Карусель

Ярмарка гудела оживленными голосами и искрилась бесконечным множеством ярких цветов. Каждый метр пространства был утыкан чем-то потрясающим: киосками со сладкой ватой; тирами, где можно было выиграть плюшевого медведя или трансформера; батутами самых разных форм и размеров. Но главное — конечно же аттракционами. Самыми лучшими, сумасшедшими и классными аттракционами, что Артем и Вадик только видели в своей жизни. Им хотелось прокатиться на каждом из них, собственной кожей ощутить резкие порывы ветра на «Дьявольской горке» или отсутствие гравитации в «Воздушном замке».

Но была одна маленькая проблема — деньги. Вернее их отсутствие. Да, оставались какие-то гроши, но остальное мальчики уже успели спустить на лазерный тир, где по итогу так ничего и не выиграли, да стаканы карамельного попкорна, после которого пальцы еще долго оставались с неприятным липким налетом; и теперь, бродя по заполненными людьми проходам между стойками с мороженым, они винили сами себя и не знали, что делать.

А делать что-то было нужно. Вечер давно уже вступил в свои права, а значит и ночь не за горами и мальчишкам нужно было кровь из носу явиться домой вовремя. Каникулы каникулами, но шляться допоздна, — пускай и на шумной ярмарке у всех на виду, — никто им не разрешал.

Так, бесславно и глупо, со сладким привкусом попкорна, наверное и закончился бы этот вечер. Но случилось неожиданное.

Они увидели Его.

Вернее — сначала услышали. То был взрыв неимоверного крика и если бы он продлился хоть на одно мгновение больше, не закончившись облегченным и довольным смехом, можно было бы решить, что там происходит что-то ужасное. Артем и Вадик переглянулись и брови у обоих синхронно поползли вверх, задавая немой вопрос: «Неужели?».

Уворачиваясь от бесконечных членов бесконечных довольных семейств, пришедших сюда потратить денежек и ни в чем себе не отказывающих, Артем с Вадиком добежали до поворота. Крик вновь огласил округу. И снова перетек смех. Еще метр, другой. Очередной поворот. И вот — наконец Он предстал перед ним.

«Адреналин». Собственной персоной.

Они еще никогда не видела такого аттракциона. В нем было идеально все. От первой до последней мелочи. Чей-то инженерный гений полностью воплотился в этой гладкой, блестящей металлической конструкции, готовой подкинуть тебя к облакам, а потом камнем рухнуть на землю, чтобы ты испытал самые незабываемые секунды своей жизни.

— Охренеть… — только и смог проговорить Вадик, смотря, как люлька взмыла в воздух, где застыла на секунду, а потом также стремительно полетела вниз и уши их снова приласкали, доводящие до возбуждающих мурашек по всему телу, крики.

Артему оставалось лишь молча кивнуть. Добавить тут было нечего.

Они снова переглянулись и снова поняли друг друга без слов. Они хотят, — нет, они должны, — прокатится на этой штуковине. «Адреналин» должен именно их, — а не влюбленную парочку, не прыщавого подростка и не плешивого мужика, — прокатить на себе, показать все, на что был способен.

— Сколько у тебя? — спросил Вадик, тут же лихорадочно суя руки в карманы, надеясь, что там вдруг, как по волшебству, появиться десяток-другой звонких монет.

— Все, что есть, — бесцветным голосом ответил Артем, вытягивая вперед ладонь, на которой унылой горсткой покоились несколько рублей.

— У меня по нулям, — ответил Вадик, закусив губу.

Артем очень хорошо знал эту его особенность. Значит, прямо сейчас у Вадика в голове шли какие-то супер-сложные мыслительные процессы и не стоило его отвлекать — глядишь, и найдется какой-нибудь решение. Так оно и случилось.

— Ну, ладно, — сказал Вадик прекращая через минуту жевать собственные губы. — Нужно разжиться деньгами, так?

— Так, — кивнул Артем.

— Как это сделать?

— Не знаю.

— Спрошу по другому — у кого на ярмарке точно есть деньги?

— Э-э-э у продавцов? — попытался угадать Артем.

