Роман из двух книг “Гранд-пасьянс в кабинете Андропова полностью опубликован здесь – https://www.litprichal.ru/users/gp436/ либо https://www.next-portal.ru/users/grand-passianse/

Пророчества последнего жителя затонувшей 12 тысяч лет назад Атлантиды и слепой провидицы Златы из Югославии свелись к одному: в 1979-ом году человечество ждет Третья мировая война и полное уничтожение. Это не останавливает группу американских «ястребов» во главе с Бжезинским, намеренных сорвать «разрядку» и вернуться к «холодной войне»: они готовят безумную выходку у берегов Крыма, не осознавая, что спровоцируют ядерный кризис.

Советская разведчица Валентина Заладьева (девушка из Древнего мира, погибшая в борьбе против Рима, но получившая «дубль-два» в теле жительницы XX века) решается на отчаянную попытку ценой собственной жизни сорвать гибельную для всего мира американскую провокацию, хотя понимает, что шансы на успех близки к нулю.

Кн.2. Глава 36. Пелена спадает с глаз

 ­ Прошло два дня.
  Вечером девятого мая 1979-го года на террасе дачи в Вырице был накрыт не сильно роскошный, но радующий глаз стол. Алена, вместе со Станко приехавшая в СССР на несколько дней, занялась готовкой и сервировкой за три часа до того, как приехали Степан, Настя и Серго. Последнего ждали с его невестой, но та укатила в командировку – аж на Дальний Восток. 
  Алена анонсировала друзьям некоторые кулинарные сюрпризы, а также привезенный из Югославии небольшой цветной телевизор, коих в Союзе было еще не так много. Впрочем, Степан тоже пообещал сюрприз от себя, только совсем иного рода. И когда уже сели за стол и подняли первый тост за годовщину Победы, он с таинственным видом достал вскрытый конверт.
  — У тебя такое загадочное выражение лица, будто где-то умер троюродный дядюшка, обладатель несметного богатства, а у тебя в руках завещание, в котором он назначил тебя единственным наследником, — усмехнулась Алена. 
  — А вот и нет! Письмо, которое мне пришло, как видите, без указания отправителя и обратного адреса. Точнее, писем в конверте два. В первом, которое я прочитал, ко мне обращается какая-то Валентина, которая почему-то знает, как нас всех зовут. И просит, чтобы в день, когда мы соберемся вместе, Алена, самая талантливая ученица Зорана Гораждича, провела с нами всеми групповой сеанс гипноза. С целью разблокировки каких-то участков памяти, которые, как она утверждает, у нас закрыты. И это, типа, очень важно.
  — Откуда она все про нас знает – не пойму, — добавила Настя. – У меня среди знакомых ни одной Валентины не было.
  — Но это еще не все, — продолжил Степан. – В это письмо было вложено еще одно, поменьше. Как видите, оно заклеено. В отношении него таинственная незнакомка просит следующее: вскрыть его и прочесть только в том случае, если Алена проведет сеанс и достигнет результата. А во всех остальных случаях просит заклеенное письмо уничтожить, не читая. И вообще про нее забыть.
  — У тебя не было соблазна вскрыть второе? – спросил Серго.
  — Был, конечно. Но к чужим просьбам я привык относиться уважительно.
  — Ну что, Алена, будешь проводить сеанс? – с нетерпением спросила Настя. – Я уже сгораю от любопытства. Хорошо бы до салюта.
  Салют в Москве они собирались смотреть по цветному телевизору, который Станко сумел довольно быстро настроить. 
  На Алену дружно насели и прямо-таки вынудили дать согласие на проведение сеанса. Когда она его завершила, за столом на несколько минут воцарилось молчание.
  — Нет, я, наверное, сплю, — выдохнула из себя Настя. – Это не со мной происходит, а с кем-то другим. Получается, мир вплотную подходил к ядерной войне?! И, похоже, человечество спаслось лишь потому, что в какой-то момент у всех вдруг оказались отключены какие-то части памяти?! А мы при этом до настоящей минуты были уверены в том, что жили себе спокойно при непрекращающейся «разрядке»! Я не знаю, как это назвать!
