I
Ирэна села на диван и открыла шкатулку. В ней были различные украшения. Не столь дорогие, как браслет, который обхватывал её прелестное запястье, всё же они имели семейную ценность. Из шкатулки доставать она ничего не стала, лишь взглянув на имеющиеся в ней одиночные колечки да изящные проволочные украшения с цепочками да каффами, тут же закрыла, убрав её на место. Ещё свежи были в памяти ушедшие дни, когда тётю Элизабет сократили на работе, и она вслед за бабушкой Марго оставила наш бренный мир.
Поправив одну из серебряных туфелек на своей ноге, на которой виднелся узор из синих роз, Ирэн, чуть было потеряв равновесие, оперлась всей пятернёй о заляпанное стекло зеркала. Платье из непрозрачной ткани, подолом чуть ниже колен, было с длинными рукавами, цвета семи морей. Широкий кушак тугим сиреневым обручем облегал высокую талию. Вот она – стоит и любуется браслетом, элегантно обхватывающим её тонкое запястье. Естественный взгляд, вмонтированный божественной рукой; белоснежная кожа; голову венчают длинные, цвета тёмного шоколада волосы.
Ирэн приподняла бретельки и принялась кокетничать с собой: захлопала чёрными, как бездонный шурф, ресницами и, скосив на себя тёмно-фиолетовые глаза, увидела в отражении круглолицую Гарлемскую мадонну; тонкие очерченные скулы, алые губы, под цвет волос точёные брови; маленький носик, незаметные ушки и ровненький подбородок. Распустившийся цветочек, высокая длинношеяя красавица – противоположной стороной суровых буден оказалась красота Ирэн, так что на судьбу пенять было сложно.
Ожидалось, что родится сын, но родилась Ирэн, а Уолкут – это даже не фамилия, а скорее, нужное слово для наикратчайшего определения идентичности: добросердечная, импульсивная, справедливая. Юная шестнадцатилетняя красавица выглядела не так, чтобы взрослой, но подчёркнуто женственной, с миловидным уклоном и тёплым отзывчивым нравом. С некоторых пор она напоминала её любящего отца, хоть тот был упрям, и заботливую мать, которая была сама покорность.
Отец Ирэн был родом из Биаррица, и однажды местные жители столкнулись с великим неудобством. Трудясь во славу Испанских земель, в кругах золотопромышленников он познакомился с очаровательной хозяйкой сарафана, для которой организовал незабываемую ночь. Приведя в действие заряженные взрывным веществом шпуры в уступе горы, он вызвал выход рек из своих русел. Соседние имения во Франции были затоплены, а хозяйка сарафана под Рождество зачала под платаном.
Впрочем, девушка при жизни никого из родителей почти не помнила: во-первых, ещё была она юна, чтобы помнить, как с нею сюсюкались, а во-вторых, отец её, когда Ирэне не было и шести лет, погиб при загадочных обстоятельствах, оказавшись лежать весь переломанный на дне шурфа. Мать же она практически не представляла, кроме цвета её волос да знакомых глаз; а когда Ирэн осталась без родителей, опеку над ней взяла родная тётка, старшая из сестёр матери. Одинокая добрейшая женщина, тётя Элизабет, не имевшая собственных детей, принялась с усердием и любовью воспитывать Ирэну как единственную кровиночку. Пока она тратила время на то, чтобы с особым вниманием отнестись к своей подопечной, дав ей возможность получить достойное образование, время шло, и девушка вынуждена была попрощаться с Европой, переехав за океан сначала в Новую Англию, а затем и в Гарлем – в район трепещущих страстей.
