В тот день я собирался в городской морг, чтобы забрать банку маминого варенья у братишки, но вместо этого решил навестить друга Серёгу. Прошло уже три дня, как он не пил водку. Плохое предчувствие не покидало меня.
Мы поздоровались в мрачной прихожей. Серёга прошёл в комнату и, к моему удивлению, достал перфоратор из-под матраса, на котором обычно отдыхало его грузное тело. Бур с щелчком заскочил в патрон, деревянный табурет затрещал от напруги, и комната наполнилась шумом. «Перф» с рёвом пробивал отверстие в потолке, превращая твёрдый бетон в пыль.
— Серый! — закричал я. — Ты на кой потолок портишь?
Он продолжал, не откликаясь. Наконец, бур провалился в пустоту и Серёга остановил инструмент.
— Я тебе говорю, ты нахрена потолок просверлил?
Он смахнул пыль с волос, повернулся и пустой взгляд прошёл сквозь мою голову, словно рентген.
«Да у него глаза безумца», — подумал я.
Внезапно появилось ощущение, что если задам вопрос в третий раз, он вонзит стальной бур в моё любопытное око. Он спрыгнул, инструмент послушно лёг на табурет, а рука потянулась к карману. На ладошке Серёги я увидел молочную конфету Коровка.
— Она проклята, — сказал Серёга. — В ней вся нечисть собрана, а я должен избавить от неё людей.
Он закончил монолог, и лицо расплылось в безумной улыбке.Я решил не возражать Серёге, ведь его безрассудная физиономия не располагала к общению. Он ушёл в туалет, а уже через минуту массивное тело двигалось в сторону комнаты со стеклянной банкой в руке.
«Алебастр, — подумал я. — И по цветку похож. Вот только нахрена?»
Серёга перемешал смесь, тяжело дыша вскарабкался на табуретку, и конфета, не сопротивляясь, заскочила в дыру. Он тщательно замуровал её приготовленной смесью. Несколько секунд он стоял с закрытыми глазами, а бледные губы шевелились, повторяя беззвучную мантру. Серёга снова улыбнулся, и от улыбки повеяло холодком.
— Они не смогут выбраться, — сказал Серёга. — Я усилил защиту заклинанием.
— Кто они? — спросил я.
— Демоны, — ответил он. — Там вся нечисть собрана.
— Ааа… Ну-ну.
Я не стал расспрашивать, как они попали в конфету. Да и мало ли что может произойти из-за назойливости. Он предложил чаю, но я отказался, сославшись, что нужно забрать сына из сада. Серёга предложил борщ, а потом сказал, что есть хорошая говяжья кость. От такого гостеприимства мне захотелось на воздух.
Мы попрощались на площадке, и я рванул домой. По дороге вспомнил всё о белой горячке. Вспомнил дядю Сашу, который в 95 бродил по подъезду с заточенным электродом, разыскивая зайца. Вспомнил статью из журнала ЗОЖ.
— Она! — сказал я себе. — Точно она.
Тут же набрал братишку, и мы обсудили, что делать с Серёгой. Брат подтвердил мои опасения.
— Да, невменяемый, — сказал я в трубку. — Смотрел сквозь меня, говорил всякий вздор.
Было решено винтить, пока Серёга не просверлил соседа или соседку. Братишка трудился санитаром в морге городской больницы, и диагнозы сыпались из него, словно сахар из надорванного пакета.
Мы стояли у двери, обитой дермантином, в воздухе висел сигаретный дым. Помощь вот уже, как полчаса пробивалась к нам сквозь душные пробки, а Серёга даже и не подозревал, что за дверью притаилась опасность. Мне пришлось взбежать по ступенькам к окну, чтобы посмотреть на площадку у подъезда.
— Всё, они уже здесь, — сказал я. — Вроде бы четверо.
С высоты девятого этажа скорая напоминала жёлтую игрушечную модельку. Да, я обманул доверчивого друга, а он поверил мне и открыл. Через две с половиной минуты его вентили санитары. Серёга растопыривал конечности в проёме, а ребята выдавливали массивное тело наружу. Он кричал, что размозжит голову этой мрази, если его отпустят проклятые коновалы. Да, мразью в его глазах был я. Он не мог простить предательство и наглость. Его увезли в психушку. Мы закрыли квартиру, и усталые ноги понесли нас в Александровский парк.
