Клетка

— Тебе больно? Скажи, ты страдаешь ещё больше? — где-то во тьме звучал мерзкий скрипучий голос.

— Ооо, ему очень больно, — отвечал ему второй, старческий женский голос, — Ты куда это собрался? Ты опять отключаешься? Не смей, нам тебя ещё мучить.

Вдруг тьма загорелась ярким красным светом, а затем появился яростный рык. Рык пытался разорвать мозг. Разрушить черепную коробку. Он кусал каждый нейрон. Он пытался всей тушей выломать решётку ментальной тюрьмы.

— У нас тут новый питомец. Идан, скажи мне, ты не любишь быть один? Или ты может любишь боль и унижение? Ну так выпусти меня, и я тебе устрою этот карнавал сразу же.

Этот голос был спокойный. Его басистое рычание даже успокаивало, но после его слов сразу раздался дикий и сумасшедший хор смеха. Как будто шутку резко оценили гиены, болгарки, бормашина стоматолога и стая диких собак.

Опять вспышка, и к смеху присоединился дикий рык и головная боль. Идан хотел, чтобы ему на голову упала фура и этот адский оркестр замолчал.

— Бип бип! Идан, никакой фуры не будет! Ты один в этом пути! Но из-за большой любви к тебе, я могу тебя под неё кинуть и сломать тебе пару костей! — а вот и шакальный голос, он мерзко заржал, а остальные его поддержали.

— Закрыли рты, псы шелудивые! Скоро всех вас в костёр кину! Будете как полешки трещать! — крикнул в кровавую пустоту Идан.

— Ты ещё смеешь огрызаться? Это не мы у тебя взаперти, а ты заперт с нами! МЫ СОЖРЕМ ТЕБЯ! — больше басящий голос не звучал спокойно, теперь он был полон злобы и сочащейся ярости.

Глубокий вдох.

— Не пытайся нас заткнуть мерзкая тварь!

Ещё вдох

— Я пожру твою душу, — голос становился тише, — ты издохнешь.

Следующий вдох. И вот уже слышно только отдельные слова.

— …ты сук…разорву тв…ты утонешь в сво…, — это голос был спокоен, он знал цену каждому своему слову. В нем не было сарказма, как и лютой ненависти. В каждой букве слышался холодный расчёт и маниакальная жажда убийства.

Вдох.

И вот от голосов уже слышно только мычание, как будто они просто соседи, которые громко разговаривают на две квартиры ниже.

Глубокий вдох и тишина. Осталась только головная боль. Но к ней сразу присоединилась другая боль, особенная. Когда Идан поглощает душу демона, на его теле появляются следы ожогов. Это адский огонь, поглощенных им существ, проявляется на его теле. Эта “адская” боль помогла ему очнуться окончательно. Он попытался встать, но липкая кровь адской гончей потянула его обратно. Идан и не был против, полежать ему явно надо. Но вставать надо было, в любую момент может прибежать разведка ордена, а там и сам орден будет быстро.

Поставив сначала правый локоть, затем левый, он начал поднимать свое бренное тело. Липкая кровавая лужа не хотела отпускать его. Она тянула его обратно, как будто он её родный сын и его забирают на войну. Идан бы и рад вернуться обратно, но ему ещё нужно было поработать мясником.

Встав на трясущиеся ноги, Идан решил оглядеться. Вокруг были развалины старого советского завода. Стены были исписаны уродскими граффити. “Никакого чувства прекрасного” — всплыла мысль в голове. В ответ на неё сразу же в голове зазвучало активное мычание. Вдох. Тишина. Можно продолжать. Рядом, насаженная на арматурины, лежала туша адской гончей. В лужи её крови лежал Идан. От места поглощение души ещё исходил дым, а на весь лоб ожог в форме ладони Идана.

Идан подошёл к туше и оценил степень повреждения. Кровь ещё есть. Клыки целые. Глаза не зацепило при поглощении. Арматура по ходу пробила сердце и печень.

— Без вскрытия не понять, — сделал заключение Идан.

Найдя свою спрятанную перед охотой сумку, Идан достал из неё несколько зип-пакетов, плоскогубцы, хирургический нож и двухлитровую банку. Он решил начать с клыков. Взяв в руки плоскогубцы, Идан стал пытаться открыть челюсть зверюги. Голова чудовища если не меньше килограмм двадцать, поэтому держать ей и вырвать зубы это дело не из легких. Гончая была молодая, поэтому зубы сидели крепко. Идан устал уже на первом клыке, а их ещё три. Но если любишь спать в кровати, надо и дальше играть роль демонического дантиста. На всю стоматологическую работу ушло минут тридцать. Идан ругался, весь покраснел и тяжело дышал. Но дальше будет легче.

Дальше в работу включаются хирургический нож и банка. Нащупав яремную вену, Идан одним движением рассек кожу и оттуда заструилась темная и вязкая кровь. Подставив банку, Идан дальше продолжил своё хирургическое дело. Осталось достать сердце, желудок и печень.

Достав нож, идан стал резать плоть демона. Нож вонзился в брюхо, и за считанные секунды прошёл от паха до грудины. Нож уперся в рёбра. Идан навалился всем весом и сломал первые три ребра. Смрад серы и гнили ударил в нос. Вырезов с помощью ножа нужные органы, Идан сложил их в отдельные зип-пакеты. К этому моменту банка уже наполнилась кровью. Осталось собрать все в сумку и сжечь тело. С первым проблем нет, верная сумка всегда рядам, а вот второе уже тяжело. Демоны не восприимчивы к высоким температурам, чтобы его сжечь надо не меньше 10000 градусов. Сделать такое в полевых условиях невозможно, но тело надо убрать. Если сюда набегу животные и сожрут его, они могут стать разносчиками демонических болезней, а также просто будут нападать на людей. Но Идан уже не первый раз это делает, поэтому решение есть. Он достал из сумки маленький мешочек и стал посыпать содержимым тело зверюги. Неопытный человек мог подумать, что он высыпает перечь, но это был пепел сожженной ведьмы. Пел хорошо загорается, если прочитать нужные слова. Закончив с приготовлением, Идан встал и начал произносить слова:

— Possano i tuoi pensieri essere purificati dalla droga velenosa. Possa la tua anima essere lavata nei fiumi santi del Creatore. Accetta la purificazione, come hai accettato la tua peccaminosità. (Да очистятся твои помыслы от дурмана ядовитого. Да будет твоя душа умыта в святых реках создателя. Прими очищение, как приняла греховность свою)

Пепел медленно стал разгораться и издавать шипящие звуки. Звуки были похожи на свист чайника, который закипает на плите. Это крик ведьминское сущности. Гончая вспыхнула ярким пламенем. Резко завоняло шерстью и сгоревшим мясом. Через минуту от тела не было и следа, только черный контур.

