Кто ты .Глава 4

-Я — «Дальняя», я — «Дальняя», прием. Меня кто-нибудь слышит? Прием. 

Моза скрупулезно и внимательно прослушал каждую частоту в поисках связи, но в ответ раздавались только помехи. 

— Я — «Дальняя», меня кто-нибудь слышит? Ответьте! Прием? 

Щелкнул переключатель частот своим характерным щелчком, но в ответ были те же помехи. 

Моза протер широкий лоб и уже собирался выйти из кабинета на перекур, как сквозь шум на радиочастотах услышал четкое «С». Через две секунды снова послышалось «С». Схватив пишущую ручку, он нервно начал ею вертеть, не заметив, как она протекла, и громко ответил: 

— Прием, прием! Отзовитесь! 

Лоб покрылся холодным потом, дыхание замедлилось, и некое подобие электрического заряда «прошибло» тело радиста с макушки до самых пяток. В эфире с голосом отчаяния и ужаса на неразборчивом языке послышалось четкое «SOS». 

В голове Моза попытался успокоить себя, решив, что на фоне тяжелого дня ему под вечер просто показалось. Но спасительная фраза, просочившаяся в голове, исчезла через пару секунд. Тот же голос снова, уже намного громче, прокричал: 

— SOS! 

После этого Моза уронил ручку, так как пальцы начали трястись от услышанного. Выругавшись матом, он взял себя в руки, выждал короткое время, чтобы сосредоточиться, и снова попытался уловить сигнал. Но удалось поймать только радио, на волнах которого играло «Танго». 

Моза, после монотонного шипения и сигналов бедствия, чуть успокоился, услышав бойкий ритм музыкальных инструментов в наушниках. 

— Мир жив, а как могло быть иначе? — пробормотал он, включив реостат на всю станцию, а сам продолжил искать своего коллегу, который послал сигнал бедствия. 

— Ну, что там? — спросил Максим у радиста, зайдя в радиорубку. 

Резкое появление геолога заставило радиста подпрыгнуть в кресле от неожиданности. Сняв наушники, он улыбнулся. 

— Как видишь, «Танго», — сказал Моза, решив умолчать про сигнал бедствия, хотя ему казалось, что улыбается он совсем наигранно. — Сколько прошло после того, как они улетели? 

— Почти час. Как бы с ними ничего не произошло. 

— Типун тебе. Наш старик всем там покажет, если что! 

«SOS» — из динамиков неожиданно послышался новый сигнал бедствия, после которого последовала длинная и невнятная речь на испанском языке. Моза не сразу понял, что сигнал раздался по всей станции, и, спохватившись, выключил его, обратив внимание на бледнеющее прямо на глазах лицо Максима, который «таял» на красном пожухлом кресле. 

— Давай налью валерьянки? — предложил Моза, доставая стеклянную бутылку из шкафчика. — Только смотри, никому ни слова — заначка. 

Обмякший Максим, не произнося ни слова, поднял стакан с содержимым и осушил его, поперхнувшись. 

— Помогло? — Моза уже наливал вторую стопку. 

— Еще, — Максим, покашливая, сморщил лицо, показывая пальцем на стакан. 

— Занюхай, занюхай! — Моза приподнял руки Максима, приложив их к его носу; послышалось глубокое сопение. 

— Смотри, а то втянешься и сопьешься тут с нами, — Моза дружески похлопал по плечу геолога, поспешив убрать бутылку в шкафчик, стараясь самому не потерять расположения духа. 

— Что это было? — из коридора послышалась шаркающая походка Клима, и через минуту его усталая физиономия, требующая немедленного объяснения, уже выглядывала из дверного косяка. 

— Да ничего, — поспешил с объяснениями Моза, стараясь сохранить безмятежный тон. 

Клим повел носом. 

— Бухаете? Тогда давай наливай. — Шаркающие шаги уже раздавались в радиорубке. 

Моза пробормотал под нос негодование, но снова открыл шкафчик, а Максим поднес стакан к краю стола с намеком на добавку. 

После четвертого поднятого стакана монотонный звук дизеля и музыки по радиоприемнику были заглушены гулом вертолета, который с каждой секундой становился все громче и громче. 

