Восточные сказки манят в ад.

Рассказывали, что давным — давно был чудный, прекрасный мир.  Где каждый имел право жить, не было закона о рождении и главное был всеобщие благо. Но вдруг какие то люди захотели власти и начали развязывать войны. Незримо долго они мучили и насиловали все и вся. И вот однажды неким высшем было создано оружие против них. Оно разъедало мозги, сводило сумма и самое главное губило потомство. Делало их монстрами, тем что пугают вас по ночам. И вот монстры были убиты, но нас они прокляли тем же, и теперь мы должны, просто  обязаны подичатся  всеобщему закону. И сегодня мы предаем огню все то гнилое и противное, даруя вам прощение.

Говорил в коричневой грязной рубахе проповедник, его черные глаза светились искренностью и призрением к  ужасом что держали молодые мамы. Их горя. Страх он не замечал. Лишь их страх перед тем, что называлось дитя. Через пару мгновений их руки опустились, жар бил в лицо. А крик на всю жизнь остался в их головах. А проповедь продолжилась,  в жутком, разрушенном доме, что называлось притоном святых. В нее ходили те кто родил, тех кого насиловали, те кто любил, те кого любили. Они давали возможность исправить их ошибки, они верили, ведь правда была на их глазах.  Каждый рожденный, был монстром, уродом, неправильным. Каждый был недостоин жизни. Лишь девушки, что рожали на фермах были людьми, а это монстры, достойные смерти.

Костер горит, тихий шепот ветра напоминает крики диких животных. Двое сидят, не чего не говорят, уставший вид насмешливый шепот ветра и знание превращают каждый шорок в шум двигателя, шелест листьев в выстрел.  Знание ужасно, но необходима для жизни. Двое сидят. Знают они что какие то  бандиты пытаются вырвется из города, зачем же они, дозорные, здесь. У их задача ждать и остановить бандитов.

Костер горит, пугая всех  прошедших, давая знать о том что здесь сидят. Бревно кидает в костер. Жирает его медленно огонь. Они все знают, они нечего не сделают. Ведь дозорные лишь наблюдать должны, а охота, о нет, не их. А их направили насмерть с  двумя патронами на два ружья.

— Обойма, слышь, Обойма, не спишь?- говорил шепотом мужик объятый пламенем, из за его было видно лишь тонкий прямые бровями с маленькими ели заметными глазами.

— Очкарик, я не сплю, но давай по очереди, все ровно завтра стоят.- говорил другой, совершенно сонно.

— согласен, но почему нам? Ты знаешь, почему ты ловим.

-нет. Но по  тому что я слышал , что бандиты, по крайне мери один, из наших. И что более веселое он из верхнего эшелона. Во прикол.

— да. Если из  верхнего. Это пиздец. Все же полетят.

-вот почему мы. Все хотят замять, этих просто зарезать. Хорошо что только двое их.

— а что они сделали?

— не знаю, что то связанное с Притоном святых. Ну ладно давай я спать.

Глухой рокот прошёлся по  лесной тропинки. Кострище, давая последние признаки жизни  угасло на совсем. Жизнь двух дозорных была обменена на три.