Колодец душ

Колодец душ

Его вели по сырому и мрачному коридору тюрьмы. Руки были скованы массивными кандалами, специально чтобы они гремели при каждом шаге, это должно было вывести его из себя, надо сказать, что схема работала, ему хотелось залить свои уши свинцом лишь бы не слышать это постоянного звука. Охранников, что расположились по бокам, это казалось, не касается.

Это были каратели, от одного лишь их имени у многих людей начинает холодеть внутри. Бойцы, одетые в полностью черный доспех, на голове у каждого красовался шлем с затемненным визором. Казалось будто перед вами призрак в доспехе, даже когда они говорят то голос на выходе был механическим и холодным, ибо передавался через динамики.

Кристоф медленно перебирал ногами, избитое тело едва двигалось, а чтобы он вообще мог ходить его накачали обезболивающими под завязку, от чего мозг соображал туго. “Необходимо собраться, быть начеку, куда они меня ведут?”.

Когда он проходил мимо камер в них было слышно перешептывание.

-Кто это?

— Это, Кристоф, лидер повстанцев.

-Бедняга, куда его ведут?

-Скорее всего к колодцу душ. — после этого названия заключенные замолкали, молча опускали голову вниз. Кем бы ты ни не был, лишь самый чёрствый смог бы безропотно смотреть на живой труп.

Таким Кристофа позиционировали заключенные, у них на то было вполне весомая причина. Его вели туда, откуда люди возвращаются кем-то иным, как будто выпотрошенным изнутри. Безмозглыми болванчикиками, что готовы были выполнять все что им прикажут. Такого Кристоф не мог позволить сделать с собой, это было хуже смерти, это убило бы всю его суть, все за что он сражался не покладая рук.

Стоило ли все этого, стоило сражаться, бороться, чтобы в конце концов попасть сюда? Такой вопрос всплывал у него раз разом, и он бы ответил ДА, стоит. Сражаться за все что тебе дорого, вот его девиз, несмотря на последствия и цену. “Я заплатил многим”, -в груди защемило, а в голое пронесли дорогие и греющие душу лица. “Пока у меня есть моя душа меня не сломить”, — Кристоф хотел верить в то, что говорит сам себе.

Он с улыбкой вспоминал те обвинения, что ему предоставили в письменной форме агенты тайной полиции. Если пропустить все официальные клише, то обвинение сводилось к таким пунктам как:

Разжигание ненависти к власти.
Организация противозаконных группировок.
Разбой и убийство государственных служащих.
Уничтожение госимущества.
Ложь и провокация.
Пропаганда госизмены.

Это был не полный список, но основные причины ареста. Почему его просто не казнили? Сложно было сказать, как минимум сам Кристоф этого не понимал.

-Почему вы это делали? -спрашивал агент тайной полиции.

-А вы как будто не знаете? Правительство давит нас, забирает свободу голоса и выбора, забирает возможность жить для себя, любое противодействие и ты попадаешь в тюрьму, или показательно на виселицу. Вы еще и спрашиваете.

-Да, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Мир до сих пор не оклемался от былой войны, ядерные пустоши все не позволяют засаживать большие территории, народ у необходим контроль. Нам нужен порядок, свобода равно хаос, а приведет нас к погибели. Необходимо чем-то жертвовать, обрезать сухие ветви чтобы выжило древо.

Кристоф помнил этот разговор до каждой мелочи, самоуверенное лицо агента, его ровный и мягкий голос, что должен был помочь повлиять на его убеждение, правильными и неопровержимыми на первый взгляд доводами.

-Хм, вы так красиво рассказываете про солнце, но показываете на луну. Вместо того чтобы давать расти зеленым и сильным росткам, способны м изменить этот мир, ваше правительство обрезает их, ведь боится. Боится, что их сменят, отберут у них власть, они позволяют порче разрастаться, культивируют её лишь бы оставить за собой право власти. Вы говорите про порядок, но это лишь контроль и стагнация. Такой дорогой мы изведем себя в могилу.

Лицо агента перекривилось, видимо тот не ожидал такого ответа, его заманчивые речи не смогли запутать Кристофа, ложь разбилась об твердые скалы здравого рассудка. На этом их разговор закончился.

Потом были долгие дни пыток, его били, топили, прижигали раскаленный метал, — все это лишь бы узнать, где расположились остальные повстанцы.

-С властью приходит ответственность, но как вам это понять с вашим жалким правительством. — отвечал он на все их пытки. “Им не сломить мою душу”, -эти слова как мантра вечно прокручивались в его голове. Это был щит Кристофа, бастион, который позволял держатся все эти…Дни? Недели? Месяцы?

