Когда-то тяжкий меч упал на плечи мне,
И кто-то очень властно произнес:
Восстань с колен теперь же, человече!
Отныне — Рыцарь ты! А не галерный пес!
Не важно где, в каком ты Мире будешь,
Отмечен ты Печатию моей!
Но если ты про это как-то позабудешь,
Уж не взыщи, спрошу с тебя по всей…
И я пошел! Сквозь время и края чужие.
Я обещал, но обещанья исполнял!
Всё больше отдавая, несмотря что злые,
Вокруг себя лишь взгляды примечал.
Чинил ограды, крепостные стены,
Лечил больных отмеченных чумой,
Мне врали так, как не умеют больше ныне!
И целовали, да! Но с целью в общем-то другой.
На панцире моем истерся Божий крест!
Коней менял не раз я, копия ломал!
И руки не для лютни, им сподручней шест.
В Тоске я подыхал, в Любви я восставал!
Но вновь пустыню меряет мой чалый,
Скрепит седло и лязгает броня,
Я вижу злой песок, и жду лишь тучки малой,
Как счастье и спасенье для себя.
Когда-то тяжкий меч мне возложил на плечи,
Мой добрый гений или же судья,
В дорогу снарядив своею краткой речью.
Её я помню и живу совсем не зря!
Кто называет меня Рыцарем своим,
А кто Бродягой лишь всего считает.
Но я иду. Как караван среди пустынь
Бредёт. Собака только вслед мне лает.
И как пойду под солнцем дальше по земле?
Куда ведет мой путь начертанный не мною?
Во Тьме его закончу под горой иль на холме?
Но знайте — был я, есть, и буду лишь собою!
