Камуфлет

Аз

В дверь без стука с неосторожным грохотом влетел соглядатай Витька и кубарем миновав препятствие в виде громилы Якова, буквально подкатился к ногам Ивана Ферапонтовича. В его испитых, глупых серых глазах качался черный поплавок зрачка. Он торопливо схватив Ивана Ферапантовича за руку движением предвещающим важное сообщение. Иван Ферапонтович поморщился и одернул руку, протерев ее платком, недовольно посмотрел на Витьку и с легким отвращением к текущему моменту , к прерванному послеобеденному бдению, к сальной копне поблекших золотых волос Витьки, и выдавил из себя с шипением.

— Ну же…что такое стряслось?

Витька уловил волны раздражения хозяина и откатился на подобающую дистанцию, сбивчиво затараторил.

— Я бы не посмел…вторжения такого… но повод, повод важный… В зале «Фортуна» снова этот господин со своей незрячей мамзелью…

В городе D поздний осенний полдень ждал в гости густой мрачный вечер. От Витьки несло душной смесью водки и лука. Камнепад ударов крови в виски, сообщил Ивану Ферапонтовичу о стремительно надвигающемся приступе головной боли, лицо его побагровело, рефлексом на это состояния стал гнев. Он приподнялся с кресла, правой рукой подхватил прислоненную рядом массивную деревянную трость с большим угрожающим набалдашником в виде бульдожьей морды, взмахнул ей в сторону Витьки , трость легко рассекла воздух в комнате надвое.

— Что за околесицу ты несешь варвар, какой господин? Какая мадмуазель? Это болван по твоему повод прерывать мои послеобеденные размышления?

Иван Ферапонтович воткнул трость в пол и угрожающе замер, его удушающий взгляд брошенный на соглядатая требовал ответа. Витька забился в самый угол комнаты, крестясь словно в беспамятстве, жалобно заскулил в оправдание.

— Не извольте сердиться, не извольте сердиться. Тот господин в зале с дорогим перстнем, где в драгоценных камнях голубка, тот самый господин, что давеча , в прошлую пятницу, в преферанс обобрал за одним столом купца Товстоногова, статского советника Гофмана и нашего игрока Максимку, щеголя. Всех на большой убыток выставил, по три рубля вист был, играли с котлами, так он запись безупречно закрыл вперед себе, затем другим помог, так еще после все четыре котла забрал демон. Не извольте сердиться, вы же сами велели, коль увидит его кто, сразу доклады бить.

Головная боль начала отступление, даря щадящий почти безболезненный покой сосудам, время пришло сменить гнев на милость. Иван Ферапонтович по барски махнул халдею, тот мастерски разгадав знак хозяина, налил и преподнес бокал сухого хереса, услужливо предоставил огонь, когда барин достал Асмоловскую папиросу с золотым ободком. Миндальное послевкусие янтарного напитка напела внутри восторженные мелодии. Иван Ферапонтович, ласково забасил.

-Ну милый, так бы и докладывал, что снова пожаловал коварный шулер, который учинил здесь поборы в преферанс уважаемым людям и моему игорному дому. Это хорошо, он или глуп и алчен, или страха не ведает. Пришло время спросить с него за утраты наши.

Иван Ферапонтович , кичливо выпрямился и стал похож на застывшее изваяние не ведающего поражений полководца. Витька выскочил из угла, тоже приосанился и с напором преданного пса, кивнув головой спросил.

— Так может я возьму пару крепких мужичков, подхватим его под холенные рученьки, выведем на улицу, бока намнем и спросим за все? А то он в зале Фортуна, там сейчас штос метают по крупному, как бы он не почистил игроков и там.

Спросил и в подтверждения намерений уже развернулся решительно направляясь в сторону двери. Иван Ферапонтович сразу одернул его.

— Стой дурья голова, куды понесся. Он же преферансист, такие с удачей не заигрывают, только холодный и верный расчет, у него либо трюк мошеннический есть какой или он мастер опытный и умелый, впрочем и то и то в моих пенатах, проступком считаю. Поэтому беги в тот зал, присядь где-нибудь рядом, понаблюдай, а потом через лакеев ,угости его и спутницу шампанским от заведения, и пусти по игрокам намек, что через час, другой игра серьезная в преферанс будет в Приватном зале. Я там проверочную ему и устрою, а там решим. И смотри ,чтобы аспид этот ухватил наживку с большой игрой.

Халдей преподнес еще рюмочку. Иван Ферапонтович жестом приказал всем удалиться, последним исчез в дверном проеме громила Яков, чтобы стражем встать с той стороны двери. Затем Иван Ферапонтович проследовал к зеркалу, где с полотна стекла на него посмотрел, солидный, уверенный в себе, господин лет за сорок. С окладистой бородкой, широким круглым лицом, приглаженными бледно пшеничными волосами по краем посеребренные проседью, с большим лбом пропаханным тремя траншеями морщин, на господине был дорогой красный, атласный халат с золотой узорчатой росписью. Всмотревшись , господин поднял бокал с хересом и чокнулся с Иваном Ферапонтовичем, который чокнулся в ответ и сделал длинный всепоглощающий глоток. Удаляясь Иван Ферапонтович уже не увидел как господин повернулся к нему спиной и растаял без следа в лабиринтах зеркала. Сам же владелец лучшего игорного дома города D, под названием «Дары Тихе», влиятельный и богатый и выдающийся муж города зашел за ширму в дальней части комнаты, отодвинул тонкую фальшивую стенку, за которой оказалось скрытая от дверь в не менее скрытное помещение. Он нащупал в длинном тоннеле кармана халата ключ со сложной бородкой, достал, вставил в скважину, открыл дверь и проскользнул внутрь.

Буки

Комната в которую он вошел, оказалась длинным но узким залом, заканчивающимся большим окном. Повсюду на стенах висели разнообразные акварели, на одних стыла в бороздках сугробов зима, на других бежали весенние быстрые голубые ручьи в зеленые долы. Все эти картины были созданы Иваном Ферапонтовичем. Здесь пряталась от всех его обратная сторона, неизвестная изнанка — жесткого и циничного владельца игрового дома, холодного, расчетливого и жестокого, его альтер эго – тонкая, прозрачная личность среди сонма творческих мук и идеалистических исканий. Но если главную жизнь проживала доминантная брутальная часть Ивана Ферапонтовича, вторая вынуждена была влачить затворническое состояние, притаившись побежденной, лишь робко надеяться на случай.