Здесь всюду снуют ювелиры. С потускневшим взором греясь у костра, они толкуют цинично о смысле жизни, а днём, дабы устроить свой процент оценщика, напускают небрежную мнительность. Оцениваемый ими экземпляр в присутствии владельца выставляется ими в неблагожелательном свете, как якобы не имеющий особой ценности, или как нечто само собой разумеющееся, скорее, даже как совсем ничем не примечательный артефакт. Не снимая притворной маски, сделав тяжёлый вдох, такому оценщику требовалось бы далее повернуть голову в сторону своей лавки, прикрыв лицо руками, и, не поворачиваясь обратно, выдохнуть ничтоже сумняшеся потирая руки, что наконец сияющий подлинной глубиной и утренней долиной кварц прибыл в распоряжение настоящего знатока.
Когда бабушка Марго, прежде чем отойти в мир иной, посчитала, что пришло время подарить Ирэне редкий браслет из чистого серебра, семейная ценность тут же оказала судьбоносное влияние на ещё не окрепшую девичью душу. С лёгкой сиреневой дымкой, с непревзойдённой безупречной полировкой, семейную реликвию венчал аметист Морозное Око – в узких кругах – истинный самородок.
Двух или трёх недель, стали происходить труднообъяснимые события. Будоражащие неокрепшее сознание звуки по утрам из глубины лесной чащи казались Ирэн сокровенными, таящими глубокий смысл провидения. Не снимая с руки приятной ноши, девушка эмитировала звуки на птичий лад. Беззащитная пташка: слушая соловьиные трели, она эмитировала не только пение кедрового свиристеля, но и постигала загадочный смысл дивной науки. В один прекрасный день соловей, ранним утром молясь, воспевал, чтоб – «вдруг не взойдет – скорее взошло солнышко»; а потом, после того, как оно, опаляя верхушки вековых сосен, разливалось медовым светом, соловушка, певуче упреждая, переходил на молитву: «гроза да миновала чтобы в наступивший рассвет озабоченную иву, томно склонившую свои усталые пальцы у окна старого свода». Смыслы открывались девушке так: она предвосхищала, что ключом к тому состоянию, в котором находится современное общество, служит человеческое невежество. Всё же вопреки здравому смыслу, неокрепшее сознание едва ли могло постичь внезапно нагрянувшие необычайным образом познания. Предпочтя думать, однако, что сходит с ума, Ирэн браслет с руки не снимала, ведь он являлся наследством покойной матери её отца.
Нужно заметить, что в криминальной среде подобного рода «эффект перевоплощения» вряд ли мог бы произвести достойное впечатление на циничную публику. Для искушённых жителей Гарлема простейшие правила заурядного охотника за лёгкой наживой гласили, что напуск мнительности – единственное условие для объективной оценки мироздания.
У одного нечистоплотного предпринимателя зародился план. Ему захотелось обогатиться за чужой счёт. Стал он тогда быстренько браслет с руки Ирэн сдёргивать. На протяжении времени девушка жила в неспокойном квартале обычной жизнью учащейся. Укрепилась она во мнении, что Морозное Око с её запястья снимать не собирается. Дело было в тёмном переулке, возвращалась та домой. Браслет просто-напросто врос в её хрупкое запястье да так, что и фомкой не отомкнуть. Несколько раз странный предприниматель пытался оседлать удачу. Вряд ли бы ему пришло в голову, что браслет мог нести заряд бодрости. Однако будь ему известен источник силы, где бы оказался он в ту же секунду? Ступив на шаткую тропу, перед собой он видел беззащитную жертву. Как только браслет с руки девушки он в очередной раз беспардонно попытался снять, ярость и бесстрашие снизошли на Ирэн. Жгучая испанская кровь забурлила в холодных жилах. При каждой дальнейшей попытке добраться до семейной на руке ценности, происходило необъяснимое: железной хваткой вцеплялась студентка в желтоватую бороду да так, что ноги отпетого негодяя зависали над бетонной плитой велосипедной дорожки; затем он, когда Ирэна расцепляла пальцы, плюхался спиной, глотая воздух. Он снова поднимался и снова натыкался на бесстрашие молодой девушки, на лице которой читалась полная отрешённость. Как выходило, что превосходящий в комплекции мужчина не мог сдюжить с хрупкой школьницей? Сокрушительно осадив заблудшую душонку, Ирэн заставила незадачливого грабителя сидеть тихо; но дурь вышла из него только тогда, когда он не смог подняться: лежал и теперь нуждался в помощи полицейских; всю дорогу злодей бессвязно молотил языком, не понимая, что находится в карете скорой помощи, а рядом юная девица, на руке которой красовался несбыточный браслет, перевязывает ему голову бинтом.
