннику.

Холодный металл скользнул по коже, алый камень засветился ярко, точно маяк в ночи.

— До последнего вздоха, до последней капли крови, клянусь тебе…

Его слова оборвал громкий шум возле входа в грот. Князь решительно притянул девушку ближе.

— Все мои мысли будут твои, все мои знания и Дары, каждый вздох, каждый шаг…

Голоса раздавались совсем близко. Еще мгновение и воины обнаружат их.

— Моя честь и мое имя, мой меч и мое сердце… — Он выдохнул и торопливо продолжил. – До последней луны последней ночи мира…

Договорить князь все же не успел. Мутная поверхность отражения становилась все светлее с каждым словом. Пока влюбленные смотрели друг другу в глаза, пока их пальцы трепетно переплетались, а люди обыскивали пещеру…

Слова застыли в мутной воде, пока Жанна не поняла, что находится в Сантере.

***

Кейн спускался в недра крепости. Он и сам не мог понять, почему его потянуло в черную бездну, где обиженно бесновались все еще неупокоенные души.

Последние дни король не мог найти себе места: Лино и Рада так и не вернулись, Вик Корси пропал в горах, а Раск все бормотал о том, что время расставит все на свои места, лез со своими указами и прошениями…

Кейн раз за разом перебирал свои воспоминания о лоринке. Его сердце то сладко замирало, то наполнялось гневом. Предложение Сантера навязчивым шепотом скреблось в голове, искушая.

Он сможет исправить свои ошибки: сам отправится на поиски девчонки, заново покажет ей Верес, предложит власть и силу, чтобы навести в королевстве порядок и заключить союз с Лорин.

И, разумеется, отошлет Гевальта далеко и надолго, чтобы волк никогда не встал между ним и Жанной.

«Но однажды он все равно появится ей на глаза. – Возражал гаденький голос. – Может она и не сбежит, но эти двое точно станут любовниками на радость всему Маледиктусу, а твое имя превратится в синоним мужа-рогоносца. А потом девчонка захочет сделать все правильно и, по совести. Ведь она у нее – больное и слабое место. Начнет искать силу, чтобы противостоять тебе»

Вериец заскрежетал зубами от злости.

«Заточи в крепости, скрой от всех. У тебя будет Ключ от Лорин и не нужно менять свои планы, надеяться на верность Истинных. Тебе нужен Болгайр в первую очередь. Око и меч заставят Сантера задуматься, прежде чем лезть в Верес!»

«Нет, нет! Мне не нужна пленница! Мне нужен союзник. Поддержка и опора. Тот, с кем можно менять миры и творить»

Король сжал в руках шелковую жемчужную косу. С самого побега Жанны он носил ее на поясе.

«Избавься от Гевальта»

«Но как?»

«Думай. Возьми часы Арнхоса и сможешь использовать все варианты»

Голова Кейна гудела от мыслей, пока ноги спускались все ниже по лестнице. Ему казалось, что собственное «я» разделилось надвое. Воспаленный разум путался, кидаясь из крайности в крайность. Он не спал уже несколько дней, не замечал своих подданных, отмахивался от встревоженной Доротеи и назойливого Раска…

В глубинах скрывался тайник его отца, который был теперь и его собственный. В нем ждали своего часа Ключи от мира.

Теплые стены Маледиктуса надежно оберегали трофеи, сюда не мог зайти ни один обитатель Вереса. Крепость водила всех кругами. Особенно настойчивые и любознательные закончили свой путь, замурованные черными каменными стенами.

Бог сгреб флейту и заколку, с силой разломил оба Ключа. Яркая вспышка, сначала зеленая, потом – аметистовая, на мгновение разогнали мрак подземелья, впитываясь в Несущий смерть.

Все. Назад дороги нет. Теперь ему никогда не вернуться в эти миры, и они предоставлены сами себе. Да, возможно, его имя будет еще долго звучать на устах верующих. Да, он сможет частично отвечать на молитвы. Но его нога не ступит на эти земли, а возможности повлиять на судьбу миров больше нет.

— Все из-за тебя. – Зло прошипел Кейн, снова касаясь жемчужной косы.

Его широкий шаг вел в самые недра, где застыла Гремучая, навеки скованная льдом. Туда, где притаился единственный лиловый алтарь в Вересе – ошибка отца, причина разлада с Карией и самое уязвимое место мира.

Черный лед встретил тишиной. Кейн аккуратно ступил на скользкую поверхность, дошел до лилового камня, ощущая тепло.

— Я иду за тобой. – Хмыкнул бог, касаясь алтаря.

Все вокруг поплыло, точно в бреду…

***

Горд вымер. Стучал по крышам беспокойный дождь, цвели клумбы и подставляли живительной влаге широкие зеленые листья высокие деревья.

Черные маленькие птички носились от здания к зданию, догоняя мошкару. Их тревожные пронзительные крики время от времени заглушал гром. Сверкали молнии, озаряя давно покинутые дома.

Несколько истлевших трупов встретились Фаусту и Жанне на улице, что петляла вдоль холма, на котором возвышался прекрасный белоснежный дом.

Девушка крепко сжимала руку своего спутника, будто опасаясь, что снова останется один на один со своими страхами.

Холодные потоки дождя мчались по улицам, пенясь и темнея от смытой по пути земли. Жанна всматривалась во мрак пустых улиц, ожидая появления или Сантера или Кейна. На кончиках ее пальцев застыли Дары, на золотых клинках вспыхивали руны, что обещали победу.

От лестницы, ведущей на балкон, стало не по себе. Ожидание неизбежного скопилось, засосало под ложечкой. Князь остановился, всматриваясь в ее встревоженное лицо.

— До последней капли… — Обронили ее губы.

Мокрое от дождя лицо прильнуло, обжигая поцелуем. Гевальт крепко обнял лоринку, будто пытаясь передать свою уверенность и непоколебимость. Он был счастлив. Что бы ни ждало их впереди, именно сейчас князь ощущал, что эта женщина принадлежит ему и душой, и телом. Именно этого он хотел со дня их первой встречи.

Тепло прикосновения оборвалось, Жанна шагнула вперед, крадучись, осторожно ступая на каждую новую ступеньку.

***

Кейн блуждал по руинам. Несущий смерть чуть мерцал в руках. Меч непривычно молчал. Город был мертв уже давно. Бог чувствовал это. Он видел обрывки страдающих душ, что голодными просящими глазами вызывали об упокоении.

Кейн позволил мечу впитать эти блуждающие Искры: лишним не будет.

Где же Сантер берет воинов для своей армии? Его мир напоминал прогнивший и сырой подвал, в котором давно никто ничего не хранит.

Он увидел их первым. Пара, что прильнула друг к другу в жарком поцелуе. Пламя бросилось в голову, застилая все яростью!

Вот они оба: предатели из-за которых он потерпел поражение в войне и утратил свой покой.

***

На пороге дома сверкнула молния! Жанна отступила, чуть толкнув Фауста назад.

Сантер лениво посмотрел на девушку, протягивая руку в ее сторону.

— Ты пришла. – Только и сказал он. – Значит, решено. О, сам сын Вереса не устоял перед вызовом.

Джаред так же скользнул безразличным взглядом по верийцу, ощупывая саму душу.

— И ты тоже принял решение.

Жанна испуганно обернулась. Мускулистая мощная фигура Кейна неотвратимо приближалась.