Взвалив на себя мешок Идан двинулся в сторону машины. Машина была припаркована рядом, но из-за усталости, путь до неё казался вечностью. Пройдя двести метров чистого мучения, Идан закинул сумку и плюхнулся в кресло. Завел машину и поехал в город.

***

Идан остановился возле бара “Терраформер”. Достав сумку с трофеями, он направился ко входу. У дверей бара стоял огромный мужчина. Амбал выполнял роль фейсконтроля. Была у него одна фишка, которая помогала отсекать вредителей.

— Привет Идан, — сказал верзила, не поднимая глаз, — от тебя за километр несёт кровью. Я так понимаю охота была удачной?

— Да, — сухо ответил Идан.

И когда Идан взялся уже за ручку двери, огромная лапа уперлась ему в грудь, не давая пройти. Амбал поднял свой взгляд. На Идана смотрели золотистые волчьи глаза, а из-за улыбки были видны острые и белые как снег клыки. Амбал был волкалкам, вот отсюда и его “профессиональные” качества.

— Сергей сегодня не в духе. К нему сегодня захотели из ордена.

— Спасибо, — так же сухо сказал Идан смотря на огромную лапу, — больше мне никто писем не оставлял?

— Смешной ты, — заулыбался волколак, — проходи.

Открыв дверь, Идан попал в небольшое помещение. Так как бар был на цокольном этаже, то внешнего освещения в нем было мало, а лампы не особо справлялись. Через несколько шагов Идан был уже у барной стойки. За ней стоял низкорослый мужчинка. Худой как щепка. А его длинный острый нос и залысина, делала его голову похожей на череп птицы. Его руки были забиты древними шаманскими знаками и уходили под рукава дальше по телу. Бармен активно ковырялся в кассовом аппарате. По движению его губ читалась вся ненависть, которую направил он в сторону счетной машинки. Заметив Идана, он отложил отвертку и широко улыбнулся.

— Идан, ты вернулся. А значит адская бестия повержена, и ты получил ещё одну головную боль, — не убирая морщинистой улыбки молвил бармен.

— На счёт ещё одной головной ты прав Сергей, — тоже начав улыбаться, говорил Идан.

— Тогда я предлагаю тебе смочить это дело рюмочкой, — уже залезая под стойку за бутылкой, говорил Сергей.

— Не откажусь.

Сергей наполнил две рюмки бесцветной жидкостью. Одну подвинул к Идану, а другую оставил себе.

Первую полную и до дна, — подняв рюмку, озвучил тост Сергей.

— Твоё здоровье, — поддержал его Идан.

Алкоголь горячим огнем заполнил рот, а затем приятным теплом опустил вниз к желудку.

— У тебя есть свободные номера?

— Конечно. Волчонок как раз утром выкинул молодого некроманта из номера, так что шконку мы тебе обеспечим, — в подтверждение своим словам, он достал из кармана своих штанов ключ с биркой, — Шестой номер. Поднимись на второй этаж и поверни сразу налево. Дверь будет в конце коридора. И кстати, душ починили, так что тебе повезло.

— Я могу оставить у тебя сумку с добычей?

— Оставляй, положу в холодильник.

Оставив сумку возле бара, Идан потащил своё измученное тело в номер. Каждый шаг по этой трижды проклятой лестнице, откликался раскаленными розгами по всему телу. Ступенька — боль. Ступенька — боль. Ступенька — боль. Заняв все мысли о проклятой лестнице, которую явно придумали самые злобные твари Ада, Идан не заметил как уперся в дверь своего номера. Ключ неохотно вошёл в замочную скважину и замок также неохотно впустил постояльца в номер.

У Идана был сейчас только одна задача, принять душ и упасть в глубокую спячку. Снимая на ходу окровавленную одежду, охотник на демонов, с присущем ему упорством, залез под душ. С поворотом вентилей вода пошла не сразу. Как сказал Сергей “душ починили”, но воду ещё не прогнали по системе. И вот душ запел грустную песню о своей пустоте, а когда его трубы были заполнены водой, то он забился в торжественном экстазе. Идан, со всем пониманием ждал окончания песни и даже сопереживал трубной пустоте душевой системе. И вот поток очищающей влаги покрыл сначала его голову, потом плечи, а затем и все тело. От теплой воды мышцы стали потихоньку расслабляться. Идан даже пришлось упереться на стену, чтобы не упасть на колени от очищающей силы дешевой системы. Но новый ожог вернул его в сознание. Всего тело так устало от боли, что он не сразу заметил, как тлеет красный уголёк под его рёбрами. Рана зашипела и задымилась, но спустя несколько секунд перестала.

Вылезая из душа, Идан подумал, что у него даже появились силы, но дойдя до кровати он осознал, как ошибался. Стоило только ему прикоснуться к кровати, как его мозг дал всему телу команду отбой. Идан выполнил поставленную задачу — он впал в спячку.

***

Идан шёл по темному коридору. Он не видел дальше своего носа. Но он чувствовал стены рядам с ним и их нескончаемую длину. Он не знает уже сколько времени он так идёт. Час, день, год или всю свою собачью жизнь. Он пытался остановиться, но ноги не слушались его. Словно незримый кукловод управляет им, дергая за нитки.

