Лабиринт

— Аууу, — прокричала Мира в темноту, с каждой безмолвной секундой все сильнее отчаиваясь вновь увидеть своего проводника.

Сидя на выступе у очередной развилки, она водила фонарем по беззубым ртам обоих тоннелей, что высились сейчас перед ней. Они совершенно ничем не отличались ни друг от друга, ни от того, из которого она только что пришла.

— Где же ты, черт возьми?! – вновь закричала она, и страх потеряться в этих мрачных катакомбах на какое-то время даже пересилил тупую боль, растекающуюся от левой стопы. «Чертов гвоздь» — выругалась она про себя, напрягая слух, чтобы не пропустить ни единого шороха. Этот человек или кто бы он там ни был, уже не в первый раз убегал вперед, но каждый раз возвращался. «Может быть с ним что-то случилось?!» — задавалась она вопросом, боясь и совершенно не желая верить в то, что он мог ее бросить. Хотя понятия не имела, кто он такой. Более того, она не знала ни где она, ни как здесь очутилась.

Вчера все было как обычно. Ровно в десять вечера, она уже была в постели и читала свою любимую книжку. Она всегда считала, что в мире присутствует нечто большее, чем могла доказать наука. Поэтому предпочитала книги, так или иначе, связанные с мистицизмом. В этот раз ее вниманием завладела книга о загробной жизни древнего, уже исчезнувшего народа Кха. Они верили, что душа находится в той части тела, которая у человека развита лучше других и только лишь с помощью своих сильных сторон она сможет выбраться из умершей человеческой оболочки.

Взглянув на часы и отметив закладкой страницу, она отложила чтиво и, повернулась на левый бок, поудобнее устроившись на подушке. «Моя душа, наверное, поселилась бы в ногах» — подумала Мира перед тем, как закрыть глаза. После последнего марафона они все еще побаливали. Но не успела она уснуть, как кто-то начал трясти ее за плечо. Резко вскочив и открыв глаза ей пришлось тут же закрыть лицо руками, защищаясь от яркого света, слепящего словно солнце. Но через секунду свет резко изменил свое направление и теперь бил в потолок, совершенно не похожий на тот, что был в ее спальне. Точнее все, что она видела вокруг себя, напоминало скорее пещеру.

Но все это меркло по сравнению с тем, кто держал этот фонарь. В первый момент, ей показалось, точнее, она понадеялась, что все еще спит. Он был высок, значительно выше ее и сложен будто один из богов, древнегреческого олимпа. Весь в черном, словно был частью мрака, окружавшего их со всех сторон. Худое лицо, цвета бронзы, высокие скулы и длинные волосы, заплетенные в бразильские косички. Почти все в нем привлекало Миру, но разглядев его губы, ее передернуло от ужаса и она, пожалуй, дала бы деру, если бы так не боялась пошевелиться. Две коричневатые полоски кожи под носом, ровными стяжками пересекали нити, обезмолвившие этого человека. Девушка никак не могла заставить себя оторвать от них взгляд, пока он медленно наклонялся к ней. Но когда их глаза поравнялись, она будто утонула в бездонных колодцах, взирающих на нее с этого, сколь прекрасного, столь и пугающего лица. Затем, вложив ей в руку фонарь, он потянул ее за собой, помогая спуститься с каменного ложа, на котором она очнулась, и двинулся вперед, будучи уверенным, что она последует за ним. Мира так и поступила.

А дальше была только темнота, на мгновения прерываемая светом их фонарей, которые выхватывали все тот же серый цвет, покрывавший и пол, и стены, и даже потолок. Единственное, что менялось в окружающей действительности, это непонятно откуда взявшиеся кучи мусора. Словно строители, закончив этот безумный проект, решили не убирать за собой, а бросили все как есть. Ей казалось, что это предположение не лишено смысла, но наверняка она не знала. Вряд ли бы проводник удостоил ее ответом, а больше спрашивать было не у кого.

Через некоторое время, ей начало казаться, что они бродят по кругу, все больше запутываясь, и что все это бессмысленный сон. Или может быть она просто сошла с ума и все это не более, чем ее фантазия. Паника охватила ее, и чтобы хоть как-то взбодриться она направила луч себе на руку, увидев бледно-розовый цвет собственной кожи.

Проведя по ладони одной руки ногтями другой, она ощутила боль, после чего внутри что-то успокоилось и придало сил, чтобы двигаться дальше. Но стоило ей на пару секунд отвлечься, как она наступила на чертов гвоздь, который прошел сквозь подошву, кожу, мясо и торчал из стопы как шпиль из глобуса. Она вскрикнула от боли, а потом вновь, от вида куска ржавой стали, выглядывающей из-под кожи, по которой медленно стекала кровь.

Аккуратно присев на бетонную глыбу, валявшуюся у стены, она закрыла лицо руками, всхлипывая от боли и обиды, не понимая, за что ей все это.

Незнакомец опустился напротив нее на одно колено и, взяв за ногу, безразлично взглянул на нее. Она чувствовала этот взгляд, его прикосновения, но никак не могла отнять руки от лица и успокоиться.

— Куда мы идем? Где мы? – спрашивала она сквозь всхлипывания, желая услышать ответ, — я устала, я не хочу ничего! Кто ты вообще такой?!

Но гигант не проронил ни звука. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, где не было даже элементарного сочувствия. Он совершенно бесстрастно смотрел в глаза девушки, удерживая в своих крепких руках ее ногу. Его не волновало, останется она здесь или пойдет за ним. Это был только ее выбор. Будет она биться до конца или сдастся и сгинет здесь. В его темных зрачках она читала это так же ясно, как и то, что он собирался сейчас сделать.