— Да, — кивнул Вадик, а следом тут же помотал головой: — Но нет.

— Тогда у посетителей?

— Верно, — и с этими словами Вадик уверенно стукнул кулаком по ладони: вперед, за деньгами!

Быстро стало понятно, что просить деньги лучше всего у парочек. Парни, желая произвести впечатление на девчонок, великодушно давали милым детям немного денег на аттракционы. И тут же становились на ступеньку повыше в глазах спутницы. «Считай, это взаимовыгодная сделка», — с важным видом пояснил Артему Вадик.

Но через пол часа упорной работы, — когда оба старались напустить на себя самый что ни на есть невинный вид, и как можно более тщательно выбирать цели, чтоб лишний раз обходиться без досадных промашек — стало понятно, что никуда они особо не продвинулись. Да, какие-то деньги наскребли, но разве что на один билет, а ведь время неумолимо бежало вперед. И вот уже совсем скоро нужно будет отправляться по домам, даром еще дорога займет добрые минут двадцать. В глазах у Артема читалась паника вперемешку с небывалым разочарованием.

— Ну и что нам делать… — стонал он, когда Вадик снова в задумчивости закусил губу. Взгляд его устремился куда-то за спину Артема и замер в неподвижности. Но уже в следующую секунду зрачки расширились, словно у кошки, заметающей добычу.

Вадик ткнул Артема в плечо и велел обернутся. Но сделав этот, тот увидел лишь пеструю, то и дело переливающуюся всеми цветами радуги, с исчезающими и появляющимися буквами, вывеску местной кафешки. Артем хотел было спросить — что же все-таки придумал Вадик, но тот уже направился прямиком ко входу в кафе.

Не понимая — проголодался его друг, или ему захотел в туалет, Артем засеменил следом.

— Раз они не хотят давать нам деньги сами, придется забрать их, — негромко проговорил Вадик.

— Всмысле?

— В прямом.

— Но это же воровство.

— Нет.

— Как нет?

— Ну, вот так, — ответил Вадик уклончиво. — Мы же на хорошее дело берем, так что не считается.

— А ты раньше когда-нибудь таким занимался?

— Нет, ну тут ничего сложного — подходишь, кошелек из кармана вытягиваешь, да и делом с концом.

Едва они пересекли порог, как Вадик замер, оглядывая помещение. Тут было с пару десятков низких столиков, каждый — занят. В основном это были семьи, но встречались и одиночки. По телевизору в углу крутили какой-то музыкальный клип, а в воздухе чувствовался запах жареного мяса и дешевого разводного кофе.

— Стой здесь, — одними губами произнес Вадик и юркнув меж столов, словно заправский танцор, двинулся прямо в центр кафешки.

Подавшись вперед и сощурив взгляд, Артем пытался разобрать, что происходит. Вот Вадик как будто бы собрался подойти к кассе. Но замер у предпоследнего стола, за которым, откинувшись на спинку стула, сидел пожилой мужчина. Мельтешение рук. Глухой звук удара. И приятную атмосферу кафешки, словно ножом поперек, вскрыл разъяренный голос:

— Ты чего это удумал, а?!

Артем увидел, как мужчина схватил Вадика за руку, а тот отчаянно пытался вырваться. Взгляды всех присутствующих устремились на этих двоих.

— Да не трогал я ваш кошелек! — закричал Вадик, выгибая руку уже каким-то невообразимым образом, так, что казалось — еще чуть-чуть и он сломает ее пополам.

К счастью — этого самого «чуть-чуть» не случилось. Каким-то образом Вадику все таки удалось вывернутся из мертвой хватки мужика, и он, не обращая ни на что и ни на кого внимания, ринулся к выходу из кафешки. По пути он едва не упал, налетев на чей-то выставленный стул, но сумев сохранить равновесие пролетел мимо Артема, стрельнув глазами: «Валим!» — и выскочил обратно на улицу.

После этой неудачи мальчиками овладело уныние. Хорошо еще никто не погнался за ними из кафешки, но больше повод для радости не было. Если раньше у Вадика был хоть какой-то план, и они могли жить надеждой, что им все-таки удастся накопить денег на билет, то теперь — не осталось ничего. Лишь гулкая пустота внутри, которую было не заполнить ни попкорном, ни батутами, ни тиром.

