Когда мужчина зашел в приемный кабинет, я сразу поняла, что все плохо. Это такое врачебное чувство, когда знаешь, что смерть уже закинула свою косу над головой пациента. Он положил переноску на стол и достал из нее кота. Это был черный шотландец. Его шерсть была вся в колтунах и, если честно, похож он был на живой труп.
— Как кот? — услышала я словно через вату голос врача.
— Ему хуже. Не ест, не пьет. Пытались насильно, но… — Мужчина прячет глаза, — на лапы почти не встает. До туалета дойти не может. Прячется в темных углах. Что нам делать, доктор?
В такие моменты вспоминаешь, что ты, к сожалению, не Бог. В кабинет заходит администратор и сообщает, что пришли на капельницу. Я киваю и иду забирать пациента. Промываю катетер, набираю лекарство в шприц, подключаю инфузомат… Движения четкие, отлаженные, машинальные, потому что эту процедуру я проделывала много раз, иногда даже ночью. Когда я возвращаюсь в кабинет, врач уже смотрит анализы котика:
— У него в шесть раз завышены почечные показатели. Вы понимаете, что с таким вообще не живут? Если бы я дал посмотреть эти анализы врачу, который не видел кота, то он бы подумал, что мы взяли их с трупа, — голос доктора спокойный, но я знаю, что он злится, потому что уже поздно. — Ассистент, готовьте кабинет УЗИ. Давайте посмотрим, что можно сделать.
Ультразвуковое исследование провести было очень легко, потому что кот вообще не сопротивлялся. Я его прекрасно понимала. С такими анализами он чувствовал себя, как с похмелья. Ему явно хотелось просто лежать и чтоб его не трогали. Наши подозрения подтвердились: обе почки были увеличены на пять сантиметров. Было и правда, удивительно, как кот еще жив. А я и представить не могла, как ему больно.
— Напомните, пожалуйста, сколько ему лет, — аккуратно спросила я хозяина.
— Примерно тринадцать. — Ответил владелец и я кивнула, как бы показывая, что усвоила информацию.