— Идан! — послышался женский голос.

Идан повернулся в направлении голоса. Но тьма непреклонна и не давала шанса разглядеть человека, который владел голосом.

— Идан!- уже с другой стороны звучал голос, но что-то в нем уже было другое. Слышалось некое рычание.

— Идан! — голос был ближе. Голос становился все более рычащим.

— ИДАН! — теперь голос рычал прям в ухо. Идан даже попытался ударить наотмашь, чтобы задеть этого, заигравшегося в прятки, человека.

— КТО ТЫ?! — кричал Идан, — Покажи мне свой лик! Я не боюсь тебя!

— А зря, — теперь голос был спокоен, но вся такой же рычащий.

Во тьме появился огонёк. Он переливался то золотым, то оранжевым светом. От него исходили еле уловимые вибрации. Идан прикоснулся к нему. Огонёк, словно кошка, начал игриво покусывать руку Идана. Улыбка от этой игры, в этом царстве тьмы, появилась на лице Идана. Неизвестно сколько прошло времени в этой увлекающемся противоборстве, но Идан стал замечать, что огненная кошка становится все агрессивнее. Укусы все болезненнее впиваются в кожу.

Идан решил прекратить эту игру и попытался сбросить огонек, но он и не думал отставать. Наоборот, он стал расти. Покрыл кисть. Потом руку по локоть. Огонёк вгрызался в каждый миллиметр плоти Идана.

-Идан! — опять прозвучал голос.

Идан поднял голову и увидел, как на него несется темная фигура. Из его глаз текла тягучая и огненная жидкость. Огромные рога торчали из его головы. От них исходил некий пар, который отдавал смрадным запахом серы. Кожа его была черного цвета, а тело имело человеческую форму, но оно все было в темно красных прожилках. Они то гасли, то разгорались, словно угольки.

Огонь продолжать пожирать тело. Он дошёл до груди и пошёл вниз, но остановился возле шеи, чтобы Идан мог чувствовать боль как физическую, так и ментальную от бегущего в его сторону существа.

Подбежав к Идану, существо остановилось возле него. Он было выше идан на несколько голов. У твари не было рта. Только глаза и дымящиеся рога. Существо охватило Идана обеими руками и подняла на уровень своей головы. Оно смотрело в глаза не моргая. Идан успел даже понять, что текло из его глаза. Это были потоки раскаленной крови. Замах меди и серы, били в нос как заправский боксер, не давая права на вздох без мучения.

Существо опустила нижнюю челюсть и на месте рта стали появляться трещины. Его кожа начала просто разрываться. Кипящая кровь потекла из мест разрыва. Закончив с созданием рта, монстр улыбнулся. Его улыбка была кровавым месивом, а кое где свисали лоскуты кожи.

Огонь, которым был охвачен Идан, его совершенно не смущали. Пламя уже дошло до пальца на ногах, но дальше шеи не продвинулось.

Тварь открыла рот и оттуда послышался опять женский голос.

— Идан!

Для огня это был как некий приказ, и он тут же накинулся на лицо Идана, сжирая все, даже его кости.

В этой агонии Идан смог услышать только несколько слов, брошенных в его сторону.

— Ты ещё не готов.

***

Идан проснулся на полу. Он резко подскочил на ноги и бил по себе руками, пытаясь затушить огонь, который покрывал его тело. Так продолжалось несколько секунд, пока не пришло осознание, что это был всего лишь сон. Он облегченно вздохнул и присел на кровать.

— Идан, когда-нибудь все это закончится, потерпи, — говорил он сам себе, слегка постукивая себя по лбу обожженной правой рукой. И словно в ответ на его слова, он почувствовал теплое прикосновение. Как будто кто-то держал его за левую руку. Просто держал, не гладил. Как будто кто-то пытался аккумулировать всю заботу и любовь в одно касание, но при этом боялся спугнуть человека, для которого эта энергия предполагалось.

Такое приятное чувство уже не первый раз посещает Идана. Оно исходило от кольца на его указательном пальце. Это кольцо было подарено давным-давно женщиной, которую он очень любил. Но из-за своей профессиональной деятельности, он давно начал потихоньку терять те ниточки воспоминаний, которые делали его живым. Демоны заполняли все мысли, а чтобы эти же мысли освободить, приходилось очень сильно концентрироваться на контроле этих тварей. И ценой этому была память. Он забывал людей которых встречал много лет назад. Он помнил события старых лет, но людей, творивших эти события, с каждым впитанным демоном, забывал. Хотя иногда что-то да всплывало, и он с упоением перебирал те крошки, что давало ему его сознание. Вот и та любовь которая дала ему это кольцо, уже почти исчезла из памяти. Он не помнил ее лица, голоса. Но помнил то тепло, которое ощущал, когда был с ней. То чувство любви и безграничного понимания его ноши. Все эти чувства усиливались кольцом. В минуты отчаяния и депрессии, этот древний подарок, доказывал Идану, что он человек которого, когда любили.

В ответ на проявление заботы, Идан положил правую руку поверх левой. И так он просидел несколько минут, пока его сознание не успокоилось.

***

Бар “Терраформер” находился на окраине Новосибирска, в Ленинском районе. Как правила там по вечерам собирались местные рабочие, которые за рюмочкой другой обсуждали темы от домашних забот до мировой политики. Иногда, после хорошо высушенных бутылок спиртного, начинались целые дебаты, плавно перетекающий в аргументацию своих доводов через касания кулаком лица оппонента.

Сергей не любил, когда в его баре начались локальные конфронтации. Но прежде чем начинать действия по дипломатическому урегулированию, Сергей бил в колокол, висящий над его барной стойкой, предупреждающий что он не доволен происходящим. Завсегдатае его бара знали, что лучше разойтись или просто выйти на улицу и уже там закончить свои разборки. А вот новички или слишком пьяные и в политическом угаре гости, могли не услышать или просто проигнорировать звонок. Тогда звучал второй звонок и начиналась работа вышибалы “Терраформера” — Волчонок.