— Надо лаврушкой зажевать, а то заметят, — Клим вышел из коридора и через секунду вернулся с пачкой лаврового листа. 

— Встречать надо, — Моза отключил радиоприемник, зажевывая лист. 

— Пахнет, — обратился Клин к Максиму, тот кивнул головой. — Ну да ладно, все равно, нагоняй так нагоняй. 

Встречать вышли все, кроме Булыжи, чинившего свои ботинки. 

Вечер переходил в ночь, когда вертолет приземлился возле станции. Игнатов поспешил включить прожектор под флигелем, и свет резко «упал» на лица Денекяна, Александра Валентиновича и Минина. Угрюмые, задумчивые, они прошли молча мимо Максима, который выбежал им навстречу. Максим, в свою очередь, не проронил ни слова, заметив взгляд товарищей, а просто молча последовал за ними. 

Игнатов подождал, пока пройдут Александр Валентинович и Данекян, и дернул за рукав куртки Минина. 

— Ну как? — произнес он тихо. 

Минин молча распахнул свою куртку и достал кусок грязно-зеленой материи с буквами на английском языке. 

— Вот как, — ответ Минина был безэмоциональным. 

— Это что? Сувенир? 

— Это немногое, что от американцев осталось, — Минин смотрел с иронией на материю. 

— В смысле? — переспросил Игнатов, вытаращив глаза на Минина. — Хорош шутить, тут скоро у геолога «шифер протечет». 

— Я не шучу. Лучше пока старик будет размышлять, что дальше делать, налей пять капель, а то с холода. И не говори, что нет, от тебя «несет». 

Зайдя в радиорубку и опустошив стаканы, Минин начал изучать зеленый кусок ткани. 

— Ты английский знаешь? — обратился он к Игнатову. 

— Так себе, в школе на четверку, — ответил Игнатов, закусив лаврушкой. 

— «Арби Макриби», — прочитал вслух Минин, разливая вторую порцию. 

— Это не «B», это «D». «Макриди», неуч, — поправил Игнатов. 

— Мда, наверное, он был на этой станции. 

— Так что у них там? 

— Не чокаясь, — Минин поднял стакан вверх, за ним последовал Игнатов, выпучив глаза. Повисла тишина, которую нарушил монотонный звук дизеля. — Станция в руинах, одни обломки и трупы. Не веришь — спроси у Данекяна. 

— Кто же их там так? Не узнали? 

— Предположительно, норвежцы. Обломки их вертолета там тоже нашли. 

— Слушай, давай без шуток, — Игнатов не успел упрекнуть товарища в несерьезности разговора, как из коридора раздался громогласный голос Александра Валентиновича: 

— Все сюда! 

— Сейчас узнаешь, раз мне не веришь, — ухмыльнулся Минин, наливая обоим на «посошок». 

В просторном зале отдыха всех ждали Александр Валентинович и Данекян в верхней одежде. Александр Валентинович смотрел, как помещение торопливо заполнялось людьми, своим фирменным тяжелым взглядом. 

— Моза, что со связью? 

— Передал сообщения, надеюсь, дошло и… — Моза запнулся, набрав воздух в легкие. 

— Что «и»? — Кроме взгляда Александра Валентиновича, Моза почувствовал, что на него обратили внимание все присутствующие. 

— Поймал сигналы «SOS», Александр Валентинович. Откуда они шли, не разобрал. Возможно, эти сигналы шли с нескольких станций. 

— Замечательный день, — пробормотал Данекян, снимая кашемировую шапку. 

Александр Валентинович, не меняя взгляд, спокойно воспринял доклад радиста и обратился ко всем: 

— Значит так, товарищи. Ближайшая к нам американская станция уничтожена. Судя по всему, все, кто на ней были, погибли при невыясненных обстоятельствах. Там явно был жаркий бой, непонятно с кем… — секунда молчания, — или с чем? Рядом с остатками построек мы обнаружили останки непонятного существа. Данекян даже успел их сфотографировать. Техника у них была выведена из строя, предположительно самими же американцами. Так что узнать «что да как» нам не удалось. 

