Договор

1

День несется к закату. Лучи холодного солнца постепенно падают на желтые и бурые листы на асфальте. Грусти нет, счастья улетела, ели заметная улыбка на печальном лице. Люди вокруг идут, несутся, стоят и чего то ждут. Некоторые замечают меня и видят неопрятного тридцатилетнего мужика с паршивым вкусом и в ели живой красной кутке. Дети смотрят с удивлением, взрослые брезгуют, старики осуждают. Это все длиться миг, люди проходят и в памяти, я растворяюсь. Я сам бы хотел исчезнут, пропасть в анналах своего разума, но я смотрю на светофор, я размышляю и понимаю что живой. Желтый свет, машины останавливаются, черная хонда наоборот разгоняется и в устраивает гонки со светом. Проскакивает в последние секунды, загорелся зеленый. Мои глаза видят, ноги ели волоча, проходят дорогу, свет стал красным, и машины помчались, куда то по своим делам.

Старое заводское здание позади, рынок с бессмысленными товарами впереди, люди с которыми я шел постепенно растворяются. Кто- то заходит на рынок, кто то ждет на следующем светофоре, и единицы проходят по улице. Дома, старые цеха, начали красить. Глазам больно, желтый цвет невыносим, особенно с каким то рисунком, который уже три недели постепенно и медленно появляется на доме. Хочется вылить на художников всю их краску за такое медленное и непрофессиональное дело. Но затем я вспоминаю о себя. Нет, лучше о себе думай.

Каждый день проблемы, проволочки от глупости и невнимательности. Глухой старый дед, неспособный сделать и пары шагов и то лучше меня справится. Как я еще работаю, не знаю. Наверное, то что я получаю меньше пенсионеров, делает мое нахождение там релевантным. Голова кипит, карает себя. Ладно, ноги шаркаю к двери своего дома. Я не заметил, как прошел шесть многоэтажек на улице Мира, прошел небольшой двор с детской площадкой и неприятную старую ограду, из за которой я на пять минут позднее оказываюсь возле дома. Прошел дорогу и я стою возле трехэтажного дома еще Советских времен. Облицованный фасад, где то года четыре назад, придавал наружную красоту, которая требовалась центру города. С этим появились яркие вывязки кофеин, магазинов одежды, которые портили весь этот труд. Я захожу во двор, красота страдает, принеся обыденность и серость. Вхожу в дом, уже начинается старость и рухлядь. Ничего не поделать, пробираюсь на верх, на третий этаж. Через квартиры шлюх, нервозников и пьянчуг. Стоп, почта, сегодня должна прейти платежка. Ладно, до завтра потерпит. Валюсь в кровать, все назавтра, день был и есть плохой.

Утро пришло незаметно, звон будильника включил мои уши. Глаза открылись. Нет и сегодня, день будет плохой. Пройдя водные процедуры, банальный плохой завтрак я оделся и вышел из квартиры. Стоп, сегодня выходной. Ладно, возьму платежку. Идя вниз, приветствует соседа, вроде он тут живет как шесть лет. Только здрасте от него и слышал.

-Здрасте – вонь, одно и то же.

Я киваю своей головой и подымаю свою кривую руку. Говорить не хочу вовсе. Он исчезает из головы как все прохожие. Иду вниз по старой лестнице. Смотрю почтовый ящик, боже, почему тогда я забыл дать электронную почту, а идти в администрацию в рабочие время — убейте. Безумные бабки и вопящие мамки — не мое. Смотрю почту, платежка и что то еще, письмо. Странно? Кто мне пишет?

Безумный минимализм окружил меня. Стены сдавили мои мозг. Он не хотел считать, он видел лишь цифры. Пять тысяч семьсот два рубля пять копеек за воду, пятьсот семьдесят три рубля и тридцать три копейки за газ. Шесть триста за воду и газ. Боже как накапал кран. Свет и то меньше, две двести всего, хорошо на нем сэкономил. Рука переворачивает листок. Еще семь сотен за домашние устройства двора и домофона, который ели работал. Девять двести с копейками — половина моей зарплаты с нелюбимой работы. А еще трешка на еду, пятерка в банк и все — Зарплаты нет. Мозги думают и не понимают — а зачем мне жить. Руки машинально кладут платежку, а в глаза въедается письмо. Без адреса, без марки, просто пустой белый конверт. Руки аккуратно его открывают, и достаю аккуратно сложенную анкету и приглашение со странным содержанием.

« Вы были выбраны для работы в нашем учреждении — каком учреждении — прошу вас заполнить анкету и прийти на собеседование в течении пяти рабочих дней в любое время. Вас будет ждать хорошие жилье и высокая зарплата, питание в течение всего контракта, который длится ровно год с возможностью продление. Приходите на улицу…»

Читая это в голове висела странные сомнение, чей – то не смешной шутки. И тут в глазах появилась анкета. Как все хорошо написано, по детский, особенно вопросы: «Вопрос первый — Вы готовы сохранить все в тайне». Что мне кинули в почту.

День подходил концу, тихое капанье воды из крана лишь бесило мою голову. Что делать? На работе мне противно, на улице тоже, а дома давят стены. Как противно жить, лишь бы скорее все закончилось, лишь бы время завершило свой ход и остановило эти проклятое капанье холодной воды. Руки сжимаются в кулак. Голова хочет какой то работы. Так она есть, иди, сделай этот, чертов кран. Ты знаешь как, поменяй, что то в жизни. Ноги поднимаются с кровати, в бессильных руках появляется сила. Да, надо решить проблему. Глаза ищут, что ищут, инструмент? Нет, его нет в моем доме. Надо идти к папе.… Нет, не надо. Тело опять падает на кровать. Лучше послушаю этот кран, чем брюжажение отца маразматика. День заканчивался, завтра будет тоже, тоже самое и до самого конца. Без семьи, без детей в полном одиночестве с этим капающим краном.

Рабата, крики и ругань. Совершенна справедливая критика в адрес моих рук. Начальник совсем потерял надежду на сдачу проекта в этом месяце, другие сотруднике, особенно Вася, кипят яростью. Глаза начальника горят лютой волчьей ненавистью, а рука просят подойти. Я иду, ноги подкашиваются, наверное, ему все это надоело. Прохожу через столы — все отрешенно заняты. Лишь Вася ехидно смеется. Тихим голосом, без шевеления губ, он произнес:

— Пиши по собственному, — нет — иначе выгоню. Надоели, твои закиданы. – он прямо посмотрел на меня – Умный парень, а сходишь сума. Надо тебе полечиться. — Нет, не надо, только не это. — будет лучше для тебя и для нас.

— Сэр — начал я — со мной все хорошо…

— Не мямли, Николай.- твердым голосом перебил меня, и улыбкой продолжал, словно мы говорили о чем то другом. — Так что вы, согласны?

— Да. — тихо промычал себе поднос.

Он улыбнулся. Он услышал что хотел.

К вечеру заявление было готова. Глаза сотрудников смотрели на меня, все готовились к завтрашнему дню, кто то беседовал, пока руки перебирали бумаги, инструменты. Я вошел к начальнику, его не было, он предупредил. Руки не хотели делать то что я должен. Отпустить эту бумажку, значит потерять работу. Вновь крики, презрение и ненависть со стороны отца, ведь он узнает. Как тогда с его столовой, который я потерял. Его морщинистые глаза, злобно смотрящие в меня и жаждущие ответа. А что я могу сказать, как тогда только « Извини». А он плюнет и уйдёт. Потеряв всякую надежду. Что мне останется, ничего… Рука отпускает листок, доделаю проект, и я исчезну отсюда.

Голова карет себя, будущего нет, жизни нет, ничего нет. Автобус останавливается. Выхожу, проскальзывая через топы людей, не замечая их презрение и брезгливость. Снова дом, жёлтый дом с рисунком и людьми клеящие пиксельный рисунок двух целующихся людей, как противно. Если тогда недоделанная картина на этом доме вызывала надежду на лучшие, то сейчас крива повешенная сцена любви, меня полностью обескуражила — зачем? Там мог быть пейзаж природы, а сейчас люди, причем криво повешение. И работники это не замечают, вешают дальше. Нет, нет — я больше здесь не появлюсь. Ноги побежали, все, Меня тут не будет. Мне плевать куда, главная не здесь!