Неожиданно он понял, что не помнит сколько прошло времени. Возможно, его людей уже перебили и отловили всех до последнего, но зачем тогда им он? Нет, такого не могло произойти, необходимо просто держатся. Тянуть как можно дольше время, пускай и затерявшись в нем.

Кристоф хотел спросить про время у одного из заключенных, но прежде, чем он успел открыть рот каратель ударил его дубинкой в живот.

-НЕ ГОВОРИТЬ, ИДТИ ВПЕРЕД.-прохрипел металлический голос, пришлось подчинится.

Колодец душ, сколько страшилок ходило про это жуткое место. Но никто не мог достоверно сказать, что там происходит, некоторые предполагали использование гипноза, другие считали, что это новая пыточная, третьи лаборатория лоботомии. Как бы там ни было люди возвращались оттуда другими, пустыми, как будто опустошёнными.

Гуп-гуп-гуп, равномерно ступали своими окованными сталью сапогами каратели. По ихним шагам можно было отмерять секунды, одна, две, три… Странно, но пока вокруг нас множество часов мы не волнуемся про время, будто стрелки позволяют его контролировать, а не следить за ним. Зато стоит лишь избавится от часов, как вы чувствуете себе, как корабль, что потерял из виду маяк в тумане.

Многие забывают, что мы не движемся во времени своевольно, скорее оно проходит сквозь нас будто нить сквозь бусину. Люди так сильно волнуются про будущее, что теряют из виду настоящее.

Кристофа затащили в комнату и швырнули на пол, прежде чем он успел подняться его конвой успел скрыться за громко закрывшимися дверьми.

Глазам необходимо было время чтобы привыкнуть. Вокруг была непроглядная тьма, не окон. Не ламп, что могли бы разогнать тьму. Кристоф поднялся на ногу и начал обследовать комнату наощупь

Он посчитал, что стены были длинной в три его широких шага, что примерно равнялись одному метру. С этого выходить, что площадь комнаты была девять квадратных метров. Немного, но могло быть и меньше. В углу расположился кран, матрас, а немного далее примитивный сан узел.

Единственным плюсом было то, что с него сняли цепи, было так приятно послушать тишину, лишенного их постоянного звона.

“Они хотят заморить меня голодом?”, — неожиданно в двери открылось маленькое окошечко и туда протиснулся поднос с тарелкой. Хлеб, вода, не ресторан, но хотя бы что-то. Кристоф сперва решил проигнорировать еду, но потом решил, что пища ему не помешает. “Для борьбы необходимы силы, тем более съев еду я ничем себя не обязываю”, -потому он жадно поглотил содержимое тарелки.

Далее снова тишина и мрак. Время утратило свой смысл, оно могло тянуться, или бежать как сумасшедшее, но Кристоф бы этого не заметил. Для коротания времени он пытался заниматься физическими упражнениями, мысленно в голове перебирая пути побега.

С каждым мгновением тишина и тьма давила на него все сильнее. Спустя день, или три, не важно, он заметил, что говорит в голос. “Необходимо быть аккуратней, иначе можно сболтнуть лишнего”, — сомнений не было комната забита микрофонами и различными камерами, что следят за ним сквозь пелену мрака.

“Значит вот как, одиночество, вот их оружие, что ж им долго придется ждать, прежде чем я расколюсь”, — Кристоф вспоминал песни, самые разные, про свободу, любовь, или же справедливость. Голос у него был отвратный, но это его не останавливало. Он пел во весь голос, ожидая что сейчас кто-то войдет и прикажет ему заткнутся, но вместо этого тишина.

Она все больше начинала раздражать, угнетать его. Единственным облегченьем было появление еды, короткий всплеск света, скрежет задвижного окошечка. Это стало едва не божественное провидение.

Муки, казалось, длились вечно, сон, еда, бодрствование, сон, еда, бодрствование. Это все было на подобие слайдов, что медленно и не спеша менялись друг за другом. Во тьме перед ним часто появлялись немые фантомы родных и близких. Стоило только что-то сказать, как они растворялись во тьме. Мать, что скончалась три года назад от болезни, жена, сгоревшая в доме, когда вытаскивала из пожара сына, и его девочка, Анна, ей было всего тринадцать, когда каратели во время потасовки разбили ей голову. Все они смотрели на него, полными слез глазами, иногда улыбались, нередко гневались.

