Каждый кошмар становится явью

Введение:

Данный роман являет собой отображением психических страхов каждого человека. Возрастной ценз: 18+.

;

Глава первая.

У меня есть родная, старшая, сестра. Она, как и я, достаточно красива.

Из-за наших внешностей, как и характеров, нас с рождения преследует одно чувство. Мы друг друга хотим. Нет, мы не любим, мы просто друг друга хотим, и точка.

В двадцать один год мы заключили гражданский брак. С тех пор по ночам (на второй день нашего гражданского брака нас прокляли) мы постоянно (уже не только во снах) друг друга любим. Но не так любим, как все люди, где муж работает ради жены, а жена работает дома ради мужа. А хотим, понимаете?

Он – мой младший брат, я – его старшая сестра. Разница у нас совсем небольшая. Но он не может остановиться уже. Я не понимаю: дело то ли во внешности, то ли в характере, раз он никак не может остановиться.

Когда нашему браку было десять лет, я его послала. Он меня достал. Типа я ему интересна, выражаясь Ищущим, чисто ради поебушек. Хотя он и кричал мне:

— Сука я та ещё, да? Раз ты меня выгнала, то я знать тебя не хочу уже. Если любишь, то не гони. Ладно, я понял, что я тебе нахер не нужен.

Спустя десять лет я ему позвонила, хотела узнать, как у него дела. Он даже трубку не взял, он себя повёл, как со своими физическими родственниками, я ведь ему только психически старшая сестра.

Спустя ещё десять лет он вернулся домой. Я ему радовалась, как маленькая, а он в ответ лишь гробовым тоном:

— Иди. Иди спи. Я тебя убью.

Я кричала, что «нет, не надо», ему было плевать. Он просто вонзил топор сначала в левое плечо, потом в правое плечо. Потом в левую почку, потом в правую почку.

Перед глазами было это лезвие топора. Я из последних сил кричала:

— Брат, не надо! Я люблю тебя! Пойми, что я всю жизнь тебя одного любила. Не убивай меня.

— Мне похер. – Сказал он и вонзил нож в голову.

Моя душа стояла около тела, ясно видела, как топор торчал там, где были мои глаза. Что касается моего младшего брата, то он лёг рядом. Нюхал мой запах.

Через сорок дней он, так как ни Ищущего не ел, сам умер. Умер от голода, по-видимому, не от запаха праха.

;

Глава вторая.

Мальчики любят одно: ****ься. Это известно каждому, потому что каждый, кто хоть один раз попробовал заниматься онанизмом, потом не может оторваться.

И по этой причине мальчики ищут девочек. А девочек, осознавая, что мальчикам нужен исключительно половой акт, избегают таких. Они их называют по-разному: дрочун, мастурбатор, онанист.

Наш герой, известный так же, как Стрелок, был одним из таких. Он ещё не был ни в деревне, ни в городе. Он ещё не знал, что он, начиная со своего, казалось бы, невинного в четырнадцать лет, онанизма станет самым известным в литературе Ищущего маньяком. Не как Демитрий, не как Михейл, а как наихудший персонаж, созданный Ищущим.

— Девочка, запрыгивай ко мне. – Он каждую, начиная от зрелых и заканчивая младенцами, приглашал к себе. Типа как Баттхед: «детка, приди к Баттхеду», только, в отличие от Баттхеда, у этого совсем не было мозгов. Он думал только им. Да, членом.

— Шёл бы ты к Ищущему, раз «Девочка, запрыгивай ко мне». – Отвечала каждая.

— Смысле? – он не понимал ни Ищущего, что с ним не так. И не должен был понимать.

В возрасте пятнадцати лет он появился в романе «Слёзы», в возрасте шестнадцати лет он появился в «Жизнь, согласно Никите Романову. Роман», в восемнадцать лет он появился в «Убийца и его дальнейшая исповедь. Психологический роман», в девятнадцать лет он появился в «Китайская Демократия. Книга Вторая», в двадцать один год он появился в «Каждый кошмар становится явью».

Здесь достаточно интересная ситуация: он – кошмар для малолеток, но и они – кошмар для него. Ведь он зависим от них, от женских половых органов. Каждую раздевает глазами. С каждой хочет ****ься. Но ни одна не хочет с ним ебаться, потому что понимает: на кой хер мне нужен такой хер, который ни хера не сможет обо мне позаботиться?

Спустя десять лет он начал их преследовать, наряду с другим. Хотя знаете… Николай Ищущий, являющийся нацистом, скажет вам одно: Адольфу Гитлеру они нахер не сдались. И Иосифу Сталину они нахер не сдались.

