Boulaie Культурный обмен

В октябре тысяча девятьсот девяносто третьего года Иваново посетил с неофициальным визитом один из высокопоставленных чиновников Украины и, как бы между прочим, преподнес не совсем обычный подарок — настоящие казацкие шаровары. Городские власти справедливо посчитали, что для них не лучшее место в горсовете, а потому сочли нужным поместить сей дар в музей. Вот только выбрали отчего-то не самый подходящий – художественный. Наверняка сказалась бюрократическая проволочка, либо обыкновенная неразбериха, присутствующая в городском Совете народных депутатов, который в связи с реформой должен был в скором времени прекратить свою деятельность. Директору вышеупомянутого музея поручили отблагодарить гостя из Украины каким-либо экспонатом, не представляющим особой ценности. Исходя из мнения директора этой вещью являлась картина неизвестного мастера «Boulaie», которая почти всё время пролежала в архивном помещении и редко выставлялась на показ посетителям.

Анна Павловна уже много лет проработала в Ивановском областном художественном музее хранителем, но произошедшие события, по её мнению, выходили далеко за рамки дозволенного.

— Это настоящее безрассудство поменять картину на штаны, — сказала женщина посыльному, принесшему ей довольно большую картонную коробку. – Раньше за такое нашего директора по голове бы не погладили. Но сейчас ведь всё можно… Страна катится невесть куда.

Однако посыльный, казалось, не обращал на её слова никакого внимания. Пробурчав в ответ что-то невнятное, он посетовал на занятость и попросил расписаться в квитанции о получении. Удовлетворив свою просьбу, мужчина не замедлил удалиться.

Женщина тяжело вздохнула. Она полагала, что если уж необходимо отдать экспонат, то им бы мог стать, например, какой-нибудь старый подсвечник — такого добра с избытком хватало во всех выставочных залах. Вспомнилось то утро, когда грязную, обшарканную картину, привезли из разрушенного «Буревестника», а уже к вечеру на холсте с лицевой стороны появилась иностранное слово, которого раньше никто не видел. Тогда все подумали, что слово ранее скрывалась под пылью. Но никто не мог знать, что один из работников во время очистки полотна случайно нажал на рамке скрытый рычажок и этим не только способствовал появлению надписи, но и обезопасил от мистических свойств «Boulaie».

— Картину определённо написал кто-то из отдыхающих. Только он мог поставить такую глупую надпись, означающую в переводе с французского – берёзовая роща. Дураку понятно, что на картине изображен не сосновый бор. Это, с позволения сказать, произведение искусства не вписывается в основную концепцию нашего музея, — заявил главный эксперт по приёмке экспонатов. Исходя из этого картину не выставили на показ, а убрали в хранилище, где она и пролежала долгие годы.

Анна Павловна открыла коробку и аккуратно достала шаровары, которые своими огромными размерами у многих людей вызвали бы недоумение, но только не у неё. Когда-то ещё в школьном возрасте она на каникулах вместе с учительницей и одноклассниками посетила Запорожье. Там на острове Хортица им показывали много традиционной казацкой одежды, в том числе и шаровар. Но сейчас у себя в кабинете, держа в руках большие штаны тёмно-красного цвета, похожие на те, которые когда-то видела, женщина испытывала не удивление, а скорее разочарование, смешанное с тревогой.

Шаровары выглядели совершенно новыми, будто их пошили не сотни лет назад, а совсем недавно. Будучи уроженкой Харькова и, проведя там детство и юность, вплоть до замужества, Анна Павловна знала, что в этом городе имеется ткацкая фабрика не хуже Ивановской. И на этой фабрике вполне могли изготовить ту вещь, которую она достала из коробки. Ко всему прочему, при внимательном осмотре, она обнаружила едва различимый отрывок бумаги, пришитый к внутренней стороне пояса шаровар, словно кто-то хотел избавиться от этикетки изделия. В голове мелькнула мысль о подлоге. В памяти всплыл случай, когда пару лет назад разразился крупный скандал по поводу одной работы Васнецова. Картину долго выдавали за оригинал, а на самом деле эксперты во время её реставрации доказали, что она является копией. Помнится тогда еще долго ОБХСС проверял всех работников музея, но слава Богу обошлось – никого не привлекли к уголовной ответственности. Во всём обвинили одного частного коллекционера, у которого в своё время изъяли полотно в пользу музея.

Женщина вздрогнула, представив, что приняла подделку и в будущем может понести за это наказание. Успокаивала мысль о том, что шаровары не станут выставлять напоказ, и их, как экспонат, постигнет та же участь, что и «Boulaie». Она уложила шаровары обратно в коробку и отнесла в музейное хранилище.