1.
Холодная осень подобралась незаметно. Тёмные, свинцовые тучи сменили яркие лучи солнца. Ночами дожди промачивали землю, превращая её в густую грязь, попадание в которую сравнимо с попаданием в капкан. Холодный, пронизывающий ветер завывал как стая волков на луну. Его порывы давали костям понять, что такое холод. Говорят, что в такую погоду хозяин собаку не выгонит, но улицы всё равно заполнены бродячими псами, грязными, ободранными шавками. Их лежанки повсюду в городе. Какие-то глупцы их подкармливают, давая им надежду на жизнь, какие-то умалишенные берут дворняг себе домой, надеясь, что смогут их одомашнить.
Я шёл домой по своему загаженному двору. На лавке, у каруселей для детей, сидели уже привычные товарищи с пузырём. Не прошло ни одного дня, чтобы они там не сидели. У подъезда курили непонятные мне люди, хотя судя по их виду, они уже «демоны» [1], да и что они курили не очень понятно. Внутри подъезда, на втором этаже писал бухой мужик. Целил он точно в фикус бабы Зины. Я вызвал лифт. Все двери были исписаны нецензурной лексикой, характеристикой дам, проживающих здесь, росписи великих музыкантов и личностей с датами их жизни. Например: «Цой жив» или «Курт Кобейн (1967-1994)». Я зашёл в прибывший лифт. Стены его повторяли судьбу дверей. Пол был мокрый по понятным причинам. А в углах валялись шприцы, бутылки с фольгой и пивные банки. Кнопку своего этажа я всегда нажимаю локтём через плотный рукав куртки или пальто, боясь подцепить какую-нибудь заразу через порезы на пальцах. Вышел я на седьмом этаже.
Блин,очень круто.Мне стоит у тебя поучиться! dmitriy-li