Волчонок был ростом почти два метра, широкоплечий и в хорошей физической форме. Он мог спокойно поднять килограмм двести и даже не вспотеть. Так что выбросить пару пьяниц на улицу не составляло для него никакого труда. Но больше всего всех пугали его золотые глаза и усмешка. Суть в том, что он был волколаком. И когда он обращал свой взгляд на человека, всем сразу становилось понятно, что перед ними стоит волк в человеческом обличье. А ухмылка пугала тем, что она показывала его длинные и белые как снег клыки. Если и это не успокаивала посетителей, то Волчонок просто показывал выход, путём “нежного” перенос человека на свежий воздух.

Вот и сегодня в баре было людно и кипели обсуждения. В зале стоял кумар водки и сигарет. Где-то на заднем фоне играла музыка советской эстрады из восьмидесятых. Идану было спокойно в это атмосфере, приятно хоть иногда не слышать собственные мысли.

У барной стойки стоял Сергей и разговаривал с одним из посетителей. Он очень внимательно его слушал и медленно помахивал головой, словно в поддержку каждого слова говорящего. Заметив Идана, он жестом руки показал собеседнику что разговор окончен и налим ему стопку в качестве извинения. Человек с пониманием отнесся к этому жесту. Взяв рюмку повернулся к другому мужику и продолжил свой рассказ, как будто весь вечер они общались не переставая.

— Идан! Ты проснулся! Надеюсь ты видел только сладкие сны? — с издевательской ухмылкой, полной сарказма, встретил его Сергей.

— По мне заметно что мне снятся такие сны? — ответил точно такой же улыбкой Идан.

— Ну не знаю. Выглядишь ты конечно ужасно. Нету огонька в глазах.

Идан напрягся. Слово “огонёк” сразу загрузила в мозгу воспоминания о его сне. Сергей заметил напряжение во взгляде Идана.

— Скажу так, духи были не в восторге, когда ты спал. Они ощущали, как же они сказали, не чисты огонь.

— Простой сон. В моем состояние другие сны не снятся, — договаривал эти слова Идан садясь за барную стойку.

— Как скажешь, — сказал Сергей, опуская глаза на барную стойку. Он знал, что сон необычный. Идан не первый раз здесь спал и духов не очень смущало его присутствие с демонами внутри него, — Рюмашку? Так сказать, потушить внутренний пожар.

— Тебе весело?

— Мне всегда весело. Зачем грустить? Я своё отгрустил. Смех он же жизнь продлевает.

— Ну, наверное, я тогда сильно смеялся, что смог прожить больше тысячи лет.

Сергей улыбнулся и налил две стопки, одну себе, а вторую Идану.

— Идан, за твоё психологическое спокойствие.

— Не чокаясь, — взяв стопку в руку, сказал Идан

Эта шутка Сергея тоже заставила улыбнуться. Но Идан не шутил. Ему это тяжело давалась. Когда в твоей голове твари из преисподней, которые пытаются устроить свой собственный побег из Шоушенка, шутки даются тебе тяжело. А вот депрессия и желание повысить уровень железа в организме с помощью отправки пули в голову, вот это была его тема.

— Есть будешь?

— Не откажусь.

Сергей в два шага добрался до двери кухни и исчез за ней. Послышались звон тарелок и кухонных приборов. Через пару минут Сергей вынес Идану гречку с гуляшом, капустный салат, пару кусков хлеба и налил большой стакан пива. Идан накинулся на еду словно он не видел её с рождения. Слишком много сил и нервов уходит на ловлю демонов. Калорий сгорают как ракетное топливо и нужно было теперь бак заполнить.

Справившись с едой и в четыре больших глотка выпив пиво, Идан облегченно выдохнул. Теперь возможно он сможет даже понимать шутки Сергея. Словно услышав мысли Идана, Сергей тут же налил второй бокал.

— Как охота прошла?

— Весело. Подготовил ловушку в одном месте, но обосрался. Хотел загнать пса в узкий коридор, в дальнем конце здания. Гонял его минут тридцать, чтобы он вымотался. Поставил точки веры по пути, чтобы его ещё маленько потерзало. Забегаю в коридор, перескакиваю растяжку, а эту тушу заносит на повороте. Он как мешок с говном полетел вниз со второго этажа и насел на арматурины. Псина тупая, — в ответ на это в голове Идана, где-то на подкорке послышался рык.

— А чего плохого в том что он вылетел на штыки? — спросил Сергей.

— Да три часа убил на расстановки ловушек. Пузом весь пол протер. А он сломался на строительных материалах, — Идан ударил кулаком по столу, чтобы показать насколько он недоволен недобросовестным поведением адской псины.

— Ну я понимаю, обидно. Зря потратил время. Но ловушка могла же не сработать. Ужа давно известно, что пуля дура, а штык молодец.

Сергей взял в руки нож и сделал пару прямых выпадов, для доказательства народной мудрости.

— Да я все понимаю. Просто взбесил меня этот черт.

— Ну тогда отпусти ситуацию и пей дальше.

Идану этот план понравился. Сегодня он будет его придерживаться.

— Волчонок на входе сказал что к тебе приходили из ордена сегодня. Чего хотели?

— Слух прошёл, что под Академгородком, кто-то хомонитовы шахты открыл. Но очень хорошо все это скрывает. Вот они ищут свидетелей, собирают слухи.

— А от тебя что хотели?

— Ну, — положив тряпку на стойку и вздохнув Сергей сказал, — ты же знаешь мою историю. Они хотели узнать не нарыл ли я чего против этих животных.

— Орден что ни будь узнал от тебя?

— Нет.

— А ты нарыл?

— Да.

