Вишь, какое дело! Чудеса, да и только. Корова – и летает!
Мы с бабкой моей прям очумели со страху. Да что мы, у соседки Фроськи куры нестись перестали и муж пить бросил.
А он не из таковских!
Грит, все—допился!
Цельный день летала эта коровёнка то! А потом на председателев амбар и свалилась. Крышу пробила, да новый его Жигуль покорёжила.
Дела!
Ну, как положено следствие учинили. Из района милиция с собаками приехала. Ну и наглые те собаки, скажу я вам. Пока два поводыря ихних с Председателем самогон пили, кобели-то эти всех кур передавили и безобразили возле памятника, на площади.
Дня через два, самогон кончился и хошь-нехошь, а следствие начали. В клуб нас всех загнали и давай пытать, чья это корова!
Корова, тут же, как свидетель на очной ставке опознать хозяина должна. Сморит падлюка, гляделкими своими и башкой мотает, тот, иль не тот мол. Наконец выяснили—деда Ерофея животная!
Ну, а с деда какой спрос? Никакого. У евоной дочери муж— главный по лагерям, стал быть…..пионерским. А сам Ерофей-то, пьяный уж вторую неделю ходит. Внук к ему из города приехал. Ага.
Слышь, самогонку из кактуса привёз. Дед божился, хорошая вещь! Пьешь, как траву ешь, тока грит, иголки в язык колють. Наши опосля лучше придумали, бреешь фикус, значить и самогон им закусываешь, заместа огурца. Правда, кое-кто позеленел и на погост уехал.
Зато по заграничному рецепту.
Ну да ладно!
—А скажи, дедушка!—грит один в форме.—А почему корова-то полетела?
Дед Ерошка глянул на него мутными глазами и грит:
—Вот тя бы с крыши столкнуть, тоже б наверное полетел!
Слово, значит за слово, разговорили деда. Оказалось внучонок его Ванюшка, таку штуку придумал!
От скуки.
Хотя кино у нас, через день, газеты тоже привозють и девки наши городских за пояс заткнут. Сам проверял по молодости. Чего ему скучно-то стало? Не пойму!
Пили-пили они с дедом, а потом решили, энтот, тьфу зараза…..дельтаплан, что ли? Сделать.
Ну и сделали. Плетень соседа на каркас пустили, верёвочки натянули, простынёй, все это значит, обернули и уж пробовать хотели.
А кого запустить?
Некого!
Ерофей, все по бабке своей вздыхал. Грил, вот была б жива Манька, она бы сгодилась, её мол не жалко было б.
Тут как на грех, корова со стадом вернулась. Её тоже Манькой звали. В честь бабки. Дед, как её увидел, так сразу и решил.
Ну, кое-что, конечно переделали. Там-сям, так и сяк! Подогнали вобчем.
А запускать с крыши решили, что б сразу далеко. А как её на крышу-то?
И до этого додумались. У Ванюхи ещё бутыль с кактусовкой оставалась. Этим и приманили. У деда Ерофея, кто хошь на крышу влезет. Правда, сам он падал раза два, но Ванька евоный дело до конца довел, комса городская!
Как водиться, посидели на крыше перед дорожкой. Самогонку загранишную допили. Дед на корове углем надпись вывел: Смерть буржуям! И запустили бедную. Мукнула она сердечная и полетела.
Освоилась, грит дед, быстро. Как будто всю жизнь летала. Сначала все над крышей кружила, да в Ерофея и Ваньку лепёшки коровьи швыряла. Кучно так. Дед с внуком в дом спрятались. А ей, толи надоело, то ли что ещё. Тока принялась она над деревней безобразить.
Чьё с неё взять? Пьяная!
Уж что она вытворяла, это вся деревня почитай видела. То вверх, то вниз. То вираж заложит, то на бреющем пройдет. Народ у нас к таким штуковинам непривычный. Шугаются.
А ей хоть бы что. Куролесит себе. На сельпо опуститься, пошастает по крыше, и опять в воздух с разбегу. Так и наловчилась с крыши на крышу порхать, что твой воробей.
Тока у Председателя, крыша хлипкая оказалась. Весу не вынесла. Ну, рази городские могут строить?….
По весне, их, цельная бригада приезжала. Здоровые такие.
Мы, грят, колхозу вашему крышу сделаем и к Председателю…..
….Вот такие дела у нас в деревне творятся. А машину председателю починили. Кузьма кувалдой все выправил.
Лучше новой стала.