Ближе всех к Александру Валентиновичу стоял Максим, который представлял в своей голове апокалиптическую картину возможного их будущего: начиная от неизвестных полярных бандитов-головорезов и заканчивая НЛО с пришельцами-людоедами. В какой-то момент он не выдержал и предложил: 

— Давайте выкинем эту женщину? Это все из-за нее. А лучше — сожжем! 

Тяжелый взгляд «упал» на него. 

— Пил? — Александр Валентинович посмотрел на него с полным порицанием. 

— Александр Валентинович, сто грамм для нервов только, — выкрикнул Игнатов в защиту товарища. 

— Да тут как от цистерны. Ну да ладно, не до этого. Но смотри у меня! — перед глазами Максима материализовался увесистый волосатый кулак. В ответ Максим только икнул. 

— Какой план теперь? — спросил Алик, уставившись потерянным взглядом на руководство. 

— Значит так, работаем как и прежде. Завтра полетим на другую американскую станцию. Не все же они сгорели? — Вопрос был обращен в никуда. 

— Игнатов, возьми кого-нибудь в помощники и валите на метеостанцию снимать показания. Моза, включи какую-нибудь веселую музыку. Надо будет расслабиться и поймать нирвану. Тяжелый был денек, блин. 

Народ из комнаты начал поспешно уходить. Моза остановился и подошел к Данекяну. 

— У вас есть что-нибудь из успокоительного? 

Данекян вопросительно уставился на радиста. 

— Это для нашего геолога. Я думаю, что у него вот-вот начнется нервный срыв и истерика. Я «не большой» врач, но все признаки налицо. 

Данекян поменял выражение лица на понимающее и одобрительно кивнул. 

— Что-нибудь да найдем. Вы пока займите его чем-нибудь: разговорами, картами или пусть свои минералы рассматривает. А я под шумок ему и вколю, если что. 

Моза согласился с планом и выбежал за Максимом. 

Пурга набирала силу. С каждым часом порывы обжигающего ветра становились более злобными и колючими. Игнатов и Минин подошли к метеостанции, держась за веревку, украшенную красными флажками, когда ночь уже полностью опустилась на район станции. Со стороны за ними подглядывал Булыжа, заправляя вездеходы «вооруженным» ковшом для расчистки снега. В какой-то момент Булыже показалось, что помимо слабого света от фонариков, мелькающих сквозь хлопьев снега на метеостанции, чуть левее на горизонте что-то мерцает. Потом еще одно мерцание, и еще одно. 

— А вот и НЛО, — проговорил Булыжа, всматриваясь в горизонт. 

Ко входу в жилое помещение вышли Александр Валентинович и Данекян. Помимо приближающегося света, начал приближаться звук моторов. 

— Это снегоходы? — из-за ветра Булыже пришлось чуть ли не кричать. 

— Ну не НЛО же, — кряхтя, ответил Данекян. 

На незваных гостей также обратили внимание Минин и Игнатов. В нарастающем шуме пурги они не сразу заметили приближение машин. Только после того, как шум двигателей невозможно было не услышать, а световые шары от фар проезжающих мимо снегоходов проехали мимо них. 

Они остановились в десяти метрах от построек перед изумленными полярниками. Из ночной тьмы под свет прожектора постепенно начали появляться фигуры людей в массивных куртках, накрытых меховыми капюшонами и в солнцезащитных очках. Первый со снегохода встал высокий и плечистый мужчина. Его коренастое спортивное телосложение было легко определить даже в куртке. За ним на свет прожектора появились еще два человека в такой же одежде. Поднятые воротники сразу подсказали Александру Валентиновичу, что это военные. 

Последним со снегохода слез совершенно не похожий на первых трех человек. Застенчиво оглядываясь по сторонам, он так и остался в полумраке, не решившись показать себя, в отличие от самого первого «гостя», который уверенной походкой подошел к полярникам. 

— Добрый вам вечер, — обратился высокий и коренастый человек с голосом наигранного дружелюбия .

Еще почитать:

Бухгалтер милый мой бухгалтер — Глава 6. Мне правда можно остаться?

Bendy and the Ink Machine; Стих-Рэп

Клятва любви — Глава 12. Квартирный вопрос.

Миллион ошибок и одна попытка счастья — Миллион ошибок и одна попытка счастья