  — Назови спавшей с глаз пеленой, — посоветовал Степан. – Зато теперь мы знаем всю правду. Уж не знаю, хорошо это или нет.
  Вдруг Алена медленно произнесла:
  — Слушайте, а меня вот что смущает. Почему она написала нам письмо, а не приехала сама? И не позвонила? Что бы это значило?
  — Степа, вскрывай второе письмо, оно объяснит нам все, — скомандовала Настя. – Только скорее, не томи.
  — Двадцать два часа, в Москве салют начинается, — вдруг вспомнил Серго, случайно бросив взгляд на часы, а затем на цветной телевизор. – Может, сначала посмотрим?
  Остальные нехотя согласились, хотя им не терпелось узнать содержание второго письма. Но увиденное ими на цветном экране стоило того, чтобы отвлечься от всего остального.
  Вечернее майское небо над Москвой расцвело тысячами разноцветных огней, которые, начав свой захватывающий, но очень быстрый танец падения, в одно мгновение образовали несколько красочных фонтанов. И это небо заискрилось множеством оттенков, весь мир, казалось, предстал перед глазами зрителей словно раскрашенным кистью какого-то неведомого художника. Телевизор не воспроизводил восторженных криков десятков тысяч москвичей, взлетавших в небо вслед за каждым залпом.
  Салют закончился.
  — А ведь пророчество последнего атланта отчасти сбылось, — озвучила свою внезапную догадку Алена. – Мы держим в руках послание девушки, родившейся в Гафуте в ночь на Праздник винограда, после того, как на землю пролился огненный дождь. Только он оказался совсем не тем, не имеющим ничего общего с другим, гибельным.
  — Я зачитываю, — сказал Степан и вскрыл заклеенное письмо.  
  «Степан и Настя, Алена, Станко и Серго! Я рада, что вы собрались все вместе и вместе прочтете эту весточку. Скорее всего, среди вас нет Виталика, потому что в этой новой, мнимой реальности вы с ним знакомство вряд ли поддерживали. 
  Теперь, когда после сеанса Алены вам стала известна правда, требуется, чтобы я ее дополнила недостающими объяснениями. Ведь у вас сразу созрел вопрос: как получилось то, что есть сегодня?
  К сожалению, в подробности вдаваться не успеваю, потому что отведенная мне отсрочка неумолимо истекает.
  Мир действительно шел к неизбежной войне. Сейчас я попытаюсь использовать некоторые аналогии, конечно, предельно упрощенные, что, надеюсь, простит мне находящийся среди вас маг киноискусства.
  То, что происходило, было подобно кинопленке, которая может быть прокручена лишь один раз, но финал фильма все равно известен. Можно закрыть руками глаза, метать в экран различные предметы, биться в него головой, как некогда одна знакомая вам личность, но на финал разыгрываемой драмы это все равно не повлияет. Но представьте себе на момент, когда почти перед самым появлением ядерного гриба во весь экран, кто-то вдруг отталкивает киномеханика, выдергивает из кинопроектора пленку и вставляет другую, где концовка сюжета уже иная. 
  Не буду описывать, какие силы мне пришлось разбудить, чтобы все произошло именно так, скажу лишь одно: пленку со страшным концом все же удалось выдернуть. Пока. А за дальнейшее ручаться уже не могу.
  Возникшая в головах человечества новая реальность, в которой «разрядка» якобы не прерывалась никаким кризисом – фальшивая, надуманная, неестественная, притянутая за уши. Можете привести множество других определений. Но ничего иного под рукой не было. И лучше эта суррогатная реальность, чем… сами понимаете, что. 