— Покончим с этим. – Выплюнул вериец, стараясь не смотреть на Гевальта, сжимающего обнаженный меч. – Свои разногласия мы решим потом. – Он обратился к Жанне, игнорируя тихий смех Джареда. – Сначала – миры.

Девушка побледнела. Ее руки дрожали от страха. Она по-прежнему боялась Кейна. Его железной воли, тяжелого давящего взгляда, наполненного силой и магией тела.

Жар бросился в лицо, зажег пожаром кровь в венах. В горле пересохло, лоринка лишь кивнула в ответ, не смея приблизится к верийцу.

Ее плеча коснулась ладонь Фауста, придавая уверенность.

— Что же. – Отсмеявшись, вмешался Сантер. – Сыграем, сын Вереса.

Кейн шагнул было вперед, собираясь вступить в поединок, но тело Сантера истончилось, растаяло.

Черные птицы обрушились с неба на головы замершей в недоумении троицы.

Писк звенел в ушах, Жанна вскинула руку, закрывая лицо в ожидании удара, краем глаза увидела, как Кейн замахнулся мечом, а Фауст бросил в стаю Дар.

Их разметало волной горячего воздуха. Жанна больно врезалась спиной в каменную колонну, рухнула на ступени и покатилась кубарем вниз.

***

Вокруг все горело. От черного дыма катились едкие слезы, каждый вдох обжигал горло и легкие.

Девушка встала на ноги.

Визг и крики неслись со всех сторон. Пламя лизало высокие дома, лопалась и летела в разные стороны красная черепица. По дороге, шатаясь и плача от боли и страха, шли тени.

Обожженные, черные от копоти, люди были прозрачными как туман.

— Помоги! – Перед Жанной вырос мужчина.

На его руках была женщина. Ее голова безвольно свисала, опаленные волосы метались, вторя шагам спасителя, кожа пузырилась и сочилась прозрачной жидкостью.

— Ты! – Вдруг с ненавистью прошипел мужчина.

Он опустил свою ношу на землю, потянулся к большому ножу на поясе.

— Мы молили тебя о спасении! – Затараторил незнакомец. – Приносили жертвы, восхваляли, а ты… Ты сожгла нас заживо!

Жанна отрицательно закачала головой, выхватила сабли, выставила перед собой, медленно отступая.

Он прыгнул вперед, девушка уклонилась и бросилась наутек. Она не собиралась сражаться с тенями искаженной реальности. Нужно было найти Фауста и Кейна.

Рядом рухнул дом, горящая балка обожгла ногу. Жанна упала, душа приступ боли: сломала. Неизвестный преследователь кричал где-то позади, все еще стараясь отыскать ее.

Лоринка, не дожидаясь, когда срастется кость, поползла дальше.

Мимо пробежал объятый огнем призрак, раздался грохот и второй дом на противоположной стороне рухнул. Осколки черепицы впились в спину и плечи, снова обдавая болью.

Жанна взревела и применила Дар. Горящие головешки разлетелись в сторону, освобождая ее. Девушка встала и побежала вперед. Выбраться из этой суматохи.

Дышать становилось все труднее, перед глазами все плыло, а городу не было конца!

— Оставайся, сестра.

— Оставайся.

Два голоса раздались с разных сторон.

— Некуда спешить. – Налетело слева.

— Незачем бежать. – Промчалось совсем рядом.

Жанна подняла голову и снова увидела черных птиц. Голоса принадлежали ее давно погибшей семье. Маргери, Луи, отец, мать…

— Некуда… — Отрывисто бросила ненавистная птица, промелькнув возле самой головы.

Их становилось все больше и больше, быстрокрылые, неуловимые, они налетели со всех сторон, не переставая сыпать словами, принялись клевать руки, лицо, шею!

Жанна вцепилась в сабли, завертелась как волчок, отбиваясь острыми клинками от жалящих клювов.

Рядом падали разрубленные остатки птиц, но их не становилось меньше.

Она сжала зубы от досады и воззвала к Оку. Ослепительный свет накрыл ее куполом, вспыхнул и погас.

На голову обрушился поток крови, рассеялся по черной земле и все стихло. Перемазанная сажей, землей и кровью, лоринка застыла, глубоко вдыхая прозрачный воздух. Ни огня, ни города, ни призраков.

Не далеко вспыхнула голубая Искра: Фауст! Жанна улыбнулась, не веря своему счастью и с новыми силами побежала на свет.

***

Гевальт очнулся в высокой траве. Только высокое звездное небо и густые заросли.

Князь оттряхнул штаны от пыли, прислушался. Стрекотали цикады, шумели стебли на легком ветру.

— Жанна. – Позвал мужчина.

Он попытался отыскать Нить, но девушка не отозвалась.

Фауст нахмурился, обернулся волком и побежал вперед на самую яркую звезду в небе.

Время тянулось бесконечно долго, а зеленые заросли даже не думали расступаться. Волк остановился и принюхался. Ничего. Трава и пыльная земля.

Чуткий слух уловил шорох. Волк направился на звук. Он начал уставать и жажда сушила язык. Неизвестный источник был совсем близко, в ноздри попал такой знакомый, вяжущий запах! Розмарин.

Фауст резко остановился и вернул себе прежний облик. Это не могло быть правдой! Нет!

— Почему же «нет»? – Высокие стебли выпустили вперед фигуру.

Звериные глаза чуть поблескивали, тонкие губы улыбались. На висках мужчины светились татуировки, а черная тонкая коса спускалась до самых бедер.

— Луц. – Растерянно обронил Фауст. – Но ты погиб.

— А ты видел мою смерть? – Фыркнул Истинный. – Или хотел видеть?

Старший Гевальт приблизился к брату, обошел его вокруг, осматривая с ног до головы.

— А ты возмужал, братец.

Фауст не ощутил прикосновения к своим сбивчивым мыслям. Луц всегда ловко читал чужой разум, заглядывал в сокровенные тайны. Еще бы! Матушка позаботилась, чтобы его обучением занимались Жрецы Вереса.

Фауст ощутил легкое раздражение.

— Мари так и не досталась тебе? – Разочаровано протянул Луц. – Ты неудачник, братец. Заварить такую кашу, чтобы упустить девушку мечты! И связаться с грязной полукровкой… — Князь замер, будто прислушиваясь. – Будет справедливо вернуть ее Кейну. У тебя все еще нет законных наследников, ублюдки – не в счет. Как ты посмел взвалить на плечи матери заботу о Доме? Опозорил ее перед двором и предал короля? Щенок!

Луц набросился на Фауста. Князь едва успел перекинуться волком, когда серые крупный зверь вцепился в его шею.

Они покатились по траве, кусаясь и рыча. Плотная шкура смягчала укусы, все же Фаусту доставалось: Луц всегда был сильнее. К своему удивлению, мужчина вдруг понял, что его раны затягиваются медленно.

«Твоя душа больше не принадлежит Вересу!» — Насмешливо прозвучал голос брата.

Несколько минут два волка кидались друг на друга, расходились и вновь бросались в бой. Наконец, оба вымотались.

Луц первым вернулся в тело верийца. Он самодовольно усмехался, не замечая исчезающих рваных ран. С сожалением заметил, что его красивый мундир разведчика изодран.

— Ты пойдешь со мной. – Приказал он Фаусту.

Князь зажимал ладонью шею. Старший брат все же исхитрился повредить ему артерию.

— Истечешь кровью и сдохнешь, преданный пес? – Иронично хмыкнул Луц. – Или вернешься в Верес и искупишь свою вину перед богом? Ты – князь из древнего рода, опора короля и благородная кровь.