Они сдались только одному Николаю Ищущему. Больше никому.

;

Глава третья.

У каждого есть страх того, что он будет никем, абсолютно никем, не любим. В этом заключается главная ошибка людей.

Каждый человек рожаем, верно? Соответственно, у каждого человека есть родители. Другой вопрос, что кого-то родители бросают, и дети живут либо на улице, либо их забирают к себе другие люди.

Но эти другие люди могут быть озабоченными, насильниками, педофилами, садистами. Каждый человек до конца себя не знает. Какие могут быть исследования какого-то конкретного человека, если мы даже самих себя ни хера не знаем?

Каждый человек любим. Может быть, он любит себя. Может быть, он любит другого, другую, друга. Такая любовь называется христианской любовью, где каждый любит каждого. Но не все согласны любить друг друга.

К примеру, один братан пришёл и проорал:

— Я не люблю.

Часть людей охерела, другая часть была согласна. Потом до другой части дошло, что он есть неправильный вор, и он был выгнан. Да нет, читатель, этот братан, а братан у Николая Ищущего означает враг, не Ищущий. Он думает Ищущим, он просто, кто читатель-честный-государственный-служащий? Правильные выводы сделаны.

У читателя вопрос: можно ли жить без любви? Можно, всё всегда можно. Но, ****ь я та ещё в общественной деятельности, ты не протянешь ни дня без любви. Ведь трахаться-то хочется, да? А на кой Ищущий трахаться не по любви? Нет, Макарене, психологическому автопортрету Николая, сочувствовать не надо; надо понимать, почему он так пишет. (Цитируя Леонида Каневского, «впрочем, это совсем другая история».)

;

Глава четвёртая:

Есть другой вид кошмаров, написанных Николаем Ищущим в 2018 году: они называются теми, кто не понимает психиатрию, но хотят казаться всё знающими, шизофрениками, шизоидами, щизиками, в общем, блять, многими вариациями одного и того же слова.

Хотя иногда люди сами понимают, что у них есть психические заболевания, читая про них. Здесь речь идёт про два психических заболевания: эмоциональное расстройство и паранойя. У Максима Роенко первое с десяти лет, второе с 14 лет. Сейчас ему 21 год, когда пишутся им эти строки. Но лечить его не надо, иначе будет, как Николай Ищущий в самом страшном сне говорить постоянно, без остановки «Зиг хайль!», он же Роенко, хотя это касается каждого, у кого есть не только нерусские фамилии, но и нерусские корни.

«Ну так вот», эмоциональное расстройство у него было из-за того, что у него одноклассники были немного глупы и, как физически, так и психически, его ****или, с девяти лет до одиннадцати лет, включительно, за месяц до 12 лет его мать его же перевела в другую школу, потому как при виде своих одноклассников он такой: «бля, снова ****ая истерика», по крайней мере, так это со стороны видно тем, кто любит смеяться над всеми по причине и без её.

Кто-то скажет, «что это всё ***ня», ведь не надо вспоминать о прошлом. А другой скажет: надо писать правду, чтобы не вели себя подобным образом. Ну хуйня, так хуйня, хуй с ней, с этой самой вашей, кто так думает, хуйнёй.

Паранойя у него вообще из-за другого: он ни хера не понимал, что его любят, по этой причине он такой «а-а-а-а-а-а», так что не удивляйтесь, если увидите, как он вместо того, чтобы целоваться отворачивается из стороны в сторону. Потому что он, на самом деле, хочет дружить.

— Детей?

— Нет.

— Любви?

— Нет.

— А что тогда всё?

— Хер меня знает, а я нет.

Кто-то подумает, дело в комплексе того, что после того первого поцелуя, он не может вообще целовать других. Верно подумает. Но дело и в другом. Он в целом на девушек не может смотреть. При словах «я люблю тебя» он такой, как уже было сказано, начнёт беззвучно орать в пространство, таким образом, за каким-то Ищущим привлекая к себе внимания. А девушки такие:

— Дурак? Дурак.

и уходят от него. Ведь не надо любить таких, которые убегают от любви. Всё верно, это чувство у Максима Роенко с шестнадцати лет, когда были первые отношения, продлившиеся полдня. С тех пор он ни смотреть на девушек, женщин, девочек, ни целовать их не хочет. А смотреть на них он зачем-то смотрит, как маньяк, думая, сексуальный, маньяк, ведь онанизм ни к чему хорошему не приводит, на самом деле.

— На девушек мне фу, на юношей мне не фу. – Думал он в двадцать один год. Но его свели с двумя супругами, и он, хоть и хочет быть по юношам, не изменяет им. У него просто есть дети и от гражданской, и от официальной. И по этой причине не беспокойте его. Не будите в нём Ищущего, а в Ищущем его.