Они вяло брели, шаркая ногами, по ярмарочным улочкам, но окружающий мир словно потерял свои краски. Теперь все яркие вывески стали какими-то блеклыми и неинтересными, звуки — раздражающими, а народ, что толпился тут и там с радостными лицами, не заражал весельем, а наоборот — заставлял лишь хмурить брови и утыкать взгляд в землю.

Тяжело было лишиться мечты. Тем более, когда, казалось, она была совсем рядом. Только руку протяни. Артем с трудом сдерживал слезы. То и дело шмыгая носом он без устали моргал, лишь бы соленые капельки на упали на его футболку, оставив темные следы.

И вот когда ему уже казалось, что дальше сдерживаться не выйдет и он все-таки разревется: громко, сопливо, противно — рука Вадика вдруг шлепнулась ему о грудь.

— Что? — поднял взгляд Артем.

Вадик ткнул пальцем куда-то в сторону. То была задняя часть одной из двух ярмарочных Каруселей, которая прямо сейчас крутила каких-то веселых и довольных людей, а они кричали от восторга. Но поняв, что Вадик указывает вовсе не на саму Карусель, а на что-то конкретное, Артем пригляделся и различил низенькую, едва ли выше его ростом, дверцу.

— Карусель ведь быстрая, да? — проговорил Вадик, словно обращаясь к самому себе.

— Ну да, — кивнул Артем.

— А что будет, если быстро раскрутить тебя?

— Что?

— Вся мелочевка вылетит из карманов — вот что! — победоносно заключил он и тут же направился прямиком к дверце.

Не поддавшись с первого раза, она все-таки отворилась с тяжелым протяжным скрипом, когда мальчики насели на нее вдвоем. По началу глазам было сложно приспособиться к темноте, но спустя пару секунд они различили прямоугольники света. И тогда сердца у обоих заколотились как разгоряченные моторы. На грязной земле тут и там поблескивали бесчисленные монетки — оставалось только прийти и взять. И если они поторопятся, то и на «Адреналин» смогут попасть и вовремя домой вернуться.

Карусель как раз стала замедляться и мальчики юркнули в открытую дверцу. Тут приходилось стоять практически на коленях — такой низкий был потолок. Вернее, даже не потолок вовсе, а нижняя часть Карусели, которая с тяжелым маховым звуком проносилась над головами, уже почти остановившись. Артем и Вадик опустились на карачки в поисках монет и через полминуты сверху послышались шаги и возбужденные голоса — люди довольно обсуждали, как прокатились. В приступе небывалой эйфории, — которая была еще сильнее из-за совсем недавнего ощущения полного провала, — Артем, махнув на все рукой, уже не обращал внимания, что одежда его быстро извалялась в земле, а руки стали сухими и черными. Он набивал монетами ладонь так, словно боялся: если пропустит хоть одну — ему не жить. Вадик, у другой стены, не отставал.

На какое-то время повисло затишье. Но затем вновь послышались шаги и голоса. На этот раз люди не покидали, а забирались на аттракцион.

— Пойдем, — сказал Артем, начав ползти к выходу.

— Ага, сейчас, — кивнул Вадик, все еще окидывая взглядом темные пятна земли, надеясь, видимо, что его глаз сможет выхватить из темноты блеск очередной монетки.

Топот и разговоры усилились. Послышался скрип сидений.

— Пошли, — снова повторил Артем, уже почти добравшись до дверцы.

Но Вадик не шевельнулся. Вместо этого он вдруг наоборот — двинулся куда-то в самый центр подпола, будто бы пытаясь что-то поймать. Гул голосов достиг своего апогея. Народ окончательно расселся и вот уже через секунду Карусель должны были запустить.

— Вади-и-ик, — простонал Артем. — Нам уже хватит денег! Что ты там делаешь?