Дом, капающий кран сбивает с мысли. Нет, что делать, как жить. Мозг не может найти решение и ищет ответ снаружи. Какой -нибудь простой легкий ответ. В глаза цепляется анкета. Точно, приглашение. Я разбрасывая все что было на столе ищу приглашение, разбросав ручки, линейки, бумагу и найдя лишь анкету я смотрю в мусорную корзину, там помятый лист. Я его достаю, да оно. Что про предприятие? Где оно. Проходя глазами бессмыслицу, я читаю; « Нахождение засекречено, график вахтовый». Я уеду, я не буду здесь, с отцам с тем паршивым домом. Я исчезну на год, да. Это мне нужно. Рука берет анкету. Мозг уже не думает о глупости написанного и просто отвечает «Да» я могу смериться с секретность, «Да» мне плевать на голоса в голове, «Да» меня за такие ответы могут засадить в психушку. Мне плевать, хоть туда, хоть сюда.

Утро, мои шаги тихо ударяются об асфальт Людей мало, все уже корёжатся на своих местах и мучится с детьми. Лицо противное, неумытое, плевать, все равно дорога в один конец. Улица Стаханова, да, она дом семь, а мне нужен сорок, значит, верх и перейти дорогу, да, там восемь. У тротуара немного машин, обычно темного цвета, мало кто по собственной воле купит себе белую, мыть замучишься. Пара знаков со предельной скоростью и светофорами. Красный, машин нет, перебегаю, дом Тридцать два, еще четыре домов, а вижу. Подымаюсь по лестнице, разваливающийся от мха и ветра. Пара старых деревьев с желтыми листьями и слева стоит тот дом, дом сорок. Белый, старый, похоже на контору, даже вывеска весит «Вежливость — платная психологическая клиника для душевнобольных» Плевать, захожу.

Я осознавал, что это конец, но мне была уже плевать. Желтые стены с узором, встретил все мои ожидание. Почему всегда желтый или светло – голубой. Ладно психушка так психушка, быстрее закроют, быстрее выйду. Глаза ищут хоть что то, куда надо кинуть эту проклятую анкету с бумажкой. Голова кружиться, видят гребанную панель, как во всех госучреждениях, плевать, там сидит старушка, тоже прям оттуда. Она бы еще кричала «почему без бахил», точно бы была простая бюджетная клиника. Глаза смотрят в панель, не понимая что делать, куда жать. Старушка пристально на меня посмотрела, увидал бумажку и сказала:

— Анкетированный? — посмотрела на меня из полба пристально и вглядываясь на мой вид, поведение.

— Да — тихо сказал я.

— Вам в 10 кабинет. Ясно? — спокойна, произнесла она и продолжала сидеть, не замечая ничего, но перед этим добавила, злобна и с долей иронии — Бахилы возьмите у входа — Точно, государственная психушка. Видимо мозг меня обманывает. Что за «Вежливость — платная психологическая клиника для душевнобольных», такого не бывает.

Глаза читали до десяти, был номер десять, там написана бухгалтерия. А зачем мне туда? Неужели меня и правда, принимают куда то, я улыбнулся. Дверь слега приоткрыта, там щелкает клавиатура, женщина, лет тридцати, что то пишет, слышна музыка. Ее глаза смотрят в монитор, что то печатает. Легкий скрип, Она смотрит на меня. Удивленные глаза видят, что то странное, что то необычное. И голос говорит;

— А вам чего?

— Я по поводу работы.

— Работы? — Она смотрит на меня, на мятую бумажку с анкетой. Думая, тут в ее голове что то щелкнула.- А — а «Работы», белый конверт?

— Да.

— Анкету. Прошу. — я прохожу, комнатка маленькая, пара стульев со столом и шкафом с папками. Одно ели живое алое на подоконнике. Она берет анкету, буклет выкидывает — он не нужен.

Ее глаза пробегают по ответам, какая та мерзость проскакивает в глазах, плевать. Она что то закрывает на компьютере, открывает программу, какую, неважна. И начинает; « Имя, фамилия и так далее» стандартные глупые вопросы. Это удивляет. Забивая все, энтер и закрывает программу. Она смотрит на меня.

— Завтра подъедет машина, с собой паспорт и полюс. Больше ничего, ясна?

— Ясно.

— Приедете на предприятие — меня приняли? – работу объяснят. Договор там же.

— Меня приняли? — уже вслух спросил ее.

— Да, как приедете в «предбанник», все объяснят.

— Что? – она разозлилась и начала смотреть в монитор

— Все объяснят, не мешайте. — уже раздраженная моими вопросами начала что то печатать, не замечая моего взора. Ладно, плевать.

Осеннее утра пробирает до дрожи. Легкая кутка, не желая вскипятиться себе тела потом, я мёрзну сейчас. Небольшая дрожь пробежалась по телу, Черная машина с надписью « Хлеб» стояла и ждала возле моего подъезда. Что за шутка, как давно я читал о таких машинах. И она стоит, кого ждет? И там водитель, и он смотрит на меня, пристальна. Мозги уже не верят глазам или наоборот, плевать. Он подзывает головой, мне, плевать. Я иду, что дальше, мозг, как будешь играть со мной дальше. Я сажусь, человек в черном осматривает меня:

— А с виду нормальный. — вполголоса произнес он и добавил громка и четка. — Паспорт и полюс.

Я их даю. Осматривает, светлый добрый взгляд окутал меня и мои документы. Берет бланк, вычеркивает мою фамилию и инициалы.

— Николой Мозгов — Верна, так меня зовут.

— Николай Викторович Мозгов — сказал я.

— Верно. Хорошо еще трое. Пересядьте потом — он указал на ели заметную дверку в задней части машины. Плевать, на все плевать раз сел в машину.

Плевать. Дорога идет, дома, асфальт, собаки, кривые деревья, на все плевать. Машина остановилась, хилая девочка с безумными глазами залезает в машину, улыбка растянулась от глаза до глаза. И вновь машина поехала, водитель говорит или бубнит, что то поднос, может, что то напевает, плевать. Вновь остановка, к машине ведут двоих, их глаза мертвы, люди закидывают их назад, и куда то уходят, вроде та клиника, водитель вычеркивает фамилии и вновь заводит, мы едим, куда, не знаю, зачем — плевать.

Загородом, уже давно, часа три или четыре, дорога груд, уже давно, водитель смотрит на меня, удивлен, что во мне интересного, а он смотреть. Он не выгоняет, не упрекает, ему словно плевать, словно я мебель. Ладно — буду мебелью. Он закуривает, слегка открывает окно, но дым уже проник в мои ноздри. Приятно, не знаю почему, но первый вздох едким табачным дымом всегда приятен. Нос пронюхивает, нет, больше ничего. Он спрашивает:

— Куришь? — Он предлагает сигарету.

— Нет, не курию. — он убирает сигарету и кладет руку на руль.

— Ясно, а я со школы — он посмотрел на мне — ты, когда к блокпосту будем подъезжать залезь все таки назад.

— Понял, а когда?

— Ну- ну — он почесал затылок — через час.

Я кивнул, не хочу говорить.

Ну в заде были только безумные глаза, стремящиеся куда то, с глупым писклявым визгом «Скорее», неугомонная девчонка видимо не в первый раз сюда попадёт. А две амебы не соображая, сидели и чего то ждали. Без окон, белые покрытие задней части кабины говорило о возможности использование данного транспорта. Но проход в переднию часть был свободным, да и как один человек будет контролировать нас троих. Хотя, плевать.

Сколько мы ехали, я не знаю, время текло медленно, да плевать. Машина остановилась. Девчонка, как только двери открылись, выбежала и с безумной улыбкой неслась куда то, ее не держали появившиеся двое. Они посмотрели на меня, спокойно оценили мою дееспособность и улыбкой сказали;

— Выходи сам — забрав двух ленивцев он ушли. Плевать.

Отряхнув куртку от слюней, я спокойно вышел. Передо мной стоял крупный ельник, перед которым был бетонный блоковый забор, как на стройках или старых советских заводах. Вокруг забора, ворота стальные, были люди с оружием. Плевать. По сторонам было то же самое, только елоки были подальше, и ворот не было. Я решил что здание куда мы ехали было позади меня. Я обернулся. Странно, Что тут делает шестнадцати этажное здание… что за . Что за чудеса советской архитектуры появилась тут, в глуши. Словно один архитектор советского безумного дизайна тут строил. Как те дома Советов недостроенные и брошенные из за реформ Хрущева, Дома отдыха и отели заброшенные в бывших советских республиках. Глаза не верят. Как здесь в глуши, стоит это невнятное произведение чудо. Я- я хочу войти туда, все. Но что то жуткое окутало тело. Оно не хочет. Мозг застыл…

« Новый»

В голове прозвучал голос.