С тех пор Ирэна Уолкут обладала не только силой, но и даром понимания языка птиц; она стала проницательнее ощущать наш мир, а он давал ей возможность носить браслет на руке, что необыкновенным образом влияло на городские события.
Неподалёку от прогалины в пригородном лесу Ирэне захотелось срезать молочай. Под кустами она нашла беззащитного волчонка. Она не могла пройти мимо, так как любила животных. В съёмной квартире ей никто не разрешал их держать. Волчонок оказался брошенным и больным; самостоятельно передвигаться он не мог – был дезориентирован. Когда же девушка решила приблизиться к нему, зверь на неё зарычал: «Лайя-лэй, лайя-лэй!»
— Не бойся, дурачок, – взяла она его на ручки. — Я же тебе хочу помочь. Да не обижу я тебя!
Белоснежная шёрстка, остроконечные, внутри розоватые ушки, глаза цвета семи морей. С невероятной нежностью девушка приподняла его над собой и с добротой в голосе начала напевать. Волчонок приумолк; впрочем, это оказалась самка, сроком около двух недель. С позволения домовладельца, найдёныш остался в съёмной квартире; оплатить, правда, пришлось за месяцы вперёд.
Неизведанный мир вновь постучал в глубокое девичье сердце. Снежинка, хоть и ласковая волчица, заставила однажды свою владелицу понервничать, когда та начала с нею резвиться. Ирэна долго не могла понять, почему ей приоткрываются знания животного мира. Она не стала выставлять себя глупой, да ей бы никто и не поверил, посчитав её за мошенницу или за сумасшедшую. Всё же Ирэн проявляла любопытство. Дело в том, что её красавица-волчица необычным образом вещала про солнце, про грозу и про свежую кость, которой ей хотелось полакомиться. Мотая из стороны в сторону своим бесконечно весёлым хвостиком, волчица подбежала к своей хозяйке и миловидными безмерно радостными глазами стала заглядывать в лицо. Голубоватую шёрстку, больше похожую на серебряное одеяльце, опоясывал матовый ошейник, на котором синими буквами было начертано «Снежинка». Ирэн, растроганная, подогнув колени, стала с ней разговаривать:
— Радость моя, если бы ты знала… — Но едва девушка успела сказать, как через её сердце прошла волна неизведанного:
— И ты, моя радость.
— Нет! Мамочки!! – опешила Ирэн. — Что со мной!
— Не бойся, это не голоса в твоём теле и уж точно не в голове. Куда больше ты узнаешь о браслете со мной, дорогая Ирэн. Как ты успела уже понять, причина всему – именно он на твоей руке. Это ключ к силе, и таких реликвий на белом свете сколько в точности, никто не знает, но известно, что каждый ключ – по-своему уникален. Тебе подвластно управлять зимой; остальные ключи – впрочем, это зависит от данности. Твой браслет даёт силы, которые, если ты сможешь доказать судьбе свою особенность, откроет – настоящую сущность твоей природы, тем более, что ты достойна того, чтобы обладать невообразимыми возможностями, и это ясно как день. Наша с тобой встреча – далеко не случайность; меня выбрал твой ключ, и я расскажу, как распорядиться ниспосланным тебе даром. Я буду огораживать тебя от незнаний и от твоей неуверенности, заблаговременно предупреждая тебя о таящихся на пути опасностях. Хвала пригородному лесу с молочаем!
II
Еще почитать:
Легенда Мистерры. — Заметки владельца мастерской. Новогодний набор.
Пёс,который жил с кошками
1 глава.Другая реальность.
Бешенство заразно — Глава 2
«
»
01.02.2025