  Теперь перехожу к грустному. Так уж устроен мир, что все происходящее в нем имеет свою цену. И платой за «выдернутую и переставленную кинопленку» станет моя жизнь. Моя личность не может существовать в этой новой реальности, поэтому она должна быть необратимо стерта. Как карандашная линия – канцелярской резинкой. Конечно, моя физическая оболочка не испарится и не растает, подобно Снегурочке. Просто в ней больше не станет меня. Будет какая-то другая девушка со своими собственными якобы «воспоминаниями», но кроме полученной после меня оболочки, она ничего общего со мной иметь не будет. Повторюсь – это совершенно другой человек. И она не может знать никого из вас, поэтому даже не повернет головы при случайной встрече на улице.
  Степа, когда во время моего первого появления в вашем Странном Мире в Настиной оболочке, мы с тобой сидели на скамейке в твоем дворе, последним, что я успела тогда сказать, стали слова моей клятвы перед огнем: изменить ход истории так, чтобы избежать ядерного конца. Худо-бедно, но свое обещание я выполнила и, надеюсь, с честью пронесла свое имя по жизни. Конечно, грустно уходить, прожив всего двадцать лет в Древнем мире и два месяца здесь. Тем не менее, я ухожу счастливой, зная, что каждого из вас впереди ждут радости побед, разочарования неудач, дни счастья и часы сомнений – словом, весь тот калейдоскоп, который и составляет человеческую жизнь. И я счастлива потому, что все это останется с вами, потому что я вас всех очень-очень люблю.
  Навеки прощаюсь, но хотела бы остаться навеки вашей.
                                                      Реште, гостья из прошлого».
  Закончив читать, Степан положил письмо на стол.
  Все молчали.
  Настя попыталась что-то сказать, но сразу не смогла, лишь сглотнула ком в горле. Затем она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и проговорила, глядя куда-то перед собой:
  — Так вот они какие – иранки…
  — Настя, тут дело не в национальности, — возразила ей Алена. – Иранки такие же разные, как и мы. Просто мы встретили такой вот необычный человеческий экземпляр, да простится мне казенный язык в такую минуту.
  — Степан, ты из нас умеешь говорить лучше всех, — сказал Серго. – Нам ведь надо попрощаться с ней. Налить и стоя выпить, не чокаясь. Так, как положено проводить товарища.
  Подождав, пока бокалы и рюмки наполнятся, он поднялся с места.
  — Ребята, сами понимаете, слова подобрать трудно. Жалко нормальную, хорошую девчонку. До невыносимой боли в сердце жалко. Непонятно вообще, откуда такая в Древнем мире могла появиться. И почему-то такую короткую жизнь ей судьба определила, чтобы  быстро сгореть, подобно свечке. Но иначе в огненном дожде сгорел бы весь мир. Прощай, Реште, мы тоже будем тебя всегда любить и помнить, никогда не забывая о том, что ты для нас сделала! И… пусть лучшее, что было в тебе, останется в наших детях!
  — Реште, прощай, мы никогда тебя не забудем! Прости нас, если что-то было не так. Пусть лучшее, что было в тебе, останется в наших детях! — Серго встал вслед за Степаном.
  — Прощай, Реште, мы постараемся жить так, чтобы быть достойными того, что ты для нас сделала. Пусть лучшее, что было в тебе, останется в наших детях! – произнес Станко, встав с места.
  — Мы всегда будем тебя любить, и пусть лучшее, что было в тебе, останется в наших детях! – почти в один голос сказали, вставая, Алена и Настя.
  — Надеюсь, Бог даст нам дожить до того, чтобы в этом убедиться, — вздохнул Степан.
  И все пятеро, не чокаясь, выпили.
  Если бы в ту минуту им открылось будущее спустя сорок три года, они бы увидели…

Еще почитать:

Одуванчик — Глава 3. Одуванчик морской, сгоревший

Джейн Грей и Ворон Истуканов — Джейн Грей и Ворон Истуканов — 2: Джейн становится Королевой!

Джейн Грей и Ворон Истуканов — Джейн Грей и Ворон Истуканов — 12: Попытка не пытка…

Глава 33. Бросок змеи