Но уже в следующее мгновение, он сам все понял. Стоило Вадику оказаться в прямоугольном пятне света, как стало видно — он всеми силами пытается добраться до тысячной купюры, что лежала, чуть скомканная, но вполне себе целая и чистая, если слегка отряхнуть, на земле. Пальцы его вытянулись до невозможности и Артему показалось, что он вот-вот схватит купюру. Но в этот момент Карусель пришла в движение. Дальше оставаться здесь было опасно. Артем сделал шаг назад, и переступил порог, все еще не сводя с Вадика взгляда. Но тот, казалось, напрочь отгородился от внешнего мира, совершенно не волнуясь, что аттракцион пришел в движение, и прямо сейчас над его головой, со все возрастающей скоростью, проносятся несколько десятков тонн металла. Все его мысли были только лишь об этой прекрасной купюре, которая теперь взлетала и опускалась в порывах нелетающего воздуха и это было похоже на какой-то элегантный танец.

С силой сжав ржавый наличник дверцы, так, что побелели пальцы, Артем вновь захотел крикнуть Вадику, чтобы тот, черт возьми, убирался оттуда к такой-то матери и плевать на эту тысячу. Но с ужасом обнаружил, как слова застряли в горле, и лишь слабый, — едва слышный в неразберихе Карусельного грохота и визжащих голосов, — хрип слетел с сухих губ.

Раз, другой, третий. Казалось, Вадику вот-вот удастся схватить купюру, которая, словно дразня, уводила его все дальше то в одну, то в другую сторону. И каждый раз у него почти получалось. Но только почти. Пускай Артем и знал, что аттракцион работает всего три минуты, ему казалось, что уже прошла целая вечность. Карусель теперь кружилась настолько быстро, что было невозможно распознать отдельные элементы ее конструкции — все слилось в единое, темное пятно, похожее на какую-то инфернальную сущность.

Словно в замедленной съемке Артем увидел себя со стороны. Кадык тяжело и, словно нехотя, дернулся вниз-вверх у него в горле. Слюна ополоснула небо. Казалось, он наконец нашел в себе силы, чтобы крикнуть Вадику, какой он идиот, но едва он успел открыть рот, как Вадику наконец удалось то, чего он так сильно жаждал.

В дерзком броске он выкинул вперед кисть, и схватил купюру самыми кончиками указательного и среднего пальца.

Победоносно глянув на Артема, он с облегчением повел плечами:

— Ну нако…

Металлическая балка Карусели на скорости в полсотни километров в час врезалась ему в голову, которая тут же взорвалась, как переспелый арбуз, разлетевшись на миллион кусочков. Вот Вадик был — а вот его безголовое тело повалилось на землю. Без звука, словно тряпичный мешок. Артем вскрикнул, подался вперед, но тут же одернул себя — он ничем не мог помочь. От осознания случившегося по телу пробежал такой жуткий, несмотря не летнее тепло, холод, что все тело покрылось мурашками и задрожало. Тут же на лбу выступили капли пота и попав в глаза, заслонили все вокруг тяжелой пеленой. Артема повело в сторону, но он смог удержаться на ногах, схватившись в последний момент за дверную ручку. Он едва успел сделать несколько хриплых вдохов и выдохов, когда его с гулким эхом вырвало, после чего, уже больше не в силах сохранять связь с реальностью он рухнул на землю — лицом прямиком в лужицу собственной рвоты.

А Карусель, — этот немой палач, совершивший моментальную казнь, — все продолжала вращаться, как ни в чем не бывало. Как будто на то и был расчет — заманить беспечного ребенка куда подальше хрустящей купюрой, посмеяться над его жадностью, а потом буднично, в секунду, лишить жизни. И словно в подтверждении этого, Карусель, очередным порывом налетевшего воздуха, вырвала тысячу из пальцев Вадика и та вновь скрылась где-то в темноте. А он сам — так и остался лежать на границе прямоугольника света: наполовину в тени, наполовину бледно-желтоватый, словно какой-то поддельный святой.

Еще почитать:

Суперсвятая — Парт пятый. Куколд головного мозга.

Заметки метатурбореалиста — Памяти креста гидроцефала

Сердце есть? А если украду? — 1. знакомство и погружение в лор

Очерки о важном — Мнение о моде