Скрип половиц и тяжелый удар над лопаткой. Я не заметил, как задремал над табуретом с тарелками. Ей достается остатки моей порции, а мне прохладное место на простыни у стены.

Я наблюдаю как она тихонько жует, смотря ночную криминальную передачу. Медленно, угрюмо – пышноватые щеки поступательно движутся за челюстями, вилка в руке медленно и вязко елозит в тарелке. У неё вообще везде куда не посмотри есть пышный излишек, — кроме волос, разумеется, — ей бы похудеть если честно.

Во сне я вижу абстрактный образ костяного пьедестала из того подвала. Его очертания были вдалеке передо мной, но с каждой секундой он становился шире. Его форма до каких-то пор напоминала нагромождение не то кожаных треугольных мешочков, не то мягких переплетенных костей; я даже не заметил, как он принял свой истинным вид — стал тяжелым, грубым, исписанным забытым языком местом для грязных ритуалов. Когда его края закрыли горизонт, одна его часть оказалась под моими ногами.

Я оказался на его шершавой поверхности, неясные «буквы» на его краях были во много раз больше, — и значительнее, — меня. Я увидел в них очертания разрушения. Чьи-то руки упали мне на плечи, поставили на колени. Я проснулся.

Выходной. Полученный как-то давно отгул на работе и свобода от посещения подвала для восхвалений и молитв. И там и там идёт активная подготовка к чему-то грандиозному и наша помощь нигде не нужна. Мы остаемся в оранжевой от солнца квартире на весь день.

Еще почитать:

Рассказы Крымского: страх или смелость

Секс. Просто секс.

Чёрная ночь 4

Ловушка ужаса