Я сгрёб ладонью капли с настила скамьи, и тело почувствовало прикосновение холодного дерева. Пивная пробка с пшиком соскочила с бутылки и от ледяного напитка мне захотелось в туалет.
— Как же он зыркнул исподлобья, — сказал я. — И впрямь голову мог размозжить.
— Не бери больше такое, — сказал брат. — Разучились делать. Дрянь, а не пиво.
— Брат, но ты хоть скажи, ведь я правильно поступил, а?
— Ну что ты, как телёнок? А если бы он усатого из третьей квартиры принял за пришельца с Марса и нейтрализовал его этим же перфоратором? Что бы ты тогда сказал?
— Да, ты прав! Прав, братишка!
— А ты варенье-то забери, мамка ругаться будет.
— Заберу, вот только с Серёгой вопрос решится, так сразу и заберу.
Через две недели Серёгу вернули в общество. Врач сказал, что тяжёлый случай — алкогольный делирий. Могло случиться самоповреждение.
Вчера мы пили зелёный чай. Серёга приходил в гости с коробкой трюфельных конфет. Нет, на меня не обижается, говорит, что я теперь его ангел-хранитель, потому как спас от верной гибели.
С водкой он завязал, жизнь собрался строить заново. Только пока с пустотой справиться не может. Говорит, что часто во сне выпивает рюмку водки, закусывает груздём, а потом думает: «Ну нахрена?». Слава богу, что это всего лишь сон.
Про конфету я теперь всё знаю, Серёга рассказал. Старуха, говорит, дала у магазина. Страшная такая: с одним зубом и чёрным волосом на подбородке. Дала и сказала: «Милок, не выбрасывай конфету, так как горе тому будет, кто её подберёт. Закопать надумаешь — проклятье в почву просочится, и пострадают люди. Если в речку бросишь, то вода пропадёт. Ну а если уж сам съесть надумаешь, то остаток жизнь проведёшь в психушке.
Серёга покрутил конфету в пальцах, усмехнулся, поднял глаза, а её уже и след простыл. Вот, говорит, и пришлось в потолок замуровать. А была ли бабка на самом деле нам, остаётся только догадываться.
Вот такая история произошла, друзья. За Серёгу не переживайте, у него всё хорошо.
Еще почитать:
Как зарождался свет — Глава 1 (повествование)
Вера и смерть апостолов
Без места
Маленькая девочка открыла глаза и увидела, как мама и папа смотрят на неё с любовью. Она ещё не знала, что ждёт её в будущем, но уже чувствовала, что эти двое людей всегда будут рядом с ней, защищать её и любить. Пусть она и наивная, но она же ребёнок. Мама улыбалась, глядя на свою маленькую дочь, которая только что проснулась после долгого сна. Папа стоял рядом, держа в руках мягкую игрушку – орленка, который был подарком для малышки.Девочка потянулась к игрушке, и папа осторожно положил её ей на руки. Орленок, было его имя, а так это была плюшевая лошадка,она была мягким и тёплым, и девочка сразу же обняла ее крепко-крепко.Мама и папа смотрели на свою дочь с гордостью и счастьем. Они знали, что их любовь и забота помогут ей преодолеть все трудности, которые могут возникнуть на её пути.Но пока что они просто наслаждались моментом, наблюдая, как их маленькая девочка играет со своей новой игрушкой. Они знали, что впереди у них много счастливых моментов вместе, и были готовы пройти через всё, чтобы защитить свою дочь от любых невзгод.Однако, никто из них не знал, что жизнь принесёт им тяжёлые испытания. Когда девочке исполнилось три года, её отец заболел раком. Болезнь прогрессировала быстро, и вскоре он умер.Это стало огромным ударом для всей семьи. Мама и дочь остались одни, без главного кормильца и защитника. Но они не сдались. Мама работала изо всех сил, чтобы обеспечить свою дочь всем необходимым. Девочка росла, зная, что её отец всегда будет рядом с ней в её сердце.Эта трагедия сделала должна была сделать их сильнее, но все оказалось не просто….
«
»