« Кто?»

Тут же вставился другой голос.

«Мозги плывут, подождем.- голос отдалился, но перед этим произнес — Привет Нина.»

Что это. Водитель смотрел на меня. Он следил за моей реакции. И тут же сказал:

— Николай — я посмотрел на его — Тебе туда — он показал на другой простой дом, двух этажный. От куда это, я не видел. — Иди, пока тебя не свели сума. — он бросил сигарету и плюнул на окурок. – Понял я, брошу — сказал не мне, а куда-то в небо.

Ноги стали ватой, как странно, когда сходишь сума, да плевать. И шатаясь, я пошел к тому дому.

У дома двое, летают в небе, хотя с оружием. Словно они тут что бы показать не защиту, а беззащитность всего дома. Большой зал, небольшой стол в угу. Сидит женщина, на столе компьютер, древний, словно из девяностых. Она поникшими глазами раскладывает пасьянс, на столе. Минута, две. Она подымает глаза и говорит;

— Фамилия и имя.

— Николай Мозгов. — она достает из –за стола бумажки. Кидает на карты, глаза в этот момент кричат « все достала». Перебирает несколько стопок, пока не находит нужный пакет.

— Паспорт и полюс. — Я достаю их, неловко передаю. Злобно смотрит на них и цапает их. Чуть ли не порвав, она открывает паспорт и начнёт писать. ФИО, где и когда давали, номер и прописку. Передает мне;

— Расписываемся и на верх . — Какая противная баба, противный голос, внешность. Она своим гнилыми пальцами показывает на старую лестницу. Ладно, плевать. Я иду. Она удивилась и кричит – Слышь, куда, расписывайся!- Подымает документы и пальцем указывает на место подписи. Ладно, плевать.

Справа и слева — коридоры, в комнатах от туда доносится храп. Поднявшись наверх, увидел такой же коридор, но передо мной была дверь, на ней большими буквами «Директор», мне сюда. Дверь не заперта, стол и картина, и человек выпускающий дротик дарца в меня. Он пролетел мимо моего уха в сантиметре. Плевать. Я закрыл дверь, на ней была мишень. Не очень практично для новых сотрудников. Он посмотрел на мою реакцию, на внешку. Немного подождав, видимо ждал реакции. Реакции нет. Он заговорил:

— Садитесь. — указал на пустое место.

— Там нет стула. — он посмотрел в мои глаза.

— Ясно. Фамилия. — он достал бумажки из под стола.

— Мозгов.

— Имя

— Николай

— Отчество

— Вроде Викторович

— Мне нужно точно — он посмотрел на меня, без глупости, записывая. Я подошел к столу, отошёл от мишени левее.

— Да, Викторович — посмотрев в паспорт, ответил, он записал.

— Так, Николай, Вижу и могу сказать, что вы дееспособный и вполне вменяемый. Договор — он передал его мне — требует стажировки внутри «предприятии» хотя бы на три месяца. Работа простая — он взял второй дротик из трех что лежали на столе и начал прицеливаться — но на психику давит, — он отклонил руку назад и бросил — вы тут единственный новенький, будет тяжело, со всеми шизеками в «предприятии» — дротик попал ровно в цель, но упал, слишком слабо кинул. — так, в договоре обязанности на три месяца и правела безопасности, если что то не понятно спрашивайте сразу. — я открыл договор. Все обязанности сводились к принеси и подай, а безопасность, хм, тут не понятно.

— что значит не замечать голоса? – они про те? — а что делать, если ты их уже услышал?

Он хлопнул ладонью по столу, сила была в его руках.

— Ничего — грубо отрезал меня — их нет, и не существует. То что увидите в «предприятии» и услышали — Он слега испугался — всего нет! Ясна?

— Да.- я уткнулся в договор. Все остальное понятно. Понятно… — Где подписать?

Он указал рукой то что надо перевернуть страницу и взял еще один дротик, прицелился и кинул. Снова в цель и он не упал. Я уже подписывал это договор. Ну вот я подписался на какую то хрень. Плевать.

Выходя из этого дома, мне было плевать на все, это лучше чем тот желтый дом, отец и кран. Не секунды не промедлив, я начал идти в сторону чуда архитектуры. Ноги слега дрожали, голова наполнилась мыслями. Странна, вновь жуткое чувство, и тут тело онемела.

« Николай — да» Спросил голос в голове. Я стоял, глаза не моргали, тело не шевелилось. «Николай, приятно познакомится. Мы ИОр — искусственные организмы. Тебе с нами придется работать, придется о нас заботиться, заходи быстрее.» Что это такое? Что в моей голове.

« Пугаешь ты его — появился еще один — пусть зайдет в предприятия» голос был мягче, но пугал сильнее.

Внезапный смех врезался в мозг; «Хорошо — еще один — бойся нас» — что в голове твориться… Ноги тряслись. Тело не понимала что делать, кого слушать. Я отвел глаза на руки, они безумно тряслись. Я не знаю что со мной, надо сделать шаг, шаг и идти. Страх не поможет, боятся нечего.

« Есть что — сказал тот что пытался пугать» — нет, нет все ложь, все ложь. Ноги пошли. Плевать, на все плевать. Уже у входа, фасад так красив, так уже не строят. Тут нет ничего страшного. Дверь, прекрасна старя дверь, с хорошим узором. Я берусь за ручку.

« Ну быстрее — появился четвертый голос»- я открыл дверь. И тут внезапно тонкий звук пронеся от туда и побежала на меня. Оно двигалась безумно быстро, большое и невообразимое. Оно не одно, их много и каждое словно из самых потаенных безумных фантазий. Они выбежали, свозь меня, через меня, обегая, проскальзывая, не останавливалась издавая низкие и высокие звуки. Я не понимал, почему я стою, не бегу, почему я смотрю на них, не закрывая глаза, не затыкаю уши. Что со мной. Они исчезли, остался лишь темный коридор, с тусклым светом в конце. Что дальше?

« Идти вперед или назад- говорил первый голос — выбирать тебе. Сейчас нельзя наплевать», — он прав, как бы не хотелось. Ноги трясутся. На голове что то странное, несуразное и оно что то мямлит… мне страшно, безумно страшно. Нога все же вступила в предприятия.

День несется к закату. Лучи холодного солнца постепенно падают на желтые и бурые листы на асфальте. Грусти нет, счастья улетела, ели заметная улыбка на печальном лице. Люди вокруг идут, несутся, стоят и чего то ждут. Некоторые замечают меня и видят неопрятного тридцатилетнего мужика с паршивым вкусом и в ели живой красной кутке. Дети смотрят с удивлением, взрослые брезгуют, старики осуждают. Это все длиться миг, люди проходят и в памяти, я растворяюсь. Я сам бы хотел исчезнут, пропасть в анналах своего разума, но я смотрю на светофор, я размышляю и понимаю что живой. Желтый свет, машины останавливаются, черная хонда наоборот разгоняется и в устраивает гонки со светом. Проскакивает в последние секунды, загорелся зеленый. Мои глаза видят, ноги ели волоча, проходят дорогу, свет стал красным, и машины помчались, куда то по своим делам.

Старое заводское здание позади, рынок с бессмысленными товарами впереди, люди с которыми я шел постепенно растворяются. Кто- то заходит на рынок, кто то ждет на следующем светофоре, и единицы проходят по улице. Дома, старые цеха, начали красить. Глазам больно, желтый цвет невыносим, особенно с каким то рисунком, который уже три недели постепенно и медленно появляется на доме. Хочется вылить на художников всю их краску за такое медленное и непрофессиональное дело. Но затем я вспоминаю о себя. Нет, лучше о себе думай.

Каждый день проблемы, проволочки от глупости и невнимательности. Глухой старый дед, неспособный сделать и пары шагов и то лучше меня справится. Как я еще работаю, не знаю. Наверное, то что я получаю меньше пенсионеров, делает мое нахождение там релевантным. Голова кипит, карает себя. Ладно, ноги шаркаю к двери своего дома. Я не заметил, как прошел шесть многоэтажек на улице Мира, прошел небольшой двор с детской площадкой и неприятную старую ограду, из за которой я на пять минут позднее оказываюсь возле дома. Прошел дорогу и я стою возле трехэтажного дома еще Советских времен. Облицованный фасад, где то года четыре назад, придавал наружную красоту, которая требовалась центру города. С этим появились яркие вывязки кофеин, магазинов одежды, которые портили весь этот труд. Я захожу во двор, красота страдает, принеся обыденность и серость. Вхожу в дом, уже начинается старость и рухлядь. Ничего не поделать, пробираюсь на верх, на третий этаж. Через квартиры шлюх, нервозников и пьянчуг. Стоп, почта, сегодня должна прейти платежка. Ладно, до завтра потерпит. Валюсь в кровать, все назавтра, день был и есть плохой.

Утро пришло незаметно, звон будильника включил мои уши. Глаза открылись. Нет и сегодня, день будет плохой. Пройдя водные процедуры, банальный плохой завтрак я оделся и вышел из квартиры. Стоп, сегодня выходной. Ладно, возьму платежку. Идя вниз, приветствует соседа, вроде он тут живет как шесть лет. Только здрасте от него и слышал.

-Здрасте – вонь, одно и то же.

Я киваю своей головой и подымаю свою кривую руку. Говорить не хочу вовсе. Он исчезает из головы как все прохожие. Иду вниз по старой лестнице. Смотрю почтовый ящик, боже, почему тогда я забыл дать электронную почту, а идти в администрацию в рабочие время — убейте. Безумные бабки и вопящие мамки — не мое. Смотрю почту, платежка и что то еще, письмо. Странно? Кто мне пишет?

Безумный минимализм окружил меня. Стены сдавили мои мозг. Он не хотел считать, он видел лишь цифры. Пять тысяч семьсот два рубля пять копеек за воду, пятьсот семьдесят три рубля и тридцать три копейки за газ. Шесть триста за воду и газ. Боже как накапал кран. Свет и то меньше, две двести всего, хорошо на нем сэкономил. Рука переворачивает листок. Еще семь сотен за домашние устройства двора и домофона, который ели работал. Девять двести с копейками — половина моей зарплаты с нелюбимой работы. А еще трешка на еду, пятерка в банк и все — Зарплаты нет. Мозги думают и не понимают — а зачем мне жить. Руки машинально кладут платежку, а в глаза въедается письмо. Без адреса, без марки, просто пустой белый конверт. Руки аккуратно его открывают, и достаю аккуратно сложенную анкету и приглашение со странным содержанием.

« Вы были выбраны для работы в нашем учреждении — каком учреждении — прошу вас заполнить анкету и прийти на собеседование в течении пяти рабочих дней в любое время. Вас будет ждать хорошие жилье и высокая зарплата, питание в течение всего контракта, который длится ровно год с возможностью продление. Приходите на улицу…»

Читая это в голове висела странные сомнение, чей – то не смешной шутки. И тут в глазах появилась анкета. Как все хорошо написано, по детский, особенно вопросы: «Вопрос первый — Вы готовы сохранить все в тайне». Что мне кинули в почту.

День подходил концу, тихое капанье воды из крана лишь бесило мою голову. Что делать? На работе мне противно, на улице тоже, а дома давят стены. Как противно жить, лишь бы скорее все закончилось, лишь бы время завершило свой ход и остановило эти проклятое капанье холодной воды. Руки сжимаются в кулак. Голова хочет какой то работы. Так она есть, иди, сделай этот, чертов кран. Ты знаешь как, поменяй, что то в жизни. Ноги поднимаются с кровати, в бессильных руках появляется сила. Да, надо решить проблему. Глаза ищут, что ищут, инструмент? Нет, его нет в моем доме. Надо идти к папе.… Нет, не надо. Тело опять падает на кровать. Лучше послушаю этот кран, чем брюжажение отца маразматика. День заканчивался, завтра будет тоже, тоже самое и до самого конца. Без семьи, без детей в полном одиночестве с этим капающим краном.

Рабата, крики и ругань. Совершенна справедливая критика в адрес моих рук. Начальник совсем потерял надежду на сдачу проекта в этом месяце, другие сотруднике, особенно Вася, кипят яростью. Глаза начальника горят лютой волчьей ненавистью, а рука просят подойти. Я иду, ноги подкашиваются, наверное, ему все это надоело. Прохожу через столы — все отрешенно заняты. Лишь Вася ехидно смеется. Тихим голосом, без шевеления губ, он произнес:

— Пиши по собственному, — нет — иначе выгоню. Надоели, твои закиданы. – он прямо посмотрел на меня – Умный парень, а сходишь сума. Надо тебе полечиться. — Нет, не надо, только не это. — будет лучше для тебя и для нас.

— Сэр — начал я — со мной все хорошо…

— Не мямли, Николай.- твердым голосом перебил меня, и улыбкой продолжал, словно мы говорили о чем то другом. — Так что вы, согласны?

— Да. — тихо промычал себе поднос.

Он улыбнулся. Он услышал что хотел.

К вечеру заявление было готова. Глаза сотрудников смотрели на меня, все готовились к завтрашнему дню, кто то беседовал, пока руки перебирали бумаги, инструменты. Я вошел к начальнику, его не было, он предупредил. Руки не хотели делать то что я должен. Отпустить эту бумажку, значит потерять работу. Вновь крики, презрение и ненависть со стороны отца, ведь он узнает. Как тогда с его столовой, который я потерял. Его морщинистые глаза, злобно смотрящие в меня и жаждущие ответа. А что я могу сказать, как тогда только « Извини». А он плюнет и уйдёт. Потеряв всякую надежду. Что мне останется, ничего… Рука отпускает листок, доделаю проект, и я исчезну отсюда.

Голова карет себя, будущего нет, жизни нет, ничего нет. Автобус останавливается. Выхожу, проскальзывая через топы людей, не замечая их презрение и брезгливость. Снова дом, жёлтый дом с рисунком и людьми клеящие пиксельный рисунок двух целующихся людей, как противно. Если тогда недоделанная картина на этом доме вызывала надежду на лучшие, то сейчас крива повешенная сцена любви, меня полностью обескуражила — зачем? Там мог быть пейзаж природы, а сейчас люди, причем криво повешение. И работники это не замечают, вешают дальше. Нет, нет — я больше здесь не появлюсь. Ноги побежали, все, Меня тут не будет. Мне плевать куда, главная не здесь!

Дом, капающий кран сбивает с мысли. Нет, что делать, как жить. Мозг не может найти решение и ищет ответ снаружи. Какой -нибудь простой легкий ответ. В глаза цепляется анкета. Точно, приглашение. Я разбрасывая все что было на столе ищу приглашение, разбросав ручки, линейки, бумагу и найдя лишь анкету я смотрю в мусорную корзину, там помятый лист. Я его достаю, да оно. Что про предприятие? Где оно. Проходя глазами бессмыслицу, я читаю; « Нахождение засекречено, график вахтовый». Я уеду, я не буду здесь, с отцам с тем паршивым домом. Я исчезну на год, да. Это мне нужно. Рука берет анкету. Мозг уже не думает о глупости написанного и просто отвечает «Да» я могу смериться с секретность, «Да» мне плевать на голоса в голове, «Да» меня за такие ответы могут засадить в психушку. Мне плевать, хоть туда, хоть сюда.

Утро, мои шаги тихо ударяются об асфальт Людей мало, все уже корёжатся на своих местах и мучится с детьми. Лицо противное, неумытое, плевать, все равно дорога в один конец. Улица Стаханова, да, она дом семь, а мне нужен сорок, значит, верх и перейти дорогу, да, там восемь. У тротуара немного машин, обычно темного цвета, мало кто по собственной воле купит себе белую, мыть замучишься. Пара знаков со предельной скоростью и светофорами. Красный, машин нет, перебегаю, дом Тридцать два, еще четыре домов, а вижу. Подымаюсь по лестнице, разваливающийся от мха и ветра. Пара старых деревьев с желтыми листьями и слева стоит тот дом, дом сорок. Белый, старый, похоже на контору, даже вывеска весит «Вежливость — платная психологическая клиника для душевнобольных» Плевать, захожу.

Я осознавал, что это конец, но мне была уже плевать. Желтые стены с узором, встретил все мои ожидание. Почему всегда желтый или светло – голубой. Ладно психушка так психушка, быстрее закроют, быстрее выйду. Глаза ищут хоть что то, куда надо кинуть эту проклятую анкету с бумажкой. Голова кружиться, видят гребанную панель, как во всех госучреждениях, плевать, там сидит старушка, тоже прям оттуда. Она бы еще кричала «почему без бахил», точно бы была простая бюджетная клиника. Глаза смотрят в панель, не понимая что делать, куда жать. Старушка пристально на меня посмотрела, увидал бумажку и сказала:

— Анкетированный? — посмотрела на меня из полба пристально и вглядываясь на мой вид, поведение.

— Да — тихо сказал я.

— Вам в 10 кабинет. Ясно? — спокойна, произнесла она и продолжала сидеть, не замечая ничего, но перед этим добавила, злобна и с долей иронии — Бахилы возьмите у входа — Точно, государственная психушка. Видимо мозг меня обманывает. Что за «Вежливость — платная психологическая клиника для душевнобольных», такого не бывает.

Глаза читали до десяти, был номер десять, там написана бухгалтерия. А зачем мне туда? Неужели меня и правда, принимают куда то, я улыбнулся. Дверь слега приоткрыта, там щелкает клавиатура, женщина, лет тридцати, что то пишет, слышна музыка. Ее глаза смотрят в монитор, что то печатает. Легкий скрип, Она смотрит на меня. Удивленные глаза видят, что то странное, что то необычное. И голос говорит;

— А вам чего?

— Я по поводу работы.

— Работы? — Она смотрит на меня, на мятую бумажку с анкетой. Думая, тут в ее голове что то щелкнула.- А — а «Работы», белый конверт?

— Да.

— Анкету. Прошу. — я прохожу, комнатка маленькая, пара стульев со столом и шкафом с папками. Одно ели живое алое на подоконнике. Она берет анкету, буклет выкидывает — он не нужен.

Ее глаза пробегают по ответам, какая та мерзость проскакивает в глазах, плевать. Она что то закрывает на компьютере, открывает программу, какую, неважна. И начинает; « Имя, фамилия и так далее» стандартные глупые вопросы. Это удивляет. Забивая все, энтер и закрывает программу. Она смотрит на меня.

— Завтра подъедет машина, с собой паспорт и полюс. Больше ничего, ясна?

— Ясно.

— Приедете на предприятие — меня приняли? – работу объяснят. Договор там же.

— Меня приняли? — уже вслух спросил ее.

— Да, как приедете в «предбанник», все объяснят.

— Что? – она разозлилась и начала смотреть в монитор

— Все объяснят, не мешайте. — уже раздраженная моими вопросами начала что то печатать, не замечая моего взора. Ладно, плевать.

Осеннее утра пробирает до дрожи. Легкая кутка, не желая вскипятиться себе тела потом, я мёрзну сейчас. Небольшая дрожь пробежалась по телу, Черная машина с надписью « Хлеб» стояла и ждала возле моего подъезда. Что за шутка, как давно я читал о таких машинах. И она стоит, кого ждет? И там водитель, и он смотрит на меня, пристальна. Мозги уже не верят глазам или наоборот, плевать. Он подзывает головой, мне, плевать. Я иду, что дальше, мозг, как будешь играть со мной дальше. Я сажусь, человек в черном осматривает меня:

— А с виду нормальный. — вполголоса произнес он и добавил громка и четка. — Паспорт и полюс.

Я их даю. Осматривает, светлый добрый взгляд окутал меня и мои документы. Берет бланк, вычеркивает мою фамилию и инициалы.

— Николой Мозгов — Верна, так меня зовут.

— Николай Викторович Мозгов — сказал я.

— Верно. Хорошо еще трое. Пересядьте потом — он указал на ели заметную дверку в задней части машины. Плевать, на все плевать раз сел в машину.

Плевать. Дорога идет, дома, асфальт, собаки, кривые деревья, на все плевать. Машина остановилась, хилая девочка с безумными глазами залезает в машину, улыбка растянулась от глаза до глаза. И вновь машина поехала, водитель говорит или бубнит, что то поднос, может, что то напевает, плевать. Вновь остановка, к машине ведут двоих, их глаза мертвы, люди закидывают их назад, и куда то уходят, вроде та клиника, водитель вычеркивает фамилии и вновь заводит, мы едим, куда, не знаю, зачем — плевать.

Загородом, уже давно, часа три или четыре, дорога груд, уже давно, водитель смотрит на меня, удивлен, что во мне интересного, а он смотреть. Он не выгоняет, не упрекает, ему словно плевать, словно я мебель. Ладно — буду мебелью. Он закуривает, слегка открывает окно, но дым уже проник в мои ноздри. Приятно, не знаю почему, но первый вздох едким табачным дымом всегда приятен. Нос пронюхивает, нет, больше ничего. Он спрашивает:

— Куришь? — Он предлагает сигарету.

— Нет, не курию. — он убирает сигарету и кладет руку на руль.

— Ясно, а я со школы — он посмотрел на мне — ты, когда к блокпосту будем подъезжать залезь все таки назад.

— Понял, а когда?

— Ну- ну — он почесал затылок — через час.

Я кивнул, не хочу говорить.

Ну в заде были только безумные глаза, стремящиеся куда то, с глупым писклявым визгом «Скорее», неугомонная девчонка видимо не в первый раз сюда попадёт. А две амебы не соображая, сидели и чего то ждали. Без окон, белые покрытие задней части кабины говорило о возможности использование данного транспорта. Но проход в переднию часть был свободным, да и как один человек будет контролировать нас троих. Хотя, плевать.

Сколько мы ехали, я не знаю, время текло медленно, да плевать. Машина остановилась. Девчонка, как только двери открылись, выбежала и с безумной улыбкой неслась куда то, ее не держали появившиеся двое. Они посмотрели на меня, спокойно оценили мою дееспособность и улыбкой сказали;

— Выходи сам — забрав двух ленивцев он ушли. Плевать.

Отряхнув куртку от слюней, я спокойно вышел. Передо мной стоял крупный ельник, перед которым был бетонный блоковый забор, как на стройках или старых советских заводах. Вокруг забора, ворота стальные, были люди с оружием. Плевать. По сторонам было то же самое, только елоки были подальше, и ворот не было. Я решил что здание куда мы ехали было позади меня. Я обернулся. Странно, Что тут делает шестнадцати этажное здание… что за . Что за чудеса советской архитектуры появилась тут, в глуши. Словно один архитектор советского безумного дизайна тут строил. Как те дома Советов недостроенные и брошенные из за реформ Хрущева, Дома отдыха и отели заброшенные в бывших советских республиках. Глаза не верят. Как здесь в глуши, стоит это невнятное произведение чудо. Я- я хочу войти туда, все. Но что то жуткое окутало тело. Оно не хочет. Мозг застыл…

« Новый»

В голове прозвучал голос.

« Кто?»

Тут же вставился другой голос.

«Мозги плывут, подождем.- голос отдалился, но перед этим произнес — Привет Нина.»

Что это. Водитель смотрел на меня. Он следил за моей реакции. И тут же сказал:

— Николай — я посмотрел на его — Тебе туда — он показал на другой простой дом, двух этажный. От куда это, я не видел. — Иди, пока тебя не свели сума. — он бросил сигарету и плюнул на окурок. – Понял я, брошу — сказал не мне, а куда-то в небо.

Ноги стали ватой, как странно, когда сходишь сума, да плевать. И шатаясь, я пошел к тому дому.

У дома двое, летают в небе, хотя с оружием. Словно они тут что бы показать не защиту, а беззащитность всего дома. Большой зал, небольшой стол в угу. Сидит женщина, на столе компьютер, древний, словно из девяностых. Она поникшими глазами раскладывает пасьянс, на столе. Минута, две. Она подымает глаза и говорит;

— Фамилия и имя.

— Николай Мозгов. — она достает из –за стола бумажки. Кидает на карты, глаза в этот момент кричат « все достала». Перебирает несколько стопок, пока не находит нужный пакет.