***

Ночь была теплый. Владимир вышел на улицу покурить и посмотреть на звездное небо. Ему жутко захотелось посмотреть на что-то прекрасное. Работа ювелира кровавая и опасная, поэтому иногда появляется тяга к красивому. Выйдя на свежий воздух и закурив, Владимир поднял свой взор к нему и стал наслаждаться тишиной. Крики заменили ночные цикады, а болезненное мычание шахты перебивал летний ветер. Каждая затяжка расслабляла Владимира. Сигарета как будто была кнопкой рестарта для его телесного компьютера. Он сразу представил, как скоро снимет с себя костюм химзащиты и отправится в местный клуб чтобы напиться и, если повезёт, снять какую ни будь местную пьяную тёлку.

За этими мыслями Владимир не заметил, как выкурил сигарету. Выбросив бычок и напоследок взглянув на звезды, отправил в их сторону дым с последней затяжки. Он хотел накрыть звезды одеялом из дыма, чтобы только он мог любоваться ими при следующей встрече.

Выброси сигарету, Владимир зашёл на склад. В нем не было света, так как он должен был быть похож на заброшенный. По всю валялся мусор их стройматериалов и стекла. Любой человек зашедший сюда ночью, мог запросто напороться на арматурину или упасть в автомобильную яму. Но Владимир уже знает всё тут наизусть и поэтому играючи, словно кошка, он быстро прошёл по тёмным коридорам и уперся в старую дверь. Он поднял обе руки, на правой большим пальцем зажал безымянный, а на левой сделал знак “Ок”. Подняв руки вверх и соприкоснувшись ладонями, он начал произносить заклинание.

— Урдона ману.

В ответ на эти слова кончики его пальцев загорелись красным светом, словно тлеющие угольки в костре. Владимир повел руки по кругу, пока он не соприкоснулись ладонями уже внизу. Замочная скважина на двери загорелся таким же красным цветом, как и кончики пальцев Владимира, а дверная ручка слева стала перемещаться вправо. Слова, которые произнёс Владимир, являлись неким паролем, активирующим портал в нужное место. Если произнести хоть одну букву неправильно или перепутать места слов, то ничего не произойдёт. Человек просто откроет дверь в помещение, для которого эта самая дверь и предназначалась. Но так как дверь была отмечена заклинанием портала, то с другой стороны получали сигнал, что их секретный проход рассекречен. Владимир произнес все буквы и слова в нужном порядке. Повернув ручку, только что вставшую на свое место с правой стороны двери, Владимир зашёл в светлое помещение, отделанное белой плиткой. Комната представляла из себя место санобработки при выходе из зараженной зоны. Комнату, от пола и до потолка, покрывала толстая плёнка. Две яркий ламы в потолке, для освещения, и четыре бактерицидные лампы по периметру, для очистки воздуха. По левую руку висели эпидемиологические костюмы, в специальных капсулах, в которых они обрабатывались дезинфицирующими средствами.

Владимир сделал шаг в комнату и стал закрывать дверь за собой. Как вдруг он услышал истошный собачий вой, полный злобы и голода. Владимир подумал, что сегодня он больше курить выходить на улицу не будет. Прекрасные виды — это хорошо, но быть сожранным бродячей сворой собак ему не хотелось. Как только он закрыл дверь, она тут же растворилась в стене.

Надев специальный защитный костюм, Владимир нажал кнопку открытие дверей дезинфицирующей камеры. Погас свет и зазвучал серена, предупреждающую об открытии гермозатвора.

— Ну, начнем, — сказал Владимир и сделал шаг за открытые гермоворота.

Он зашёл в помещение, где ходили люди в таких же комбинезонах. Это помещение было тоже отделано белой плиткой, поэтому работники в своих одеяниях просто сливались со стенами. Их выделяло только защитное полупрозрачное стекло и вещи в их руках. Можно было подумать, что призраки витают в комнате, создавая творческий беспорядок.

— Вова! Тебя где черти носят?! — прозвучал низкий мужской голос.

— Я выходил курить Константин Александрович.

— У тебя что, перерыв в расписание? Или ты просто от работы отлыниваешь? — в голосе слышалась нотка раздражения.

— Константин Александрович, глаз замылился. Решил подышать свежим воздухом для ясности ума.

— Я тебе деньги не дам для ясности ума. У нас сроки горят, а он форточку свою продувать ходит.

— Больше такого не повторится. Теперь только в начале и в конце рабочий смены.

— Ладно, мы тут все устали и все на взводе. Сходи в шахту номер четыре и шесть. Собери остатки и закрывай шахту. Службу охраны я предупредил.

— Будет сделано.

— Иди давай. Ещё раз увижу, что без согласования ушёл, получишь мощный выговор.

Кивнув головой, показав, что он всё понял, Владимир двинулся в сторону помещения с шахтами. Пройдя на два этажа вниз и пункт охраны, Владимир очутился в помещение с сильно приглушенным светом. Если бы не защитное стекло комбеза, то он бы долго привыкал к переходу от яркого света к почти не освещенному помещению. Постояв минут, Владимир пошёл к шахте номер 4.

— Паша, как сегодня дела?

— Буянит. Кидается и зубами щелкает. Она сделала выпад в мою сторону, ну я блок то успел поставить. Теперь на щитке следы её зубов, — гневной, сквозь защитный противогаз сказал Паша.

Паша работник службы охраны. Амбал два метра ростом. Руки размером с человеческую голову, а плечи настолько широкие, что если он встанет в коридоре, то это место уже можно считать не проходимым.

— А зачем ты туда полез? Тебе же говорили, сообщи нам, а мы разберемся. Все просто же Паш.

— Да зачем Вас беспокоить по пустякам. Я что, девку не скручу что ли? Тем более он уже все кристаллами изрезана. Точный удар в голову…

— Это тебе сделали точный удар в голову Паша. Иди быстро меняй защиту и проверяйся. И молись богам, чтобы я не рассказал о твое инициативности.

— Чеготивности?

— Паша, не беси меня.

Паша что пробурчал, но приказ выполнять начал. Заняв собой почти весь коридор, он двинулся на выход.

— Степа, открывай дверь, — сказал второму охраннику Владимир.