— Подо…, — не успела она договорить, как крик вырвался из ее горла, когда гигант выдернул этот кусок железа из ноги девушки и отбросил себе за спину.

— Твою мать, — вырвалось из нее, когда вспышка, ослепившая сознание пару мгновений назад, исчезла.

Проводник, все так же безучастно поднялся и вновь потянул ее за собой. «Я не принцесса, я не принцесса» — твердила она про себя как мантру, — «надо идти, надо двигаться». И прихрамывая, двинулась вслед, за широкой спиной, медленно удалявшейся в темноте тоннеля.

Все это было так недавно и в тоже время так давно. Она не пыталась считать, но внутренний будильник намекал, что до рассвета осталось совсем не долго.

— Кто-нибудь меня слышит?! – прокричала она в темноту, уже особо не надеясь на ответ. Наверное, ей бы даже стало легче, услышь она хотя бы звук собственного голоса, помноженный эхом. Но даже этот безликий фантом сегодня был не на ее стороне. Мелькнула мысль, что быть может ей стоило вернуться в ту, исходную точку, откуда началось все это безумие, но представив все развилки и повороты, что они прошли вместе, она отбросила этот порыв. За несколько часов она не смогла понять, по какому принципу их выбирает проводник, поэтому в одиночку она даже не надеялась угадать верную дорогу. Да и какой смысл, если там был тупик. Путь оставался только один, а точнее два, надо только определиться. Но усталость и боль наконец-то сомкнули друг друга в объятиях внутри Миры. Ей не хотелось решать или куда-то идти, да и вообще что-то делать. Единственное, что она хотела, это остаться и сдохнуть посреди этого абсолютного ничто. И только голос внутри, голос ее отца, так часто твердивший ей — «не сдаваться, несмотря ни на что, всегда биться до конца!», удерживал ее от того, чтобы опустить руки, лечь на этой развилке и ждать, смерти, забвения, или что там должно было случиться.

Превозмогая боль в уже распухшей ступне, она со стоном поднялась и, еще раз взглянув перед собой, двинулась в сторону левого тоннеля. Рассудив, что раз у нее пострадала именно эта нога, то и двигаться нужно этим путем. Логики здесь было — чуть, но иных вариантов у нее все равно не было. Стены вновь сомкнулись вокруг нее, и будто бы давили, стараясь смять те остатки решимости, что у нее еще оставались. Мира пыталась высматривать следы незнакомца, водя фонарем из стороны в сторону, но если он и проходил здесь, то меток для нее не оставил. Отчаяние и сомнения требовали вернуться и попробовать другой проход, может быть там могло отыскаться что-то, укрепившее бы ее уверенность в правильности пути, но стиснув все то, что оставалось от воли, и, старясь ни о чем не думать, она просто брела, словно зомби, переставляя одну ногу за другой.

Спустя время впереди показалось что-то напоминающее светлую точку. Поначалу Мира даже не поверила, но шаг за шагом приближаясь, девушка видела, как пятно увеличивается, и вскоре она уже была уверена, что это не просто что-то светится в темноте — свет пробивался снаружи. Она даже забыла про ногу и попыталась бежать, но тут же осознала, что это ей не по силам, поэтому постаралась хотя бы немного быстрее ковылять, не забывая светить себе под ноги, чтобы не споткнуться в последних метрах перед свободой.

Но приблизившись вплотную она поняла, что поспешила с выводами. Этот свет означал не совсем то, чего она ожидала. Он действительно бил снаружи, но пробивался через нечто непонятное, подернутое толстой пленкой, словно очень широкое, в несколько шагов, окно. Снаружи виднелись огромные прутья, пересекающиеся между собой, будто у огромного кита не хватало половины зубов.

Она подошла ближе, пытаясь разглядеть что-то по ту сторону пленки. Сначала глаза привыкали к яркому свету, затем она разглядела белый цвет, которого было очень много. Он окружал все, до чего дотягивался глаз, и помимо него там было что-то еще, что-то огромное. Мира пыталась тереть глаза, щупать себя и производить остальные странные ритуалы, виденные в фильмах, когда человек проверяет не спит ли он. Но ничего не менялось, она действительно видела это.

***

— Мистер Хешнер, ваша дочь находится в коме уже две недели. Активность мозга ежедневно снижается, его клетки умирают. Ее жизнь поддерживает только эта электроника. Даже, если она очнется, это будет уже не Мира, а скорее овощ в теле человека. Я прекрасно понимаю, насколько вам тяжело, но и вы поймите, что нам необходимо спасать тех, у кого еще есть шансы, — проговорила женщина в белом халате, убрав свой фонарик в нагрудный карман.

— А если бы это была ваша дочь?! – произнес мужчина умоляюще, держа руку девушки, лежащей на больничной койке.

— Я бы ее «отпустила», — тихо прозвучало в ответ.

Голова мужчины опустилась к рукам, и сквозь раздиравшие его слезы послышалось тихое «хорошо».

***

Мира стучала по пленке, отделявшей ее от отца, и кричала что-то. Пусть он был огромным, но это точно был он. Она молила спасти ее, вытащить отсюда, но снаружи этого никто не слышал. А потом она почувствовала, как с каждым вдохом ее легкие начинают гореть. Упав на колени и задыхаясь, она все равно продолжала тянуть руки к свету и к тому, кто никогда ее не подводил.