— В бездну короля и благородную кровь. – Прохрипел Фауст.

В глазах темнело, земля бросилась на встречу.

***

Флос Конвались нежился в лучах летнего солнца. Во внутреннем дворике цвели гортензии, алели ягоды тиса на раскидистых кустах, вдоль дорожек величественно тянулись кипарисы.

На краю бассейна с прозрачной голубой водой лениво грелась на солнышке Рада ди Герра. Лино, полузакрыв глаза, отдыхал в тени, потягивая легкое розовое вино.

Лето в южном герцогстве было мягким и ласковым. Можно было беззаботно коротать дни в белоснежном доме с крытыми террасами и садами. А можно было спуститься к изумрудному морю, в бухту, что скрывалась среди живописных ландшафтов.

Маледиктус требовал соблюдать этикет, в его мрачных стенах толпы придворных следили за каждым шагом короля и его супруги. Флос Конвалис позволял вести себя вольно, наполнял сердце теплом и беспечностью.

Жанна выскользнула из-под одеяла, спустила босые ноги на пушистый ковер.

— Сколько можно валяться? Вставайте, Ваше Величество! – Потребовала она, потянув Кейна за руку.

— И не подумаю. – Буркнул он.

Вериец привстал, обхватил двумя руками тонкую талию и затащил девушку обратно в постель.

— Никакого «Величества» в ближайшие несколько недель. – Улыбнулся Кейн, прижимаясь к теплому нежному телу королевы.

Его руки скользили по гладкой коже от обнаженной спины до упругих ягодиц, лицо зарылось в распущенные жемчужные локоны.

— Ты обещал. – Настойчиво проговорила Жанна. – Сегодня мы спустимся в бухту. Дети уже забыли, как мы выглядим.

— Не преувеличивай. – Отмахнулся Кейн. – Им на пользу пообщаться с простыми смертными. К тому же, им нравится возится со сверстниками. В Маледиктусе сплошь графы да князья от пятидесяти до ста. С такими не повеселишься.

Король приподнялся на локте, рассматривая сияющее лицо Жанны. Десять лет прошли как один день. И не скажешь, что лоринка когда-то мечтала убить его.

Сначала был страх, потом – ярость. Но постепенно девушка привыкла к Вересу. Раск быстро заполучил ее расположение и вместе с герцогом Жанна воплотила-таки план по переустройству мира.

Необходимость изменить свою природу пришла сама собой: для решительных действий требовались силы. И Кейн предложил ей разделить с ним бремя власти.

Им было легко вместе. Оба дополняли друг друга настолько гармонично, что вскоре стихли самые злые и недовольные языки, что считали верийскую кровь священной, а брак с полукровкой – кощунством.

В дверь постучали. Кейн нехотя отозвался.

— Ваше Величество, у герцога ди Герра гость. Он велел спросить вас, почтите ли вы своим вниманием…

— Нет. – Оборвал Истинный, прижимаясь губами к губам лоринки.

Но покинуть свое убежище все же пришлось. Второй раз в дверь постучал сам Лино и, в отличие от робкого слуги, не постыдился ворваться в опочивальню своих гостей.

Жанна ушла гулять в оранжерею: ей не нравилось общество посторонних. Летние дни она предпочитала проводить в кругу самых близких друзей, избегала всех официальных встреч.

Когда Кейн спустился, оказалось, что незваный гость так же направился в хваленые оранжереи герцога.

— Он получил не самую приятную новость. – Потупила глаза Рада. – Фауст не знал, что Мари вышла за Луца.

Тревога заползла в сердце холодной змеей.

— Твой брат вернулся из Невеккет? – Помертвевшими губами спросил Кейн.

— Да. – Кивнула Рада. – Сказал, что мятеж подавлен и ему нужны новые воины для поддержания порядка, к тому же…

Бог не дослушал, стремительно покинув комнату. Ему показалось, что лестница была бесконечной, хотя он помнил, что ступенек было не больше двух десятков. Вдоль аллеи Кейн промчался за несколько секунд, задел слугу, что вез в оранжерею новые саженцы.

Тележка с горшками опрокинулась, черепки разлетелись по каменным плитам с раздражающим звоном.

Она смотрела на князя с любопытством снизу-вверх, задирая голову. Гевальт, в запыленном плаще и стоптанных сапогах, как есть, с дороги, протягивал Жанне цветок.

Кейн замер, прислушиваясь.

— Я никогда не видела вас раньше, князь. – Прозвучал легкий взволнованный голос королевы. – Для кого вы сорвали этот цветок? Вы привезли его из путешествия?

— Я хотел подарить его своей невесте. – Любезно кивнул в ответ Гевальт. – Этот цветок рос в Невеккет. Мне стоило больших трудов, чтобы сорвать его среди лесного болота и сохранить живым.

— Зачем же вы дарите его мне? – Удивилась Жанна.

— Я сорвал его для самой прекрасной девушки Вереса. И чуть не ошибся. Вы красивее в тысячи раз.

Щеки Жанны залились румянцем, она потупила смущенный взгляд.

— Кажется, сами боги уберегли меня от женитьбы. Тогда я бы не встретил вас… Жанна. Кто же вы? Я тоже никогда не встречал вас.

Непонятная злость охватила Кейна. Ему казалось, что он уже знает, чем закончится эта встреча Среднего из Дома Гевальт и его королевы.

— Ничего удивительного, князь. – Вмешался Кейн, вступая под своды оранжереи. – Тебя не было в Вересе больше десяти лет.

— Хм, в Невеккет прошло гораздо меньше, Ваше Величество. – Князь почтительно поклонился.

— Миры живут в своем времени. – Кейн демонстративно обнял Жанну за талию. – У Вереса теперь есть королева, с которой ты имеешь честь разговаривать.

Досада вспыхнула в золотых глазах князя, он вспомнил свои дерзкие речи.

— Прошу прощения, если нанес оскорбление… я не знал.

Жанна звонко рассмеялась.

— Вы не сказали ничего непозволительного. Напротив, я польщена вашим признанием. — Она протянула ему свою руку.

— Благодарю, Ваше Величество. – Гевальт поцеловал кончики ее пальцев, не отрывая завороженного взгляда от хорошенького кукольного личика.

«Знаешь, что будет дальше?»

Странный шепот ворвался в голову Кейна. Король нахмурился. Весь мир вокруг замер и как будто потускнел.

«Они быстро найдут общий язык, Кейн. От простых бесед, до дружеских визитов. А когда ты вернешься из долгого похода в Болгайр, то обнаружишь свою жену в объятиях любовника. Скандал, изгнание или казнь – на твой вкус. Но с этого самого момента ты потерял свою Жанну навсегда»

Кейн потряс головой. Наваждение не рассеялось. Все так же стояли друг напротив друга Жанна и Фауст, замерев в своем первом прикосновении.

«Но есть еще тысячи вариантов. Используй их все»

***

Возле белоснежного дома застыли три фигуры. Сантер внимательно наблюдал за тем, как менялись лица его пленников, пока иллюзии терзали их души. Страх, стыд, искушение, гнев, боль.

Первой пришла в себя Жанна.

— Хорошо. – Одобрительно кивнул Джаред. – Твоя воля самая сильная, ты больше не сомневаешься в своих решениях.

Девушка спрятала лицо в ладонях, стирая остатки морока, вытащила свои сабли.