Степан приложил свою карточку к замку, а то в ответ издал мерзкий сигнал, подтверждающий открытие двери. Мерзкий гнилой запах ударил в нос, даже противогаз, встроенный в защитный комбинезон, не помогал. Но Владимир уже привык удерживать рвотные позывы от запаха крови и гниющего мяса.

Шахтой номер четыре была молодая девушка, лет двадцати. Она была зафиксирована в воздухе с помощью заклинания левитации, чтобы было удобно доставать из её тела один из редчайших и очень опасных камней — хомонит. Эти камни были наследием ангелов. Что-то вроде венерическое болезни, котором наградили создания света человечество. В людском мире болезнь получило название “Кристальная чума”. Когда-то один ангел решил согрешить с человеком и заразил его. А человек уже разнёс болезнь по миру.

Болезнь протекала следующим образом. Сначала она покрывала скелет человека тонкой кристальной плёнкой, по пути покрытия отрывая плоть и мышцы от костей. Затем, разрывая кожу и ломая кости, кристаллы начинали расти вертикально. Кристаллы могли вылезти из любого места на теле человека, доставляя ему неописуемые страдания. Люди начинали сходить с ума от боли и, в этой агонии, они начинали бросаться на окружающих, чтобы они познали всю их боль.

Человечество нашло выход. Древние короли начали собирать больных в одном месте, а затем придавать очищающему огню. Все города Европы были усеяны огромными кострами. Дым закрывал солнце, а крики заглушали звуки городской суеты. Горели все. И стар, и млад. И бедные, и богатые. И трусы, и храбрецы. И даже несколько королей с их семейством. Постепенно болезнь сошла на нет, а если где-то она подавала признаки жизни, то несколько тысяч градусов по Цельсию сразу очищали район от носителей болезней. Такой закон действует и в наши дни.

Но человек не был бы человеком, если бы не нашёл выгоду даже в таком чудовищном заболевании. Особенно отважные стали вырезать эти кристаллы из живых или мертвых. Большая часть этих смельчаков сами стали жертвами болезней, а тек кто выжил стали очень богаты и очень осторожны. За один такой кристалл можно было получить около семидесяти тысячи долларов за один карат. Цена зависела от вида кристалла. А вид кристалла зависел от греховности его носителя. Если ты любил убивать, то камень имел темно красный оттенок, словно кровь. А если ты любил запрещенные препараты, то кристалл переливается всеми цветами радуги. Цветов кристалла, как и грехов было очень много. Так как камень растёт в человеке, то его прозвали хомонит, а самого носителя хомонитовая шахта.

Хомонитовая шахта номер четыре была проституткой, с пристрастием к алкоголю и курящая как локомотив. Камни торчащий из её тела имели розовый оттенок с черным и желтыми прожилками внутри. Не самый редкий цвет, так как грех вполне обыденный. К ней были подведены медицинские шланги для введения в кровь обезболивающих. Сейчас она была в отключке и поэтому Владимир сразу же взял в руки кристальный лазер и начал свой сбор урожая. Он решил начать с самого большого кристалла, торчащего из её головы. Камень разворотил половину черепной коробки. На камне были видны куски мозгов и кусочки черепа. У болезни было одно замечательное свойство — оно не давала умереть своему носителю от кровопотери и прочих, не полезных для человека увечий. Из-за этого шахта номер четыре не могла умереть от дырки в голове. Если бы не обезболивающие то она бы билась в агонизирующей истерике очень долго, пока не отключится, а потом всё сначала.

Убрав куски умственной деятельности шахты номер четыре с кристалла, Владимир продолжил работу с оставшимися двумя, один торчал из ребер, а второй из пятки. Спил всех кристаллов дался легко и на них было затрачено чуть больше получаса. Оглядев поле своей работы, Владимир стал заполнять бумаги для утилизации.

— Так, причина. Минимальное наличие крови в организме. Количество кристаллов, — Владимир посмотрел на стол, где лежали добытые им сокровища, — пятнадцать штук. Вес укажем позже. Так, знаешь, что нам ещё надо? — кладя планшет на стол спросил шахтёр шахту, — Нам надо проверить твои косточки. Вдруг они заросли? Если да, то тогда мы из них ещё браслетик сделаем.

Шахта номер четыре только пробормотала что-то бессвязное и выпустила из своего рта стройку слюней.

— Держись дорогая! Ты ещё послужишь обществу. Только давай мы тебе добавим немного красок? — Владимир взял шахту за дырку в голове, как за ручку чемодана и поднял её голову, — Давай добавим красного?

Ответом для Владимира так же оставалась ручей слюней.

— Вот и отлично! Я знал, что мы с тобой сработаемся.

Владимир нажал на кнопку для отключения анестезии на приборной панели и не поворачиваясь к шахте продолжил.

— Так я тебе убрал обезболивающие, так что давай созревай. А я должен наградить себя чашечкой кофе.

Выйдя из бокса, Владимир отправился в кафетерий для персонала. Его путь лежал через два этажа вниз, через такие же шахты с его коллегами, которые трудятся в поте лица. Если честно, то Владимир чувствовал, как ему хорошо в таком профессиональном коллективе, и он даже начал пританцовывать на протяжении всего оставшегося пути. .

Этот стихийный танец привел его к дверям кафетерий. Пройдя санобработку и сняв шлем, Владимир вдохнул полной грудью аромат свежезаваренного кофе. Эту ауру создал его канадский коллега Крис. Он только что закинул свежие зёрна и автомат послушно начал свою тайную целебную магию.

— Крис, о боже, ты прочитал мои мысли! — почти выкрикнул Владимир.

— Давай бери кружку, сейчас налью.

Через две секунды Владимир стоял у Крис крепко держа кружку, его руки даже стали трястись от предвкушения. Крис взял эту чашу Грааля и наполнил его кровью божией, именно так подумал Владимир наблюдая за стройкой кофе.

— Достань из холодильника по кексу, — попросил Крис.

— Ага, сейчас — подлетая к холодильнику ответил Владимир.

