Китано

Мне кажется, она записывает. Все о чем мы говорим, вопрос-ответ, каждый мой ответ, в толстую зеленую тетрадь, остро наточенным канцелярским карандашом, с крошечным розовым ластиком на макушке. Она старается. Внимательно слушает меня, утвердительно покачивает головой, сочувствует мне, говорит «понятно», «хорошо», «так бывает», «все наладится», «главное цель». Только иногда поглядывает на часы, у меня за спиной.

Сегодня она собрала ярко-оранжевые волосы в идеально гладкий пучок, и проткнула его крест-накрест длинными красными шпильками, точь-в-точь палочки для китайской еды. Сегодня она похожа на мою первую учительницу, и я ее немного боюсь.
Сегодня она спросила: «какое дело вы хотите завершить на этой неделе?»
Мне не часто говорят «ВЫ», и поэтому мне маленько не по себе. Иногда кажется — она подшучивает надо мной, но ее бархатный голос и улыбка на гладком красивом лице вселяют доверие.

— Я хочу завершить переход, — немного помедлив, отвечаю я. — Из этой жизни в следующую.
Неловкая пауза. Она откладывает в сторону карандаш.
— Нет, Бог с вами, — смотрю на ее удивленные изумрудные глаза, — не в загробную — земную.- Я хочу переместиться, перетечь, телепортироваться в другую, новую жизнь. Хотелось бы завершить этот переход к концу текущей недели.

— Кстати, — продолжаю я, — отрывной календарь в моей комнате распрощался с двумя листками, понедельник и вторник, 1 и 2 февраля на дне мусорной корзины, двое суток, 48 часов, 2880 минут исчезли, растворились, стерты твердым ластиком быстротечности жизни.
— Время стремительно, — продолжаю я, оно, как песок или вода просачивается, утекает сквозь пальцы, оно не стоит на месте, время, как воробей, вылетит – не поймаешь.
— Всему свое время, — говорит она, и кажется, улыбается, ставит несколько плюсов в зеленую тетрадь. Мне нравится, когда она улыбается. Для нее я стараюсь казаться умным, для нее я придумал этот переход, эту новую жизнь, для нее записался в библиотеку и учу дурацкие пословицы и поговорки.

— Остаётся пять дней, — бормочу я. Это если субботу с воскресеньем посчитать, а воз и ныне там, мысли и вещи разбросаны, глаза боятся, а руки, как известно — крюки. Сила есть, воля есть, а силы — воли, ну продолжите за меня, правильно — нет. И только путеводный листок с картинками новой жизни левитирует в старой рамке для фотографий, на стене моей крохотной комнаты, издевательски сверкает и слепит мне глаза.

«Путеводный листок – это хорошо», — одобрительно кивает она.
— Понимаете, — ерзаю на неудобной кушетке и таращусь в потолок. — Страх неудач преследует меня, уже не сосчитать, который раз я планирую этот переход. Но всегда что-то против меня, погода, магнитные бури, правительство, вирусы и бактерии, стресс, ОРЗ и ОРВИ, дальние и близкие родственники, полиция, международная обстановка, социальные службы, новый сериал, руководство больницы. Иногда я думаю, что все и всё во Вселенной против меня, точнее против перехода. Так и хотят, чтоб я прозябал, киснул, загнивал в старой жизни.
— Ну, а Вы, — продолжает она и во второй раз смотрит на часы.
— Нет, дудки, — завожусь я, — настрой боевой, план составил, карту нарисовал, путь проложил (все как вы советовали), книги умные почитал, временные рамки определил, клятву на бумаге написал, аккуратно конвертиком, как учили, сложил, спичкой чиркнул, пепел в стакан с игристым напитком собрал и прямиком себе в рот под бой курантов затолкал. На волшебство новогоднее ставку ставил, но без труда, ну, помогайте — ага, не видать даже рыбки из пруда, или чтобы рыбку съесть, надо…. фу, о чем подумали, надо в воду лезть, терпенье и труд, все… все! Замолкаю.

— Может, пойдем в кино? – проносится у меня в голове, но по ее мгновенно покрасневшим щекам и округлившимся изумрудным глазам понимаю, что произнес слова вслух.
— Завтра жду Вас в это же время, — медленно произносит она, прячет тетрадь с моими ответами в выдвижной шкафчик стола.
— А как же кино, соглашайтесь, знаменитый режиссер (как же фамилия…тру вспотевшие виски), прекраснейшие пейзажи, восхитительные костюмы, завораживающая игра актеров, пронзительная музыка, ну, это еще, любовь…

— Я выпишу еще, — она суетится, неприлично наклоняется, к зеркальной поверхности стола, — она протягивает мне линованную серенькую бумажку, — не забудьте три раза в день, последнюю за два часа до сна.

Листок-напоминание перед глазами, третий месяц маячит, если к концу этой недели переход не завершу, то в текущем году не видать мне новой жизни, как своих уше…й, как заслуг в большом спорте, как царствия небесного, не видать.
Хожу по комнате, измеряю ее шагами, хотя знаю наверняка три с половиной в одну сторону, четыре в другую, а из-за стены доносится музыка и слова, прислушиваюсь:

«У нас всё будет, как у Китано,
Простого счастья ждать не стоит, не надо,
Всё будет странно, спонтанно, никаких планов
И романтических встреч у фонтанов».

Как же, вот же фамилия режиссера — Китано! Долблюсь лбом о холодную стену. Почему она не хочет в кино…

Ладно, я упорный, завтра еще попробую. Утро вечера мудренее, тише едешь — дальше будешь…

— Таблетки, — слышу голос за спиной.