Сейчас скрытный художник, направился к незаконченному полотну, точнее к начальным зарисовкам портрета, которые были настолько начальными, что состояли лишь из легкого наброска овала лица и дымкой пучка волос. Дело в том, что вся эта громкая кичливая Витькина возня, прервала глубокое погружение Ивана Ферапонтовича в детали ночного сна, уже не первый раз видением его настигала таинственная незнакомка. В пучине сновидения он детально видел его совершенное лицо, манящую невероятно живую и теплую улыбку, сбегающий из прически русый локон. Но стоило пробуждению разбить сосуд ночного представления, как цельность и четкость образа рушилась, а память поднатужившись и стараясь, выдавала лишь зыбкий силуэт чаровницы и крошечные мелкие фрагменты, которые пока не складывались воедино.

Но Иван Ферапонтович, не сдавался, вот и сейчас он пытливо допрашивал себя, пытаясь извлечь еще детали к наброскам портрета. К сожалению и досаде, почему то , только всплывала довольная, хохочущая физиономия девицы Строгановой.

Когда-то, минувшим летом, возбужденная легким пряным ароматом парившим над дивным васильковым полем, его порывистая поэтически-художественная личность открылась этой девице, и привела ее в этот зал. Как унизителен был ее смех, когда ожидая увидеть пыточную полную засохшей крови врагов Ивана Ферапонтовича, Строгонова увидела эти нежные дымчатые акварели. Хорошо что, главная личность очнулась и хорошенько проучила бесстыжею хохотушку. Но с того момента, грубый, истеричный всплеск ее смеха, являлся Ивану Ферапонтовичу мучительным кошмаром.

Вот и сейчас ее призрачное явление , вспрыснула внутрь коктейль из паники, стыда, испуга. Набросив на треногу мольберта с рисунком покрывало, он удалился, точнее сбежал под натиском неприятных ощущений.

Уже скоро облачившись в строгий и элегантный костюм, он важно спускался по лестнице. Из верхней части частной жизни игорного дома, в бурлящей котел азарта ,непреодолимой страсти, в лабиринты фешенебельных игровых залов, сигарных комнат и роскоши буфетов.

Веди

По пути в Фортуну, Иван Ферапонтович заглянул в курительную комнату, там у стены оживленно что-то обсуждала пара незнакомых господ. В углу рядом с местами плешивым чучелом, вставшего на задние лапы бурого медведя, (бывшее животное держало в передней лапе длинный чубук) в неестественной позе сидел ушедший в отставку от ран и болезней бывший обер-офицер драгунского полка Высотников. Уперев копчик в сиденье кресла, он широко вытянул ноги, казалось он толе полулежал в нем, толе плотно между ног сжимал круп невидимой лошади. Человек он был мелочный и склочный, о нем ходила дурная слава. Высотников якобы любил вступать в приятельские отношения и кредитовать у новых приятелей большие суммы, затем когда приходило время расчета, устраивал бузу, скандалил до смертельной обиды, после которой только тайный поединок мог решить такое дело. Большинство кредиторов опасаясь его буйного нрава и возможных последствий, забывали о долге, а самые отчаянные иногда ловили пулю, Высотников никогда не одалживал денег у хороших стрелков, а вот в простых смертных стрелял без раздумий и жалости. Вот такие слухи нашептывались о нем в закулисье игрового дома.

Бывший обер-офицер побаивался владельца игорного дома, а Иван Ферапонтович просто презирал Высотникова, но сейчас не застав здесь того, кого следовало, он благосклонно кивнул в его сторону и по хозяйски предупредил.

— Скоро в приватном зале, проверочная игра в преферанс состоится ,одного мошенника будем выводить на чистую воду, вы как офицер, как порядочный человек потрудитесь быть неподалеку, мало ли какой конфуз выйдет.

Отставник браво подскочил , оставив свою мнимую лошадь с креслом, собрал в своем взгляде преданность и понимание серьезности ситуации, и что то неразборчивое рявкнул неприятно оглушительно для присутствующих. Господа в углу испуганно обернулись, Иван Ферапонтович не удосужился ответить на эти халдейские кривляние, покинул комнату.

Ему надо было торопиться, если заездный шулер проглотил наживку, следовало срочно организовать игру, для этого требовалась два игрока за стол, и главное необходимо было минимум два сторонних, желательно авторитетных наблюдателя. Иван Ферапонтович не хотел произвола, он жаждал публичного суда по его внутренним законам, а далее справедливого и эффектного наказания опять же, по своим правилам. Поэтому главное было найти солидных свидетелей на игру, за ними он собрался направиться в главный буфет, но под ноги ему снова подкатился, будто из неоткуда. светящийся излучением хорошей вести Витька.

-Готово! Готово! – заверещал Витька

-Что за дурацкая манера сваливаться, внезапно, без церемоний ! (рыкнул наш грозный господин вытирая рукав об рукав мерзкие капли слюны прилетевшие в него с криком соглядатая) Времени нет, доложи кратко.

-Кратко, а как жеж, только кратко. Все готово! Барин горит желанием играть, отправил свою слепую спутницу в сопровождении слуги в гостиницу и дует за ваш счет лучшее шампанское на Парнасе. (закончил Витька и если бы у него был хвост, он обязательно им бы завилял)

— Значит все складывается идеально ( на ходу пропел Иван Ферапонтович и незамедлительно взял курс в нужном направлении)

Большой буфет по сути был ресторацией, состоящей из двух пухлых овальных трапезных, оформленных в разных стилях и служивших для несколько разных целей, с одним главным правилом, здесь были запрещены любые азартные игры. Первая трапезная блистала роскошью и манила богатым кутежом в купе с незабываемым времяпрепровождением, за глаза постоянные посетители и обслуга называли ее «Парнасом».

Над «Парнасом» всегда висело тонкое, коктейльное облако паров , волшебный микст наслаждений и удовольствий. На белоснежных скатертях, сменяли другу друга, сверхизысканные блюда. Услужливые гарсоны, наполняли бокалы радугой самых элегантных вин. Конферансье с шутливой, но почтенной улыбкой, крутил колесо номеров на сцене, меняя задорных цыган, на визжащих полуобнаженных девиц из кордебалета, пышные праздничные оркестры, на заезжих голосящих прим с неизменной истомой во взгляде и подмигивающим декольте.

Вторую трапезную отделенную от беснующегося праздника толстыми звуконепроницаемыми стенами прозвали «Келья». Звуки здесь не поднимались выше шепота, редкие свечи дарили помещению слабо освещенную бледность, даже половые в большей степени старались объясняться жестами, ловя все запросы гостей с полушепота. Здесь за столами с печальной водочкой, и простыми закусками, проникновенные и опытные кредиторы ссужали деньги под проценты, давая возможность отыграться, неудачливые игроки тупо напивались сетуя на невезение, тихо переживали большие и малые трагедии.

Пока мы удалялись в описания трапезных, Иван Ферапонтович, уже давно добрался до «Парнаса», где сговорился об участии в игре с молодым повесой и транжиром Федор Федоровичем (сыном известного фабриканта Проворова) а также узнав о игре, за стол внезапно напросился склизкий и морщинистый старик Криволапов (тайный предводитель всех ростовщиков города и главный по крупным ссудам в этом игорном заведении). Наблюдателями определили адвоката Амельян Петровича с выпирающей фамилией – Шишка. Но главное, запрятанными в своем сейфе долговыми расписками, Иван Ферапонтович призвал на игру князя Лукомского большого, выразительного, седовласого мужчину, азартного игрока и своего крупного должника. С годами князь не утратил молодую беспечность, поэтому часто страдал от отсутствия денег и претензий кредиторов, но при этом всегда ухитрялся особым удачливым образом в самый тяжелый момент извлечь на продажу какую-нибудь редкую семейную реликвию, раздавал долги и тот час делал новые. Но человек он был справедливый и простосердечный, за это его все уважали и любили. А еще он был самым известным кутилой в городе, все прекрасно знали его ставшую известной всем фразу.

— Удачу надо всего только рассмешить! И когда она улыбнется, тут мы и кутнем! (часто говорил он во время игры, мечтательно покручивая свой сахарного цвета ус)

Все было готово к игре, Приватный зал убран и вычищен до блеска. Иван Ферапонтович затаившись вдалеке у углового стола раззадоренного и веселого «Парнаса», поглаживал голову серебряного бульдога на трости, украдкой смотрел виновника суеты, приезжего игрока и размышлял над вымышленным предлогом знакомства. Виновник внезапно обернулся, перехватил взгляд, приветственно улыбнулся, встал из-за стола и направился к месту, где сидел Иван Ферапонтович.

ГЛАГОЛЬ

К столу, где присел владелец игорного заведения , с широкой, доброжелательный улыбкой приблизился сухой, высокий мужчина абсолютно средних лет. От общей массы гостей его выделяла модная на европейский манер стрижка, безупречное, удлиненное каре из золотистых волос, и по английской моде сюртук в крупную клетку а-ля Эдуард VII . Золотые пряди окаймляли его большой лоб. Но самое главное, что сходу завораживало в нем, это необыкновенной красоты и силы глаза, где радужные оболочки левого и правого глаза были разного цвета, правый глаз был ярко голубым, левый же парадоксально, желтым, немного по краям удаляясь в коричневый оттенок. Оба глаза были настолько неестественно яркими, что если дать фантазии разыграться, казалось они просто расписаны вручную талантливым, блестяще знакомым с эффектной игрой красок художником.

-Сударь! Полагаю мы примерно равны по возрасту, по этому я взял на себя смелость представиться первым. Ведь это же вы, тот самый, хозяин этого прекрасного заведения, владелец всех даров Тихе? Спешу представиться и засвидетельствовать Вам свое почтение. Меня зовут Аким Данилович. ( как-то запросто, чуть ли не по приятельски сказал обладатель модного каре, сопроводив свои слова легким кивком головы)

Аким Данилович смотрел Иван Ферапонтовичу в глаза прямо и настойчиво, это смущало и злило, впрочем злило не только это, владелец просто закипал внутри от набега гневных мыслей, которые носились по нему с невероятной быстротой.

-Да кто ты такой вообще? (задавался вопросом он) Это я здесь главный, здесь должно все происходить по моим правилам, а выходит иначе. Неужели он ничего не боится, не ведает страха? Ведь я для него реальная опасность и неотвратимое наказание, а он просто прет на рожон. Не понимаю….Ничего я нагоню на него ужаса, всему свое время, всему свое время ( последнею фразу наш герой, прошипел про себя и так усиленно, что она чуть не вырвалась на свободу во всеуслышание)

— Очень рад знакомству, Иван Ферапонтович меня величают, и давайте без церемоний, я всегда рад новых гостям , и всегда знаете ли готов запросто, по дружески общаться.

Иван Ферапонтович взял себя в руки и произнес это приветствие с максимальным добросердечием на которое было способно его лукавство. Он тоже легко махнул головой и за руку увлек Акима Даниловича в сторону, для непринужденного продолжения разговора, почувствовав, что сейчас самый удобный момент перехватить инициативу, любезно засыпал собеседника вопросами.

— Что привело Вас в наш тихий город? Вы наверно только из столицы? Какие последние новости? Стиль модерн все еще в моде? Как вы относитесь к женской эмансипации, разве не бесовщина это? Не думаете ли вы что вход нашей армии в Маньчжурию, в прошлом году приведет к войне с Японией? Чем занимаетесь ? Какие намерения у нас имеете?

Аким Данилович шутливо и без конкретики отбивался от вопросов, лишь в моменте, когда надо было ответить о себе, он снова глубоко заглянул своим разноцветьем глаз внутрь Иван Ферапонтовича и сказал.

-Видите наличие у меня свободного капитала, позволяет, мне заниматься самым интересным – путешествовать и с комфортом проводить время в познаниях и впечатлениях. Но в последнее время участившиеся приступы жутьчайший мизантропии подтолкнули меня к интересной идеи. Я видите ли,собираюсь купить остров , где-нибудь в теплом месте, разумеется за границей, и отдохнуть от гнетущего людского присутствия. Мне осталось уладить несколько формальностей, подготовить нужную сумму и отдаться всецело мечте.

— А что касается страха….(тут Аким Данилович сделал паузу)

— Какого страха? О чем вы? (вот бес, как догадался? мелькнуло в сознании Ивана Ферапотновича)

-Страха? Ах да, страха, того самого человеческого. Я разве не упомянул в разговоре, что я азартный игрок? Так вот, тот самый страх во мне всегда немного притуплен азартом. И пока судьба сдает нам карты, я ничего не чувствую под пеленой страсти. Наверно когда все в этом мире для меня закончится, мне суждено будет здорово испугаться, напоследок.

Закончив Аким Данилович весело рассмеялся, озвученной самим же собой мысли, смеялся он так задорно и звонко, что Иван Ферапонтовича перекосило от раздражения, ему пришлось для маскировки мимического бешенства, немного отвернуться в сторону, вздохнуть, выпустить пар и поменяться в лице до встречного веселья.

— Кстати об азарте, (вернулся в разговор он) Мне стало известно, вы больший поклонник преферанса, а у нас как раз серьезная игра намечается. Не угодно ли присоединиться, я просто жажду вашей компании, или 10 рублей за вист непосильная для вас сумма?

-Игра! Это лучший вариант, против унылого вечера. Конечно я готов, премного благодарен вам за приглашения! Где и когда? ( отреагировал Аким Данилович)

— Да собственно все готово, заканчивайте ваши дела и как будете готовы, крикните любого официанта, вас проводят. А я уже буду вас ждать.(с нескрываемой радостью ответил Иван Ферапонтович и кажется при всех потер руки с наслаждением и глубинным злорадством)

Спустя еще пару досужих фраз, он оставил гостя, ссылаясь на срочную необходимость решить одно важное дело, и с трудом сдерживая резвый шаг удалился . Аким Данилович сделав глоток шампанского, долго еще смотрел ему вслед, погруженный в свои скрытые, персональные размышления

Игра стартовала через час, в Приватном зале, специальном месте шикарном и удаленном от лишнего внимания и шума. Лукомский огласил игрокам правила проведения, пожелал собравшимся удачи и попросил всех четырех господ-участников снять сюртуки на время игры, а также держать руки с картами строго на над столом. Колоду решено было менять каждый круг на новую. Любые споры решать совещанием двух наблюдателей Лукомским и адвокатом Шишкой, а их решения не обсуждать, а принимались безоговорочно, окончательным вердиктом. Когда с формальностями было покончено, жребием были определенны места игроков за столом. Игра началась.

Первое время партия шла непринужденно, соперники по пуле , даже успевали пообщаться на посторонние темы или поведать короткие забавные новости. Сама игра шла вяло, по большей части имели место мелкие шестерные, в которых безошибочно проявил участие, только Аким Данилович. В итоге за столом начались длительные распасы, в которых опять же аккуратней и успешней всех был заезжий франт. Молодой Проворов неудачно попытался исполнить мизер, получив аж целых три взятки. Выйти же из распасов удалось чистой семерной игрой Ивана Ферапонтовича. После чего решили сделать короткий перерыв, на легкие закуски и короткое проветривания напряженно взволнованного, спертого воздуха помещения. По состоянию росписи на тот момент, уже в солидном проигрыше был Проворов, немного но уходил в минус осторожный Криволапов, слегка пребывал в прибыли Иван Ферапонтович, единственным абсолютно победителем пока становился Аким Данилович.

Хозяин игорного заведения немного отдалился от общества перекурщиков, в компании с Лукомским.

— Что скажете о нашем вероломном госте, князь? (чуть тише общей громкости повсеместных разговоров спросил он)

— Ну что сказать, играет он легко и уверенно, по максимуму выжимая из каждого расклада. Карты не заминает, не метит, не жульничает и не нервничает. Единственное он постоянно по орлиному впивается во всех участников хищными взглядами, но пусть возможно это и слегка бестактно, но точно не запрещено правилами. Так ,что голубчик мой пока порадовать вас ничем не могу, за столом идет честная игра, по всем законам.(констатировал Лукомский и немного виновато улыбнулся)

— Да уж, эти его взгляды (начинал сердиться Иван Ферапонтович) Прям душу вынимает, и главное посмотришь в ответ, а потом отвести не можешь, словно держит он твои глаза в своих, крепко держит. Одно спасает , отвлекаюсь на его перстень с голубкой, смотрю туда и мысленно стену в своих мыслях возвожу, чтобы не проник туда черт разэтакий. А вы следите за ним князь, хорошо следите. Мошенник он, первостатейный мошенник.

— Слежу, будьте уверены, но только у меня ощущения такое, что он все ваши карты видит и знает заранее как вы поступать будете. А значит играет с вами как кошка с мышками. И если течение игры не сменит русло он обязательно победит, а того и глядишь крупно .Заставьте его ошибиться или пусть удача вам улыбнется. И тогда мы….(Лукомский не договорил, так как его собеседник уже возвращался к месту игры и очевидно не мог до конца разделить посыл мысли князя )

Партия продолжилась, и первое время одновременно у всех преферанс не заладился, верные заказы игр срывались, карты из прикупа демонстрировали дерзкие кукиши, игроки поочередно передавали друг другу эстафету глупых и нелепых ошибок. Иван Ферапонтович издерганный нервным состоянием затянувшегося дня, на несколько мгновений впал в отстраненные игры воображения. Ему чудилась незнакомая набережная, по которой он брел следом за своей таинственной незнакомкой из сна. Лица он не мог разглядеть она шла чуть впереди, но тонкий аромат блаженства доподлинно сообщал ему, это безусловно она. Тогда сосредоточившись в рамках представленного , он нагнал свою спутницу и заглянул в ее лицо.

— Семь пик (камнем влетела в стекло видения из реальности фраза Аким Даниловича и разбила все вдребезги) Семь пик! Ваше слово Иван Ферапонтович. Ну же

Занавес действительности рухнул и поглотил, прихлопнул, все что привиделось Ивану Ферапонтовичу, все до самой мелкой детали. С досады он даже не посмотрел свои карты, бросил их на стол и произнес

— Пас, играйте Аким Данилович, сегодня вам подозрительно везет.

— Везение , это всего лишь затуманенный незнанием взгляд на происходящее. Я вот, к слову, не люблю пиковую масть, не люблю и даже опасаюсь. Роковое есть что-то в этом знаке. Каждый раз, когда смотрю на них, я с невероятным ужасом чувствую, как копье легионера пронзает мою спину, ломая позвоночник, расковыривая ребра, выносит на своем конце в обозрение всему миру, мое черное сердце.

Иван Ферапонтович с удивлением посмотрел на Аким Даниловича, пустившегося внезапно на странные откровения, ему все это представилось в виде ужасного рисунка, он поморщился и ответил.

— Ох уж эти ваши столичные фантазии, отдают уродливым, отвлеченным от реальности гротеском.

— Возможно. (вздохнул Аким Данилович и вскрыл две карты прикупа, пик там не оказалось)

К всеобщему ошеломлению, эту игру он запорол, как новичок, неверно посчитав количество взяток на руке. Впрочем за все состязание игроков за этим столом, это стало его единственной грубой ошибкой. Далее он по опасению князя, успешно гнул свою линию игры, и когда партия была близка к завершению, проигрывали ему уже все другие игроки, Проворов солидную сумму, Криволапов тоже приличную, но поменьше, Иван Ферапонтович балансировал на грани небольшого убытка, но пока еще одна-две удачные игры могли оставить его при своих.

И к радости последнего, в одной из последних раздач, ему случился невероятно удачный расклад на десятерную игру.

Иван Ферапонтович медленно сдвигал карты в руке открывая их значения, ему сразу открылись четыре пики – туз король дама и малка в виде семерки. Затем в каждую оставшуюся масть легло ровно по тузу и королю, две оставшиеся лишние карты он отправил в снос.

— Успех! (мелькнуло в мыслях у него, после того , как он еще раз проверил комбинацию.)

Аким Данилович опять пристально рассматривал его, его ярко голубой глаз то и дело моргал, желтый оставался гипнотически неподвижен. Спустя пару мгновений он к чему-то сказал.

— Вот вы посмеялись надо мной, а пики как масть действительно бывают разрушительны и мистически коварны, и вы можете в этом убедиться.

— О чем это он опять. (забеспокоился Иван Ферапонтович) Не может он, и не должен знать его карты и мысли. Как вызывающе бесят, эти его пространные намеки.

Беспокоился наш герой не зря, дело в том, что при таком раскладе, и при своем ходе, он уверенно брал десять взяток. Но существовала невеликая вероятность, что на руках у одного из игроков в картах был спрятан капкан. (могло быть так, что у Проворова или Криволапова против четырех пик Ивана Ферапонтовича, лежали четыре оставшиеся возглавляемые валетом пикушки, Аким Данилович был в этом кону на раздаче, и не принимал участия в игре, а значит не мог знать о подобной ситуации ровным счетом ничего). И если такое сочетание могло сложиться у одного из оппонентов, это означало девять, а не десять взяток, а в сознании и ситуации Ивана Ферапонтовича, это был уже не успех, нужно было именно десять взяток, для робкого триумфа не быть обыгранным сегодня.

Так или иначе нужна была хотя бы ложка меда, в бочку дегтя плохой игры и несостоявшийся публичной порки мошенника. Посему, Иван Ферапонтович, победительно приподнял левую бровь, свободной рукой провел небрежно по вееру своих карт и уничтожающе оппонентов произнес.

— Десять пик, господа, с моим ходом, есть желающие ответить игре?

Проворов безразлично хмыкнул, Криволапов что-то еще и еще раз стал изучать в своих картах, когда внезапно вмешался доселе незаметный Шишка. Адвокат подскочил со своего наблюдательного кресла и повизгивая между слов вскричал.

— Стойте, стойте господа! Никаких ответов, на десятерной вистуют только попы и студенты. Благородные игроки, проверяют такую игру, поэтому Иван Ферапонтович, сделайте ход, а ваши визави откроют карты и мы проверим расклад.

— Да как Вам будет угодно, ( милостиво мур рыкнул будущий триумфатор, отправив в атаку козырного туза, и тут случайно заметил лукавый, охотничьей огонек во взгляде мявшего свои карты ростовщика)

Проворов открыл свой расклад, там была разная, простая белиберда, а вот в шеренге старика Криволапова практически по центру, нагло поднимал бокал за удачу четвертый пиковый валет.

-Вот вам и копье легионера! (откуда то со спины прилетели удивленные слова князя.)

Иван Ферапонтович побледнел, потом почернел, но спокойно бросил на стол карты, и стараясь ни глядеть ни в чью сторону, куда то вдаль произнес.

— Подлый, подлый расклад. Какой же я пентюх.

Игру заканчивали в тишине, над столом и в зале повисло гнетущее молчание. За пару некрупных игр Аким Данилович оформил свою единоличную победу. Лукомский финально, подвел итог игровой записи, положив ее на стол для всеобщего ознакомления. Острота тревожности момента начала сходить на нет.

Федор Федорович крепко в поздравлениях пожимал Аким Даниловичу руки восхищаясь его безупречной игрой. Криволапов вздыхая отслюнявил из какого то задрипанного платочка парочку беленьких катерин уложив на них сверху одного грустного николашку, приговаривал

— Ловко этак , вы нас уездных, поучили , ох ловко!

В целом все вокруг, сбросив напряжение, приобрело суетливое движение – ожило.

Не помня себя Иван Ферапонтович оказался у окна, оттуда ему открывался вид пустырь с прошлым пепелищем, когда-то незадолго до открытия его игорного заведения на этом месте стоял похожий притон азарта и страсти, от которого мутные обстоятельства жуткого пожара оставили лишь обожженные остовы с черными угольными краями.

Внутри владельца «Даров Тихе», некоторое время назад всадник дикой ярости погнал кровь в голову, и не давая вмешаться разуму, всадник гневно требовал немедленной сатисфакции. Ему вполне казалось достаточным, прямо сейчас, без объяснения причин, выволочь этого самодовольного пройдоху голым в холодный ноябрьский вечер, извалять глиной, осыпать при людно с ног до головы картами , а после позорно пинками и батогами гнать по улицам города прочь за окраины, как шелудивого пса. Пусть все видят, что бывает когда у Ивана Ферапонтовича закипает сердце. Быстро приняв такое решение, он резко обернулся к присутствующим. Но к своему недовольству, обнаружил стоящего подле него Аким Даниловича, которой сразу изучающе заглянул Иван Ферапонтовичу в глаза, пристально, глубоко , и после короткой паузы изучения спокойно обратился к нему с настойчивой твердостью в голосе.

— Я знаю вы натура, горячая и импульсивная, поэтому прошу прежде прислушаться к моему предложению и только потом, обдумав, начать действовать. Я прекрасно провел время в вашей компании, теперь мне надо идти. И взамен того, что вы отпустите меня, с моим выигрышем, не учините глупого скандала, я поделюсь с вами своим секретом успешной игры, и более того осмелюсь помочь вам полезным советом, да что там полезным, возможно спасительным. Проявите благоразумие, что вам эти деньги и пустяковые личные обиды.

Иван Ферапонтович не ожидал такого поворота, он немного замялся призадумавшись и спросил.

— Ну допустим, я немного заинтригован Вашим предложением, и даже возможно соглашусь его принять, но где гарантии, что вы не шельмуете, и я не почувствую себя после ваших откровений разочарованным или обманутым вновь?

Аким Данилович устало улыбнулся, и ответил

— Поверьте, это выгодная сделка. Давайте даже устроим небольшую демонстрацию. Посмотрите на меня, и подумайте о чем-нибудь тайном, глубоко личном, о чем может знать только вы и ваш ангел.

Извольте! ( с решимостью произнес Иван Ферапонтович и аккуратно спустился в подвал с воспоминаниями)

Где ему. впервые отчетливо, полно привиделось лицо ускользающей незнакомки, оковы бровей над чарующими глубокими голубыми глазами, чуть вдернутый аккуратный носик и чувственные полные губы застывшие в нерешительности между улыбкой и легкой обидой. Это ошарашило, и незнакомое безотчетное чувство парализовало сердце на миг.

Неожиданно Аким Данилович рассмеялся, сквозь смех не переставая удивляться.

— Это удивительно! Невозможно и удивительно. Поистине невероятное совпадение. Девушка из вашего видения, реальный и существующий персонаж. Вот уже пару лет, каждый сентябрь я с завидным постоянством встречаю ее на набережной в Ялте, где она поправляет здоровье после продолжительной и тяжелой болезни по рекомендации врача. Но это абсолютно невероятно, ведь вы точно не знакомы с ней!

Никогда еще за свою жизнь Иван Ферапотонвич, не испытывал такой глубокой смеси чувств удивления, конфуза и растерянности. Он был сражен словами собеседника. Как мог , он старательно скрыл волнения и заметив, что к их разговору уже любопытно прислушиваются, украдкой шепнул Аким Даниловичу.

— Уговорили, но продолжим, строго тет-а-тет. ( церемониально привлекая внимания громко прокашлял и обратился к всем присутствующим)

— Должен как и многие участники и наблюдатели этой игры, отметить блистательный стиль , в котором Аким Данилович, продемонстрировал свое мастерство и конечно везения сегодня! Искренне восхищаюсь его талантом! Даже немного жаль, что игра закончилась, но я предлагаю не заканчивать сегодняшний вечер! Я немедленно распоряжусь накрыть банкет за мой счет для всех присутствующих в зале «Парнас», а пока попрошу оставить нас с Аким Даниловичем наедине для приватной беседы.

Зал быстро опустел, последним помещение покинул бугай Яков, аккуратно без шума прикрыв за собой дверь. Собеседники расположились за тем же столом, где недавно бурлили страсти карточной игры. Яков Данилович налил себе немного вина и поведал Иван Ферапотовичу свою удивительную историю.

============================================================

Видите ли Иван Ферапонтович, не всегда судьба благоволила мне, она конечно была не против моего существования, но делала все, чтобы не замечать моего присутствия. Родился я в хорошей, благополучной семье, но это я только знаю, к сожалению не помню. Моя мама умерла когда мне не было и пяти лет, а отец женился по сути деньгах, которые он ответственно спускал при любом удобном случае за карточным столом. Если и горевал он по супруге то не долго, в доме нашем постоянно оставались случайные и временные женщины, а отец все сильней и глубже отдавался своей единственной страсти. За пару лет он проиграл все накопления, заложил дом и пустился в бега, предварительно устроив меня по старым связям в сиротский дом при сиротском институте. Устроил и исчез, обещав разобраться с делами и вернуться. И я ждал его до шестнадцати лет, пока не узнал, что он давно скоропостижно скончался от удара, в том же год, когда справил меня в сиротский дом. И так я считавшей себя полу-сиротой, узнал, что я давно сирота.

Окончив сиротский институт, я получил назначение наставником в подобное же заведение в городе на манер вашего. Но череда злоключений и обстоятельств, поместила меня служащим в почтовое отделение тоже в удаленном и тоскливом месте. В отделение, кроме находящегося вечно в загуле начальника, работали , включая меня три человека и мы, как могли делили между собой обязанности. Каждый из нас бывал по случаю и разносчиком, и сортировщиков и письмоводителем. Как у любых мелких служащих работы было много, жаловали за труд гроши. Серые дни, складывались в безликие годы. И все что оставалось, мне в те дни, мечтать и грезить чудом.

И вот однажды в день перед рождеством, нам доставили посылку до востребования, на очень странную, вероятно иностранную фамилию. Получателем в сопровождении был указан некто господин ВеачеН. С инициалами Д.А.. Тоже было выжжено крупными буквами на боку коробки, но самое главное на плоской крышке сверху три огромные буквы образовывали слово ДАР Доставка до нашего отделения была заранее оплачена. теперь по нашим сложившемся правилом, мы с оказией должны были уведомить получателя и ожидать когда он явится сам забрать ему отправленное, посылка имела невиданную для наших мест ценность 50 рублей и доставлять такую роскошь мы не имели права, да и желания брать такую ответственность обычно не возникала.

Но это был день накануне Рождества, посылка была увесистой, ценной и когда я смотрел на нее мне мерещилось, что вижу протянувшийся до нас за ней волшебный шлейф приключений в тысячи верст. К тому же в такой день, доставка наверняка столь ожидаемого предмета на дом сулила немалое вознаграждение бедному, нуждающемуся служащему. И весь срок этого дня посылка, казалось нарочно, попадалась мне на глаза, слипшиеся в слово ДАР буквы — манили. Так после обеда, глубоко набрав в легкие воздух, резко и решительно выдохнув, я подхватил посылку – я пошел на риск.

Адресом таинственного ВеачеНа Д.А был известный доходный дом на одной из центральных улиц городка, я отправился туда. На улице валил хлопьями снег, было празднично и ветрено. Дома получателя не оказалось, а вот управляющий учинил мне форменный допрос, зачем и по какой необходимости мне понадобился этот господин, а потом пялясь на посылку настойчиво советовал передать через него. Склизко и ненадежно он выглядел, поэтому обхватив покрепче свой ценный дар, я быстро ретировался . Полупьяный дворник, за копеечку, заговорщически подмигнув, описал мне Д.А как высокого по моде одетого блондина, посоветовав искать его в ближайших трактирах. Чертыхаясь и злопыхая по поводу своих мытарств, я обошел почти все, в каждом из них половые отрицательно качали головой, и не было там персон хоть немного подходящих под описание хмельного служителя чистоты и порядка.

Было уже темно, ветер усилился и стегал ледяной нагайкой. Я продрог, устал и честно говоря был уже сильно пьян и также примерно расстроен. Под овалом света уличного фонаря, глупо поскользнулся и рухнул на ребристый лед слегка прикрытый снегом. Рухнула и посылка, к моей радости она не разлетелась вдребезги, а лежала напротив меня перевернута к верху задом. И в тот момент распластанный на снегу, я разглядел невероятное совпадение, стоявшие на голове буквы сложили мои инициалы и фамилию – А.Д.Нечаев. Да именно, фамилия, отчество единственное наследство, переданное мне отцом и имя с любовью от матушки. Аким Данилович Нечаев!!! Ну скажите, стечением всех этих вверх тормашечных обстоятельств, разве не давало мне право на этот случайный ДАР?

В тот самый момент в прожекторе свидетеля фонаря, я разорвал, раскромсал коробку и извлек содержимое. И что вы думаете оказалось внутри? Полная чушь!!! Увесистые тяжелые фотографии с элементами красивой и праздной жизни, и тоненькое письмо с парой таких фраз -Любезный друг! Узнав о твоем безнадежным положении, высылаю тебе – этот ценный дар.

Под словами , вместо подписи был отпечатан штемпель с голубкой, точно такой же, что теперь у меня размещена на перстне.

Сложно представить какое глубокое разочарование меня охватило, упало на душу такая мгла, что даже червячком, начала подтачивать мысль о расставании с жизнью. Механически я положил письмо в карман, досадливо пнул злосчастную коробку и провалился в тупое алкогольное беспамятство.

Пришел в себя только в третий день праздника, вспомнив, что должен был один праздничный день подежурить, опрометью бросился в почтовое отделение. Где меня встретил раздраженный коллега Павел Андреевич. Помню я стоял напротив него, он обиженно отчитывал меня, а я смотрел ему прямо в глаза. И тогда я впервые услышал движения его мысли, именно услышал они звучали у меня прямо в голове, чуть в стороне от моих собственных. Он говорил мне, что работа почтальона это прежде всего ответственность, ведь государственное дело правим. А мысли его отвлекали меня от его фраз, они нашептывали, что юноша я хороший, старательный, ну загулял с кем не бывает, лишь спиваться не начал от нашей рутины, а что это у него с глазами, уже не желтуха ли? Надо сдавать дела и бежать домой.

Когда он ушел, я долго ходил сконфуженный, не понимая , не желая верить тому , что произошло. В один момент я задержался у зеркала, вгляделся в свое отражение и ахнул. На месте моих неуверенных тускло зеленых глаз, расположились незнакомые пронзительные разноцветные, ярко голубой и болезненно желтый. Несколько дней посчитав это душевным помутнением, я глушил посторонние голоса присутствующих, считая этой галлюцинацией, но как это неправдоподобно звучит, вскоре я убедился, что чужие голоса, это реальные мысли моих собеседников, которым мне удается заглянуть в глаза. Приняв это открытие, я принял этот необъяснимый ценный дар, и стал тренировать и использовать его в своих целях. Но тут внезапно за посылкой явился господин ВеачеН Д.А.

Но только он перешагнул порог нашего отделения, и мы встретились глазами, я быстро считал его. Это был напуганный поручением выдать себя за другого, дальний родственник склизкого управляющего из доходного дома. Поживиться у этих мошенников не получилось, лже господин был выпровожен со словами, что получатель уже давно забрал посылку. В тот же вечер я первый раз крупно выиграл в преферанс, целых десять рублей. Преферанс был моей единственной страстью в сиротском институте, где заняв пустую аудиторию, тайно играли в эту благородную игру, ставками , как правило служили наши скудные ужины.

Теперь любимая игра умноженная на дар, становилась источником дохода, после первого успеха , я выиграл еще и еще, а потом меня побили, и стало понятно, что этот город становился мне тесен.