И вот коллеги присели за стол и стали трепаться о своей любимой работе.

— Крис, я слышал тебе жертву педофила привезли?

— Вова, я скажу тебе больше. Мне ещё дали и полный творческий карт-бланш.

— Ах ты везучий засранец! — Владимир даже не пытался скрывать зависть.

— Я так понял ты уже знаешь, что это девочка лет семи и жертва педофила. Сейчас я её накачаю психотропными, а завтра уже начну бить током. Заказчик просил, чтобы камешки блестели.

— А кто заказчик то? — не отрывая рук от чашки кофе, спросил Владимир.

— Сам сенатор Абридж. Сказал хочет что-то легкое и светлое. Вот тут я подумал про ребёнка.

— Ого. Ну он может себе такое позволить.

— Это да. Кстати, Вова, хочу попросить тебя об одолжении.

— Что угодно старина.

— Мне надо в четверг попасть на концерт дочери. Она там главную роль играет. Должен присутствовать.

— Да без проблем. Для неё это важный момент. Присутствие любящего отца — это важно.

— Ага. Вот только вчера за нашим псом бегала, а Лилиана ей бантики завязывала. А вчера сидит такая важная перед зеркалом и расчесывает себе волосы. Просит, чтобы мы её не беспокоили, она готовится к театру.

Оба шахтера расхохотались и растеклись в улыбки.

— Короче, Вова, там надо будет из девочки пару кристаллов первых нарезать и отправить на анализ по чистоте. Ну и к другим заскочить и если надо тоже кристаллы срезать. А я приду в пятницу и займусь их огранкой.

— Конечно. Все сделаем в лучшем свете. -важно подняв нос, кивнул Владимир.

Допив кофе, Владимир встал из-за стола и отправил обратно в бокс к шахте. На подходе к боксу, он уже услышал истошные крики, которые не могли сдержать даже звуконепроницаемые стекла. Владимир радостно улыбнулся, сейчас он опять начнёт творить.

— Дорогая, я дома, — громко сказал Владимир, пытаясь перекрыть крики шахты, — надеюсь ты готова?

Шахта не пускала слюни стройками, а раскидывала их своими криками, так как все ещё не могла двигаться из-за заклинания.

— Не переживай, ты всего лишь расходник, — вонзая скальпель в плечо, сказал Владимир.

Истошный крик заполнил комнату. Даже стекла задрожали, а во всех пробирка с жидкостью пошли круги. как будто началось землетрясение.

Но не успел Владимир даже двинуться в сторону локтя по руке, как вырубился основной свет и загорелся аварийный — красный. А крикам шахты добавился вой сирен и женский голос с предупреждением.

“Внимание! Внимание! Вторжение! Код черный”

Услышав код, Владимир сразу понял, захватчики не собирались их брать в плен, они начали зачистку комплекса. В подтверждение мыслям Владимира, где-то вдали послышался звук выстрела. Не обращая внимания на крики, шахтёр собрал все кристаллы со стола и вылетел в коридор.

— Стёпа, что происходит?! — перейдя почти на визг, спросил Владимир.

Голос Степана был ровный и спокойный, а противогаз на лице придавал ему почти механический оттенок, из-за чего Стёпа показался Владимиру роботом.

— Базу атаковали. Трое. Один из них оборотень, а другой шаман.

— А третий?

— Вроде обычный стрелок, только явно он с пушкой родился. Лежит всех прямо в голову.

Про профессиональные навыки стрелка Владимир уже не слышал, так бежал к дверям эвакуации, расталкивая всех на своём пути. У эвакуационной двери стояла толпа народа и все что-то громко обсуждали.

— А что все тут стоят? Вам дебилам жить н хочется? — чувство гордости за коллектив у Владимира сразу пропала. Теперь ему даже кажется, что тут работаю одни идиоты.

— Да дверь не открывается! — говорит один из шахтёров.

Работники кристальной промышленности стояли у двери и пытались открыть её. Открывается она также, как и на входе, только ведёт в другое место. Но дверь не открывалась. Скважина не горела, а ручка была на месте.

— Да вы кретины неправильно делаете! — крикнул Владимир и, растолкав всех, встал у двери.

Руки подняты вверх. Глаза смотрят на дверь.

— Урдона ману.

Руки пошли вниз. Но пальцы, как и скважина не загорались. Ручка от двери всё так же стояла на месте. Если бы она могла смеяться, то она ржала бы в голос.

— Урдона ману! — кричал Владимир, махая туда-сюда руками, как будто хотел стать птицей.

— Ну что? Обезьяна ты криворукая! — отталкивая уже Владимира, говорил Крис.

Крис тоже стал двери показывать птицу и говорить нужные слова. Но ручка продолжает ржать в себя от этих нелепых действий.

— Они заблокировали вход, — тихо сказал Степан.

Сквозь крики шахтеров, это фраза пролетела как пуля, заставляя всех разом заткнуться.

— Отходим вниз. Запремся на десятом уровне и будем отстреливаться, — во всю орал начальник охраны. Он был весь в крови. Казалось, что он сплошной кусок мяса. Уверенный кусок мяса, руководящий солдатами, — Блокируете двери. Задержим их.

Толпа из шахтёров и солдат ринулась вниз. Владимир не заметил, как оказался на десятом уровне. Это был административный этаж. Здесь был тот самый кафетерий, пара комнат отдыха, бухгалтерия и отдел анализа кристаллов. Помещении большое, но вместить всех сотрудников этажа, а также плюсом тридцать шахтёров и шестнадцать охранников, смогла уже с трудом. Владимир понимал, что они тут как сельди в банке. Они легкая мишень.

— Заблокировать дверь! — кричал начальник охраны, — Степа, Герман и Руд! Делайте заграждения! Всем остальным проверить оружие!

Охранники заблокировали остальные уровни, в надежде что преследователи устанут их выковыривать, а подмога успеет подойти.