— Я ждала от тебя именно этого. – Вздернув подбородок, ответила она. – Ты всегда давишь на самые темные стороны души.

Джаред с уважением кивнул.

Кейн и Фауст пришли в себя одновременно. Верийцы переглянулись и оба взгляда пылали ненавистью друг к другу.

— Не сейчас. – Громко произнесла Жанна. – Сначала – миры.

— Сначала – миры. – Эхом отозвался Кейн.

Все трое приготовились броситься в бой. Но Джаред скучающе зевнул.

— Давайте уравняем шансы. Трое на одного – не очень благородно.

Он щелкнул пальцами и на лестницу, бряцая доспехами, стали подниматься воины с черным василиском на голубой форме.

— Откуда? – Ахнула Жанна. – Твой мир мертв! В нем нет душ!

— Зато они есть в других мирах. – Пожал плечами Джаред. – Все смертные подвержены грехам и атеизму.

— Он вытягивает их из других миров. – Понял Кейн. – И сейчас Лорин для него – донор.

— Люди мрут как мухи в эпоху войн и потрясений. – Гадко улыбнулся Джаред.

Между тем воины уже окружили троицу.

Верийцы непроизвольно стали спиной к спине, ожидая нападения. В руках у василисков щетинились длинные мечи и копья. Близость смерти будоражила. И хотя Жанна знала, что ее не так просто убить, противников было слишком много.

Никто не собирался давать им фору, их просто задавят массой. Ее взгляд пересекся с Кейном и вериец едва кивнул: он тоже прекрасно помнил их первую стычку с Джаредом.

Воины стали сжимать кольцо и вот уже клинок Фауста раздраженно столкнулся с наиболее смелыми. Их все еще «пробовали», примерялись, когда лоринка юркнула к Кейну и обхватила Несущий смерть своей ладонью, бросив одну из сабель.

Василиски будто только и ждали этого! С криками они набросились на малочисленного врага, не давая даже малейшего пространства для замаха.

Разъяренные лица уже нависали над Жанной, а Несущий смерть упрямо молчал. Девушка отчаянно взвыла и почувствовала, как клинок уступает ее напору. Замерцало потревоженное Око, увеличивая силу богини.

Землю прошила молния, сбивая тех, кто оказался ближе всего. Жанна выпустила меч, подхватила свою саблю и бросилась в образовавшуюся брешь.

«Если нет возможности использовать клинок – пользуйся Дарами — всегда говорил Лино. – Ты соткана из мрака и тумана, твое тело гибкое и быстрое и, что не мало важно, неуязвимое»

Девушка заблокировала летящий на ее голову клинок, свободной рукой направила саблю в горячую плоть, с силой оттолкнула нападавшего, высвобождаясь, чтобы встретить тяжелый двуручник.

Она пошатнулась, мягко отступила назад, почувствовала за спиной движение и ушла вниз, выставив саблю. Василиск по инерции двинулся вперед, напарываясь на лезвие.

Людей снова стало слишком много и от очередного замаха ее спас метательный нож – подарок Кима Раск, который она берегла на крайний случай.

Ее безжалостно ткнули в спину, окровавленное лезвие прошло насквозь. Неприятный озноб сменился пронзительной болью, полукровка крепко сжала в пальцах Нить нападавшего, резко дернула, отнимая жизнь.

В шею впилась стрела, от второй онемела правая рука, золотая сабля выпала.

Жанна неловко откатилась в сторону. Прямо в лицо летела смерть. В голове вспыхнул Дар, девушка не успела направить свою магию – голова нападавшего отлетела, его обезглавленное тело завалилось на бок.

Князь протянул свою руку, рывком поставил лоринку на ноги. Василиски наступали со всех сторон. Острой бритвой пронесся Несущий смерть, расчищая дорогу своему хозяину. Кейн двигался удивительно быстро, легко управляясь со своим мечом, точно он не весил ничего.

— Так не пойдет. – Буркнул бог. – Им нет конца.

Его алый доспех блестел от свежей крови, несколько зазубрин на налокотниках и вмятина на левом наплечье говорили о том, что недооценивать мастерство василисков было нельзя.

— Ты прав. – Выдохнула Жанна, блокируя выпады высокого рослого воина. – Это – бесконечный бой.

— Встань рядом. – Кейн кивнул князю. – Дай ей возможность сплести сеть.

Верийцы закрыли хрупкую девушку, обороняя ее от нападавших. Жанна сложила ладони друг к другу и медленно начала разводить руки, растопыривая пальцы.

Мелькал родовой меч Гевальта, Несущий смерть со свистом отрубал конечности врагу, запах крови и человеческого пота смешивался с дождевой свежестью.

Сеть начала расти. Лоринка отпустила свое творение, всматриваясь в узоры.

— Быстрее. – Проворчал Кейн, сжигая Даром неудачливого копейщика.

Тонкие ниточки устремились к паутине Искр. Девушка закрыла глаза. Во тьме светились души. Много, бесконечно много. Она безжалостно дернула узелки, быстро начала распутывать и рвать судьбы, кромсая на мелкие кусочки, а потом резко сжала ладони и открыла глаза.

Василиски умирали страшно. Жанна не знала, какие именно линии повредила, что изменила в пути этих людей. Кто-то просто падал замертво, другой с улыбкой на лице воткнул свой меч в живот соседа. Ловил ртом воздух арбалетчик, синея от нехватки кислорода, корчился от неведомой боли мечник возле ног Кейна.

— Грязно. – Поджал губы бог.

Он поднял Несущий смерть острием вверх и ненасытный меч потянул искры к себе, обрывая мучения.

— Почему ты не… — Начал было Фауст, но Жанна покачала головой.

— Они не принадлежат ему. – Ответила она на невысказанный вопрос князя. – Я оторвала их от мира, сделала…ничьими.

Усталость навалилась на всех троих. Было потрачено много энергии, голова гудела от пережитых событий. Между тем, Джаред все еще был цел и невредим. Вот только его нигде не было видно.

Гроза давно сошла на нет, выглянуло палящее солнце. Воздух мгновенно потяжелел от испаряющейся влаги, стало душно.

— Что дальше, Кейн? – Ноги подкашивались, лоринка села прямо на мокрую землю.

— Он вымотал нас. – Вериец прислонился спиной к ближайшему дереву. – Но отступать мы не можем.

— Где нам искать его? – Вклинился Фауст.

— В сердце мира.

***

Они исследовали дом вдоль и поперек. От комнаты с балконом до еще нескольких помещений. Все вокруг было лишь фасадом, ложью. Остальные комнаты были заброшены. Серые заплесневевшие стены, три фигуры с масками на лице лежали безжизненными куклами в неестественных позах, битая посуда, грязные пыльные окна, занавешенные тряпьем.

— Все иллюзия. – Хмыкнул Кейн, срывая покрывало с мебели.

Мужчина открыл пару ящиков комода, в котором валялось какое-то барахло, равнодушно пошарил рукой.

— Подожди. – Жанна перехватила его руку, которая закрывала ящик. – Сомневаюсь, что создатель иллюзий хранит у себя простые безделушки.

Девушка вытащила маленькую фигурку женщины, принялась рассматривать, затем достала другую. Еще и еще, она расставляла на столешнице грубо вырезанные скульптурки.

— Смотри. – Жанна указала пальцем на фигуру грозного воина с рыжей бородой. – Это же Арнхос.

— Похож. – Согласился Кейн и тоже принялся рассматривать безделушки. – Кария. – В руках бог крутил крошечное подобие богини.

Если бы не цветок жасмина в волосах, фигурка не привлекла бы его внимания.

— Но тут гораздо больше семи. – Удивился Фауст.

— Да. Больше. Здесь лишь те, кто чем-то помешал Джареду. – Жанна протянула Фаусту копию Амоса Дитрих. – Уверена, где-то есть и заготовки для нас.

— Но зачем они ему? – Поинтересовался Фауст.

— Думаю, в них есть кусочек души. – Предположила Жанна. – Наш бог – коллекционер. Заметь, что Лорин и Вереса здесь нет. Они пали от чужой руки.

— Милые безделушки. Кажется, Шарлотта тоже любит собирать всякую мелочь? – Язвительно бросил Кейн. – Она тоже заключает в своей коллекции чужие осколки душ?

Фауст проигнорировал слова бога, положил ладонь на плечо Жанны, от чего ироничная усмешка Кейна мгновенно повяла.

— Идем. Здесь больше нечего делать. – Проговорил князь, утягивая лоринку к выходу. – Джареда здесь нет.

***

Влажный лес тянулся без конца. За спиной остался разрушенный город призраков, выросли каменные руины храма.

Здание было старым, из его каменной крошащейся плоти росли деревья и трава, мох покрыл мягким ковром ступени, ведущие в темное нутро.

— Что-нибудь чувствуешь? – Поинтересовался Кейн у Жанны.

Она внимательно прощупывала Нити мира, натыкаясь лишь на обрывки и белые произвольно блуждающие Искры.

— Нет. Но мы все равно зайдем внутрь. Если Джаред отступал, то его логово где-то совсем рядом. Нам нужно перевести дух. Лично я валюсь с ног.

Потолок частично обвалился. Возможно, на стенах когда-то были фрески или роспись, но природа отвоевала свое. Плесень растянулась по углам, зеленела трава с редкими белоснежными цветами. Через провалы в крыше стекала дождевая вода.

— Не лучшее место для отдыха. – Проворчал Фауст.

— Что не так? – Пожал плечами Кейн. – Ты слишком привык к шелковым простыням в Лорин.

— Да, привык. – Огрызнулся князь. – К шелковым простыням и мягкой кровати. Так удобнее проводить дни и ночи с любимой женщиной.

— Грязью грязь не испачкаешь! – Кейн резко остановился и двинулся в сторону князя. – Тебе и здесь будет не плохо, особенно с отрубленной головой.

— Угрожаешь? – Рассмеялся Фауст, потянувшись к мечу. – Чего ты стоишь без своей магии и меча? Даже мальчишка фехтует лучше тебя.

Кейну показалось, что в него со всей скорости врезался бык. Он свалился с ног и извалялся в грязи. Бог потряс головой, поднимаясь, заметил Фауста, что точно так же ошарашено пытался прийти в себя в противоположной стороне.

— Остыли? – Холодно поинтересовалась Жанна. – Могу повторить.

Кейн нехорошо сузил глаза, но девушка выразительно подняла бровь и пристально уставилась на него разноцветными глазами. Весь ее вид говорил о том, что она пойдет до конца.

— Оставь свою ярость Санетру. – Посоветовала она и прошла мимо.

Они побродили по храмовому комплексу. Когда-то здесь, должно быть, служило множество жрецов. Возносились молитвы и чадил огонь в глубоких чашах, что теперь чернели перевернутыми на растрескавшихся плитах.

На алтарь они набрели через час скитаний. К этому времени все трое едва стояли на ногах. Не говоря друг другу ни слова, троица разбрелась в разные углы.

Жанна устроилась у подножия какой-то статуи, подстелила под себя измазанный кровью и грязью плащ и мгновенно уснула.

Фауст долго наблюдал за своей спутницей из противоположного угла помещения. Он не решился приблизиться или заснуть рядом, понимая, что может спровоцировать очередную вспышку гнева у Кейна.

Сам бог облокотился о чудом уцелевшую стену, на которой мастер во всех красках расписал сцену грехопадения человека.

Здесь красивая обнаженная женщина прильнула губами к растерянному воину, завлекая его в цветной шатер, в то время как две другие уже вели под руки другого к накрытому на земле покрывалу. На покрывале были изображены аппетитные блюда, кувшины с напитками и золоченые кубки.

Мужчина возле покрывала жадно ел. В одной руке он держал кусок мяса, в другой – кубок. Рядом с ним заснул пьяным сном четвертый, сжимая в объятиях зажаренную ножку какого-то животного.

Пока эти четверо ступали на поляну соблазна, существо со страшной звериной головой уводило их лошадей в противоположную сторону. Из полога яркого шатра торчали две пары обнаженных ног и с любопытством выглядывала девица.

В левом углу картины щуплый паренек под одобрительным взглядом друга перерезал горло еще одному человеку. Возле ног умирающего лежал раскрытый мешок с золотом.

Кейн перестал рассматривать изображение, украшавшее стену не то в пример, не то в назидание. Кто и зачем молится богу смерти? Ничего удивительного, что мир вымер!

Как ни держался вериец, его веки потяжелели, он уснул.

***

Проснулся Кейн от шороха. Ночь озарял мягкий свет полной луны, за стенами было слышно, как какие-то животные бродят вдоль храма. Их мелкие лапки передвигались то по земле, то по деревьям. Бог нахмурился и тихо встал.

Он бросил быстрый взгляд в сторону князя – вериец спал, а вот Жанны на месте не было.

Кейн осмотрел комнату и увидел узкую лестницу, ведущую на второй этаж.

Он крадучись поднялся, не переставая всматриваться во мрак и прислушиваться к движению за стеной. Сапоги скользили по влажным ступенькам, ведущим все выше и выше.

Наверху была площадка. Посередине стоял жертвенник, вокруг – стоки для крови, несколько каменных чаш для огня.

Воздух был тяжелым и влажным. Духота и запах мокрой листвы.

Девушка рассматривала жертвенник. Ее пальцы изучали шероховатую поверхность с бурыми пятнами впитавшейся крови. Жанна склонилась, пытаясь что-то увидеть.

— Кажется, культ смерти был здесь популярен. – Тихо произнес Кейн, приближаясь.

Лоринка обернулась.

— Неприятное место. – Согласилась она. – Ты заметил, что здесь мало Искр? Нет даже теней. Джаред выжег свой мир.

— Ну, какая-то жизнь все же есть. – Кейн встал рядом, положил руку на жертвенник.

Камень был холодным и зернистым.

— Зверье и птицы. – Кивнула Жанна. – Они тоже могут быть не настоящими. Как и все, что мы видим вокруг.

— Но мы то настоящие. – Слабо улыбнулся Кейн.

Он поднял руку, девушка отшатнулась.

— Твои волосы. – Смущенно произнес вериец. – Они были красивыми.

Жанна посмотрела на свою отрезанную косу, что все еще висела на поясе бога.

— Можешь оставить себе. Мне не жалко. – Хмыкнула она.

Улыбка снова тронула бледные губы Истинного.

— Где я ошибся? – Помолчав, спросил он. – Мне казалось, что мы понимаем друг друга не смотря на разное происхождение и возраст. Тебе нужен наставник, мне – друг.

— Не вижу преград для этого. – Невозмутимо ответила девушка. – Твои знания и навыки, действительно, очень нужны мне. И я готова помочь восстановить миры.

— А как же сплетение душ? – Вкрадчиво произнес Кейн.

Девушка промолчала и отвернулась, чтобы не видеть этих преследующих золотых глаз.