— Паспорт и полюс. — Я достаю их, неловко передаю. Злобно смотрит на них и цапает их. Чуть ли не порвав, она открывает паспорт и начнёт писать. ФИО, где и когда давали, номер и прописку. Передает мне;

— Расписываемся и на верх . — Какая противная баба, противный голос, внешность. Она своим гнилыми пальцами показывает на старую лестницу. Ладно, плевать. Я иду. Она удивилась и кричит – Слышь, куда, расписывайся!- Подымает документы и пальцем указывает на место подписи. Ладно, плевать.

Справа и слева — коридоры, в комнатах от туда доносится храп. Поднявшись наверх, увидел такой же коридор, но передо мной была дверь, на ней большими буквами «Директор», мне сюда. Дверь не заперта, стол и картина, и человек выпускающий дротик дарца в меня. Он пролетел мимо моего уха в сантиметре. Плевать. Я закрыл дверь, на ней была мишень. Не очень практично для новых сотрудников. Он посмотрел на мою реакцию, на внешку. Немного подождав, видимо ждал реакции. Реакции нет. Он заговорил:

— Садитесь. — указал на пустое место.

— Там нет стула. — он посмотрел в мои глаза.

— Ясно. Фамилия. — он достал бумажки из под стола.

— Мозгов.

— Имя

— Николай

— Отчество

— Вроде Викторович

— Мне нужно точно — он посмотрел на меня, без глупости, записывая. Я подошел к столу, отошёл от мишени левее.

— Да, Викторович — посмотрев в паспорт, ответил, он записал.

— Так, Николай, Вижу и могу сказать, что вы дееспособный и вполне вменяемый. Договор — он передал его мне — требует стажировки внутри «предприятии» хотя бы на три месяца. Работа простая — он взял второй дротик из трех что лежали на столе и начал прицеливаться — но на психику давит, — он отклонил руку назад и бросил — вы тут единственный новенький, будет тяжело, со всеми шизеками в «предприятии» — дротик попал ровно в цель, но упал, слишком слабо кинул. — так, в договоре обязанности на три месяца и правела безопасности, если что то не понятно спрашивайте сразу. — я открыл договор. Все обязанности сводились к принеси и подай, а безопасность, хм, тут не понятно.

— что значит не замечать голоса? – они про те? — а что делать, если ты их уже услышал?

Он хлопнул ладонью по столу, сила была в его руках.

— Ничего — грубо отрезал меня — их нет, и не существует. То что увидите в «предприятии» и услышали — Он слега испугался — всего нет! Ясна?

— Да.- я уткнулся в договор. Все остальное понятно. Понятно… — Где подписать?

Он указал рукой то что надо перевернуть страницу и взял еще один дротик, прицелился и кинул. Снова в цель и он не упал. Я уже подписывал это договор. Ну вот я подписался на какую то хрень. Плевать.

Выходя из этого дома, мне было плевать на все, это лучше чем тот желтый дом, отец и кран. Не секунды не промедлив, я начал идти в сторону чуда архитектуры. Ноги слега дрожали, голова наполнилась мыслями. Странна, вновь жуткое чувство, и тут тело онемела.

« Николай — да» Спросил голос в голове. Я стоял, глаза не моргали, тело не шевелилось. «Николай, приятно познакомится. Мы ИОр — искусственные организмы. Тебе с нами придется работать, придется о нас заботиться, заходи быстрее.» Что это такое? Что в моей голове.

« Пугаешь ты его — появился еще один — пусть зайдет в предприятия» голос был мягче, но пугал сильнее.

Внезапный смех врезался в мозг; «Хорошо — еще один — бойся нас» — что в голове твориться… Ноги тряслись. Тело не понимала что делать, кого слушать. Я отвел глаза на руки, они безумно тряслись. Я не знаю что со мной, надо сделать шаг, шаг и идти. Страх не поможет, боятся нечего.

« Есть что — сказал тот что пытался пугать» — нет, нет все ложь, все ложь. Ноги пошли. Плевать, на все плевать. Уже у входа, фасад так красив, так уже не строят. Тут нет ничего страшного. Дверь, прекрасна старя дверь, с хорошим узором. Я берусь за ручку.

« Ну быстрее — появился четвертый голос»- я открыл дверь. И тут внезапно тонкий звук пронеся от туда и побежала на меня. Оно двигалась безумно быстро, большое и невообразимое. Оно не одно, их много и каждое словно из самых потаенных безумных фантазий. Они выбежали, свозь меня, через меня, обегая, проскальзывая, не останавливалась издавая низкие и высокие звуки. Я не понимал, почему я стою, не бегу, почему я смотрю на них, не закрывая глаза, не затыкаю уши. Что со мной. Они исчезли, остался лишь темный коридор, с тусклым светом в конце. Что дальше?

« Идти вперед или назад- говорил первый голос — выбирать тебе. Сейчас нельзя наплевать», — он прав, как бы не хотелось. Ноги трясутся. На голове что то странное, несуразное и оно что то мямлит… мне страшно, безумно страшно. Нога все же вступила в предприятия.

2

В черном коридоре, белый свет. Что это? Мир после, чистилище, ад, рай? Как я здесь оказался, куда шел. В голове бардак. Лишь небольшой страх окутал мои руки — они все еще дрожат. Оглядываюсь — ничего. Белые стены, черный пол. Почему он черный? На ногах ботинки, кутка, на голове шляпа. А кто я? Почесав голову я не нашел ответ. Ладно, что делать? Посмотреть назад, там же коридор. Хм, нету. А что я последния делал? Не помню, вроде бы я куда то вписался, куда сбежал, где то начал работать. От чего убегал? Ладно, раз я работаю — я работаю. Что делать? К ногам от куда то прилетела швабра. Я уборщик? А что убирать — этот пол? Он черный, что тереть черное. Секунд десять я рассматриваю появившеюся швабру –она здесь не спроста. Надо работать! Папа всегда говорил — работай и работай!

А кто мой папа, и кто моя мама? Голова кричит, хочет ответ — он должен быть! Все должно быть — Кто я. Кто здесь? Что в голове.

«Работай»

Кто это?

«Работай»

Работать? Что делать.

«Делай все что скажут. Возми швабру»

Нет. Нет, нельзя! Я не должен. Я Работаю в Предприятии! Я закрываю глаза, закрой их.

«Не открывай их. Все ложь — сказал другой голос, первый, тот ИОр. Он, он не солжет — я Нина, ИОр наше названия вида.» он все слышат, они все слышат.

«Да — сказал другой голос- открой глаза, подчинись.» Что то подошло, их несколько.

«Жди — прокомандовало Нина — я скоро приду.»

« Она идет, Брина — сказал третий — будет весело на это смотреть.»

« Затнись Нира — Прокомандовал противно жуткий голос, — он наш, они все наши. Они все умрут» я задумывался, Нина, Брина, Нира — все они женского пола, их голос противен мне? Я не открывал глаза. Я знал что нельзя, если открою, мозг, тело, все превратиться в овощ, пустую оболочку лишенную всякой воли.

«Открой — Говорил голос Брин» я знал, как бы ни хотелось — нельзя, все ложь, все обман — этого нет!

«Хватит! — телу, душе, мозгу стало безумно страшно, этот голос пугал больше всего. — Не трогайте людей!» все уходит в тьму… звон и глаза открываются.

Смена. После двух месяцев работы такие сны становилась в порядке вещей. Безумные склоки во мне что то знакомое, недавние.

« Это ты только половину слышал- промямлил Кварт, безумная иллюзия сидящие на моей голове — я не иллюзия» Спорить бесполезно. Как и доказывать всю бедовость данной ситуации. Он тихо захихикал. Пускай смеется, лучше это, чем лезет в башку. Собираюсь, прохожу через безумных соседей в главное помещение , беру задачу… черт, ладно. Он все еще хихикает, когда я прохожу через фантазии безумцев. То иду через черную дыру, горы, поля пустынь, а дальше в безумно большей рот с гигантскими кривыми зубами, в которой оргия людей, демонов и всякого неописуемого « Может, останемся. — сказал Кварт — повеселимся? — нет, работа и с иллюзией ничего нельзя сделать — ну жаль, хоть посмотрели бы на все это». Тут через меня пробежала маленькая женщина с гигантским выменем, я засмотрелся. Гребаная шиза — скорее пройти этот участок. И вот выхожу из другого рта, а там резня, не рви, не замечай — иди. Ноги трясутся, рвотный рефлекс все же выходит наружу, нет, какой псих видел такое, почему я должен видеть то же самая, как тут все работает? « Терпи, еще три таких «фантазии», а там работёнка простая, что сегодня? Проверка труб — да. Сказал Я — хорошо, проверим, и спать ляжешь как всегда? — да. — И не с кем не поговоришь? — отстань! – не отстану. — видимо улыбаешься, гад? – видимо!» Как же надоела эта шиза!

Подхожу к этим трубам. Влажный холод проходит по рукам, никаких проблем пока нет. « Проблемы бы были — тебя бы не послали, балбес — сам такой — я это то знаю, а ты не хочешь ничего делать и учиться. — не хочу! Я! — Сам пять лет кран не чинил, так и оставил сломанным! Так со всем. Вот тебя на серьезные дела и не посылают».

— Сука, заткнись.- я со всей силы ударил по трубе — Как приеду починю его! Ясна.

— Да — ответили мне женский испуганный голос. Я осмотрелся. Впереди стояла девушка лет двадцати, немного ошарашенная моим поведением. « О –о разговор , третий за месяц!»

— Простите.- блин, надо уходить… она пристальна следила за моими движениями, словно желая знать что со мной произошло. Это странно

— Ничего — тихо промямлила она. И словно не замечая попыталась скрыться из глаз долой. «Странно — что? — Она настоящая и еще одна.»

— Простите — это возымела во мне интерес и страх, неужели тут есть нормальные. Она не останавливалась, а ускорила шаг. — Стойте, я вас не трону, обещаю. — Она, после этих слов, бешена побежала. «Зря, просто бы взял ее». Я стиснул кулак. Нормальный человек.

Я ударил по трубе. Эхо проскочило по всей железяки. Я задумался : « Правильно думаешь. И да не надо разговаривать ,молчи, а то точно свихнёшься – а так я не уже? Он минуту промолчал — ты на грани, — я тебе не верю, ты же иллюзия. Он вновь задумалься — правильно, так и думай». И я пошел дальше, проверять трубя. Что это с ним стало, чего замолчал? « Ничего…» замолчав. Тихое эхо прошло по мозгам. Тяжелые шаги, ужасный крик прошел по коже. Иллюзия, все иллюзия. Этого нет, все это ложь, обостренная фантазии. Это гигантское существо — все вокруг ложь, особенно кровь. Эти жуткие злые глаза — ложь, просто иди, не замечай гигантские оскалистые зубы, смотрящие на меня. Иди, ноги дрожа, пот прорывается из кожи. Оно смотрит, не нападает. Все ложь, иди. Я прохожу мимо, титан теряет интерес и ложиться, закрывает глаза, да, так. Оно засыпает, я ухожу. Его нет для меня – меня для него. « Думай так – включился гад — лучше так с таким – Почему ты мочал? — Я по-твоему идиот, желающий своей и твоей смерти? — по мне ты иллюзия, ломающие мою голову.» Он замолчал, я осматривал трубы, все цело. Вообще откуда здесь это? он молчит, обиделся, на обиженных воду возят. Еще одна бойня, древняя Греция, Рим или что то из этого . Он молчит, хорошо в такие моменты, можно найти ответы на здешнею несвязанную шизу. « Да, все неправильные ответы перебирать…- опять — ну что за хрень ты придумываешь. — я размышляю — да, хорошие размышление типа все это неудачный бесчеловечный эксперимент Совков. Тут бедные искалеченные заключённые доживают свои дни в страданиях и мучениях, а ты и другие такие же, пытаетесь им помочь. — Да, лучше нечем не объяснишь. — ты хоть знаешь что такое Гулаг. И причем тут Псих? — Да, это… — система управлений исправительных колоний, дурак. — Это лагерь- смерти Совков! — эта система работала с тридцатых до шестидесятых, не весь Совок. — Нет. Это несчастные люди, умиравшие за просто так, за свои идеи, за наше будущие. Все время совка! Неловкая пауза — Бесполезный дурак, как же сложно с промытыми. – Сам такой! — ДА, и Я это сука ЗНАЮ! В отличие от ТЕБЯ ДУРАКА! БЛИН и так все жизнь будет. — Пока не примешь мои идеалы. — нет, спасибо.- Раньше же понимал? — Пока не поумнел!» Я закончил, Стальная дверь впереди — это уже не иллюзия, за ней они, все они, несчастливые люди, исковерканные судьбы. Позади же меня висельники, расчленение люди, море крови и ужас, кто же это представил? Только несчастные люди за этой дверью. « Сколько раз мне повторять? – Ложь – Мы ИОр, мы не люди, мы ближе к касаткам дурак – эта ложь, это все ложь и иллюзия. Тебя нет.- Если нет, что у тебя на голове? — Шляпа – Дурак, я Кварт, Четвертое поколение ИОр, Сын Треда и Нины. — Иллюзия, все это иллюзия. Все верно. Он замолчал на миг и тихо — как же все это бесполезно.- да, все для ползы людейй!» Все, как всегда, так каждый день. Обратно по другому пути, левый коридор, там сейчас безопаснее, точно, но шизовее.

Что это передо мной. Я не знаю, и знать не желаю. Это не ад. Его можно представить, это человеческий мозг не может и не хочет видеть. И все же я здесь, иду по этому коридору, мучию свои глаза, мозг: « И меня». Если остановиться, все тебя словно засасывает, ты пропадешь в этом месте. Надо идти, просто иди. Громкий вой, закрой глаза и иди прямо. Он замолчал. Иди, нет, тут ничего нет. Тут нет того чудовища, которое чуть не сожрало или не убило меня в первый день, в первые секунды моего пребывание здесь. Оно не сидит и не ждут меня в этом коридоре, и не пытается сожрать меня. Нет. Оно здесь всегда, его нельзя слушать, видеть, подчинятся. Я должен иди вперед, не взирая ни на что. Оно не нападет, пока. Вой, тихий шепот в мозгу: « Открой глаза» -, оно началось, я приближаюсь. Шепот переход в речь, а речь в крик, безумный, оглушающий. Иди, не замечай — Все иллюзия.

— Иллюзия — оно проговорило, она прямо перед носам — Я Здесь — голос п, словно как у сирены напивает в мои уши — я существую… — и прям на ушко — окрой глазки, посмотри на меня. — в голове появился образ прекрасной женщины… нет, иди. Ноги побежали. Она позади, надо бежать из этого коридора. Если там монстр, то здесь чудовище. Почему я думал, что тут безопаснее?

« Тут безопаснее, поверь — Кварт вбил свои слова — Она знает правило, монстры, там не один, они нападут в любом случай, так как приказ у них брать все! Повезло еще нам. — Почему так случилась. — все из за той глупой девушки — что? — Она проникла сюда, ты не понял?» В памяти появились правила. Пункт один в коридоре ты один — остальное иллюзия. «Точно — а может – нет, человек, не иллюзия. Бедняга, глупая бедняга – А что с ней случится- лучше не знать — да, точно. Ты же иллюзия, от куда тебе знать.» Он вновь замолчал. Голос в голове пропал полностью, я открыл глаза. Коридор становился более нормальным, скоро он закончиться, Иллюзия Брина позади, эта она.

Я вот задумываюсь, так странно выглядит здание и внутри и снаружи. Если снаряжу это произведение искусства, гигантское здание — длинное и высокое с деталями сталинской высотки и экспрессионизма ранних советских лет. То внутри это шестнадцать длинных коридоров, ведущих к восьми дверям. За четырьмя которыми, находятся две наши спальни, столовая и рабочие помещение с кладовкой. А за другими — я думаю вход к несчётным, лифты на верх или вниз, а так же вход в здания. Как несчастная попала сюда, через какие страдания она прошла, ради правды которую она не найдет… « Ты такой заботливый — она сама виновата и надеюсь, она знала на что шла. — Виновата не виновата, она здесь — да — о ней если успеют, позаботятся — как же как с нами? Ведут что то и она начнет видеть глюки или убиют сразу? — вы особенные, а ее просто допросят и выпустят, — просто? — если болтать не будет, а что с ней делать. Убить? — По мне да. Секретностью, Тайна? Ее надо хранить такой ценной, раз она есть. — Да, но сам посуди. Гигантское здание по среди леса с чем то непонятным и охраняемая какими то людьми. Внутри что то безумное, жуткое, ужасная – она точна сумасшедшая, по крайне мери ее так воспримут.- я бы поверил — ты бы в тайное правительство поверил — а его нет? — Хм, конечно нет! – а как же… — все легально, даже в интернете мы декларируемся, просто все наплевать. Ты вот залезаешь на государственные сайты — я… хватит! Ты иллюзия — иллюзия, ставящая тебя в тупик. — Смеёшься? — да! — Хватит!» Хватит, все хватит, этого нет. Надо остановится, понять, где реальность, где ложь. А для этого надо поговорить. Я открыл дверь, рабочее помещение, шесть человек, шесть реальных голосов. С ними поговорить, они реальны, надо заговорить, хоть они и психи, а в голове дурацкий смех.

Две девушки, их глаза горят безумиям. Четыре парня, двое с мертвыми и один такой же. И один единственный, кто выглядит нормально, сидит за столом в халате с закрытыми ушами, вместо наших головных уборов. Он тихо сидит и ждет, когда мы закончим свои задачи, скажем ему, как не странно все говорят с ним, кроме меня, я киваю — понимал. Смех в голове бесит.

— Все — тихо начал я. Кварт тоже притих, о чем то задумался.

— Хорошо — он что то записал в свой журнал, как он слышит, затычки в ушах мешают же? И он не удивлен. Это странно.

— Я там женщину видел — голос был неровный, невнятный я нервничал, думая о проблемах, которые я на себя навел, но сказать надо.

— Где — спокойно ответил он. — на каком участке, коридор? — он все продолжал писать в журнале.

— 48 метр, шестой коридор, перед Средневековой резней. — он не слышит, ему плевать.

— Ясно — он закрыл журнал, посмотрел в глаза — Почему не остановили?

— Я-я — он слышит. Как? –я не поверил что она реальна… я пытался!

— Ясна. — он внимательно смотрел на голову.- Так. Сколько вы у нас? – у него удивлённый взгляд

— Два месяца.

— Что с голосами?

— Иллюзия. Все иллюзия.

— Разговариваете с ним.

— Нет. — он внимательно посмотрел на меня. Прищурим и так узкие глаза.

— Разговариваете. — он помассировал края век

— Да.

— Давно?

— Неделя — он внимательно пронзил мое лицо — Ладно, две.

— Как зовут?

— Николай

— Не вас. — он показал на голову — его?

Я замялся. Что так? Его нет, это иллюзия.

— Говори, не стесняйся.

— Кваарт

— Кварт, а что сам не говоришь? Ладно, через пару дней вы отсоединитесь, процесс для тебя будет болезненный, но такова ваша природа, не убей своего компаньона. Понимаешь?

— Что?- « Ясно, — он обратился ко мне — Два дня еще на твоей голове посижу.» я был в ступор.

— Хорошо — он вновь открыл журнал, но мой взгляд ждал ответа — Вы же более менее нормальный? — смотрел в журнал- мозгу не могли включить?

Я смотрел на него, я кажется, понял. Это не шляпы, там в первый день, это был не сон. — Я понял. — промямлил я, он улыбнулся, что то подчеркнул. Он все слышал, хотя я ели мямлил, ужасаясь от всего случившегося. Как и мой квартирант. Он не смялся, он был в смятении… он жалеет меня… С того дня когда осознал себя. Я пошел в спальню, мне можно. Он отпустил.

Они безумцы «Да — Тогда зачем их? — правела таковы — а я? — Статистический прощет, бывает- а тогда — да, тебя чуть не убила Брина — За что? — Ненавидит таких.

— каких?

— Ну таких, как ты. Дураков и предателей.

— Я предатель?

— Нет, дурак. Тебя жаль, В твоих мозгах порыскал, понял это. Что делать, у нас это давнее проблемы — Дураки и дороги.

— Я не дурак. Я знаю это!

— Ну знай. Но все отрицал, как я хотел.

— Так за что она хотела убить!

— Давай не будем. Она не убила и не смогла бы. Меня посадили раньше чем она приблизилась. А нас она не убьет.

— А когда будут снимать.

-Нет. Она не тронет, она сводит сумма таких как ты, но не убивает. Так что как выйдешь и о ней забудешь.

— Забуду? Как!

— Все забудешь… поверь.»

Забуду… все забуду… Мозг переставал работать, как то сильно захотелось спать.

Иллюзия, не иллюзия… сон, не сон. Я словно теряюсь, исчезаю. Нет ничего, боли страданий, лишь одиночество, глубокое чувство что я один и так было всегда. И тут что то в голове, не приятное, противное и совершенно чуждое мне. Зачем оно здесь, оно заставляет иди, бороться, я должен доказать, быть правым. Оно смеется, легко опровергает меня. Почему оно здесь, почему оно не исчезает, а помогает, защищает нас. Оно не хочет моей смерти, оно хочет что бы я его принят. «Прими нас, прими себя.» Голос так знаком, но я его забыл, нет. Это иллюзия, все сон. Я вот-вот проснусь. « Нет, мы с тобой навсегда. Ты должен нас понять.» И тут в голове проносится история, мир, время прошлых свершений и настоящих достижений. Сотни жизней прошедших тяжелый путь, стремящихся помочь то своим создателем, то губителем. Стремление излечить душевнобольных, осознания предательства, и принятие своей судьбы. Беспомощных существ, ждущих не спасителей, не героев, а когда люди осознают свои ошибки.

Это не иллюзия, не сон. « Прими нас…» передо мной стоит существо, черно – белый окрас, длинная фигура с плоским лицом, вогнутым внутри. Они не способны жить в том мире. Слишком другие… Мне жаль их… они не могут без нас, а мы… отказались от них? Они ждут нас. Ждут моего ответа.

— Что есть я? — Твердым голос спрашиваю его.

— Ты человек. — отвечает он — Ты личность.

— Что есть ты?

— Я ИОр — показывая рукой на себя — Я другая личность.

— Я не согласен с тобой.- я тут подумал — с вами.

Он улыбнулся.

— Я знаю, но мы с тобой в одной лодке.

— Я знаю. — я почесал репу, плюнул и продолжил — Эх, ладно. В одной лодке, так в одной лодке.

Он улыбнулся и словно исчез во мне, а я в нем…

Боль пробила все мышцы, и я очнулся. Но тут же мне стало холодно, я открыл глаза. Я стоял на входе в «предприятия». Как странно? Только что была осень, я только заходил? Где я ? Что со мной?

— Эй — до меня донеся крик того водителя. — Иди в контору, а то замерзнешь.

Я посмотрел на его теплю куртку, мне стало еще холоднее. Я понял что мне надо бежать и побежал в контору. Снег, холодный хрустящий снег звучал симфонией под моими ногами. Пробежав довольно длинную дистанция, я оказался в конторе. Все та же баба, сидела и с удивлением смотрела на меня.

— Ясно.- она взяла какие то документы – Пишите.

— Что?

— Что помните. — предложила ручку.

— Ничего! – крикнул я. она удивленно посмотрела.

— Прям ничего?

— А что произошло! Почему так холодно?

— Ладно, подождите минутку — он встала и побежала на верх.

Я ждал целый час. Она вышла с директором. Он посмотрел на меня внимательно, спросил меня о каких то ИОр, о предприятии, я не понимал и так ему сказал. Он несколько минут подумал, почесал затылок и наконец выдал.

— Извините — начал он — Вы нам не подходите. — я удивился — вам заплатят за три месяца, что вы провели на участке — он попросил документы, секретарша не поняла — Секретность — крикнул он ей, она сразу же побежала — так подпишите о неразглашении, и вас отвезут домой.

— Ясно. — секретарша подала документы. Во мне не было какого то огорчение или сожалений. Я словно рад. Легкой рукой я все подписал.

— Прощайте. — он ушел.

А секретарша взяла другой документ и передала его мне.

— Вот Путевка, передайте водителю.

— Ясно. А Одежду?

— Одежду — она удивлённо посмотрела на меня. — Ее нет.

Ее нет. Ее нет…в голове щелчок. Ясно.

— Я понял. – развернулся и побежал к машине. Нас ждёт мир, мы хотим его увидеть…Увидеть! И эхо пронеслось в моей голове «И увидим».

Еще почитать:

Фемида — Глава 10

Убогий

Утка и дьявол

Из мрака времен. Встреча. (в соавторстве с Яндекс Балабоба, нейросетью)