Веселье бывает разным, главное веселится.

Ангар. Тихая песня. Играет гитара. Вроде Поршень играет мазурку. Немногим нравится, но с нее он начинает свой концертик. Кто то разлегся на старой перине, болтает с Фарой, что ноги лишился. А где то в углу убирается Сизый, немного помешан он на этом. Ведь когда в него из за грязи чернь залезала, после этого ангары блистают. Веселье стоит в этом мирной ночи.

Гаржник в коморки сидит, план составляет на завтра и думает как Фару убить.  Ведь замена его должна побыстрее пройти, все то что водила прошел. Таков их закон, таково их правило. Без стаже, хотя бы и дня, не стать в гараже главным. Кто то стучится в дверь. Кто пришел рассказать о свой  достиженьях. Как ногу забрал и голова на подходе.

— сейчас, иду.- и  потихоньку он отрывает дверь.

— привет и пока.- нежно, словно гладя любовь она нажала на курок. С этим началось ее веселье.

Горит  костер. Пустой треп у него всегда вызывает интерес. Но сейчас там нет никого, лишь хлам лежит. Пара спальников не совсем хорошего вида, груда дров, где то найденных и пара больших  и  длинных плит. Вот все что видно тут у входа в дом. А дом был его. Он сам неприветлив, разбитые окна, в которых видно пару деревянных брусьев что свисают с потолки и огонь от костра. У огня сиди никто иной как Грех и держит окровавленный пистолет. Грех что то напевал:

-тан тан тададан, славься советский, союз ватерляйн…

Смех знал что это значит  и ведь это послание ему. Некого неосталось в его доме, остались они. А значит пора веселится. И Дрейн заждалась.