— Раск твердит, что Гевальт изменился ради тебя. Что мне изменить в себе, чтобы ты вернулась со мной?

— За три сотни лет великий бог так и не понял? – Проворчала Жанна. Девушка обошла жертвенник, остановилась на противоположной стороне. – Не достаточно быть особенным или слишком хорошим, чтобы тебя любили. Нужно быть собой и все. Любят потому что любят. Никаких доводов и причин для этого не требуется.

— Если бы его не было? – Настаивал бог.

— Даже не думай об этом. – Отчеканила лоринка.

Легкий запах ветивера оборвал разговор: Фауст тоже проснулся и искал обоих.

***

— Я обнаружил его за фреской. – Гевальт провел рукой по изображению.

Цветные кусочки начали осыпаться, обнажая зеркало.

— Думаешь, Джаред ушел туда? – Жанна принялась очищать поверхность.

Кейн и Фауст присоединились к ней.

— Больше некуда. – Фауст протер рукавом открывшуюся гладь.

Она была непривычно черной. Ни отражений, ни отблесков лунного света или разожжённого троицей костра.

— Хватит. – Жанна остановилась. – Мы пройдем через него.

Ее синее Око засветилось, губы бесшумно произносили заветные слова. Ладонь коснулась темной бездны и прошла насквозь. Жанна крепко сжала руку Гевальта и потянула за собой. Кейн последним ступил в мрачную бездну.

Свет ослепил. После темного храма казалось, что солнце нещадно режет и обжигает.

— Я уже начал скучать. – Протянул Джаред.

Он развалился на высоком троне, свесив ноги через ручку. Его глаза блестели азартом, в руках бог крутил золотые песочные часы.

— В прошлый раз вы были быстрее. – Проворчал бог.

— Хватит бегать, жалкий трус. – Бросил Кейн. – Умри достойно.

— Достойно? – Скривился Джаред. – Вас все еще трое на одного…хотя, вы с милой Жанной больше не связаны Узами. Так что, мои шансы на победу выросли.

— Не забывай про Око. – Встряла Жанна.

— Ах, да. – Джаред картинно стукнул себя ладонью по лбу. – Око! Но позвольте узнать, чего же вы трое добиваетесь? Какова цель? Что будет после того, как вы избавитесь от последнего из восьми?

Мужчина лениво покинул свой трон, ступая черными лакированными ботфортами по белоснежному пушистому ковру, смело подошел к Жанне.

— Вы, прелестное дитя, конечно же, мечтаете уединиться со своим супругом и вернуть своих детей. – Тонкие пальцы с почти отеческой лаской потрепали девушку по щеке.

Жанна оттолкнула от себя руку, отступила к Фаусту.

— Вы, последний из Старшего дома, отрекшийся от своего имени и рода, предатель и преданный влюбленный. – Джаред подошел к Гевальту, насмешливо окину его взглядом. – Разумеется, грезите о том же. Одна душа на двоих и долгие века, полные любви и счастья. У новоиспечённого бога совсем другие планы. – Джаред шагнул в сторону Кейна, нисколько не смущаясь Несущего смерть, пульсирующего и рвущегося в бой. – Восьми миров уже не будет, ведь так, сын Вереса? Два Ключа уничтожены и пути назад нет. Только Колыбель.

Мужчины пристально смотрели друг другу в глаза.

— А знаешь ли ты, глупец, почему никто и никогда не пытался вернуться назад и править Колыбелью?

— О чем он говорит, Кейн? – Насторожилась Жанна.

— В этом мире ты станешь самым могущественным созданием, полным сил и…одиночества. Наигравшись, ты сойдешь с ума, но не сможешь ничего изменить. В конце концов, Кейн, ты поступишь так же, как Создатель – разделишь душу на части, чтобы не чувствовать эту щемящую тоску. Ты умрешь.

Джаред ухмыльнулся и вернулся к трону. Он не спеша скинул плащ, достал из воздуха золотой серп.

— Я говорю о том, что вы двое – Сантер ткнул пальцем в девушку и князя. – Не выйдите отсюда живыми. Он приговорил вас: чтобы открыть мир, нужны все Ключи. – Продолжил Джаред. – Вы, моя дорогая, — один из них. А поскольку добровольно следовать за Его Величеством вы не желаете, он вас убьет. Или вашего воздыхателя? – Задумался бог. – Нет, — покачал он головой. – Тогда вы точно начнете мстить и проявлять характер.

— Кейн! – Потребовала Жанна. – Это действительно так?

— Ну вы же знаете, милая, что это так. – Не дал ответить Джаред. – Ваше Око не терпит лжи и притворства.

Девушка отступила от верийца, не зная, как теперь поступить.

— Оставайтесь у меня, дорогая. Тьма и свет должны жить в гармонии. – Джаред сделал приглашающий жест. Пусть мятежный бог играет с оставшимися мирами, его нога больше не ступит в те, что принадлежат вам. Признаю, что увлекся и нанес ущерб соседям, но кто из нас не без греха?

— Не слушай его. – Наконец, заговорил Кейн. – Никогда в жизни я не позволю тебе умереть!

— В своей иллюзии ты проткнул леди Жанну Несущим смерть. – Парировал Джаред. – Что это, если не принцип «не доставайся же никому»?

— Верь мне, Жанна. – Кейн протянул девушке руку. – Прочти мою душу, сели хочешь.

— Да брось! – Скривился Джаред. – Кто же помешает тебе спрятать мысли? Жанна больше не связана с Вересом!

— Жанна… — Твердым голосом позвал Кейн. – Мы одолеем его только вместе.

— Лжец! – Рявкнул Джаред.

Она переводила взгляд с одного лица на другое, не зная, кому верить. Око молчало, Фауст не выпускал ее из вида, готовый в любой момент оттолкнуть в сторону и закрыть собой.

Жанна затрясла головой, зажала руками уши, чтобы не слышать этих противоречивых слов!

Яростный крик вырвался из ее груди, она кинулась к Джареду, выхватывая свое оружие.

Синее Око вспыхнуло. Бог рассмеялся, принимая удар серпом, его темный глаз погасил вспышку.

— Мы не можем убить друг друга. – Смеясь сказал он. – Свет и тьма идут рука об руку.

Он отбил импульсивную и плохо подготовленную атаку лоринки, переключился на подоспевшего князя, защищаясь от удара тяжелого меча, скользнул назад.

— Начнем по возрастанию. – Сурово бросил бог.

Его уверенные быстрые движения заставили Кейна отступать. Не теряя времени даром, Джаред что-то прошептал. Гевальт выронил меч, хватаясь за голову. Он ослеп и оглох одновременно.

Жанна ворвалась в поединок двух богов. Сабли порхали в воздухе, вторя Несущему смерть. Но Джаред был быстрее, гораздо быстрее.

Серп выскользнул из золотых тисков, Жанна потеряла равновесие и получила первую рану в живот. Она отскочила, разрывая опасную дистанцию и ее место занял Кейн.

Пока Истинный занимал Джареда поединком, девушка подбежала к своему возлюбленному. Фауст уже приходил в себя. В глазах еще стояла муть, но обоняние его не подводило.

 — Жанна. – Произнес он. – Я в порядке.

— Мы должны забрать его часы.

Рана заживала плохо, кровь сочилась, наваливалась дурнота.

Жанна отстранилась от князя и шагнула к сражающимся… Ее сабли попытались зажать в тиски серп, она пошатнулась и получила рану в живот. В бой вступил Кейн.

Девушка попятилась назад и растерянно заморгала: это происходило только что!

Лоринка обернулась в сторону князя, что медленно приходил в себя.

«Опять и опять. Можем играть до бесконечности!» — Со смехом прозвучало в голове.

Жанна закусила губу: раны было две. Им не одолеть Джареда, пока в его руках власть над временем. Все меняется для него, но его враги слабеют!

«Часы, Кейн! Часы!»

Вериец отступил от Джареда, который с довольным лицом обтер окровавленный серп о свою рубашку.

***

 Как отвлечь его? Как отобрать Ключ? Девушка напряженно перебирала варианты. Напасть втроем? Как загнать в угол бога?

Фауст, кажется, понял, о чем она думает.

«Я отвлеку его»

«Как?»

«Доверься мне»

Вериец вступил в схватку рядом с Кейном. Он провел небольшую атаку, заставив Джареда защищаться, а потом бросил Дар.

Конечно, эффект был не большим, и бог лишь на мгновение замешкался, но этого было достаточно. Князь перекинулся в волка, проскочил под свистнувшим серпом и вцепился в руку Сантера.

От неожиданной наглости пальцы Джареда выпустили предмет. Он взревел и стремительно навалился на оставшихся Кейна и Жанну.

Пара защищалась.

Внезапно тело Джареда задрожало, в комнате стало холодно и темно.

— Что происходит? – Пробормотала Жанна, замирая в ожидании чего-то ужасного.

— Я сотру вас в порошок. – Оглушительно заревел нарастающий ветер.

***

Ураган расширялся. Задребезжали разбитые окна, затряслась и затанцевала мебель в комнате.

— Сюда! – Кейн потащил Жанну к окну.

Едва они выскочили наружу, как стена лопнула под напором стихии.

Огромный волк вылетел следом и со всех ног бросился прочь.

— Беги! – Завопила Жанна. – Не дай ему забрать часы!

И помчалась сама, не разбирая дороги.

Снаружи оказался все тот же дикий незнакомый лес с высокими пальмами и густыми зарослями переплетенной травы. Продираться насквозь было тяжело, гудел ветер, затягивая в кружащуюся воронку урагана.

За спиной вырывало деревья, куски земли. В груди все кололо от долгого бега, даже сильное натренированное тело имеет свой предел!

Жанна влетела в спину Кейна. Перед ними зияла пропасть, срывающаяся в грозное море.

— Что теперь? – Спросила она. – Должен быть способ справиться с ним раз и навсегда!

Ураган приближался и порывы ветра крепли.

***

Фауст бежал в другую сторону. Растущая воронка гналась за ним, и он с трудом заставлял лапы вновь вернуться на землю. Ему было легче, чем Кейну и Жанне: ловкий и юркий, волк пробивался через заросли леса, привычно отыскивая лазейки в сплетенных кривых корнях.

Резкий порыв ударил в бок, волк врезался в огромный валун так, что в голове зазвенело. От удара его челюсть разомкнулась, выпуская заветные часы.

Фаусту показалось, что ураган радостно взвыл, предвкушая победу. Предмет покатился по земле среди камней по крутому склону. Потоки воздуха не успели подхватить его.

Волк ринулся за часами вниз, стараясь не терять равновесия и не выпускать из вида песочные часы.

***

— Послушай, Жанна. – Быстро заговорил Кейн. – Я проиграл в прошлый раз потому что связь наших душ оборвалась. Только вместе мы справимся с Джаредом!

Она отрицательно замотала головой.

— Нет, нет! Это невозможно! Мы с Фаустом дали клятву. – Ее рука продемонстрировала кольцо с алым камнем.

— Ты умеешь рвать Нити. – Торопливо напомнил Кейн.

— Но что будет?

— Ничего не будет, если ты сейчас же не примешь решение! – Закричал бог, заглушая рокот урагана.

Девушка поколебалась, но все же ухватилась за плетение в кольце.

***

Что-то происходило. Фауст догнал-таки часы и теперь мчался все глубже, скрываясь от безумного ветра.

В груди все запылало, точно кто-то рвал саму душу…

***

Она вздохнула, заканчивая разрушать Узы.

— Нет времени! – Бросил Кейн, с силой выдирая свою Нить судьбы.

Она затянулась вокруг всего тела девушки как удавка. Мужчина быстро произносил слова клятвы, рванул вены на руке Жанны и сделал несколько глотков. Задыхаясь от резкой боли, лоринка ощутила алую жидкость на своих губах и послушно выпила кровь.

Ее тело начало подниматься вверх, подхваченное ветром, когда Несущий смерть вонзился в поток воздуха.

Выла сама земля, звенело в ушах. Жанну с силой придавило к холодным валунам, затрещали ребра.

На мгновение ее сознание отключилось.

Очнулась она от боли.

Возле горла блестел кинжал, ее крепко держали за волосы.

«Проклятье…нужно было сбрить их наголо» — Отстраненно подумала Жанна, вспомнив, как ухватил ее за косу Кейн в момент побега из Вереса.

Девушка открыла глаза. Не было побережья и джунглей. Это тоскливое место она прекрасно знала: лабиринт.

Значит, Джаред отчаялся настолько, что они все попали сюда! Здесь душа блуждает в поисках ответа, а просящий обретает, жертвуя в ответ.

— Ты не сговорчив, Кейн. – Дребезжал Джаред, больно сжимая волосы Жанны. – Может, такой обмен устроит тебя больше? Где проклятый волк? Девка за меч или часы. Кто даст больше? – Джаред расхохотался. – Нет! Половина этой шкуры за часы, вторая – за меч. Идет?

— Ты не убьешь меня. – Прохрипела Жанна.

В нескольких шагах от нее замер Кейн. С другой стороны появился Фауст. В его пасти все так же сверкали золотые часы.

— Кинжал Лорин, милое дитя, лишит тебя тела. – Отозвался Джаред. – Твоя душа мне ни к чему.

«Вот он, выход, — подумала лоринка. – Если Джаред получит часы и меч – все будет кончено. А так…»

Она резко дернулась, лезвие глубоко впилось в шею, но Жанна не остановилась. Она с силой вонзила зубы в руку бога, мужчина выругался, но не отпустил.

— Тупая сссука. – Прошипел он.

Клинок прошил легкий доспех и тонкую рубашку. Красный цветок расцвел слева. Лопались вены, мрак накрывал меркнущее сознание.

Последнее, что увидела лоринка, оседая на землю – Несущий смерть, мчащийся прямо в черное око разъяренного Джареда.

Глава 12. Забвение

Счастье в забвении,
В забвении покой.
Нас не затронут
Ни волнения, ни боль.
Горечь и сладость
Пусть уносит рекой.
Счастье в забвении,
В забвении
В забвении…
Иди один.
Я не пойду с тобой.

(Ольга Вайнер – «Оставь»)

— Пошел прочь! – Подросток поднял над головой камень и метко швырнул его в волка.

— Промахнулся, как всегда. – Рассмеялся второй юноша.

— Ничего, когда-нибудь попаду. – Злорадно пообещал первый. – Идем?

Юноши ступили на широкий мост и зашагали к самому краю.

Внизу ревел водопад, вокруг раскинулись бесконечные джунгли. Стайка разноцветных попугаев промчалась над головами двух Истинных, жарко припекало солнце.

Братья не торопясь шли к куполу на самом конце моста.