“Я лучшего не заслужил”, — Кристоф вспоминал как был простым безропотным рабочим на продуктовой фабрике, производстве, что штамповало питательные батончики с неприглядной серой массы. Своим трудом он добился до чина распорядителя продуктов, какое же было его удивление, когда обнаружил, что высший класс каждый день потребляет столько пищи, сколько простые рабочие не ели за неделю! И что это была за еда, жареная птица, фрукты, алкоголь, рыба, -все высших сортов и качества. Эти те самые лидеры, что пропагандировали политику стоицизма. ЗАТЯНИМ ПОЯСА! Кричали они.

Такое развитие событий не нравилось Кристофу, он начал протестовать, но его заставили молчать. Его лишили работы, дома, социального статуса человека! Из-за правительства сгорела его жена с сыном и погибла дочерь. Такое простить, или же смирится он был не в силах.

Как оказалось такая судьба постигла не только его, другие также хотели справедливости, возмездия за утраченное. Ему удалось стать лидером, объединить вокруг себя движение, что видимо не понравилось правительству. Что же пошло не так? Почему бравое дело провалилось? Все, как всегда, в свете справедливости часто прячется Иуда, такой расположился и в его отряде. А дальше арест, допросы, пытки и вот… Это место.

КОЛОДЕЦ ДУШ.

И вот спустя множество дней, когда он уже не надеялся снова увидеть свет, его комнату заполонил свет, он бил со всех сторон, но при этом был мягким, не ослепляющим. Несколько минут Кристоф пытался адаптироваться, когда это произошло то с удивлением увидел, что стены его тюрьмы — зеркала, с какого-то неизвестного материала.

Это был кристалл, серого цвета. Кристоф подошел до одной со стен и постучал по ней костяшками пальцев. “Что происходит?”, — голова работала совсем туго, несмотря на то что комнату заполонил свет, это не помогло его разуму. Мрак все также залегал в его душе, и простого света мало было чтобы его изгнать.

Неожиданно одно с зеркал вместо того, чтобы показывать его отражение начало светится. По ту сторону, после того как сияние потускнело Кристоф различил знакомую фигуру. Это был фантом, старая женщина, одетая в зеленый ворсистый свитер, черную юбку и громоздкие сапоги, что так знакомо стучали при ходьбе.

-Мама…-прошептал Кристоф, он не знал сон это, или явь, изысканная пытка, или же бред сумасшедшего.

-Здравствуй сын.-ответил ему фантом.

-Но-но-но ты же умерла. — заикаясь ответил Кристоф, он дотронулся пальцами до стены, но ощущал лишь холодную стену.

-Как такое возможно? -спросил пленник.

-Разве это не важно, посмотри на меня сынок, главное, что мы рядом.

-Да…-Кристоф упал на колени перед стеной, хотел обнять отражение, но был не в силах этого сделать.

-Ты любишь меня, Кристоф?

-Да, конечно, очень сильно.

-Тогда почему ты позволил мне умереть? -этот вопрос пронзил его сильнее любой с пыток, сердце казалось сейчас разорвется на части.

-Я не мог ничего сделать.

-Не ври, ты мог принять устрой нашей жизни, быть как все, тогда бы доктора спасли меня.

-Но как ты не понимаешь, ведь правительство это свора подонков, что разрушают нашу жизнь.

-Я думала, что вырастила любящего сына, а оказывается ты слабый мальчишка, что не может принять истину.

Любящее лицо матери перекрылось маской гнева.

-Я ненавижу тебя! Будь проклят день, когда ты родился!

После этих слов фантом растворился, оставив после себя пустую и холодную поверхность зеркала.

-НЕТ! НЕТ! — Кристоф готов был рыдать, в глубинах его разума еще покоилась мысль о том, что все это ненастоящее. Иллюзия, бред его сумасшествия.

А ЕСЛИ НЕТ?

Спустя несколько часов зеркало снова озарила вспышка. На этот раз появилась его жена, Глория. Прелестная, умная, красивая. Он был без ума от неё, когда встретил первый раз в жизни. Пускай им и доводилось терпеть лишения они гордо их переносили.

Глория всегда пеклась о благополучие и уюте. Прекрасная Глория, Кристоф, казалось, и сейчас может вспомнить запах её духов, веселый смех и глубокие как два озера синие глаза. Им всегда было тяжело, часто недоедали, но она никогда не жаловалась. Ах как она любила старшую Анну и маленького Костика.

Они были хорошей семьей. А потом в один роковой день в доме закоротил провод и начался пожар. Огонь с легкостью пожирал стены, потолок их хлипкого строения. Кристоф тогда был на работе, то был его последний день, он не хотел появляться дома как можно дольше чтобы отложить эту печальную весть. Ах, если бы он тогда поспешил.