И начало ожидание. Вначале была тишина. Затем были слышны хлопки, словно открывают банку консервов. Но с каждым разом, звук становился громче и тяжелее. Преследовались ломал двери безжалостно. Он хотел получить свою добычу, и он к ней шёл.

Многий шахтёры не выдержали и начали, расталкивая свих коллег руками и ногами, начали толпиться у двери и читать заклинания. В итоге, к звуку хлопков присоединился крик “Урдона ману”. Остальные кто спрятался под столами, кто взял что было под рукой, в надежде продать свою жизнь подороже. И только охрана стояло смирно, направив стволы ко входу.

Звук все ближе и ближе. Всё тяжелее и тяжелее. Тишина. Даже толпа у двери заглохла, в надежде что как в детстве, если молчать, то подумают, что дома никого. Но зверь знал — дома кто-то есть.

Удар и дверь выгнулась. Ещё удар первая петля вылетела как снаряд, снося голову рядом стоящем охраннику. Крик сотрудников заполнил комнату. Зверь был рад слышать это, поэтом удары усилились. Три удара и дверь упала.

— Огонь! — крикнул начальник охраны.

Выстрелы теперь заполнили комнату, перекрывая все крики. Владимир, спрятавшись под столом, снял шлем и пытался засунуть всю руку в уши, чтобы не оглохнуть.

И опять тишина. Владимир подумал, что оглох и решил проверить, вдруг враг повержен и опасности больше нет. Но только он поднял голову из-за стола, как увидел огромную черную и мохнатую махину, влетающую в комнату. Пули охранников впивались в тело зверя, но его это только раззадорило. Зверь набросился на охранника и одним укусом оторвал его голову. Затем схватил рядом стоящего и легким движением разорвал его надвое. Но это не был концерт одного актера. За ним зашли два человека. Они были оба в противогазах. Явно знали куда шли. Они были одеты в снарягу спецназа. Броник, черные штаны и армейские ботинки. Один из них, с лысой головой, поднял руку и из потолка три огненных сгустков. Они тут же набросились на солдат и сотрудников. сгустки прожигали комбезы, открывая его носителя на суд кровавой стихии. Но затем сгусток добирался до человек, снимая с него кожу и мясо. И того в комнате пахло железом, полной коже и стоял шум от которого должна была пасть Иерихонская стена, если бы она сейчас была с нами.

А третий человек стоял с автоматом и просто поливал комнату из своего автомата. Владимир только смог заметить его обожженную правую руку. Это явно был опытный воин. Его осанка и хватка оружия доказывала, что он не первый раз собирает кровавую жатву.

Владимиру показалось что за всем этим кровавым театром он смотрел вечность, хотя прошло от силы секунд пятнадцать. Он вжал в себя коленки, пытаясь стать невидимым. И наступила тишина.

“Ура! Я смог! Я исчез отсюда! Я дома!” — подумал Владимир.

Он открыл глаза. Но вместо дома он увидел зверя. Огромные золотистые глаза. Владимир не поверил уже своим глазам. Перед ним стоял оборотень. Всего морда была в крови, а изо рта торчали куски человеческой плоти. Если ад и есть, подумал Владимир, то он сейчас смотри на него. Зверь одним движением откинул сто в стену. Владимиру открылся результат зачистки. У аварийного выхода лежали обугленные тела, тянущие свои руки к дверной ручке. Охранники лежали по всему помещению. Они были похожи на вскрытые консервы в своих бронежилетах с торчащими наружу внутренностями. Владимир не успел оценить оставшуюся картину, как его плеча коснулась рука. Это была обожженная рука стрелка. Он медленно развернул Владимира.

— Как зовут? — спросил тихим и ровным голос стрелок.

— В..В…Вл…-мямлил шахтёр.

— Имя! — уже рявкнул стрелок.

— Владимир Пахнарев!

— Я видел это имя на одном из боксов, — сказал лысый мужчина.

— Веди нас к своему боксу, — приказал опять спокойным голос стрелок.

Владимир как заколдованный двинулся в сторону бокса. Он пойдёт куда угодно, лишь бы не смотреть в глаза Ада. Спотыкаясь о тела своего дружного коллектива, Владимир, уже не пританцовывая, довёл захватчиков до бокса где красовалось его имя. Когда он гордился тем что ему дали его личный бокс за его творческие заслуги. Но сейчас…

В боксе все так же кричала шахта номер четыре. Она даже и не заметила захвата. Она горела в своей личной агонии.

— Прошу вас! — вдруг выпалил Владимир, — Пощадите! У меня семья! Дочка! Она будет скоро выступать в театре! Я обещал прийти!

— Ну, наверное ты опоздаешь, — сказал лысый мужчина, холодным голосом, — Идан, открой дверь.

Идан достал карту из кармана и приложил к датчику двери. Владимир успел увидеть на карточке фото Степана. Шахтёр от страха не смог сдержать своё тело и ногам резко стало тепло.

— Мы тебя не убьём, — опять заговорил лысый мужчина, — А вот за неё не отвечаю.

Идан толкнул Владимира в комнату и тут же закрыл дверь.

— Прошу отпустите! Я буду молчать! Я исчезну!

Но его уже не было слышно. Но Владимир видел, как стрелок, которого зовут Идан, что говорит и смотрит на шахту номер четыре. Медленно повернув голову, Владимир увидел, как его шахта падает на пол. Она перестала кричать. Теперь её горло заполнял тихий звериный рык.

— Дорогая моя! Ну это же всего лишь работа! Я был должен! Меня бы убили!

Вставая на ноги, шахта номер четыре взяла лежащий на столе кристалл. У неё остался только правый глаз, поэтому на Владимира смотрел только он и дырка в её голове, где раньше был кристалл.

— Давай добавим немного красок? — сказали рычащим голос шахта.

Одним резким рывком она приблизилась к Владимиру и вонзила ему кристалл прямо в глаз. Вынув его, как меч из ножен, шахта продолжила наносить удары в зверином неистовстве.

— Серёга, тебе стало легче?

— Мне никогда легче не станет. Пойдемте. Волчонок! Ко мне!