;

Глава пятая:

Есть вид кошмаров, описываемых Николаем Ищущим в редких произведениях, где человека душит нескончаемое чувство вины. Оно, скажут психологи, психотерапевты, психиатры не являющиеся самозванцами, возникает на пустом месте и пытаются его заглушить.

Но отца Николая, Максима Роенко, это чувство душит с того момента, когда он начал жить сознательно, то есть, с детства. Нет, чувство не в духе «я убил», а похуже. В «главе первой» данного произведения это описано достаточно подробно и в других сопутствующих, где инцест пишется от первого лица.

Ведь Максим до знакомства с матерью Николая искал сестру. Нет, не для инцеста. Для простой любви. Для того, чтобы заботиться о ней, как о дочери. Но, так как и Максим и мать Ищущего были прокляты, как гражданские супруги, то за одним половым актом, у них может быть и второй. А где второй, там и третий. Думаю, читатель понял, что происходит в личной, супружней, жизни Максима.

Я, Николай Ищущий, мог бы расписать это, но в данной, пятой, главе, которая, пожалуй, будет последней Я же распишу это чувство вины.

— Я любил её. – Сказал Мне мой дядя во сне.

— Понимаю. Что в этом плохого? – спросил Я дядю.

— В том, что я её же и убил. – Сказал мне он и заплакал.

— Ну-ну, дядя, успокойся, не плачь. Убийство – это не самое страшное преступление. – Успокаивал я дядю.

— Самое страшное, по-твоему, какое тогда? – спросил меня дядя, успокоившись.

— Если ты её любишь, но при этом ебёшь. То есть, насилуешь. – Ответил я дяде.

— Спасибо за то, что успокоил племянник. – Сказал дядя.

Как пример. Бывают разного рода преступления. Я не дипломированный правоохранительный орган, я, цитируя название новеллы, написанной о себе про себя, «оборотень в погонах». Я раскрываю преступления такие, где закон уже на грани преступления. Как у моих родителей.

— Я Ирина, я сестра Максима. – Это моя мать.

— Я Максим, я брат Ирины. – Это мой отец.

С каждым годом с момента заключения гражданского брака они убеждались в том, что я прав, что они правда родные, что они друг друга с полу-слова понимают, поэтому они так сильно друг друга любят, что Ирине позволило нарушить официальный брак, а Максиму тоже позволило нарушить официальный брак.

У моей матери официальный муж (как и мой якобы старший брат) является энергетическим вампиром: мужу интересно физическое здоровье Ирины, сыну от него интересно психическое здоровье. Поэтому мои бабушка и дедушка по гражданской супруге моего отца призвали на помощь моего же отца.

Ладно, с читателя хватит. Напишу-ка эпилог, чтобы читатель, как отец после того как зачал меня, не ****улся…

;

Послесловие-эпилог:

Читатель, возможно, думает, что автор есть дебил, есть дурак, есть идиот, раз об этом пишет. Но читатель путает понятие «автор» и понятие «рассказчик». Здесь автор являет собой рассказчика, то есть, он сам, как один из действующих лиц. По крайней мере, внимательный читатель понял это по «Глава пятая», где он показал кошмар своих родителей.

Ведь именно она показывает самый настоящий кошмар как отца (в алфавитном порядке: младшей Суки), так и матери (в алфавитном порядке: старшей Суки). Они, бля, как я заебался уже предупреждать читателей.., родные брат и сестра. Роднее некуда. Он начинает, она заканчивает. Не половой акт нихуя, еба… не, не как мой отец, не ****утый, видимо, ёбнутый, как неправильный вор. А мысль заканчивает.

Ведь они друг друга любят. Он начал её любить буквально с момента знакомства, когда пришёл к выводу, что у них дохуя общего. Мыслей, образа мыслей, жизни, в конце концов. У них много общего, кроме политических взглядов. В остальном они как близнецы. Но она по стихии вода-огонь, он по стихии воздух. Поэтому не нервируй, если ты читатель, которым я хотел бы, ведь Я, Николай Ищущий, энергетический вампир, питаться, умный.

Пожалуй, я мог бы на этом закончить мысль. Но ведь читателю мало? Читателю, как потребителю, всегда всего мало. Поэтому я продолжу ****ствовать в других книгах. А сейчас я скажу одно. Что одно, читатель, думающий за Старшую Суку, впиши сюда сам:

Подпись:

Дата:

Паспортные

данные:

(Это для того, чтобы показать тебя медицинских сотрудников, которые тебя покажут правоохранительным органам за чтение Николая Ищущего.)

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —