Креветочка

Папа звал ее Креветочка.

Она была рождена какой-то женщиной, но до некоторых пор думала, что мужчины тоже могут рожать детей. Папа был мамой, пока не рассказал, что в жизни так быть не должно.

Мужчина лишь небольшая часть этого прекрасного процесса рождения жизни. Креветочка очень переживала, потому что планировала выйти за муж за папу и оставаться такой же счастливой всю жизнь. Почему так устроен мир, что кто-то еще должен поселиться в её сердце? Кто этот противный человек?

Папа баловал её так, что в ней поселилась уверенность в её исключительности, таланте, красоте и уме. И уже к 10 годам она прекрасно плавала, танцевала и делала акробатические трюки. Её картины украшали папину комнату. Он их покупал.

По вечерам он читал ей книги. А она танцевала, показывая, чему научилась сегодня.

Он хотел, чтобы она носила платья, она любила брюки и мужские рубашки. Игрушки, купленные ей часто перемещались в первозданном виде к соседским детям, а она любила только семью из трех мягких зайцев и практически никогда не расставалась с ними.

Когда ей исполнилось 12, она понимала, как зарядить аккумулятор, что такое ключ на 12, гайка, что значит переобуть машину и когда это надо делать. Она знала, как зарядить ружье и мечтала о собственном, двуствольном. Первым детским аттракционом был тир. И охота на дичь. Всю жизнь в её памяти были вспышки, когда она чуть не убила папу на охоте. Тогда она поняла, что есть бог.

Она собирала палатку, носила за спиной рюкзак, и могла сидеть в камышах в ожидании взлета птиц.

Третьим членом этой маленькой семьи была собака. Её звали Ютта. Она охотилась вместе с ними. Это были две любимые девочки одного мужчины.

Креветочка ощипывала уток, и на костре варила суп. Руки ее были в золе, иногда испачканные машинным маслом. Она тщательно мыла их маленькую машину, и совсем не думала о маникюре. Природа распорядилась так, что её пальчики были тонкими и длинными, и если бы она не грызла ногти, то выглядели бы вполне прилично. А вот пальчики ног были папины. Креветочка прикладывала свою ступню к папиной и видела какой же он у неё большой.

Иногда она делала папе прически, а иногда рисовала себе усы , чтобы за ужином чувствовать себя мужиком.

Когда наступали каникулы, Креветочка с папой и Юттой уходили в тайгу. Она не хотела уступать, шла на широких охотничьих лыжах, а за спиной рюкзак почти её роста. Она была худая, но сильная, злая и упорная. Никто не мог её остановить. Целую неделю они проводили среди гор, снега и тайги. Многие приличные девочки крутили у виска, слушая о её приключениях. Когда в марте она возвращалась с красным от загара лицом, пропахшая дымом костра, сигарет, с ципками на руках, такая другая, не похожая ни на кого, не принимавшая участие в детских праздниках и развлечениях, общество не очень-то её принимало. «Будь как все, чего тебе надо?». Так говорила старая-молодая классуха.

В январе Креветочка ходила на речку и принимала ледяные ванны вместе с папой. Она хотела научиться всему, что умел он, что он любил.

Он наслаждался плодами своего воспитания. Он родил ее, в ней текла его кровь. И видимо хорошего качества.

По мере роста, Креветочка становилась дерзкой. Способность учиться отлично, и её физическая уверенность в себе позволяла не испытывать потребности в похвале и комплиментах. Иногда она была циничной и даже грубой.

Она рано прочитала Тургенева, Толстого, Чехова и даже Достоевского. Но её страстью стал Булкагов. «Мастер и Маргарита». Почему ее имя было Креветочка? Она была Маргаритой. Её интересовало все, что находилось за гранью общепризнанных ценностей. Она разговаривала с Богом. Так думала она. А может с Сатаной?

Она рано начала курить. И быстро привыкла к этому. Люди, пообщавшись с ней некоторое время, считали ее оборотнем и часто говорили: «В тихом омуте черти водятся». Нежная и красивая на вид, дерзкая внутри, не понимающая компромиссов и консенсусов, она шла своей дорогой, с папой, Юттой и своим Богом.

Папины друзья жалели, что у Креветочки нет мамы. А папе вечно приводили невест. Жены друзей хотели говорить с ней о женских проблемах. Но все физиологические тайны она знала от папы. И в этом не было необходимости. Было смешно смотреть на них, суетящихся, стремящихся найти подходящие слова.

Она росла и гормоны делали свое дело. Она нравилась мальчикам, и даже чувствовала бабочки в животе. Но отношения складывались только на длинной дистанции. Поклонники не выдерживали, перемещались в сторону хороших, добрых и сговорчивых.

Когда папа перенес пытку поступления в университет, и она стала студенткой филологического факультета, он подарил Креветочке квартиру. Отдельную, свою. Она была расстроена. Она не планировала куда-то уезжать. Ютта умерла, папа был один. Зачем ему быть одному, зачем ей быть одной. Но папа настаивал. Он хотел, чтобы она начала отделяться от него. Возможно, ему взбрело в голову устроить свою личную жизнь?

Но для Креветочки это был удар ниже пояса.

С этого момента она стала называть себя Маргаритой и попросила его об этом.

Она становилась взрослой не своевременно. Она не испытывала радости и чувствовала себя отвергнутой. Днем ходила на занятия, общалась со сверстниками, была угодной преподавателям, сдавала зачеты, экзамены. А ночью посещала «бал Сатаны». Она проходила трансформацию, выделяя огромное количество адреналина и испытывая животную страсть. Она познавала мир себя, мужчин. Она становилась женщиной.

Беременность стала неожиданностью. Маргарита не стала ничего предпринимать.

Папа видел, как растет малыш в её животе и стал готовиться к новым родам. Пришло время им опять жить вместе.

Когда он встретил её с ребенком, он заплакал. Родной, любимый, добрый. Сколько хлопот принесла тебе это исчадье ада, эта избалованная, высокомерная сука, которая любила тебя больше жизни, и которую любил ты.

Маргарите надо было учиться, папа стал дедушкой, бабушкой, нянькой, кухаркой. Это было тяжело.

Он принял на эту работу женщину. Её звали Фаина. Она была очень доброй, трудолюбивой. А малыш получился на редкость спокойный, красивый и похоже такой же умный. Дед баловал его. Весь мир принадлежал этим трем поколениям – папа, Маргарита, малыш. Фаина была их доверенным лицом. Она почти жила у них.

Прошло 5 лет. Сашенька хорошо плавал, читал, рисовал. Маргарите 30. Она работала на телевидении. Толпы публичных личностей расставляли сети, чтобы поймать золотую рыбку. Но она понимала только длинные дистанции. На коротких она была Маргаритой без публичного пространства, она уже знала, что такое посещать бал Сатаны.

Её сексуальность шла впереди неё. Она не пользовалась духами. Её тело источало феромоны, от которых у мужчин кружилась голова. Она превращалась в наблюдателя. Она знала этот мужской мир. Он должен был служить ей. Но вот веры во все это не было.

Она продолжала плавать, танцевать и писать картины. Папа покупал их дорого. Фаина полюбила эту семью, она всегда была рядом. Папа щедро платил ей.

Когда Маргарита прочитала Роман Эренбурга «Необычайные похождения», она решила поехать в Израиль. Папа никогда не отказывал своей Креветочке-Маргарите, а Фаина управлялась с хозяйством.

Было много препятствий. Марго не отпускали с работы. Шеф-редактор понимал, что это конец. На работу она не вернется. Её всегда надо было ловить. Но у ангела росли крылья. Её феромоны требовали жгучего солнца земли обетованной. Вылет откладывали, и она уже не успевала на самолет в Москве. Но Марго говорила – чем больше помех здесь, тем лучше будет там.

В Тель-Авиве её встретил её давний знакомый папы, предложил разместиться у хороших людей и иметь полную свободу.

Она приняла правила жизни этих людей. Не ела мясо и творог в один прием, делилась хлебом и мацой, слушала молитвы перед едой, научилась делать форшмак и навсегда отказалась от свинины.

Белые дома -бункеры, маленькие окна, отсутствие отопления. Крики продавцов на рынке в пятницу в 15:30 о наступлении шабата. Много зелени, сладкие фрукты, реки гранатового сока и внимание еврейских мужчин вызывало адреналиновый приход.

Марго не была склонна к страданиям, она не была религиозна, но, когда пришла к гробу Господню, мурашки бегали по её телу. Она смотрела на людей и думала «Сколько у них просьб, как тяжела их жизнь, какие страдания испытывают они». Они так много и чувственно что-то просили у бога. И она просила его дать им все, что они хотят.

Она попросила прощения за свои встречи с Сатаной и те связи, о которых в приличном обществе не говорят. «Ведь это опыт, понимаешь?» говорила она. Она не понимала, о чем еще можно просить. Наверное, только о том, чтобы Бог всегда держал её за руку.

То же было в записке на стене плача. С этих пор запах ладана стал её любимым

Примеряя новые туфельки на рынке Иерусалима, Марго услышала приятный мужской голос. Ударение было на последнем слоге. «Это очень сексуально», подумала она. Голос предлагал сделать ей подарок. Но Марго не надо спрашивать делать ей подарок или нет. Её надо спросить нравиться ей или нет и сделать подарок. Но у себя, в России она такого еще не встречала. «Ладно, не буду придираться к словам», подумала она. Через 5 минут новые туфельки были на ее ногах.

«Я только что была рядом с богом, а за спиной опять Сатана. Искушение. И опять эти бабочки в животе. Так противно и так приятно», думала Маргарита.

Нового друга звали Давид. Его волосы были кудрявые, а ресницы длинные. Черные глаза проникали внутрь, в мозг, сердце, душу и казалось, что он схватил все вместе в свою руку.

Так они познакомились. На Марго было одето новое платье, новый шарф, новая шляпа и новое кольцо, с тыльной стороны которого было написано: מהאיש שאהבתי

Он просто покупал её и не жалел на это денег.

Он кормил ее сам, он поил её гранатовым вином Римон и наблюдал как она расслабляется, как меняется ее сознание.

Марго сошла с длинной дистанции. Она решила, что здесь все будет по-другому. Быстро, страстно, вкусно, красиво.

Так оно и было.

Она переехала к Давиду. И слава богу, что на заднем дворе не было жены или мамы, которая летала вокруг дома на квадрокоптере, оберегая Давида от посягательства потусторонних сил. Дом был не ухоженным. Но тем лучше было для Марго. Никто не пометил это место, территория была чистой.

Давид был музыкантом, он играл на бас-гитаре, фортепиано, скрипке, виолончели. Но и на чувствах тоже. Игры разума будоражили воображение избалованной Марго. Соседи с интересом наблюдали за белокурой красавицей, и её бесконечным весельем.

Марго вернулась в Россию и через 8 месяцев на свет появился маленький Марк. С такими же черными ресницами. Ангел, прилетевший к ней с земли обетованной.

Никаких посягательств и претензий к Давиду не было. Он был в прошлом. А семья росла.

Фаина причитала и говорила: «Ты опять принесла дитё в подоле, маленькая шлюха?»

«Таки да», отвечала Марго, обнимая любимую няню.

В скоре Фаина заболела и умерла. У Марго было стойкое убеждение, что дети были рождены не от мужчин, а от бога, а Фаина была ангелом с небес.

Папа старел. Он устал от фантазий своей Креветочки. Он мучался от того, что он не может больше жить в её ритме, удовлетворять её потребности. Все было как-то не по-людски. И почему-то вдруг стало стыдно от людей. Кого он вырастил? Сколько и от какого бога она еще родит? Все это его пугало.

Бог услышал его, и очередная няня задела его доброе сердце. Наконец самый достойный в мире человек испытал чувство любви к посторонней женщине. Марго со своей эгоистической природой восприняла её как соперницу. Все чаще она уходила из дома, оставляя их в двоем. Но похоже этого никто не замечал.

Мир потерял краски, он стал еще более опасным. Она чувствовала себя так, как будто с неё сняли кожу. Она была одинока и беззащитна. Иногда она гуляла по городу, держа за руку с одной стороны Сашеньку, с другой Марка. И со стороны было трудно понять кто эти три человечка друг другу?

Пришло время привести в порядок квартиру Маргариты и переехать туда, взяв с собой детей, пару картин и трех зайцев.

Папа страдал. Он суетился, что-то планировал, обещал. Он испытывал чувство вины. «Не надо, мой родной». Она держала его за руку и чувствовала какой она стала слабой, легкой. «Когда-то ты превратишься в прах, но поживи еще. Поживи так как хочешь ты, самый любимый, самый честный, самый добрый»

Маргарита стала взрослой, молчаливой. На дерзость и цинизм пока не было сил.

И тогда она решила, что шоу должно продолжаться.