— Ты вообще знаешь, что это за волк? – Спросил тот, что кидался камнями.

— Знаю. – Отозвался второй. – Из-за него все и случилось. А теперь он тут ошивается. Мать говорит, что он скорбит.

— А что она еще может сказать о своем брате? – Нахмурился Луц. – Пятно позора на весь сгинувший род.

— Откуда тебе знать, как все было на самом деле? – Возразил Луи. – Тебя там не было.

— Он – предатель и точка. – Непримиримо заявил Луц. – Если бы не он – она бы не лежала здесь.

Юноша кивнул в сторону купола. Луи промолчал. Они каждый раз спорили об этом. Раз в год, в день сражения с Джаредом, Великий Кейн брал их с собой в Сантер.

Чужой и удивительный мир, в котором обитали только звери и птицы. В книгах говорилось еще о шести мирах, но близнецы видели только Сантер и Лорин. Бог обещал им, что когда-нибудь покажет Болгайр. Когда проснется леди Жанна.

Братья сбавили шаг. Как всегда, вступая под высокий воздушный купол, оба ощущали трепет и непонятное благоговение.

Луи подошел к прозрачному гробу. Вериец положил на крышку букет из цветов жасмина и внимательно всмотрелся в красивое лицо спящей.

Луц так же оставил свой букет.

— Почему кинжал до сих пор не убрали? – Спросил Луи.

— Дурак, она же сразу умрет!

— Разве она не спит?

— Спит и не спит. – Уклончиво ответил брат. – Видишь – дышит.

Грудь девушки в самом деле вздымалась и опускалась, оставляя на поверхности хрусталя легкое облачко.

— А почему в гробу?

— Это не гроб.

Юноши вздрогнули и обернулись. Рядом с ними стоял сам Кейн.

— Мастера из герцогства Раск создали эту капсулу. Она защищает тело и поддерживает жизнь. – Объяснил бог. – Этот кинжал принадлежал богине Лорин и он способен убивать бессмертных. Когда Раск придумает, как помочь при таком ранении – мы вытащим его.

— И леди Жанна проснется? – С любопытством заглядываясь на спящую, уточнил Луц.

— Нет. – Помедлив, ответил Кейн. – Она проснется, когда захочет.

Братья переглянулись и промолчали.

— Идите назад. – Велел бог. – Мы скоро возвращаемся в Верес.

Юные ди Герра послушно двинулись в обратную сторону.

***

Кейн долго сидел рядом с прозрачной капсулой, всматриваясь в лицо девушки. Казалось, сейчас она откроет глаза и… первым делом спросит, что с князем.

По плитам заскребли когти.

— Ты все еще здесь? – Бог повернулся в сторону зверя.

Шерсть на шкуре волка стояла дыбом, он обнажал в оскале зубы, медленно подступая к телу Жанны.

— Я должен быть тебе благодарен, но не могу. – Хмыкнул Кейн. – Ты обменял свою жизнь на нее. – Бог кивнул в сторону девушки. – Догадался заключить сделку с Лабиринтом.

Волк осторожно лег рядом с капсулой.

— Еще пара десятков лет, — продолжил Кейн, — и ты забудешь, кем был, и кто она. – Он не весело усмехнулся. – Но твоя мечта сбылась: вы вместе до конца дней.

Волк лишь повел ухом.

— Где блуждает ее душа, Гевальт? – Бог бросил последний взгляд на спящую и направился к мосту.

***

Повороты без выбора, любопытная луна и вьюга.

— Тебе нельзя оставаться здесь. – Жанна улыбается ему.

Ее руки почти такие же теплые, как раньше, волосы снова отросли и спускаются на хрупкие плечи легким каскадом.

— Обещай, что вернешься назад. – Ее губы касаются щеки.

Фауст молча прижимает ее к себе, вдыхая аромат жасмина. Время, проведенное в шкуре, отбирает у него разум кусочек за кусочком, но здесь, в Лабиринте, они могут быть вместе.

Пока рассвет не разбудит старого волка и не погонит в лес на охоту, чтобы к вечеру, повинуясь странному чувству, вернуться к прозрачной капсуле с девушкой внутри.

— Скажи, когда вернешься ты? – Наконец, произносит Гевальт.

Жанна грустно качает головой.

— Не скоро.

***

В избушке Норы пахнет сушеными травами. Окна затянул морозный узор, сквозняк гуляет по деревянному полу.

Но ребятня бесстрашно требует еще одну сказку.

Юный герцог ди Герра смотрит волчьими глазами в сморщенное лицо старухи: его не пугают ночь и злая вьюга. Его отец – Первый меч королевства, а мать – из сгинувшего волчьего рода. Он привык скитаться по землям Сумеречного королевства и видел многое за свою короткую жизнь.

— В последний раз Вика Корси видели за перевалом Фьёль. – Скрипучим ледяным голосом начала Нора. – он уже порядком постарел и осунулся. Охотники приняли его за заблудившегося прошлой весной жителя деревни.

Они окликнули его, но он вдруг заторопился, начал убегать. Тогда охотники погнались за ним. Они были ловкими и быстрыми, но Корси знает горы как свои пять пальцев. Люди не выпускали его из вида, пока не наткнулись на заваленных снегом следопытов. А Вика так и не догнали.

— Он сумасшедший, бабушка? – Спросила маленькая девчушка.

Ее мать жила в Волчьем замке и готовила на кухне.

— Кто знает. – Пожала плечами старуха. – Его встречают в разных местах и каждый раз он приводит к тем, кому нужна помощь.

— Говорят, он ищет какое-то зеркало в горах.

— То, в которое ушла королева. – Гордо заявил юный ди Герра. – Надеется там отыскать ее заблудившуюся душу.

Малышня с уважение смотрела на потомка Истинных. После битвы с Джаредом его отец впал в немилость перед богом. Все знали, что Лино ди Герра выкрал кинжал Лорин, чтобы Кейн ненароком не убил леди Жанну. Но хитрый бог Сантера выменял оружие на супругу герцога и его наследника.

Великий Кейн отправил Лино в земли пустынных магов, чтобы тот нашел какие-то свитки волшебников. Герцог вернулся с чертежами и передал их Раскам. Так и появился прозрачный гроб, в котором спала королева Вереса.

— Ее душа не заблудилась. – Возразила Нора. – Она живет в Лабиринте и вполне счастлива этим.

— Но король… — Начал герцог.

— Они все получили по заслугам. – Проворчала Нора. – За свои поступки надо платить.

Юный герцог задумался: предатель из рода ее матери обречен быть волком, Великий Кейн тоскует по утраченной любви, а леди Жанна вполне себе счастлива… Что же это за наказание?

«Она не может уйти из Лабиринта»

На пороге стояла никем не замеченная Рада.

— Но почему? – Вслух спросил ребенок.

— Потому и не может, что наказана. – Грозно сказала верийка. – Если вы сейчас не соберетесь, то тоже будете наказаны. Вас матери дома ждут, а вы шатаетесь по ночам!

Ребятня разочарованно зароптала, но все принялись натягивать теплые шубы и шапки.

«Не может, Рада, не может — Нора кивнула, поймав вопросительный взгляд герцогини. –  Если она проснется – Кейн повернет часы и все начнется заново. А пока ее душа витает где-то далеко – это бесполезно»

Еще почитать:

Любовь принцессы  — Глава 4

Спящие холмы

"Чувства" — «Чувства» глава вторая. Новый друг.

Зима Южного предела. — 20.Валер.Возвращение