Вот так этот невероятный дар открыл мне весь мир, я много путешествовал, постиг наслаждение разных утех, но к сожалению у дара оказалась и побочная сторона. Вначале мне приходилось прилагать усилия и иногда буквально выуживать чужие мысли, иные фигурально выражаясь, просовывать руку и доставать из потаенных нор сознания, но постепенно мое умение управлять таким талантом росло, к тому же совершенствовалась и сама способность. Мне стало хватать мимолетного случайного взгляда, чтобы выхватить у человека огромный кусок его мыслей, и уже не только текущих, но даже прошлых. А самое неприятное, дар это делал уже без моего желания и согласия. Представьте вы идете один по улице, а навстречу сторонние прохожие, вы идете , а в голове у вас гул чужих переживаний, чувств, образов, этот гул возрастает, сплетается в непонятный узел, где невозможно разобраться ровным счетом ни в чем. Начались мучительные головные боли, мне приходилось по долгу скрываться от любого людского присутствия, и только спустя сутки а то и более своих уединенний, я приходил в норму и мог какое-то время терпеть человеческое общество.

Тогда то, у меня и появилась спасительная мысль о том, чтобы скрыться от всех на своем острове. Но даже в такой ситуации, мне нужна была компания, поэтому вскоре у меня появился слуга, милейший и добродушный парень, который думает так редко, что иногда мне даже хочется подойти к нему проверить его пульс, бьется ли он вообще? А однажды случай свел меня с милой девушкой, абсолютно слепой и как мне показалось сильно несчастной. В виде своего недуга, она не может видеть, а я читать ее мысли. И пусть мои компаньоны странные, зато я чувствую себя не совсем в одиночестве.

Аким Данилович закончил свою невероятную историю, и поморщившись стал растирать височные доли. Иван Ферапонтович сидел не шелохнувшись и сейчас был прямо сражен таким сказочным, волшебным сюжетом жизни собеседника. Сам же рассказчик улыбнулся и сказал.

— Мне на само деле уже пора, знаете головная боль разрастается и становится невыносимой, но напоследок, как и обещал, дам Вам совет. Вы только не перебивайте меня, дайте закончить. И как следует, после подумайте, крепко подумайте.

— С момента как я стал погружаться в каком то роде глубины человека, благодаря своему дару, я стал замечать и различать , что почти всегда в голове у человека звучит не один, а минимум два разных голоса. За годы наблюдений, я сделал вывод, что в большинстве из нас живут подселенцы, да да, подселенцы нашего сознания. Вероятно они цепляются за нас, в детском или раннем юношеском возрасте, в момент эмоциональных потрясений или внутренних драм, когда настоящее ,исконное я, слабо или напугано. Но это детали, суть в другом их задача в итоге захватить власть над вашим внутренним голосом, подавить , сделать его ничтожным и немощным. Я называю этих захватчиков – демонами. И поверьте сегодня я отчетливо слышал, как он по барски управлял вами, Иван Ферапонтович. Сейчас он затих, опасаясь разоблачения и вожжи вашей упряжке у вас руках, но он никуда не делся. Победите его, и прогоните, не дайте окончательно сделать себя марионеткой в его руках, прислушайтесь к себе, вспомните детство и отделите чужую шелуху мыслей и желаний, от своего подлинного кристалла существования. Уверен ваше увлечение живописью, эта незнакомка которую я видел в Ялте это часть вашего настоящего я, которого демон хочет разрушить окончательно, до основания.

Аким Данилович закончил, распихал деньги по карманам сюртука еще раз улыбнулся, и увидев , что Иван Ферапонтович хочет что-то спросить, сразу одобрительно кивнул, приложил палец знаком молчания к губам и исчез за дверью.

Буквально тут же за дверью послышались голоса, громкие, потом голоса перешли в крик, послышались звуки борьбы и пронзительно грянул выстрел, а за выстрелом наступила жуткая тишина.

Высотников! (мелькнуло в сознании Ивана Ферапотновича) Как же я забыл про этого идиота , бузотера! Боже, что я наделал!

Добро

Было ветрено, как бывает на Босфоре в середине октября, недовольные, мрачные волны, разгоняли еще сонную утреннею воду. Ивану Ферапотовичу приходилось одной рукой придерживать шляпу, которую то и дело пытался стащить воришка ветер, а другой рукой театрально взмахивать время от времени , реагируя на рассказ попутчика по прогулке вдоль набережной.

— Видите, мало иметь дар и собственный остров в придачу, надо еще всегда проверять, какое сейчас настроение у вашей судьбы! Ведь кто мог подумать, что мой бездумный слуга и слепая компаньонка, сговорившись ограбят меня! Нет я не расстроился Иван Ферапонтович, только рассмеялся, ведь это анекдот, да и только! Рассмеялся, но счел это важным знаком, что следует завязать со своим колоссальным эгоизмом, и послужить пользой многим людям. Да, представьте! Сейчас направляюсь в Москву, собираюсь открыть клинику лечения болезней души! Только сейчас я понял, что моя миссия – борьба с демонами! Впрочем, что я все о себе. Как ваше творчество? Как ваша пассия?

Аким Данилович и не удержался, заглянул в глаза Ивану Ферапотовичу, тот поймал его взгляд и они оба расхохотались. В итоге Иван Ферапонтович сказал,

— Вам честное слово, неинтересно даже рассказывать, я в последнее время под впечатлением от знакомства с Василием Кандинским пытаюсь развить в себе способность передавать цветом мелодии и ароматы, но нахожусь все еще в некотором поиске себя, как художника. Впрочем вы все это уже знаете. Завтра мы уезжаем на Капри, один знакомый писатель посоветовал нам с супругой это место, где можно восполнить здоровья и всегда найти интересную компанию соотечественников. Так что теперь не знаю, когда снова увидимся любезный Аким Данилович. Наша встреча перевернуло мою жизнь, изгнало все чужое, пустое и лишнее. Теперь навсегда я Ваш должник, можете на меня рассчитывать! И кстати я отправил в номер вашего отеля, небольшой подарок для Вас, надеюсь он Вам понравится.

Ветер все-таки сорвал с головы Ивана Ферапонтовича шляпу и нагло погнал в сторону моря.

Вечером вернувшись в отель, Аким Данилович открыл свой подарок. Это была небольшая, яркая миниатюра в которой белоснежный голубь уносил в своем клюве цепочку в центре которой раскачивалась пара глаз, голубой и желтый, а снизу в сторону голубя летели крючочки копий, которые в ярости бросали им вслед плоские фигурки в виде пиковой масти.