Глория вывела Анну, но, когда выносила младшего сына на них обрушился потолок. Теперь Глория стояла перед ним в зеркале. Стояла молча, ждала пока он заговорит.

— Это сон? -спросил Кристоф.

-Возможно.

-Как это может быть, почему вообще происходит?

-Какая разница, разве ты не рад меня видеть?

-Да, рад, но почему.

-Не важно, лучше скажи почему тебя тогда не было?

-Когда? — он спросил, зная ответ, но сделать по-другому не мог.

-В то время как пламя пожирало меня и нашего сына!

-Я-я-я, я хотел уберечь тебя от печальной вести. – Кристоф снова заплакал, не в силах остановить беспорядочный поток слез.

-ХА! Это у тебя прекрасно получилось.

-Прости.

-Мало прости! ТЫ НИЧТОЖЕСТВО! ТЫ РАЗРУШИЛ НАШУ ЖИЗНЬ! УБИЛ МЕНЯ, СВОЮ МАТЬ, НАШИХ ДЕТЕЙ!

-Нет это не я! – кричал он, захлебываясь своими слезами, но Глория была неумолима.

-Из-за твоего упрямства погибли все мы!

-Я не хотел, думал поступаю как правильно.

-Правильно? Ты пошел против правительства, чтобы разрушать другие жизни, тебе ведь было мало наших!

Он не мог ничего сказать. ПОДЧИНИСЬ, ПОДЧИНИСЬ, ПОДЧИНИСЬ. Эти слова как мантра повторялись в его голове, под громогласный звон ужасов, что говорила ему Глория.

-Найди покаяние, хватит бунтовать, разрушать жизни людей.

-Но…

-Никаких, но, исправь свою ошибку. Прими свой удел!

-Ты не понимаешь люди страдают, я не могу…

Резко картинка на стене вспыхнула, рядом с Глорией появилась еще одна фигура. Его дочь. Анна.

-Отец.

-Анна, дорогая.

-Мне было больно.

-Ты про что?

-Умирать, ты сделал мне больно! -Кристоф начал рыдать, от бессилия он упал на пол и начал бить кулаком об пол. ПОДЧИНИСЬ, ПОДЧИНИСЬ, ПОДЧИНИСЬ. Снова прозвучало в голове, на этот раз настойчивее.

-Я не хотел…мне жаль.

-Не делай мне больно, исправь вину.

-Да, хорошо.

-Подчинись! -повелела Глория.

-Хорошо.

-Покайся! -потребовала дочь.

-Хорошо.

-Сдай других бунтовщиков! -прозвучал голос матери из-за спины жены и дочери.

-Я сделаю все!

“Отец! Отец!”, -голос прозвучал в его голове, он принадлежал дочери, но это был не тот фантом, что расположился на стене. Нет, это было его воспоминание, Анна лет шести. Они играют мяч во дворе в солнечное, прекрасное утро.

-Лови мяч. – кричит он и кидает ей, но девочка почему-то игнорирует его.

-Что такое Анна?

-Отец, очнись.

-Ты про что?

-Ты в плену.

-Прекрати я с тобой играю мяч.

-Нет, это воспоминание, твой последний бастион. Тебя пытаться сломать, и ты почти пал.

-Прекрати, ты меня пугаешь, почему ты просто не бросишь мне тот мяч?

-Потому что это все нереально, ты должен быть тем, кем ты есть.

Воспоминание растворилось в его памяти, отправилось в глубину мрака. Кристоф вернулся к памяти, сидя на коленях перед зеркалом, с которого трое его родных кричали ему:

-ПОДЧИНИСЬ.

-Хотите, чтобы я подчинился.-Кристоф встал на ноги и подошел к зеркалу.

-Хотите, чтобы я пал. — на эти словах оно со всей силы ударил кулаком в зеркало.

-Вы отобрали у меня все! — снова удар, с покалеченного кулака потекла кровь, на пол попадали осколки.

-Из-за вас я потерял все! -удар.

-Из-за вас страдают люди! — удар.

-Из-за вас мы идем к погибели.

Кристоф снова упал на колени. Он знал, сейчас в его комнату спешат охранники, у него совсем немного времени чтобы сделать свое дело. Окровавленная рука потянулась к самому большому осколку.

-Но за ночью всегда наступает день, ваше время придет, осталось недолго.-кто-то начал отпирать снаружи дверь, но было поздно.

Кристоф сделал быстрый взмах осколком по горлу. Потекла кровь, все начало стремительно темнеть. Многие думают, что от пореза в горло смерть стремительная, но это не так. Еще несколько минут он в сознании истекал кровью, пока его сознание не отправилось в не бытье.

Кристоф умер так и не сломавшись.