Комната

Оно ползло из ванны.

Оно тянуло за собой следы из желчи.

Оно мучительно трезвело и извивалось вокруг своей оси.

Оно уже в комнате.

Усевшись на кровать, Оно обрело голос и называет себя именем человеческим. Стены поприветствовали Названного, переглянулись и замолкли, лицезрея агонию говорящего.

— Я есть дитё человеческое.

И вновь тишина. Только тусклый свет пробивается в комнату через пожелтевшие шторы.

Комната сделала вдох, распахнув окно. На выдохе громко захлопнув оное. Больше комната не дышала.

Когда вокруг Названного собирались тараканы, шелестение их лапок придавало комнате иллюзию жизни. А когда свет проходил сквозь пустые, стеклянные бутылки, пуская солнечных зайчиков танцевать на стенах, Названный с улыбкой одаривал комнату новенькими стекляшками, опустошая всё, до чего мог дотянуться. То была идиллия. Прибежище для названных и безымянных всех сортов и разливов. Где под звуки шелеста лапок и звона стекла комната расширялась вглубь себя, а стены, смирившись с обитателями, писали новый домострой.

Всё подчиняется законам тяготения и тяготы. Без первого — нет второго, и наоборот. Когда тяготу самой жизни уже невозможно игнорировать, вновь слышно звон стекла, и тогда уже закон тяготения даёт о себе знать. Все же остальные законы и учения (то бишь те, что вне комнаты) не существуют. При входе в комнату, не разуваясь, гости оставляют их на пороге.

Но в этот день гости рано утром покинули комнату, забыв всё свое на пороге. От того в одиночку игнорировать законы более не представляется возможным.

Названный через дно бутылки, очерчивая взглядом комнату, искал своё имя. Точно помня, что оставил его в одной из этих склянок. Острый ум не обмануть, не задушить спёртым воздухом в квартире. Лишь перед законами он бессилен и потому стал искать имя единолично, вскрывая одну бутыль за другой.

След привёл следопыта в ванную комнату. Названный решил освежить бренное тело, раз душа его теперь по нескольку раз освежована. Едва он переступил порог ванной, закон тяготения проигнорировал острый ум и привычный стеклянный звон на миг обрёл характерный хруст.

Названный сделал вдох, вспомнив имя. На выдохе забыл тяготу. Больше дитя человеческое не дышало.